Текст книги "Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении"

Автор книги: Георгий Тертышников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)

В «Письмах» видна особенно замечательная глубина психологического анализа и оригинальность постановки дела, совершенно свободной от господствовавших тогда схоластических приемов подобного рода предметов. «Письма» отличаются теплотой и сердечностью, а в литературном отношении – ясностью и простотой изложения. Уже издание первого выпуска «Писем» возбудило живейший интерес в обществе. Так, редактор «Домашней беседы» В. И. Аскоченский пишет о них в своем журнале: «Рекомендуем всем православным христианам эту прекрасную книжку. Лучше, умней и благопотребней ее ничего не вышло у нас за нынешний 1858 год в светской печати в мире письменном» [9]9
  Домашняя беседа. 1858. Вып. 14–й. С. 79. Вследствие большого интереса общества к «Письмам о христианской жизни», они выдержали целый ряд изданий.


[Закрыть].

Редкие минуты досуга епископа Феофана наполнялись рукоделием: столярной, токарной работой по дереву. Только на короткое время владыка выходил на прогулку в сад при архиерейском доме, летом изредка позволял себе прокатиться в коляске.

Он горячо любил природу, восхищался ее красотой и во всем устройстве ее видел следы премудрости Творца. Особенно интересовался владыка астрономией и почти ежедневно летом, в ясную погоду, по вечерам наблюдал за небесными светилами в большой телескоп. «Небеса поведают славу Божию», – обычно слышалось тогда из уст астронома, умиленного созерцанием величия и красоты необъятного Божьего мира [239, с. 95–96].

Привлекала людей к епископу Феофану и его простая высокорелигиозная жизнь, и его умение по–отечески обращаться со всеми. Ласковый и приветливый, он с любым человеком, какого бы сана, положения, возраста он ни был, всегда обращался любезно, с искренней о всех благопопечительностью, со смирением и кротостью, с примерным терпением и благодушием.

Никто никогда не слыхал от святителя Феофана грозного слова начальника. Его обычная кротость не нарушалась даже тогда, когда ему приходилось терпеть оскорбления со стороны низших чинов клира. «Вот программа начальствующих всех родов, – говорил святитель Феофан, – растворяй строгость кротостью, старайся любовью заслужить любовь и бойся быть страшилищем для других. Истинная доброта не чуждается, где должно, строгого слова, но оно в устах его никогда не имеет горечи обличения и укора» [239, с. 24].

Доверие преосвященного Феофана к людям, в частности, к подчиненным, было безгранично. По своей нравственной деликатности и благородству души он боялся оскорбить человека даже намеком на подозрение или недоверие. Принимая бумаги от представителей различных ведомств и учреждений, преосвященный Феофан всегда советовался с ними, а нередко прямо спрашивал, какую лучше резолюцию положить на дело. Так, совместно с секретарем консистории он обсуждал общеепархиальные вопросы, с благочинным – проблемы его округа, с экономом – дела по ведению хозяйства.

Однако столь идеальные сами по себе нравственные черты архипастыря в практике управления епархией нередко являлись источником соблазна, а иногда и злоупотреблений. Некоторые из приближенных, особенно сотрудники консистории, получив свободу действий, употребляли ее для крайне неправильного и пристрастного решения дел. Вследствие этого поступали жалобы на епархиального архиерея, а вместе с ними возникали и личные неприятности для него.

Летом 1860 года Тамбовскую губернию постигла страшная засуха, а осенью начались пожары в самом Тамбове, в уездных городах и селениях. Жители Тамбова из опасения новых пожаров и из‑за боязни злоумышленников–поджигателей ушли из своих домов, некоторые поселились на площадях, а многие выехали за город. В уездном городе Борисоглебске четырьмя пожарами была истреблена половина всех домов. В эти трудные для епархии времена преосвященный Феофан явился истинным ангелом–утешителем своей паствы и вещим истолкователем воли Божией, проявившейся в народных бедствиях. Не ограничиваясь Тамбовом, он посетил значительную часть губернии, пострадавшую от пожаров, словом назидания и утешения вливая целительный бальзам в удрученные скорбью души. Девятью поучениями отозвался ревностный архипастырь на народную беду. Наставления эти по внутренней силе мысли, сердечности и одушевленности напоминают знаменитые слова святого Иоанна Златоуста в подобных случаях. Они же являются лучшей характеристикой самоотверженного общественного служения епископа.

В период тяжких испытаний, постигших епархию, преосвященный Феофан весь отдался своей пастве, пережил все ее горькие беды. Так, в самый острый период пожаров он в течение трех дней подряд созывал верующих в храм Божий на общественную молитву и в пламенных, полных глубокой скорби и сердечной муки речах раскрывал нравственное значение бедствия как очистительного испытания, призывал не падать духом и воодушевиться надеждой на лучшее будущее. Он плакал вместе со всеми, когда беда достигла критических пределов, и сердечно радовался при первых признаках ослабления ее.

Когда беда отступила, архипастырь спешит поделиться со своею паствой радостной вестью: «Благодарение Господу! Спокойствие начинает осенять наш город, дома приемлют своих жильцов, и течение дел уже не встречает препятствий за отсутствием делателей. Так, благодарение Господу, мы в благих надеждах! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – Вот мы уже и совсем почти успокоены! Ожидание бед уже не мучит нас и не поражает сокрушительным страхом, – и все у нас приняло свое обычное течение» [239, с. 95].

В годину столь тяжкого общественного бедствия преосвященный Феофан поддерживал свою паству не только утешительным словом, но и делом. Из своих личных средств он оказывал значительную материальную помощь пострадавшим от пожаров, особенно вдовам и сиротам из семей бедного духовенства. Свою квартиру и все свободные помещения архиерейского подворья он предоставил в полное распоряжение погорельцев, а сам поселился в загородном доме.

Во время пребывания епископа Феофана на Тамбовской кафедре окончательно определилась в нем склонность к уединению. В одну из поездок с целью обозрения храмов и монастырей своей епархии святитель Феофан посетил Вышенскую пустынь, которая нравилась ему строгим иноческим уставом и красотой местности, «которой нет ничего на свете Лучше» [263, с. 13–14]. Назначая туда настоятелем эконома архиерейского дома игумена Аркадия, Владыка на прощанье сказал ему пророчески: «Поезжайте, отец игумен, туда, а там, Бог даст, и я приеду к вам» [193, с. 51].

Период жизни епископа Феофана в Тамбове был отмечен и радостными событиями, доставившими ему великие утешения. Так, при его ближайшем участии было совершено открытие мощей святителя Тихона Задонского, которого он глубоко почитал. Произошло это в день блаженной кончины Задонского святителя – 13 августа 1861 года. Для участия в торжестве Святейший Синод направил первенствующего члена Синода, митрополита Новгородского и Санкт–Петербургского Исидора, архиепископа Воронежского и Задонского Иосифа и епископа Курского и Белгородского Сергия. Затем, по особому «высочайшему повелению», к ним присоединился и преосвященный Феофан, епископ Тамбовский и Шацкий.

Для участия в торжестве в Тамбов прибыло свыше 300 человек духовного звания и около 250 тысяч мирян всех званий и возрастов. В момент открытия святых мощей святителя Тихона трепетные, умилительные чувства переживали все участники торжества. Митрополит Исидор в письме к Московскому митрополиту Филарету по этому поводу сообщал: «Когда на всенощной пред величанием открыли раку, в переполненной народом церкви сделалась такая тишина благоговения, что летящую муху можно было слышать. Много было исцелений» [200, с. 101].

12    августа 1861 года епископ Феофан совершил Божественную литургию в главном соборе, где поставлены были мощи святителя Тихона, при громадном стечении народа, пришедшего сюда со всех концов России увидеть славу новоявленного угодника Божия и испросить его молитв о помощи в многотрудных жизненных обстоятельствах и заступлении пред Престолом Небесного Царя.

13    августа Божественную литургию в соборе совершали четыре архиерея. На малом входе святые мощи вынесены были в алтарь и поставлены на горнем месте, лицом к святому престолу. Архиереи стали по обеим сторонам святых мощей как сослужащие. На литургии митрополит Исидор произнес назидательное слово. По окончании литургии мощи были внесены из алтаря и поставлены посреди собора. Перед ними начато было молебное пение святителю Тихону, затем при колокольном звоне был совершен крестный ход вокруг монастыря. После крестного хода святые мощи были поставлены на приготовленное для них место на левой стороне собора. Первенствующим архиереем прочитана была пред ними молитва святителю Тихону.

«Невозможно описать радости преосвященного Феофана по этому случаю! – пишет находившийся тогда в Задонске его племянник А. Г. Говоров, – Он часто говорил мне, что еще с ранней юности он глубоко чтил память святителя Тихона и ходил со своей родины в город Задонск пешком на поклонение святителю» [200, с. 101–102].

Участие епископа Феофана в торжестве открытия мощей новоявленного чудотворца–святителя «послужило как бы особым благодатным освящением его собственного святительского служения» [Там же], которое затем, по возвращении к своей пастве, он продолжал с еще большей ревностью.

Но недолго тамбовской пастве пришлось быть под управлением преосвященного Феофана. 22 июля 1863 года он был перемещен на древнюю, более обширную Владимирскую кафедру вместо уволенного на покой епископа Иустина. В синодальном докладе было сказано, что преосвященный Феофан «настоящим своим служением снискал потребную опытность для управления столь обширною паствою» [252, с. 176].

С тихой скорбью и всегдашней покорностью, повинуясь воле Божией, преосвященный Феофан стал мало–помалу подготовлять и паству, и себя самого к разлуке. Частые богослужения и общение в слове проповеди были истинной отрадой в предстоящем расставании.

Перед отъездом признательное духовенство устроило епископу Феофану прощальный обед, на котором вместе с гостями духовного звания присутствовали знатные и уважаемые граждане города. На этой последней «вечери любви», как выразился в своей краткой речи священник И. М. Сладкопевцев, в собственном смысле было «вечеряние учеников с учителем, детей с отцом, пастырей с архипастырем» [238]. В речах, обращенных к преосвященному Феофану, тамбовское духовенство благодарило его за ревностные труды и отеческие заботы о епархии.

В день последнего служения было сказано прощальное, истинно апостольское по духу и содержанию слово к оставляемой пастве. В нем епископ Феофан, в частности, сказал: «Се совершено последнее мое у вас служение, и последнее мое обращаю к вам слово. Недолго я наслаждался любовью вашей, но и за то благодарение приношу Господу и доброте вашей, – за эти недолгие дни покойной среди вас жизни. Всеправящая десница Божия, сведши нас вместе, так сочетала души, что можно бы и не желать разлучения. Но как Тому же Господу угодно было так положить на сердце тем, в руках коих сии жребии перемен, то надобно благодушно покориться определениям Божиим, ибо это и значит ввергнуть участь свою в руки Божии – самое безопасное хранилище и самое мощное носило. Потому, как я сам говорю, так и вас прошу произнести от сердца: буди воля Божия» [93, с. 63–64] [10]10
  О Православии с предостережениями от погрещений против него. С. 63—64. Очевидец рассказывает, что слезы текли по кроткому лицу святителя во время произнесения прощального слова и невольно вызывали ручьи слез у слушателей. (. Ключарев А. С. Цит. соч., 1904. Ноябрь. С. 842).


[Закрыть].

Итак, святитель Феофан, оплакиваемый искренне любившей его паствой и напутствуемый благожеланиями, отбыл из Тамбова, чтобы еще потрудиться ради Господа и спасения ближних на новом обширнейшем поприще.

Архипастырская деятельность епископа Феофана на Владимирской кафедре (1863–1866)

В конце августа 1863 года епископ Феофан прибыл в богоспасаемый град Владимир и 1 сентября после литургии первый раз произнес проповедь, обращенную к своей новой пастве.

Преосвященный Феофан призвал владимирцев постоянно хранить в себе дух мира и любви, твердо держаться основных начал веры и жизни христианской, неуклонно идти «царским путем, указанным Святой Православной Церковью, которая есть столп и утверждение истины» [11], избегать всевозможных прельщений и лжеучений.

Со своей стороны, епископ Феофан обещал неуклонно следовать началам истинной веры и благочестия во время своего архипастырского служения, первым долгом считая проповедование слова Божия. Сшей вступительной речью преосвященный Феофан как бы начертал программу предстоящей многотрудной архипастырской деятельности на Владимирской кафедре, и он до конца остался верен этой программе.

Служение преосвященного Феофана на новом месте было еще разнообразнее и плодотворнее, чем на Тамбовской кафедре.

По статистическим сведениям за 1864 год, собранным Владимирской духовной консисторией, во Владимирской губернии значилось 1 254 960 жителей, в том числе духовного ведомства 9541 мужского и 11 434 женского пола; 20 мужских монастырей, в которых проживало 467 монахов, и 8 женских монастырей, в которых было 659 монахинь; 1152 православные церкви, 270 училищ, учрежденных духовенством.

Полагаясь во всем на волю Божию, новый владыка с первых же дней своего служения явился ревностным пастырем и учителем веры и благочестия.

Главным попечением заботливого архипастыря Владимирской епархии было спасение вверенных ему душ через назидание, посредством проповеди слова Божия. Он неустанно поучал народ, «обходя грады и веси обширной миллионной паствы своей» [218, с. 5].

Как бы предчувствуя непродолжительность пребывания здесь, преосвященный Феофан торопился проповедованием слова Божия привести к Господу возможно большее число душ. За короткий период своего пребывания на Владимирской кафедре святитель произнес проповедей гораздо больше, нежели в Тамбовской епархии, хотя там он был дольше. За три года служения во Владимирской епархии епископ Феофан произнес 138 проповедей.

По свидетельству современников, проповеди преосвященного Феофана производили сильное впечатление и привлекали массу народа. Один из его слушателей писал: «Вскоре по приезде преосвященный Феофан произвел впечатление на здешнее общество своими проповедями. Каждое служение свое он сопровождает архипастырскою беседою. Его слово овладевает вниманием слушателей до того, что даже при слабости его голоса слышно было последнему нищему у церковного порога; речь так общепонятна, что привлекает множество слушателей из простого народа» [239, с. 270–271]. И сам святитель Феофан замечает об этом в одном из своих писем от 29 декабря 1863 года: «Народ тут будто хорош… дивятся… С самого приезда доселе еще ни одной службы не было без проповеди… и слушают» [134, с. 54].

Предметы владимирских проповедей епископа Феофана весьма разнообразны, но все они проникнуты одной общей мыслью – о спасении ближних. Большая часть его проповедей имела нравоучительный характер. Во Владимирской епархии за епископом Феофаном окончательно укрепилась слава проповедника.

Чтобы упорядочить и усилить проповедническую деятельность приходских священников, преосвященный Феофан 27 ноября 1864 года издал «Инструкцию для проповедания слова Божия», которая была напечатана во «Владимирских епархиальных ведомостях» за 1865 год (№ 1. С. 3–15). В этой инструкции говорится о катехизических поучениях и об обыкновенном проповедовании слова Божия каждым приходским священником.

Катехизаторство было учреждено не только во Владимире, но и во всех уездных городах, посадах и значительных селах. Предметом поучений должны были служить истины веры по указанию Православного катехизиса, толкование воскресных евангельских и апостольских чтений, а также беседы о богослужении.

Говоря о качестве поучений, инструкция особенно настаивает на простоте, искренности и ясности слога, указывая как на образцы на творения святых отцов – Иоанна Златоуста и Тихона Задонского. Чтобы катехизаторство шло более обстоятельно и успешно, инструкция предлагает назначать в одном месте по нескольку катехизаторов на каждый год, так чтобы они разделяли между собой предметы поучений: один бы брал догматическую часть, другой – нравственную. Обычные поучения все приходские священники по инструкции должны произносить каждое воскресенье, в каждый знаменательный церковный праздник и особенно во Святую Четыредесятницу.

Приглашаются к проповедованию слова Божия под руководством местного священника и способные диаконы, а также окончившие курс семинарии сельские учителя.

Те, кто не могут почему‑либо составлять своих поучений, должны читать готовые печатные проповеди известных проповедников применительно ко времени и нравственным нуждам прихожан.

Местным благочинным инструкция предписывает строго следить за проповеднической деятельностью священников, составлять по этому предмету особую ведомость и представлять ее начальству.

Для наблюдения за проповедничеством по всей Владимирской епархии преосвященный Феофан учредил еще особый Цензурный комитет при Духовной консистории, в состав которого назначил высших священных лиц из числа городского духовенства, а также наставников семинарии, духовного училища и гимназии, имеющих священный сан.

Этот Комитет обязан был назначать катехизаторов, рассматривать представляемые ему поучения, высказывать свое мнение об их достоинстве и недостатках, а также о мерах к устранению последних и следить за неопустительным исполнением священниками проповеднических обязанностей. Обо всем этом Комитет должен был ежегодно составлять ведомость и представлять ее преосвященному. На основании этих донесений епископ Феофан ревностных проповедников слова Божия награждал, а небрежных в этом деле наказывал и штрафовал.

Указанная инструкция преосвященного Феофана имела громадное значение для успешного развития проповеднической деятельности духовенства Владимирской епархии. «Циркуляр этот, как заботливый голос верному долгу архипастыря, признаться, заставил многих из нас усиленнее взяться за проповедничество», – писал один священник той епархии [215].

Кроме того, с целью развития проповеднической деятельности преосвященный Феофан побуждал местных священников писать по этому предмету статьи и помещать их во «Владимирских епархиальных ведомостях». Так явилась статья «Несколько слов по поводу вменяемости в непременную обязанность каждому сельскому священнику во все воскресные и праздничные дни проповедовать прихожанам слово Божие» священника Михаила Панфилова и другие. В них развиваются мысли, кратко изложенные в «Инструкции для проповедания слова Божия».

В качестве образцов для составления проповедей священниками епископ Феофан распорядился печатать во «Владимирских епархиальных ведомостях» как свои проповеди, так и лучшие проповеди местных священников, а также составить сборник из поучений святых отцов, преимущественно святителей Иоанна Златоуста, Тихона Задонского и Димитрия Ростовского.

Преосвященный Феофан с глубоким, неослабевающим вниманием следил за нравственной жизнью и духовными нуждами своей паствы и с истинно отеческой любовью и предупредительностью всегда стремился удовлетворить их.

Владимирская епархия весьма нуждалась в православном миссионерстве, так как губерния была колыбелью раскола: скрываясь из Москвы от преследований правительства, раскольники находили здесь пристанище и немало последователей. Нередки были случаи, когда сектанты явно пропагандировали свое учение, открыто совращая православных, особенно среди простого народа.

По опыту Олонецкой епархии преосвященный Феофан знал, какую серьезную опасность для православной веры представляет собою раскол, а потому не мог быть спокоен за христианскую жизнь своей паствы; отсюда его непрестанная и упорная борьба с расколом.

Он неоднократно говорил об этом с церковной кафедры в самом Владимире, предпринимал путешествия в раскольничьи центры епархии, где также произносил поучения, в которых в самой простой и доступной форме раскрывал несостоятельность раскола как с исторической точки зрения, так и по существу.

По убеждению преосвященного Феофана, наш раскол есть не что иное, как плод народного невежества и недомыслия. Отделившись от Православной Церкви, раскольники думают спастись самостоятельно и краеугольным камнем своего спасения полагают такие маловажные, иногда даже мелочные предметы, как двоеперстие, сугубая «аллилуиа», небритые бороды и прочее. Между тем для этих отщепенцев, с канонической точки зрения, не может быть и речи о спасении, так как их общество в самой своей основе лишено спасающей благодати. Благодать же у них отсутствует потому, что нет хранительницы ее – Церкви и проводников Божественной благодати – таинств и священной иерархии.

Подавая собственный пример в искоренении раскола, преосвященный Феофан призывал к тому же и местное духовенство. Он обязывал священников особенно усиленно проповедовать слово Божие в местах, населенных раскольниками, вести с ними частые беседы, в которых раскрывались бы ложность их учения и истинность учения православного, и тем самым приводить их в лоно Святой Церкви, предохранять православных от раскольнической пропаганды и убеждать их твердо стоять в Православии. Ревностных борцов с расколом преосвященный Феофан всячески поощрял и награждал.

В 1864 году епископ Феофан послал иеромонаха Моисея в Москву для сверки старопечатных книг. «Податель сего письма, отец Моисей, желание возымел побеседовать с уклоняющимися в раскол. Уклоняющиеся желают видеть своими очами в старопечатных и писанных книгах до Патриарха Никона указаний, например, Господа Иисуса – аллилуиа трижды… так, как содержит Православная Церковь, а не как они думают, – и под сим условием готовы будто не отступать. Они обещались прислать своего начетчика и вместе с отцом Моисеем проводить его в Москву смотреть старые книги – Чтоб это было удобнее тогда сделать для них, посылаю предварительно отца Моисея к Вашему Высокопреосвященству и покорнейше прошу – поруководите его как новичка… доставьте доступ в библиотеку Патриаршую и укажите, в каких книгах есть что в опровержение раскола» [11]11
  Письма епископа Феофана епископу Можайскому Савве. ГБЛ. Ф. 262. Ед. хр. 44. Л.17.


[Закрыть].

В этом же году в селе Мстере Вязниковского уезда епископ Феофан, с разрешения Святейшего Синода, открывает Богоявленское православное братство. Для братства был составлен устав, согласно которому оно должно «служить нуждам и пользе Православной Церкви, противодействовать посягательствам на ее права со стороны иноверцев и раскольников, для созидания и украшения храмов Божиих, для дел христианской благотворительности и для распространения и утверждения духовного просвещения» [253, с. 166].

В члены братства вступали многие лица из разных мест Владимирской губернии с искренним желанием содействовать тем или иным способом целям братства. Торжественное открытие Богоявленского братства происходило 14 октября 1864 года. На это торжество святитель Феофан прислал в Мстеру от себя иеромонаха Моисея и с ним икону Покрова Пресвятой Богородицы в благословение братству и письмо учредителю А. К. Голышеву, в котором он выражает свою радость по случаю открытия братства.

Преосвященный Феофан был выбран почетным попечителем братства. Он руководил ходом всех его дел, воодушевляя его деятелей письмами, способствовал умножению финансового фонда денежными пожертвованиями и послал туда из архиерейского дома миссионера Иоанна Успенского, опытного в борьбе с расколом. Благодаря всем этим мерам Богоявленское братство в Мстере скоро стало приносить ощутимые плоды.

Однако предметом самых усердных забот, истинно отеческих попечений епископа Феофана явились церковноприходские школы и духовно–учебные заведения епархии. Он закончил начатую его предшественником, епископом Иустином, постройку общежития для учеников Владимирской духовной семинарии, освятил и открыл его в первый год своего пребывания во Владимире.

Общежитие это вмещало 150 учеников; кроме того, здесь были помещения для ректора, инспектора, эконома, а также для правления, библиотеки и больницы. Открытие общежития для семинарии имело в учебно–экономическом отношении большое значение. Здесь ученики находились под постоянным надзором и руководством со стороны начальства и учителей, пользовались более чистым и удобным помещением, получали несравненно лучший стол, чем на семинарских квартирах.

До прибытия епископа Феофана во Владимире не было училища для девиц духовного сословия. Сознавая его необходимость, преосвященный Феофан так же, как и в Тамбове, стал ревностно заботиться об его устройстве. В начале 1865 года его ходатайство было удовлетворено Святейшим Синодом, и состоялось открытие училища и освящение церкви в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, которое совершил сам епископ Феофан.

«Девичью бурсу открыли, – писал владыка, – церковку освятили, и красавицы мои блаженствуют. А уж начальница, что за чудо! Как у ней идет все ловко, умно, матерински, экономично. Не нарадуюсь. Красавиц с 20. Как они сначала дики были и как теперь привыкли. Рады–рады, когда приедешь к ним» [134, с. 57].

По истечении первого полугодия со временеми открытия училища архипастырь самолично произвел экзамен по всем пройденным предметам в присутствии членов училищного совета и наставников училища, хотя этот экзамен не имел публичного характера.

При преосвященном Феофане возросло строительство, ремонт и благоукрашение храмов епархии. Его личными заботами был устроен храм во имя Рождества Христова при· Владимирском архиерейском доме вместо прежнего, пришедшего в ветхость. Благодаря его стараниям и усердию попечителей Крестовая церковь была заново переделана и стала много обширнее и светлее. С начала 1865 года по ходатайству епископа Феофана стали выходить «Владимирские епархиальные ведомости».

Непродолжительно было служение епископа Феофана во Владимире, но и здесь он проявил себя ревностным архипастырем и успел заслужить всеобщее уважение и любовь. За усердную и плодотворную архипастырскую деятельность во благо Святой Церкви 19 апреля 1864 года епископ Феофан был награжден орденом Анны 1–й степени.

Обыденная жизнь преосвященного Феофана во Владимире и его отношение к подчиненному духовенству и мирянам были такими же, как и в Тамбове. Преосвященный Феофан жил, как истинный архиерей Божий, хорошо помня богомудрое апостольское слово Павлово, «не высокомудрствующе, но смиренно ведущеся» (Рим. 12, 16). Идя к нему для какого‑либо объяснения, всякий мог быть уверен, что ни одного жестокого, а, тем более, грубого или заносчивого слова не позволит себе этот мудрый святитель. Принимал он свободно всех и каждого, не уклонялся от людей, приходивших к нему.

И несмотря на это, все заметнее проявляется в характере святителя тяготение к уединению, самоуглублению, «внутрьпребыванию», непреодолимое стремление к вершинам духовной жизни. Он желал уединения, покоя и тишины только для того, чтобы предаться трудам духовного писательства и тем послужить Святой Церкви и спасению ближних. Всему этому препятствовала обширная практическая деятельность. В качестве епархиального архиерея он обязан был заниматься и такими делами, которые были чужды его характеру и которые часто нарушали его высокое духовное настроение, доставляли скорбь его любвеобильному сердцу. Свое внутреннее состояние он выразил в одном из писем: «В делах никакой трудности не вижу, только душа к ним не лежит. В свободное время сложа руки я не сижу – минуты даром не проходит. Занимаюсь тем, к чему душа лежит. Но беспрестанные отрывы не дают сделать ничего из того, что хотелось бы сделать. Исполнение сего ожидается от обители, и все потребное к тому заготовлено в широких размерах. Нет предмета, для обзора которого я не нашел бы источников под руками» [139, с. 11].

Святитель, как уже было сказано, с юных лет стремился к уединению и идеал монашества видел в совершенном отрешении от мира и всех житейских забот. И вот теперь, после двадцатипятилетнего служения Церкви на различных поприщах, он нашел благовременным осуществить свое всегдашнее стремление. В мае 1865 года он сообщил о своем намерении святителю Игнатию (Брянчанинову), находившемуся в то время уже на покое. «Искреннюю приношу благодарность, – писал святитель Феофан, – за дорогой подарок Ваш (1–й том «Аскетических опытов»). Он и без подарения подарок православным. Авось оживит заснувших. И сия благодать пробуждения да сопутствует всякой книжке и всякую душу да проникает при чтении ее. Благословите и помолитесь о мне грешном. Совсем осуетился. И очень часто порываюсь на Вашу дорогу – Как бы то устроилось сие! Не вижу ворот по моей близорукости. Иногда бываешь готов за перо взяться и писать прошение о том; да что‑то в груди поперечит. И остаюсь при одном желании. Будем сидеть у моря и ждать погоды. А грехи так и тяготят, а страсти так и бьют по бокам» [12]12
  Письмо преосвященного Феофана к епископу Игнатию (Брянчанинову) // Приложение к магистерскому сочинению иеромонаха Марка (Лозинского) «Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам епископа Игнатия (Брянчанинова)». Т. 2. Полное собрание писем епископа Игнатия (Брянчанинова). МДА. Загорск, 1967. С. 48–50.


[Закрыть].

Мудрый подвижник, святитель Игнатий, сознавая ту пользу, которую приносит епископ Феофан вверенной ему пастве, писал: «Паства Ваша пользуется обильно назидательным словом и примером Вашим. Если Промысл Божий поставил Вас на свещнике, – зачем сходить с него без призвания Божия? Может быть, в свое время, откроется это призвание! Может быть, все обстоятельства единогласно выразят его! Тогда оставите мирно кафедру Вашу; тогда уйдете мирно в келию – преддверие вечности. Пребывая в келии, не будете тревожиться мыслью при келейных искушениях, что эти искушения последовали за предупреждение воли и указаний Божиих. Простите за слово любви! Поручаю себя вашим святительским молитвам» [13]13
  Там же, с. 50–53.


[Закрыть].

Ухудшение здоровья, а также неприятности в делах управления способствовали тому, что желание устраниться от управления Владимирской епархией у епископа Феофана стало приближаться к оформленному решению [14]14
  «Сильно ему были не по душе всевозможные хлопоты относительно денежных капиталов, церковного имущества, хозяйственных расходов по архиерейскому дому» (Ключарев А. С. Циг. соч., 1905. Июль—август. С. 462).


[Закрыть]. «Когда у кого в голове все рисуются картины, – писал епископ Феофан, – и он чувствует постоянный позыв все рисовать, берет уголек и все рисует, и все скажут ему: ступай в школу рисовальную. Это – ступай – не идет ли ко мне? Если б я был на другой какой должности, кому ни расскажи я о своей ноше, всякий сказал бы: ступай – там тебе место! Подумалподумал и решил предложить мое желание на решение Святейшего Синода» [139, с. 9].

Так постепенно подготовлялась, пока окончательно не созрела, у преосвященного Феофана мысль о совершенном оставлении мира. В декабре 1865 года в одном из писем он сообщал о своих намерениях: «Ваш преосвященный хочет подавать на покой в Вышу. Как это Вам покажется? Спит и видит Вышу» [134, с. 60].

Посоветовавшись со своим давним духовным руководителем митрополитом Исидором, святитель Феофан 12 марта 1866 года, в день своего Ангела, на память преподобного Феофана Сигрианского, после Божественной литургии подал прошение в Святейший Синод об увольнении его на покой с правом пребывания в Вышенской пустыни Тамбовской губернии.

11   марта 1866 года епископ Феофан писал духовному писателю и цензору Н. В. Елагину: «Сижу теперь за очерком аскетики. Давно он у меня лежит без призора. Одну частичку уже просмотрел, но она была уже просмотрена и напечатана в «Тамбовских ведомостях». Просмотрел еще немножко и распорядился перепискою. Вторую часть начал сам переписывать, потому что очень многое приходится перечищать и переменять: давно писано. Кончив аскетику, возьмусь перечищать Патерик. У! Это страсть – книжища! Затылок ломить начинает, как только взглянешь. Но делать нечего – возьмусь; надо кончить, прежде чем браться за что‑либо новое, хоть и то будет иногда делаться. Завтра именинник Феофан. Прошение подписано и послано в Святейший Синод в этот день. Слава Тебе, Господи» [144, с. 21–22].