Текст книги "Полнолуниие (СИ)"

Автор книги: Георгий Юров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Георгий Юров
Полнолуниие

    Страшные времена настали в тот год – свирепый монстр, неведомо откуда появившийся в окрестностях Полонии, второго по величине города королевства, наводил на жителей ужас, безжалостными убийствами. Чудовище никогда не нападало на группы людей, а лишь на тех, кто шёл в одиночку. Оно словно охотилось, выслеживая добычу. Неуловимая тварь не ела свои жертвы, но лишала жизни, высасывая кровь, что говорило о том, что это было нужно ей не для пропитания, а ради какого-то дьявольского удовольствия или чудовищного ритуала.

    Расправы происходили с пугающим постоянством во время полнолуния и отцы города, учитывая то, что в основном гибли молодые женщины, решили положить этому конец. Прельщённые звонкой монетой охотники, слонялись в окрестных лесистых холмах, но толи зверь был неуловим, толи они не изъявляли особого рвения, во всяком случае, нападения продолжались. Чудовище словно смеялось над ними, обходя расставленные ловушки. Большинство убитых находили у подножия Красной горы – высокого скалистого отрога, на восточной окраине верхушку которого красило закатным светом в багровый цвет. Пожалуй, именно там оно настигало свои жертвы, а может быть приносило их туда, и возможно где-то в тех местах было его логово. Городское войско, пополненное отрядами добровольцев, без результата прочесало несколько раз этот район, подстрелив с десяток волков и рысей.

    Огромный город оказался парализован страхом; многие жители покидали его, упрекая Бургомистра Ойгена Эшли в неспособности их защитить. И тогда лорд-наместник решил выманить чудовище человеческой приманкой, пожертвовав одной юной девой ради спасения города, а возможно и всего королевства.

    Процессия из четырёх одетых в дорожные плащи мужчин и женщины, совсем ещё девчонки, что шла между ними с завязанными глазами, приближалась к конечной точке маршрута. Если для спутников окончание пути было долгожданным, то молодая особа явно не желала этого, но провожатые всячески подгоняли её, желая как можно быстрее покончить со своей скорбной миссией. Восходящая луна висела над ними желтоватым кругом и была она сегодня полна как никогда.

    Выбранная дева согласилась на роль наживки в обмен на искупление грехов. Помощники Бургомистра нашли её в городской тюрьме, предложив сделку. Молодую особу обвиняли во многих грязных делишках, которые испугавшись пыток, она поспешила признать, и теперь преступницу ждало клеймо палача и долгие годы в тюремных застенках. Её обвиняли в обмане и в том что, выдав себя за титулованную особу она, войдя в доверие к престарелому лорду, завладела его состоянием, которое так и не было найдено. С расстройства или просто от старости старый лорд умер и его многочисленная родня, деля наследство, поспешила обвинить в этом несчастную Сандру – так звали ту девушку.

    Провожатые привязали её к вкопанному загодя столбу и оставили, с расчётом, что дьявол найдёт её по запаху и истошным воплям, а следящие из засады воины наконец-то прикончат его. Сандре понадобилось немало времени, чтобы освободится от пут. Схватив оставленный тюремщиками факел она настороженно вглядывалась во тьму ожидая нападения, но ничто ровным счётом не указывало на приближение кровожадного монстра. Первым желанием её было бежать как можно быстрей отсюда, наплевав на данные обещания. Но она не знала дороги к городу, где оказалась по воле случая, а тропы протоптанные зверьём вели в разные стороны и, проплутав большую часть ночи она вновь вышла к своему столбу и больше уже не делала попыток.

    Хотя страх был силён, всё же к утру сон сморил её; прислонившись спиной к столбу, она уснула, просыпаясь от каждого шороха. Когда Сандра открыла глаза в очередной раз, то увидела напротив себя, сидящее на земле существо в звериных шкурах что, прислушиваясь к пению птиц, молча разглядывало её. От неожиданности девушка закричала, но человек, протянув грязную ладонь, закрыл ей рот, тихо сказав:

 – Я не буду тебя убивать, а лишь отведу в крепость, – ах, как она была рада оказаться вновь в мрачных казематах! Провести в них половину жизни казалось всё же лучше чем быть растерзанной зверем.

    Отношение к ней в подземелье изменилось. Пища, которой кормили теперь, была вполне пригодной для еды, а не помои, что давали ей раньше. Отныне она спала на показавшимся пуховой периной матрасе, а не на грязном клочке соломы и впервые за долгое время ей позволено было принять ванну. Роль спасителя города – благочестивой жертвы совсем не нравилась ей, но в этом всё же были свои плюсы. Сандра надеялась, что теперь от неё отстанут, по крайней мере, до следующего полнолуния, а за это время она придумает, как выпутаться из этой передряги, но вечером её с завязанными глазами вновь повели к Красной горе.

 – Я выполнила свою часть договора! Может быть, монстра давно уже нет в округе! Да и почему вы решили, что он объявится здесь именно сегодня? – Кричала она своим мучителям, но те не обращая внимания, молча тащили её на верёвке по дороге, что шла вначале вниз, а потом стала подниматься вверх. Снова девчонку привязали к столбу, и вновь у неё ушло немало времени на то чтобы снять опутавшие её верёвки, которые мучители специально не завязывали слишком сильно, дабы не препятствовать её передвижению, но и не дать возможности увязаться следом. Сдёрнув повязку с лица, Сандра настороженно всматривалась в темноту, но как не напрягала глаз, разглядеть что-то в кромешном мраке не смогла.

    Теперь каждый шорох казался её натянутым нервам шагами подкрадывающегося охотника на людей, и, услышав, она целилась в ту сторону своим единственным оружием – горящим факелом. Уснуть этой ночью у неё не вышло, и немного расслабилась она лишь с первыми лучами солнца, окрасившими небо на востоке в багровый цвет. И пусть на сегодня опасность миновала, оставался ещё третий день полнолуния, а это значило, что и следующую ночь ей предстоит провести в качестве наживки.

    Её вновь отвели в крепость и, глядя на своё отражение в купели с водой она боялась увидеть поседевшие волосы. Единственное что могло спасти её, это побег и пусть бежать было некуда, как не имела она монет и пропитания, как и друзей, способных укрыть на время, главным было выбраться отсюда! Наблюдение за ней усилили, молчаливые стражи исподволь следили за ней, пресекая любую возможность сбежать или свести счёты с жизнью. Её тюремщикам она нужна была живой.

    Уснуть Сандра в этот день не смогла, как не притронулась и к пище. Щёки её впали, под глазами появились чёрные круги, и вкупе с нечёсаными волосами выглядела она теперь не девицей в самом расцвете женской красы, а почти старухой. Забившись в угол, лишь молча смотрела сквозь окошко под потолком, слишком маленькое, чтобы пролезть в него, как уходит, возможно, последний день её жизни. А вечером пленницу вывели из подземелья, но повели не к Красной Скале, а вверх по лестнице. На крытой навесом террасе в компании местного начальства, подобострастно глядевшего на него, сидел за заставленным яствами столом лорд-наместник. Одетые в бархатные кафтаны слуги забирали остатки съеденных к этому времени лебедей и ставили жареного павлина, распущенный яркий хвост которого качался опахалом над серебряным блюдом. Не решаясь прерывать трапезу, процессия почтительно замерла у двери, но увидев Сандру, Ойген приглашающе указал на свободный стул:

 – Извините, что у нас тут всё по-простому. Вы же вроде как титулованная особа, – усмехнулся он, и приближённые тут же поддержали его дружным смехом.

 – Я не как бы титулованная особа – мои предки королевские особы голубой крови, – вновь входя в образ миледи, строго произнесла Сандра, не притрагиваясь к трапезе.

 – Да, да, я слышал вашу версию, – с набитым ртом отозвался на это лорд Эшли. – Почему же Вы ничего едите? Налейте даме вина. Вино, какого цвета Вы предпочитаете в это время суток? – спросил он с усмешкой в глазах и его свита вновь дружно засмеялась.

 – Налейте красного, оно полезно для кроветворения, – стараясь не замечать издёвки, ответила девушка. – А не ем потому, что пища, приготовленная вашими поварами слишком тяжела для моего желудка.

 – О здоровье печётесь? – понимающе взглянул на неё собеседник, по-простецки вытирая о себя жирные руки. – Это правильно. Если чудовище не растерзает этой ночью, Вас ждут долгие годы в тюремных застенках, и когда выйдете оттуда – если выйдете – от Вашей красоты не останется и следа. Кем бы Вы себя не считали, у Вас будет предостаточно времени, что бы понять свои ошибки, признать их и искупить.

 – Вы мне не отец, чтобы учить меня жизни. И кто Вас уверил, что кровожадный монстр обязательно придёт этой ночью? – ответила Сандра, смакуя вино, которое и впрямь оказалось недурным. Хмель виноградной лозы ударил ей в голову, и слова, которых она никогда не сказала бы теперь легко соскакивали с её языка.

 – Он придёт, он обязательно придёт – у него просто нет выбора. С закатом солнца все перемещения в округе строго запрещены. Мы делаем всё, что бы направить эту тварь к Вам. Охотники видели следы и потом, за это время не случилось ни одного нападения – думаю, он просто в ярости из-за неудовлетворённой жестокости, которая теперь съедает его мозг. Или что там у него в голове, кровожадные инстинкты? Поверьте, зверь всерьёз заинтересовался Вами, так что будьте, уверены, всё закончится не далее чем сегодня.

 – Я знаю одно: моя история не кончится в этих стенах. Когда-нибудь я всё же займу своё место на троне и первое что сделаю, прикажу снести эту башню, засыпать подземелья. А Вас, Вас... Я даже не знаю, что с Вами сделаю, – её обещания вызвали дружный хохот присутствующих, рассмеялся даже Бургомистр, и, вытерев от слёз глаза порядком засаленным рукавом камзола, наконец, спросил:

 – За что же Вы будете мстить мне? За то, что неукоснительно исполнял свой долг? И где, позвольте узнать будете держать преступников, когда разрушите тюремный замок? В своих покоях, Ваше Величество? Довольно! – вдруг меняя тон, со злостью воскликнул лорд Эшли, вставая из-за стола, и свита последовала его примеру, став похожей на свору борзых готовую начать гон по приказу хозяина. – Меня утомила Ваша клоунада. Выполняйте свою часть договора и молите Богов, чтобы чудовище всё же явилось к Вам на свидание. Я хотел просить короля о помиловании для Вас, но видя Ваше неблагоразумное упрямство, не буду этого делать!

 – Мне не нужна Ваша милость, как и милость человека занявшего моё место на троне...

 – Довольно! Да увидите же её, наконец, – побагровев, закричал Ойген, разворачиваясь к ней. Казалось, сейчас он бросится на неё и либо задушит, либо сбросит вниз, но, не сделав ни того, ни другого лорд-наместник быстро пошёл к выходу. Стража схватив пленницу за плечи, подняла на ноги и бокал, с недопитым вином выскользнув из руки, разбился о камень пола, расплываясь у ног кровавым пятном. Девчонку потащили вниз, и лишь уже по дороге к Красной скале она заметила, что унесла скрытый рукавом серебряный нож столового прибора.

***

    В этот день Сандра не сомкнула глаз, но сон казалось, не брал её, и сердце бешено колотилось в груди, в ожидании неминуемой развязки. Сегодня девушку накрепко привязали к столбу, и ей с трудом удалось разрезать путы своим единственным оружием, когда всё ещё удивительно полная луна вышла в зенит, освещая сумрачным светом поляну у подножия горы. В окрестных лесах было полно солдат, хотя ничего не говорило об их присутствии – по крайней мере, они должны были там быть, но Сандра первой встретиться с чудовищем, и никто не знал, чем это кончится. Для всех она была уже мертва, в храме по ней отслужили молебен, но молодая женщина не собиралась так просто отдать свою жизнь.

 – Где ты чёртов монстр! – кричала Сандра, освещая тьму вокруг себя горящим факелом. Пот тёк по раскрасневшемуся перепачканному пылью лицу, глаза горели злобой и ненавистью к этому миру, что обрёк её на страдания и гибель. Она скорее почувствовала колебание ветра, чем услышала приближающиеся шаги, как будто кто-то огромный быстро перебежал поляну, направив в ту сторону факел. Движение повторилось уже ближе, девушка ощутила лёгкий сладковатый запах не похожий ни на один из известных ей и пусть она по-прежнему не видела приближающееся к ней существо, зато теперь знала, как пахнет смерть.

    И вдруг Сандра заметила его – огромная фигура двуного зверя стала материализовываться из воздуха. Вначале она увидела лишь приближающийся контур тела – существо было громадных размеров и пусть прямоходящим, голова его больше походила на голову гигантского волка с прижатыми, загибающимися по контуру черепа ушами, нежели человека. Расширившимися от потрясения глазами Сандра смотрела, как пульсирующий воздушными пузырьками абрис превращается в наводившего ужас на окрестные земли монстра, с которым она так долго искала встречи, пусть и не по своей воле. Крик ужаса готов был сорваться с её уст, но зверь молниеносным движением схватил её за шею и крик умер внутри неё.

    Без видимых усилий оторвав от земли, чудовище молча рассматривало жертву близко посаженными глазами, а слюна, срываясь из приоткрытой пасти, падала с гулким стуком на носки её сапог. Сейчас огромные челюсти сомкнуться на шее, прокусывая яремную вену, и она превратиться в обескровленный сосуд, но вместо этого громадный зверь выбил из руки горящей факел; тот, отлетев, потух, ударившись о землю, и тьма накрыла их, словно захлопнув дверь гигантского склепа.

    Повалив на землю, существо насиловало её, вонзая в лоно свой детородный орган, извивающийся в ней подобно змее. Она не кричала, словно онемев от отвращения и ужаса. Сидящие в засаде воины должны были уже наброситься на монстра, но толи не видели ничего, толи были мертвы или их вообще не было там. И тогда Сандра не надеясь больше на помощь, воткнула нож в угадывающийся во тьме левый глаз, желая не столько подать знак или убить кровожадную тварь, сколько любой ценой прекратить эту пытку.

    Чудовище закричало от боли и сладострастия, извергая своё семя, что горячими, обжигающими каплями оросило её лоно. В этот момент из окружающей подножие горы чащи раздался утробный рёв походного рога трубящего наступление и, освещая путь светом горящих факелов, воины Бургомистра бросились на чудовище.

    Кровь его, вытекая из раны, капала на землю и лежащую под ним женщину. Она была густой и терпкой на запах, и Сандра брезгливо стирала её с себя и своей одежды. Монстра уже не было на ней, услышав звук рога, он не пытался скрыться, а ринулся в бой, раздавая когтистыми лапами смертельные оплеухи наседавшим на него солдатам. В сумрачном свете факелов он метался по кругу весь утыканный стрелами и арбалетными болтами, истекая кровью имевшей зелёный цвет, но почему-то даже не пытался покинуть поляну.

    Трава стала скользкой от крови и выпущенных кишок, много воинов пало и ещё больше стало калеками, но, даже умирая чудовище, не старалось сбежать, словно был в этом самопожертвовании для него какой-то неведомый смысл. Уже почти рассвело, когда подоспевшие из Полонии рыцари, оповещённые сигнальными огнями, переломили ход схватки, что копьями теперь старались проткнуть чудовище или изрубить мечами. Но оно, возвышаясь над всадниками, без труда опрокидывало лошадей, скользивших на мокрой от крови траве, и воины рыцарского Копья оттаскивали в сторону своего господина, снова сажая в седло.

    Чудовище не походило ни на одного из водившихся в Добробране зверей – скорее это было человекообразное нечто, сгусток мышц и неописуемой ярости, ростом в добрые десять футов, напоминавшее огромную безволосую обезьяну, на голове, которого вместо волос росли похожие на змей кожаные отростки. На теле его совсем не было жира – оно было сухим и поджарым, а тёмная почти чёрная шкура влажно блестела в отблесках света и была необычайно прочна, а само чудовище, не смотря на гигантский размер, оказалось на удивление вёртким.

    Силы покидали не только людей, но и исчадие ада; воины всё чаще пиками пронзали его, и пусть монстр тут же, ломая, вытаскивал их, потоки сочащейся крови говорили о том, что возможности его не безграничны. Наконец, он упал на четвереньки и, оказавшийся ближе всех бородатый воин в заляпанном кровью шлеме ударом боевой секиры снёс ему голову. И даже когда огромный зверь упал, солдаты с остервенением продолжали колоть и рубить его, боясь, что он воскреснет и, вымещая на мёртвом ужас пережитого. Бургомистр, потрясённый не меньше других произошедшим запоздало подумал, что если бы сказал им правду, они вряд ли нашли бы в себе мужество сразиться с дьяволом.

    Бой был окончен, многие не имея сил радоваться победе, валились на траву. Тело монстра погрузили в телегу, бросив туда же и голову, накрыв окровавленной попоной одной из убитых лошадей, что бы везти в город и потом в Добробран, обрадовав жителей королевства, что бояться им больше нечего. Сандра, видевшая битву от первого до последнего мига, пряталась от случайных стрел за столбом и теперь сидела рядом, не зная, что будет с ней дальше. Она была слишком опустошена произошедшим, чтобы просто уйти, хотя сейчас до неё никому не было дела. Да и куда бы она пошла? Ей мутило от запаха монстра, которым пропитались одежда и тело, лоно жгло и, найдя ручей неподалёку, девушка пыталась вымыть из себя его семя.

    Вернувшись к поляне, она заметила Бургомистра и всех его приближённых обескураженно разглядывавших лежащее в телеге чудовище. Подойдя ближе, Сандра увидела, что вместо тела гигантского монстра в подводе лежит обезображенный десятками ран труп смуглого нагого мужчины, пусть и высокого, но отнюдь не гиганта.

 – Его подменили! – потрясённо воскликнула девушка, и приехавший вместе с рыцарями лорд-наместник, бывший уже в курсе всего произошедшего тут, ответил сидя на лошади, печально глядя на неё: – Нет, женщина. Да и зачем? Это Иной – человек-оборотень, становящийся кровожадным монстром в дни полной луны. Его убили не стрелы и копья, а вот это, – боясь испачкаться запекшийся зелёной субстанцией, лорд Эшли вытащил из сумы завёрнутый в ткань остаток ножа, лезвие которого оказалось, разъедено почти до рукояти. – Серебро попало в кровь и этим доконало богомерзкую тварь.

 – Я выполнила наш уговор, Бургомистр, надеюсь, Вы выполните свою часть.

 – Я не могу этого сделать. Мне очень жаль.

 – Вы не отпустите меня? Тогда, что же, снова в подземелье?

 – О нет, казематы тюрьмы мало подходят для матери чудовища. Он давно мог бежать, но не сделал этого, защищая не столько тебя, сколько плод в твоём чреве. Ценой жизни он дал начало своему отпрыску, что теперь продолжит их род. Это единственное чем можно объяснить его поведение, – усмехнувшись, ответил старик и лица смотревших на неё мужчин посуровели, а сердце девчонки тревожно забилось в нехорошем предчувствии.

 – Вы думаете, я понесла от него?! – воскликнула она, пятясь от Бургомистра. – Уверяю, это не так! Какую же судьбу Вы уготовили мне?

 – Упокойся с миром, – смиренно произнёс Ойген, кивнув воину, стоявшему за спиной Сандры и тот коротким ударом кинжала, пронзил её сердце.

    Тьма нахлынула на неё внезапно, появившись за вспышкой боли, подобной удару молнии и затихающим раскатом грома слышался стук копыт уезжающих рыцарей, уходивших к Полонии солдат, скрип подвод, увозящих раненых и убитых. И тело жестокого существа, полу человека, полу кровожадного монстра, одного из тех, кто населял когда-то эти земли, но этого она уже не услышала.

***

    Тьма, внезапно нахлынувшая на неё, медленно отступала, неохотно освобождая из цепких объятий. Пение лесных птиц говорило о том, что был день. Тот же самый или уже другой Сандра не знала, что-то закрывало глаза, и сковывало тело, и с трудом она не сразу, но всё же сумела разорвать ткань окровавленной попоны, в которую завернули её труп, поражаясь неожиданной силе рук.

    Смертельная рана под лопаткой не столько болела, сколько чесалась, как бывает при заживании и, дотянувшись до неё, девушка нащупала лишь небольшой рубец. Что делать дальше она не знала, как не ведала того, предадут ли её тело сожжению, погребению или так и оставят в яру. Враги считали Сандру мёртвой, и это обстоятельство было единственным хорошим моментом – её больше не будут искать.

    Самым простым толкованием случившегося было то, что воин, убивший её, не попал в сердце и клинок прошёл рядом. Она впала в глубокий обморок, и это сбило с толка Бургомистра, принявшего её за покойницу. О том, что есть другой вариант, девушка боялась даже думать, утешая себя таким объяснением. События минувшей ночи – она не знала, сколько времени провела без сознания – несколько часов, дней, месяцев, а может быть лет – разделили её жизнь на до, и после и теперь оглядываясь назад, она вдруг осознала, что у неё совсем нет друзей. Те, кого она считала таковыми, лишь использовали её, словно разменную монету и бросили на растерзание палачу. Что ждало бы Сандру в подземелье тюремного замка? Долгое мучительное существование без всякого определённого смысла, теперь же такой смысл появился. Месть становилась единственным движителем её помыслов, само катящимся колесом, что отныне прокладывало путь по целине новых дней и ради чего стоило жить. Но вначале нужно было как можно дальше уйти из этих мест.

    Она шла на север, вдоль русла Леи избегая больших дорог и населённых пунктов, туда, где выше по течению лежал Добробран – огромный величественный город с сотней тысяч жителей, в котором надеялась найти пристанище и где рассчитывала отыскать ответы на свои вопросы. Слух её обострился, как и зрение; теперь по запаху Сандра определяла присутствие человека или зверя задолго до его появления. Сейчас в середине лета в лесу созрело много плодов и ягод, а ночи не были ещё холодны и, забираясь на дерево, она проводила на нём ночь, а с рассветом продолжала путь. Иногда в заводях ловила рыбу руками, с поражавшей её саму ловкостью хватая за жабры в воде, и за невозможностью развести огонь съедала сырой. Обходя буреломы, беглянка шла, не теряя реку из вида, делая несколько раз в день привалы для короткого отдыха, сбора ягод или ловли рыбы. Если в начале ноги её немилосердно болели с непривычки, то потом она уже легче переносила дорогу, а тело делалось жилистым и сухим.

    На четвёртый день пути Сандра вышла к избушке отшельника, что можно было понять по вырезанным вокруг рунам и украшенным лентами оберегам в виде человеческого глаза с рыбьим хвостом. Внутри не было никого, и девушка настороженно разглядывала комнату, в которой из мебели стоял лишь стол с прокопченной лампой да накрытый овечьей шкурой лежак. Сразу за дверью шли небольшие сени, где обитатель избушки держал нехитрую снедь и нужные в обиходе вещи, а зимой дрова для сложенного у задней стены камина. Судя по всему, жил здесь один человек и сейчас он либо покинул своё пристанище, либо ушёл куда-то по делам.

    Во дворе Сандра видела вялившуюся на солнце рыбу и пусть была она ещё сыровата, девушка с жадностью накинулась на неё, а утолив первый голод, обнаружила в кладовке мешок с сухарями и прошлогодние овощи, которые тут же добавила к трапезе. Кем бы ни был здешний обитатель, он явно не терпел беспорядка – все вещи лежали на своих местах. Хозяйничая внутри, Сандра обнаружила кувшин бортного мёда, вероятно оставленного прошлыми жильцами, полакомившись и им, но тут снаружи послышались лёгкие шаги. Оставив кувшин, беглянка выбежала на улицу, схватив на всякий случай лежавший на столе нож, увидев приближающегося к избушке молодого мужчину с вязанкой дров на спине и тушками пойманных в силки зайцев, что висели на поясе. Он был худ и не слишком высок, хотя первое и не бросалось в глаза из-за просторного плаща.

    Заметив её, он остановился, лицо его приняло озадаченное выражение – отшельник явно не желал чужого общества, но сказал другое:

 – Нож тебе ни к чему. Если тебе и нужно кого-то бояться, то точно уж не меня.

 – Почему ты решил, что мне есть, кого бояться? – настораживаясь, спросила девушка. Сбросив вязанку на землю, парень ответил, проходя мимо неё внутрь, с сожалением глядя на учинённый ею кавардак: – Дикая чаща не место для прогулок, и забраться сюда можно лишь преследуя кого-то, либо от кого-то убегая. Я не спрашиваю, как ты оказалась здесь, а лишь хочу знать, когда покинешь меня.

 – Могу уверить, что не задержусь надолго, но с твоего разрешения поживу здесь немного, дабы собраться с силами.

 – Я провожу дни в усердной молитве и одиночество часть выпавшего мне испытания, да и пищи у меня немного, – со вздохом ответил юноша, расставляя на место раскиданные вещи, сказав, наконец, после раздумья, глядя на её осунувшееся, грязное, расцарапанное колючками лицо: – Хорошо. На несколько дней можешь остаться, но потом ты уйдёшь.

    Зажарив на вертеле зайца, хозяин разделил трапезу, отдав ей большую часть, добавив холодных отварных бобов. Трапеза прошла в молчании; молодой жрец видимо не считал нужным тратить на неё своё красноречие, а гостья просто не знала, что ему сказать. Отшельник был совсем ещё юн, на несколько лет моложе её. Редкие мягкие волосы уже тронули ранние залысины и в купе с серьёзным почти мрачным выражением лица, выглядел парень старше своих лет. Запив обед ключевой водой из кувшина, он отодвинул от себя пустую тарелку, глядя как девушка жадно поглощает пищу, что давно уже не ела в таком количестве и, переводя дух та начала разговор:

 – Меня зовут Сандра, а тебя?

 – Бернард, хотя у прислужников Богу нет имён. Друг другу мы братья.

 – Сколько ты уже здесь?

 – С весны. Я буду жить тут до следующего года, в молитве и нужде искупая наши общие грехи.

Могу я узнать, кто ты и что привело тебя сюда? – спросил он. Молодая особа, собралась выдать придуманную историю, в которую и сама уже начинала верить, но вдруг передумала:

 – Я всё равно не скажу тебе правды. Не потому, что не доверяю, просто не хочу подвергать опасности, да и многого сама ещё не понимаю, – отшельник склонил голову, в знак того что принимает это и поднялся. – Надеюсь, ты не будешь приставать ко мне как к женщине.

 – За это не переживай, все братья перед вступлением в орден дают обет безбрачия. Ты разделишь со мной молитву?

 – Охотно, но я молюсь не Триолану, а Астарте – именно она заботится обо мне. – Не став спорить, Бернард, отправился к ручью мыть тарелку, но Сандра, наконец, доев бобы, которые хозяин несколько раз добавлял ей из глиняного котелка, догнала его: – Отдыхай, я сама сделаю это.

    Может быть, от волнений прошедших дней, а может от обилия съеденного её вырвало у ручья, но после этого тошнота не прошла, хотя больше и не досаждала ей. Эту ночь, как впрочем, и следующие беглянка спала в доме, а Бернард на улице, укрывшись одеялом. Прошла неделя, за ней вторая и третья, но девушка всё ещё жила в хижине отшельника, взяв на себя заботы по хозяйству. Сам он после утренней молитвы уходил проверять силки или рыбачить. Гостья иногда помогала ему, но чаще собирала спелые ягоды и плоды фруктовых деревьев или грибы после дождя. Отшельник не желал давить на Сандру, предоставив ей самой решать, когда покинуть его обитель, девушка же не спешила уходить. Идти ей было некуда, а здесь, по крайней мере, над её головой была крыша; она решила остаться до весны и уехать отсюда вместе с Бернардом, надеясь, что к этому времени о ней уже все позабудут. Но чтобы пережить долгую голодную зиму, нужно было заготовить, как можно больше пищи.

    Ежемесячных кровотечений, вещи неприятной, но привычной женской доле не было в этом цикле. Она надеялась, это обычная задержка. Однако время шло и ей с каждым днём всё труднее становилось верить, что в её чреве нет дитя кровожадного монстра и слова Бургомистра лишь оправдание мести за сказанные на террасе слова. Её теперь тошнило почти постоянно, аппетита то не было, а то она ела и не могла наесться. Сейчас её могло вырвать не только от вкуса пищи, а даже от её запаха или вида. Что-то с ней, безусловно, происходило, причём настолько стремительно, как не бывает при обычном течении беременности. Хотя как именно рождаются монстры, Сандра не знала.

    Мысль что она вынашивает в своём чреве чудовище, изводила её. Беглянка перестала за собой следить, немытые, нечёсаные волосы приобрели сальный неухоженный вид, а единственная одежда загрязнилась и существенно истрепалась. Молодой жрец видел, что с ней происходит что-то неладное, но помочь не мог. Сандра больше не занималась домом и то бродила по округе, то подолгу сидела глядя в одну точку на берегу ручья и тихо выла, раскачиваясь из стороны в сторону.

    Её обычно плоский живот заметно округлился, а стройная фигура начала расплываться в бёдрах и, хотя она была уверена, что забеременеть не могла, происходящее с ней утверждало обратное. И вот в один из дней начавшейся осени она, проснувшись не пошла, бродить по своему обыкновению, а осталась в избушке, занявшись домашними делами. И Бернард по причине зарядившего с ночи дождя ушедший в лес позже обычного с одобрением взглянул на неё, радуясь, что охватившая её хандра прошла наконец-то.

    Перемыв посуду и перестирав грязное бельё, как дань проявившему к ней участие человеку Сандра долго молилась Астарте, испрашивая у неё милосердия. Она не могла уже ничего изменить, как и не могла смириться с тем, что скоро жестокое существо появится на этот свет из её чрева. Помня о кровавых жертвах, Сандра не могла любить своего ребёнка; теперь, уверовав в то, что носит дитя под сердцем, она возненавидела и его и себя, как случайную мать и не имела права, позволить ему родится, ощущая себя в ответе за будущее Серединного мира. Которое, возможно, было теперь в её руках.

    Боясь, что решимость покинет её Сандра, старалась не думать о том, что делает, и, взяв тесак, которым Бернард обычно разделывал пойманную дичь, швырнула в дверь с такой силой, что лезвие по рукоять вошло в доску. Больше не медля, девчонка вышла на улицу, успев заметить появившегося на опушке Бернарда и размазав по грязному лицу слезы, которыми оплакивала свою неудавшуюся жизнь, бросилась грудью на торчащий нож, и, пробив сердце, он вышел из под лопатки.

 – Нет! – страшно закричал Бернард. Отшвырнув пойманную щуку, хвост которой волочился по земле, он бросился к ней. Царапая ногтями плотно пригнанные доски, Сандра угасала, увидев в последнее мгновение жизни, склонившееся над ней бледное лицо жреца. Но не ужас грядущей смерти были в её прощальном взгляде на оставленный мир, а радость и облегчение. Она пожертвовала собой ради будущего всех людей и что значит её никчемная жизнь по сравнению с судьбой человечества?