355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гэв Торп » Первая стена » Текст книги (страница 22)
Первая стена
  • Текст добавлен: 13 мая 2021, 16:31

Текст книги "Первая стена"


Автор книги: Гэв Торп



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Чем дальше она протягивала свою веру, тем больше силы возвращалось к ней. Её спокойствие росло, распространяясь по толпе рябью благоговейного молчания, когда прихожанин за прихожанином отворачивались от атак и направлялись к месту опоры своей веры.

Именно в этот момент Киилер увидела свет Императора, исходивший от паствы и распространявшийся от человека к человеку, словно рассвет. Когда он протянулся дальше по процессии, она увидела, как от его блеска заискрились болты, как будто включили силовое поле. Священная атмосфера продвигалась дальше, заставив десантно-штурмовой корабль набрать высоту, выпущенные им ракеты преждевременно взрывались в разреженном воздухе.

– Сохраняйте веру, братья и сёстры! – призвала она, её голос прозвучал подобно грому.

Они стали единым целым; она была деревом, а её вера – корнями. Как вода и солнце питали дерево, так молитвы и души верующих придавали ей сил.

Киилер почувствовала лёгкий укол холода в сознании и, обернувшись, увидела золотого воина, который поднимался по ступенькам на платформу. Он шёл целеустремлённо, но без излишней спешки, держа копье хранителя в одной руке, а не для боя в обеих. Хотя он был в шлеме, она знала, что это Амон.

Амон прошёл сквозь окруживший платформу рой мух, словно сквозь чёрный занавес. Они ползли по доспехам и визору, почти скрыв из виду несколько фигур за ними. Брошенный на процессию взгляд подтвердил, что облако, окутавшее собравшихся, продолжало сгущаться. Его пронизывали пятна тьмы, которая, казалось, принимала гуманоидную форму, прежде чем снова рассыпаться. Он слышал доклады кустодиев, их оружие по-прежнему не могло проникнуть сквозь окутавшие Несущих Свет миазмы, в то время как сама процессия была подобна болоту, обездвиживая любого воина, который пытался ступить на неё. Даже Сёстры Тишины не могли проникнуть сквозь пелену тумана, предупреждая, что он не был полностью психическим по своей природе, с чем они раньше никогда не сталкивались.

– Киллер! – крикнул он. Со странной полуулыбкой она повернулась к нему, продолжая держаться за руки с Оливье и Зиндерманном. – Вы должны прекратить это безумие.

– Безумие? Я вижу только верующих, которые защищают себя.

Амон знал, что спорить бессмысленно. Демоническое присутствие и раньше облачалось в одеяние праведности. То, что видели Киилер и Несущие Свет, не было той реальностью, которую видел он. Как он ни обещал себе казнить Киилер, если окажется, что она является источником вторжения, теперь, столкнувшись с ней лицом к лицу, он понял, что должен найти другой выход. Энергия потрескивала по платформе, мухи покрывали всё мохнатыми чёрными телами, жужжащий гул грозил свести с ума. Он не был уверен, высвободит ли её убийство всю силу Нерождённых или положит им конец, или даже сможет ли он вообще нанести смертельный удар в миазмах, которые защищали «верующих».

– Почему вы обратились против своих, кустодий? – потребовала ответа Киилер, улыбка исчезла и сменилась хмурым взглядом. Чёрная молния ползла по её коже, но она, казалось, не замечала этого. – Почему вы убиваете верующих?

– Это ложь, – сказал он ей. – Ваша вера извращена. Жизнь внутри Смерти не – Император. Дыхание на твоих Губах – не Император. Надежда в твоём сердце – не Император.

– Что вы можете знать об этом?

– Послушайте меня. Я всю жизнь провёл рядом с Императором. Я участвовал в Его войнах и несколько раз чуть не погиб, служа Ему. Вы попали под влияние порчи, как солдаты в госпитале.

– Мы – праведники!

Амон взглянул на миазмы внизу. Тень внутри двигалась, словно акула в воде, скользя между неподвижными верующими, замирая на несколько секунд, прежде чем рассеяться. Каждый раз, когда она темнела, казалось, это длилось дольше. Её сила росла.

– Вы убьёте нас всех? – спросила она. Пока она говорила, из её рта вырывался чёрный пар, падая, как дым из приоткрытых губ.

«Если бы я мог», – подумал Амон.

– Вы должны увидеть правду такой, какая она есть. – Он сделал несколько шагов ближе, под ногами хрустели панцири жуков, мухи бились о его броню. – Если вы верите, что Император – бог, тогда молитесь Ему, чтобы вы увидели, что на самом деле происходит.

– Вы не верите, – Киилер покачала головой, что на её лице появилась неуверенность. – Ваши слова – насмешка над моей верой.

– Вы правы, это не моя вера. Она ваша. Возьмите её. Встаньте с ней лицом к лицу, – он понизил голос. – Смотрите с верой, Эуфратия.

Неизвестно

Услышав своё имя от золотого гиганта, Киилер почувствовала холодок, словно сквозняк из ненадолго открытого окна. Золотой гигант был почти невидим среди дымки верующих, неясная тень в ярком свете. Его голос напоминал грохот далёких волн на берегу, мощный и постоянный, но на самом деле она разобрала только своё имя.

Слова, которые предшествовали имени, просочились сквозь пульс её крови, приказ смотреть с верой.

Не приказ… мольба? Почти молитва из уст кустодия.

Вера.

Во что она верила?

Что Император был богом?

Это было нечто большее. Lectitio Divinitatus сформировал её веру, но не был её основой. Столкнувшись лицом к лицу с бессмертной природой истинного врага, она увидела вселенную, столь же далёкую от человечества, как космос отделён от глубин океанов. И она повернулась к Императору.

С верой, что кем бы Он ни был, Император являлся Повелителем Человечества; не только правителем человечества, но и его пастырем.

Та же Воля сформировала кустодиев, и теперь Эуфратия Киилер услышала своё имя, произнесённое одним из них, просившего её смотреть с верой.

Он не мог понять, что она имела в виду, когда говорила о вере – такая преданность абстрактному была вплетена в саму его личность. Вместо этого он взывал к её чувству веры.

Дерево.

Как только её мысли вернулись к нему, она закрыла глаза и попыталась увидеть его сияющие ветви, как в первый раз, когда она вошла в сад Императора.

Сад снова появился, выжженные равнины сменились раскинувшимся зелёным ландшафтом. Но это был не тот сад, по которому она гуляла с таким удовольствием. Небо потемнело, земля под ногами превратилась в болото, где колючие щупальца цеплялись за ступни и лодыжки. Из болота пузырились газы, и над вонявшими трупной гнилью цветами жужжали мухи.

В отчаянии она искала дерево, царапая руки и ноги, пока пробиралась сквозь кусты чёрных роз и карабкалась по заросшим ежевикой лощинам.

Она увидела слабое мерцание золота за грядой впереди, на холме, увенчанном мерзкими лесами.

Она пришла сюда не бегать, а летать. С последним усилием она взмыла в небо в тот момент, когда гнойные наросты вырвались из мульчи и изрыгнули тучи отвратительных ос за её спиной.

Они преследовали Киилер, но быстрота её веры превосходила их, она поднялась высоко в воздух, где облака ощущались как холодное масло, а ветер запутывал волосы, словно колтуны шиповника.

Внизу она увидела Несущих Свет. Каждый из них был уже не сияющим огоньком, а болотным пламенем, сжигавшим гниение веков, которое бурлило из подбрюшья мира. Среди них хищно рыскали призрачные угри, бледные тела двигались извилистыми волнами между небольшими холмиками костей и плоти.

Почувствовав тошноту, она снова посмотрела на дерево, увидев на коре мокнущие язвы и изливавшиеся из дыр потоки чёрного сока.

Как и прежде, ей хотелось взобраться на ветви, где среди увядавших листьев, словно лианы, висели тёмные облака. Инстинкт подсказал ей посмотреть вниз, прямо к основанию огромного дерева, где корни глубоко уходили в землю. Именно там она чувствовала, что вера поднимает её, питает от корней, и в этом тоже была сила Императора.

Она бросилась вниз, не обращая внимания на несущуюся навстречу мокрую землю. Закрыв рот и крепко зажмурив глаза, она погрузилась в мутную воду, которая затопила корни дерева, чувствуя холод на коже и густую слизь, проникавшую в уши и ноздри.

Киилер погружалась в засасывавшую грязь, пытаясь забраться всё глубже и глубже, чувствуя, как колотится сердце, а дыхание становится всё более прерывистым.

Она заставила себя открыть глаза, напрягаясь в грязи, нащупывая руками корни глубоко в земле, вдали от света и воздуха.

Вера.

Вера существует для испытаний.

Она вспомнила строчку из «Книги Божественности».

Вера поддерживает, когда больше ничего не осталось.

Киилер схватилась за гибкий корень перед собой и использовала его как верёвку, чтобы тянуть себя всё дальше и дальше от спасения, позволяя его шероховатости между пальцами направлять себя, когда все остальные чувства ослепли и онемели.

Её рука наткнулась на что–то скользкое, пальцы погрузились в слизистый нарост. Она поняла, что это был один из придатков гораздо большего существа, свернувшегося глубоко в грязи и высасывавшего жизнь из дерева.

Она нашла источник гниения.

Она не могла бороться с ним здесь, и вместо этого схватилась за гибкую конечность обеими руками, а затем повернулась, собираясь подняться сквозь мрак. Что–то далеко внизу, что–то древнее и огромное, напрягалось и сопротивлялось, но она стиснула зубы, хотя прогорклая жижа просачивалась в рот, угрожая задушить.

Она начала тянуть изо всех сил, оттаскивая существо от корней дерева, пинками прокладывая себе путь назад к свету.

Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать два дня после начала штурма

Сигизмунд наблюдал, как фигура в тёмно-красных доспехах перелетает по дуге над стеной щитов его братьев, не в силах поверить, что можно совершить такой прыжок. Его вера расширилась, когда он увидел, как Кхарн бежит прямо на него.

– Нам застрелить его, капитан? – спросил Эгрлик, поднимая плазмаган.

– Нет, приберегите огонь для них, – ответил Сигизмунд, указывая мечом на Сынов Гора и Железных Воинов, которые неслись следом за стремительно атаковавшими Пожирателями Миров. Он увидел громоздкую терминаторскую броню среди генетических сыновей магистра войны и узнал символы Эзекиля Абаддона. – Когда я разделаюсь с Кхарном, я отрублю правую руку Гора.

Пожиратель Миров и не думал снижать темп и вскинул над плечом топор с драконьими зубами. Грубый и медленный приём, который Сигизмунд легко парирует, шагнув навстречу атаке Кхарна.

Вращающиеся зубья врезались в клинок Храмовника с неожиданной для него силой. Мощь удара остановила сына Дорна на полпути, лишив равновесия. Застигнутый врасплох, Сигизмунд развернулся, уклоняясь от следующей атаки, пока оценивал свои возможности. Кхарн не оставил ему на это времени, атаковав с бессловесным рёвом словно бык.

Топор Кхарна зазвенел о меч, отлетел в сторону и снова ударил. Он тяжело дышал, туман струился из вентиляционных отверстий его шлема, окутывая их обоих красноватой дымкой в лучах пробивавшегося сквозь облака сумеречного света. Сигизмунд сделал шаг назад, отклоняя каждый удар. Кхарн отскочил, зарычал и снова атаковал.

Теперь, готовый к возросшей силе врага, Сигизмунд парировал более мягко, рассчитывая время и уклоняясь, а не встречая силу силой.

– Я вижу на что ты способен, как и всегда, – сказал он предателю. – На этот раз нет никакой клетки.

Он уклонился от следующего удара, и устремил острие клинка к груди Кхарна. Меч прорезал борозду сквозь засохшую кровь и керамит, оставляя за собой струйки красного пара.

– Все ещё… Хннх. Я вижу, ты всё ещё скован своим долгом, – фыркнул Кхарн, его плечи тяжело вздымались, когда он отступил. Дитя крови соткал восьмёрку, словно жил собственной жизнью, в то время как Кхарн шагнул влево, высматривая возможность для атаки.

– Лучше долг, чем пустота службы самому себе. – Сигизмунд шагнул вперёд и нанёс сильный выпад, но Дитя крови метнулся вниз, встретив атаку с ошеломляющей скоростью, заставив Храмовника отшатнуться от столкнувшихся клинков.

– Ты слаб. Долг – это не цель, Сигизмунд. – Кхарн крепче сжал рукоять цепного топора, легко двигаясь из стороны в сторону. – Твой повелитель пуст. Ему нет дела до твоей крови.

Сигизмунд снова атаковал, нацелив меч в пах Кхарна. Рукоять Дитя крови встретила удар, но Сигизмунд ожидал, что клинок будет остановлен, много раз видев, как Кхарн использовал этот приём в дуэльной клетке Пожирателей Миров.

– Хватит разговоров, – выплюнул он, повернувшись и взмахнув мечом по широкой дуге, лезвие врезалось в наплечник Пожирателя Миров. Он обрушил ещё один удар на грудь врага, пытаясь лишить его равновесия.

Вместо того чтобы отступить Кхарн стремительно контратаковал, поэтому клинок лишь вскользь задел его шлем. Дитя крови завизжал, врезавшись в руку Сигизмунда и, дрожа, соскользнул вниз по наручу, разорвав цепь, соединявшую меч Храмовника с запястьем.

– Джубал был прав. Хннх. Тебе без них лучше.

Это был глупый жест, оставивший Кхарна открытым для смертельной атаки. Сигизмунд не стал заботиться о церемониях и, сжимая меч двумя руками, нанёс удар в живот врага. Клинок глубоко вонзился в броню и плоть. Кровь хлынула, когда он вырвал его.

Он снова замахнулся и меч встретился над головой с топором. Сигизмунд напрягся, пытаясь отвести в сторону вражеское оружие. С оглушительным рёвом Кхарн распрямился, оттолкнув Сигизмунда за счёт грубой силы.

Споткнувшись и чуть не опустившись на колено, Сигизмунд увидел, как швы доспехов Кхарна разошлись, расколовшись там, где пластина встречалась с пластиной. Под ними вздувались мышцы, неестественно большие даже для космического десантника, под толстой кожей тянулись вены толщиной с силовой кабель.

– Я служу силе более великой, чем твоя, – взревел Кхарн, вскидывая Дитя крови, солнечный свет сверкал на слюдяных драконьих зубах. На него посыпались капли крови Храмовника. – Ты пустой, Сигизмунд. Хннх. Ты больше никогда не победишь меня.

Сигизмунд бросился в сторону, слишком поздно, чтобы полностью избежать удара. Зубы дракона вцепились в его левое бедро, отрывая куски силовой брони и генетически улучшенных мускулов.

В этот момент Сигизмунд понял слова Киллер и понял, что его победили. Как легионеры, среди предателей не было никого, кто мог бы сравниться с ним. Величайшие из легионов всегда уступали ему. Корсвейн из Тёмных Ангелов. Джубал из Белых Шрамов. Кхарн из Пожирателей Миров. Севатар из Повелителей Ночи. Люций из Детей Императора. Абаддон из Лунных Волков.

Но, глядя на изменённую варпом фигуру, которая некогда была его товарищем по мечу, он понял, что больше не сражается с легионерами. Он тоже должен стать чем–то большим, чем–то чистым, чтобы противостоять их мерзости. Черпать силу из мощи, находившейся за пределами его самого.

Императора.

Если бы только он прислушался к этому уроку раньше, понял его полный смысл.

На секунду их обоих накрыла тень, а затем вспышки оружия и плазменные струи осветили туман. Ракеты устремились вниз, а лазерные орудия плевались сверкавшими лучами смерти. Кхарн поднял голову, и Храмовник, последовав его примеру, узнал очертания «Аэтос Диос», личного десантно-штурмового корабля Преторианца.

Нос открылся и со штурмовой рампы шагнула большая бронированная фигура. Она упала сквозь дым, сверкая золотом, и врезалась в феррокрит в нескольких метрах от Сигизмунда и Кхарна. Гигант, облачённый в ту же золотою адамантивую броню, что и сам Императора, с двуручным цепным мечом высотой с легионера. В вспышке выстрелов Сигизмунд увидел лицо своего генетического отца: ноздри раздувались, зубы обнажены. Глаза Дорна были устремлены не на него, а на более широкую битву.

Взревев, Кхарн бросился на примарха. Дорн встретил капитана взмахом Зубов шторма, сила удара подбросила Кхарна на дюжину метров в воздух. Дорн не удостоил его второго взгляда, и в этот момент вокруг него материализовались воины в терминаторских доспехах, телепортировавшиеся из бастиона глубоко внутри Львиных врат.

В тот же миг стена щитов Имперских Кулаков сломалась, и наконечник копья Сынов Гора и Железных Воинов прорвался сквозь болтерные залпы и сверкавшие силовые клинки. Сигизмунд попытался встать, но рассечённая до кости раненая нога подкосилась.

Десантно-штурмовой корабль Дорна приземлился, и ещё больше Имперских Кулаков встали вокруг своего лорда, белый апотекарий среди них направился к Храмовнику. Он потерял Кхарна из виду за вспыхнувшей схваткой, и мгновение спустя чьи–то руки схватили его за наплечники и потащили к «Громовому ястребу».

Бедро Сигизмунда мучительно болело, но это было ничто по сравнению с болью его позора.

ТРИДЦАТЬ ОДИН

Киилер противостоит порче

Проявления ложной надежды

Судьба Лайка

Неизвестно

Всё быстрее карабкаясь вверх через лабиринт корней, Киилер сосредоточила мысли на ветвях великого дерева, представляя их в ярком солнечном свете. Паразитический червь бился в её пальцах, он хныкал и визжал, время от времени замолкая, и тогда в её мыслях раздавался шёпот обещаний вечной жизни и вечной надежды.

Она поняла, что в спешке заблудилась в этой путанице, задыхавшаяся и ослеплённая в обволакивавшей корни гниющей мульчи. Она не чувствовала ни верха, ни низа, только вырывавшееся существо давало хоть какое–то ощущение направления. Она не останавливалась, пока на ум не пришёл ещё один отрывок из Lectitio Divinitatus.

Вера не должна быть слепой. Вера – это не невежество, а принятие. Вера всегда должна быть взвешена, направлена и служить целям Императора, а не верующих.

Как ей найти направление в этой лишённой света трясине? Если одной только веры недостаточно, чтобы поднять её, как она сможет снова вернуться к свету? Она боролась с волной паники, во время которой шёпот существа становился всё яростнее, предлагая ей жизнь уверенности и цели, стоит ей только последовать за ним обратно в глубины.

Вместо того, чтобы поддаться отчаянию, она пошла дальше, но вскоре остановилась и задумалась. Однажды её обманул Надежда в твоём Сердце; возможно ли, что её снова хотят ввести в заблуждение? Что, если он тянется к поверхности, пытаясь обманом заставить её погрузиться глубже во тьму?

Сомнение вцепилось на неё, заставив ослабить хватку, и она едва не выпустила скользкое щупальце в кулаке. Она уже давно не дышала, но не осмеливалась открыть рот. Мысль о том, что окружавшая её мерзкая слизь проскользнёт в горло и заразит лёгкие, вызывала волну ужаса. Почувствовав слабость, червеобразное существо сильно дёрнулось, заставив её протянуть руку и ухватиться за корень.

Пальцы сомкнулись не на шероховатой текстуре дерева, а на чём–то гладком и прохладном.

Металл.

Золото.

Она не видела, но чувствовала его. Её ищущие пальцы нащупали звено, тонкое, но по мере того, как она подтягивалась, цепь становилась всё крепче и толще.

Цепи веры.

Киилер растерялась. Она думала, что цепи – это своего рода тюрьма, хитрость врага, заманившего Императора в ловушку. И всё же вера привела её к ним, и благодаря им она поднималась, вновь обретая мужество. Одной рукой она обхватила извивавшееся существо, а другой подтягивалась.

Спустя целую вечность её голова пробила слой гнилых листьев и искалеченных туш. Она открыла рот и сделала большой глоток воздуха. Он был испорчен гнилью, но после заключения в болоте на вкус был сладок, словно нектар.

Ворча, давая выход своему разочарованию и напряжению, она высвободила руку, цепляясь за одну из массивных цепей, которые тянулись вверх по ветвям. Наконец она увидела буквы, начертанные на звене, и коротко рассмеялась.

Кирилл Зиндерманн.

Именно его вера спасла её.

Хотя цепь свисала с могучей ветви, та сгибалась под её весом, и дерево слегка покачивалось, пока Киилер использовала звенья, чтобы подтянуться до пояса.

Она поняла, что каждый раз, когда она подтягивалась, она также тащила вниз часть дерева.

Базилика Вентура, западная процессия, двадцать два дня после начала штурма

Рой мух вокруг Амона поредел, хотя сотни отвратительных насекомых сгрудились вокруг Киилер, окутывая её извивавшимся покровом тьмы. Она казалась растерянной и неподвижной, и хотя одна рука перестала сжимать руку Оливье, другая по-прежнему крепко держалась за Зиндерманна, который растерянно и безучастно смотрел перед собой. На периферии зрения Амон видел, как рассеиваются миазмы, просачиваясь в собравшихся вокруг платформы тысячи верующих. Когда проклятый туман вошёл в них, их кожа посерела, глаза закатились, рты отвисли и струйки слюны свисали с безвольных губ.

Более века войны невероятно отточили инстинкты Амона. Поэтому он активировал копьё хранителя за долю секунды до того, как Оливье прыгнул на него. Глаза Несущего Свет тоже закатились, чёрные слезы капали из слёзных протоков, покрывая щёки маслянистой грязью. У него не было оружия и его встретило остриё копья, рассекая плечо, Амон отступил в сторону, пропуская нападавшего, левая рука которого шлёпнулась на металлический настил платформы. Хлынувшая из раны кровь пузырилась чем–то неестественным, она шипела и плевалась, падая на платформу. Оливье споткнулся и обернулся, ничуть не смущённый раной.

Амон выстрелил, три болта попали прямо в лицо поражённого порчей мужчины, разорвав череп и мозг. Тело рухнуло.

Следом атаковали две женщины, которые обычно носили книги. Из их наполненных тошнотворно-жёлтой слизью ртов доносилось бульканье, из глаз капали чёрные слёзы, вокруг ноздрей и на тыльной стороне ладоней выступили гнойнички. Копьё метнулось вперёд, обезглавив первую. Амон шагнул ближе, вонзив пальцы в горло второй, сломав ей шею. Женщина забила ладонями по его доспехам, пережив даже перелом позвоночника. Тогда Амон просто оторвал ей голову и ногой отбросил извивавшееся тело.

Он подбежал к краю платформы. Многие из толпы поднимались по ступенькам навстречу ему. Треск болтерного огня возвестил, что защитное поле вышло из строя – или было снято – и что его спутники также подверглись нападению. Шум далёкой бомбардировки прорезал грохот многоствольных пушек, к нему присоединился вой плазменных двигателей, когда катер кустодиев снова атаковал процессию. Сёстры Тишины высадились из десантно-штурмового корабля в дальнем конце дороги. Дульные вспышки отмечали их медленное продвижение в орду бесцельно бродивших верующих.

По бокам платформы располагались две лестницы, каждая высотой в три пролёта. Амон не мог защитить обе: стоять на вершине одной означало подставлять спину другой.

Он посмотрел на Киллер. Она по-прежнему была погребена в саркофаге мух, и только её ладонь, в которой она сжимала руку Зиндерманна, была видна среди жужжавших крыльев и покрытых мехом тел.

Её он тоже не мог бросить.

Амон поднял копье и встал, широко расставив ноги, прямо перед Киллер. Металлические ступени скрипели, пока десятки поддавшихся порче Несущих Свет мчались по ним, громко вздыхая и стоная, пока поднимались.

Первая группа появилась слева. Он перепрыгнул через разделявшее их расстояние и атаковал, тремя ударами копья прикончив бежавших впереди. Развернувшись, он выстрелил по второй лестнице, прошив взрывами тела ещё четверых. Он зарубил ещё полдюжины, прежде чем вырвался и проскочил мимо Киилер, чтобы пронзить острием копья череп ещё одного нападавшего.

Он стрелял, опустошив оставшиеся боеприпасы копья серией контролируемых очередей, целясь высоко в толпу, поднимавшуюся по левым ступеням.

С ним не было оруженосца, чтобы перезарядить оружие, но он успел сменить обойму за секунду до того, как они напали справа. Прикреплённый болтер взревел, превратив голову ближайшего полурождённого в кровавое месиво.

Ещё девятнадцать выстрелов, и он сможет рассчитывать только на клинок.

Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать два дня после начала штурма

Последний опыт Абаддона несколько приучил его к присутствию примархов, но он всё равно почувствовал первобытную дрожь при виде Рогала Дорна, прокладывавшего себе путь сквозь силы магистра войны, подобно золотому клинку. Болты и клинки безрезультатно ударяли по его броне, пока широкие взмахи цепного меча расчленяли и обезглавливали легионера за легионером, оставляя за примархом след из окровавленных пластин брони и изуродованных трупов.

То, что было победоносной последней атакой, чтобы выбить Имперских Кулаков из космического порта, дрогнуло перед лицом сына Императора. Роты на мостах замедлили наступление, уклоняясь от перспективы столкнуться с гневом Дорна и подкреплением, которое он привёл с собой.

Абаддон замедлил шаг, оставшиеся Сыны Гора заняли позиции вокруг него, подняв оружие навстречу приближавшемуся гиганту. Он ожидал, что до окончания войны ему придётся встретиться с одним из величайших сыновей Императора, но перспектива выглядела далеко не захватывающей.

– Сейчас не твоё время. – Лайак в сопровождении рабов клинка продолжил идти вперёд, навершие его посоха окутал ореол энергии. – Теперь я вижу, что именно это предопределили для меня давным-давно. Помни, что боги всегда требуют цену, но если ты готов заплатить – их сила в твоём распоряжении.

Порыв, заставивший Абаддона поддержать Кхарна, не распространялся на Зарду Лайака. Лорд Морниваля с отстранённым интересом наблюдал, как жрец наколдовал вокруг себя сверкавшую полусферу силы и прошёл несколько десятков метров, встав между приближавшимся примархом и первым капитаном магистра войны.

Он не чувствовал братства с существом, которым стал Лайак, не больше, чем с Нерождённым, который носил кожу Граэля Ноктуа или скрывался под личиной вакра джала Несущих Слово. Нельзя сказать, что Лайак перестал быть человеком, но его мотивы давно не имели отношения к смертным. Он всецело стал порождением Хаоса и служил только целям богов, а не кому–то из окружавших его.

Рабы клинка Лайака бросились навстречу Рогалу Дорну, чьё неудержимое наступление опередило его генетических сыновей на сотню метров. Было ясно, что цель состояла не в поддержке легионеров, а в выполнении более личного устремления.

Зловещие зазубренные мечи обрушились на руки и ноги примарха, когда два раба клинка одновременно атаковали, уклоняясь от вращавшихся зубьев Зубов шторма. Воздух вокруг колдуна наполнился силой, но Абаддон увидел лишь слабое мерцание пытавшихся проявиться Нерождённых. Щит Императора по-прежнему защищал порт; ни один демон не мог ответить на призыв Несущего Слово.

Ослабив пальцы одной руки, Дорн взмахнул похожим на молот кулаком, сокрушив череп раба клинка. Тот сражался ещё несколько секунд, дёргаясь и слабея, пока не рухнул и не забился об пол ещё несколько секунд. Второй отступил, встав между примархом и своим господином.

Абаддон почувствовал порывы исходившего от колдуна горячего ветра. Это было странное ощущение, проникавшее сквозь терминаторские доспехи и не имевшее отношение к физическому миру. Кожу покалывало, живот скрутило, пока он наблюдал, как силуэты Нерождённых становятся всё более материальными.

Знал ли Лайак об этом? Чувствовал ли он, как истончается защита Императора?

Доспехи Абаддона зарычали, когда он шагнул вперёд. Он сдержал свой порыв. Бессмысленно погибнуть от руки Дорна. Пертурабо был в пути, примарх, чтобы противостоять примарху.

Дорн достал болтер, отделанное золотом и украшенное имперской аквилой оружие казалось пистолетом в его руке. Он выстрелил в Лайака одновременно атаковав цепным мечом раба клинка, болты взорвались о варп-щит колдуна, Зубы шторма прорезали борозду в феррокрите там, где раб клинка стоял полсекунды назад.

Затем Дорн набросился на жреца, не обращая внимания на его телохранителя, и трижды ударил оружием по защищавшему Лайака куполу силы. Колдун ответил, его окутала алая молния, которая вырвалась из навершия посоха и заставила Дорна отступить на три шага.

Змеи рассеивавшейся энергии поползли по примарху, заметавшись между доспехами и рабом клинка, когда тот снова бросился в атаку, направив руки-мечи в живот Дорна.

Примарх опустил рукоять Зубов шторма, ударив по шее и плечу раба. Позвоночник сломался, ведомое Нерождённым тело рухнуло и забилось, словно пойманная в сеть рыба, судорожно дёргаясь на феррокрите и оставляя след из крови и тёмного ихора.

Если Абаддон собирается атаковать, то сейчас или никогда. Дорн доберётся до Лайака через мгновение.

Вокс затрещал, и голос Лайака прошипел ему в ухо:

Я отдаю свою жизнь не за тебя, смертный, а во славу Хаоса, которому ты станешь служить.

Собрав ещё больше силы Хаоса, Лайак позволил щиту рухнуть, энергия купола закружилась вокруг навершия его посоха, превратившись в обжигающее чёрное пламя. Он взмахнул мечом и посохом, и оба оружия, оставляя за собой след магического огня, врезались в золотые доспехи Преторианца Императора. Буря силы взорвалась от удара, снова заставив примарха отступить и поднять руку к лицу, когда его поглотило чёрное пламя.

Лайак продолжил атаковать, на этот раз ударив в землю у ног Дорна. Его голос возвысился в неразборчивой мольбе, визгливой молитве богам варпа. Феррокрит взорвался, превратившись в когти, вцепившиеся в ноги примарха. Дорн отбивался от них взмахами цепного меча, вращавшиеся зубья вгрызались в ожившую поверхность в фонтане искр и камней. И воздух вокруг колдуна заколыхался быстрее, Нерождённые то появлялись, то исчезали, Абаддон уже отчётливее видел их, когда переводил взгляд между поединком с Дорном и более широким сражением.

Прибытие Дорна укрепило оборону, но он не привёл достаточно подкреплений, чтобы отбить станции. Кхарн продолжал неистовствовать дальше по главному мосту, в то время как роты Железных Воинов во главе с Кроагером, видя, что Дорн вступил в бой, двинулись вперёд по фланговым виадукам и монорельсовым путям. Дредноуты, словно тараны, врезались в последние шеренги Имперских Кулаков, встреченные канонадой танков, выстроившихся вдоль подступов к главному бастиону.

Окутавшие Лайака языки бессмертного пламени взвились ещё выше, оно было такое тёмное, что поглощало свет, но одновременно такое яркое, что ослепляло своей интенсивностью. На примарха обрушился третий магический взрыв, но Абаддон видел, что подобное колдовство не проходит даром. Доспехи Лайака отслаивались, словно слезавшая с обугленной плоти кожа, уносимая иссушающими потоками энергии варпа, которые он направлял сквозь своё тело. Сама открывшаяся под ними кожа казалась древней, как сморщенный пергамент, пожелтевшей и тонкой, лишённой мускулов, которые ожидаешь увидеть у воина Легионес Астартес, почти одни иссохшие кости.

Колдуна окружала другая фигура, гораздо больше, но не такая отчётливая: крылатая тень мысли, не уступавшая Дорну ростом, но намного шире в плечах и похожими на извивавшиеся щупальца руками.

Абаддон задумался, был ли это истинный облик Лайака или какой–то Нерождённый, ответивший на его зов. В любом случае демон изо всех сил пытался проявиться, как и любой другой, иногда казавшийся целым и во плоти, а иногда не более чем наброском туманного движения.

Дорн решительно шагнул вперёд, повесив болтер на пояс, снова взяв цепной меч обеими руками. Лайак стоял перед ним почти неподвижно, вспышки варп-энергии выплёвывались из его бесформенного и изменчивого силуэта. Преторианец не обращал внимания на искры, которые змеились по его броне, и вскинул Зубы шторма для удара.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю