355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георгий Садовников » Похищение продавца приключений » Текст книги (страница 4)
Похищение продавца приключений
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 15:49

Текст книги "Похищение продавца приключений"


Автор книги: Георгий Садовников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Витальич, – окликнул его Кузьма из недр машинного отделения, – «Сестрица» говорит… Правда, я не знаю, что она имеет в виду… Наша звезд олетиха говорит: мол, зато ты первый, кому выпала такая честь.

«Как она догадалась? Ведь „Сестрица“ не знает нашего языка», – удивился Аскольд Витальевич. Но его тут же отвлекли другие заботы. «Сестрица»-звездолетиха приближалась к владениям грозных и беспощадных Перегрузок.

** Напоминаем читателю: парсеки – это то же самое, что кабельтовы в старой приключенческой литературе. Один парсек равен километру, только увеличенному в 9 460 000 000 000 и еще умноженному на 3,26. (Примеч. автора.).

ГЛАВА V

в которой великого астронавта встречают первые сюрпризы в современном космосе и экспедиция делает на необитаемом астероиде ужасное открытие

– Друзья! Я должен вам напомнить: сейчас к нам явятся Перегрузки. Рекомендую набраться терпения, – заботливо посоветовал командир своим подчиненным. – Впрочем, кое-кто из вас уже через это прошел. Двадцать лет тому назад. И, как видите, чувствует себя превосходно!

Все невольно посмотрели на юнгу. Если помнит читатель, тогда безжалостные Перегрузки изрядно намяли ему бока, слепив из него нечто, похожее на колобок. И всей команде потом пришлось, ухватив Саню за руки и за ноги, тянуть его в разные стороны, пока он вновь не стал самим собой.

– Это как массаж, – небрежно произнес Саня. – Я готов еще сто раз… Акольду Витальевичу сейчас лет восемьдесят. А может, и больше того.

– Но это действительно я, – скромно промолвил великий астронавт. – Вы, конечно, спросите, почему я столь молодо выгляжу? О, это длинная история. Я вам преподнесу ее на обратном пути. А теперь мы спешим на выручку к Продавцу приключений.

– Ну, коли так, я вас пропущу в виде исключения, – сдался чиновник. – Вы сами тему закрыли. И если ее открывать снова, то кому, как не вам? – добавил он рассудительно. – Только учтите: космос изменился за эти годы. Вас ждут сюрпризы на каждом парсеке1. Возьмите мой радиотелефон. Ныне без него никто не ступит и шагу.

Он поднял шлагбаум, и «Сестрица» покинула пределы родной системы. И тотчас за ее околицей кто-то принялся пугать землян. Неизвестный настроился на радиоволну «Сестрицы», загукал, завыл: «Возвращайтесь назад! Здесь холодно, темно и страшно…» Потом заскрежетал, несомненно, вставными железными зубами. Но кому-то и этого показалось мало. Космос перед «Сестрицей» озарился недобрыми бледными всполохами.

– Тут небось и лешие завелись, – поежился Кузьма.

– А мы все равно пойдем вперед. Нас не запугаешь, – усмехнулся командир, отвечая тем, кто стращал.

Невидимые озорники будто поперхнулись, умолки. Пропали и всполохи. Вокруг снова стало тихо и темно.

Но после этого земляне без паузы на отдых угодили в космическую войну. Вокруг них носились боевые космолеты и поливали друг друга ракетным огнем.

Командир немедля вышел на палубу и грозно крикнул в боцманский мегафон:

– Сейчас же прекратите это безобразие!

Но куда там! Его никто и не думал слушать. Даже наоборот, война разгорелась с удвоенным азартом.

– Это делается не так. Дайте мне эту штуку, – сказал Бурбур и, взяв мегафон, обратился к воюющим сторонам: – Я здешний дворник! У вас есть разрешение на войну?

– Мы не успели собрать все справки, – принялись оправдываться обе воюющие стороны.

– Значит, разрешения нет. Тогда вон все отсюда! Иначе обоим командующим надеру уши, – предупредил Бурбур.

И все боевые космолеты точно сквозняком сдуло.

– Вообще-то, войны в космосе случаются и покруче. Эта вроде мелкого уличного хулиганства, – сказал Асик со знанием теории.

Еще бы, он был здесь единственным представителем нового поколения.

– Путь свободен! Командир, куда мы полетим первым делом? – живо поинтересовался юнга, нетерпеливый, как все юнги. – У вас, наверное, уже созрел какой-нибудь план.

– Вы угадали, – сказал командир, не сдержав улыбки. – Первым делом мы отправимся к Барбару. Возможно, он знает того, кто тоже не читал «Руслана и Людмилу».

– Барбара нельзя беспокоить! – бурно запротестовал Бурбур. – Человек порвал со своим прошлым. А вы его хотите туда вернуть! Он мне сам сказал, глядя прямо в лицо: «Бурбурик, я не хочу слышать о прошлом!»

– Но вы же с ним никогда не встречались, – напомнил дотошный сыщик.

Бурбур растерялся, но только на миг, затем подтвердил:

– Да, не встречались. Но в жизни. А это было во сне!

– Повар! Выходит, вы нас отговариваете от этого визита? – забеспокоился командир.

– Настоятельно и категорически! – воскликнул Бурбур.

– Возможно, вы правы. Действительно, не стоит его беспокоить, напоминая о прошлых грехах. Что было, то было. В то же время вы допустили оплошность: принялись нас отговаривать. И тем самым подвергли жизнь своего брата смертельной опасности… Видите ли, какая штука… Если вы собрались к кому-то с визитом, а вам что-то помешало или вас кто-то отговорил, словом, если вы к нему не пришли, с ним обязательно стрясется беда. Таков закон приключений. Поэтому мы теперь прямо-таки обязаны отправиться к вашему брату. И как можно скорей, – пояснил командир.

– А я больше никого не отговариваю. Я передумал, – поспешно произнес Бурбур. – Все! Все! Беру свои слова назад! – И он показал, как запихивает сказанное обратно в собственный рот.

– У вас ничего не выйдет, – вздохнул командир. – Слова – создания свободолюбивые. Их не загонишь в темницу. К тому же, увы, ваши речи уже все равно им услышаны, этим законом приключений. Теперь у нас путь один. Штурман, берем курс на астероид Барбарова Пустынь! Извольте его проложить!

Звездолетиха «Сестрица» направилась к астероиду, а на борту начались обычные космические будни. Начальник экспедиции отдавал распоряжения. Штурман прокладывал курс на карте Вселенной, которую сам же нарисовал по памяти на обратной стороне афиши, призывающей брать напрокат доски для серфинга. Юнга носился по кораблю с утра до вечера, надеясь влипнуть в какую-нибудь увлекательную историю. Кузьма без конца смазывал механизмы двигателя и потом вытирал свои металлические руки промасленной тряпочкой. Стюардесса наводила уют и хлопотала на корабельной кухне. Увы, фирменные блюда Бурбура никому не лезли в рот, и того перевели из поваров в матросы. Теперь он то крутился возле штурмана, мешая ему прокладывать курс, то заглядывал на кухню к Марине и загадочно бормотал: «Хорошая растет девочка!» А сыщик, который все еще не расстался с надеждой найти затаившегося где-то на корабле недруга, временами натыкался на Бурбура в самых темных закоулках корабля. «Такова наша матросская доля – встречаться в самом неподходящем месте», – разводя руками, говорил тот удивленному сыщику.

Не было особых забот и с «Сестрицей».. В первые дни она забывалась и по старой привычке принималась плыть. Но твердая рука командира возвращала ее в вертикальное положение и заставляла лететь. И вскоре звездолетиха стала заправским космическим судном. Правда, Бур-бур научил ее раскладывать на экране компьютера карточный пасьянс. «Сестрица» вошла во вкус, и экипажу порой приходилось ждать, пока У нее не сойдутся все карты.

– Уважаемая «Сестрица», нам нужно ввести в компьютер новую программу. Не будете ли вы столь добры освободить экран, – просили ее через переводчика Кузьму и напоминали: – Между прочим, дорогая «Сестрица», мы спешим.

– Сейчас, сейчас, – рассеянно отвечала звездолетиха. – Вот еще одну карту… И еще одну… последнюю… Нет, это была предпоследней…

Но вскоре прошло и это. «Сестрица» быстро увлекалась и так же скоро остывала. Пасьянс ей надоел, и она полетела дальше без малейших запинок.

– Вы уж больше не учите ее азартным играм, – попросили матроса.

– Она захотела сама. Я только показал. Как что, так все валят на матросов, – обиделся Бур-бур.

Но однажды, проснувшись утром, Аскольд Витальевич и его друзья обнаружили нечто странное и к тому же весьма печальное. Они висели в своих койках посреди пустого космоса. Куда-то исчезли и надежные стены, и добрый светлый потолок, и твердый прочный пол. Их славный корабль словно растворился в полнейшем вакууме, ровно кусок сахара в чашке горячего чая. Вместе с ним пропали механик Кузьма и матрос Бурбур.

– Какие только со мной не приключались истории! Одна удивительней другой. Но в такую загадочную я угодил впервые, – признался великий астронавт, сидя на кровати и спустив ноги в пустоту.

А юный сыщик и вовсе заставил себя вылезти из теплой постели и приступить к исполнению своих служебных обязанностей. Он обыскал окрестности и принес обрывок какой-то радиопередачи.

«…числа на планете Тонцор произошла подлинная катастрофа…» – сурово извещал незнакомый диктор.

И на этом обрывок кончался.

– Командир! Передача вылетела из радиоприемника, что установлен на нашем корабле. Время вылета: глухая ночь. Сегодня. Когда мы сладко спали. На обрывке остались царапины динамика и следы темноты, – сказал сышик, изучая находку сквозь увеличительное стекло.

– Некое событие на Тонцоре, несомненно, связано с пропажей нашего судна. Нам нужно во что бы то ни стало попасть на планету со столь необычным именем, – решительно произнес командир. – Вот только как это сделать? Увы, мы остались без средств передвижения. У нас нет даже простейших космических лыж! – закончил он с горечью.

И тут, будто услышав его слова, полные грусти, вдали мелькнул зеленый огонек, а через ми-нуту-вторую к брошенным путникам подлетело космическое такси. Водитель радушно распахнул люк, а когда земляне уселись в удобные кресла, всмотрелся в лицо командира и воскликнул:

– Никак, Аскольд Витальевич?! Великий астронавт?! Ну и ну! Вы даже помолодели. И особенно Саня. Порази меня севший аккумулятор! Словно мы расстались вчера. А вы-то меня узнали?

– Ба! Водитель космического грузовика! – в свою очередь воскликнули командир и юнга.

– Да, я тот, кто двадцать лет назад вам сообщил, сам того не подозревая, очень важную информацию. А было это в таверне «Тихая гавань», – подтвердил водитель. – Вскоре после того случая я пересел на космическое такси, думал, работенка будет поспокойней. Но куда там! Мотаюсь по глухоманям Вселенной и совершенно случайно подбираю по дороге брошенных путников, таких, как вы. Вам, кстати, в какой пункт?

– Нам на планету Тонцор! – ответили земляне.

– Я так и подумал, – признался водитель. – Там что-то стряслось. Но не знаю что. Радиопередачу, где речь шла об этой драме, тут же перехватил какой-то хулиган и вырвал из нее все самое важное. Однако вы-то быстро разберетесь: что там и и зачем. А я вас сейчас домчу с ветерком. Солнечным, конечно, – пообещал таксист.

Юнга и сыщик о чем-то пошептались, потом, подталкивая друг друга, смущенно спросили:

– Командир! Как же так? Вы знаете все! Но вот о планете Тонцор словно бы слышите в первый раз.

– Ничего подобного, – обиделся Аскольд Витальевич, но только самую чуточку. – Я слышал о ней и раньше. Когда вы, юнга, еще ходили в первый класс, а вас, сыщик, не было и в помине. От знакомых авантюристов. Они тоже не могли объяснить, что означает имя Тонцор! Хотя расспрашивали самих тонцорцев и так, и этак. Однако те на все вопросы отвечали глубоким молчанием. Впрочем, может, что-то изменилось за эти годы.

– Абсолютно ничего! – категорично отрезал таксист. – Как не ведали раньше, что кроется за этим словом, так не ведаем и по сей день.

Он привез своих пассажиров на планету Тонцор, высадил в центре столицы и, пожелав удачи, покатил дальше, чтобы где-нибудь на отшибе Вселенной вновь так же совершенно случайно подобрать бедствующих путешественников.

А землян сейчас же обступила толпа тонцорцев. Лица аборигенов были печальны. Знать, с их планетой и вправду приключилась беда.

– Что случилось? И чем мы можем помочь? – обратился командир к местным жителям на чистейшем земном языке, который считался во Вселенной общепринятым.

Кстати, он был избран среди бесчисленного множества других языков и наречий благодаря бешеной популярности Аскольда Витальевича. Те, кто хотели послушать рассказы о его невероятных похождениях из уст самого великого астронавта, должны были вольно или невольно учить язык землян.

Но здешним жителям он, очевидно, был совершенно неведом. Тонцорцы лишь недоуменно пожали плечами: мол, не поняли ни слова. Тогда великий астронавт повторил вопрос на всех языках Вселенной. Однако каждый раз аборигены молча разводили руками.

– Командир! Что же делать? – в отчаянии воскликнул юнга.

Он уже стал верным другом всего населения Тонцора и сгорал от желания броситься ему на помощь и выручить его из беды.

– Остался еще один язык. Последний. Но им, увы, пользуются только немногие специалисты, – вздохнул великий астронавт, потеряв все надежды. И вдруг забубенно вскрикнул: «Эх! Была не была!» Разухабисто швырнул наземь воображаемую шапку и пустился… в пляс!

Он заскакал, выбрасывая ноги то вверх, то в стороны и откалывая всевозможные замысловатые коленца. Его молодые товарищи ошеломлен-но разинули рты. Такого они уж никак не ждали от ну очень серьезного Аскольда Витальевича. А тот, прокрутившись волчком, хлопнул ладонью по своей могучей гулкой груди, затем по лаковому голенищу воображаемого сапога, притопнул и замер, выжидающе глядя на тонцорцев: ну, мол, братцы, теперь ваш черед.

Точно так же вдруг что-то стряслось с грустными тонцорцами. Один из них, высокий и черноусый, сунул в рот два пальца и по-казачьи пронзительно свистнул. После чего его соотечественники выстроились в цепочку, взялись за руки и запрыгали на одной ноге, высоко задирая вторую. Потом, не переводя дух, они сплясали вприсядку, прошлись вокруг землян девичьим хороводом и, дружно выдохнув «ха», застыли на месте.

– Надеюсь, вы уже догадались сами, – сказал командир сыщику и юнге. – Эти люди изъясняются на языке танца. И следовательно, истинное имя планеты не Тонцор, а Танцор. И населяют ее не тонцорцы, а танцоры. Виноват же в этой путанице тот астроном, что открыл планету. Он, наверно по рассеянности, вместо «а» написал букву «о». Эта ошибка породила массу недоразумений. А веселые и общительные танцоры прослыли буками-молчунами. Но я, как видите, с ними мило потолковал: спросил и получил ответ.

– И что же все-таки на них свалилось?! Какое горе?! – взмолились Саня и Асик, потеряв остатки терпения.

– Они говорят, что остались без любимого, а главное, живительного напитка. Лимонада! – сказал командир. – Лимонад заменяет им все! И чай, и молоко, и всякое другое. Они даже умываются лимонадом. Но вот на Танцор пришла срочная телеграмма. Некий таинственный друг, пожелавший остаться неизвестным, предостерегал дорогих ему танцоров от чудовищной опасности. Дескать, в запасы их драгоценного лимонада проникли ловкие и не знающие жалости вирусы гриппа. Друг советовал: пока не поздно, слить лимонад в самый большой городской бассейн. Весь до единой бутылки! Танцоры так и сделали – слили! И вот теперь не знают, как быть. На планете не осталось и капли незараженного лимонада… Лично мне в этой истории кое-что кажется подозрительным. Откуда таинственный друг узнал о не менее таинственном проникновении вирусов в лимонад?

– Хотелось бы глянуть на бланк телеграммы. Всего лишь одним глазком, – мечтательно произнес сыщик. – Там обычно указано, где принята телеграмма и когда.

– Я тоже подумал об этом. Но ждал, когда вы догадаетесь сами. И вы не обманули моих ожидании, – похвалил командир юного сыщика и перевел его пожелание на местный язык, отбив классный степ, а если попросту – чечетку. Высокий усатый танцор, оказавшийся мэром столицы, извлек из кармана сложенный бланк телеграммы и, приблизившись в ритме старинного танго, вручил его командиру.

На белый бланк были наклеены две строки – две цепочки танцующих балерин и мужчин-солистов.

– Перед нами па-де-де из одного очень известного балета, – пояснила Марина, будучи страстной театралкой.

– Это текст телеграммы. А вот и пункт, откуда он был послан. Сии антраша, пируэты и прочие батманы на общепринятом языке звучат так: «Почтовое отделение города Сочи», – расшифровал командир и озабоченно добавил: – Более того, телеграмму дали за десять минут до нашего выхода в море! Многозначительное совпадение! А коли так, мы начинаем действовать!

«Покажите нам самый большой бассейн», – станцевал великий астронавт, пригласив на вальс грациозную стюардессу.

Аборигены отметили их номер одобрительными аплодисментами, и Аскольду Витальевичу и Марине пришлось выйти на поклон. После этого все шумной толпой двинулись к самому большому бассейну.

Он и вправду был по самые борта наполнен лучшим лимонадом. Золотистый напиток сверкал на солнце, со дна бассейна поднимались веселые пузырьки. А на суше, вдоль его бортов, возвышались горы из ящиков с бутылками. Но, как тотчас выяснилось, лимонад был вылит еще не весь. Какой-то человек, взобравшись на вышку для прыжков в воду, брал из верхних ящиков бутылки и лил их содержимое то себе в горло, то в бассейн, притопывая от удовольствия правой ногой. Он стоял спиной к пришедшим, но земляне его сразу узнали и окликнули:

– Бурбур! Вы как здесь оказались? Услышав их голоса, матрос выронил бутылку, но быстро пришел в себя и закричал:

– Это вы? Я-то, думаю, куда они делись?! – И заспешил по лестнице вниз. – А я вот помогаю местному народу. Тружусь! Столько работы! А рук-то у меня только две. Я же все-таки не осьминог. Правда?

– А где Кузьма и «Сестрица»? – набросились на него земляне, опережая друг друга.

– Значит, дело было так, – заученно начал Бурбур. – Сплю. И тут меня как что-то схватит, как закрутит, как понесет. И прямо сюда. А где они, не имею ничуточки представления. У самого разрывается сердце, – пожаловался он, хватаясь за правую сторону груди. – Слышите: трещит! Куда, думаю, они, бедные, делись? Что с ними? – запричитал матрос и смахнул со щеки каплю лимонада, выдав ее за горючую слезу.

При этом он так и вертелся, зачем-то пытаясь заслонить собой бассейн.

А в бассейне вдруг вспучилась ровная гладь лимонада, из его глубин вынырнула «Сестрица», точно . разудалая пловчиха, и, блаженствуя, заплескалась в искрящемся напитке. На ее палубе сидел механик Кузьма, судорожно держась за боевую рубку.

– Да вот же они! Ишь куда забрались. А мы их ищем. Совсем сбились с ног! – закричал Бурбур, указывая пальцем на звездолетиху, будто кроме него ее больше никто не видел.

– Механик! – гаркнул командир. – Срочно передайте «Сестрице»! Лимонад болен гриппом! Пусть она сейчас же покинет бассейн!

Ветреная звездолетиха опрометью вылетела из лимонада и перенеслась на соседний теннисный корт.

– А этот человек лимонад пил целыми бутылками! Он заразен! В больницу его! В больницу! На строгий карантин! – возбужденно проплясали танцоры.

Из толпы выбежали люди в белых халатах и схватили Бурбура под руки.

– Не хочу в больницу! Я боюсь уколов и горьких лекарств! – завопил матрос.

– Лимонад здоровый, как лошадь. Я пошутил! Это моя телеграмма!

– Все закончилось для вас благополучно. Тут еще немало нетронутых бутылок. Хватит вам продержаться первое время, пока не доставят новую партию лимонада, – не протанцевал, а машинально сказал командир танцорам на земном языке.

И случилось нечто удивительное: местные жители его на этот раз поняли.Видно, такая огромная радость в одно мгновение обучила их другому языку.

Земляне простились с танцорами и направились к своему кораблю. Однако на полпути командир что-то вспомнил и, обернувшись, произнес:

– «Идет направо, песнь заводит…»

– «Налево сказку говорит…» Знаем, Аскольд Витальевич. Даже мы читали «Руслана и Людмилу», – смеясь, ответили танцоры на вполне приличном земном языке.

Когда «Сестрица» вернулась на прежний курс, командир спросил механика и матроса, а заодно и «Сестрицу»:

– Что произошло? И каким образом вы оказались на Танцоре?

– Мы сами не знаем. Проснулись, а за окном Танцор, – быстро ответил Бурбур, усиленно подмигивая Кузьме.

– Это все он, матрос. Давно искушал «Сестрицу»: мол, ему известно одно местечко, где безбрежное море лимонада. Можно смотаться туда и искупаться вдосталь. Звездолетиха-то наша ему возражала: командир, штурман, стюардесса, юнга да сыщик будут против. Он, матрос, и скажи: «А мы их оставим тут. На обратном пути заберем. Лет через пять!»

– Мне ее стало жаль. Она давно не видела свой любимый напиток, – пояснил Бурбур, пытаясь оправдаться. – И потом, вы сами обещали. Мол, впереди «Сестрицу» ждет полный бассейн.

– После возвращения, – напомнили все остальные.

– Значит, я не понял, – солгал матрос. – И вообще, что это такое?! Моему любимому братишке, понимаешь, угрожает какая-то неведомая опасность. А я, понимаешь, вытворяю черт знает что!

– Не переживайте. Мы успеем, – сказал командир. – Надеюсь, теперь-то нас никто не остановит!

Мимо снова понеслись парсеки. Они таяли за кормой в космической темноте. И наконец остался последний из них, самый стойкий. Но теперь до астероида Барбарова Пустынь было подать рукой.

Командир так и сказал своему штурману:

– Посмотрите в перископ. Если мне не изменяет память, ровно через час в поле нашего зрения должец появиться тот самый некогда необитаемый астероид, с которого мы сняли Барбара, ныне ставший его скромной обителью.

Штурман припал глазами к окулярам перископа и взволнованно воскликнул:

– Командир! Запрещающий знак! Дальше проезд закрыт.

Аскольд Витальевич распорядился включить тормоза и сменил штурмана возле перископа. Перед ним и впрямь висел красный круг. Посредине его был изображен белый прямоугольник, именуемый « кирпичом «.

– Придется сделать небольшой крюк. Мы подойдем к астероиду сбоку, – не теряясь, решил великий астронавт и подал команду: – Право руля!

Но справа тоже висел «кирпич». Такой же был и слева.

– Что ж, повернем назад и поищем новый путь, – сказал командир, демонстрируя свое знаменитое хладнокровие.

Однако и развернувшись на все сто восемьдесят градусов, наши герои снова натолкнулись на тот же запрещающий указатель. Все дороги перед «Сестрицей» были перекрыты.

– Нас обложили! – воскликнул юнга.

– Да, это похоже на западню, – нахмурился командир. – Кому-то очень не хочется, чтобы мы попали на астероид. Видно, у Барбара уже начались неприятности. Будем искать выход из этой коварной ловушки. И прежде всего пошлем отряд разведчиков. Пусть они изучат обстановку.

– Давайте я пойду один! Лучшего разведчика вам не найти! – торопливо вызвался Бурбур. Он так и рвался на палубу.

– На разведку пойдут… я и сыщик, – сказал командир, как отрубил.

– И чего вам не сидится?! Здесь светло и тепло, – засуетился Бурбур, будто ненароком загораживая трап, ведущий к люку.

Но разведчикам все-таки удалось обойти матроса. Они ушли на боевое задание, в космическую тьму. И почти тотчас вернулись в корабль. Первым по трапу спустился сыщик. Он нес перед собой, как вещественное доказательство неимоверной важности, кусок какой-то бумаги.

– Вот этим кто-то залепил наш перископ, – сказал сыщик и показал кусок бумаги. На нем был нарисован неровный красный круг. А в центре неизвестный художник оставил белый прямоугольник, тот самый строгий «кирпич».

– Это моя губная помада! – ахнула стюардесса. – А я-то ее искала. Хотя я уже не в том… то есть еще не в том возрасте, когда красят губы. Но все равно, думаю, куда она делась?

– Матрос, а чем вы испачкали руки? Этаким красным? – насторожился сыщик.

– Ничем, – ответил Бурбур, пряча руки за спину. – Это я обжегся… крапивой.

– Помилуйте! Откуда у нас на корабле взяться крапиве? – воскликнули все остальные.

– Командир, не вы ли утверждали, и не раз, будто в космосе чего только не случается? – нахально спросил Бурбур.

– Да, я так говорил, и действительно не раз, – честно признал великий астронавт.

– Вот и крапива была и куда-то ушла. Честное слово! – поклялся матрос.

– Ну, если честное слово, – уныло промямлили все остальные.

– А кусок бумаги выдран из нашей навигационной карты, – тут же задумчиво произнес штурман. – Я еще гадал: откуда во Вселенной вдруг взялась такая дыра? Неужели, пока мы спали, произошлаглобальная катастрофа? А все, оказывается, объясняется очень просто.

Как ученый, Петенька был даже несколько разочарован.

– Ночью, как вы знаете, я бодрствую, – вмешался Кузьма. – Подзаряжаюсь, а потом шастаю по отсекам. От нечего делать. Так вот, под утро я заглянул в штурманскую и там увидел нашего матроса. Он склонился над картой. Я еще подумал: чего это ему не спится?

– Я карту не трогал. Только поглядел, сколько еще лететь до астероида? Не забывайте: там мой несчастный единственный брат, – сварливо ответил матрос.

– Кто бы это ни сделал, шут с ним, – великодушно промолвил командир. – Все равно у него ничего не вышло. Через час мы будем на астероиде.

– Но я могу снова дать честное слово, – на всякий случай предупредил Бурбур.

– Нет, нет, держите его при себе, – взмолились все остальные.

Тем не менее весь оставшийся час матрос, прохаживаясь по отсекам, на все лады распевал:

«Честное слово… честное слово…» И многозначительно подмигивал своим спутникам. А те прямо-таки не знали, куда от него деться.

– Командир, что делать с дырявой картой? – спросил штурман. – Может, выбросить и нарисовать другую?

– Порвать ее – ив люк! Всего-то делов, – предложил Бурбур, оказавшийся тут как тут, и уже протянул к карте руку.

– Не спешите! – остановил его командир. – Оставим эту карту. Почему-то мне кажется, настанет момент, и дыра сыграет в нашем приключении какую-то важную роль. Видимо, тот, кто выдрал этот клок, сам того не зная, допустил существенную ошибку, – произнес он, задумчиво изучая дыру, пытаясь проникнуть мыслью за ее рваные края.

– И какую же роль она сыграет? – почему-то заволновался Бурбур.

– Этого я пока не знаю, – признался командир.

– То-то, – сказал матрос, сразу успокоясь. – Дыра как дыра. Ничего особенного. Я таких дыр могу сделать тыщу!

А через час и впрямь в перископе появился астероид Барбарова Пустынь. За минувшие годы он постарел. На его каменном лике возникли новые морщины.

«Сестрица» села на том самом пятачке, где двадцать лет назад приземлился легендарный «Искатель» и подобрал Барбара, который якобы тут робинзонил после страшного звездолетокру-шения.

– Чур, сначала пойду я один, – потребовал Бурбур. – Откроюсь своему братишке с глазу на глаз. Это будет интимная сцена, полная крепких мужских объятий и сладких слез. И ваше присутствие нас станет смущать. Я ведь, в сущности, если вы успели заметить, крайне стыдлив. Стесняюсь выражать свои чувства при других людях.

Все сочли его желание справедливым и остались у подножия своего корабля. А Бурбур отправился на первую встречу с братом. Он скрылся за высокой скалой, и вскоре оттуда послышался его истошный крик:

– На помощь! Кто-то похитил моего единственного, моего ненаглядного брата!

Экипаж во главе с командиром бросился на вопли матроса и обнаружил ужасающую картину. Камень, на котором Барбар предавался своим глубоким размышлениям, был пуст, и повсюду виднелись признаки яростной борьбы. Вся поверхность астероида была истоптана чьей-то тяжелой обувью. Вокруг валялись клочки изодранных газет. И посреди этого разора стоял одинокий Бурбур.

– Вот и все, что осталось от моего горячо любимого братца, – пожаловался он, протягивая на ладони вырванную с мясом черную пуговицу.

– Мужайтесь, матрос! Мы найдем вашего брата. И снова пришьем его пуговицу, – молвил великий астронавт, ободряюще положив на мягкое плечо Бурбура свою командирскую руку, тяжелую, как у чугунного памятника.

– Может, Барбару удалось спрятаться в своей келье? – предположил сыщик, указывая на темный вход в скале.

Но в ней уже успел побывать быстроногий и вездесущий юнга. Он вышел оттуда с баком для белья.

– Там никого нет. Зато я нашел вот это, – сказал он, повернув бак.

И все увидели на его дне остатки пригоревшей гречневой каши.

– Он был здесь! Тот, кто похитил Продавца! – воскликнули все.

– И он же украл моего несчастного брата, – – добавил Бурбур и застенал, простирая руки вслед : унесенному Барбару: – О, дорогой брательник! Где ты?

Сыщик извлек из кармана свою неизменную лупу, встал на четвереньки, прытко прополз по всему астероиду и вдруг остановился перед Бурбуром.

– Матрос, окажите любезность, поднимите, пожалуйста, ногу, – попросил сыщик, по-собачьи глядя снизу на Бурбура.

– Не могу! Меня держит за ноги местное притяжение, – ответил матрос. . – Жаль, – вздохнул сыщик. – Под правой вашей ногой лежит нечто ценное.

– Тогда я попробую. Но учтите, это ценное принадлежит мне. Я его выронил из кармана, – – заволновался Бурбур и поднял правую ногу.

А сыщику только это и было нужно. Он тотчас провел лупой вдоль его подошвы.

– Командир! Все следы на астероиде оставлены одной и той же парой подошв. И эти подошвы принадлежат нашему матросу! Он уже был здесь и, очевидно, не раз! – доложил сыщик, резво вскочив на ноги.

– Это следы моего брата, – возразил Бурбур. – Наши подошвы тоже близнецы, как и мы сами.

– И пуговица оторвана от его куртки. Посмотрите на все остальные пуговицы. Они точно такие же, – добавил сыщик.

– И все наши пуговицы тоже близнецы, – гнул свое матрос.

– А главное, все эти следы совпадают со следами, оставленными возле нашего пылесоса и возле трубы! – нанес Асик завершающий удар.

– Командир! Я нашел и еще кое-что! – послышался голос юнги.

Саня наклонился и поднял из-за камня, на котором сиживал знаменитый отшельник, цветное фотографическое изображение Барбара, наклеенное на фанеру. Барбар сидел в позе роденовского Мыслителя, подпирая в задумчивости кулаком подбородок.

– Так вот оно что? – нахмурился командир. – Барбар все это время водил всех за нос. Пока его изображение ввергало в заблуждение газетчиков и туристов, сам он тайком занимался прежними темными делишками.

– Таким образом, все сходится. Матрос Бурбур и злодей Барбар одно и то же лицо! – произнес сыщик, ставя точку в своем коротком и энергичном расследовании.

– Проклятье! Меня все-таки раскусили! – воскликнул Бурбур, он же – настоящий Барбар.

– Командир! Разрешите приступить к задержанию? – деловито обратился сыщик

– Разрешаю, – вздохнул командир.

– Барбар! Вы арестованы! – торжественно объявил сыщик.

Но злодей и не думал сдаваться. Он, будто кулачный боец, сбросил камуфляжную куртку. И оказался в черной кожаной униформе космических рокеров, украшенной металлическими заклепками.

Барбар издал истошный вопль «а яяя хам!» и прыгнул на сыщика, норовя лягнуть его пяткой в грудь или подбородок. Однако сыщик ловко развернулся и подставил под удар свой затылок. Налетев на несокрушимую твердь, нападавший отлетел, будто резиновый мячик, и смачно плюхнулся на спину.

– Что он делает? Он же помял сыщику прическу! – изумился великий астронавт.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю