Текст книги "Ленин - красный диктатор "

Автор книги: Георгий Вернадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

6

На Бернском совещании русских большевиков, созванном в начале сентября 1914 года, присутствовал депутат Думы большевик Самойлов. Он доставил в Россию одобренные совещанием ленинские тезисы о войне. Эти тезисы были обсуждены большевистской фракцией в Думе, российской частью Центрального Комитета и собраниями большевистских рабочих на различных предприятиях Петрограда. Российские большевистские организации примкнули к тезисам, внеся в них незначительные изменения. Основной пункт о желательности поражения России остался без изменений.

Известие об этом доставил Ленину Шляпников, который выехал в Стокгольм в середине октября для восстановления связи между российскими большевиками и Лениным. В середине ноября 1914 года русские большевики собрали совещание в Озерках (вблизи Петрограда), чтобы обсудить планы своей дальнейшей деятельности в России. В этом совещании приняли участие все большевистские депутаты Думы (после отставки Малиновского их осталось пять), представитель Центрального комитета Каменев, представители большевистских организаций различных городов – Петрограда, Иваново-Вознесенска, Риги и Харькова.

Прежде чем совещание успело завершить свою работу, полиция арестовала и предала суду всех его участников. Слушалось дело на специальной сессии Петроградского суда 23 февраля 1915 года. Главным доказательством вины служили ленинские тезисы о войне. Каменев и все пять депутатов Думы были приговорены к ссылке в Сибирь.

По мнению Ленина, обвиненные не проявили на суде достаточно мужества. Особенно это касалось Каменева, которого Ленин по какой-то причине назвал его настоящей фамилией – Розенфельд. (Тот пытался подчеркнуть свое несогласие с Центральным комитетом и даже доказать свою солидарность с социал-патриотами.) Однако Ленин с удовольствием отметил правильное поведение думских большевистских депутатов-рабочих и выразил надежду на то, что при помощи их пропаганды его идеи распространятся в рабочей среде.

«Правительство надеется запугать рабочих отправкою в Сибирь членов РСДРП-Фракции? Оно ошибется».

7

Осенью 1914 года, как уже говорилось, Ленин разработал свою генеральную политическую линию. В 1915 году он старался усилить свою позицию и организовать группу сторонников внутри международного социал-демократического движения. Свой план дальнейшей деятельности он выдвинул на Конференции заграничных секций РСДРП, проходившей в Берне между 27 февраля и 4 марта 1915 года.

По предложению Ленина Конференция объявила, что все надежды на восстановление II Интернационала являются вредными иллюзиями и необходимо предпринять шаги, чтобы соединить вместе все антишовинистические элементы Интернационала. Далее был подтвержден тезис о желательности поражения России и было более полно разработано положение о гражданской войне: «Гражданская война… есть борьба пролетариата с оружием в руках против буржуазии».

Три участника конференции (среди них Н. И. Бухарин и Н. В. Крыленко) выступили против ленинской четкой пораженческой позиции и попытались выдвинуть более расплывчатый лозунг: «Война за мир».

Так сформировалась так называемая бухаринская группа, которая в дальнейшем пыталась поддерживать определенную степень независимости. К ней вскоре присоединился бежавший из Сибири Пятаков.

В сентябре 1915 года Ленин появился на Циммервальдской конференции. Эта конференция социалистов-интернационалистов включала представителей двух течений.

Меньшинство на конференции, сформировавшее так называемую «Циммервальдскую левую» группу, придерживалось непримиримых взглядов Ленина. К этому течению принадлежали следующие группы и делегаты: 1. Центральный комитет российских большевиков; 2. Бюро социал-демократов Польши и Литвы; 3. Центральный комитет социал-демократов Латвии; 4. Несколько индивидуальных делегатов – один швед, один норвежец, один швейцарец и один немец.

Большинство на конференции состояло из социал-демократов, которые хотя и выступали против социал-патриотизма, тем не менее не решались открыто проповедовать гражданскую войну и, подобно Бухарину, предлагали расплывчатый лозунг: «Война за мир».

Конференция одобрила текст обращения против войны, подчеркнув, что пролетариату необходимо начать войну за мир без аннексий и контрибуций и что основанием национальных отношений должно быть самоопределение народов.

Левая группа на конференции предложила другой текст обращения, в котором недвусмысленно и четко осуждался весь социал-империализм и особо выдвигался лозунг: «Не гражданский мир между классами, а гражданская война!». По мысли левых, революционные социал-демократы должны были постоянно доказывать массам, что прочный мир и освобождение человечества могут быть достигнуты только социальной революцией.

Этот проект резолюции, внесенный левой группой, не был принят большинством конференции, и тогда Ленин подписал обращение большинства.

Следует отметить, что «Циммервальдская левая» решила создать для будущих выступлений специальную организацию. Так, рядом с Интернациональной социалистической комиссией, избранной конференцией, было создано Бюро «Циммервальдской левой», состоявшее из Ленина Зиновьева и Радека.

8

Положение в России по мере продолжения войны, сопровождавшейся сплошными неудачами, стало быстро ухудшаться. Правительство начинало войну при поддержке практически всех политических сил русского общества за исключением большевиков и крайних консерваторов. Как и все остальные участники войны, царское правительство не предвидело ее затяжного характера и не заготовило достаточно запасов ни для военных, ни для промышленности и гражданского населения. Печальные поражения русской армии в 1915 году были вызваны главным образом нехваткой винтовок, снарядов и вообще военного снаряжения. Стало очевидным, что от полной катастрофы страну могут спасти только чрезвычайные усилия всех политических партий и экономических организаций.

В самом начале войны были сформированы Союзы земств и городов, призванные помогать раненым и больным солдатам. Теперь эти союзы занялись обеспечением армии. В дополнение к уже имеющимся организациям были созданы Военно-промышленные комитеты. В них участвовали представители различных корпораций, целью их была милитаризация промышленности. Центральным учреждением для всех этих организаций, естественно, была Государственная дума. В конце августа 1915 года умеренно консервативные и либеральные партии в Думе по инициативе кадетского лидера Милюкова объединились в так называемый «прогрессивный блок». Он направил царским властям требование формировать правительство из «лиц, пользующихся безусловным доверием Думы». Большинство в Думе считало, что это единственный путь, что только так можно сконцентрировать всю энергию народа для успешного продолжения войны.

На деле Дума добивалась лишь восстановления согласия между правительством и народными представителями, которое существовало при Столыпине и в известной степени при его преемнике Коковцеве. Однако вскоре после начала войны Коковцев был вынужден уйти в отставку. Его заменил Горемыкин, ничтожный человек, ставший (как и во время I Думы) безоговорочным проводником политики Николая II. Итак, правительство осуществляло политику Николая II, и страна была поставлена перед угрозой политического кризиса, раскола между правительством и Думой. Политический конфликт (подобный кризису времен I Думы) назрел снова, но теперь уже он пришелся на сложный момент напряженной войны.

Конфликт можно было предотвратить уступками либо Думы, либо императора. Но Дума не считала возможным сдаваться, так как не имела доверия к правительству. Николай II, вдохновляемый своей женой, императрицей Александрой Федоровной, тоже не соглашался пойти на существенные уступки прогрессивному блоку. Начался затяжной политический кризис. Николай II несколько раз распускал и созывал Думу, менял одного министра на другого; он принял на себя верховное командование, рассчитывая повысить свою популярность в стране. Постепенно эти меры привели к полной политической изоляции императора; из-за привычки Александры Федоровны вмешиваться в управление страной и из-за закулисной деятельности «старца» Григория Распутина, который оказывал на императрицу гипнотическое воздействие, изоляция становилась все сильнее. Император все больше терял свой престиж, кризис затянулся и нашел окончательное разрешение в революции.

9

Раскол между императором и Думой был опасен для обеих сторон именно тем, что открывал дорогу третьей силе – революционному пролетариату, руководимому идеями Ленина. В начале войны большевистскую газету «Правду» запретили, но за два года своего существования она успела воспитать много рабочих-последователей Ленина. Тем не менее, в начале войны патриотические настроения охватили также и российских рабочих, даже тех, которые симпатизировали большевизму.

Принятые большевистской фракцией Думы и русской частью Центрального комитета ленинские тезисы соответствовали настроению незначительной части рабочих. В мартовской забастовке 1915 года в знак протеста против суда над большевистской фракцией Думы участвовало всего около 4 тысяч рабочих. Но мало-помалу недовольство в рабочей среде росло. Продолжающаяся война, падение уровня жизни, трудности с продовольствием, особенно в Петрограде, усиливали недовольство.

Конфликт между Думой и императором также подогревал оппозиционные чувства, тем более, что речи депутатов печатались во всех газетах. Не последнюю роль играла и непрерывная пропаганда подпольных большевистских организаций, которые опять возобновили деятельность.

Но какие бы ни были совокупные обстоятельства, с 1915 года наблюдался заметный рост недовольства и беспокойства в рабочей среде. Стало увеличиваться количество стачек. В течение 1915 года в забастовках приняло участие около 500 тысяч рабочих, в 1916 году их число поднялось до 1 миллиона человек (хотя политический характер носили менее трети стачек).

Большевистское влияние на рабочих особенно ярко проявилось 10 октября 1915 года на первом собрании рабочих выборщиков в Петрограде, на котором предстояло выбрать представителей рабочих в Центральный и Петроградский Военно-промышленные комитеты. Прошла предложенная большевиками резолюция (95 голосов против 81), призывающая бойкотировать «оборонческие организации либеральной промышленной буржуазии». Выборы представителей были отложены до середины декабря и принесли такие результаты: из 153 выборщиков 91 последовали за большевиками и покинули собрание. Представители в Военно-промышленные комитеты были избраны от меньшинства рабочих. Большевики преобладали и на выборах рабочих Петрограда в Страховой совет Петрограда в феврале 1916 года. 41 голос из 60 был подан за большевистский список.

10

В конце апреля 1916 года в небольшой швейцарской деревне Кинталь заседала II конференция социалистов-интернационалистов. На конференции сильно ощущалось влияние «Циммервальдской левой», а также тот факт, что среди делегатов преобладала левая тенденция. К левым принадлежали 12 делегатов из 43-х, но в ряде голосований за левыми шла почти половина делегатов.

Резолюция относительно Международного социалистического бюро – руководящего органа II Интернационала – представляла собой компромисс между различными течениями на конференции, а в некоторых положениях имела тональность, предложенную левыми. Резолюция оставляла открытым вопрос о созыве Бюро, но призывала членов Циммервальдской группы готовить совместное выступление в Бюро против националистического социализма. Что касается главного пункта – вопроса о мире, – левая группа внесла специальный проект резолюции (как и в Циммервальде), включающий прямое обращение к пролетариям: «Сложите оружие, обратите его против общего врага – капиталистических правительств».

Проект не приняли; как и в Циммервальде, была одобрена декларация, содержащая обращение с призывом к миру без аннексий и контрибуций.

Тем не менее, Ленин был удовлетворен исходом Кинтальской конференции в целом. Он отмечал, что она показала усиление недовольства пролетарских масс и, как следствие, подъем революционных настроений.

Еще до этой конференции Ленин начал писать книгу с намерением заложить основы теории международного коммунизма. Работа называлась «Империализм, как высшая стадия капитализма». Ленин собирался публиковать ее в легальном русском издании. Книга была готова в июле 1916 года. Позже она стала основой интернационального ленинизма. Согласно ее доводам, мир вступил в эпоху господства финансовых монополий; это новый этап экономического развития, отличный от эпохи промышленного капитализма, при котором жил Карл Маркс. Развитие финансового капитализма заставляет главные капиталистические государства обеспечить себе экономические позиции в колониальных странах. В свою очередь, это означает, что мир вступил в период военных конфликтов между великими капиталистическими державами за захват колоний. Эпоха войн может кончиться только после свержения капиталистической системы и основания на ее месте коммунизма.

Перед приближающейся революцией Ленин готовил и теоретический фундамент и организационные связи между социалистическими группами. Но для более широкой деятельности Коммунистического интернационала существовало одно трудно преодолимое препятствие – отсутствие средств. Несмотря на умеренность и аскетический образ жизни, будущий глава Коммунистического интернационала осенью 1916 года использовал уже все деньги из партийной казны. В сентябре (или в самом начале октября) этого года Ленин написал Шляпникову в Копенгаген: «О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Дороговизна дьявольская, а жить нечем».

11

Вместе с генеральным лозунгом превращения империалистической войны в войну гражданскую Ленин, как уже отмечалось, выдвигал и частную задачу: желательность военного поражения России. Эту войну Россия вела против Центральных европейских держав. Таким образом, поражение России могло означать только победу Германии. Следовательно, ленинский интернационализм, на словах осуждая германскую буржуазию (равно как и буржуазии других стран), на практике играл на руку германским «социал-патриотам» и в целом германской буржуазии и кайзерскому режиму.

С реалистической точки зрения, ленинская доктрина была выгодна Германии. С самого начала войны он оказался агентом Германии, именно в этом обвиняли его лидеры левых оппозиционных группировок непосредственно перед подписанием мирного соглашения в Брест-Литовске.

Ленин и Людендорф практически имели одну задачу. Этот факт вовсе не подразумевает, что между ними существовало какое-либо оформленное соглашение. Это означало только то, что «их линии в политике пересекаются» (как отметил Троцкий).

Трудно, однако, отмести предположение, что мысль о возможности формального соглашения никогда не возникала. Как уже отмечалось, в самом начале войны лидер австрийских социал-демократов Виктор Адлер говорил австрийскому министру внутренних дел, что «Ленин мог бы при существующих обстоятельствах оказать важную услугу».

Осенью 1915 года немецко-русский социал-демократ Парвус (участвовавший в русской революции 1905 года) объявил в своей, издаваемой в Берлине газете «Die Glocke» («Колокол»), что он призван «служить интеллектуальным барометром отношений между вооруженной Германией и революционным российским пролетариатом». Парвус намекал своим читателям на то, что Германский генеральный штаб добивается революции в России. Следует отметить, что он употреблял в основном абстрактные фразы из резолюций Ленина. Но для Ленина Россия была только одной из составляющих генеральной политики интернационализма. Он не испытывал сожаления, что согласно его концепции, Россия потерпит поражение.

Но в своей газете «Социал-демократ» Ленин подверг Парвуса острой критике, обвиняя того в различном подходе при оценке политики Антанты и Центральных держав, в защите пацифистов и интернационалистов Англии и одновременно националистов и ярых патриотов Германии. Далее он упрекал Парвуса в том, что тот «лижет сапоги Гинденбургу… печатая хамские гимны этому «воплощению немецкой народной души»».

Вполне естественно, что Ленин обрушился на Парвуса: Парвус слишком откровенно толковал ленинскую точку зрения, показывал, что она служит интересам германского генерального штаба и немецких социал-патриотов. Но с ними Ленин не хотел иметь ничего общего, относился к ним еще хуже, чем к кадетам. Одно время он даже был готов на практике примириться со Столыпиным, но он никогда не прекращал ожесточенных нападок на кадетов. Это было вполне в его духе. Суровые обвинения Парвуса в социал-патриотизме вовсе не исключали для Ленина возможности использовать его (как это станет ясно впоследствии) для связи с Людендорфом. Деловое соглашение с «империалистами» никогда не представлялось Ленину предательством своих идеалов.

Так, в январе 1918 года, накануне заключения сепаратного мира с Германией, он заявлял, что «изменяют социализму лишь те, кто обменивает выгоды для части рабочих на выгоды для капиталистов, лишь такие соглашения в принципе недопустимы».

В своих январских тезисах, касаясь заключения сепаратного мира в 1918 году, Ленин писал, что разница между компромиссом советского правительства с Германией и компромиссом рабочего класса с буржуазией очень велика.

Кроме того, когда, еще до подписания Брест-Литовского договора, Германия продолжала наступление, Ленин, не задумываясь, принял военную помощь от «империалистов» Антанты, которые, с его точки зрения, были более опасными врагами, чем «империалисты» Германии.

Итак, Ленин в определенных обстоятельствах был готов прийти к взаимопониманию с «империалистами», в которых видел практическую пользу для коммунизма.

Но приходил ли он к каким-нибудь деловым соглашениям с германским империализмом, имело ли место что-либо подобное до революции в России?

Джин Генри Бинт, директор французского детективного бюро «Бинт и Самбин», которое вело наблюдение по поручению зарубежного представительства российского Департамента полиции, 30 декабря 1916 года направил управляющему этого представительства А. А. Красильникову рапорт. В нем говорилось, что, по сообщению детективов, 28 декабря русский революционер Ульянов (Ленин) покинул место своего проживания в Цюрихе и поехал в Берн, где вошел в здание германского посольства и оставался там до следующего дня, после чего вернулся в Цюрих.

Вопрос, соответствовало ли это сообщение фактам, может быть предметом дискуссии. Однако, нужно согласиться с тем, что в соответствии со взглядами Ленина и осуществлявшейся им в ряде случаев тактикой, в принципе его переговоры с германским правительством во время войны не казались ему невозможными. Позже, перед подписанием Брест-Литовского мира, Ленин сказал, что это была для него ничего не значившая «сделка с империалистами».

Ленин и революция 1917 года

1

В начале марта 1917 года в борьбе между правительством и Думой возник новый, решающий фактор. 3 марта началась забастовка на Путиловском заводе, к 10 марта превратившаяся в общую стачку всех рабочих столицы.

11 марта войска Петроградского гарнизона стали отказываться стрелять в рабочих. 12 марта несколько полков пришли к Таврическому дворцу, где размещалась Государственная дума; Дума была на грани разгона (указом царя), но ее члены тем не менее продолжали заседать. Солдаты выступивших против правительства полков объявили о своей поддержке Думы. Вечером того же дня был сформирован Временный комитет Государственной думы, тут же собрался Совет рабочих депутатов. На следующий день лидеры Думы организовали Временное правительство, возглавляемое председателем Союза земств князем Львовым. Вместе с Исполкомом Совета рабочих депутатов это правительство сделало первое заявление.

15 марта Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила, который, в свою очередь, 16 марта отказался от трона, передав власть Временному правительству до созыва Учредительного собрания.

Правление Романовых закончилось. Россия фактически превратилась в республику, хотя объявление республики было отложено до созыва Учредительного собрания.

Что же послужило причиной революции? Причин было много: слабость государственной власти, обострившаяся из-за конфликта Николая II с Думой; широко распространившееся в армии и по всей стране недовольство политикой императора; особые обстоятельства, сложившиеся в Петрограде (они носили экономический характер: резкий рост цен и трудности с продовольствием, очереди перед магазинами, продававшими хлеб и другие продовольственные товары).

Конечно, эти трудности оказались гораздо менее серьезными, чем те, что ожидали страну позже, в 1919 и 1920 годах. Но в 1917 году население еще не привыкло к подобным проблемам, и потому они особенно раздражали.

Кроме того, среди рабочих велась активная большевистская пропаганда. Трудно сказать, насколько существенную роль в разжигании революции она сыграла; министр Протопопов, например, считал, что ее роль оказалась не последней.

Некоторые наблюдатели также указывали на участие в агитации германских агентов, но документально это не подтверждено.

Что же касается войск Петроградского гарнизона, то ими в основном двигал страх быть отправленными на фронт; вот почему первая декларация Временного правительства включала пункт, гласивший, что эти войска не должны посылаться на фронт. Солдаты Петроградского гарнизона не страдали от плохого питания.

Но несмотря на все эти обстоятельства, рабочее движение (даже усиленное выступлением местного гарнизона) не означало еще революции в национальном масштабе. Только с того момента, когда Государственная дума решила возглавить движение, мятеж превратился в революцию.

Сформированное Думой Временное правительство вскоре показало, что является носителем высшей власти только номинально. В действительности, власть была разделена между правительством и Исполнительным комитетом Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Временное правительство состояло главным образом из кадетов и их сторонников. В его состав входил только один социалист – социалист-революционер Керенский. Меньшевик Чхеидзе, приглашенный в правительство, отказался войти в его состав.

С другой стороны, Исполнительный комитет Петроградского совета представлял исключительно членов социалистических партий и их сторонников. Члены буржуазных партий, даже самые демократические из них, не были представлены в совете. Среди тех, кто вошел в Исполнительный комитет и в пленум Петроградского совета, преобладали эсеры и меньшевики. Большевики были в меньшинстве (та же картина была в советах, сформированных в других городах России).

Первый вопрос, который встал перед русской революцией, – отношение к войне. Значительная часть эсеров и меньшевиков были оборонцами, то есть стояли за продолжение войны. Большевики, а также небольшие группы эсеров и меньшевиков, были пораженцами и защищали необходимость немедленного окончания войны. Но в первый период даже большевики открыто не выступали в советах против продолжения войны. Большинство в Петроградском и других советах недвусмысленно стояло за оборону. Но в то же время от имени Петроградского совета был издан приказ – так называемый «Приказ № 1», – который фактически подрывал дисциплину в русской армии, поскольку призывал солдат не доверять офицерам и формировать свои собственные советы в каждом армейском подразделении.

Как писал в своих воспоминаниях генерал Брусилов, действия, направленные на дезорганизацию армии, были вполне логичны, когда исходили от большевиков, желавших прервать войну, но непостижимым оставалось, как в эту игру могли включиться оборонцы. Объяснение этого факта – в отношении социалистов-оборонцев к Временному правительству. И эсеры, и особенно меньшевики в своих представлениях исходили из политических условий, которые преобладали в России до революции. Они все еще воображали, что живут в 1905 году, когда нужно было остерегаться возвращения реакции и восстановления старого режима. На самом деле власть уже принадлежала меньшевикам и эсерам. Как вскоре стало ясно, Временное правительство вполне созрело, чтобы ввести в свой состав социалистов. Но меньшевики продолжали считать Временное правительство администрацией старого типа, с которой всегда готовы были бороться. Временное правительство по своим убеждениям оказалось вполне демократическим, но социалисты считали его правительством буржуазным. Тактика большинства в совете заключалась в отказе поддерживать Временное правительство (за исключением тех случаев, когда оно осуществляло демократическую программу).

Подрывая правительство и его попытки опереться на армию, социалисты старались обеспечить собственное влияние в войсках. При этом, очевидно, они упустили из внимания, что армия ведет войну.

Когда совершилась революция, почти все социалистические группы оказались без своих руководителей, которые находились либо в ссылке либо за границей. Первыми вернулись те, кто был в ссылке. 1 апреля из Сибири вернулся Церетели, член II Государственной думы, сосланный в результате суда над социал-демократической фракцией этой Думы. Неделей раньше из Сибири, куда его сослали в начале войны, прибыл большевик Каменев.

Каменев сразу же вошел в состав редакции «Правды», выпуск которой возобновился несколькими днями раньше. Он также стал лидером Петроградского комитета большевиков, который как легальная организация возник 15 марта. До прибытия Ленина Каменев играл ведущую роль среди большевиков. Его политика по отношению к меньшевикам и эсерам носила примирительный характер. Он не был жестким политиком и к тому же понимал, что победа революции является общим достижением радикальных партий.

Еще во время пребывания в Сибири, когда Каменев получил известие, что великий князь Михаил Александрович отказался от трона, он послал ему приветственную телеграмму, адресовав ее гражданину Михаилу Романову. Свои статьи в «Правде» и речи в Совете Каменев выдерживал в лояльном тоне по отношению к Временному правительству. Итак, в первый период революции большевики не отделялись резко от других социалистов и только пытались придать левую тенденцию общественным настроениям внутри самого Совета.

В апреле начали возвращаться те лидеры российской социал-демократии, которые находились за границей. 13 апреля из Франции в Петроград приехал Плеханов. 16 апреля из Швейцарии – Ленин и Мартов, в начале мая из Соединенных Штатов – Троцкий. Плеханов теперь стал страстным оборонцем; остальные трое – интернационалистами, включая Мартова. Ленин и Мартов вернулись в Россию необычным путем, проследовав через территорию Германии в «запломбированном» железнодорожном вагоне.

2

Когда в России началась революция, Ленин находился в Швейцарии. К Временному правительству он сразу отнесся крайне враждебно. 16 марта он писал Александре Коллонтай: «Неделя кровавых битв рабочих и Милюков + Гучков + Керенский у власти!! По «старому» европейскому шаблону».

В первом из своих «Писем из далека» Ленин описывает происшедшие в России события:

Питерские рабочие и солдаты[18], как и рабочие и солдаты[19] всей России, самоотверженно боролись против царской монархии, за свободу, за землю для крестьян, за мир, против империалистской бойни. Англо-франиузский империалистский капитал в интересах продолжения и усиления этой бойни ковал дворцовые интриги, устраивал заговор… подстрекал и обнадеживал Гучковых и Милюковых, подстраивал совсем готовое новое правительство, которое и захватило власть после первых же ударов пролетарской борьбы, нанесенных царизму.

Это правительство – не случайное сборище лиц.

Это – представители нового класса, поднявшегося к политической власти в России, класса капиталистических помещиков и буржуазии, которая давно правит нашей страной экономически и которая как за время революции 1905–1907 годов, так и во время контрреволюции 1907–1914 годов, так наконец – и притом с особенной быстротой – за время войны 1914–1917 годов чрезвычайно быстро организовалась политически, забирая в свои руки и местное самоуправление, и народное образование, и съезды разных видов, и Думу, и военно-промышленные комитеты и т. д. Этот новый класс «почти совсем» был уже у власти к 1917 году; поэтому и достаточно было первых ударов царизму, чтобы он развалился, очистив место буржуазии.

Для Ленина Временное правительство было «приказчиком миллиардных фирм: «Англия» и «Франция».

30 марта Ленин написал в Стокгольм Ганецкому: «Главное – свергать надо буржуазное правительство и начать с России, ибо иначе мира получить нельзя». Проживавший в Стокгольме Ганецкий в это время был посредником между Лениным и большевиками в России. Чтобы успешно осуществлять посредничество, нужны были деньги, и он, очевидно, имел на счету большие суммы, поскольку в уже упоминавшемся письме Ленин давал ему такую инструкцию: «На отношения Питера с Стокгольмом не жалейте денег!!».

Из каких же источников получал Ганецкий Средства для большевистской пропаганды в России? До последнего времени большевики не опубликовали сведений о партийном бюджете за этот период. Поэтому можно только строить гипотезы.

Ганецкий действовал в Стокгольме как коммерческий представитель Парвуса. Как уже отмечалось, Парвус говорил о необходимости координации действий между германским военным командованием и русскими революционерами. Он объявлял об этом публично, считая своим долгом служить «интеллектуальным барометром» отношений между германскими вооруженными силами и революционным российским пролетариатом. Одно время Ленин жестко критиковал определенные аспекты взглядов Парвуса. Однако теперь Ганецкий появился в Стокгольме как представитель и Ленина, и Парвуса. Несомненно Парвус имел возможность поставлять Ганецкому деньги для большевистской пропаганды. Во время войны Парвус занимался снабжением немецкой армии и крупными спекуляциями, поэтому через его руки проходили значительные суммы. Парвус мог также достать деньги на «углубление революции» в России и непосредственно от «германских империалистов». Кто бы ни финансировал Ганецкого, остается фактом, что весной 1917 года в его распоряжении имелись средства для развертывания дальнейшей большевистской пропаганды.

3

После получения первых известий о революции Ленин предпринял все мыслимые усилия для того, чтобы выехать в Россию. Задача оказалась не из легких. На время войны дорога через Германию официально была закрыта для всех русских. Сообщение из Швейцарии с Россией в это время осуществлялось через Францию и Англию. Но поскольку союзникам были известны пораженческие взгляды Ленина, французское и английское правительства могли возражать против его проезда через их территории.