Текст книги "Дневник комиссара"

Автор книги: Георгий Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава восьмая

«Вечером 4 января.

Я вел беседу с ребятами из второй группы и вдруг услышал шум мотора. Шум этот был особенный, и я и мои слушатели поняли, что самолет, который обещала послать Москва, идет на посадку. Мы быстро запрягли лошадей и помчались к посадочной площадке».

На нашем импровизированном аэродроме уже стоял военно-транспортный Р-5.

Ребята из отряда набросились на летчиков, их радости, казалось, не будет конца. Ребят легко понять, они столько времени не видели своих оттуда, из-за линии фронта, что смотрели на летчиков с детским обожанием. Вначале летчики немного нервничали, так как при посадке самолет зацепился за дерево, но, осмотрев машину, они успокоились и стали рассказывать о Москве, о колоссальном патриотическом подъеме, о делах на фронте. Нам они привезли медикаменты, газеты, батареи для рации.

Время пролетело мгновенно, и вот уже пора улетать. Майор Зонов забирает наши письма, мою статью в «Правду», а партизаны загружают связанного по рукам и ногам Львова. Прощальные слова, приветствия, пожелания. Летчики занимают место в кабине, а мы все наваливаемся на самолет, помогая ему сдвинуться с места. Р-5 выруливает па площадку, разгоняется, бежит, подпрыгивая…

Есть! Взлетел!

Домой мы возвратились радостные, возбужденные и сразу же набросились на газеты. Читали их часов до двух ночи. Это для нас как освежающий душ. Сколько бодрости и уверенности в нашей силе и в нашей победе!

Слух о том, что к нам прилетал из Москвы самолет, быстро распространился среди местных партизан. Наши бойцы долго обсуждали свежие газетные новости. А мы продолжали надеяться на следующий визит самолета, который должен был доставить нам взрывчатку.

«5 января. Понедельник.

Дятьковские партизаны устроили засаду у деревни Старь, куда на пяти машинах приехали 36 гитлеровцев. Фашисты в Стари пьянствовали, издевались над мирными жителями, кричали: «Где же ваши партизаны, сколько воюем, не видели до сих пор ни одного из них!» Молодые, видно, фрицы были, необстрелянные…

Нашим ребятам недолго пришлось сидеть в засаде – вскоре на дороге появились машины с фашистами. Гитлеровский офицер из автомата убил нашего пулеметчика и ранил еще одного партизана, но тут же был сражен меткой пулей. Неожиданность, быстрота, решительность партизан определили исход боя: тридцать фашистов были убиты. Шесть человек укрылись в доме и стали отстреливаться. Пришлось бросить в окно гранату…

Одеты гитлеровцы плохо. На ногах поверх сапог у некоторых – «эрзац-валенки» на толстой деревянной подошве, непомерно большие и тяжелые, по-видимому, чтобы немецкие солдаты не могли так быстро удирать от Красной Армии!»

Эти записи относятся к началу января, когда волна партизанских выступлений, начатая операцией «Ночь под рождество», продолжала распространяться во все стороны от треугольника Жиздра – Людиново – Дятьково, поднимая на борьбу с фашистами все новые и новые отряды народных мстителей.

Особенно хорошо «обслуживали» гитлеровцев дятьковские партизаны. На их боевом счету десятки отлично проведенных операций. Совсем недавно они перехватили в дороге легковую машину с командным составом. Были убиты три гитлеровских офицера, среди них офицер-гестаповец. Мосты на дорогах в своем районе они уничтожили, на большаках сделали завалы. Фашистские танки и бронетранспортеры тычутся, как слепые котята, пытаются выбраться на дорогу. А там засады.

В эти дни на деятельности нашего отряда отразилось затянувшееся ожидание самолета из Москвы. Существовала договоренность, что самолет прилетит еще раз, однако плохая погода и приближающийся фронт усложняли эту задачу.

Во второй половине декабря 1941 года нами был получен запрос командования, не сможем ли мы из числа бойцов и командиров нашего отряда выделить группу человек в двадцать пять, знающих район Минска, для того чтобы направить их для выполнения специальных заданий.

Желающих оказалось чуть ли не весь отряд. Одни просились в группу потому, что хорошо знали Белоруссию, другие хотели воевать там, третьи, особенно разведчики, просто рвались туда, предвкушая настоящую «работу».

Группа была отобрана, и встал вопрос, кто же пойдет главным. Мне самому хотелось пойти во главе этой группы, аналогичное желание выразил и командир. Я доказывал Медведеву, что такой большой переход будет для него слишком тяжел, так как он не очень молод и достаточно устал, командуя нашим отрядом. У нас с ним на этой почве произошел даже спор, правда, в полушутливой форме.

Подготовка группы, намеченной для посылки в Белоруссию, была начата немедленно, хотя никто из нас толком не знал, какие задачи будут стоять перед ней.

Мы с Медведевым осмотрели бойцов и предложили передать лучшее обмундирование и обувь товарищам, которые уходили в Белоруссию. Затем уже по собственной инициативе бойцы и командиры нашего отряда предлагали тем, кто уходит, все, что было получше, попрочней, из своего небогатого гардероба. В скором времени тех, кто покидал нас, нельзя было узнать. Они были хорошо одеты, вооружены и имели достаточное количество боеприпасов.

На наше сообщение, что группа готова выполнять задание, Москва ответила: ни Медведев, ни я не будем командовать группой, нужен новый командир. Мы назначили командиром группы Петра Лопатина.

В конце марта 1942 года новый отряд благополучно добрался до районов города Борисова и начал там партизанскую войну, превратившись в полуторатысячную армию народных мстителей. Многие из этого отряда получили высокие правительственные награды, а Петру Лопатину было присвоено звание Героя Советского Союза…

10 января над нашим лагерем начались первые воздушные бои. Неожиданно прилетел наш истребитель, за ним три «мессершмитта». До этого в небе мы не видели наших самолетов, еще бы – это был глубокий тыл. Мы очень обрадовались, начали бросать вверх шапки и кричать. А когда появились три фашистских самолета, весь лагерь открыл по ним стрельбу. Не знаю, чем кончился этот бой – в лесу не видно, – но дух у всех был приподнят: наконец-то мы увидели наших «ястребков». Фронт приближался…

«11 января. Воскресенье.

…Всю ночь дежурили на площадке. Сильно перемерзли. Самолет из Москвы так и не прибыл. Оно и понятно, погода совсем нелетная. Метель, низкая облачность…

Вернулись в лагерь.

В 8 час. 30 мин. утра пришли двое. Начальник штаба Людиновского отряда Алексеев и с ним еще один товарищ. Они сообщили, что 11 января части Красной Армии заняли Людиново. Для нас это большая неожиданность, хотя мы знаем, что фронт приближается. Даже грустно стало – мы окружены Красной Армией!

Выйти по такому снегу в тыл противника мы не успеем, так как можем двигаться только по дорогам, а за Красной Армией нам не угнаться…

Не хочется расставаться с партизанской жизнью!

Полковник Сиденко закончил строить землянки для своей группы. У него всегда так – заканчивает строительство, а мы уходим из лагеря…

…Вчера вечером вернулся Творогов, ездивший на связь. Возле Касичено, где людиновцы устроили завалы, гитлеровцы оставили много орудий, автомашин и другой техники. Подбитый нами, приземлился фашистский самолет, летчики пошли через Дятьково на Брянск. Дятьковские партизаны сожгли самолет, сняли пулеметы и организовали погоню за летчиками».

Наша разведка приносила все новые и новые данные об отступлении противника. Дороги и обочины завалены трупами гитлеровских солдат, разбитыми автомашинами, брошенным оружием. Создавалось впечатление, что фашисты окружены и мечутся взад-вперед, не зная, куда податься. Достоверные сведения, противоречивые слухи и совсем уже сказочные истории буквально одолевали нас со всех сторон. Порой не знали, чему верить. Одно было ясно: Красная Армия наступает, фашисты панически бегут.

Гитлеровцы бегут! Народ ликует, вывешивает флаги, портреты вождей, готовится к торжественной встрече советских войск.

Из Людинова приехал Саша Творогов. Побывал он в штабе нашей дивизии. Встретили его там хорошо. Красноармейцы жаловались, разумеется, в шутку, что очень уж быстро бегут фашисты, наступающие давно не видят врага. Командир и комиссар дивизии предложили перевезти наших раненых в их медсанбат. Но когда товарищам сообщили об этом, они уперлись и ни в какую не захотели уходить из своего отряда.

Дух наш на самом высоком подъеме. А здоровье у многих действительно сильно пошатнулось. Сказываются голодные дни и недели, сон на снегу под открытым небом, долгие и трудные переходы. Ничто не прошло бесследно. Но, несмотря на недуги, мы готовы начать все сначала!..

Из дивизии с Сашей Твороговым нам прислали кучу разных подарков: махорку, папиросы, спирт, шоколад, чай…

По самым последним сведениям, противника в нашем районе уже нет. Остались только маленькие разрозненные группки, растерянные, ищущие выхода из кольца советских войск. Попадая под огонь партизанских отрядов, они гибнут одна за другой. Нам сообщили, например, что, убегая из Дятькова, фашисты грабили все, что могли, но километрах в десяти от деревни на них напали партизаны, и пришлось фрицам бежать, побросав раненых и убитых, лошадей, повозки, продовольствие, снаряжение и все награбленное.

Медведев дал в Москву радиограмму:

«Оказались в окружении частей Красной Армии, пытаемся прорваться на Запад».

И тут же получил ответ:

«Отставить. Прибыть в Москву с основным отрядом для перевооружения и доклада».

Последнюю радиограмму мы получили рано утром 13 января 1942 года. Собрали митинг. «Ура!» – разносилось по лесу. После митинга двинулись в Людиново, занятое нашими войсками.

В дивизии нас приняли как героев. Тут же связались с Москвой и сообщили, что навстречу выслали машины, на которых в замену нам следует отряд под командованием капитана Васина и другие отряды, направляющиеся на выполнение специальных заданий в тыл врага, в частности, отряд под командованием старшего лейтенанта Лазнюка.

Мы встретили отряд Лазнюка уже в пешем строю, в деревне Красное под Сухиничами, передали им наши связи, маршруты. Они пошли к линии фронта, а мы в тыл. Распределили по машинам весь отряд и поехали по маршруту: от деревни Красная через Козельск на Одоев, Крапивну, Тулу.

…Ночью подъехали к реке. Мост был взорван, справа от моста находился объезд с очень крутым спуском, ведущим к построенному прямо на льду временному мосту. Красноармеец-шофер на машине Медведева попался молодой, неопытный, видимо, недавно сел за руль. На хорошей дороге он давал тихий ход, на плохой нажимал на все педали. Машина Медведева первой подъехала к спуску, шофер рванул вперед, свет у него выключился, и машина помчалась. Шофер хотел было нажать на тормоз, но вместо этого попал на газ. Медведев в это время находился рядом с шофером, в кузове же разместилось человек пятнадцать-двадцать, среди них и Николай Королев.

Машина накренилась и стала валиться набок. Медведев и шофер выскочили на лед. Партизаны уже были внизу, раздавались их голоса.

– Тащи его, тащи!

Как выяснилось, Королев вместе со всеми вывалился из машины и попал в прорубь головой. Теперь его за ноги тащили из проруби. Борода нашего адъютанта обмерзла, обледенела, но сам он ничуть не пострадал…

Наконец прибыли в Щекино. В этом гостеприимном городке нас накормили, дали хлеба, каши, сала. Мы основательно подкрепились. Приехали в Тулу и, поскольку дальше решили ехать поездом, обратились к коменданту.

– Ваши проездные документы?

– ?! – Мы похолодели.

У нас вообще не было никаких документов.

Все наши документы, мандаты, полномочия остались у полковника Максимова, который выезжал нас встречать и нелепо погиб от вражеской бомбы. Медведеву кое-как удалось уговорить коменданта станции, и он выделил нам три дачных вагона, в которых мы и расположились.

Паровоз дал свисток. Мы облегченно вздохнули… как вдруг Дмитрию Николаевичу докладывают, что один из наших ребят задержан на вокзале патрулем. Он был в форме гитлеровского солдата с автоматом, и его приняли за фрица. Кое-как Дмитрий Николаевич освободил бойца, и они вдвоем уже на ходу вскочили в поезд.

* * *

Только разместившись в неказистых вагончиках и услышав дробный стук колес, мы, наконец, впервые за много дней явственно ощутили, что война ушла от нас в неизмеримые дали, теперь мы, наконец, можем перевести дыхание и прочувствовать то, что пережили.

Огромная, долго сдерживаемая усталость сморила моих товарищей. Они заснули.

Поезд тащился медленно. Он долго стоял на полустанках и станциях, возле вагонов ходили железнодорожники, стучали молотками, переговаривались. А я сквозь дрему, сквозь сон вспоминал наши переходы, стычки, бои…

Особенно один образ врезался в память. Это образ Брянского леса. Удивительно, но в то время он представлялся мне единым живым существом. Этаким могучим и добрым стариканом с… автоматом на плече. У партизан к лесу особое, языческое отношение. Лес для них дом, мастерская, поле боя, клуб, спальня, кухня. Для партизан лес – это все. Он спасает, укрывает, обогревает и даже кормит их. Я засыпал, мне снились могучие заснеженные стволы сосен…

Как долго добирались мы до Москвы! Не было такого захудалого переездика или полустанка, где бы наш поезд не стоял минут десять, а то и час. Но всему приходит конец. И вот мы в Москве, на Курском вокзале.

Встречающие нас ждали-ждали и куда-то исчезли. Они появились лишь в тот момент, когда Дмитрий Николаевич уже выстроил отряд на перроне. Раздались крики «ура». Неужели это нас так встречают, даже не верится!

Вид у нас живописно опереточный. Одеты – кто во что горазд. Оружие, обувь, одежда, действительно всех сортов, мастей и различной степени прочности.

Встречали нас два подполковника. Их сопровождал Лев Викторович Бахметков. Я подружился с ним еще в лагере «Строитель» и сейчас мне особенно приятно было встретить старого друга.

Торжественная встреча состоялась. И не менее торжественно направились мы в… Сандуновские бани. Вот где мы получили истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие! Это была царская награда за наши труды. Мы вымылись, попарились, постриглись. Нам выдали новенькое, с иголочки, обмундирование. Настроение наших бойцов подпрыгнуло кверху прямо-таки с головокружительной быстротой.

После «Сандунов» личный состав отряда был отправлен во 2-й полк «ОМСБОН», а командование отряда размещено в гостинице «Москва».

Затем был доклад у командования.

Затем скромный банкет в бригаде полковника Орлова.

Неповторимо приятные, по-настоящему счастливые часы! Мы отдыхали, как могут отдыхать люди, пережившие смертельную опасность, люди, которых потом назовут «людьми с чистой совестью».

* * *

Так как наш отряд из тех, кто побывал в тылу противника, прибыл в Москву первым – мы были, что называется, нарасхват. Нас приглашали на заводы, в госпитали, в учреждения, непрерывно звонили по телефону и просили рассказать об отряде. Москвичей интересовало все, что творилось в тылу противника. И наши рассказы возымели своеобразное действие среди слушателей. Очень многие настойчиво просили, чтобы их послали в тыл противника. Тут были и бойцы Красной Армии, и рабочие, и служащие. Буквально целыми группами, коллективами и поодиночке люди приходили в бригаду и просили, даже требовали, чтобы их послали партизанить, так как они хотят воевать за Родину. Жаловались на то, что их забронировали и не дают возможности защищать Родину с оружием в руках…

Я помню одну беседу в Моссовете. Пригласили Медведева и предупредили, что состоится ответственное совещание, после которого он должен будет выступить. Дмитрий Николаевич взял с собой Сиповича, Королева, Шмаринова, Творогова и меня, всего человек восемь. Встретили нас очень хорошо. Когда мы рассказали о делах отряда, о положении на временно оккупированной фашистами территории, о патриотическом подъеме, зал взорвался бурными аплодисментами. После выступления нас долго не выпускали из зала и многие задавали один и тот же вопрос: как им попасть в партизанский отряд?

Памятным для всех нас днем стало 17 февраля: в этот день нас вызвали в Кремль для вручения правительственных наград. Я тогда впервые был в Кремле и впервые так близко видел Михаила Ивановича Калинина.

Указом Президиума Верховного Совета от 16 февраля 1942 года были награждены: орденом Ленина – четыре человека, в том числе посмертно Староверов и Боголюбов, орденом Красного Знамени – девять человек, Красной Звезды – двенадцать и медалью «За отвагу» – четыре человека.

Когда для получения ордена Ленина пригласили Медведева, Дмитрию Николаевичу от имени всех партизан было предоставлено слово. Медведев не ожидал, что он будет выступать, он растерялся, и чувствовалось, как он сильно волнуется. Но затем наш командир успокоился, собрался с мыслями и произнес отличную речь.

Закончил он заявлением, что война только начинается и, несмотря ни на какие трудности, ни на какие лишения, мы готовы выполнить любое задание партии и правительства.

После этого был товарищеский ужин, мы делились впечатлениями от посещения Кремля, мечтали, что в ближайшее время снова пойдем в тыл противника продолжать свою партизанскую «карьеру».

В ночь с 23 на 24 февраля полковника Орлова срочно вызвал к себе командующий фронтом Георгий Константинович Жуков.

Вместе с Орловым поехал и наш командир. Встреча продолжалась почти два часа. Командующий фронтом внимательно выслушал доклад Медведева о действиях наших отрядов, о полученных разведывательных данных.

– Что можно сделать в тылу врага, дабы прервать его коммуникации и приостановить снабжение фашистских войск на Западном фронте? – спросил Жуков. – Сейчас чрезвычайно важно, чтобы гитлеровцы не могли гнать свои эшелоны к фронту.

– Это сделать довольно просто, – ответил Медведев. – Надо создать партизанский корпус из действующих на местах отрядов и как следует вооружить его

– Пока вы будете сколачивать партизанский корпус, пройдет время, – прервал его Жуков, – а нам нужны немедленные действия.

– Тогда необходимо срочно сформировать и направить в тыл противника отряд человек в двести, который будет действовать только по указанию командования и на определенных коммуникациях противника, – уверенно сказал Медведев. – Но для этого нужны оружие, взрывчатка…

Жуков одобрил предложение Медведева.

Вернувшись, Дмитрий Николаевич рассказал Сиповичу и мне о своей встрече с командующим.

8 марта 1942 года Медведев, Сипович, Королев, я и еще другие партизаны были приглашены в Колонный зал Дома союзов на вечер, посвященный Международному женскому дню. Медведева с нами не было, его вторично вызвал командующий фронтом. Уже поздно вечером Дмитрий Николаевич пригласил к себе Сиповича и меня и вкратце информировал нас о разговоре с командующим.

Жуков интересовался, как идет формирование отряда.

– Готовлю отряд к выброске в тыл противника, – отрапортовал Медведев.

Командующий одобрил его действия и еще раз подчеркнул, что первоочередные задачи – это на возможно длительное время прервать коммуникации врага и как можно больше собрать разведывательных данных: где расположены аэродромы противника, особенно те, с которых фашисты летают бомбить Москву, склады, базы, штабы гитлеровских войск. Надо собрать сведения о поездах, сколько проходит их в сутки по одноколейным и двухколейным дорогам и сколько времени необходимо противнику, чтобы восстановить разрушенные коммуникации.

– В дальнейшей беседе, – продолжал Дмитрий Николаевич, – я заметил, что следует глубже смотреть в тыл противника, так как коммуникации врага идут с запада, и поэтому можно взрывать эшелоны и технику на значительном удалении от линии фронта. По-моему, партизанское движение следует развивать именно в этом направлении. Людские резервы в глубоком тылу противника есть, необходимо послать туда людей для организации движения – командиров, комиссаров, начальников штаба, специалистов-взрывников и главным образом вооружение.

Жуков спросил, сколько нужно автоматов. Я ответил, что не подсчитывал, но примерно тысячи две – две с половиной. Тогда он сказал:

– Разрабатывайте материал. Дам три тысячи автоматов и все, что нужно. Желаю успеха!

* * *

Вскоре после этого разговора в штабе фронта было сформировано несколько партизанских групп и отрядов, которые были срочно переброшены через линию фронта для организации разведки и диверсии на железнодорожных коммуникациях противника. В эти группы и отряды включили по нескольку бойцов и командиров нашего отряда: их опыт, полученный в боях на Брянщине, был нужен, необходим новым формированиям. Один десантный отряд, действовавший на территории Западной Украины, возглавил сам Дмитрий Николаевич Медведев. Подвиги и дела этого отряда описаны в замечательных книгах Медведева: «Это было под Ровно» и «Сильные духом»…

С поставленной задачей эти группы и отряды с честью справились, а их участники были отмечены правительственными наградами. Дмитрию Николаевичу Медведеву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

* * *

«Правда», 13 мая 1967 года.

Брянской области был вручен орден Ленина.

«Брянск, 12 мая (ТАСС). Сегодня на торжественном собрании во Дворце культуры Брянского машиностроительного завода Брянской области был вручен орден Ленина. Этой высокой награды трудящиеся области удостоены за активное участие в партизанском движении, мужество и стойкость, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны, и за успехи, достигнутые в восстановлении и развитии народного хозяйства».

Эту коротенькую заметку из «Правды» я помещаю здесь как естественный заключительный аккорд моего повествования о героях-партизанах Брянского края. Помните о них!

Г. Кулаков