Текст книги "Разведчики Зеленой страны"
Автор книги: Георгий Тушкан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Вот это настоящий командир! – горячо сказал Егор и, помолчав, добавил: – Эх, скорей бы притти к полковнику Сапегину!
Понемногу возбуждение улеглось, и ребята почувствовали усталость. Решили охоту перенести на утро, а сейчас устроить постель из сена и лечь без ужина спать.
Все пошли за сеном на луг. Егор запретил брать из новых стогов, поэтому они собирали клочки старого сена по всему лугу. Они уже собрались ложиться спать, когда возле рощи опять загудела машина. Мальчики выбежали на опушку. Возле машины стоял Черненко с рюкзаком в руках.
– Мой парашют уже принесли, – сказал он, – отправляйтесь в поход без меня. А это вам посылает майор. Рюкзак верните.
Егор высыпал содержимое рюкзака на траву. Здесь были две буханки хлеба, колбаса, сливочное масло и четыре банки консервов.
– Спасибо! Передайте майору большое спасибо! – сказал растроганный Егор.
Черненко уехал. Ребята перенесли продукты к биваку, наелись вволю и, прежде чем вскипятить чай, легли отдохнуть, а когда проснулись, было позднее утро 11 августа, и слепни, может быть те же слепни, что и в первую ночевку здесь, напали на них и разбудили.
– А что сказал Гарун? Когда он присоединится к нам? – спросил Ромка.
– Он сказал – дальнейшие инструкции в пакете, а вскрыть его мы должны там, где мы захватили парашютиста, то-есть в верховьях реки Чак, – напомнил Егор.
– Это все равно на пути к Пчелиному городу на Ореховом холме, – сказал Ромка.
– Вперед! – приказал Егор.
– Вперед! – так же дружно, как вчера, ответили друзья и двинулись в путь по знакомой дороге.
Часть третья
В свой шалаш на «Горе парашютистов», как они ее назвали, ребята вернулись на второй день, поздно ночью, и сразу легли спать.
Егор проснулся первый. Переход от сна к бодрствованию у него произошел, как обычно, мгновенно. Часы показывали 10 часов 23 минуты. Теперь, когда одно задание было выполнено и ничто не мешало скорой встрече с полковником Сапегиным, Егор не мог больше ждать.
– Подъем! – закричал он. Ребята дружно вскочили по команде.
– Нам давно пора вставать, чтобы через горы попасть в Зеленую лабораторию.
– Зачем торопиться? – запротестовал Топс. – Давайте день отдохнем, а то спешили сюда, потом в кишлак с парашютистом, потом опять сюда! А сейчас опять надо спешить. Разве это жизнь!
– И какой ты рохля, Топс! Тебе бы спать и спать! – рассердился Егор. – А мне все время хочется что-то делать, даже прямо жалко, что целую ночь надо спать.
– Я не пойду, – решительно заявил Ромка. – Топс прав, нам надо отдохнуть.
– А ты, Гномик? – ревниво спросил Егор.
– Конечно, я с тобой, – отозвался Гномик. – А как же иначе?
– Ладно, мы с тобой, Гномик, как ударная армия пойдем вперед, – сказал Егор: – с дезертирами нам не по пути.
– Ну ты, потише! – закричал Ромка. – А про пакет забыл?
– Ох, я и ворона! – воскликнул Егор и вытащил из кармана гимнастерки серый конверт.
– «Распечатать у истоков реки Чак», – торжественно прочел Егор и потряс пакетом в воздухе.
– А разве истоки здесь? – спросил Гномик, любивший во всем точность.
– Начало истоков, – вмешался Топс, – должно быть выше и дальше на восток.
– Горный поток, где мы купались, – это южный исток реки Чак, – сказал Егор, – а тот, где мы ловили рыбу, – северный. А написано: «Распечатать у истоков». Значит, мы имеем право распечатать здесь.
Егор вынул нож, аккуратно вскрыл пакет и достал небольшой листок. Он громко прочитал текст:
– «Приказ начальнику разведгруппы Четвертой пионерской дружины. Первое. Ждите меня. Я буду до шестнадцатого…»
– Дневка. Заслуженный отдых, – гордо сказал Топс: – мы не только выследили, но и поймали парашютиста!
– А как нас майор благодарил! – отозвался Ромка.
– Вот мы какие! – не удержался Гномик.
– «Эх я! Спасибо мне!» – передразнил их Егор, и мальчики смутились. Егор продолжал читать: – «Если я не приеду, то не пугайтесь, не ссорьтесь, а идите в Зеленую лабораторию…» Ну как, мальчики? Не испугаетесь, милые крошки? – насмешливо спросил Егор.
Все засмеялись – так их развеселила эта приписка.
– Ну, значит, дневка три дня, – заключил Егор. – «Второе. Еще раз напоминаю правила обращения с оружием: никогда не направлять оружие на человека, даже если оно не заряжено, и носить его дулом вверх или вниз, но не в сторону соседа. Курки без надобности не взводить. Если надо прыгнуть, влезть куда-нибудь и т. д., необходимо курки спускать, а подходя к деревне, разрядить ружье за двести метров до деревни. Упав или споткнувшись, нужно посмотреть, не набилась ли земля в стволы, иначе (при забитых стволах) во время выстрела может разорвать ружье. Не добивать прикладом раненую дичь. Если патрон не входит в патронник, не пытаться насильно заколачивать его, а заменить другим. На привале не ставить ружье к стволу дерева, а подвешивать на надежный сук, дулом к земле. Итти в ряд, но на расстоянии. Поддерживать связь. Стрелять только вперед. Не стрелять по неясной цели, на шум, да еще крупной дробью…»
– Знаем, не маленькие! – отозвался Ромка.
– «Третье, – прочел Егор. – Еще раз напоминаю: ни в коем случае не позволяйте никому постороннему, и в частности Степке Пханову, если он появится, унести хотя бы один гигантский орех из Зеленой лаборатории…»
– Степка собирался, – вмешался Топс, – сделать налет именно на крупные орехи Зеленой лаборатории. Они самые скороспелые. Орехи собирают в конце сентября, а эти поспевают к концу августа.
– Тут сказано «гигантские», – заметил Гномик.
– А разве не все равно? – осведомился Топс. Егор промолчал, Ромка пожал плечами.
– «Четвертое, – читал Егор. – Выясните у Искандера и Василия Александровича, нельзя ли по образцам орехов определить, из каких ореховых лесов взяты эти орехи…» Какие орехи? – удивился Егор.
– А те, что были у Бориса, – заметил Ромка. – Напрасно ты их не взял…
– А ты чего молчал, если знал! – напустился Егор на Ромку. – «Напрасно не взял, напрасно не взял»!
– Ты же начальник, а не я, – обиделся Ромка. Егор сердито отмахнулся от него.
– «И пятое, – громко прочел он. – Чаще наблюдайте за облаками над северными вершинами».
Ребята тотчас же обратили свои взоры на север. Там были такие же поросшие лесом горы, а дальше, как острова в океане, вздымались голые каменные пики.
– Ты все понимаешь насчет севера? – спросил Егор Ромку.
– Конечно, – самоуверенно ответил Ромка, хотя ничего не понял. – А ты?
– Я не понимаю, – признался. Егор. – А что ты понял?
– А то, что опасности надо ждать с севера, – объявил Ромка.
– Это из записки ясно, – сказал Егор. – А вот какая опасность?
Егор вынул бинокль и стал рассматривать окрестности. Ребята ждали.
– Ничего, – сказал он, опуская бинокль.
– Ладно, дневка так дневка, – провозгласил Топс, и, волоча ноги, направился на лужайку под тень деревьев.
Ребята побрели за ним. Егор сказал: – Объявляю дневку перед походом в Пчелиный город на Ореховом холме.
Они лежали на спине и сквозь слегка приоткрытые веки смотрели на голубое небо, белые облака, парящего орла, порхающих бабочек. Им не хотелось ни двигаться, ни говорить, а только так лежать, заложив руки под голову, ни о чем не думая, и ощущать всем своим существом спокойную неторопливость лесной жизни.
Так прошло часа два. Барс успел уже два раза сбегать к потоку напиться воды и выкупаться, а ребята лежали все в том же положении.
Егор лежал и думал о полковнике Сапегине. Хорошо было бы поскорее притти в Пчелиный город на Ореховом холме и сразу встретить там полковника. Вот было бы счастье! Тогда они вчетвером. – Максим Иванович, Егор, Гномик и Барс – будут охотиться в этих чудесных лесах… И почему Гномик так боится выстрелов?
Мысли Егора бежали. Три с половиной года, проведенные только среди взрослых, сказались на его характере. Многие мысли Егора и выражения были заимствованы у взрослых. Так, например, он во всем старался подражать полковнику Сапегину и быть не только прямым, честным, храбрым, вежливым и настойчивым, но даже копировал Сапегина в мелочах. Так было и сейчас, когда Егор думал не просто о дружбе ребят, а о «создании дружной боевой семьи» и старался разобраться в характере своих попутчиков… Ромка очень уж воображает о себе: чуть что, сразу лезет в ссору. «Способен на героические поступки, а в обороне будет киснуть, – определил он, подражая Сапегину. – Топс – добродушный, но ленивый. Вот лакомка! И любит поболтать. Такой, если взять его в руки, будет работать, как автомат. Гномик – робкий, скрытный и какой-то неуверенный. О таких Сапегин говорил, что им надо привить уважение к себе и уверенность в своих силах… Но чего хочет этот строптивый, поперечный Ромка? Трудно будет с ним итти». Егор стал думать о себе. Может быть, легче было бы итти одному? Нет, раз он дал слово Борису и Гаруну, он должен выполнить задание до конца. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж»!
А Ромка лежал и мечтал о славе. Он с восторгом вспоминал случай с парашютистом, останавливаясь на самых ничтожных подробностях своего участия в этой борьбе. Даже Егор, и тот вынужден был признать перед майором его, Ромкины, заслуги в этом деле. Кто выследил парашютиста? Он, Ромка, и только он. Кто блокировал правую руку парашютиста? Тоже он. А кто из ребят разбирается лучше всех в породах деревьев и умеет с одного взгляда определить яблоню со сладкими яблоками? Тоже он, Ромка. Ему бы следовало командовать отрядом КЭПС…
Хорошо бы поехать еще в Индонезию, на помощь индонезийским ребятам. Он бы показал Егору, как надо командовать! Он объединил бы всех ребят на борьбу с империалистическими захватчиками и организовал бы, как Ковпак, партизанский отряд. Они бы нашли в тропических лесах Суматры особое дерево, помазались бы его соком и стали невидимками. И тогда тысячи человек-невидимок проберутся на позиции, где готовится наступление… Неприятельские бомбардировщики уже ревут на аэродроме, готовые лететь с авиабомбами и газами, чтобы уничтожить мирные села. Вот уже сотня бомбардировщиков двинулась по аэродрому. А он, Роман Крестьянинов, взмахивает красным флажком, видимым только для своих, и тысяча зажигательных бутылок сразу разбивается о сотню бомбардировщиков, летит в бензохранилища, в склады боеприпасов… Пожар… Паника… А Роман со своими невидимками уже в штабе захватчиков. Они связывают генералов и офицеров, грузят пленных в трофейные автомобили и мчатся в лес… И всем будет казаться, что автомобилями никто не управляет, а на самом деле в первой машине едет он, невидимка Роман.
Топс лежал на спине, устремив глаза в небо. Ему ничего не хотелось. Ему просто было хорошо. Хорошо, что три дня отдыха, никуда не надо спешить, хочешь – лежи на спине, хочешь – перевернись на бок. Рядом сладкие яблоки, а итти за ними лень. Жить бы здесь да жить. Но разве беспокойный Егор даст спокойно пожить! Ему хочется всегда что-то делать, чего-то добиваться, а если даже ничего не надо, он все равно придумает что-нибудь. Непоседливый человек! И Ромка тоже непоседа, только Ромка непостоянный, а Егор, если что уж задумал – умрет, а будет добиваться… А тут еще этот Степка! Степка Пханов, конечно, расскажет отцу, что Топс был против них, а Мустафа Пханов – человек злопамятный, и когда Топс вернется домой, ой-ой, что будет!
А Гномик думал о Егоре. Какой Егор хороший! А он, Гномик, чем может доказать свою любовь? Жаль, что Егор почему-то не любит ни жуков, ни бабочек, ни змей. Будь у него, Гномика, целая коллекция бабочек, он бы отдал лучшие экземпляры ночных бражников. Или, может быть, научить Егора рисовать? Здесь такие красивые деревья, такие пестрые скалы – и белые, и черные, и зеленоватые, и красные! А лучше всего, если бы мама была жива, и она усыновила бы Егора, и они вместе вернулись бы в Ленинград и жили бы, как братья.
Гномик вспомнил, как бомбили их эшелон, вспомнил крики и стоны… Как он тогда искал мать – и не нашел!.. Ему сказали, что она еще, может быть, жива, но ранена и отправлена в госпиталь. Он и сам не знает, как он попал в Среднюю Азию. Единственное, что у него уцелело, – коробка цветных карандашей, масляные краски да кусочки холста. Вот бы сейчас порисовать! Нарисовать бы всех ребят около пещеры: пещера, а сверху удав ползет или кобра, она здесь может встретиться. Хорошо бы поймать и варана. Но эти ящеры водятся в Кара-Кумах… Надо разузнать, что здесь есть.
– Хорошо, когда никто не командует! – раздался вдруг насмешливый голос Ромки.
– «Обессиленная рать улеглась на травке спать»! – продекламировал Топс и спросил: – В рифму? – И сам ответил: – В рифму. – И похвалил себя: – Ты поэт, Топсик!
– Хорошо, когда дневка много дней, – сказал Гномик. – Мы все время торопимся, как на пожар, устали… У меня все кости ноют.
– Я тоже как больной, – сказал Топс. – Даже есть не очень хочется.
– Ты, Гномик, записал что-нибудь в дневник? – поинтересовался Егор.
– Ни строчки.
– Так вот, – продолжал Егор, – ты, Гномик, сегодня запиши все, что случилось, в дневник, а также опиши путь и места наших остановок. Мы уже отметили привалы большого похода, а сейчас ты просто опиши, что случилось, а мы займемся хозяйством: казан помоем, суп сварим, дров соберем…
– Опять казан мыть, дрова собирать, и все для того, чтобы варить! – с досадой воскликнул Ромка. – Давайте сегодня без варева. Надоело! – И Ромка лениво перевалился на правый бок.
Егор попробовал настаивать, но Ромка яростно запротестовал, и Топс его поддержал.
– Так что же мы будем делать? – осведомился Егор.
– А ничего! – сказал Топс. Он перевернулся на бок и подложил руку под голову.
– Значит, ничего? – переспросил Егор и, посмотрев на голодного Барса, предложил: – Давайте все-таки обед сварим.
Но Топс и Ромка напомнили, что уже было решено сегодня не варить.
Егор молча подошел к шалашу, взял котел, топор, рис и отправился к ручью. За ним поспешил Гномик.
Топс и Ромка переглянулись и ничего не сказали. Вскоре слабое дуновение ветра донесло запах дыма.
– Пойду посмотрю, что они там делают, – смущенно сказал Топс в свое оправдание и, волоча ноги, поплелся на запах дыма. За ним молча последовал Ромка.
– Скоро будет готово? – деловито спросил Ромка.
– А кто сказал, что ему горячая пища надоела? – спросил Егор, лукаво прищурив один глаз.
Ромка засвистел, резко повернулся и пошел прочь.
– Куда ты? – удивился Топс.
– За яблоками! – сердито буркнул Ромка. Гномик молча и усердно подносил сухие сучья, Егор подкладывал их в костер.
– Соль сыпал? – заботливо спросил Топс, будто ничего не произошло. Он взял из рук Егора ложку, попробовал суп и добавил соли.
Ромка притащил целый рюкзак яблок и высыпал их возле костра.
– Я принес только для себя, – сразу же предупредил он.
– Берите ложки! – крикнул Егор.
Топс и Гномик стали с аппетитом есть рисовый суп, но Ромка упрямо отказался. Он ел яблоки и заедал их лепешками.
– Не очень налегай на лепешки – их мало, – предупредил Егор.
– На меня хватит, – отозвался Ромка.
– Свою дневную порцию ты уже съел.
– Ну, съем завтрашнюю, – не сдавался Ромка.
Они поспорили, и Ромка, которому давно не представлялось случая поспорить, потребовал сейчас же выделить всю его порцию лепешек. Егор сердито швырнул ложку, пошел в шалаш, принес все лепешки и поделил. В котле оставалось еще много супа, когда Егор поставил казан перед Ромкой, сидевшим в стороне.
– Ешь, не дури, – сказал он.
– Эту бурду? – спросил Ромка, состроив гримасу отвращения и шумно втянув носом пар. Он зачерпнул суп, попробовал и громко сплюнул: – Эта бурда насквозь пропахла дымом и в горло не лезет! – С этими словами он оттолкнул котел ногой, котел опрокинулся, и суп вылился.
Барс подошел и принялся подбирать языком рисинки с земли.
– Ломайся, но зачем ты Барса оставил голодным! Что он тебе плохого сделал?
Ромке было стыдно за свою горячность, ему было жаль Барса, о котором он забыл в пылу спора, но ложное самолюбие и на этот раз помешало ему признать свою вину.
– Подумаешь! – нарочито небрежным тоном сказал Ромка. – Топс еще сварит!
– Нет, не буду, – решительно отказался Топс.
– Ты сам сваришь, – тоном, не допускающим возражения, заявил Егор.
– А кто меня заставит, если я не хочу! – вызывающе крикнул Ромка. Он покраснел и обиделся еще больше.
– Твоя совесть, – ответил Егор. – Ты за парашютиста ножик от майора получил, а кто обнаружил парашютиста? Барс! А кто помог поймать парашютиста? Тоже Барс. За что же ты его обижаешь?
– На, на, на! – закричал Ромка, швыряя Барсу свои лепешки. Он был вне себя. В глаза мальчикам он не смотрел.
– Напрасно, – сказал Егор. – А что ты сам будешь есть?
– Не твои продукты. Здесь есть и моя часть риса, соли и сахара.
– А мы тебе не будем варить, раз ты такой! – с упреком сказал Топс.
– Подумаешь! А я вот возьму и уйду от вас!
– Чего ты шумишь, чего ты в бутылку лезешь? Разве я не правду сказал? – спросил Егор.
– А вот и уйду!
– Ломается! – сказал Гномик, глядя в землю.
– Упрашивать поперечных не будем! – отрезал Топс.
– И уйду! – крикнул запальчиво Ромка. – А без меня вы путь в Пчелиный город на Ореховом холме не найдете. Еще как попросите!
Егор насмешливо свистнул.
Ромка со злостью глянул на Егора, побежал к шалашу и сдернул с него одну плащ-палатку. В шалаше он взял ружье и патроны, свою ложку и одеяло и потребовал, чтобы сейчас же и ни минутой позже ему выделили его часть продуктов.
– Ты что это, неужели в самом деле уходишь? – удивленно спросил Егор.
– Пусть! – шепнул Топс. – Он передумает.
– Пока давай полкотелка рису, столько же муки, соли и сахару, – сказал Ромка, – а потом я приду и доберу остальное.
– Нет уж, пожалуйста, все сразу забирай, – сказал Топс.
– Ах, так! Ну давай все!
Топс неторопливо перемерил котелком все запасы и выделил Ромке четвертую часть.
– А в чем варить будешь? – лукаво спросил Гномик. – Чугунный котелок не разобьешь на части, а в кулаке не сваришь. Так как же, а?
– А котелок? – сказал Ромка.
Глаза всех остановились на фронтовом котелке Егора.
– Ладно, бери, – сказал Егор, морщась будто от боли: ему была неприятна вся эта глупая ссора. – Только не потеряй.
Ромка молча запихал вещи и продукты в рюкзак, а Топс и Гномик стояли рядом и лукаво переглядывались с видом заговорщиков, хорошо знающих, чем все это кончится.
– А ведь он в самом деле уходит! – прошептал удивленно Гномик.
– Ты куда, Ромка? – строго спросил Егор.
– Тебя не спросил! – вызывающе ответил мальчик.
– Значит, тебе, Роман, не дорога честь школы и дружины? – спокойно спросил Егор и, не выдержав, крикнул: – Ты что, обалдел? Мы почти у цели, хорошее и плохое делили поровну… Совсем с ума сошел! Да ты что, шутишь, разыгрываешь нас, или серьезно?.. Если уйдешь, я объявлю тебя дезертиром!
– Ты? Меня?! – в ярости закричал Ромка. – А ну попробуй, попробуй только!
– Эй, Ромка, куда же ты? – сердито крикнул Егор вслед удаляющемуся мальчику и вскочил, чтобы удержать его.
Но Топс крепко схватил Егора за руку и шепнул:
– Еще хуже ломаться будет! Мы его знаем: пересердится – сам придет, будто ничего и не было!
Шелест задеваемых Ромкой веток доносился уже издалека и наконец затих.
– Почему же он не возвращается? – нетерпеливо спросил Егор.
– Не пересердился, – только и ответил Топс.
– Эх ты! – раздраженно крикнул Егор. – Надо было удержать его: ведь мы один отряд, одна малая семья, ведь нас всего четверо! Шляпа я, а не пионер, поверил тебе!
– На Ромку иногда находит, – пояснил Гномик и добавил: – Невыдержка.
– Придет, – уверенно обещал Топс, – вот увидишь. Прожужжал шмель, и порыв ветра обдал ребят пылью. Ребята протерли глаза и, заслоняя их ладонями от пыли, стали внимательно рассматривать небо. Белые облака сгрудились, сбились в кучу. С севера ползла низкая сизая, почти черная туча. Внезапно ветер зашумел в деревьях, срывая листья. Начинался предгрозовой вихрь.
– Ребята, – сказал испуганно Гномик, – пошли в шалаш. Ух, и в ушах звенит!
В воздухе чувствовалась гроза. Издали донесся рокот грома. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Стало душно. Солнце скрылось за тучами, но ребята поминутно вытирали пот с лица.
Вскоре полил дождь.
Ребята тешили себя мыслью, что ливень скоро кончится, но дождь, то усиливаясь, то затихая, шел не переставая.
– Под таким дождиком вся Ромкина злость остынет, – заметил Топс.
– Жаль, намокнет, еще простудится, – сказал Гномик. – Он упрямый, не придет, хоть и промокнет.
– Если бы намок, явился бы, – возразил Егор. – Видно, нашел крышу.
Но Егор все-таки выглянул из шалаша и громко крикнул:
– Роман, Роман, Роман!
Но шум дождя совершенно заглушал его голос.
К вечеру ливень перешел в мелкий, затяжной дождь. Закутавшись в одеяла, мальчики сидели в шалаше, а со стен по стебелькам и веточкам на них скатывались капли и даже струйки воды. Поняв, что дождь скоро не кончится и обламыванием торчавших веточек дела не поправишь, Егор быстро разделся и выскочил со своим одеялом наружу. Он покрыл гребень и стены шалаша одеялом и плащ-палаткой. Холодный душ был неприятен, и все же Егор не вошел в шалаш до тех пор, пока не прорыл топором канавку вокруг шалаша для отвода стекавшей воды. Только сделав все это, мальчик вернулся в шалаш. Там он достал из рюкзака полотенце, вытерся и попросил ребят растереть ему спину, что те и выполнили с большим рвением. Егору сразу стало жарко и даже весело. Он быстро оделся и, посмотрев на озябших ребят, предложил:
– Ляжем плотнее друг к другу – так мы делали на фронте, когда костер нельзя было разжечь.
Они расстелили одеяло на ветках, легли, прижавшись друг к другу. Гномик был в середине, а Барс – рядом с Егором. Сверху они укрылись третьим одеялом, и сразу стало тепло и уютно.
– Хорошо! – прошептал Гномик засыпая.
Ночью Барс разбудил Егора. При свете молний мальчик увидел сквозь входное отверстие блестящие струи дождя. Ему почудились чьи-то шаги. «Должно быть, Ромка возвращается», подумал Егор и, притворившись спящим, стал прислушиваться. Дождь полил с новой силой. Никто не появлялся. Доносились шелест, рокот и шипенье – повидимому, поток наполнился дождевой водой.
И вдруг… С путешественниками всегда случается это «и вдруг». Егор даже как следует подумать об этом не успел – в полудреме он почувствовал, как холодная вода покрыла его с головой. Сои мгновенно исчез. Егор был под водой. Он хотел вскочить – и не мог. Вода обрушила на них шалаш, и плотный слой веток, прижатых водой, не давал подняться. Егор хотел крикнуть, но вода попала в рот, и он чуть не захлебнулся. Рядом исступленно барахтались Топс и Гномик. Чтобы спасти их и себя, надо было во что бы то ни стало пробиться сквозь душившие их сверху ветки. Егор схватил левой рукой руку Гномика и рванулся вверх, но ветки не пропустили его. Тогда Егор что было силы рванулся еще раз, просунулся головой между веток и вздохнул полной грудью. На мгновение он поднялся, удерживая на своих плечах всю тяжесть шалаша, но его сбило с ног и потащило вниз вместе с шалашом. Теперь Егор понял одно: что они были среди бурной реки, образовавшейся от наводнения в горах. Силь – так называется такой поток – своим краем мчал их по склону, увлекая камни, ветки. Вдруг их ударило обо что-то, и они остановились. Шалаш прижало течением к стволу дерева.
Все происшествие длилось несколько десятков секунд, но Егору это показалось вечностью. Он был ошеломлен, испуган, но теперь единственным его стремлением было спасти ребят, все еще находившихся под водой. Егор потянул Гномика за руку, но оказалось, что впопыхах он схватил не руку Гномика, а ружье. Егор мгновенно забросил ружье за спину, схватился обеими руками за кучу веток и рванул ее в сторону. Наконец над водой показалась голова Топса. Он задыхался, надрывно кашлял и так вцепился руками в Егора, что тому понадобилось несколько раз встряхнуть его, чтобы заставить освободить руки и если не помогать искать Гномика, то хотя бы не мешать.
Гномик шевелился под водой у ног. Он запутался в одеяле и почти захлебнулся. Когда его подняли на руках и опустили головой вниз, у него изо рта хлынула вода. Потом Егор и Топс прижали Гномика к себе, с трудом удерживаясь возле ствола. С новой силой кругом бурлила и шумела несшаяся по склону вода. Единственным желанием ребят было удержаться на месте и не позволить течению унести их вниз, в реку.
Гномик бормотал что-то о крушении, звал маму и был сам не свой. Дождь стих и скоро совсем перестал. Вода быстро спадала, и наконец уровень ее опустился до щиколоток. Перепуганные ребята все еще цепко держались друг за друга и за дерево.
– Ромка! – громко закричал Егор.
– Ромка, Роман! – звали ребята. Никто не отозвался.
– А он сидит в ласточкиной пещере сухой и хохочет, – сказал Топс.
Егор перестал звать Ромку, но тревога за судьбу товарища не оставляла его. Подбежал мокрый Барс, обнюхал их, стал на задние лапы, положил передние на плечи Егора и лизнул его в нос. Егор так обрадовался, что долго не освобождался из этих дружеских объятий.
Тут только он почувствовал холод и, чтобы не стоять без движения, засунул руки в воду и начал шарить под грудой мокрых веток, оставшихся от их уютного шалаша.
Сначала Егор вытащил рюкзак, полный воды. Он вылил воду, вынул бинокль и бумажные патроны. Патроны были подмочены. Егор очень огорчился: теперь для стрельбы сохранились только те патроны, которые были в патронташе на поясе.
Потом Егор и Топс уже вместе рылись в груде камней и веток в поисках унесенных продуктов и вещей. Гномик сидел возле ствола дерева, все еще не выпуская его из рук, и трясся от испуга и холода. У всех, как говорится, зуб на зуб не попадал.
К счастью, взошло долгожданное солнце. Умытый лес стоял в туманной дымке испарений. Небо было бело-голубое. Трава лежала гладко прилизанная к земле по ходу воды. Тут и там валялись камни, принесенные сверху. А на опушке, у нижнего края лужайки, возле стволов деревьев, как возле огромного гребешка, прочесавшего несшиеся с горы струи воды, нагромоздились кучи веток, травы, листьев и камней.
Ребята в мокрой одежде долго рылись окоченевшими руками в этих грудах лесного хлама и нашли еще кое-что из своих вещей. Теперь у них были: ружье, патроны, один нож, пустой рюкзак Егора, одеяло и плащ-палатка. Нашли еще половину разбитого чугунка и почти пустые мешки от продуктов. Их не завязали после дележа, и вся мука, сахар и почти весь рис погибли. Сохранилось только немного соли – остатки крупных кусков, не успевших совсем растаять, да котелка три риса, смешанного с листьями и камнями. Дробь рассыпалась, порох пропал. Это было бедствие.
Чтобы согреться, мальчики разделись догола и долго носились по лужайке наперегонки с Барсом. Захотелось есть.
– Ничего, ребята, – утешал Егор, – мы могли бы хоть сейчас пойти на свою «партизанскую базу» и снова взять себе продуктов. Но что там ни говори, а раньше мы должны найти Романа. Мало ли что бывает. А вдруг с ним беда?
А вдруг Ромку смыла вода, унесла и разбила о камни? – вслух подумал Гномик.
– И это может быть, – заметил Егор и нахмурился. Судьба Ромки все больше беспокоила его. Гномик заметил костяную иглу.
– Костяная спица! – закричал он.
– Ну и что? – спросил Топс.
– Как «что»? Не с неба же она свалилась! Ее принесло сверху, – сказал Гномик. – Может быть, на горе становище киргизов на летнем джейляу и там какая-нибудь старушка вяжет спицами, и на становище приютился Ромка.
Разговаривая, ребята продолжали поиски. Искали топор, но так и не нашли.
– Давайте поищем еще мою коробку с карандашами и красками, – попросил Гномик, – а потом пойдем на гору – может быть, там Ромка.
– Стоп! – сказал Егор. – Топор тяжелый, он, наверное, остался на том месте, где был шалаш.
Топор нашли и очень обрадовались. Всем еще больше захотелось есть. Мальчики жадно грызли яблоки.
– Пойдем-ка на гору, – сказал Егор, – может быть, там, на джейляу, действительно найдем Романа, Нехорошо, если с ним беда случилась, а мы не поможем… Все вещи захватим с собой… Это место ни для какого бивака не годится. Надо было выбирать место повыше, Это нам урок… Не найдем Романа на горе, пойдем в ласточкину пещеру. Может, он там.
Ребята быстро собрались, но мокрые одеяла никто нести не хотел, поэтому их развесили сушить на деревьях.
