Текст книги "Полнолуниие (СИ)"

Автор книги: Георгий Юров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

    Бернард молча шёл к нему натягивая тетиву и увидев его глаза, словно затянутые пеленой безумия, мужчина пополз от него, мямля трясущимися губами: – Не надо... Не надо...

    Промазать с такого расстояния было нельзя, коротко пропев, стрела вонзилась в широкую грудь, жизнь покидала беднягу неохотно и, прекращая муки, отшельник добил его последней стрелой. Прижимавший Сандру рогатиной невысокий коренастый мужчина следил в пол-оборота за стремительно развивающимися событиями и в этот момент, всё же вытащив  руку из пут, девчонка ударила по ветке, переламывая её почти напополам. Следивший за Бернардом наёмник слишком поздно среагировал, на новую угрозу; пленница, ноги которой были крепко связаны, воткнула рогатый обломок ему в промежность. Охотник за головами корчился от боли и Сандра, схватив вторую половину рогатины встав на колени, била его по голове до тех пор, пока он не затих.

    Выхватив нож из ножен на поясе поверженного врага, беглянка разрезала верёвку. Воин с серебряной стрелой в волосах остался один; глядя то на жреца, то на девчонку он гарцевал какое-то время на месте, не пытаясь их атаковать, а потом поскакал прочь. Дорога делала крюк, огибая небольшой овраг, и наёмник не спеша удалялся от хижины, когда Сандра, наконец, покончив с путами, бросилась за ним в погоню.

    Она мчалась с удивительной скоростью как дикий зверь преследующий добычу, казалось, она парит над землёю, и Бернард подумал, что не человек это вовсе, а безжалостный демон мести. Оттолкнувшись от поваленного над оврагом дерева, Сандра ухватилась за нависшую ветку, и с кошачьей лёгкостью забравшись на дерево, перепрыгнула на следующее, рухнув сверху на покидавшего место схватки предводителя Вольных Стрелков.

    Хребет лошади был сломан, и она с жалобным ржанием билась в агонии, но всадник быстро пришёл в себя. Потеряв в падении меч, он выхватил нож и, пятясь от шедшей на него Сандры, пытался спасти свою жизнь:

 – Мы можем договориться!

 – Не сможем, – ответила женщина, продолжая идти на него с поднятым с земли мечом. – Ты не нужен мне. У таких как ты нет чести и ты предашь меня, как только заплатят больше.

 – Клянусь, что не сделаю этого,

 – Конечно, сделаешь. Вынужденным клятвам грош цена, – произнесла беглянка, делая стремительный выпад, милорд отбил удар, по-прежнему пятясь, и вдруг нога его попала в промытую дождями яму, застряв среди корней. Когда он выбрался из ловушки, девчонка уже была рядом с занесённым над ним мечом.

 – У меня есть деньги! – закричал он, выкладывая последний козырь. – Если ты не убьёшь меня, то заберёшь их себе.

 – Сколько?

 – Сто риалов! Сотня золотых монет – это всё, что у меня есть, – стараясь не терять присутствие духа, произнёс он, но Сандра, покачав головою, ответила, вонзая меч ему в грудь:

 – Слишком мало.

    Спрыгнув с лошади, прискакавший на помощь Бернард мрачно смотрел, как склонившись над трупом поверженного врага Сандра, вытащила из его волос серебряную стрелу и теперь задумчиво вертит её в своих пальцах.

 – Нужно уходить. Если нас нашли одни, вскоре здесь будут и другие, – сказал юноша и женщина, взглянув на него, спросила, дрогнувшим голосом в который пробились истеричные нотки: – Куда? Я как загнанный зверь. Всюду, где-бы не появилась, мне угрожает опасность. Я проклята, поцелована смертью... Не лучше ли остаться здесь и встретить свою судьбу?

 – А ты уверена, что это твоя судьба? Я больше нет. Ты сможешь убить несколько громил, прежде чем Бургомистр пришлёт сюда солдат и тогда тебя схватят и обязательно казнят. Ведь как только ты избавишься от бремени, то снова станешь обычной.

 – Бремя, – произнесла Сандра мрачно глядя на свой огромный живот, что казалось, увеличился ещё больше за время побоища. Существо внутри неё, неистово извивавшееся в утробе теперь затихло, успокоившись. – Скоро я освобожусь от него или оно убьёт меня, в любом случае я не могу допустить появления на свет этого ребёнка. Ты осуждаешь меня?

 – За устроенную нами бойню? Вряд ли кто-то из них достоин второго шанса на жизнь.

 – Я могу оживить послушника.

 – Не стоит, – неожиданно ответил Бернард, и девушка удивлённо взглянула на него. Похоже, это был уже другой человек. – Даже если ты и воскресишь его своей кровью, вряд ли он сможет хранить королевские тайны.

 – Ты тоже видел меня королевой? Когда..., – недоговорив, обрадованно спросила девчонка, но он и так понял, что она имела в виду:

 – Нет. Только тьма, проглотившая меня словно лакомый косок пирога. Но того что видела ты, для меня достаточно.

 – Не боишься, что я тоже убью тебя?

 – Нет. Я отдал за тебя жизнь и умру ещё раз, не задумываясь. Одна история закончилась сегодня на этой поляне, но лишь для того, чтобы началась другая. Теперь твоя кровь течёт и во мне, ты стала мне матерью и отныне мы неразлучны вовеки. Королева Сандра.

 – Я не люблю это имя. Нет, королеву Добробрана не могут звать как простолюдинку. – Наконец ответила девушка пристально глядя на него, словно пытаясь понять, говорит он от чистого сердца или ведёт свою игру. – Мне понадобится новое имя, а ещё нужны рыцари. Что же это за королева без рыцарей?

 – По крайней мере, один у Вас уже есть, госпожа, – заметил Бернард, преклоняя пред ней колено и Сандра, в заляпанном кровью драном плаще, положив ему на плечо, окровавленный меч спросила, посвящая его в сан:

 – Клянётесь ли Вы, милорд, в верности мне до гроба? Будете ли отстаивать мои интересы прежде собственных, и станете ли любить меня, как свою мать?

 – Клянусь служить Вам не жалея жизни. И не станет иной родительницы у меня кроме одной: королевы-матери. Как не будет иных господ надо мной и богов пришлых. И уповая на милость Непорочной Девы, я вкладываю душу свою в её уста, а жизнь отдаю в Ваши руки. И пусть будет так от мгновения этого, до конца моих дней.

 – Да будет так, – повторила за ним Сандра, снимая меч с его плеча и передавая ему:

 – Пусть будет теперь он с тобой, мой рыцарь, и да прибудет с нами благодать нашей матери небесной, Непорочной Девы.

    Остаток дня ушёл на то, чтобы предать огню тела мертвецов. Натаскав дров, Бернард выложил их сверху в один ряд и после этого поджёг, бросив в пламя погребального костра свою белую священную рубаху, почти истлевшую от постоянного ношения. Он стоял голым в отблеске пламени, читая прощальную молитву Триолану, которому верно служил до самой смерти. Но сегодня в день второго рождения он восстал из мёртвых иным человеком, которому нужен был теперь другой Бог. Бог воин, Бог победитель, слышащий каждого из своих земных детей и способный прийти им на помощь, а не равнодушный каменный истукан, непогрешимый в своей правоте.

    Время Триолана прошло, оно ушло без возврата из сердца Бернарда, и смерть сняла с него все данные раньше обеты. Не смущаясь его наготы, ибо мать не может смутить нагота рождённого ею ребёнка, Сандра подошла к нему и, разрезав ножом ладонь, стала втирать свою кровь в его всё ещё кровоточащую рану, что вначале уменьшилась, а потом и исчезла вовсе.

    Выбрав кое-что из одежды мёртвых наёмников, бывший жрец загнал подводу в лес и, нагрузив лошадь мешками с заготовленным на зиму провиантом, повёл её в поводу. Уже совсем стемнело, но за проведённое в отшельничестве время он хорошо ориентировался в этих местах и вёл за собой Сандру также уверенно, как если бы был день. Они ехали всю ночь, стараясь дальше уйти от хижины и залитой кровью поляны, и лишь с рассветом сделали привал, достигнув западной окраины Добробрана.

    Напоив лошадей и дав им немого времени на отдых, путники продолжили путь, ещё до полудня добравшись до одинокой хижины, где Бернард побывал совсем недавно, но событий, уместившихся в эти дни, хватило на целую жизнь. Хозяйка оказалась дома и, увидев беглецов, совсем не выглядела удивлённой.

 – Не надеялся застать тебя, женщина, – сказал ей Бернард, когда услышав их приближение, Тёмная Эльза вышла из своего жилища, вытирая о грязный фартук мокрые руки.

 – А я надеялась, мы больше не встретимся, – ответила колдунья, глядя не на него, а на его спутницу, проворчав без злобы, но и без радости: – Так вот какая ты.

 – И всё-таки ты не выглядишь удивлённой.

 – Когда ты ушёл, на следующую ночь я видела сон. Поднялась буря, в центре которой стояла женщина, совсем ещё ребёнок, я не видела лица, потому что смотрела её глазами. Как ураган силою ветра поднимает с места дома, срывает с якоря корабли и люди, словно песчинки кружатся там, на верху, а потом замертво падают вниз. Конные рыцари, одетые в парадные мундиры и рясы чиновники Касагранды, клирики Храма, знать и простолюдины – никого не жалела буря, сметая с пути. Этот шторм делался всё сильнее, став такой чудовищной силы, что больше нельзя было противостоять ему, ведь не ветер то был, а гнев небес, обрушившийся на землю. И видела я, как клонилась к земле статуя Триолана и как пала она, наконец, разбиваясь на тысячи мелких осколков и лишь только это произошло, начал ветер стихать, а когда прекратился совсем, стало так тихо, что я не выдержала и проснулась.

 – И что же сулит нам твой сон? – спросил бывший жрец, по-прежнему сидя на лошади.

 – Я не толкую сны. Скажу лишь, что судьбы наши связаны между собой невидимой нитью. Я поняла, что ты снова придёшь, просто не знала когда. Можете побыть у меня несколько дней, здесь вас точно не будут искать.

 – Нас могут найти по следам, – заметил Бернард, спешиваясь и помогая слезть с лошади Сандре.

 – Надвигается ураган; дождь смоет их, а то, что останется, буря накроет опавшей листвой, – возразила старуха. Задрав голову она взглянула на небо, ещё с утра бывшее безоблачным, но теперь тяжёлые тучи затягивали его тёмным покровом и в подтверждении этих слов первые капли упали на её лицо, а налетевший ветер зашумел в вершинах высоких сосен. – Но разве о том тебе нужно думать? Я бы на твоём месте побеспокоилась об этом, – и ведунья ткнула пальцем в направлении раздувшегося живота. – Что бы там ни было, оно рвётся наружу.

 – Ты поможешь мне? – спросила Сандра, впервые вступив в разговор, и хозяйка ответила, после раздумий, открывая дверь и пропуская беглянку внутрь: – Я посмотрю тебя. А ты, – приказала она Бернарду, – спрячь пока лошадей. Никто не должен знать, что вы здесь.

***

    За оврагом, прорезанным мелкой речушкой, стоял старый овин, в котором Тёмная Эльза, когда была моложе хранила заготовленное на зиму сено для своих коз, сейчас же помещение пустовало и юноша, нарвав побольше травы, запер в нём лошадей. Затянувшие небо тучи пролились мелким затяжным дождём, что мог идти, не переставая днями напролёт, заставляя реки выходить из берегов. Поднявшийся ветер срывал листву, и она падала на землю цветным ковром, подминаемая сломанным сухостоем.

    Когда он вернулся к хижине, женщины уже сидели за столом. Разговор не клеился, и обе вздохнули с облегчением, когда он вошёл внутрь. Вода в железном котле на растопленной печи закипела; Тёмная Эльза, бросив в глиняные кружки чабреца, мяты и ещё чего-то менее пахучего, залила кипятком, а девчонка сказала, делясь с Бернардом результатом осмотра: – Есть две новости и обе так себе. Плод, что ношу в утробе созрел, и чудовище со дня на день появится на свет. И ещё, у меня больше не будет детей. Моё лоно мертво – семя монстра выжгло его дотла.

    Стоя у печи, старуха молчала, не вмешиваясь в разговор. Поставив обжигающую пальцы кружку, юноша болезненно схватился за мочку уха и, собравшись с мыслями начал, обращаясь к обеим: – Мы не можем долго ждать. Скоро полнолуние и дьявол вырвется наружу, не утруждая себя рождением. Отец даёт Иному жизнь, мать же для него лишь средство появления на свет. Тем более, сейчас крохотное существо действует инстинктами, а не разумом. В любом случае мы должны поспешить.

 – Откуда ты знаешь, как рождаются монстры? – ворчливо спросила ведунья, скрестив руки на груди.

 – Он прочёл это в мудрых книгах, когда был жрецом, – пояснила Сандра, а хозяйка возразила, качая головой:

 – В книгах нет мудрости – то, что мертво, не может учить жизни.

 – Как бы там ни было, ты должна нам помочь, женщина. Сегодня или самое позднее завтра, ты разрежешь ей живот и вытащишь оттуда младенца.

 – Такое поможет ребёнку, но не матери. Ни одна женщина ещё не выжила после этого.

 – Она будет первой. Не беспокойся об этом, а сделай так, как я прошу. Так у неё хотя бы появится шанс.

 – Хорошо, – неохотно согласилась колдунья задумчиво глядя на сидящую к ней спиной девушку. – Пусть это будет завтра.

    Поднявшийся в день их появления ураган не стихал все это время, пусть был он и не таким, какой видела старуха в своём видении. Толи от страха перед скорыми родами, толи от подхваченной простуды Сандра слегла, занедужив и лишь спустя несколько дней пошла на поправку, благодаря целебным отварам хозяйки.

    Бернард тревожно поглядывал на затянутое тучами небо, боясь увидеть полный круг луны, и лишь только девчонка немного окрепла, стал торопить знахарку. Та неохотно принялась готовиться к извлечению плода, заставив Сандру выбрить лобок, сама же что-то долго искала на стеллажах из сосновых досок, заставленных склянками с зельем и мешочками с сушёной травой, перекладывая их с места на место.

 – Что ты там ищешь? – теряя терпение, не выдержал Бернард, ему казалось, ведьма просто тянет время.

 – Ищу чем унять боль, ведь мне же придётся резать ей живот, – не оборачиваясь, ответила та, зажав рукой, наконец-то найденное снадобье.

 – Не беспокойся, она у нас королева боли. А ты когда-нибудь делала что-то подобное?

 – Нет, – равнодушно ответила женщина, и парень, спросил с тревогой:

 – Откуда же ты знаешь, как извлекать дитя?

 – Читала об этом в рукописи, – удивлённый этим заявлением, бывший жрец вышел из хижины и, закрыв за ним дверь, Тёмная Эльза стала готовить девушку к родам.

    Убрав всё со стола, она постелила одеяло, и, раздевшись, Сандра легла на него. Высыпав в чашу перетёртую смесь пряно пахнущих высушенных цветов, капнув туда же несколько капель напоминавшей чёрный мёд тягучей субстанции, колдунья развела её в воде и гусиным пером смазала похожий теперь на огромный шар живот. Тело немело, роженица вдруг перестала чувствовать всё, что находилось между грудью и ногами, словно там не было нечего. Давая время зелью подействовать, повитуха накалила в огне нож, а потом, охладив, принялась за дело под шум барабанящего по крытой берестой крыше дождя.

    Разрезав живот, женщина осторожно раздвинула мышцы и, сделав надрез на матке, вскрыла плодный пузырь. Утирая со лба капли выступившего пота она, перерезав пуповину, аккуратно извлекла ребёнка, а после этого удалила послед.

    Новорождённый мальчик не кричал как другие дети, а, не мигая смотрел на повитуху и от этого взгляда ей стало не по себе. Омыв ребёнка в лохани, она положила его на единственное ложе, которое сейчас делила с девчонкой и вернулась, дабы зашить живот. Но ведомые друг к другу неведомой силой края разреза стягивались на её глазах, и вскоре на этом месте не осталось даже следа, а ни то, что шрама.

    Извлечение плода не заняло много времени, хотя Бернарду показалось, прошла вечность и когда старуха вышла выплескивать грязную воду, он снедаемый тревожными мыслями проскользнул внутрь.

 – Ну как ты? – глядя на бледное лицо девушки, лоб которой покрылся крупными каплями холодного пота, спросил он, и старуха ответила, отодвигая его от стола: – С ней всё будет хорошо.

 – А с ребёнком? Он что умер, я не слышал его криков.

 – А что с ребёнком? Обычный малец, коих я повидала не мало, лишь может быть излишне смугл для наших краёв. А криков не слышал, потому что он не издал ни звука, что может и странно, но не смертельно.

    С трудом скрыв разочарование – была надежда, дитя монстра скончается в утробе и им не придётся предавать его смерти – бывший жрец сел на полено у двери. Однако старуха вновь выпроводила парня на улицу и он, воспользовавшись тем, что дождь перестал, понёс сухие дрова для погребального костра.

    Когда всё было готово, Бернард вернулся к хижине и, услышав его, поддерживаемая знахаркой Сандра, вышла на улицу, держа в руках запелёнатое в пелёнки новорожденное чадо. Молодой человек лишь покачал головой от неудовольствия – он боялся, что материнский инстинкт помешает девчонке сделать задуманное.

 – Будь сильной. Дьявол искушает тебя, представая в образе твоего ребёнка, но на самом деле это лишь кровожадный монстр, что вскоре вырастет и принесёт немало горя.

 – Сердце моё твердо, – ответила беглянка, и словно опровергая только что сказанное, спросила, дрогнувшим голосом оборачиваясь к старухе: – Я могу его покормить? Перед смертью.

 – Это ни к чему, – возразил Бернард, переглянувшись с колдуньей и та добавила: – У тебя может и не быть молока.

    Она замолчала, не давая ей, расклеится окончательно, бывший жрец хотел взять у неё младенца, но девушка с ужасом отпрянула от него: – Нет, нет. Я сама сделаю это.

 – Ты не сможешь, – вздохнув, возразил юноша, качая головой, похоже, его худшие опасения стали сбываться. Скоро, он надеялся на это, Сандра станет обычной и тогда он сможет силой забрать у неё страшное дитя, но за это время она окончательно привыкнет к нему и может наделать глупостей.

 – Не говори мне о том, чего я не смогу, – со злостью прошипела девушка, и голос её зазвенел металлом. – Ты ещё плохо знаешь меня.

    Бернард, взглянул на колдунью, ища поддержки, но старуха предпочла не вмешиваться и, открыв дверь, скрылась в хижине.

 – Хорошо, – примирительно произнёс он, убирая руки от младенца. – Но как ты собираешься лишить его жизни? Ведь монстра нельзя убить ни водой, ни железом. Или ты хочешь сжечь его живьём?

 – Нет. Хотя, поверь, я бы сделала так, если бы не было выхода. Но я убью его этим, – и девчонка достала из перекинутого через плечо кожаного мешка, взятого у охотников за наградой серебряную стрелу. В длину она была добрых четыре дюйма и толщиной в половину пальца, а потому вполне подходила для уготовленной роли. – Серебро убило его отца, когда я воткнула нож ему в глаз. Раз оно убила одного, убьёт и второго.

    Огонь уже горел, холодный ветер раздувал пламя и всё что нужно было Сандре, это подбросить в костёр приготовленные Бернардом поленья. Сев на пороге бывший жрец стал ждать её возвращения, не зная чем занять себя. Это был ключевой момент и оттого, справится девушка или нет, зависело, повторится ли ужас, через который недавно прошло королевство. Хозяйка тоже вышла на улицу и, прислонившись спиной к двери, молча смотрела на уходящие в небо клубы дыма. Ветер стих, так же внезапно, как и начался, и дым костра, расплываясь по небу, шёл вверх почти вертикально, меняя цвет. Теперь вместо серого он сделался иссиня-чёрным, как бывает когда горит плоть.

 – Она сделала, сделала это! – запинаясь от волнения, взволнованно воскликнул юноша, поворачиваясь к ведунье. Но та, не разделяя радости, сухо заметила: – Этот дым виден на многие мили и если не хотите неприятностей, уходить вам нужно как можно быстрее. Здесь оставаться уже нельзя.

 – Хорошо. Мы сейчас уйдём в мои родные места. Я давно хотел повидать родителей...

 – Не говори мне об этом, – перебила его старуха. – Зачем мне знать о ваших делах? Лучше готовь коней в дорогу.

    Он хотел дождаться девчонку, но хозяйка была права: буря стихла, и оставаться здесь стало небезопасно. Хотя след их шайки головорезов теперь потеряли, это не значило, что Сандру уже не ищут. Сборы заняли больше времени, чем рассчитывал, ведь бывший жрец был мало приспособлен к мирской жизни, и всё-таки две верховые лошади и третью с провиантом в дорогу Бернард снарядил, боясь, что его уже давно ждут. Однако когда пришёл к хижине, ведя лошадей в поводу, роженица одновременно с ним вышла с другой стороны на поляну.

    Перепачканное сажей лицо было сосредоточенно и печально. Не обратив на него внимания, Сандра вошла в дом и юноша, привязав лошадей, зашёл следом. Все трое заметно нервничали, и коротко попрощавшись с хозяйкой, молодые люди вышли на крыльцо, увидев разглядывавшего их коней всадника на пегой кобыле. Человек этот мог оказаться здесь случайно, а мог прийти в надежде на вознаграждение. Увидев их, одетый в короткополый шерстяной кафтан, серые штаны и войлочную шапку невысокий мужчина средних лет сказал виновато, обращаясь к Бернарду, однако глядя при этом на девушку:

 – Буря сбила меня с пути, но ориентируясь на ваш дым, я вышел сюда и теперь уж точно доберусь до города. Ваши лошади готовы в путь, тоже как я заблудились?

 – Нет, мы гостили у сестры моей матери, – не двигаясь с места, громко ответил Бернард, надеясь, что старуха слышит его. В те времена разница между старшим и младшим ребёнком в семье могла быть огромной и слова эти не вызвали удивления. И всё же путник спросил: – Не знал, что у старухи есть сестра. Ваши кони не похожи на крестьянских лошадок. Видимо ваши родители обеспеченные люди?

 – Мой отец из обедневших лордов южных земель. И всё-таки он беден, а не нищ.

 – Говорите, приехали с юга? – оживился мужчина. – Я тоже когда-то жил в тех краях. У моего брата Гумберта мельница в предместьях Полонии. Не знаете как он там?

 – Не знаем, но мельница, хвала Господу, крутит свои лопасти на прежнем месте.

 – Ну, вот и, слава Богу, – произнёс путник, разворачивая лошадь. – Будете ехать мимо, передавайте ему привет.

 – Хорошо, – обрадовавшись скорому отъезду, крикнул вслед ему Бернард. – А как тебя зовут?

    Но всадник видимо не услышал его и вскоре скрылся среди деревьев, а вышедшая на улицу хозяйка сказала, сурово глядя в затянутое остатками облаков небо: – Гумберт. Его зовут Гумберт.

 – Так же как брата?

 – У него нет брата, – со вздохом ответила Сандре Тёмная Эльза, и по лицу её было видно, что она отдала бы многое, лишь бы эти двое не встретились ей на пути. – И он никогда не был на юге.

 – Так ты знаешь его? Зачем же он врёт?

 – Я знаю его жену. Она советуется со мной по разным вопросам и заодно рассказывает о своей жизни. Вся его родня в Кротовьих Норах погибла от чумы десять лет назад, сам он не умер, потому что был в Добробране по каким-то делам, да так и остался, женившись на местной женщине. Я видела их однажды вместе, а потом его ещё несколько раз в компании, таких как он.

 – И что же они за люди? – уже понимая, что слова её вряд ли понравятся им спросил Бернард.

 – Охотники за головами.

 – Когда мы вышли он рассматривал наших лошадей...

 – Он разглядывал клеймо на их крупах. Его поставили здесь, а вы сказали, что приехали с юга. На вас мужская одежда с чужого плеча в пятнах крови и вы мало похожи на детей богатых родителей. Больше на беглых преступников, которых заждалась плаха палача. Заходите, у нас совсем нет времени.

 – Но мы можем уехать...

 – Нет, они расправятся с вами, а заодно и со мной, – быстро заговорила старуха, буквально врываясь внутрь. Не церемонясь, она вытаскивала из сундука у стены разные магические приспособления, но ни одно видимо не подходило для её цели и она отшвыривала их в сторону. В этот момент где-то совсем рядом утробно завыл охотничий рог; встрепенувшись, ведьма замерла на миг, а потом взялась за поиски с удвоенной силой. Молодые люди, вжавшись плечами, друг в друга испуганно смотрели на неё и вдруг согнувшаяся почти напополам старуха, с радостным воплем выпрямилась, держа в морщинистой руке два бесцветных камня на шнурке и оценивающе глядя на беглецов приказала:

 – Оденьте это и сядьте напротив двери.

 – А что это? – спросила Сандра, одевая медальон на шею и пересаживаясь на указанное ведуньей место.

 – Амулет Отраженья, – ответила старуха. В этот момент дверь распахнулась и, заполняя маленькое помещение, в хижину вошли трое мужчин. Они были одеты в такие же шерстяные кафтаны и фетровые шляпы, как и Гумберт, но даже самый маленький из них заметно превосходил разведчика в росте и комплекции.

 – Вы все арестованы именем короля Салозара, – пробасил видимо главный из них, настоящий гигант, с заплетённой в косички огненно рыжей бородой.

 – Легко говорить от имени короля в его отсутствие. За что же нас арестуют? Ведь ни один из нас не причинил вреда Салозару.

 – Много чести тебе старуха, чтобы король приехал сюда, – огрызнулся гигант. – Девчонку обвиняет в куче грехов. В посягательстве на чужое золото, побеге из под стражи, а так же в убийствах преданных слуг Его Величества, отправившихся за ней и присвоении их вещей – я уже всего и не припомню. Но главное, в сожительстве с дьяволом. Люди видели, как он обрюхатил её перед смертью. Ну а вас с мальчишкой в пособничестве и укрывательстве. Вас обеих сожгут за колдовство, жреца же будут судить Экзархи своим судом.

    Не видя смысла в разговорах, рыжебородый подал знак, и его подручные сделали шаг вперёд, намереваясь схватить беглецов, но старуха преградила им путь. Выставив руку с лежащей в ладони горсткой перемолотых в труху трав, она дунула на неё. Дуновение вышло необычайно сильным, словно то был ветер ураганной силы. Поднявшееся облако пыли осело на дверном проёме, и вдруг он исчез – стена растворила его в себе, уничтожив единственный выход, а призрачный свет теперь давало лишь маленькое окошко под потолком над головой старухи. Спутники рыжебородого гиганта испуганно вертели головами, сам же он только усмехнулся, взглянув на гладкую стену из брёвен, на том месте, где раньше была дверь.

 – Твои чары бесполезны, ведьма. Магией ты хочешь заставить меня видеть то, чего нет на самом деле. Но твоё дьявольское искусство ни что в сравнении с силой меча и веры в Бога, что живёт в моём сердце и что смеётся над твоим колдовством. Ты встала на пути закона, против власти короля и больше мне ничего не мешает отрубить твою голову, – губы гиганта кривились в усмешке, но глаза были холодны как лёд. Несмотря на огромную массу, он был быстр и почти вытащил из ножен меч, но Тёмная Эльза вдруг закричала и ужасной силы вопль её, был сродни удару клинка, от которого не спасали щит с доспехами. Зажав уши руками наёмники корчились от боли, стараясь выломать стену, но их попытки были тщетны, а старуха всё продолжала вопить, и безжалостный крик, проникая в головы, разрывал их изнутри.

    Кровь сочилась из ушей, глаза не выдерживая чудовищного давления, вытекали из глазниц кровавым желе и, обезумев, они метались по хижине, натыкаясь на стену, и друг на друга, пока не пали замертво у ног продолжавшей кричать старухи. И в этот момент дым горящей хижины повалил сквозь щели. Ведьма закашлялась, смолкнув, и сквозь едкую пелену проступили очертания двери. Старуха пыталась открыть её, но тот, кто поджёг дом, подпёр дверь, уготовив им мучительную смерть.

    Бернард пробовал выломать её, старуха возилась около сундука, Сандра единственная из всех сохраняла спокойствие и, зажав рот тряпкой сидела, веря в то, что не умрёт сегодня.

 – Это всё бесполезно, лучше подсоби мне, – за локоть, оттаскивая парня от входа, прохрипела ведунья и закашлялась. Подложенная под берестяную дранку крыши солома уже пылала вовсю, сыплясь на балки перекрытия чердака и сквозь дыры им на головы. Схватившись за угол обитого железом сундука, Сандра с Бернардом тянули его на себя, хозяйка помогала им с другой стороны и с трудом они сдвинули тяжёлый ящик с места, открыв под ним узкий лаз.

    Девчонка ползла первой, старуха кряхтя следом. Видя, что обе скрылись внутри, Бернард хотел последовать за ними, когда рыжебородый охотник за головами, неожиданно пришёл в себя.

 – Куда это вы собрались? – грозно прорычал он, хватая парня сзади за плащ. Даже стоя на коленях, гигант был почти одного роста с юношей. Глаза его вытекли, и он точно не видел ими, зато не полностью лишился слуха и теперь, крепко держа мальчишку одной рукой, второй пытаясь вцепиться в горло. Вырваться было нельзя, оружия жрец не имел, а нащупать что-то подобное не мог и тогда просто развязал узел на поясе, бросая плащ в руках наёмника.

    Оставшись в исподнем, он юркнул в лаз, но рыжебородый не давая сбежать, бросился за ним на слух, едва не раскроив себе череп об угол сундука и всё же, схватил за ногу. Вывернувшись, Бернард что есть силы пнул охотника за людьми второю ногой в живот. Гигант попятился, сжимая в руках соскользнувший сапог, и в этот момент горящая крыша рухнула на пол, погребая его под собой.

    Сандра ползла по узкому тоннелю, к пятну света становящегося всё ближе с каждым ярдом. Было сомнительно, что старуха выкопала всё сама, и вряд ли могла предвидеть подобную ситуацию, но в любом случае он спас им жизнь. Выбравшись наружу, она потрясённая свалившимися невзгодами обессилено лежала на земле и в этот момент, притаившийся Гумберт, заметил удовлетворённо:

 – Я так и думал, что тебя будут спасать первой, – резко обернувшись, от неожиданности не сдержав крика, беглянка сидя пятилась от него и, уткнувшись спиной в дерево произнесла, со страхом глядя на охотника за головами: – Вы только что сожгли своих друзей.

 – Мои друзья золотые монеты, а те, кто не смог справиться со старухой и двумя детьми, не годится для нашего дела, – возразил наёмник. Он прыгал над подземным ходом до тех пор, пока не обрушил землю, погребая под ней всех, кто там был. Пытаясь спасти Бернарда и ведунью, Сандра бросилась на него с диким воплем, жалея, что неуязвимость монстра покидает её слишком быстро.

    И всё же она была ещё очень сильна. Уклонившись от меча, беглянка успела вонзить палец в глаз Гумберта, прежде чем от удара рукояти упала на землю. Она не теряла сознание, но в голове её помутилось. Разозлённый потерей глаза наёмник, сидя на ней, старался воткнуть меч в грудь, она же с трудом удерживала лезвие разрезанными ладонями в нескольких дюймах от себя.

 – Ты чертовски быстра, но со мной тебе не справится, хоть и придётся теперь носить повязку. Только ты этого не увидишь. Не обязательно тащить тебя к Бургомистру целиком, достаточно будет отрубленной головы, – шипел Гумберт; силы девчонки таяли, и с каждым мгновением острие меча всё ближе опускалось к её телу. И вдруг, наёмник обмяк. На том месте, где было его сердце, вначале появилось лезвие кинжала, а затем стало расплываться кровавое пятно. Гумберт безжизненно повалился на бок, а перепачканный землёй Бернард, протянув руку, хотел помочь подняться на ноги, но она так и осталась лежать и теперь, когда всё, наконец, закончилось, не сдержала слёз.

 – Помоги лучше колдунье, – сказала Сандра, заметив как из завала, вначале показалась рука старухи, а затем её морщинистое лицо.

    Этот день явно не задался. Её хотели отвезти в Добробран, дабы предать мучительной казни, потом пытались заживо сжечь, а затем отрезать голову.