Текст книги "Тайна доктора Верекера"
Автор книги: Гермина Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава третья
Этим утром Джимми отправился на фермерский аукцион по другую сторону Паттердейла, а Десима собиралась поехать в Кендал за покупками, когда прозвенел телефон. Взяв трубку, девушка услышала голос Коринды. Как бы хорошо она ни относилась к Коринде, однако надеялась, что та ее надолго не задержит. Но не успела она поздороваться, как мисс Трент воскликнула:
– Дорогая, как я расстроена! Не видела тебя и пропустила все вчерашнее приключение! Я поехала с папой навещать старого генерала Селхерста – бедняга лежит с радикулитом!
– Не сказала бы, что было очень весело, – ответила Десима. – Как мистер Харли?
– Отлично. Доктор Джон говорит, что это благодаря прекрасной первой помощи, которую он получил. Разумеется, благодаря тебе и мистеру Верекеру – он словно из бригады скорой помощи больницы «Св. Джона».
– Да, он много знает о первой помощи, – спокойно ответила Десима. – Удачно, что мы оказались на месте.
– Удачно для Саймона! Но что ты делала с этим нашим загадочным красавцем?
– Это другая история. Не могу сейчас тебе рассказывать. Слушай, дорогая, я отправляюсь в Кендал и не хочу пропустить десятичасовой автобус.
– За покупками?
– Да. Мне нужна пара новых платьев.
– Пусть среди них будет и платье для приемов, – посоветовала Коринда. – В течение следующих недель будет много приемов. Включая мой день рождения.
– Именно для этого я их и покупаю, – рассмеялась Десима.
– Кстати, мама вчера звонила мистеру Верекеру, чтобы поблагодарить его за то, что он сделал, и буквально заставила его дать согласие прийти к нам на обед двадцатого. Это мой день рождения, но об этом, она, конечно, ему не сказала.
– Отлично! А теперь я должна бежать, чтобы не пропустить автобус.
Уже год как Десима не покупала себе ничего нового, и поскольку урожай был хорошим и принес прибыль, она считала себя вправе отправиться в город за покупками.
Она выбрала очаровательное простое обеденное платье из бирюзового шифона и еще одно, более сложное, из серебристой органзы: по белому фону тонкий рисунок – сиреневые и лиловые цветы. Это платье очень подойдет ко дню рождения Коринды. У Десимы был отличный вкус и естественная для женщины любовь к красивым вещам. Она приобрела еще несколько необходимых аксессуаров, и этим, увы, в ее банковском счете была пробита обширная брешь.
Оказавшись на Финкал-стрит, она подумала: что за вздор говорят, будто женщины покупают одежду, чтобы доставить удовольствие противоположному полу. Она купила эти платья и все остальное, чтобы самой получить удовольствие. Во всяком случае…
– Добрый день! Какое приятная неожиданность!
Оторвавшись от своих мыслей, Десима подняла голову и увидела прямо перед собой Гранта Верекера.
– Доброе утро. – Она протянула руку. – Какой прекрасный день.
– Замечательный, не правда ли? – Но когда их руки разделились, ни один из них не сказал бы, что чувствует себя замечательно только благодаря погоде.
Встретив улыбающийся взгляд Гранта, Десима почувствовала, что у нее слегка перехватило дыхание.
– Вы одна? – спросил он.
Она кивнула.
– У меня свободное утро, и я приехала на десятичасовом автобусе, чтобы сделать кое-какие покупки.
– Поедите со мной? – Возможно, приглашение было для него самого таким же неожиданным, как и для нее, но, заполняя наступившую паузу, он добавил: – Прошу вас. Терпеть не могу есть в ресторанах в одиночестве.
– Я тоже, – откровенно призналась она. – Даже когда меня так хорошо знают, как здесь…
– Отлично. Тогда идемте в «Руно».
Не давая ей возразить, он взял у нее пакеты с покупками. Пять минут спустя они уже сидели за угловым столиком на втором этаже ресторана старой гостиницы.
Прихлебывая в ожидании еды шерри, Десима сказала:
– Коринда звонила мне перед тем, как я вышла, и рассказала, что жертве несчастного случая лучше. Мне стало известно, что леди Трент уговорила вас пойти на обед в «Маунт».
– Леди Трент очаровательна, но откровенно говоря я бы хотел отказаться. – И он печально посмотрел на нее.
– Не думаю, чтобы это оказалось для вас тяжелым испытанием, – утешила она и с воодушевлением добавила: – Вы ведь пойдете туда? Они гостеприимные, хорошие люди, и я вижу, что вы понравились леди Трент. Думаю, она будет искренне разочарована, если вы в последний момент под каким-нибудь предлогом откажетесь.
Наступила короткая пауза, и Десима в отчаянии подумала: «Он снова удаляется от меня. Если бы только вырвать его из этой отчужденности».
Грант, который длинными пальцами ухоженной руки отбивал такт на столе, посмотрел на нее и, встретив ее взгляд, приподнял брови.
– Я не настолько невоспитан, чтобы так поступить. Дав согласие, я буду улыбаться и постараюсь все вынести. Придется припомнить мои лучшие манеры. Надеюсь, они не пахнут шариками от моли.
– Конечно, нет!
– А вы откуда знаете?
Она колебалась, испытывая необычную застенчивость.
– Понимаете, я видела вас в жизнерадостном настроении и поняла…
– Что вы поняли, мисс Бренд? Вы меня озадачили.
Призвав на помощь всю свою храбрость, она с присущей ей откровенностью сказала:
– Что вы гораздо лучше, чем хотите показаться.
– Ну, это зависит от того, в чьем я обществе.
Десима покраснела, услышав этот скрытый комплимент, и испытала удовольствие, в котором не смела сознаться себе самой. И была благодарна появившейся официантке, которая спросила, хотят ли они кофе. Это дало девушке возможность взять себя в руки, и она сказала:
– Мы с Джимми тоже приглашены.
Именно это он хотел узнать, хотя заметил только:
– А ваш друг мистер Конистон?
– Леди Трент не любит Пола, но приглашает его, потому что он сын доктора Джона.
– Могу себе представить, – сказал Грант. – Доктор Конистон – исключительная личность…
– О, как я рада, что он вам нравится! – тепло воскликнула она. – Он такой милый, самый добрый из людей. И очень умный. – Она вздохнула. – Если бы только он не старел. Вы себе представить не можете, как мы, знающие его всю свою жизнь, страшимся увидеть на его месте чужака. Доктор Джон из тех времен, когда врачами рождались, а не становились. Мне иногда казалось – даже в «Св. Джуде», – что некоторым молодым врачам лучше было бы заняться торговлей.
Удивленный горечью ее тона, Грант быстро посмотрел на девушку. После недолгого молчания он сказал:
– Боюсь, вы правы. Но ведь прирожденные врачи всегда будут существовать.
– Да, это люди, у которых медицина в крови. И они не должны тратить свою жизнь зря… – Десима замолчала. Она не смотрела на Гранта, но видела его руку на столе: он так стиснул скатерть, что костяшки пальцев побелели.
Сердясь на себя, она подумала: «Какая я дура! Бесчувственная дура!»
И тут же услышала его невозмутимый спокойный голос:
– Вы совершенно правы. Конечно, меня несколько лет не было в Англии; и я мало что знаю о мире медицины. Вы, естественно, были знакомы с ним ближе, когда практиковались. Я все еще удивляюсь, как вы решились отказаться от профессии – очевидно, вы рождены для нее.
– Я вам уже говорила, – ответила она. – Не могла оставить Джимми справляться со всем в одиночку.
– Конечно, – признал он. – Только – прошу меня простить – тогда вы делали работу, в которой нуждается так много людей.
– Это было нелегко, – ответила она. – Но я не жалею о том, что сделала. – И подумала: «Он так фанатично предан к медицине. И по собственной воле никогда не отказался бы от нее».
Возвращались в Ротмер молча. Было достаточно причин для молчания: напряженное движение, и Гранту приходилось сосредоточиваться на дороге.
Когда они подъехали к Ферме Робина, из дома вышла Коринда Трент и быстро пошла по дороге к ним навстречу.
– Привет Десс, ты спасла Джимми жизнь. Он поклялся, что ты приедешь до четырех, и я заставила его прихватить меня с собой.
Она уже открывала ворота.
– Требую, чтобы меня представили мистеру Верекеру по всей форме, – сказала Коринда. – Когда мы встречались в прошлый раз, у меня не было такого удовольствия. – И не дожидаясь, когда ее представят, протянула руку: – Я Коринда Трент, мистер Верекер; и вся наша семья у вас в большом долгу.
– Здравствуйте, – Грант на мгновение задержал тонкую руку. – Однако боюсь, что не могу с вами согласиться.
– Ну, хорошо. Мы не будем говорить об этом, раз уж настолько скромны. Но Саймон будет вам вечно благодарен, – сказала Коринда. – Он быстро поправляется. Когда я уходила, он играл в шахматы с моим отцом и все утро пел вам хвалы.
– Ему бы лучше петь хвалы мисс Бренд и быть благодарным за ее исключительно полезную помощь моим усилиям, – быстро ответил Грант.
– О, мы знаем, как помогла Десс, но какая удача, что вы там оказались вместе! – Говоря это, Коринда направилась назад к дому, и поскольку, очевидно, ему следовало идти за ней, он вынужден был это сделать.
Десима восхищалась тем, как хладнокровно и искусно ее подруга добилась, чтобы все пошло так, как ей нужно, и немного сердилась на нее за озорной взгляд, который Коринда бросила на нее из-под приподнятых бровей.
Но сама Коринда считала вполне естественным, что раз уж «загадочный незнакомец» привез Десиму домой, то должен хоть недолго здесь побыть. По-прежнему весело болтая, они прошли в гостиную, где Десима, едва успев поздороваться с сидевшим у окна Джимми, увидела Пола.
Пол стоял перед незаконченным портретом, с которого снял занавеску. Когда он повернулся и увидел Гранта, которого тепло приветствовал Джимми, лицо его потемнело. Но только на мгновение. Затем с кивком он повернулся к Десиме.
– Я как раз собирался идти встречать автобус без четверти четыре, – сказал он. – Ты меня опередила.
– Я встретила в Кендале мистера Верекера, и он любезно подвез меня.
– А я пришел взглянуть на этот шедевр и узнать, не уделишь ли ты мне завтра утром час или даже меньше.
Манеры Пола утратили обычную уверенность. Как ни гневался он в глубине души на то, что опять застал ее с этим типом, он понимал, что должен проявить терпение и быть вежливым, если хочет помириться с ней. И смотрел на девушку умоляющими глазами.
Десима прошла к портрету, взгляд ее не смягчился. Однако, подумала она, как он самоуверен! Прийти сюда, словно ничего не случилось. Потом она вспомнила пощечину, и врожденное чувство справедливости заставило ее решить, что они, по крайней мере, квиты. В любом случае, она не может с ним сейчас ссориться, и поскольку ему все равно нужно закончить портрет, то чем скорее он это сделает, тем лучше.
– Не знаю, как насчет завтра, – ответила она. – Единственный свободный промежуток у меня очень рано.
– Мне все равно, как бы рано это ни было, – быстро отозвался он.
– Что ж… я подумаю. – И она повернулась к остальным и улыбнулась Гранту. – Садитесь, мистер Верекер.
– Я только что сказал вашему брату, что не могу задерживаться, – ответил он. – Мне нужно написать несколько писем, чтобы они успели отправиться с ближайшей почтой. – Потом обратился к Коринде: – Я рад, что мистер Харли выздоравливает.
– Настолько, что скоро сам сможет явиться к вам с благодарностями, – рассмеялась Коринда. – Но вы ведь придете в следующий четверг?
– Да, спасибо. А сейчас до свидания. До свидания, мисс Бренд.
– До свидания и большое вам спасибо, – тепло ответила она.
По дороге домой Грант думал, что ему не следует слишком часто видеться с Десимой Бренд. Конечно, не потому, что она для него ничего не значит, но если человек видит перед собой красный свет – пусть очень далеко – и продолжает ехать, он глупец. А небо видит, он и так совершил достаточно глупостей и не может больше рисковать.
Он всегда занимался наукой и подумать не мог, что мыслит нелогично. Но разве может быть логичным мужчина, если воспоминание о девушке с серо-голубыми глазами заденет струны его сердца?
* * *
Десима приладила вторую сапфировую сережку к уху и застегнула зажим. Отступив от зеркала, она критически разглядывала свое изображение. Коринда уже видела и одобрила ее платье для приема. Складки юбки с тонким узором из лиловых и голубых цветов грациозно спадали от плотно облегающего корсета. С самого возвращения из Лондона она не покупала такого сложного платья.
На обеде у Коринды будет немного народа: большинство гостей подъедет позже на бал.
Сэр Генри любил сам подавать выпивку и щедро наделял ею гостей, когда приехали Десима и Джимми. Грант, стоявший с Кориндой у резных перил, с высоты лестницы посмотрел на Десиму и невольно замер; привлекательная молодая хозяйка – а Коринда сегодня выглядела великолепно – была мгновенно забыта.
Коринда проследила за его взглядом, подняла брови, и в ее глазах появилась усмешка.
– Как классно выглядит Десс! – воскликнула она в своей обычной манере.
Но если Грант и услышал это, он забыл ответить, потому что в это мгновение Десима подняла голову и их взгляды встретились.
Это продолжалось краткое мгновение, но Десиме показалось, что весь мир сузился и включает теперь только ее и этого человека с голубыми глазами, который с такой теплотой смотрит на нее. Она невольно остановилась, губы ее улыбались, и она ощутила радостное и испуганное биение своего сердца.
Пол подошел к ней сзади. Схватил за руку, и Десима пришла в себя, вспомнив об окружающих.
– Что с тобой, моя дорогая? – спросил Пол. – Ты словно хочешь припасть к верхним ступеням.
Она молча покачала головой, опасаясь, что неровное биение сердца отразится в голосе. Но сумела улыбнуться и оглянулась через плечо. Пол подошел еще ближе, продолжая держать ее за руку, и они вместе пошли наверх, туда, где стояла хозяйка.
Коринда отошла к матери, а Грант остался на месте. Он был потрясен, хотя на первый план теперь в его восприятии выступил Пол, который, беспечно улыбаясь, словно ничего не случилось, вел девушку. Как ни сердилась она на Пола в тот раз на мосту и впоследствии, очевидно, с тех пор они помирились. Значит ли это, что она не возражает против его проклятой фамильярности? Вопрос возник в сознании Гранта, а вместе с ним и очень смешанные чувства. «Что это со мной?» – подумал он с досадой. И отлично понимая, что, решил, что пора с этим покончить – здесь и немедленно. Это было одно из тех легко принимаемых решений, которые, впрочем, ни к чему не приводят.
Когда леди Трент поздоровалась с вновь прибывшими, Коринда отвела Десиму в сторону.
– Ты выглядишь великолепно, дорогая. И твой брат тоже хорош. У меня в гостях будет девушка, с которой я хочу его познакомить. Она изучает работу на ферме, хотя это дело ей не нравится. – Потом, как будто вспомнив о более важном деле, добавила: – Пойди поговори с мистером Верекером, Десси. Он выглядит явно одиноким.
Идя вслед за Кориндой по галерее, Десима чувствовала, что сердце ее снова ведет себя необычно.
По пути Коринду отвлекли два новых гостя, приехавших на обед, и Десима одна приближалась к одинокой фигуре у перил.
– Добрый вечер, – сказала она с деланной легкостью. – Значит, вы все-таки пришли. Я думала, не сбежите ли вы.
Он пожал плечами.
– Ничего больше меня бы не обрадовало. Без обиды для присутствующих, я хотел бы оказаться в тысяче миль отсюда.
– Но вы пообещали прийти – и пришли. Очень мило с вашей стороны.
– Я вам говорил, что у меня очаровательные манеры – когда я достаю их из нафталина.
Не обращая внимания на нотку сарказма в его голосе, она спокойно ответила:
– Думаю, вы будете вознаграждены. Сэр Генри и леди Трент устраивают прекрасные приемы.
За обедом Грант оказался напротив Десимы, которая сидела между Полом и Саймоном Харли. Ухаживая за своей соседкой, Грант тем не менее заметил, что Пол занят почти исключительно Десимой, не уделяя внимания другой девушке, сидевшей по другую сторону от него; он с негодованием отметил собственнические манеры Пола и почувствовал сильное желание пнуть смеющегося молодого человека, который как будто снова попал в милость.
Леди Трент и Коринда ушли встречать остальных гостей, приезжающих на бал. Подали кофе, и после него все перешли в бальный зал.
Пол по-прежнему не оставлял Десиму, но тут, к ее облегчению, он обнаружил, что забыл наверху свой портсигар, и пошел искать его. Десима, наконец, освободилась.
Почти сразу она принялась взглядом искать Гранта, но его не было видно, и в этот момент к ней подошел Саймон Харли.
– Вы танцуете, мисс Бренд? – спросил он. – Первый танец мой.
Если она и надеялась, что кто-нибудь другой ее пригласит, то только в глубине души. Тем не менее, идя по коридору, она спрашивала себя, куда мог деваться Грант. Не мог же он незаметно улизнуть.
Однако именно это он и сделал, удалившись в глубину сада, где мог побыть несколько минут в одиночестве, прежде чем снова появляться в окружении, которое его не интересовало и о котором он нисколько не заботился.
Теперь постоянно подъезжали машины, гости направлялись к боковому входу, который расположен ближе к бальному залу, и когда Грант снова вошел через парадный вход, холл был пуст, только какой-то мужчина в вечернем костюме бегом спускался по лестнице.
Увидев Гранта, мужчина обратился к нему:
– Прошу прощения, но не могли бы вы сказать мне, где я могу найти леди Трент? – В голосе слышался легкий американский акцент. Тут Грант повернулся, они оказались лицом к лицу, и лицо незнакомца осветилось.
– Да это Фил Грантли! – воскликнул мужчина. – Ну что скажешь? – И он принялся оживленно пожимать Гранту руку и хлопать его по плечу.
– Старина! Что ты здесь делаешь? – В этом ответном приветствии звучала искренняя радость, хотя Грант испытал глубокое отчаяние.
– Я только что приехал из Шотландии – проведу несколько дней с приятелем, у которого здесь родственники, – послышалось в ответ. – Но мой дорогой Фил! Ничего лучше со мной не могло здесь случиться. – Он со смехом обнял Гранта за плечи. – Что ты делаешь в этой части мира?
– Я здесь живу.
– Снова практикуешь?
– Нет, Энди. – Грант оглянулся и понизил голос. – Не могу сейчас объяснять. Встретимся завтра. А пока я был бы тебе очень признателен, если ты запомнишь, что меня зовут Грант Верекер – просто мистер Верекер. Филип Грантли больше не существует.
Эндрю Ледьярд смотрел на него, лицо его стало серьезным.
– Что ж – конечно, я запомню. Но хотел бы знать, почему это необходимо. Ведь это несчастное дело кончилось несколько лет назад.
– Нет, не кончилось… Но лучше я отведу тебя к хозяйке. Нет причин скрывать от нее, что мы знакомы. Только помни, что меня зовут Грант.
Грант направился в дом, откуда доносились звуки негромкой музыки, и, удивленный и озадаченный, но делающий усилия скрыть это, доктор Ледьярд последовал за ним.
Наверху, на затененной галерее, шевельнулась фигура, затем наклонилась через перила, глядя вслед уходящим. Когда прошло несколько минут, Пол Конистон медленно спустился по лестнице. На губах его была легкая неприятная улыбка.
Хотя внизу говорили негромко, а незаметно подойти ближе и подслушать Пол не мог, он чувствовал удовлетворение, как кошка, обнаружившая перевернутое блюдце со сливками. Звучный голос Энди Ледьярда и его первое приветствие было отчетливо слышно на галерее. «Филип Грантли!.. Снова практикуешь?» Что ж, Филип Грантли не такое редкое имя, как Грант Верекер, но его оказалось достаточно, чтобы восполнить пробел в памяти. И теперь, злорадно подумал Пол, не нужно ждать ответа на письма, которые он авиапочтой отправил в Малайю неделю назад. Но все же необходимо все тщательно обдумать. А потом – что ж, похоже, удастся навсегда избавиться от «мистера Верекера».
А тем временем предстоит прекрасный вечер.
Глава четвертая
Десима уже несколько раз танцевала с друзьями Коринды, когда увидела Пола, который направлялся через зал к ней. Не желая танцевать с ним, девушка проскользнула через небольшую толпу, пришедшую с террасы, и вышла на верх лестницы, уходящей в сад. Здесь свет, льющийся из открытых окон, загораживал флигель дома.
– Так вот вы где!
Она быстро повернула голову и увидела в нескольких ярдах от себя Гранта.
– Я вас везде искал, – сказал он. – Хотите потанцевать?
Она колебалась.
– Не люблю, когда в зале много народа…
Он быстро сказал:
– Тогда идемте в сад.
Подобрав обеими руками юбку, Десима начала спускаться по ступенькам.
– Здесь гораздо лучше, – сказала она. – Наверно, если бы вы знали, что соберется такая толпа, не пришли бы.
– А вы знали?
– Боюсь, что да, – виновато ответила она. – Когда им хочется устроить прием, они собирают множество народа. Сэр Генри так гостеприимен, и множество друзей не только у Коринды, но и у него и у леди Трент. Так у них всегда.
Глядя на идущую рядом с ним девушку, Грант забыл о своем нежелании общаться с большим количеством народа. Поднявшаяся высоко луна освещала Десиму. Несколько недель – вероятно, с их первой встречи – он вспоминает это милое юное лицо гораздо чаще и отчетливей, чем ему хотелось бы; но только сегодня вечером, увидев, как она поднимается по лестнице, он понял, насколько она хороша – тем типом красоты, от которой кровь быстрее течет в жилах мужчины; эта красота навсегда запечатлевается в сознании и в сердце. Несомненно, ему давно пора уйти; и тем не менее он идет с ней под луной.
Что ж, подумал Грант почти с негодованием, даже он имеет право унести с собой приятные воспоминания – если снова придется уйти в изгнание.
Они дошли до фонтана и остановились, глядя, как играет луна в струях воды, падающих в мраморный бассейн.
– Мне нравятся фонтаны, звук падающей воды, – сказала Десима. – Посмотрите на лилии… Разве они не прекрасны?
Но он смотрел на нее и не отвечал. Думал о том, что после этого вечера запах лилий всегда будет напоминать ему о лунном свете и негромком чистом женском голосе. Казалось, это воспоминание способно изгнать другие, постоянно его преследующие и возвращающие его в прошлое, которому они принадлежат, к его боли и горечи, потерям и разочарованиям. Он подумал, что если бы смог удержать девушку рядом с собой, он нашел бы то общество, к которому так стремится, найти которое мечтает. Если только сможет сложить все к ее ногам.
Но сейчас ему нечего ей предложить.
– В фонтан бросают монетки, правда? – со смехом спросила Десима. – Может, и мы… – Она повернула к нему голову, и у нее перехватило дыхание. – В чем дело? – Она быстро накрыла его руку своей. – Грант, не смотрите так… о, не нужно выглядеть таким несчастным! Могу я… помочь?
Она забыла все, кроме всепоглощающего желания помочь, инстинктивно придвинулась к нему. И в следующее мгновение оказалась в его объятиях.
Во время долгого поцелуя никаких мыслей не было, само время остановилось. Они нашли друг друга, и не стало ни вчера, ни завтра.
Но время все же не стоит на месте, даже для влюбленных, золотые мгновения миновали, девушка с легким вздохом шевельнулась в его объятиях. Грант выпустил ее и отступил на шаг.
– Простите. – Голос его прозвучал хрипло – от усилий, с которыми он пытался взять себя в руки. Десима молчала, а он продолжил, не решаясь взглянуть на нее: – Я потерял голову. Лунный свет считается очень опасным. Нам лучше вернуться в дом.
* * *
Неправда! Он не такой. Не из тех, кому лунный свет ударяет в голову, заставляя обнять девушку.
Рассвет занимался на небе, а Десима все ходила по своей спальне и снова и снова твердила себе это. Даже если она сама кинулась к нему в объятия, прошла больше половины пути ему навстречу, все равно он не поцеловал бы ее так. Поцелуй значил для него не меньше, чем для нее. К тому же, поднимаясь по лестнице, она видела в его глазах новое выражение.
Да, как ни храбра она, но все же не смогла воспользоваться этим знанием, не смогла прорваться сквозь холодную броню, которую она внезапно снова почувствовала. Не могла сказать: зачем ты обманываешь себя? Ведь ты знаешь, что любишь меня.
Девушка не может этого сказать. Но она имеет право на какое-то объяснение.
К боли и мучениям примешивалось справедливое негодование. Он неожиданно снова стал тем холодным жестким человеком, каким был при первой их встрече. Отвел ее в дом. Они вошли как раз, когда замолк оркестр. После этого он передал ее следующему партнеру, который подошел к ней у входа, и больше она Гранта не видела.
Почему? Почему? Почему?
Она была уверена, что это каким-то образом связано с его прошлым, с той трагедией, которая бросила тень на его жизнь и заставила искать укрытие, как какому-нибудь раненому животному.
Впервые посмотрела она в глаза самому тяжелому объяснению: может, он не свободен, чтобы любить ее? Но если бы это было так, он, конечно, сказал бы ей. А если он свободен, ничто иное в мире не может удалить их друг от друга. Она должна найти причину! Да, принимать решение легко, а вот как его выполнить? С чего начать?
Когда Десима утром спустилась вниз, под глазами у нее были темные круги. Бесси принесла завтрак, неодобрительно сказав:
– Неудивительно, что ты так осунулась. Вернулась домой, когда уже пора доить скот. Надеюсь, хорошо повеселилась?
К счастью, она торопилась и не обратила внимания на то, что Десима не ответила.
В противоположность сестре, Джимми был в отличном настроении.
– Привет, Десс, – сказал он и с братской откровенностью добавил: – Ты ужасно выглядишь.
Она пожала плечами.
– Позднее возвращение домой не улучшает внешность. Но ты весел и доволен. – Потом, переведя взгляд с брюк для верховой езды на куртку из твида, спросила: – Поедешь покататься?
– Да. Кстати, я пообещал проехать к Ленгдейлу с Сильвией Селхерст – она хочет там с кем-то встретится, но не знает дорогу.
– Сильвия Селхерст? – переспросила Десима.
– Да. Племянница старого генерала. Она и ее брат на несколько дней остановились у него.
– Тебе повезло, – с отсутствующим видом сказала Десима. – Вероятно, вернешься к обеду?
– Не знаю. Ехать довольно далеко, и я не знаю, сколько времени она там проведет. Сегодня делать мне нечего – все сделал, пока сестра спала. – Он посмотрел на нее и перестал улыбаться. – Слушай, старушка, а ты себя хорошо чувствуешь?
– Немного голова болит. Поздно легла и шампанское.
– Не дай Бог, если сэр Генри услышит, что от его шампанского может быть похмелье.
Десс рассмеялась.
– Дело в моей глупой голове.
Тем же утром Десима отправилась в деревню за покупками. И хотя старалась отогнать эту мысль, всю дорогу думала, встретит ли она Гранта и что случится, если встретит. Поздоровается ли он с ней как обычно? Но она слишком хорошо знала ответ на свой вопрос: это не поможет им вернуться к тем отношениям, которые возникли между ними накануне вечером.
Однако можно было не беспокоиться. Его не было ни следа, и, медленно возвращаясь на Ферму Робина, девушка поняла, что хотела бы его видеть, даже если бы он ответил ей с холодной учтивостью.
Сейчас, несмотря на свинцовую тяжесть в сердце, в ней ожила гордость. Девушка чувствовала, что имеет право на нечто большее, чем только на боль. Если она ему не безразлична, он должен объяснить, почему ведет себя так странно! Но потом возникла новая мысль, что она ошиблась и увидела то, чего нет на самом деле. И раскрыла перед ним свое сердце. Отдала его ему, как отдала свои губы – не рассуждая, не сдерживаясь. И в ответ не получила даже благодарности, с горечью думала она.
«Лунный свет считается очень опасным…» Неужели дело только в нем?
«Я с ума сошла, что так повела себя, – подумала Десима: – Если я ему не нужна, мне следует научиться не думать о нем».
Она должна была понять, что с ней происходит, и отступить, прежде чем не станет слишком поздно. Она уверена теперь, что так надо было поступить с самого начала, с того момента, когда, лежа на мягком диване в его кабинете, она подняла голову, встретила эти внимательные голубые глаза и почувствовала, как сжимается сердце: горечь на этом лице почему-то тронула ее.
Она не может винить себя. Несмотря на свой жизненный опыт, приобретенный во время работы в больнице, в том, что касалось любви, она была сущим младенцем. Она никогда не влюблялась, как бывает с другими девушками, и не знала современных правил этой игры. Может быть, эта привередливость была формой самозащиты – она чувствовала, что когда это случится, то случится навсегда.
Но почему случилось так?
Если бы только он позволил мне помочь ему, в отчаянии говорила она себе. Если бы доверился мне, рассказал, что с ним происходит.
Она бродила по комнатам, поднималась наверх и снова спускалась, брала книгу, читала несколько строк, и на странице сразу возникало лицо Гранта.
Наконец она решила взять машину и куда-нибудь съездить. Придется сосредоточиться на дороге, и, может быть, тогда…
Но не успела она выйти, чтобы осуществить свой замысел, снаружи послышались шаги. Повернувшись к стеклянной двери, девушка увидела Гранта. Он смотрел на нее.
Никогда в жизни не испытывала она таких противоречивых чувств – удивление, радость, страх накрыли ее, словно волной. Затем, к ее облегчению, на помощь пришло ее умение держать себя в руках, и Десима почувствовала, что смотрит на Гранта внешне спокойно, хотя голосу своему она не доверяла.
– Я вас побеспокоил? – спросил он. – Вы одни?
– Кроме Бесси, в доме никого нет. Нет, вы меня не побеспокоили. – Очень слабо сказано. Вероятно, ей должно бы польстить, что именно он кажется обеспокоенным. Но она могла только смотреть на него и чувствовать, что какую бы боль ни причиняло ей его присутствие, все же лучше, что он с ней.
Он быстро вошел и, остановившись рядом, но не делая никаких попыток дотронуться до нее, сказал:
– Я должен был прийти. Я уезжаю и должен был еще раз вас увидеть. Вчера вечером я сошел с ума, считая, что это сразу же кончится. Но даже если это и должно кончиться…
У нее перехватило дыхание. Десима отчетливо понимала, что сейчас не время для гордости или условностей, когда в опасности счастье всей ее жизни и – она смеет верить – его тоже.
– Почему это должно кончиться? – спросила она.
– Потому что, моя дорогая… – он смолк, услышав, как хлопнула калитка.
Затем послышался веселый голос Коринды:
– Десима, где ты?
В полном отчаянии Десима сделала быстрый умоляющий жест.
– Не уходите, – негромко попросила она. – Не уходите. Я найду какой-нибудь предлог, чтобы отделаться от нее.
Коринда появилась из-за поворота и снова позвала. Когда Десима подошла к окну, ее подруга сказала:
– Я привела с собой доктора Ледьярда. Угостишь нас чаем?
Со стесненным сердцем пошла Десима навстречу гостям. Неужели момент, на который она так надеялось, упущен? Он сказал, что уезжает…
Совершенно не сознавая, насколько она нежеланный гость, Коринда между тем говорила:
– Ты ведь знакома с доктором Ледьярдом?
– Да. Познакомились вчера вечером. – Десима протянула американцу руку. – Заходите…
Даже при ее самоконтроле ей трудно было скрыть свое отчаяние. Она и подумать не могла, что кто-нибудь – особенно Коринда может оказаться таким нежеланным, тем более что ей понравился молодой врач, с которым она вчера познакомилась.
