Текст книги "Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка"

Автор книги: Гэри Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

ПОИСКИ

1

Итак, я продолжал вести не слишком подходящую королевскому маршалу жизнь помещика. Это продолжалось до тех пор, пока однажды, прибыв в Новы, я не встретился на улице с придворным лекарем Фритилой.

– Слышал новость, сайон Торн? – спросил он. – Прошлой ночью госпожа Аврора родила вторую дочь.

– Да что ты? Мне надо поспешить во дворец, поздравить счастливых родителей и преподнести им подарки. Но… gudisks Himins… – произнес я, подсчитывая в уме. – Это сколько же времени прошло! Я отошел от дел, когда у Теодориха еще не родился первый ребенок. А малышка Ареагни уже вовсе не такая и маленькая. Как быстротечна жизнь, а?

Фритила в ответ только что-то невразумительно буркнул, поэтому я спросил:

– А ты почему не радуешься, лекарь, сообщая столь радостную новость?

– Она не такая уж и радостная. Наша госпожа умерла во время родов.

– Gudisks Himins! – снова воскликнул я, на этот раз искренне потрясенный, ибо по-братски нежно любил Аврору. – Но она же была такой крепкой, здоровой женщиной, да вдобавок еще и крестьянкой. Наверное, возникли какие-то осложнения?

– Нет, – вздохнул он и беспомощно всплеснул руками. – Все произошло в срок, и родила она так же легко, как и в первый раз. Даже особой боли госпожа не испытывала. Повитуха все делала правильно, роды прошли благополучно, младенец родился абсолютно здоровым во всех отношениях. Но после этого госпожа Аврора заснула и не проснулась. – Он пожал плечами и заключил: – Gutheis wilja theins. На все воля Господа.

Этими же самыми словами я попытался утешить Теодориха, выражая ему свои соболезнования:

– Gutheis wilja theins.

– Божья воля, говоришь? – произнес он с ожесточением. – Забрать невинную жизнь? Лишить меня любимой супруги? Отнять у двоих детей мать? Это, по-твоему, Божья воля?

Я сказал:

– Согласно Священному Писанию, Бог пожертвовал ради нас своим единственным сыном…

– Акх, balgs-daddja! – фыркнул Теодорих, и я невольно отшатнулся, услышав, как он называет Священное Писание чепухой. Мало того, мой друг выкрикнул еще более страшное богохульство: – Именно из-за сладкоречивого лицемерия этой библейской истории я и отказываюсь поклоняться Иисусу Христу – или восхвалять его – или даже восторгаться им!

– О чем ты говоришь? – Теодорих прежде никогда не высказывался при мне относительно религии вообще и христианства в частности, и я был крайне изумлен, услышав такое святотатство из уст короля.

– Пойми, Торн. Нам внушают, будто бы для того, чтобы искупить грехи нас, смертных, Иисус мужественно подверг себя невыносимым мучениям на кресте. Но ведь Иисус знал, что после смерти он сразу же попадет на небеса, разделит небесный трон, чтобы наслаждаться вечной жизнью и торжеством христианства. Ты что, не понимаешь? Получается, что Иисус ничем не рисковал. Да любая мать рискует больше, чем он. Чтобы просто дать жизнь ребенку, она испытывает те же самые мучения. Однако если бедняга во время родов умрет, то она не знает, какая судьба ее ждет, у нее нет уверенности, что за свои страдания она попадет на небеса. Нет, ni allis. По мне, так эта женщина гораздо храбрее и самоотверженнее Иисуса и больше заслуживает почитания, возведения на трон и поклонения.

– Думаю, ты просто очень огорчен, старина, – сказал я. – Тем не менее, возможно, в твоих рассуждениях есть зерно истины. Лично мне раньше не приходилось размышлять в таком ключе. Сомневаюсь, чтобы это вообще делал хоть кто-нибудь из христиан. Так или иначе, Теодорих, я искренне надеюсь, что у тебя не войдет в привычку делать подобные заявления публично, поскольку…

– Не беспокойся, – перебил он меня, печально усмехнувшись. – У меня нет склонности к самоубийству. Я король христианского народа, и я должен публично уважать веру моих подданных независимо от того, что сам на этот счет думаю. – Он судорожно вздохнул. – Король всегда должен оставаться политиком. И мне приходится сдерживаться, чтобы не врезать как следует сайону Соа, который – нет, ты только представь – заявил, что смерть Авроры, возможно, и к лучшему.

– К лучшему?! – воскликнул я. – Вот ведь бессердечный, бесчувственный старый тупица!

К лучшему, если исходить из интересов моего народа. Речь идет о наследовании престола. Соа полагает, что новая супруга – а еще лучше, если это будет законная королева, – может подарить мне наследника мужского пола, Аврора ведь рожала только дочерей.

Я вынужден был признать:

– Да, старик прав, если рассматривать все под таким углом.

– Однако пока что, на случай если вдруг новорожденная Дочь окажется моим последним отпрыском, мне следует назвать ее в честь нашего народа. Малышка будет крещена как Тиудигото, ибо в ее жилах течет готская кровь.

– По-настоящему королевское имя, – сказал я. – Уверен, что твоя дочь будет достойна его.

– Но, акх, у меня не будет больше моей дорогой Авроры. Она была спокойной, добродушной женщиной. Очень тихой. Таких мало. Сомневаюсь, что Соа найдет мне другую такую же, однако старик уже составляет список всех подходящих принцесс. Он надеется отыскать мне достойную невесту, женитьба на которой будет означать для остроготов полезный союз с каким-нибудь другим сильным могущественным властителем. Однако, чтобы осуществить подобный брак, я и сам должен стать более могущественным монархом. Разумеется, я и мой народ должны стать большим, чем просто послушными сторожевыми псами Зенона.

Я откашлялся и осторожно произнес:

– Я тут подумал по дороге сюда, Теодорих. Прошло довольно много времени с тех пор, когда ты – или я – подчиняли себе обстоятельства. Помнишь, как ты говорил: «Huarbodáu mith blotha!»? Однако потом…

– Да, да, – пробормотал он. – Я даже не повел своих людей, чтобы усмирить три или четыре выступления Страбона. Увы, Торн, ты прав.

– А еще мы оба, – напомнил я, – упустили возможность отправиться в поход, чтобы усмирить непокорных свевов, когда они разбушевались неподалеку от равнин Изере. Боюсь, что мы с тобой, Теодорих, как ты сам прежде говаривал, заржавели от отсутствия войны…

– Или от домашнего уюта, – добавил он, снова глубоко вздохнув. – Но теперь, когда моей дорогой Авроры больше нет… А знаешь, мне ведь докладывали, что Страбон снова начал нам угрожать, он стал доставлять больше неприятностей. Говорят, будто он хочет заключить союз со значительными силами ругиев, что живут на севере. Если это произойдет, Торн, – вернее, когда это произойдет, – разгорится сражение, в котором мы оба с тобой тряхнем стариной.

– Прежде чем это случится, мне бы хотелось получить разрешение моего короля и отправиться за границу, чтобы помахать там клинком, хорошенько размяться, а заодно и очистить от ржавчины былые навыки воина. Я ими уже давно не пользовался. Вообще, не считая редких отчетов по результатам своих праздных поездок, Теодорих, я не выполнил ни одного твоего поручения с тех пор, как прибыл из Скифии.

– Однако эти отчеты были весьма скрупулезными – и очень полезными. Твоя инициатива не осталась незамеченной или недооцененной, сайон Торн. Знаешь, я ведь считаю тебя очень надежным и полезным соратником и, между прочим, уже подумывал о следующем задании для тебя. Хочу поручить тебе кое-какие поиски, как ни странно. Мысль об этом пришла мне, когда я решал, как назвать новорожденную дочку. И когда сайон Соа завел речь о том, что мне надо подыскать невесту.

– Теодорих, – ошарашенно произнес я, – неужели ты хочешь, чтобы я отправился и сравнил достоинства различных претенденток?

Он рассмеялся, впервые за этот день:

– Ничего подобного, я хочу, чтобы ты отправился на поиски истории. Я думаю, что мои дочери, новорожденная и старшая, должны знать все о своих предках-готах. И если я собираюсь посвататься к представительнице благородного рода, то мне придется и самому доказать ей, что моя родословная безупречна. К тому же мои подданные должны знать, откуда они произошли и как стали остроготами.

Все еще недоумевая, я возразил:

– Но ты и твой народ уже знают это. Все готы произошли от богоподобного короля по имени Гаут. Так что твоя дочь, Тиудигото, как и ты, потомок давно умершего короля Амала.

– Но кто он, этот король Амал, и когда он жил? И существовал ли когда-нибудь Гаут? Пойми, Торн, вся, какая у нас, готов, есть, история – с самых древних времен – сводится всего лишь к собранию легенд, мифов, измышлений и воспоминаний стариков, не существует даже никаких записей. Вот что, пожалуй, я приглашу одного из таких стариков – твоего приятеля, маршала Соа. Он лучше объяснит, что от тебя требуется.

Таким образом, к нам присоединился старый Соа, который, как обычно, объяснил все коротко и четко:

– Достоверная история готов насчитывает немногим более двух столетий, она относится ко времени, когда наши предки жили на землях к северу от Черного моря. Все, что произошло до этого, известно нам лишь из saggawsteist fram aldrs, однако вряд ли можно считать эти песни прежних времен надежным источником. Тем не менее во всех них упоминается первоначальная родина готов под названием Скандза. В песнях утверждается, что готы ушли из Скандзы, пересекли Сарматский океан через Вендский залив и высадились на Янтарном берегу. Оттуда по прошествии бесчисленных лет они проделали путь к берегам Черного моря.

– Вот я и предлагаю, Торн, – сказал Теодорих, – чтобы ты прошел по следам готов, но в обратную сторону. Начав от Черного моря и направившись на север как можно дальше, дабы отыскать наши корни. Ты опытный и храбрый путешественник. У тебя поразительные способности к чужеземным языкам, поэтому ты сможешь расспросить по пути людей, которые там живут. К тому же ты получил в аббатстве хорошее образование, был писцом и, следовательно, сможешь записать все, что узнаешь, а позднее составить из этих записей вразумительную историю. Мне бы хотелось, чтобы ты проследил путь древних готов до самого Янтарного берега, где они якобы высадились. А затем добрался бы и до самой их прародины Скандзы, если готы и правда пришли оттуда. Надеюсь, ты сумеешь отыскать ее.

Соа снова заговорил:

– У римских историков встречаются смутные упоминания об острове под названием Скандия, что где-то далеко на севере в Сарматском океане. Вряд ли это простое совпадение. Но этот остров может оказаться таким же нереальным, как и другие острова, в которые верят римляне, Авалон и Ультима Фуле. Даже если Скандия все-таки существует, она по сей день является terra incognita [16]16
  Неизвестная земля ( лат.).


[Закрыть].

– Или останется таковой, пока ты не отыщешь ее, Торн, эту terra nondum cognita [17]17
  Еще не познанная земля ( лат.).


[Закрыть],– заметил Теодорих. – И еще, я должен предостеречь тебя: если вдруг доберешься до Янтарного берега, будь осторожен. Это родина тех самых ругиев, которых Страбон, как мне докладывают, собирается сделать союзниками в войне против нас.

Я сказал:

– Я так понял, что ругии обязаны своим богатством торговле янтарем, которого у них полно. С чего бы им вдруг отказываться от прибыльной торговли и идти воевать?

– Акх, торговцы янтарем богаты, это верно. Но те, кто собирает янтарь, ничего от этого не имеют. Простые люди вынуждены жить только за счет землепашества и скотоводства, а та земля ужасающе бесплодна. Поэтому, как и все plebecula [18]18
  Людишки ( лат.).


[Закрыть], доведенные до нищеты и недовольные своим жребием, они готовы повернуть в ту сторону, куда требуется.

Соа заключил:

– Наши предки-готы, едва лишь высадившись на новую землю, похоже, сразу разделились на балтов, которые позднее назвали себя визиготами, амалов, которые стали остроготами, и гепидов – этих до сих пор знают под таким названием. Оказывается, оно произошло от нашего слова gepanta – «медлительный, вялый, апатичный», хотя я никогда не замечал, чтобы они были более вялыми, чем остальные.

Теодорих рассмеялся и сказал:

– Возможно, Торн, отправившись на поиски истории, ты сумеешь отыскать объяснение этого забавного названия.

– Похоже, существует еще одна группа людей, – продолжил Соа, – которая совершенно отделилась от готов во время этого пути. Об этом упоминается в старинных песнях. В них рассказывается о группе женщин, которые остались одни, когда их мужчины отправились воевать или куда-то еще. Враги перехитрили этих готских воинов и напали на беззащитных женщин. Однако женщины так умело оборонялись, что уничтожили врагов. Более того, они решили, что больше не нуждаются в мужчинах. Женщины выбрали королеву, отправились своей дорогой и поселились где-то в Сарматии – во всяком случае, так говорят, – в результате и родилась легенда об амазонках.

– Что-то я сомневаюсь, – сказал Теодорих. – Будь это и правда так, наша история начиналась бы в незапамятные времена – еще до того, как греки впервые написали об амазонках, около девяти веков тому назад.

– Могу добавить, – сухо произнес Соа, – что никакие saggaws fram aldrs не объясняют, каким образом наши амазонки ухитрялись размножаться, если среди них не было мужчин.

Я сказал:

– Мне как-то довелось слышать другую легенду. Там говорилось, как вожди готов изгнали несколько омерзительных женщин haliuruns. И эти ведьмы как-то ухитрялись плодиться. Скитаясь по глухим местам, они совокуплялись с демонами skohl и в результате давали жизнь ужасным гуннам. Вам не кажется, что история об амазонках и эта история чем-то похожи?

– Именно это тебе и предстоит установить, а затем рассказать нам, – заявил Теодорих и по-дружески хлопнул меня по спине. – Клянусь молотом Тора, хотелось бы мне отправиться с тобой! Только подумай! Видеть перед собой новые горизонты, разгадывать новые тайны…

– Звучит заманчиво, – признал я. – Тем не менее, когда ты выступишь против Страбона и его союзников, я окажусь далеко.

Он ответил беззаботно:

– Если ругии отправятся на юг, чтобы присоединиться к Страбону, ты узнаешь об этом раньше меня. Ты можешь пойти вместе с ними. Или даже воспользуешься преимуществом и окажешься у них в тылу. Я совсем не возражаю против того, чтобы иметь в стане врагов своего человека. В любом случае, Торн, до твоего отъезда я отправлю гонцов во все стороны. Они попросят всех чужеземных монархов и римских легатов, которых я знаю, пропускать тебя беспрепятственно, оказывать достойный прием и содействие в твоих поисках. И еще информировать, когда ты появишься, обо всем, что происходит поблизости. Разумеется, я обеспечу тебя всем необходимым снаряжением, эскортом и лошадьми. Тебе понадобится значительная свита или будет достаточно нескольких крепких воинов?

– Мне вообще никто не понадобится, я думаю, thags izvis. На столь необычное задание я предпочитаю отправиться в одиночестве – особенно если мне придется скрываться среди неприятелей. Я буду вооружен, но без доспехов. Полагаю, будет лучше, если кое-где во мне не сразу распознают острогота. Мне понадобятся только хороший конь да то снаряжение, которое можно приторочить к седлу. Решено, я отправлюсь в путь в том виде, в котором путешествовал прежде как странствующий охотник.

– Habái ita swe! – произнес Теодорих, за долгое время впервые обращаясь ко мне с этой повелительной фразой. – Да будет так!

* * *

Из дворца я первым делом зашел в свой городской дом. Там я забрал из гардероба и сундуков наряды Веледы, все ее многочисленные благовония, притирания и украшения. Я переоделся в женскую одежду и свернул остальные наряды вместе с одеждой Торна, которая перед этим была на мне надета, в узел. Покинув дом, я запер наружную дверь, а затем постучался в соседний дом. Старуха, жившая там, была немного знакома с Веледой, поэтому она с готовностью согласилась присмотреть за домом, пока хозяйка какое-то время будет отсутствовать.

Я выехал из города, затем снова переоделся в небольшой роще рядом с дорогой и, таким образом, вернулся к себе в поместье в прежнем виде – как хозяин Торн. Там, в своих покоях, я сложил наряды и украшения Веледы, чтобы затем упаковать их вместе с другими вещами, которые собирался взять с собой в путешествие. Я не знал точно, как ими воспользуюсь; мне просто хотелось быть готовым ко всяким неожиданностям, а там уж решу, когда мне лучше будет предстать в виде Веледы, а не Торна.

Следующие два дня я провел, отдавая указания своим управляющим: выслушал отчет каждого из них и велел рассказать им о планах на будущее. Кое-что я одобрил, кое-что приказал отложить или вовсе отверг. Однако в целом я был доволен работой управляющих и не сомневался, что и в мое отсутствие дела будут идти гладко. А еще на протяжении этих двух дней я прикидывал, что лучше взять с собой в путешествие, но потом решил ограничиться лишь самым необходимым. Наконец я свернул только вещи, принадлежавшие Веледе, захватил смену платья для Торна, взял немного провизии, леску и крючки, флягу и чашу, кожаную пращу, кремень и трут – а также glitmuns, солнечный камень, единственное, что у меня осталось на память о старике Вайрде. Последние две ночи я провел, прощаясь с возлюбленными: первую ночь с Нарань, а вторую – с Ренатой.

Было прекрасное солнечное майское утро, когда я покинул поместье, от души надеясь, что больше похож на бродягу, чем на королевского маршала. Я никак не мог изменить внешность Велокса Второго, но умышленно запретил конюхам чистить и причесывать его в последние два дня. Однако, несмотря на нарочито простецкую верхнюю одежду, я лично отполировал, наточил свой «змеиный» меч и спрятал его в старые ножны.

Сначала я направился в Новы, во дворец, чтобы уведомить Теодориха о своем отъезде. Мы не стали устраивать из прощания церемонию, но он от всего сердца пожелал мне raítos stáigos uh baírtos dagos – «прямых дорог и ясных дней» – и так же, как он это делал раньше, вручил мне мандат с королевской монограммой, удостоверяющий мою личность.

Когда я вышел во двор, то обнаружил, что слуга Костула, которому я поручил постеречь моего коня, теперь держит за поводья двух лошадей. На второй лошади сидела служанка Сванильда, одетая в дорожное платье и с вьюком, притороченным к седлу.

– Да благословят тебя боги, Сванильда, – приветствовал я ее. – Ты никак тоже отправляешься в путешествие?

– Да, если ты позволишь мне присоединиться к тебе, – ответила девушка слегка дрожащим голосом.

Подойдя поближе, я заметил, что лицо у нее опухшее, а глаза красные, и подумал, что бедняжка, должно быть, все время плачет с тех пор, как умерла ее госпожа.

Я взял поводья своего коня, сделал Костуле знак отойти и вежливо произнес:

– Разумеется, Сванильда, ты можешь ехать со мной, пока наши пути не разойдутся. Куда ты направляешься?

– Мне бы хотелось отправиться с тобой, Торн, – сказала девушка, и голос ее стал тверже. – Я слышала, что ты собрался в далекое путешествие. Я хочу быть твоим щитоносцем, служанкой, попутчиком, твоей… в общем, кем ты пожелаешь.

– Постой, Сванильда, что-то я не пойму… – начал было я, но она продолжила, страстно, взволнованно, даже настойчиво:

– Я уже оплакала двух своих хозяек, теперь у меня никого не осталось, и я молю богов, чтобы они послали мне хорошего хозяина. Чтобы моим господином стал ты, сайон Торн. Пожалуйста, не прогоняй меня. Ты знаешь, я хорошо езжу верхом и много путешествовала. Вместе с тобой я проделала путь отсюда и до Константинополя. А затем по твоему приказу я проделала еще больший путь – одна, одетая в твое платье. Ты помнишь? Ты научил меня вести себя как мужчина. Быть бесстрашной, скакать день и ночь, рисковать всем…

За все те годы, что я знал Сванильду, я ни разу не слышал от нее столь продолжительной речи. Наконец она выдохлась, и я сумел вставить:

– Воистину так, добрая Сванильда. Но тогда мы путешествовали по более или менее цивилизованным землям Римской империи. На этот раз я отправляюсь в terra incognita, где живут враги, возможно, дикари, и…

– Прекрасная причина взять меня с собой. Мужчина, путешествующий в одиночку, вызовет подозрение, тогда как рядом с женщиной он будет выглядеть прирученным и безобидным.

– Прирученным, говоришь? – переспросил я и хмыкнул.

– Или, если хочешь, я могу снова надеть что-нибудь из твоей одежды. Может, даже лучше, если я буду выглядеть как твой ученик. Или даже… – она оглянулась, – как твой мальчик-любовник.

Я сухо заметил:

– Слушай меня внимательно, Сванильда, ты должна знать, что я все эти годы – частично в память о твоей дорогой госпоже Амаламене – отказывался взять жену или сожительницу, хотя у меня было много возможностей. Vái, госпожа Аврора, между прочим, предлагала мне и тебя тоже.

– Акх, я могу понять, почему ты не захотел сделать меня женой или наложницей. Я нисколько не похожа на Амаламену, даже не девственница, хотя я и не слишком опытна в отношениях между мужчиной и женщиной. Однако, если ты согласишься взять меня с собой в путешествие, я обещаю, что буду очень стараться, я приложу все силы, чтобы научиться в этом отношении всему, что ты пожелаешь. И я ничего не попрошу от тебя по возвращении, сайон Торн. Когда наше путешествие завершится – или в любое другое время, – тебе надо будет лишь сказать: «Сванильда, достаточно». Я без всяких жалоб и сетований перестану быть твоей возлюбленной и с этого времени сделаюсь лишь твоей покорной служанкой. – Она протянула дрожащую руку, губы бедняжки тоже дрожали, когда она снова заговорила: – Пожалуйста, не отказывай мне, сайон Торн. Без госпожи или господина я всего лишь несчастная, бесприютная сирота.

Это тронуло меня. Когда-то я и сам был отверженным сиротой. Поэтому я ответил:

– Если ты собираешься с этого времени притворяться моей женой или наложницей, то не должна обращаться ко мне как к сайону или господину, тебе следует называть меня просто Торном.

Лицо Сванильды просияло, и даже с распухшим лицом и красными глазами она снова стала почти ослепительно хорошенькой.

– Так ты возьмешь меня с собой?

Она все-таки меня уговорила. Увы, к вечному своему сожалению, я взял Сванильду с собой.