Текст книги "Большая жемчужина"

Автор книги: Герцель (Герцль) Новогрудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ТЕНЬ В ВОДЕ

Итак, гость, водрузив на нос очки-зеркальца, собирался уходить.

С ним – минданаец, выполнявший обязанности переводчика.

За минданайцем – маленькие островитяне, довольные выловленными в воде монетами.

Так все бы и ушли, если бы не Руайя, дочка Нкуэнга, никогда не отстававшая от ватаги мальчишек. Она прыгала со ствола пальмы в воду, ей достались не одна, а две монетки.

Руайя глазастая. Что другие не заметят, она заметил Вот и сейчас её быстрые чёрные глаза увидели в море темную тень, мелькнувшую под водой недалеко от берега.

Акула! – крикнула девочка. – Смотрите, акула! Хорошо, что в воде никого нет.

О чём девчонка лопочет? – спросил господин Деньги минданайца.

Акулу увидела, – коротко ответил торговец. Он не утруждал себя длинными разговорами.

Акула? Где? Это интересно, – оживился американец.

Минданаец показал пальцем на тень среди волн. Акула плавала возле отвесного берега. Возможно, её привлекли сюда недавно плескавшиеся в воде дети.

– Верно, – подтвердил господин Деньги, увидев страшную морскую хищницу.

Он на минуту задумался, затем торопливо сменил зеркальные очки на прозрачные и взялся за киноаппарат.

Глаза его за тёмными стёклами блестели от оживления. Белый придумал что-то интересное.

– Слушай, – обратился он к минданайцу, – скажи этим черномазеньким: я брошу в воду большую рупию, пусть поймают. – Гость достал из кармана серебряную монету величиной с детскую ладонь.

БОЛЬШАЯ РУПИЯ

Минданаец замялся. Он понял затею американца. Конечно, интересно заснять акулу и рядом барахтающихся в воде тёмных ребят; интересно заснять и погоню акулы за ребёнком. Но это ведь опасно. Увлекательная съёмка может окончиться тем, что акула схватит малыша. С такими вещами шутить не следует.

Минданаец молчал, а маленькие островитяне без слов разобрались, о чём идёт речь. Господин Деньги хочет швырнуть в воду большую серебряную монету. Монету наверняка можно поймать. И тот, кто заполучит её, станет богачом. Ни у кого из ребят на острове таких денег никогда не было. Чего только не купишь за рупию на шхуне!

Прежде всего, конечно, большой пакет маисовой муки. Мука в доме всегда нужна. Есть мука – есть пища.

И это будет не всё. Ещё останется сдача. На неё можно купить кулёчек вкусных конфет, или несколько коробочек жевательной резинки, или даже складной нож с блестящим лезвием, а если очень поторговаться с минданайцем, – то и увеличительное стекло, собирающее горячие солнечные лучи в узенький кружок. Таким стеклом можно зажечь любое сухое дерево.

Словом, большая рупия – это большое богатство. И, хотя на Тааму-Тара привыкли обходиться без денег, деньгам здесь цену знают. Чтобы получить большую рупию, каждый рад был бы работать на американца, сколько тому понадобится. Нырнуть за монетой на большую глубину каждый тоже согласился бы. Но вот акула…

АКУЛЫ-ЛЮДОЕДЫ

Об акулах на Тааму-Тара знали даже больше, чем о деньгах. И неудивительно. Деньги на острове – редкость, а акул в здешних водах сколько угодно. Разных. Есть безобидные, но есть такие, что лучше от них держаться во дальше. Особенно от людоедов. Те иной раз устраивают за людьми настоящую охоту. Островитяне хорошо помнят историю, которая произошла здесь лет пятнадцать назад. О ней часто рассказывают и сейчас. Вышли два рыбака в лодке на рыбную ловлю. Опустили крючки с наживкой поглубже, сидят ждут, когда клюнет. Тени рыболовов падают и на воду.

Очертания людей в воде и привлекли, должно быть, морского хищника. Возле лодки появилась громадная акула. Она описала вокруг судёнышка один круг, другой. Потом вдруг подплыла к борту, с силой ударила хвостом, чуть ли не наполовину высунулась из воды и схватила одного из рыболовов. Второй онемел от ужаса. А когда пришёл в себя, всё было кончено. Только кровь, окрасившая воду, говорила о том, что секунду назад случилось на его глазах.

Конечно, такое бывает не часто. Акула попалась какая-то особенно оголтелая. Другие акулы выхватывать людей прямо из лодок всё же не отваживаются. Но на людей в воде нападают очень часто. Сильных, зубастых тварей надо бояться.

УМАРУ ДУМАЕТ ИНАЧЕ

Вот почему маленькие океанийцы молча глядели на серебряную, величиной с детскую ладонь монету в руках господина Деньги. Они прекрасно без всякой помощи минданайца поняли его предложение. Но откликнуться не собирались. Нет, надо быть сумасшедшим, чтобы прыгать в воду, когда рядом акула. Американец может хоть мешок серебра в море высыпать – никто с места не сдвинется

Так думали все, за исключением Умару. Умару думал иначе. Туго приходилось его матери, с тех пор как отец, поддавшись на уговоры вербовщика, уехал на ананасные плантации и не вернулся. Отца похоронили на чужом острове, а семье стало трудно на своём. Без мужчины в доме всегда трудно. Разве может женщина ловить тунцов или охотиться за черепахами? А У мару, самый старший у матери, был ещё мал. Ему заниматься мужской работой тоже ещё не под силу. Но помочь матери очень хотелось. Ведь большая рупия – это большой пакет маисовой муки. Его бы на две недели хватило. Две недели в очаге перед хижиной мать каждый день пекла бы лепёшки. На лице её была бы радость. И радость была бы на лицах братишек и сестрёнок Умару.

Значит, стоит ли обращать внимание на акулу? Вполне может быть, что она вовсе не людоед.

Если говорить правду, то не только желание помочь матери волновало Умару. Ему ещё хотелось доказать себе и другим, как здорово он умеет прыгать, нырять, плавать. Ведь то, что несколько минут назад он остался без монетки, – чистая случайность. Невезение, и только. А сейчас все увидят, на что он способен. Большая рупия достанется ему. Мальчишки на острове лопнут от зависти. Да и Руайя прикусит язычок. Она всегда дразнит его, называет черепахой, хотя он вовсе не медлительный. Девчонке придётся сейчас крепко подумать, прежде чем открывать рот и молоть всякую ерунду.

Умару посмотрел в сторону, где тёмной тенью мелькала в воде акула. Хищница была довольно далеко. Если он прыгнет, схватит рупию и тут же взберётся на выщербленную прибоем скалу под пальмой, то акула даже не успеет подплыть. Всё будет зависеть от быстроты и ловкости. Времени терять нельзя.

– Я прыгну, – обратился Умару к минданайцу. – Только скажи ему, – он кивнул в сторону американца, – чтобы монету бросил ближе к дереву.

Мальчик взобрался на пальму, дошёл по её наклонному стволу почти до самой верхушки. Стройная чёрная фигура чётко выделялась на фоне неба. Юный океаниец подался вперёд, напрягся, приготовился к прыжку.

ДЕЛО ЕСТЬ ДЕЛО

Минданаец передал господину Деньги просьбу Умару.

– Мальчик говорит не зря, – сказал он. – Чем ближе монета будет брошена к пальме, тем меньше ему придется плыть и тем легче будет спастись от акулы.

Объяснив, что нужно, минданаец отошёл в сторону. Пусть американец обходится без него. Ему затея белого не нравится.

Господин Деньги выслушал переводчика и неопределенно хмыкнул. Что говорить, ему тоже не хочется, чтобы с мальчишкой случилась беда. Боже избавь! Он не собирается брать грех на душу. Но ведь они ловкие, эти темнокожие чертенята! Любой из них, надо думать, сумеет улизнуть от акулы. Так чего же бояться? Пусть прыгает и пусть старается. Рупии зря не даются.

Подумав так и поискав глазами акулу, господин Деньги взялся за киноаппарат. Сейчас он бросит монету

Дети на берегу замерли. Они не сводили глаз с товарища. Им было и боязно и интересно. Некоторые про себя даже пожалели, что сами не вызвались прыгнуть за большой рупией. Мальчишки всюду мальчишки. Отчаянности им не занимать.

По-иному повела себя Руайя. Она даже не представляла себе, что этот нескладный Умару сможет её так рассердить. В тёмных глазах девочки горел беспокойный огонёк. Глупый, куда он лезет!.. Его бы отколотить как следует!

– Не смей прыгать, медуза безголовая! – крикнула Руайя.

«Безголовая медуза» – считается на острот крепким ругательством. Приравнять к ней человека – значит, сказать, что человек безнадёжно глуп.

Умару не обратил на Руайю никакого внимания. Он следил за американцем. Он ждал, когда тот 6росит монету.

Тогда Руайя полезла на пальму. Она решила действовать. Глупого мальчишку нужно просто стащить с дерева.

Господину Деньги понравилось то, как ловко девочка взобралась на пальму и, широко расставив для равновесия руки, осторожно пошла по наклонному стволу. Он навёл на неё аппарат. Тёмная фигурка, светло-коричневый ствол, зелёная крона, синее небо – совсем неплохой кадр.

Аппарат зажужжал. Объектив запечатлел на плёнке всё то, что понравилось господину Деньги – чёрную фигурку, синий фон неба, светло-коричневый ствол пальмы.

Так. Отлично. Больше девочка не нужна.

Аппарат перестал жужжать. Господин Деньги перевёл его на Умару. Сейчас наступит очередь мальчишки.

Руайе оставалось до Умару всего несколько шагов, когда господин Деньги, крикнув: «Эй, парень, лови!» – широко размахнулся и бросил большую рупию в воду.

В молодости белый был, видно, хорошим спортсменом. Во всяком случае, размахнулся он умело. Монета, словно маленький диск, полетела, сверкая на солнце, далеко-далеко и точно туда, куда метатель заранее наметил.

Но это место находилось не под кроной пальмы. Белый не хотел зла мальчику, но и не желал, чтобы Умару нырнул, схватил рупию и тут же выбрался на берег. Что тут интересного! Прыжок в воду – и только.

Другое дело, если мальчик и акула… Если акула увидит мальчика и вздумает… Боже мой, ведь получатся редчайшие кадры! Ведь тогда уже никто не скажет, что он совершил глупость, забравшись в эту немыслимую глушь, теряя время на этом паршивом островке. Наоборот, ему будут завидовать. Он привезёт снятую, ленту домой, и о нём заговорят газеты, его пригласят выступить по телевизору. Словом, не надо быть идиотом. Он никогда не простит себе, если упустит редкую возможность.

Господин Деньги колебался недолго. Он не привык упускать то, чем можно воспользоваться. Редкие кадры сами шли в руки. Дело остаётся за малым: рупию нужно бросить не туда, где над водой возвышается крона пальмы, а правее, ближе к акуле. Только всего. Это ведь такой пустяк. А за то, что произойдёт в море потом, он не отвечает. Мало ли что случается!..

Как господин Деньги задумал, так и поступил. Рупия, брошенная уверенной рукой, упала далеко от пальмы и близко к акуле. Пусть паренёк побудет подольше в воде, пусть акула устремится н, а него. Ведь она, надо предполагать, всё равно его не догонит. Эти чёрные бесенята отлично плавают.

Господин Деньги отгонял от себя всякую мысль об опасности, которой подвергался Умару из-за его рупии. Ничего, как-нибудь выберется. Зато какие кадры будут!

ТИГР МОРЕЙ

Монета ещё была в воздухе, ещё не успела коснуться воды, а Умару, вскинув руки кверху, уже оттолкнулся от шершавого ствола и, точно чёрная стрела – прямой, тонкий, стремительный, – полетел вниз головой в воду. Он видел, куда падает монета, ему важно было выиграть время.

И Умару, и монета коснулись прозрачной воды одновременно, но довольно далеко друг от друга. Мальчику нужно было очень спешить, чтобы перехватить мелькающую в светлых струях, быстро опускающуюся на дно серебряную рупию до того, как она скроется с глаз.

Ему это удалось. Он действительно совсем неплохо нырял и плавал. Несколько сильных взмахов рук, несколько уверенных движений ног – и вот уже монета в ладонях, а там – и за щекой. Есть! Всё в порядке. Пора выбираться на поверхность. Воздуха в лёгких оставалась самая малость. Он слишком долго был под водой.

Умару вынырнул, глубоко втянул в себя свежий морской ветерок и чуть не проглотил вместе с ним свое чудом добытое богатство. Счастье его, что большую рупию назвали большой. Только внушительный размер монеты помешал ей очутиться в мальчишечьем желудке. Умару фыркнул, откашлялся, сунул руку в рот, водворил pупию на место. Щека с правой стороны раздулась как от флюса.

Опасность проглотить рупию была не самой страшной. Дело обстояло серьёзней. Умару заметила акула.

Акула была тигровая, самая хитрая и опасная из всех существующих. Она высматривала осьминогов среди подводных скал. Осьминоги для тигровых акул – любимая пища.

Но тут вдруг хищница увидела что-то не менее подходящее – маленького человечка. Он был в воде, и он был один. Никого вокруг. Никакой лодки поблизости. Никаких людей с гарпунами или ружьями. Лёгкая добыча. Лучше всякого осьминога.

Акула начала охоту.

Собственно говоря, даже не охоту. Какая тут охота! Нужно только подплыть. Схватить барахтающееся в воде беспомощное смешное существо будет проще простого.

Туловище тигра морей – длинное, обтекаемое, каждой своей клеткой приспособленное к плаванию, – рассекало воду со скоростью торпеды. Такими торпедами подводники атакуют корабли противника во время войны. Плохо тогда бывает кораблям.

Сейчас к своей жертве стремилась живая торпеда.

Метр… Ещё метр… Расстояние между акулой и Умару сокращалось. Смерть приближалась к Умару.

АППАРАТ ЖУЖЖИТ

Всё, что происходило в воде, было отлично видно с берега. Господин Деньги трудился, не жалея сил. Он снимал. Аппарат жужжал не переставая. Круглая стекляшка объектива, холодно поблёскивая, уставилась на Умару. На плёнку переходит каждое его движение. Глаза мальчика широко раскрыты, лицо выражает ужас. Он знает, что на него идёт акула. От неё спасение только одно – доплыть до камней, выбраться на сушу. Руки отчаянно загребают воду, ноги толкают тело вперёд. Ну же, ну!..

Но медленно приближается берег. Ах, до чего медленно!

Сколько усилий требуется человеку, чтобы преодолеть в воде ничтожное пространство…

Аппарат жужжит. Господин Деньги – весь внимание. Кадры получаются что надо. Теперь, пожалуй, мальчишку снимать хватит. Нужно перенести объектив на aкулу.

В кадре – акула. Ну и морда!.. Ну и пасть!. Зубы как частокол. Такими зубами гранит дробить. А хвост, хвост как работает! Не хуже судового винта. Секунда, другая – и тигр морей поравняется с темнокожим мальчиком.

Аппарат жужжит. Расстояние между подводным хищником и Умару сблизилось настолько, что стеклянный глаз объектива уже не нужно переводить с одного на другого. В кадре оба – и страшная, зубастая тигровая акула, и темная маленькая, беспомощная фигурка. Да и белая ноздреваатая глыба коралла у кромки воды тоже видна. Несколько взмахов рук – и Умару будет на ней.

Но успеет ли? Акула совсем рядом. Она уже перевернулась брюхом вверх. Так ей удобней хватать добычу.

Аппарат жужжит. Аппарат делает своё дело.

БАЦ! БАЦ!

Юные островитяне вместе с господином Деньги и минданайцем, сгрудившись, смотрели, как акула приближается к их приятелю. Шумливые, словно воробьи, они сейчас молчали. Никто не произносил ни слова. Всех сковал ужас. Умару нечем помочь. Умару один на один с акулой. От тигра морей в воде спасения нет.

Руайя, сидя на корточках у кроны пальмы, тоже испытывала смертельный страх перед тем, что, казалось, неизбежно должно случиться. Уцепившись за ветку, она смотрела вниз. Решающие события разыгрывались в воде как раз под нею. Здесь выступала из воды ноздреватая белая глыба коралла, взобравшись на которую мог спастись Умару. Если он сейчас, немедленно, не уцепится за неё и не выберется из воды, всё будет кончено. Ему нужно выиграть мгновение, буквально одно мгновение.

Акула раскрыла пасть, приготовилась к последнему броску. От неё до Умару было ближе, чем от Умару до спасительной коралловой глыбы.

Только чудо могло спасти сейчас мальчика, только чудо могло отвлечь живую торпеду от её жертвы.

И чудо свершилось. Бац! Что-то круглое, твёрдое, тёмное упало с высоты и стукнуло по мягкому, с нижней стороны очень чувствительному носу акулы. Бац! Бац! Ещё два круглых твёрдых предмета, похожих на чугунные ядра, с громким плеском упали в воду рядом.

Тигр морей в панике метнулся в сторону. В маленьких круглых кровожадных глазках сверкали злоба и страх. Что случилось? Откуда взялась непонятная опасность? Что там обрушилось сверху? Ведь не от маленького же беспомощного человечка это исходит?

Да, человечек по-прежнему был беспомощен и был один. Рядом никого, кроме акулы. Но она почему-то отстала. Не понимая того, что произошло, Умару лишь почувствовал: расстояние между ним и его страшной преследовательницей увеличилось, секунда, та самая секунда, от которой зависело, жить ему или не жить, оказалась выиграннной. Можно доплыть.

Несколько взмахов рук – и последние метры водного пространства, отделяющие маленького островитянина от коралловой глыбы, остались позади. Задыхаясь, дрожа всем телом, серый от пережитого страха, мальчик уцепился за ноздреватый, в выбоинах, шершавый камень, подтянулся, взобрался наверх.

Уф! Кажется, обошлось. Ну и досталось ему!

Умару оглянулся. Акулы не было. Она ушла в глубину. На нестерпимо сверкающей от солнца поверхности моря там, где только что он прощался с жизнью, плясали, подгоняемые ветерком, три кокосовых ореха.

Откуда они взялись? Их ведь не было. Да и ветер не сильный. Такому ветру орехов не сбить.

Умару поднял голову. С вершины наклонной пальмы на него смотрела Руайя и что-то кричала. Лицо сердитое. Должно быть, ругается.

Так вот откуда орехи! Это она заехала тяжёлыми, похожими на чугунные ядра плодами кокосовой пальмы прямо в акулий нос. Сердитая девчонка единственная из всей голоногой компании не растерялась, нашла cпocoб прийти на помощь, спасла его от тигра морей. Ну и молодец!

ДОСАДА

Господин Деньги тоже смотрел на Руайю. Лицо его выражало досаду. Глупая девчонка! Хоть бы крикнула, предупредила… Тогда бы он перевёл аппарат на неё и снял, как она срывает кокосовые орехи, как запускает ими в акулу. Всё бы выглядело очень мило, очень трогательно, очень интересно. Эту часть ленты можно было бы назвать: «Находчивая чёрная обезьянка спасает своего товарища, попавшего в беду».

А теперь всё пошло насмарку. Даже то, что было снято, теряет свой интерес. Ведь получилась чепуха! Акула преследует, преследует мальчишку, а потом вдруг ни с того ни с сего исчезает, и мальчишка спокойно выбирается на берег. Почему? Что заставило акулу отступить? Как случилось, что парень спасся от неминуемой гибели? Вопросы есть, а ответов нет. Глядя на кинокадры, никто ничего не поймёт… Просто выть от досады хочется.

Господин Деньги сердито подтянул ремешок аппарата, повернулся спиной к злополучной наклонной пальме и, дробя тяжёлыми ботинками ломкую коралловую крошку, пошёл к своей моторной лодке, привязанной поодаль. Он был чертовски зол.

Минданаец последовал за ним. В узких глазах таилась усмешка. Совсем пустой человек, думал он о белом. Совсем пустыми заботами живёт. Ума нет, сердца нет, ничего нет.

Но тут же владелец шхуны вспомнил о деньгах, которых у белого много, и усмешка в узких глазах погасла.

Деньги минданайский купец уважал. Деньги, по его мнению, могут заменить и сердце и ум.

СКУЧНО!

Белый уехал на шхуну. На следующий день его на острове не было. Он пошёл за тунцами в море.

На третий – снова появился. Опять бродил где придётся, снимал что придётся. Киноаппарат жужжал, но вяло, с перебоями. Тааму-Тара, видно, приезжему уже порядком надоел. Те же пальмы, те же хижины, те же черномазые, те же голопузые мальчишки. Скучно!..

Скучать господин Деньги перестал, когда с охоты вернулся Нкуэнг на своей долблёной лодке. На буксире за лодкой тянулась черепаха. Величиной на этот раз она не выдалась, но черепаха есть черепаха. Нкуэнга добыча устраивала.

На берегу поднялась обычная суматоха. Прибежали и, перебивая друг друга, что-то стали кричать дети охотника, вышли из хижин соседи. Они помогли вытащить на прибрежный песок лодку, общими усилиями перевернули черепаху на спину, общими усилиями оттащили ее к пальмам. Большая Жемчужина была водворена в свой садок и получила положенную порцию гусениц.

Всё это было привычным делом для островитян, но не для белого. Киноаппарат жужжал, просто из сил выбивался. Самодельная лодка, рыба-прилипала, черепаха на буксире, черепаха на спине, черепаха, которую черные волокут за лапы… Есть что снимать.

Господин Деньги вернулся под вечер на шхуну очень довольный. День не пропал даром: три кассеты пленки израсходовал.

Ночью белый долго ворочался в своём гамаке, привязанном на палубе между мачтой и бортом. Смотрел на большие звёзды в чёрном-пречёрном небе и думал, чем заняться завтра. Тунцы не ловятся. Они, оказывается, в это время года уходят в другие места. Снимать ничего, всё уже снято. На шхуне сидеть? Пропадёшь с тоски. По богом забытому островку болтаться? Ещё того хуже. Черномазые физиономии опротивели до смерти… Но придется терпеть: судно снимется с якоря только послезавтра.

Господин Деньги вздохнул. Не стоило ему забираться в эту чёртову глушь.