Текст книги "Курако"

Автор книги: Глеб Григорьев

Соавторы: И. Александров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Постройка завода отложена.

Его лицо пылало. Он закуривал и выбрасывал папиросы. Во рту был все тот же тошнотворный вкус.

– Не больны ли вы, Михаил Константинович? – спросил Казарновский. – Поставьте градусник...

Ерунда... Мы еще сюда вернемся.

Это была его последняя встреча с друзьями.

Приехав на лошадях в Кузнецк, Курако тотчас свалился. На груди выступили темносиние пятна признаки сыпного тифа. Из Гурьевска приехал Жестовекий ухаживать за больным. Он застал своего учителя в очень тяжелом состоянии.

Через три дня его не стало.

Курако похоронили на заводской площадке, в двадцати пяти километрах от Кузнецка, на самом высоком месте, где предполагалось строить народный дом.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В 1922 году И. П. Бардин получил письмо, теплое и бодрое: «Хорошо в Сибири. Здесь быстрые реки и чистая вода... Приезжай в гости». Год путешествовало письмо из Кузнецка в Енакиево. Даже по тем временам, когда железные дороги, как и все хозяйство страны, только-только возрождались после тяжелой разрухи, это был очень уж большой срок. Письмо Курако осталось без ответа. Замечательного человека уже не было в живых.

В местах, связанных с жизнью и деятельностью знаменитого доменщика, расцветала новая жизнь. В рудниках и на заводах уже не хозяйничали, как в дни Курако, иностранцы.

Солнечную Украину больше не топтали сапоги интервентов и отечественных золотопогонных генералов. Рабочие поселки оглашались звонкими песнями молодежи. Юзовка, Макеевка стали называться по-иному, получив имена организаторов славных революционных побед. Начиналась героическая полоса восстановления и реконструкции оцепеневших за годы гражданской войны заводов.

По бескрайным равнинам страны уже мчались поезда с зерном и углем, с лесом и металлом. Правда, очень мало было металла. Все вместе взятые заводы юга и севера в 1923 году дали около 700 тысяч тонн чугуна. В шесть раз меньше того, что Россия выпускала в последний год перед империалистической войной. В угле и металле – спасение государства, где создается новый социальный строй. Величайший гений революции бросил свои вещие слова: «...без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем, как самостоятельная страна » [3]3
  В. И. Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 349.


[Закрыть].

Пора деятельного творчества наступала для металлургов юга, взращенных «спасителем печей». Многого им не добиться от дряхлого оборудования домен. Их нужно модернизировать. Живы идеи Курако. Его американские конструкции могут служить образцом. Его чертежи и проекты весьма пригодились. Живы концепции гениального практика, его истолкования доменных процессов.

«Кем был бы я, – вспоминал И. П. Бардин, – если бы судьба не столкнула меня с Курако».

В годы становления советской металлургии даровитый американист-куракинец сооружает на заводе имени Дзержинского две домны нового типа. Они снабжены скиповыми подъемниками, механическими колошниковыми устройствами и холодильниками горна, впервые внедренными в России Курако. Конструктор Н. Г. Кизименко, последователь Курако, в 1926 году проектирует первую в Советском Союзе мощную доменную печь с бункерами и вагонами-весами.

Прекрасная родина Курако – человека, все годы свои боровшегося с варварской техникой, – строит социализм. Можно ли базироваться на ветхих доменках Урала, на допотопных кайлах, на примитивных желонках для тартания нефти? Нет, они не в состоянии дать столько топлива и металла, чтобы можно было связать рельсами бездорожные окраины, послать машины на поля, сделать страну цветущей, зажиточной, способной обороняться от иноземных нашествий.

Профессора, металлурги, конструкторы собираются в стенах Гипромеза. Этот институт создан правительством в 1926 году. Гипромез проектирует новые заводы для производства железа. Они должны сооружаться на юге, на Урале, в Сибири. Модели, кальки тысячи проектов... Это эмбрионы будущих индустриальных гигантов. Маститые профессора и конструкторы ведут жаркие и продолжительные дебаты.

Урало-Кузнецкий бассейн... Эта величественная проблема всплывает во всем своем объеме.

Эра великих работ наступила в стране рабочих и крестьян. Но оказалось немало противников смелых государственных планов. Это были осколки разбитых революцией классов, буржуазные экономисты, техники, многочисленные агенты иностранных держав. Они тянули советскую державу вспять, не оставляя мысли о реставрации в ней капитализма. Они всеми силами мешали и осуществлению проблемы Урало-Кузнецкого бассейна. «Сибирь – это глушь», глубокомысленно вещали они. Сибирь может обойтись небольшими и маломеханизированными домнами. Американизированный завод, находящийся где-то на отлете страны, в таежной глухомани... Да он не найдет подходящего близкого рынка для сбыта своей продукции. Такова была экономическая доктрина людей, задавшихся целью повернуть историю вспять.

«Нет! Потребность в металле в стране социалистической будет гигантски расти. Завод на Востоке, у богатейших рудных и топливных недр, нужно рассчитывать не на три года, а на десятилетия. Мощные агрегаты, большие капитальные затраты окупят себя обильным и дешевым металлом» – так говорили люди, видевшие светлое будущее великой державы.

...1930 год. Москва. Кремль. В дворцовом Андреевском зале происходит съезд партии большевиков.

На трибуну поднимается тот, имя которого с любовью и гордостью произносят миллионы людей во всех частях света. Сталин говорит о друзьях и врагах народа. Он формулирует исторические положения, являющиеся основой для торжества социализма, для уничтожения эксплоатации человека человеком. Путь Советского Союза – путь превращения в могучую индустриальную державу. И одна из кардинальных задач – правильно разместить промышленные районы на гигантской территории.

Народное хозяйство опирается пока на одну лишь топливно-металлургическую базу – на Украине.

«Но может ли в дальнейшем, – говорит товарищ Сталин с трибуны съезда, – одна лишь эта база удовлетворить и юг, и центральную часть СССР, и север, и северо-восток, и Дальний Восток, и Туркестан? Все данные говорят нам о том, что не может. Новое в развитии нашего народного хозяйства состоит, между прочим, в том, что эта база уже стала для нас недостаточной. Новое состоит в том, чтобы, всемерно развивая эту базу и в дальнейшем, начать вместе с тем немедленно создавать вторую угольно-металлургическую базу. Этой базой должен быть Урало-Кузнецкий комбинат, соединение кузнецкого коксующегося угля с уральской рудой» [4]4
  Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 399 400, изд. 10-е.


[Закрыть].

На Восток едут сотни и тысячи людей. Геологи, металлурги, строители, они несут туда свое умение, свои таланты и неизбывную любовь к родине. Строить металлургический гигант у кузнецких угольных пластов правительство поручает И. П. Бардину, кого десять лет назад звал в Сибирь учитель его, Михаил Курако.

«– Нельзя ли увеличить размер доменных печей?

Валериан Владимирович встал, прохаживаясь вдоль огромного письменного стола. Посматривая на меня большими, детски чистыми, проникновенными глазами на красивом интеллигентном лице, он вдруг заговорил необыкновенно тепло, дружески:

– В Сибири теперь зима, Иван Павлович, холод, мороз трескучий. А хорошо! Я люблю сибирскую зиму. А вы не боитесь холода? Ведь вы почти южанин. Но, в общем, сибирские морозы не так страшны, как их представляют себе. Там очень интересные места. Я их знаю хорошо.

Сибирь, Сибирь... – продолжал Куйбышев мечтательно – Тупые русские цари сделали такой изумительный край каторгой. Я вспоминаю: у Герцена, вот погодите, я вам сейчас прочитаю это место. – Куйбышев достал том «Былого и дум».

– Вот послушайте: «Сибирь имеет большую будущность, на нее смотрят только, как на подвал, в котором много золота, много меху и другого добра, но который холоден, занесен снегом, беден средствами жизни, не изрезан дорогами, не населен. Это неверно. Мертвящее русское правительство, делающее все насилием, все палкой, не умеет сообщить тот жизненный толчок, который увлек бы Сибирь с американской быстротой вперед. Увидим, что будет, когда Америка встретится с Сибирью».

Не правда ли, как замечательно, Иван Павлович? «Америка встретится с Сибирью»! Об этом мечтал Герцен еще сто лет назад. Эту встречу устраиваем мы, большевики, наша великая партия. Но строить в Сибири,

Создавать там социалистическую Америку будет нелегко. Многое будет зависеть от людей. Есть ли у вас такие люди, на которых можно будет положиться и быть уверенным, что они серьезно возьмутся за это дело? Вы имейте в виду, – заключил нашу беседу Валериан Владимирович, – что это глубокая разведка партии и рабочего класса в завтрашний день нашей страны. Это будет замечательное завтра. И это очень почетная задача для инженера. Вам позавидует не один из них».

Эта беседа с замечательным человеком, В. В. Куйбышевым, происходила перед поездкой Бардина на Восток. Очень скоро «Америка встретилась с Сибирью». Произошло это в годы осуществления сталинских пятилеток.

У горы Магнитной и в Кузнецком бассейне в 1932 году уже действуют первые домны-гиганты. Один лишь Магнитогорский комбинат по своей проектной мощности перекрыл все металлургические заводы царской России. А вместе с Кузнецким комбинатом он выплавил в 1936 году значительно больше чугуна, чем вся Япония.

Самая совершенная механизация... Мысль об этом тридцать лет не давала Курако покоя. Мечта его стала реальностью. На заводах Сибири, Урала и юга полностью механизирован технологический процесс. Трансферкары и грейферы с рудного двора перебрасывают руду в бункера с автоматическими затворами. Бункера – огромные вместилища шихты – вытянуты в два ряда вдоль доменных печей. Автоматические вагоны-весы движутся под бункерами и открывают их барабанные затворы, откуда ссыпаются точно вымеренные порции руды, кокса и флюса. По рельсам вагоны-весы продвигаются к скиповым тележкам и высыпают в них шихту. Тележки доставляют их по наклонному мосту на колошник. Двухконусный разгрузочный аппарат сгружает шихту в печь. Нет каталей, нет колошниковых рабочих– их заменили механизмы.

Чугунную летку пробивают электрическим сверлом. После выпуска чугуна отверстие забивается пневматически действующей пушкой-автоматом. Вагоны-ковши, вмещающие по семьдесят тонн, забирают жидкий чугун и отвозят его в литейную, к мартеновским печам и разливочным машинам. Чугунщики стали не нужны. Точные измерительные приборы дают возможность в любое время узнавать ход плавки. Все процессы автоматически записываются. Автоматизировано и управление воздухонагревательными аппаратами. Три-четыре газовщика регулируют все процессы нагрева мощных кауперов.

Самая высокая суточная производительность в 300 тонн чугуна – вот чего достиг Курако в американизированных печах Юзовки. Стандартная советская домна дает свыше тысячи тонн чугуна. Это результат не только внедрения американской техники, не только рациональных приемов плавки, за что вел неутомимую борьбу Курако. Иной стала организация доменного процесса, основанная на комплексном разрешении целого цикла производственных задач. Магнитогорский комбинат состоит из рудника, из металлургического, коксового, огнеупорного заводов. Они обслуживаются единой системой энергетического, водного и транспортного хозяйства.

Величайшим в мире был американский завод Гери. В Гурьевске в 1920 году Курако проектировал доменный цех по образцу этого завода. Русские техники разработали после Курако тип доменного цеха на основе завода Гери, но оставляющего его далеко позади по техническому совершенству. Сверхмощные печи, объемом в 1 300 кубических метров, охватываются со всех сторон железнодорожными путями. По рельсам движутся вагоны-ковши. Рабочим уже не приходится переходить через пути. Системой переходов соединены печи, рабочие площадки, обслуживающие помещения. Множество лифтов поднимает людей на верхние площадки. Центральный командный пункт управления сигналами позволяет в любую минуту остановить при аварии или пустить снова в ход домну.

Автоматическое управление доменной печью. Кузнецкстрой.

Так в Советском Союзе усилиями отечественных техников решена была проблема мощного металлургического завода, где совершенная техника сочетается с безопасностью человеческого труда.

О стране технических чудес мечтал даровитый доменщик юга, принужденный выколачивать прибыли капиталистам. Да разве не чудесным является превращение в сказочно короткий срок России крестьянской, сермяжной, деревянной в страну индустриальную, электрифицированную, металлическую? Не об этом ли, не о России ли металлической мечтал Курако?

Все годы, проведенные у жалких, малопроизводительных печей, он грезил счастливыми временами, когда чугуноделательные заводы на его родине будут создаваться не по прихоти отдельных людей, не в интересах своих и иностранных банкиров, а на основе расцветающего народного хозяйства. Он рьяно спорил с теми, кто пророчил вековое прозябание России в силу ее технической отсталости, патриархального уклада жизни, дикого невежества, всеобщей нищеты. Нет, не в столетие, а в срок гораздо меньший страна может сбросить экономическую кабалу, стать в ранг сильных, богатых, культурных держав. Эти думы Курако, мечты лучших людей страны, стали явью. В темпах своего развития держава, занимающая одну шестую часть мира, опередила многие государства Европы и Америки. За восемь лет осуществления социалистического плана выстроены новые домны-гиганты, выплавка чугуна в СССР увеличилась в три-четыре раза. Для такого подъема металлургии Германии понадобилось двадцать три года, а Соединенным штатам Америки – два десятилетия. На долю СССР в мировой выплавке черного металла в 1936 году приходилось 15,8 процента, тогда как в 1913 году приходилось всего 5,3 процента. Советский Союз в 1937 году занял третье место в мире по развитию черной металлургии.

Страна технических чудес... Гордо распласталась она на карте Европы и Азии. Много суток надо ехать поездом от побережья Ледовитого океана, ее северных границ, до отрогов Памира и еще больше – с востока на запад. Какие резкие изменения внесены на этой карте! Почти не осталось на ней «белых пятен» – необследованных, необжитых мест. И сколько иных красочных пятен, новых промышленных районов, новых металлургических баз. К криворожским, керченским и уральским месторождениям железа прибавились залежи руд в Тургайских степях, в Горной Шорни, на Кольском полуострове. У залежей рудных богатств – новые социалистические города, с благоустроенными жилищами, с асфальтовыми мостовыми, с дворцами культуры, с художественно разбитыми садами. Как не похожи на них призаводские поселки, вошедшие в историю под названием «Собачеевок», где прожил свои годы Михаил Курако.

Советскую землю изрезали многокилометровые стальные пути. Железнодорожная сеть в СССР увеличилась в полтора раза по сравнению с тем, что было в России в 1913 году. По железным дорогам отправляется в три раза больше грузов, чем в царской России. Это ли не показатель роста народного хозяйства? Изделия современной техники выпускают советские заводы. Сотни тысяч тракторов находятся на колхозных полях. Множество воздушных кораблей бороздит небо. Прекрасные броневые машины охраняют границы великой державы.

В 1934 году на приеме в Кремле металлургов великий вдохновитель и организатор побед социализма товарищ Сталин мог с гордостью сказать: «Теперь мы страна металлическая». Черный металл создал основу богатства и оборонной мощи советского государства, помог закончить построение социализма и послужит базой на путях постепенного перехода к коммунизму.

Какая же заслуга Курако в индустриальном расцвете нашей родины? В чем заключается творческое наследие этого героя-доменщика? Чем он способствовал прогрессу металлургии в нашей стране?

Он не оставил потомству творческого наследия в общепринятом смысле этого слова – многочисленных ученых фолиантов, запечатлевающих идей, мысли, открытия. Рукопись, в которую он вложил весь свой опыт и свою оригинальную теорию доменного процесса, пропала в год его смерти. Но Курако создавал и вынашивал свои концепции не в кабинете, а на производстве, около домны и с ним были люди, его друзья и ученики, сотни куракинцев, хранителей его идей, замечательных практиков, В мрачную полосу российского безвременья он вдохновлял своих учеников, поднимал их веру и бодрость своей мечтой, своими чудесными планами.

Да, он много и вдохновенно мечтал, этот рыцарь техники. Он думал о том, как облегчить человеческий труд, как сделать безопасной работу доменщиков, в его времена сотнями сгоравших у несовершенных печей. Он стремился побороть техническую косность, но перед ним вырастала непреодолимая стена. Родина была в руках хищников, ее сдавали на откуп иностранцам. А к чему им было насаждать дорогую «заморскую» механизацию когда столь дешев был в старой России рабочий труд? Курако не складывал оружия, в нем никогда не угасал творческий огонь. Он был романтиком в лучшем смысле этого слова. Его грандиозные проекты, его великолепные творческие «фантазии», верил он, рано или поздно будут осуществлены. И вышло так, что и мечтания его, и неосуществленные проекты, и даже несколько перестроенных печей послужили основой главного, чего может желать каждый новатор: самостоятельной школы. После Курако осталась школа русских, металлургов, остались люди, им выпестованные, – десятки мастеров, инженеров, конструкторов, проявивших: себя в эпоху индустриализации Страны советов.

Стремясь еще юношей постигнуть «тайну» домны, Курако в совершенстве овладел происходящими в ней процессами, постиг их взаимную обусловленность. В пропаганде своих знаний он видел одну из важных задач своей жизни. Так создавалась куракинская школа. Ее оценили впоследствии его ученики. «Секрет жизненности куракинской школы, – говорит инженер Казарновский,– в глубоком понимании доменной печи. Курако рассматривал домну, как своего рода организм. Многие неясные, трудные вопросы, о которых в свое время писались толстые книги, полные всякого вздора, Курако освещал по-своему, совершенно иначе, чем в учебниках, и главное, как показала жизнь, освещал правильно. Курако дал первое подробное и логическое истолкование того, что происходит в горне, что в науке было плохо объясненным или не объясненным вовсе».

Курако был даровитым конструктором. В конструкции доменной печи он видел «секрет», овладение которым позволяет взять у домны ее самую большую производительность. Вот что говорит об этом академик М. А. Павлов. «Причин, сильно понижавших у нас средние результаты работы печей по сравнению с лучшими возможными, было много; первой из них нужно назвать нерациональность профиля многих печей, построенных иностранцами, – бельгийцами, французами и немцами... Там, где русские техники (Павлов ссылается прежде всего на Курако) имели возможность действовать самостоятельно, они изменили профиль, придерживаясь американского образца, и достигали лучших результатов». Внедряя рациональные конструкции, Курако, металлург без институтского диплома, наглядно показывал преимущество их перед убогими агрегатами, насаждавшимися в России невежественными иностранными экспериментаторами.

Но Курако знал и. другое могучее средство поднять производительность домны – он неустанно учил бережному, любовному отношению к каждой мелочи., каждой детали производства. Детали – закономерные, неотъемлемые элементы единого организма – домны. Изучение, усовершенствование их – вот что может дать необычайный эффект. Эти мысли гениального практика находят блестящее подтверждение в наши дни. Рабочие социалистических предприятий смело ломают старые технические нормы, казавшиеся незыблемыми, установленными на века. Лучшим использованием объема печи они намного подняли ее производительность. Рабочая сметка, изобретательская мысль, родившаяся у агрегата, неудержимо толкает вперед развитие индустрии.

«Талантов в рабочем классе и крестьянстве непочатый еще родник» – так писал в свое время Ленин. Народные таланты и, дарования расковал от пут капитализма Великий Октябрь. Социалистический строй пробудил творческие силы одаренного народа. В эти могучие созидающие силы всегда горячо верил Курако. Он безгранично любил свою страну, этот замечательный человек. И огромную любовь к своей родине он завещал героическому поколению строителей коммунизма.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. И. П. Вардин, Жизнь инженера. (Изд. «Молодая гвардия» 1938 г.).

2. И. П. Бардин, Рождение завода. (Воспоминания инженера.) Новосибирск, 1936 г.

3. А. Бек. Курако (Журнал «Знамя», № 5, 1935 г.)

Неопубликованные стенографические записи

И. Курако (жена М. Курако).

П. Максименко (доменный мастер, молочный брат Курако).

Н. Емельянов (доменный мастер).

Л. Ровенский (доменный мастер).

Н. Еременко (механик доменных цехов).

П. Гарбунов (рабочий-доменщик).

М. Луговцов (инженер).

Н. Рубин (профессор металлургии).

Г. Казарновский (инженер-доменщик).

М. Жестовский (инженер-доменщик).