Текст книги "Разведчики Зеленой страны"
Автор книги: Георгий Тушкан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– А что это летит? – вдруг спросил Гномик. – Не самолет?
Над горами на западе Егор увидел в небе точку. Он побежал в шалаш за биноклем.
– Воздух! – закричал Егор, посмотрев в бинокль, и юркнул в шалаш.
Мальчики – туда же. Влез и Баре.
– Дело серьезное, – взволнованно заметил Егор. – Теперь понимаете? Это наш самолет-разведчик. А чего бы разведчику зря летать над горами? Ясно?
– Ясно! – отозвались в один голос присмиревшие ребята.
– Слушай мою команду! – решительно приказал Егор. – Действовать заодно – и будет успех. Помните, как мы учились нападать в избушке? Шалаш наш хорошо замаскирован под деревом, дождемся вечера и пойдем на гору. А пока ты, Гномик, бери бинокль, садись под деревом и наблюдай. Будем меняться по очереди через час. Если что заметишь, докладывай.
– А как же суп варить? Ведь дым будет, – сказал Топс и добавил: – Чертовски есть хочется!
– Надо бы сварить, – поддержал его Ромка.
– Я буду наблюдать в бинокль. Если надо, сразу зальем костер, – предложил Гномик.
– Костер разведем в лесу, возле горного потока. В лесу дым рассеивается. Топить будем сушняком – дыму меньше, – сказал Егор.
Ему и самому захотелось есть.
Топс и Ромка отправились варить суп, взяв с собой казанок, мясо, соль, топор и спички. Егор остался один и задумался.
Он провел в боевой части три года и стал храбрым. Бывало при артиллерийском обстреле, когда полковник Сапегин опускался на землю, Егор падал на него сверху, чтобы прикрыть его своим телом. Не было ни одного человека в части, который не сделал бы того же, и Егор очень гордился этим, хоть и виду не подавал, когда Сапегин выговаривал ему перед всеми за безрассудную храбрость.
Герой должен проявлять собственную инициативу, чтобы при изменившихся условиях, которых не смог предусмотреть командир, добиться победы.
«Инициатива в данном случае – это итти разведать местность, чтобы потом искать самим парашютистов. Или, может быть, это безрассудство? Справятся ли ребята? Если бы стрелять было можно! Впрочем, когда надо добыть «языка», всегда приказывают брать его живым». За себя Егор ручался, за Ромку тоже – он хоть и любит спорить, но парень боевой, – а вот Топс? Он ленивый и, наверное, трусоват… Разве если уж очень разозлится, то станет храбрее. Что касается Гномика, он хоть и худенький, но жилистый а выносливый и пойдет за Егора в огонь и воду. Одним словом, ленинградец. Жаль, что не охотник, стрелять не умеет и, главное, не хочет даже учиться. Егор подумал, взял свое охотничье ружье, потом положил его на место и, захватив одностволку Ромки, вышел из шалаша.
– Гномик! – позвал он мальчика, внимательно смотревшего в бинокль.
– Ух! – воскликнул Гномик, показывая рукой на далекий склон. – Там семь штук козлов, коричневые. А впереди козел с большими рогами. На, смотри, смотри, ну смотри! – И он протянул бинокль.
– Гномик, – сказал Егор, беря бинокль, – ну-ка, бери ружье, я научу тебя стрелять. Сейчас это главное.
– А если нас услышат! – испуганно сказал Гномик.
– Учись целиться и спускать курок, – сказал Егор и подал мальчику ружье.
Он подробно объяснил устройство ружья, показал, как надо заряжать и как стрелять. Гномик, плотно сжав губы, долго целился, потом положил палец на спусковой крючок и зажмурил глаза.
– Открой правый глаз, – рассердился Егор, – открой! Или ты трус?
Гномик приоткрыл правый глаз и дернул спуск. Ружье качнулось вниз. Курок не был взведен.
– Еще раз, – сказал Егор и взвел курок.
Так он заставил Гномика проделать много раз, пока тот не перестал зажмуривать глаз и стал плавно спускать курок. Но, спуская его, он все же нервно моргал глазами.
Егор заставил Гномика целиться стоя, с колена, и лежа, и с дерева, и в летящих птиц. При этом он рассказал, как попасть в птицу, летящую наискось. Надо было целиться значительно впереди нее, в зависимости от того, как скоро эта птица летит вперед. Если это утка и летит шагах в тридцати, надо целиться на полторы длины ее туловища, а если это чирок и он летит в пятидесяти шагах от охотника, то стрелять надо вперед, глазом отмерив длину восьми его туловищ, примерно на метр вперед.
Лицо Гномика выражало напряжение и старательность, но было видно, что все это он делает не из любви к военному или охотничьему искусству, а потому, что так надо. Егор подавил вздох огорчения.
Прибежал Ромка. Он звал завтракать.
Горячий суп ели так дружно, что говорить было некогда. Это было последнее барсучье мясо.
После еды Егор объявил «мертвый час».
Ничто так не сплачивает друзей, как грозящая всем опасность, преодолеть которую можно лишь общими усилиями.
По сигналу Егора, ребята беспрекословно улеглись в тени деревьев. Сквозь приоткрытые веки они видели голубое небо, спокойное и обманчивое. С севера плыли небольшие пухлые облачка. Они громоздились и походили то на замки и гроты, то вдруг разрывались и напоминали головы зверей.
– Самолеты! – сказал Гномик и сел, протянув руку вверх, но тотчас поправился: – Мухи, а я думал…
– Индюк тоже думал, да издох! – сердито сказал Ромка, переворачиваясь со спины на правый бок.
Ему не лежалось, и он предложил пойти и принести яблок.
– Иди, – сказал Егор. – Только хорошо маскируйся, далеко не забирайся.
Ромка свистнул Барса. Тот поднял голову и внимательно посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, но с места не двинулся. Егор показал собаке рукой на траву рядом с собой. Барс подошел и лег рядом.
– А парашютисты с пулеметами? – спросил Гномик. При слове «парашютисты» Барс внимательно посмотрел на небо.
– Хлопцы, – воскликнул Егор, – я совсем забыл! Ведь Барс умеет следить за парашютистами. – И, заметив недоумевающие взгляды Гномика и Топса, пояснил: – Видите, он при слове «парашютист» посмотрел вверх. Он лучше нас их увидит.
Барс приподнял левое ухо и пытливо посмотрел на Егора.
– Парашютист! – крикнул Топс. Пес мгновенно обратил глаза к небу.
– Значит, мы их можем поймать! – воскликнул Гномик.
– А ты не верил? Конечно, поймаем. И не сомневайтесь, – стараясь говорить как можно увереннее, подтвердил Егор. Он вспомнил наставления полковника Сапегина о том, как важно, чтобы бойцы верили в победу.
Пришел Ромка и высыпал из майки на траву груду яблок. Твердые, но сочные яблоки захрустели на зубах у всех, и только Барс, понюхав яблоко, отвернулся и положил голову на вытянутые лапы, наблюдая за хозяином.
Топс рассказал Ромке о том, что Барс может выследить парашютистов. Тот недоверчиво прищурил глаза, но ничего не сказал. Барс пес подходящий. Хорошо бы иметь такого. Только это же пес Бориса. Егор, видно, об этом и думать не хочет. Ему захотелось подразнить Егора.
– Егор, а ты вернешь Барса Борису? – спросил Ромка с самым невинным видом.
– Как полковник Сапегин решит, так и будет, – сказал Егор, – так мы договорились с Борисом… Ну, вот что, хлопцы, сон у нас не получается. Пойдемте лучше на разведку в горы. Я разведу вас в секреты, там будете сидеть и наблюдать, но так, чтобы себя не выдать врагу. Посылайте донесения. Если случится очень серьезное, бегите сюда. Только незаметно. Или лучше сделаем так: я к вам буду посылать Барса. Он работал связным. У него на ошейнике есть кожаный кармашек, и там будет моя записка. Вот и вписывайте туда свои донесения.
Ребятам это очень понравилось. Все по очереди ощупывали кармашек и засовывали туда пальцы. Они никогда еще не видели, чтобы пес работал связным. Это могло быть очень интересно.
Егор взял свою двустволку, Ромке дали одностволку, и ребята цепочкой пошли вслед за Егором, шагая в ногу, след в след, как разведчики-следопыты.
Они прошли через яблоневую рощу, то и дело нагибаясь за спелыми, красными яблоками, – их много валялось под деревьями. Такого обилия лесных яблок ребята еще не видели. Топс нес в руке узбекский нож; время от времени он очищал им яблоки. Топс был человек практичный. Кожура у яблок была жесткая, и на зубах чувствовалась оскомина.
На пути то и дело попадалась изрытая свиньями земля. Разведчики часто спугивали диких голубей и куропаток, но ни один из мальчиков не выстрелил, строго соблюдая законы разведки.
Барс бежал то впереди, то сбоку, и когда он останавливался, вглядываясь в заросли, весь отряд по знаку Егора опускался на землю.
Воинственный дух обуял ребят. Они мечтали поскорее сразиться с противником. Но противника нигде не было видно.
Так они поднимались часа два, прошли яблоневую рощу и вышли на опушку хвойного леса. Здесь Егор оставил в секрете Топса, дал Барсу понюхать его одежду и повторил несколько раз:
– Топс, Топс, Топс.
Дальше, по выражению Ромки, было «пустопорожнее место». На склоне не было леса, кроме отдельных рослых деревьев, а еще дальше была вершина, и на ее верхушке росли кусты можжевельника.
– По-пластунски! – шопотом приказал Егор, лег на живот и пополз, прижимаясь к земле.
За ним пополз Ромка, потом Гномик. Барс тоже полз рядом с Егором. Все было совсем как на фронте. Возле первого раскидистого дерева разведчики полежали, отдохнули, огляделись. Внизу темнела опушка леса, откуда они приползли. На открытых местах горного луга никого не было видно.
Мальчики поползли дальше. А когда выползли на вершину к можжевельнику, перед ними оказалась вторая, очень высокая и скалистая вершина, по сравнению с которой первая казалась холмом.
Устроили военный совет, и Егор предложил туда не лезть. Разведчики охотно согласились. Они замаскировались в зарослях можжевельника и долго осматривали окрестности, «ведя разведку наблюдением».
Как только Егор приложил к глазам бинокль, он увидел на скале диких козлов. Все тоже захотели посмотреть козлов. Ромка смотрел дольше всех и до тех пор не хотел отдавать бинокль другим, пока ребята не вырвали бинокль у него из рук.
– Вот что, Ромка, – обратился Егор к нему, – это самый опасный пост: противника можно ожидать со всех сторон. Требуется огромная выдержка, умение маскироваться и наблюдать. Тот, кто останется здесь, должен дежурить всю ночь. А перед утром я пришлю смену. Барс будет бегать связным. Останешься?
– А бинокль дашь?
– Дам. Но бинокль – полковника Сапегина. Не потеряй и не разбей.
– Тогда останусь, давай. – И Ромка почти вырвал бинокль из рук Егора.
– А донесения пишите так, – сказал Егор: – указывайте хоть приблизительно время, где находитесь и что делает противник, что вы делаете и что решили делать дальше в этой боевой обстановке.
Егор позвал Барса, заставил его понюхать платье Ромки, несколько раз повторил «Рома, Рома, Рома» и похлопал ладонью по земле около Ромки.
– А я где? – Гномик жадно смотрел на бинокль.
– Топс пусть сидит на опушке леса, чтобы ему было видно ущелье внизу и позицию Ромки, а ты, Гномик, иди в лагерь, влезай на дерево возле лагеря и наблюдай за тем ущельем, откуда мы пришли, и за северным склоном гор. Я сам пойду разведывать все подозрительные места и буду резервом главного командования.
Гномик сидел в верхних ветвях ели, над шалашом, и жалел, что бинокль остался у Ромки. Егор пошел вверх по берегу. Он хотел дойти до озера, откуда вытекает поток, но прошел километра три, а озера все не было.
Егор сел отдохнуть на камень возле ручья и уже через несколько минут заметил куропаток. Они были не такие мелкие, как те, которых они встретили на пути. Крупные серые птицы суетливо бегали возле берега и не замечали мальчика. Барс лежал возле камня и исподлобья следил за Егором. Юного охотника била «охотничья лихорадка». Ну как тут не выстрелить! Ведь одним выстрелом можно свалить двух или трех птиц. А шум выстрела?
Переживания Егора длились недолго. Он уже решил было стрелять, но куропатки шумно взлетели: по берегу промчалась лисица. Она от кого-то удирала. Егор опустил ружье, не зная, радоваться ему или печалиться, слез с камня и стал за стволом дерева. Барс поднял голову и прислушался. Егор так и не мог понять: то ли это был говор людей, то ли в этом месте поток шумел иначе. Он написал записку:
«15.32 м. 8.8.1945 г. Пункт Белый Камень, 3 км от лагеря вверх по потоку. Как будто слышал говор вражеских разведчиков в восточном направлении. Слежу. Генерал Бывалый».
Записку Егор вложил в кожаный кармашек, подшитый к ошейнику Барса, и приказал Барсу:
– Ищи Топса, ищи Ромку!
Это он повторил много раз.
Пес помчался.
Егор пополз вперед, прячась между камнями, и вдруг увидел перед своим лицом змею. Он отскочил назад, поднял камень, и потревоженная змея медленно поползла под обломок скалы. Это отбило у Егора охоту ползти. Он пошел во весь рост, всматриваясь в камни. Так он прошел шагов двести, но никого не обнаружил и возвратился к тому камню, на котором сидел.
Поток громко шумел. Камни скрежетали по дну. Егор хотел было выкупаться, но делать это одному было как-то скучно, и он отправился в лагерь. Гномик ползал по траве и собирал жучков, чем очень рассердил Егора. Он заставил его снова залезть на сосну.
Через полчаса запыхавшийся Барс нашел Егора возле шалаша. Егор вынул записку. Топс написал, что, кроме птиц, никого и ничего нет. Ромка доносил, что видел в бинокль одного неизвестного разведчика километрах в двух к западу. Он сидит, как и Ромка, на дереве. И еще Ромка видел дым в лесу по ту сторону склона, и там же в ущелье проехало несколько военных верхом. Кавалеристы двигались по лесу цепью в восточном направлении. Приписка гласила:
«Смотри на небо, над северной грядой гор».
На это Егор и сам обратил внимание. Вместо одиноких облачков, видневшихся раньше на голубом небе, сейчас с северной стороны появились целые гряды облаков, и сзади них, зловеще синея, двигалась сплошная туча, окутывая верхушки скал.
Птицы пели сначала громко, а потом вдруг замолкли.
– Будет дождь, – сказал Егор. – Вряд ли самолеты полетят в горах ночью, да еще в дождь: им не видно будет, куда сбрасывать парашютистов. Я думаю, Гномик, надо снять секреты, пока совсем не стало темно. Слезай!
– Я тоже так думаю, – сразу согласился Гномик и быстро спустился на землю.
Егор послал Барса с приказанием к Топсу и Ромке возвращаться в лагерь.
– Начинай готовить, – сказал он Гномику, – или лучше иди-ка ты налови рыбы на ужин.
– Один? – спросил Гномик, глядя на потемневший лес.
– А ты боишься?
– Нет, только у меня компаса нет.
– Я дам. А обращаться с ним ты умеешь?
– Не очень.
– Значит, не умеешь. Ну, пойдем вместе.
Возле ручья было сумрачно. Егор начал искать наживку, но кузнечиков нигде не было.
– А ты переворачивай камни возле травы, те, что неплотно лежат, – посоветовал Гномик. – Они должны с той стороны сидеть.
Мальчики сдвинули несколько камней, но и там было пусто. Мух тоже нигде не было заметно.
– Вот так штука! – удивился Егор.
– Это перед бурей, – сказал Гномик. – Пойдем в шалаш.
Они возвратились и у шалаша нашли Топса. Тот сидел и аппетитно жевал лепешку.
– Ты почему один ужинаешь? Это не по-товарищески, не по-охотничьи, – сказал Егор. – Мы еще крошки в рот не брали.
– А Ромка не придет! Я виделся с ним. Он привязал Барса на свой ремешок и говорит, что еще посидит вместе с Барсом, чтобы тот в темноте домой привел его, иначе он может заблудиться.
– Смотри, какой боевой парень! Но ведь его дождь насквозь промочит. Может, ты сходишь за ним?
Но Топс наотрез отказался итти за Ромкой:
– Он и сам скоро придет, потому что голоден.
«В ружье!»На ужин Егор предложил сварить рисовый суп «без ничего». Костер разложили неподалеку, в кустах, чтобы не видно было огня. Стало очень душно. Тело покрывалось испариной. Блеснула молния, и в отдалении загрохотал гром, отдаваясь многократным эхом в горах. Суп скоро был готов, и ребята, отложив в котелок порцию для Ромки, быстро опорожнили казанок.
Всё же ребята решили не ложиться спать и дождаться Ромки. Они прилегли возле шалаша. Разговоры быстро затихли: сказывалась усталость предыдущих дней.
Они сами не заметили, как задремали. Тучи затянули все небо, и стало темно. Изредка грохотал гром.
Егору снилось, что он никак не может заснуть, по-этому он очень был удивлен, когда почувствовал, что его кто-то сильно трясет за плечо. Егор с трудом открыл глаза и ничего не увидел. Была совсем темная ночь.
– Проснись, да проснись же! – услышал он громкий шопот Ромки над ухом.
«Снится», решил Егор. Но Ромкина рука снова потрясла его за плечо. Значит, это не был сон.
– Ну что? – спросил Егор, сразу просыпаясь.
– Два парашютиста! Ты понимаешь, сначала один, а совсем рядом сел другой. Если бы один, я бы сам справился, а то сразу двое! – одним духом выпалил Ромка.
– Брось дурить! – недовольно сказал Егор, поворачиваясь на бок.
– Егор, – крикнул Ромка, – я не шучу: честное пионерское, парашютисты! Двое… чтоб я на этом месте провалился, чтоб… Ну честное пионерское!
Всю сонливость Егора как рукой сняло. Он не слишком верил в возможность встречи с парашютистами. Скорее это была военная игра. Ведь Топс мог и ослышаться… А тут вдруг такое дело…
– В ружье! – сдержанно крикнул Егор и, схватив правой рукой Топса, а левой Гномика, яростно принялся их тормошить.
Гномик проснулся сразу, а сонливость Топса возмутила Егора и Ромку.
– Да ведь темно же! – возражал Топс сонным голосом. – Как же ты их заметил в такой темноте?..
– Барс помог, – взволнованно зашептал Ромка. – Как стемнело, я ждал долго, а потом задремал, а Барса держу на ремешке, намотал на руку. Вдруг слышу – рычит. Я хотел его погладить по голове, положил ладонь на голову и чувствую, что он задрал голову кверху, шерсть на загривке вздыбилась, весь дрожит и только так глухо – ррр-ррр!
– Правильно! – воскликнул Егор. – Это сигнал. Значит, Барс почуял парашютиста. Ну, а ты?
– Я? Я встал, кругом ночь, и думаю, как мне быть, что делать. Ружье зарядил жаканом и Барсу шепчу: «Вперед», а он как бросится вперед, чуть ремень из руки не вырвал. Я держусь за ремень, а он тянет, аж хрипит. Тащит меня, как трактор!
Егор, затаив дыхание, слушал сбивчивый рассказ Ромки. Топс от волнения громко сопел, а у Гномика дробно стучали зубы.
– Мы бежали, бежали, и вдруг Барс – стоп, стал. Все небо в тучах, а тут немного посветлело, и вижу я что-то огромное, темное с неба опускается. Все ниже, ниже, а дальше второе. Чтоб я провалился на этом месте, если вру! Ну что я один мог сделать? Вот я и прибежал. А главное я и забыл: самолет было слышно, плохо, правда, так: врр… ррр… Во! Слушай!
Ребята затаили дыхание. Было совершенно тихо, и нарастающий звук приближающегося самолета они отчетливо услышали.
Кружил ли это тот самолет, что сбросил двух парашютистов, или это прилетел второй, ребята не знали, но летящий самолет они слышали очень хорошо. Наступали давно ожидаемые события.
– А куда те двое делись? – сжав левой рукой нижнюю челюсть, чтобы сдержать невольный стук зубов, спросил Гномик.
– А я не знаю, – ответил Ромка. – Я как увидел, сразу шепчу Барсу: «Егор! Егор!», и он вниз меня по склону потащил. Я раз пять упал… Это у тебя, Гномик, зубы чечотку отбивают?
– Это чисто нер-рвное, – еле проговорил Гномик, дрожа всем телом.
Барс стоял настороженный, поглядывая то вверх, то на Егора. Топс испуганно сопел.
– Ребята, что же мы? Это же другие парашютисты летят! – встрепенулся Егор. – Если тех упустили, так хоть этих попробуем задержать. Пошли! За мной! – И он, схватив Барса за ошейник, приказал: – Парашютист… парашютист… ищи!
Пес поднял голову на шум мотора, прислушался и потянул Егора, державшего поводок, в сторону яблоневого леса.
За ним, стараясь держаться поближе друг к другу, побежали ребята.
– Гномик, а петли взял? – спросил Егор.
– Какие петли? – удивился Гномик.
– Как «какие»! – рассердился Егор, останавливаясь. – А те веревки с петлями, что надевать на руки парашютисту!
Гномик молчал.
– Ну, как мы тогда практиковались в избушке… Ты их сунул в карман рюкзака.
– Они там, – подтвердил Гномик.
– Беги! – строго сказал Егор.
– Один?
– Конечно!
Гномик помчался к шалашу.
– Только не уходите без меня! – крикнул он на бегу. Прибежал он очень скоро и дальше шел, осторожно держась рукой за край гимнастерки Егора, «чтобы не отстать».
Вскоре шум самолета затих.
Барс вывел ребят на опушку и остановился, подняв голову к небу. Было не очень темно. Повидимому, тучи поредели, и кое-где пробивался лунный свет. Черными глыбами темнели силуэты одиноких деревьев.
Вдруг Барс сдержанно зарычал, рванулся вправо, в лес. За ним, не выпуская ремешка из рук, еле поспевал Егор. Ребята старались не отставать, но все время натыкались на стволы, и ветки били их по лицу. Приходилось бежать, вытянув вперед руки, чтобы защитить глаза.
Внезапно Барс свернул влево. Он рвался вперед и хрипел, да и ребята дышали слишком шумно, как загнанные кони.
Барс остановился, Егор с разбегу упал через него, но сразу же вскочил. Пес приподнялся на задних лапах, потом опустился и стал вертеться во все стороны.
– Потерял! – с досадой сказал Ромка.
– Ищи! Ищи! – шептал Егор. – Ведь прошло всего несколько минут, они где-то здесь.
Опять потемнело, а потом посветлело. Барс рванулся влево, к деревьям. Где-то вверху раздался шелест, треск разрываемой материи; что-то большое, ломая сучья, зашумело по веткам вниз, и перед ребятами невысоко над землей повисло что-то темное. Барс рванулся, и Егор не смог его удержать. Раздался сдержанный человеческий крик, шум борьбы. Темное пятно оказалось человеком. Парашютист неудачно опустился на дерево, застрял в его ветвях и, запутавшись в стропах парашюта, повис над самой землей.
– Хватай парашютиста! – не своим голосом заорал Егор и, расставив руки, налетел на барахтающегося человека.
Егор протянул руки вверх, рассчитывая схватить парашютиста за горло, но это оказалась не голова, а сапог, запутавшийся в стропе. Егор не видел, что делают другие, но в ту же секунду кто-то дернул его за ногу так, что Егор со всего размаху ударился спиной о землю, а головой – о ствол дерева.
Ромка, Топс и Гномик облепили парашютиста со всех сторон, стараясь схватить его за руки, но это оказались ноги; когда же хватали за ноги, то натыкались на руки. Все это привело их в замешательство. Вскоре Барсу удалось схватить парашютиста за правую руку.
– Он висит головой вниз! – крикнул Егор вскакивая. – Гномик, давай петли, петли!
Петли, конечно, запутались в кармане. Получилась заминка, но все же ребята поняли, что вверху торчат не руки, а ноги, а руки внизу, причем одна у Барса в зубах, а другой рукой парашютист колотил собаку по голове.
Это была совершенно удивительная удача! Не часто приходится встречать парашютистов, зацепившихся парашютом за верхушку дерева и к тому же висящих вниз головой! После отчаянной борьбы мальчикам наконец удалось надеть петли на руки парашютиста и веревки от петель натянуть вниз в стороны. Ромка, лежа на земле, удерживал одну веревку, Топс – вторую, Гномик держал Барса.
– Хенде хох, хенде хох! – твердил Егор, дрожа всем телом от волнения, и стягивал веревкой брыкающиеся ноги.
– Сдаюсь! – прохрипел парашютист. – Сдаюсь, черти! Опустите на землю и поверните голову вверх – глаза лопнут.
– Ага, сдаешься, гад! – закричал Егор, и радость победы придала новые силы ребятам.
Егор быстро ощупал тело парашютиста. Кобура была пуста, а нож Егор вынул и принялся обрезать стропы парашюта, удерживавшие человека. Их было двадцать восемь.
– Готовсь! – крикнул он ребятам и обрезал последние стропы.
Парашютист упал на землю, и на него снова навалились мальчики. Парашютист боролся как мог. Но что может сделать один, даже взрослый, мужчина со связанными руками и ногами, когда на него наваливаются четыре четырнадцатилетних парня, в которых яростная борьба вызвала необычайный прилив сил?
– Черти… – хрипел парашютист, хорошо выговаривая русские слова. – Я свой!
Услышав это, ребята совсем обрадовались. Ага! Попался! Не ждал! Радостным возгласам не было конца.
– Давай кляп в рот вставим: еще закричит, а те услышат, прибегут, – прошептал Ромка на ухо Егору. Он был переполнен отвагой и боялся упустить победу.
Пленный, услышав о кляпе, пытался возражать. Он говорил всякие нелепые вещи, но ребята и слушать его не хотели. Они не без труда вставили ему в рот три носовых платка и тряпку, а руки связали за спиной. Ноги развязали, чтобы он мог итти. Егор заставил всех ребят искать на земле выпавший пистолет, но никто его не нашел. Заставили искать даже Барса, но и тот, разгоряченный борьбой, искал невнимательно, прыгал все время около пленника и ничего не нашел.
– Иди! – приказал Ромка пленному. – А не пойдешь – смерть!
– Смерть! – повторили Топс и Гномик, испытывая невероятное чувство подъема от сознания своей победы.
У Гномика был разбит нос, у Ромки ныла шея и был ободран лоб, но это были сущие пустяки. Воистину страх опасности в тысячу раз страшнее самой опасности. Они шли позади парашютиста и нисколько не боялись его. Злой, драчливый, но и только.
Впереди шагал Ромка и держал в руке веревку, оканчивающуюся петлей на шее пленника; по бокам, то и дело обегая встречные деревья, но так, чтобы не отставать, шли Гномик и Топс. Егор шел позади, в правой руке сжимая ружье, а левой удерживая Барса за ремешок. Барс плохо повиновался. Он то и дело порывался вперед и чуть не валил Егора с ног. Наконец Егору это надоело. После удара прутом пес послушно пошел у ноги.
К шалашу дошли быстро. Егор завел пленного в шалаш и велел завесить вход одеялом. В руке Егора вспыхнул фонарик и осветил пленника. Он был молодой, голубоглазый, с вьющимися каштановыми волосами.
– Типичный фашист, – сказал Ромка.
Пленник замычал, заморгал, давая знать, что хочет что-то сказать, но Егор решил пока не вынимать кляпа изо рта. Они вместе с Ромкой обыскали пленного, на этот раз очень тщательно. Больше всего их тревожила потеря такого прекрасного трофея, как пистолет. В карманах комбинезона они нашли коробку советских папирос и спички. Ромка сломал три папиросы в надежде найти секретное донесение или ампулы с ядом, но Егор запретил это делать, сказав, что все, что надо, найдут те, кому следует этим интересоваться.
Под комбинезоном пленного была гимнастерка, и в ее карманах Егор нашел воинские документы на имя Алексея Ивановича Черненко, записную книжку с обозначением условных сигналов и позывных.
Связав пленному ноги и предупредив, что пес будет его стеречь, а в случае попытки пошевелиться перегрызет глотку, ребята, по зову Егора, вышли из шалаша на военный совет.
