Текст книги "Танковый таран. Машина пламенем объята… "

Автор книги: Георгий Савицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Горелов завертел панорамой, в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Бесполезно: перед глазами все смешалось в снежной дымно-огненной круговерти. Что ж, главное направление: только вперед! Взметая тучи снежной пыли из-под гусениц, командирская «тридцатьчетверка» на острие атаки огнеметных танков рвалась вперед!

Вот и немецкие окопы – ну теперь хана фрицам! Теперь уж вы за все заплатите.

– Механик, задействовать огнемет! Всем Прометеям, огнем – огонь!

Из-за монтажа огнемета в отделении управления танка пришлось отказаться от четвертого танкиста в экипаже – стрелка-радиста. Автоматическим огнеметом управлял «мехвод». А наводил он свою страшную машину смерти по горизонтали разворотом всей боевой машины.

Из ствола рядом с люком механика-водителя ударила тугая струя пламени.

Огненный вихрь прошелся по передовому окопу и выжег стрелковую ячейку с пулеметом. Это было по-настоящему страшно. Яркое сияние стало последним, что увидели немецкие гренадеры. Вслед за этим глазные яблоки просто лопались от закипевшей жидкости. Волна испепеляющего жара, жадные языки пламени, сдирающие мясо с костей, превращающие легкие в пепел… Воистину те, кто остался в живых, позавидовали мертвым!

Внезапно по броне командирской «тридцатьчетверки» словно отбойным молотком ударили! У всех, кто был внутри, под защитой броневой коробки заныли зубы и сердце чуть не выскочило из груди.

– Твою в бога, в душу мать!!! – заковыристо выругался «мехвод» гвардии старшина Стеценко. Он и еще добавил пару словечек позаковыристей.

Укрывшись за небольшим холмиком, по танкам вела огонь немецкая скорострельная зенитка, установленная на полугусеничном тягаче. Снаряды калибра 30 миллиметров отрикошетили от наклонных бронелистов борта огнеметной «тридцатьчетверки» и с визгом ушли на излет. Тем не менее рисковать не стоило. Для среднего танка ОТ-34 скорострельная пушка гитлеровцев была неопасна, но вот для легких ХТ-26 она представляла смертельную угрозу.

– Башнер, осколочно-фугасным заряжай! – скомандовал гвардии капитан Горелов. – Справа пятнадцать – броневик. Огонь!

– Есть огонь! – Жизнеутверждающе грохнула 76-миллиметровая пушка, открылся затвор, наполняя башню сизым удушливым дымом сгоревшего пороха. Звякнула о металлический пол боевого отделения латунная гильза.

– Осколочным заряжай!

Справа разлетелся от прямого попадания полугусеничный «Ханопаг-251» с 30-миллиметрой зенитной скорострелкой на специальной платформе. А экипаж командирской «тридцатьчетверки» продолжал свою опасную боевую работу.

Николай Горелов развернул танковую панораму, осматривая местность. Поле боя было видно плохо, мешал стелющийся дым, в его клубах было ничего не разобрать. Но вот в разрывах мелькнули огненные трассы. Это работал пулемет на замаскированной позиции. Рядом с ним вели огонь и немецкие пехотинцы. Их кинжальный огонь во фланг мешал продвижению нашей пехоты и огнеметчиков. Огненные плети прижимали красноармейцев к земле. Еще немного, и…

– Шрапнельным заряжай! – скомандовал Горелов. – Вправо пятнадцать – пулеметная точка.

– Есть, вижу! – отозвался наводчик.

В казенник танковой пушки Ф-34 лег унитарный выстрел УШ-354Т со снарядом Ш-354Т. Захлопнут затвор.

– Механик, короткая! – В грохоте и лязге внутри боевого отделения командирской огнеметной «тридцатьчетверки» слов было практически не разобрать. Поэтому Горелов нажал обеими ногами на плечи гвардии старшины Стеценко.

Танк замер. Грохнуло. Из открывшегося затвора вылетела стреляная гильза, пыхнул сизый пороховой дым, разъедая легкие.

Снаряд вылетел из ствола орудия и по восходящей траектории взмыл над немецкими позициями. Израсходовав свою кинетическую энергию, русский посланец мщения спикировал на гитлеровцев. Догорела дистанционная трубка Т-6, и сотни маленьких смертей вырвались на волю. Веер свинцовых пуль, которым был начинен снаряд, ударил по гитлеровцам, разрывая их на куски. Удар был нанесен сверху, и укрыться от взрыва шрапнельного снаряда было практически невозможно. Очередная порция «фарша по-баварски»! В клочья, вдребезги.

Путь нашей наступающей пехоте был свободен. Вместе с танками они преодолели последние, огненные, метры до вражеских позиций.

Первыми окопы стали «утюжить» огнеметные модификации «тридцатьчетверок». Теперь гитлеровцы получили справедливое воздаяние за все!

Дальность русских танковых огнеметов при стрельбе смесью мазута и керосина составляла шестьдесят метров, а вязкой спецсмесью – до сотни метров. Наведение огнемета в горизонтальной плоскости производилось в секторе шестьдесят градусов, а вертикальной – в секторе от двенадцати до двадцати пяти с фиксацией угла возвышения. Огнеметная танковая установка позволяла вести стрельбу одиночными выстрелами продолжительностью полторы секунды, с расходом огнесмеси десять-двенадцать литров. Также огнемет мог непрерывно выпускать огненный шлейф и осуществлять огнеметание с выбросом всего объема огнесмеси.

Механики-водители предпочитали бить короткими вспышками пламени, чтобы не перегреть свое страшное оружие. Кроме того, запаса смеси бензина и мазута хватало на десять выстрелов, так, что следовало бы немного поэкономить боезапас.

А вот гвардии капитан Горелов боекомплект не экономил. Ведь основное вооружение танка – пушка Ф-34 – сохранялось, да и боекомплект орудия оставался тем же, что и у линейных танков, сокращалось только количество пулеметных дисков.

– Осколочно-фугасным заряжай! – снова скомандовал он.

– Есть! – Заряжающий вложил унитар в казенник пушки и закрыл затвор.

Николай развернул башню и шарахнул снарядом по позициям минометной батареи. Фонтан взрыва разнес немецкую тяжелую пехоту на куски. Во все стороны полетели минометные стволы, опорные плиты, станины вперемешку с оторванными руками ногами и головами минометной прислуги.

От следующего выстрела сдетонировали ящики с минометными минами – взрыв был как от сверхмощного фугаса! По броне советских танков со звоном прошелся поток осколков. Но гораздо больше вреда он причинил самим гитлеровцам. Пехоту в мышиного цвета шинелях выкосило, как колосья серпом!

Тем временем командирская «тридцатьчетверка» развернулась вдоль окопа, попутно обрушив его стенки гусеницами.

Двумя осколочно-фугасными снарядами Николай Горелов «накрыл» несколько грузовиков «Опель-Блитц» с боеприпасами. Башнер добавил из спаренного с 76-миллиметровой пушкой пулемета.

А гвардии старшина Стеценко снова ударил потоком пламени, выметая из полевого укрепления остатки фашистской нечисти.

– Горите в аду, сволочи!

Вслед огненному фонтану опять унеслись очереди башенного пулемета, из которого стрелял наводчик. Гитлеровцы были шокированы огненной бурей, которую им устроили русские. А вид катающихся по дну окопов живых огненных клубков вселял почти что мистический ужас в сердца немцев. Многие пытались спастись и выбирались из окопов. И тут же попадали под пулеметные очереди. Некоторые фашисты уже хотели только легкой смерти, и специально подставлялись под пулеметные очереди русских танков.

Лучше уж умереть от свинца, чем изжариться заживо или быть раздавленным и перемолотым безжалостными гусеницами страшных «руссише панцер»!

Экспериментальных огнеметных танков Харьковского завода было всего три, и теперь они перемалывали стальными траками гусениц «фарш по-баварски», а потом поджаривали все это струями пламени из огнеметов. Хорошая закуска получалась к темному пиву!..

Рядом с таким же остервенением крошили гитлеровцев другие «тридцатьчетверки» – у них огнеметы были установлены в башнях. Вот один из таких огнедышащих монстров повел башней, выжигая в полусотне метров впереди огненную дугу. Попытавшиеся было контратаковать его немецкие пехотинцы превратились в корчащиеся факелы.

Бой продолжался, и тактический перевес теперь был на стороне русских. Видя успех танкистов, и пехотинцы, кто был поближе, подтянулись. Огнеметчики-ранцевики прикрыли танки на ближней дистанции. Пехотинцы прыгали в окопы, стреляли и кололи штыками немногих уцелевших гитлеровцев. Рубили их саперными лопатками.

* * *

А рядом с модернизированными «тридцатьчетверками» сражались и «ветераны огнеметных дел» – легкие танки Т-26.

Впервые эти огнеметные танки были применены еще в августе 1939 года во время боев на реке Халхин-Гол. Там они участвовали в уничтожении 6-й японской армии. В ходе этих боев четверо танкистов-огнеметчиков 6-й танковой бригады: помощник командира роты боевого обеспечения старший лейтенант Федор Спехов, командир взвода огнеметных танков младший лейтенант Дмитрий Козлов, механики-водители огнеметных танков младший командир Иван Бранец и рядовой Степан Поднавозный – были удостоены звания Героя Советского Союза.

Потом, во время вооруженного конфликта с Финляндией 1939–1940 годов, в боях принимало участие уже несколько батальонов и отдельных рот огнеметных танков.

За мужество и героизм, проявленные при прорыве линии Маннергейма, командиру взвода огнеметных танков 37-й отдельной роты боевого обеспечения 35-й танковой бригады младшему лейтенанту Александру Тараканову, командиру огнеметного танка той же роты Федору Павлову и старшему механику-водителю огнеметного танка Федор Кротову также присвоено звание Героя Советского Союза.

Танки весьма эффективно выжигали пехоту противника как в ДОТах и блиндажах линии Маннергейма, так и на открытой местности. Сам командующий финскими войсками фельдмаршал Карл Густав Эмиль Маннергейм, вспоминая о штурме советскими войсками линии укреплений собственного имени, вспоминал:

« Новым было то, что во многих местах пехоту везли на бронированных санях, прицепленных к танкам, или же на броне танков. Новинкой явились и самоходные огнеметы, извергающие горящую нефть».

Своеобразие театра военных действий и специфика наступления на укрепленный район противника определили и особенности применения огнеметных танков в их тесном взаимодействии с линейными танками, пехотой и артиллерией. Наиболее успешно огнеметные танки действовали против отдельных укреплений в составе штурмовых или блокирующих групп, в которые вводились вместе с линейными танками, пехотой и саперами, при поддержке артиллерии. Танки под огнем противника подходили к ДОТу на дистанцию огнеметного выстрела и поражали амбразуру струей огнесмеси, уничтожая или подавляя гарнизон сооружения. Однако при всей эффективности огнеметных танков они оказались более уязвимыми – из-за повышенной огнеопасности, – и процент их потерь был почти в два с половиной раза выше, чем у линейных Т-26. Из 446 химических танков, участвовавших в боях на Карельском перешейке, потеряно было 124. Опыт войны показал, что огнеметные танки становятся первой целью для противотанковой артиллерии.

Огнеметчики-танкисты были на острие пламенных атак, громя оборону противника. Так было и раньше, так есть и сейчас.

Пара огнеметных машин ХТ-134, созданных на базе легких танков Т-26, тоже выжигала гнезда фашистских гадов. Эти легкие огнеметные танки имели такую же компоновку, как и командирская «тридцатьчетверка» гвардии капитана Горелова. Огнеметы у них были установлены в лобовых бронелистах, а в башнях стояли штатные «сорокапятки» – 20К.

Такое расположение вооружения позволяло и «тридцатьчетверкам», и ХТ-134 стрелять одновременно в разные стороны – и из огнемета, и из пушки. На немецких позициях творился настоящий ад! Против ужаса огнеметных танков оказались бессильны даже знаменитая прусская дисциплина и стойкость германской пехоты.

Видя такой разгром, и остальные наши красноармейцы, залегшие было под огнем противника, поднялись в атаку. По сугробам, по горячему от крови боевых товарищей снегу наши солдаты прошли оставшиеся до гитлеровских окопов метры и заняли немецкие укрепления.

* * *

Советская пехота тоже была вооружена огнеметами. Огнеметчики-ранцевики составили ядро штурмовых групп, которые под прикрытием автоматчиков с ППШ и стрелков с пулеметами Дегтярева выметали огненными метлами вражеские окопы.

Стремительный рывок по извилистым ходам сообщений – трещат пистолеты-пулеметы. «Папаша» – оружие надежное, пять с половиной килограммов при темпе стрельбы тысяча выстрелов в минуту и емкости дискового магазина в семь десятков свинцовых смертей! Вал огня катился впереди советских пехотинцев, выкашивая гитлеровцев. Впереди – темный проем, вход в блиндаж. Туда летит граната – вспышка, громкий хлопок разрыва, и дым, вырывающийся оттуда.

Рядом молотит во вражеском ДЗОТе пулемет.

Вперед вырывается наш огнеметчик-ранцевик. К началу Великой Отечественной войны на вооружении огнеметных подразделений и частей Красной Армии состояли ранцевые огнеметы РОКС-2. Он представлял сбой плоский штампованный из металла резервуар, носимый огнеметчиком на спине, соединенный гибким шлангом с ружьем. Огнеметное ружье выпускало и поджигало горючую смесь.

И сейчас красноармеец жмет на спуск своего огневого ружья. Ревущая струя выброшенного под давлением пламени врывается в тесное отверстие входа, ведущего внутрь ДЗОТа. Спастись от него внутри укрепленной огневой точки просто невозможно. Огненный гейзер выплескивается из пулеметной амбразуры – отсюда недавно хлестали струи беспощадного свинца, а теперь клокочет яростное пламя возмездия!

Дальше – вперед! Советские пехотинцы и огнеметчики уничтожают все на своем пути: впереди может быть только враг! «Огневая пехота» прикрывала огнеметные танки, а вместе они уверенно выжигали гитлеровских гадов из их укрепленных гнезд.

К началу Великой Отечественной войны Красная Армия имела вполне сложившиеся взгляды на применение огнеметного вооружения в бою. Считалось, что огнемет не решает самостоятельных боевых задач. Поэтому огнеметные подразделения должны были использоваться только в тесном взаимодействии с пехотой и танками, артиллеристами и саперами. Использование такого устрашающего оружия, как огнеметы, требовалось комбинировать с ружейно-пулеметным огнем и штыковым ударом в ближнем бою. Именно так, как происходило сейчас. Уцелевшие чудом гитлеровцы выскакивали из дымящихся развалин и тут же падали замертво, скошенные ружейно-пулеметным огнем. Некоторые носились, правда недолго, горящими факелами, катались по снегу…

На некоторых участках прорыва завязывались ожесточенные штыковые схватки. Но в большинстве своем гитлеровцы были уже и так сильно деморализованы. Они пытались сдаваться, но в плен их никто не брал…

Глава 5. Из боя – в бой!

Наступательный успех нужно было закрепить. Гвардии капитан Горелов это понимал совершенно ясно и четко.

После ожесточенного и яростного боя наступило неожиданное затишье. Закопченные пороховым дымом, словно черти у адских печей, танкисты выбирались из своих машин. Огнеметные «тридцатьчетверки» в скоротечной атаке не пострадали – все они дошли до немецких окопов и вымели их огненными метлами.

А вот больше половины легких огнеметных ХТ-26 так и остались догорать грудами искореженного металла на поле боя. Слабое бронирование и здесь стало причиной больших потерь легких танков.

Даже бронебойная пуля калибра 7,92 миллиметра, выпущенная из противотанкового ружья «Panzerblitz», с легкостью пробивала резервуар с зажигательной смесью. И достаточно было всего лишь искры рикошета от пули или осколка снаряда, чтобы огнесмесь полыхнула, превратив легкий танк в погребальный костер.

Гвардии капитан Горелов собрал уцелевших командиров на совещание. Оно проходило в полуразрушенном немецком блиндаже, из которого выбросили на снег трупы гитлеровцев. В воздухе еще витали тяжелые запахи пороховой гари, крови и смерти.

– Товарищи командиры! Поздравляю вас с нашей общей победой! Но это еще не все. Командование передало по рации приказ: закрепиться на указанном рубеже и приготовиться к отражению атак противника. Держаться любой ценой! Стоять насмерть!

– Есть стоять насмерть!

Первые два года войны такой приказ был самым распространенным на всем огромном фронте: от Черного моря и до Белого. Спустя полвека можно обвинять советских командиров в бездушии и кровожадности, выставлять их чуть ли не врагами «простого народа». Но вот только не стоит забывать, что враг у нас тогда был один – гитлеровская Германия. Этот умный, беспощадный и жестокий враг не давал нам ни единой поблажки, не игнорировал ни единой ошибки командования Красной Армии. Вермахт наступал, и замедлить ход безжалостной военной машины, перемоловшей всю Европу, можно было только ценой огромных потерь. Иного пути к Победе просто не было! И не нам, выросшим в мире, судить тех, кто отдавал те страшные приказы: стоять насмерть! Дай бог, чтобы нам, ныне живущим, не приходилось брать на себя непомерный груз подобной моральной ответственности.

* * *

Красноармейцы готовились к обороне. Собирали трофейное оружие, разворачивали немецкие пулеметы в обратную сторону, набивали ленты, прочищали затворы от порохового нагара, подтаскивали поближе ящики с боеприпасами.

Саперы, да и просто красноармейцы, подновляли разрушенные окопы и стрелковые ячейки, насыпали брустверы, наваливали мешки с мерзлым песком и землей. В стужу они защищали от пуль не хуже бетонных блоков. Правда, пули не вязли в песке, как обычно, а рикошетили.

В полуразрушенном немецком блиндаже с красным крестом на дверях военфельдшер делал перевязки раненым красноармейцам. Весьма кстати оказались походные медицинские укладки фрицев. Там были и необходимые медикаменты, и бинты, и перевязочные пакеты. Военфельдшер и сам был ранен, но в первую очередь оказывал помощь красноармейцам – это был его воинский и врачебный долг.

Уцелевших бойцов было мало, и практически все они были ранены. Атака по заснеженному полю и яростная рукопашная схватка в немецких окопах дались самой высокой ценой – человеческими жизнями. Но такова суровая и безжалостная арифметика войны.

Гвардии капитан Горелов надеялся компенсировать недостаток бойцов количеством и качеством огневых средств. Прежде всего пулеметы, они у немцев чудо как хороши! [10]10
  Недаром знаменитая «пила Гитлера» – MG-42 был принят на вооружение с незначительными изменениями в Армии США под обозначением M-60.


[Закрыть]Николай лично прошел по окопам, указал секторы обстрела пулеметчикам. Да еще приказал усилить защиту пулеметных гнезд бревнами и мешками с песком и землей.

По его приказам бойцы собрали у убитых немцев пистолеты-пулеметы MP-38 и MP-40, распределили между собой патроны и гранаты. Хорошим подспорьем оказались и несколько Маузеров-98К с оптическими прицелами. Их взяли особенно меткие стрелки.

Молодой, но уже опытный командир огнеметной бригады заставил бойцов переодеться в немецкие маскхалаты. На маскировку пошли также уцелевшие простыни и запас бинтов и марли. Пусть теперь фрицы теряют лишние секунды, выцеливая наших бойцов! На войне мелочей нет, и опытные командиры используют любую возможность, чтобы получить преимущество над противником.

Особое внимание гвардии капитан Горелов уделил, конечно же, и своим танкам. Все «тридцатьчетверки» за рекордно короткое время были вкопаны по башни. От спин солдат, которые долбили промерзшую землю, обустраивая танковые окопы, валил пар! Но дело того стоило – основная ударная сила бригады была дополнительно защищена и замаскирована.

На флангах, тоже в окопах и капонирах, затаились легкие танки ХТ-26 и БТ-7.

Осталось и еще несколько линейных танков – их тоже укрыли и замаскировали.

Но в обороне гвардии капитан Горелов рассчитывал не только на огневую мощь своих танков. В операции «Прометей» участвовали не только огнеметчики-ранцевики, но и расчеты так называемых ампулометов.

Такие подразделения были созданы в Красной Армии в ноябре 1941 года – как раз перед самой Битвой за Москву. Отдельные истребительные команды и роты были вооружены ампулометами и ружейными мортирками для метания по целям специальных снарядов. Снаряды эти представляли собой жестяные, латунные или стеклянные ампулы с самовоспламеняющейся смесью «КС».

И теперь приданные Горелову истребительные команды выдвигались вперед, перекрывая наиболее танкоопасные направления.

К Николаю Горелову подбежал молоденький младший лейтенант, наверное, только что из училища. Он и был повелителем этих страшных и смертоносных «огненных консервов», как их окрестили бойцы.

– Товарищ гвардии капитан! Мои бойцы нашли несколько бочек синтетического бензина. Проверили – полные! Можно фрицам сюрприз сделать…

– Хорошо, младший лейтенант, действуй! Только быстро.

– Есть!

– Как твои бойцы, не подведут?

– Как можно, товарищ командир! Мы этим гадам такую встречу организуем – «гансы» у нас в головешки превратятся!

– Давай, младший лейтенант, бей фашистскую гадину!

К ним подошел комиссар, попросил огоньку, закурил, нервно и длинно затягиваясь.

– Что-то фрицы долго носа не кажут… Я уж заскучал!

– Ничего, сейчас мы все повеселимся! А не идет он по одной простой причине: растерялся!

– Так уж и растерялся? – не поверил младший лейтенант.

– А что? Позицию мы у них отбили с ходу, хоть и солдат здесь легло… Вот теперь господа обер-офицеры и плетут байки своему начальству про «страшных коммунистов» и «русскую зиму». Знаю я их сучью натуру – растерялись они. Да вот только и нам расслабляться не следует. Сейчас они соберутся и как навалятся! Так что кончай базар, славяне!..

– Есть, товарищ командир.

Мимо них прошли ампулометчики в белых маскхалатах. Незаметность для них – синоним смертоносности! За собой на специальных салазках они тащили свое диковинное оружие.

Ампуломет состоял из ствола с патронником, затвора-задвижки, прицела и лафета. Гладкий, без нарезов, ствол цапфами крепился в вилке лафета – треноги, деревянной колоды или рамы на лыжах. Снарядом служила жестяная ампула АЖ-2 или стеклянный шар с одним литром смеси KC, выстреливаемый холостым охотничьим патроном двенадцатого калибра. Заряжание производили два человека – первый номер расчета вставлял с казны вышибной патрон, второй боец вкладывал в ствол с дульной части саму ампулу.

Ампулометы были очень простыми и дешевыми «огнеметными мортирами», ими вооружались специальные «ампулометные взводы». Боевой устав пехоты 1942 года упоминает ампуломет в качестве штатного огневого средства пехоты. В бою ампулометчик часто служил ядром группы истребителей танков. Применение его в обороне в целом оправдывало себя, попытки же применения в наступлении приводили к большим потерям расчетов из-за малой дальности стрельбы. Правда, они не без успеха использовались штурмовыми группами в городских боях или при штурме укрепленных позиций.

Также в начале войны появилась специальная винтовочная мортирка для метания зажигательных бутылок с помощью деревянного пыжа и холостого патрона, с упором приклада в грунт. Бутылки для этого отбирались с более толстым и прочным стеклом. Прицельная дальность стрельбы бутылкой из такого «бутылкомета» составляла восемьдесят метров, а максимальная – сто восемьдесят. Расчет из двух человек мог в минуту выстрелить шесть-восемь бутылок. Во время боев под Москвой стрелковому отделению стремились придавать по две такие мортирки на взвод.

Однако точность «мортирной стрельбы» оказалась низкой, бутылки часто разбивались в момент выстрела, так что этот способ не нашел широкого применения. Сами же мортирки в дальнейшем приспосабливали для метания термитных шашек замедленного действия типа ТГ-5-Ш или дымовых шашек при обстреле укрепленных огневых точек.

В операции «Прометей» красноармейцы, вооруженные зажигательными ампулометами и «бутылкометами», действовали вместе с огнеметчиками-ранцевиками и пехотинцами штурмовых групп. Такое оружие показало себя исключительно эффективным средством огневого поражения. В принципе ампулометы использовались тогда так же, как стали применяться реактивные штурмовые гранаты зажигательного и термобарического снаряжения полвека спустя.

После того как все основные дела по укреплению позиций были переделаны, комиссар бригады собрал бойцов на импровизированное политзанятие.

– Товарищ комиссар, ампулометчики просят считать их коммунистами! – сказал давешний младший лейтенант.

– И мы тоже! Мы тоже просим считать себя коммунистами! – раздались голоса красноармейцев.

– Товарищи, мы все здесь коммунисты! – сказал комиссар. – И коль доведется пролить свою кровь, то помните, что она такая же красная, как и наше знамя! Вон там – враг! А за нами, за этим рубежом обороны, – наши родные и близкие! Не уступим врагу ни пяди земли более! Ура, товарищи!

– Ур-ра!!! [11]11
  Предвидя вал критики в свой адрес, автор все же напоминает читателю, что Коммунистическая партия в годы Великой Отечественной войны действительно являлась своеобразным «ударным отрядом». И людьми двигал не «ура-патриотизм», а огромная личная ответственность и четкое понимание – ради чего жертвовать жизнью. Действительно, был и массовый героизм. Сейчас это уже трудно понять. Но утверждать, что войну выиграли только потому, что позади шли «заградотряды красных комиссаров», – значит повторять штампы Рейхсминистерства пропаганды «доктора» Геббельса. И предавать тем самым своих отцов, дедов и прадедов, которые подарили нам эту Победу. Будем им благодарны и постараемся воспринимать реалии того времени как должное.


[Закрыть]

* * *

Николай Горелов вовсю палил из пушки: целей было – хоть отбавляй! Похожий на гроб полугусеничный броневик попытался было огрызаться из 20-миллиметровой автоматической пушки, установленной за бронещитком на турели. Но очередной русский снаряд превратил его в горящую жестянку.

Рядом с командирской «тридцатьчетверкой» взметнулся снежно-огненный фонтан взрыва. Потом – еще один.

Развернув башню, Горелов заметил приземистый «Панцер-III». Самоходка – «истребитель танков» подобралась к позициям незаметно. Ее 50-миллиметровая пушка KwK 38 с длиной ствола сорок два калибра на такой короткой дистанции могла в принципе пробить наклонную 45-миллиметровую броню «тридцатьчетверки». Однако у огнеметной модификации ОТ-34 по бортам были установлены дополнительные экранирующие бронеплиты. Тем не менее вражеский «панцер-ягер» необходимо было уничтожить.

– Бронебойным, заряжай!

– Есть!

– Огонь!

Первое же попадание – наповал: удар бронебойного снаряда пришелся в моторно-трансмиссионное отделение. Угловатую стальную коробку Pz Kpfw III Ausf. F заволокло густым черным дымом. Вслед за первым откуда-то из-за пригорка появился и второй «панцер».

– Пятьдесят вправо, дистанция сто пятьдесят метров. Танк противника. Бортом стоит, бей, пока не развернулся!

– Есть! Ура, горит, паскуда!

– Бронебойным, заряжай!

Атака гитлеровцев не стала неожиданностью для наших солдат, оборонявших отбитые у противника окопы.

* * *

Ампулометчики не подвели. Устроенный ими сюрприз удался на славу: синтетический бензин хлынул из пробитых бочек и растекся перед позициями. Вдогонку хлестнула очередь трассеров – и снег полыхнул призрачным, фиолетовым пламенем! Наступающая гитлеровская пехота буквально захлебнулась этим карающим огнем. Несколько мотоциклетов с пулеметами и похожий на гроб броневик загорелись. Живые вопящие факелы катались по снегу, поджигая его.

После довольно значительной заминки немцы снова пошли на штурм при поддержке танков и бронемашин. И тут их ожидали смертоносные «сюрпризы». Расчеты советских огнеметов подпустили ненавистные «панцеры» практически в упор и открыли по ним шквальный огонь огнем! Ампулометы с глухими хлопками выбрасывали из стволов смертоносные снаряды, которые при ударе растекались по броне беспощадным пламенем. Гитлеровцы боялись огня. Сами они применяли огнеметы лишь в карательных акциях, против мирного населения, а не на поле боя. Советские воины, напротив, широко применяли средства огневого поражения именно в бою. А для этого нужны были стальные нервы и невиданное мужество, чтобы подпустить врага на предельно малую дистанцию и атаковать его валом всепожирающего пламени!

Огнеметчики проявили себя смелыми и умелыми воинами, и их оружие заслужило вполне оправданную славу.

Так, еще во время Битвы за Москву 26-я отдельная рота фугасных огнеметов под командованием лейтенанта Собецкого 1 декабря 1941 года заняла огневые позиции в боевых порядках стрелковых подразделений 32-й стрелковой дивизии 5-й армии Западного фронта. Рота действовала повзводно, прикрывая отдельные направления возможных атак пехоты и танков противника. Во время боя первый огнеметный взвод роты отразил атаку противника, а второй огнеметный взвод, действуя в глубине нашей обороны, уничтожил три танка и большую группу автоматчиков. Всего в ходе боя гитлеровцы потеряли сожженными четыре танка и более 120 солдат и офицеров. За образцовое выполнение боевой задачи 26-я отдельная рота фугасных огнеметов первой из огнеметных частей была награждена орденом Красного Знамени.

И сейчас тоже огнеметчики сражались отчаянно и смело. Ампулометы усеяли поле семенами смерти, из которых тут же распустились страшные огненные цветы.

Израсходовав весь боезапас ампул с зажигательной смесью КС и горючее для огнеметов, бойцы бросались под танки с черными крестами на башнях со связками гранат и зажигательными бутылками. Лишь немногим удалось отойти на запасные позиции, но они взяли с гитлеровцев хорошую цену, разменяв свои жизни на несколько подбитых броневиков и средних «панцеров».

А потом огонь открыли пулеметчики, а к ним присоединились и остальные красноармейцы. Ружейно-пулеметный огонь хорошо проредил цепи наступающей немецкой пехоты.

Замаскированные танки гвардии капитана Горелова открыли шквальный огонь по идущим впереди угловатым «панцерам» и приземистым, опасным, как ядовитые змеи, самоходкам «Schturmgeschutze-III».

Горячка боя захватила всех. Огнеметная «тридцатьчетверка» разворачивалась буквально на пятачке, уходя от ответных выстрелов немецких танков. Механик-водитель Степан Никифорович Стеценко был просто виртуозом! Стреляя из огнемета, он умудрялся еще и управлять танком! Конечно же, это не было легким занятием, но опыт и сноровка бывалого воина дорогого стоили…

А вот другим экипажам так сильно не повезло.

Ближайший к командирской «тридцатьчетверке» огнеметный танк лопнул огненным шаром. Эта модификация огнеметной машины была вооружена башенным огнеметом. Туда и попала бронебойная «болванка» из 75-миллиметровой пушки KwK 37. Волна слепящего пламени сорвала башню и захлестнула бронекоробку корпуса.

Выпустивший роковой снаряд командирский танк Pz.Kpfw IV Ausf F1 B.W. появился из-за завесы огня. Угловатая, с характерными скосами лобовой плиты башня развернулась, и хобот короткоствольной пушки снова изрыгнул пламя, а вместе с ним – очередной 75-миллиметровый снаряд. Смертоносная бронебойная болванка разметала снег и выбила фонтан размерзшейся грязи.

Вслед за одним из-за завесы чадного дыма появлялись и другие угловатые силуэты. Вместе с линейными танками ползли и серо-белые камуфлированные самоходки «Sturmgeschutze-III». Головной немецкий танк возглавил контратаку «панцеров» на отчаянно храбрых русских, которые все еще держали позиции.

Гвардии капитан Горелов развернул танковую панораму, осматривая поле боя. Ни черта видно не было: дым застилал все вокруг. Перед окопами горело несколько танков – наших и немецких. Бронированные чудовища даже в смерти сшиблись кое-где стальными лбами, словно бы ожив. Но при этом обрекли на страшную смерть свои экипажи. Ни советская, ни самая лучшая в мире – немецкая – оптика не могла справиться ни с черно-серой пеленой, ни с грязью, заляпавшей триплексы и перископические прицелы.

Заметить смертельную опасность можно было только лишь в самый последний момент, когда наши и вражеские танки сходились вплотную. И стрельба велась вплотную.