Текст книги "Спасенная душа (Рассказы. Сказки. Притчи)"

Автор книги: Георгий Юдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Чудо у Черного камня

Жили-были муж и жена. Жена хорошая, тихая, набожная, а мужик сначала тоже ничего был, а потом бес его зеленый попутал, стал потихоньку спаивать и довел до того, что мужик все в доме пропил.

Сидит однажды в кабаке, ничего ему не подносят, и думает: «Эх, кабы кто графинчик поставил – жену бы отдал».

Только подумал, глядь – а рядом уж сидит какой-то усатенький, и откуда он взялся-то?

– Что, – говорит, – выпить хочешь, а не на что?

– Да, – вздыхает мужик, – кто бы дал денег, я б ему жену продал.

– Я тебе дам! А жену приведешь тогда, когда все до копейки потратишь, и в тот же день, как солнце сядет, оставь ее у Черного камня, что у гиблого болота.

Накрыл усатенький кепку мужика своей сухонькой рукой с желтыми ногтями, и сейчас же в ней серебро зазвенело! Началось у мужика веселье каждый день, а если ноги еще таскали, то и ночь. А деньги-то тают и тают, тают и тают и совсем растаяли.

В тот же вечер говорит мужик своей жене:

– Собирайся, пойдем к Черному камню. Мне один дружок по пьянке проболтался, что под камнем клад схоронен. Откопаем и заживем безбедно.

Ничего не сказала жена, только посмотрела на него печально-печально, платок темный накинула, и пошли они. А идти надо было мимо Церкви Рождества Богородицы.

Вот жена и говорит:

– Подожди меня здесь, а я схожу помолюсь, чтоб клад этот нам достался.

Вошла она в храм, подошла к алтарной чудотворной иконе Богородицы и стала, бедная, со слезами молиться, да не о кладе, а чтоб спасла Богородица ее беспутного мужа. И так долго она молилась, что села без сил на скамью и уснула незаметно.

Пресвятой Богородице стало так жаль эту женщину, что Она сошла с иконы, накинула на себя ее платок и вышла на улицу к ожидавшему мужику. Тот впотьмах ничего не заметил и повел ее к Черному камню.

Только они пришли, как подул сильный ветер, зашатались вековые дубы, и из леса вылетел и сел на камень дух злобы, тот самый усатенький, что к мужику в кабаке подсел. Был он не как прежде – в пиджаке с пуговицами, а в своем козлином обличье – мохнатый, рогатый и с хвостом.

– Привел, – вопит, – жену?!

А у мужика от ужаса волосы дыбом, стоит как пень, а бес прыг к Богородице и только Ее за руку цапнуть хотел, как скинула Она с себя платок и осенила беса крестным знамением. Будто вихрем черта назад отбросило и башкой об камень треснуло.

– Ты кого привел?! – визжит. – Богородицу привел, мать Иисусову!! – Завертелся волчком на одном месте и с визгом в лес улетел.

Богородица в тот же миг пропала, а мужик с вытаращенными глазами, на коленках, один возле камня остался. Дошло до него наконец, кому он жену продать хотел и кто спас ее. Ткнулся головой в землю, помолился и побег из лесу без оглядки, а когда с церковью поравнялся, оттуда жена его вышла, взяла его под руку, и пошли они домой как ни в чем не бывало.

С тех пор мужик пить бросил и жену не обижал – боялся, ведь сама Богородица за нее заступилась.

Параскева Пятница

Много веков назад, когда святая великомученица Параскева Пятница отошла к Господу, а тело покоилось в храме, город, где она жила, осадили жестокие сарацины.

Несчастные жители укрылись за каменными стенами и со слезами молили Бога пощадить их – уж больно силен и свиреп был враг.

Глубокой ночью в том храме, где лежала в гробу святая, вдруг сами собой вспыхнули все свечи, бесшумно отворились тяжелые двери, и в собор вошли два чудных образом Ангела.

– Вставай, Параскева! – сказали они. – Господь послал нас забрать тебя, ибо обречен этот город и завтра будет погублен.

Параскева встала из гроба, скорбно выслушала Божьих посланцев, заплакала и сказала:

– Не уйду из города этого, а останусь с его людьми, ибо не хочу бросать их в беде.

– Не гневи Господа, Параскева! – грозно сказали Ангелы. – Не перечь воле его!

Но не послушала их Параскева, легла опять в гроб, и все свечи тотчас погасли.

Хоть и рассердился на нее Господь, однако решил покарать безбожных сарацинов. Рано утром обрушились на них с неба страшный гром, сверкающие молнии и раскаленные камни, но, видно, сатана, покровитель сарацин, не дал им всем сгинуть и тайными ходами впустил в город.

Мало было сарацинскому царю крови и награбленных сокровищ, решил он увезти в свою страну и святыню – гроб с Параскевой Пятницей.

Однако случилось чудо. Сколько бы лошадей ни впрягали в повозку, не могли сдвинуть ее с места!

Тогда опозоренный царь милостиво разрешил горожанам выкупить свою святую.

– Принесите мне столько золота, сколько она весит, – велел хитрец.

Каждый житель, любя святую, принес спрятанное на черный день. И когда ничего более не осталось у них, положили все золото на одну чашу весов, а Параскеву – на другую. И вновь свершилось чудо! Чаша с золотом перевесила. Тогда сняли часть золота и вновь взвесили, и опять оно перевесило. И так снимали и снимали до тех пор, пока на чаше не осталось всего три золотых монеты.

Сарацинский царь, пораженный этим чудом, спешно покинул город, а нетленные мощи святой Параскевы Пятницы до сих пор покоятся там же и совершают множество чудесных исцелений больных.

Плачущий Ангел

На Новый год к бабушке Акулине в маленькую деревню приехала внучка Маша. Через три дня родители уехали в город, а Машу на неделю оставили.

Маше очень нравилось, когда бабушка называла ее по-взрослому: мать моя.

– Ну, мать моя, подымайся.

– Так рано?!

– Как рано?! Куры уж два яичка тебе снесли, а Васька усатый мыша поймал.

– Тоже мне? – хитро прищурилась Маша.

– Вставай, вставай, соня, а то я в церковь опоздаю.

– А я? Ты что же, меня не возьмешь?

– Да ведь, мать моя, родители твои строго-настрого мне перед отъездом наказали ни про Бога, ни про церковь тебе не рассказывать.

– А почему?

– Потому, мол, что Бога нет, а в церковь только неграмотные старушки ходят.

– А на самом деле Бог есть?

– Конечно, есть, – перекрестилась бабушка, – вот Он, – и показала на темную икону в углу.

Маша в длинной белой рубахе прошла через всю избу к иконе, влезла на стул и долго глядела на кроткую красивую женщину с ребенком на руках.

– Вот этот маленький мальчик – Бог? – удивилась она. – А это его мама?

– Да. Младенца зовут Христом, а Богородицу, как и тебя, – Мария.

– Правда?! – ахнула Маша.

Маленький теплый огонек от лампады вздрогнул, и в его неверном свете Маше показалось, что Богородица чуть заметно улыбнулась. Она удивленно оглянулась на бабушку: видела ли она, но бабушка старательно отрезала от каравая душистые ломти черного хлеба.

– Ну ты пока ешь, а я в церковь схожу. Праздник сегодня большой – Рождество Христово.

– А где Он родился, в Москве?

– Нет, в жаркой стране Палестине, в простой пещере, где коровы да козы жили.

– Если ты меня с собой не возьмешь, – серьезно сказала Маша, – я вот так, босая, в одной рубахе, выйду на двор и закоченею на холоде.

– Что ты, что ты, мать моя! – испугалась бабушка. – Ладно уж, пойдем.

Ах, какой чистый, искристый снег засыпает на Рождество всю Россию! Идут Машенька с бабушкой по белому хрустящему ковру в церковь, а за ними толстый Васька торопится, будто его звали.

На краю села, на белом пригорке, ждала их маленькая разрушенная церковь. Ни крестов, ни куполов, ни самой крыши на ней не было. Одни стены. Снег тихо кружился внутри церкви и падал на седую голову старенького священника. Он стоял по колени в снегу, а в руках держал праздничную икону.

Мягкий теплый свет шел от нее. Ни одна снежинка не упала на счастливую Богородицу, лежавшую в пещере рядом со спеленутым Младенцем.

«Как хорошо, что маленький Христос не в России родился, – думала озябшая Маша. – Он бы у нас замерз. И в пещерах наших не коровы, а волки живут».

После молитвы батюшка сказал:

– Братья и сестры! Семьдесят лет назад пришел в Россию антихрист и внушил неразумным детям ее сатанинские помыслы, и стали они уничтожать друг друга, веру христианскую и святые церкви. Вот и наша церковь сколько лет калекой простояла, и не позволяли нам помочь ей и молиться здесь.

Горячая капля упала сверху на Машину щеку. Она удивленно подняла глаза и увидела, что бабушка Акулина, низко опустив голову, горько плачет.

– Бабушка, ты чего? – прошептала Маша.

– Но вот вчера, – продолжал священник, – перед Светлым Рождеством Христовым отдали нам церковь и позволили отремонтировать ее. Только вот денег не дали, – смущенно закончил батюшка.

– Ничего, отец Александр, не печалься, – бодро сказал дед Степан. – Бог нас не оставит, да и мы святому делу поможем.

Он сунул два пальца за рваную подкладку старой, как он сам, шапки и выудил оттуда 10 рублей. Видать, от старухи спрятал для каких-то своих дел.

– А ну, православные, поможем кто чем может, – и бросил в шапку свою заветную десятку.

Потянулись к шапке руки с рублями немногих стариков, что пришли в церковь, а бабушка Акулина торопливо развязала свой белый платочек, достала аккуратно сложенные деньги и сунула Маше в руку.

– Пойди, положи в шапку.

– Не… Я боюсь. Ты сама положи.

– Мне нельзя, – горестно сказала бабушка и подтолкнула Машу к деду Степану.

– Тебе кто же, красавица, столько денег дал? – удивился дед.

– Бабушка Акулина, – испугалась Маша.

– Ой, Акулина, никак, всю свою пенсию отдала? – ахнула тетка Варя. – На что жить-то теперь будешь?

– Да козу продам или кур, – смутилась бабушка.

– Спаси тебя Бог, Акулина, – тихо сказал священник. – А как внучку-то звать?

– Мария.

– Ты первый раз в церкви?

– Да, – пролепетала Маша.

– Ну вот, не только Христос сегодня родился, но еще одна христианская душа. – Потом наклонился и сказал ей тихонечко на ушко: – Ты сегодня попроси у Господа что хочешь, и Он обязательно это исполнит.

– Правда? – удивилась Маша.

Когда шли домой, Маша часто поглядывала снизу на бабушку и все хотела спросить ее, но та шла молча и о чем-то думала. Наконец Маша не выдержала:

– Бабушка, а почему тебе нельзя деньги в шапку класть?

Бабушка остановилась, оглянулась на церковь и сказала:

– А потому, что церковь эту муж мой с товарищами своими разорил.

– Дедушка Ваня?! – испугалась Маша.

– Да. Приехал в 20-м году из города какой-то начальник с наганом, собрал их, дураков молодых, сказал, что Бога нет, и приказал. А они и рады стараться. С хохотом крест наземь своротили и крышу раскидали.

Маша, не веря, стояла с открытым ртом.

– А потом?

– А потом, через много лет, прибежал мой Ваня как-то вечером с поля белый как снег, дрожит весь. Что такое? – спрашиваю. А он, будто безумный, на меня глядит и шепчет: «Иду я, – говорит, – сейчас мимо церкви, смотрю, возле нее кто-то в длинной белой рубахе стоит. Что такое? Подошел, гляжу: какой-то парнишка. Волосы будто золотые, лицо какое-то невиданное, и плачет, „Тебя кто обидел?“ – говорю. А он мне: „Ты, Иван!“ – „Как это?“ – спрашиваю. „Ведь это ты сломал мою церковь!“ – говорит. „Да ты кто?“ – „Я, – говорит, – Ангел ее“. И исчез. Это что же, Акулина, значит. Бог есть?»

И с той ночи спать перестал, а потом заболел и умер. А перед смертью так плакал, бедный…

До самого вечера Маша сидела у окна, думала и рассеянно гладила разомлевшего от счастья толстого Ваську.

– Ну, мать моя, – сказала бабушка, – одевайся. Пошли по обычаю родителей греть.

– Кого греть? – не поняла Маша, но быстро оделась и на двор выскочила.

А посередине синего-синего от луны двора куча старой соломы лежит. Бабушка перекрестилась и зажженной свечой подожгла ее.

Жаркий огонь охватил сено, высокий столб белого дыма взвился в черное звездное небо.

– Ой, бабушка, гляди! – вскрикнула Маша. – По всей деревне костры зажгли!

– Вот и хорошо, вот и погреем на том свете родителей своих.

– А… дедушку тоже погреем? – неуверенно спросила Маша.

Бабушка глядела в то место на небе, куда упирался столб дыма, и тихонько кивала.

«Может, она там своего Ваню разглядела?» – подумала Маша и спросила:

– А ты дедушку простила?

– Я-то простила, а вот Господь простил ли? Не наказал ли его на небе какой страшной карой?

Когда вернулись с мороза в теплую избу, бабушка из таинственного темного подпола принесла большую миску квашеной капусты с красными капельками клюквы и тугих моченых яблок, а из печи вытащила крепенький, поджаристый пирог с грибами.

– Ну, внученька, со Светлым Рождеством тебя! – улыбнулась бабушка. – А вот от меня подарочек.

И подала маленький сверточек.

Маша осторожно развернула пожелтевшую газету и ахнула. Кроткая Богородица с младенцем на руках застенчиво улыбалась ей с маленькой иконы.

– Бабушка, – не сводя глаз с Христа, тихо спросила Маша, – я уже могу попросить у Него?

– Проси, проси. Он никогда детям не отказывает.

– Дорогой Господи! – с верой сказала Маша. – Пожалуйста, не ругай на небе моего дедушку. Прости его. А я Тебя буду любить сильно-сильно. Всю жизнь.

Твоя Мария.

Бражник в раю

Послал Господь Ангела взять душу бражника, горького пьяницы, и поставить его у ворот пречистого рая, посмотрим, мол, что он делать станет.

Стал бражник толкаться в ворота пречистого рая, а за воротами апостол Петр спрашивает:

– Кто это там в ворота толкается?

– Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

– Иди отсюда! – рассердился Петр. – Здесь бражники не водворяются, а только в аду.

– Господин мой, голос твой слышу, а лица не вижу и имени твоего не ведаю, – смиренно говорит бражник.

– Я – Петр-апостол, который имеет ключи от сего рая.

– Помнишь ли ты, господин мой Петр, когда Господа нашего Иисуса Христа на судилище повели и тебя вопрошали: ученик ли ты Его, а ты трекратно от него отрекся? Если б не слезы твои и покаяние, не быть тебе в раю, а я хоть и бражник, но от Господа не отрекался.

Устыдился Петр и отошел от ворот рая. Во второй раз бражник толкается в ворота. Подошел мудрый царь пророк Давид и спрашивает:

– Кто там толкается в ворота пречистого рая?

– Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

– Отойди отсюда, человек! Здесь только праведники живут, а вам в аду уготована мука вечная.

– Господин мой, голос твой слышу, а лица твоего не вижу и имени твоего не ведаю, – покорно говорит бражник.

– Я есть царь и пророк Давид.

– А помнишь ли ты, царь Давид, как слугу своего Урию на войну услал и повелел его там смерти предать, а жену его к себе в прелюбодеяние принял? Если бы не слезы твои и покаяние, не быть тебе в раю.

Смутился царь Давид и отошел от ворот.

В третий раз стал толкаться в ворота бражник.

Подошел к воротам Иоанн Богослов и спрашивает:

– Кто стучится в святой ран?

– Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

– Уйди отсюда, грешник! Не здесь твое место, а в огне кромешном.

– Господин мой, голос твой слышу, а лица твоего не вижу и имени твоего не ведаю.

– Я – Иоанн Богослов, любимый ученик Христа.

– О, господин мой Иоанне Богослове! Не сам ли ты написал в Евангелии, что любите друг друга? А сам ныне меня ненавидишь и от ворот гонишь! Или отрекись от письма руки своей, или вырви лист, тобой написанный.

Покраснел Иоанн и отошел от ворот, а Господь улыбнулся и велел Петру впустить бражника.

ПРИТЧИ

Чудесные очки

Давным-давно жил на свете человек, который очень хотел при одном только взгляде на кого-нибудь узнавать, добрый он или злой, темная или светлая у него душа и что таит он в сердце своем.

И вот однажды чудесным образом приобрел он очки, которые помогли ему сделать это. Но о ужас! Надевши их, он уже не смог снять их, и все люди предстали перед ним не в лучшем виде. Оказалось, что плохих, порочных, злых сердцем к порочных душой гораздо больше, чем хороших людей.

Человек этот очень опечалился, стал сторониться людей, а они его. Постепенно он остался совсем один, и тягостные мысли заставили его задуматься о смерти, потому что жить в таком страшном мире ему не хотелось.

И вот однажды, во время таких раздумий, явился ему блистающий грозный Ангел и сказал:

– Ты ищешь в других совершенства, но взгляни на себя! А потом, если посмеешь, осуди их.

И коснулся чудесных очков, и сейчас же человек этот увидел самого себя, свою душу, сердце и помыслы. Это было так далеко от совершенства, что человек в ужасе воскликнул:

– Боже! Какой же я грешник! Прости меня!

Очки упали к его ногам и рассыпались в прах.

– Что же мне делать теперь, Господи? Как жить?

– Не возноси себя, прощай людям их слабости и будешь счастлив, – сказал на прощание Ангел и исчез.

Книжная помощь

В одном безызвестном городке жил молодой, крепкий мужик, однако таким праздным лентяем был, что и сам вспомнить не мог, работал он когда хоть день или нет.

Ходит день-деньской по знакомым и канючит: вот, мол, судьба какая горькая выпала, ни денег у меня, ни работы, ни дома, ни семьи, а люди вокруг злые, не помогают, а если кто и даст взаймы, потом целый год помнят и напоминают.

Уж все перестали его к себе пускать – надоел хуже горькой редьки. Один старенький священник терпит и одалживает ему сколько может. Мужик и зачастил к нему: дай да дай, а если мало покажется, так глянет – бедный батюшка весь день виноватым ходит.

Вот однажды вместо денег вынес ему батюшка священник Молитвослов и говорит:

– Прочти это, Илюша, и на сороковой странице помощь найдешь.

На следующее утро стучится этот мужик.

– Ну что, – спрашивает батюшка, – помогло тебе чтение?

– Не помогло, – вздыхает.

– Да ты открывал ли книгу сию?

– Как же, открывал. А толку-то?

– И на сороковой странице читал?

– Ну читал.

– Нет, не открывал ты книги и не читал ничего, – нахмурился батюшка.

Открыл он книгу и там, на странице, где молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь мне», лежала десятирублевая ассигнация.

Душа с очами

В глухом лесу, в забытом миром скиту, жили два монаха. За одним монахом, когда он по лесу тихонько шел и ягоды собирал, все зверье, какое рядом было, как собачонки, бежало, а кто помельче: белки, куницы, зайцы, ежи, вцепившись зубами или лапами в его ветхую рясу, как шишки на елке, висели, закрыв глаза от блаженства.

Другой же и хлеб в лес носил, чтоб зверей кормить, и говорил с ними ласково, а только не шли к нему звери и с опаской из-за деревьев на него глядели.

– Что ж это, брат?! – сердился этот монах. – Зла я им не делаю, а не подходят ко мне, как к тебе!

– А что ты про них думаешь, когда не идут они к тебе?

– Вот, думаю, твари неблагодарные! Кормишь вас, кормишь, от себя последнее отрываешь, а вы, поганцы, все равно меня не любите!

– Невозможно, брат, заставить любить себя никакими дарами. Ведь если можно скрыть от детей и зверей недобрые поступки, то дурные помыслы – нет. У них душа с очами.

Лампада горит в церкви несмотря на то, есть ли там народ или нет. Так и люди должны творить добро, не думая о том, смотрит ли кто на них или нет.

Не говори ни слова, когда оказываешь милость, но не молчи, когда тебе делают добро.

Лев

Очень давно в жаркой пустыне жили монахи. Об одном из них далеко вокруг разнесся слух, что он святой и ничто не может причинить ему зла.

Монах этот очень страдал и молил Бога не посылать ему искушения славой. И вот однажды пошел он с молодым монахом через пустыню, натолкнулись на спящего льва и бросились бежать.

Молодой бежит и кричит:

– О великий учитель! Неужели и ты боишься?!

– Нет, сын мой, не боюсь. Но бежать мне нужно не от льва, а от своего тщеславия.

Нищий

Старый, оборванный нищий сидел возле дороги на горячем камне и плакал.

Несколько лет назад, когда он был богат и здоров, по слову Божию раздал он все свое богатство нищим и вот теперь, одинокий и никому не нужный, вынужден сам просить милостыню.

Незаметно старик уснул и видит во сне Ангела, который говорит ему:

– Жалеешь ли ты, что добро людям сделал?

– Нет, не жалею.

– Тогда встань и иди и проси подаяние без скорби, ибо этим ты поможешь другим людям показать свою доброту.

Крест

Однажды один человек взмолился:

– Господи! Так тяжело мне! Такие испытания на меня возложил Ты, что изнемогаю я и нет у меня больше сил тащить этот непосильный крест! Молю Тебя: дай мне крест полегче этого.

– Хорошо, – сказал Господь и привел его в большую пещеру высоко в горах.

В пещере висели, стояли и лежали на полу тысячи разных крестов: большие и маленькие, каменные и железные, неприподьемные и легкие как перышко.

– Выбирай, – сказал Господь.

И человек, недолго думая, выбрал себе маленький деревянный крестик.

– Это и есть твой крест, который кажется тебе таким тяжелым, – сказал Господь.

Сердце

У одной доброй, мудрой старушки спросили:

– Бабушка! Ты прожила такую тяжелую жизнь, а душой осталась моложе всех нас. Есть ли у тебя какой-нибудь секрет?

– Есть, милые. Все хорошее, что мне сделали, я записываю в своем сердце, а все плохое на воде. Если бы я делала наоборот, сердце мое сейчас было бы все в страшных рубцах, а так оно – рай благоуханный.

Бог дал нам две равно драгоценные способности: вспоминать и забывать. Когда нам делают добро, признательность требует помнить его, а когда делают зло, любовь побуждает забыть его.