Текст книги "Партизан.Ру-2 (СИ)"

Автор книги: Георгий Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 10

«… Логика власти простая: украл с голоду курицу – садись в тюрьму. Украл завод – вот тебе, дяденька, кресло депутата. Отрасль смог уворовать – будешь министром. Ну, а уж если удалось обнести всю страну – быть тебе самим Чубаксом, и не найдётся тогда на одной шестой человека, который бы не желал тебе лютой и мучительной смерти. А это, как знают все, практикующие чёрную магию, весьма способствует быстрому наращиванию личной силы… Такая вот логика. А то, что пидоры – так кого теперь этим удивишь. Можно сказать, почти государственная идеология. И выходит, что облажались мы с Шукляевым…». – грустно думал Князь, покуривая у костра.

О чём кручинимся, Княже? – Хельга, как всегда, подошла бесшумно. Присев на корточки напротив, пытливо заглянула в глаза.

Правы были вы с Тайсоном. Перемудрили мы. Надо было просто гасить.

Понял теперь, интеллигенция? Баб и нижних чинов всегда надо слушать. Они худого не присоветуют. Ладно, вставай, пойдём.

Куда?

Делать работу над ошибками.

Отряд после разгрома передовых сил противника временно перебазировался на недостроенную «ближнюю» дачу Шукляева. Из большого списка Артёма Курбатова она была выбрана не случайно: во-первых, губеру сейчас явно не до того, чтоб по своим новостройкам шастать. Во-вторых, удобное местоположение – заповедный участок бора в двадцати километрах от города с отличной трассой. И наконец – здесь их будут искать в последнюю очередь. Рядом река – можно, в случае чего, уходить по воде. А в пяти километрах – частный аэроклуб, тоже может на что-нибудь сгодиться. Столбов и Курбатов оставались в городе, на связи. Покидая город, партизаны не забыли заминировать на растяжки пустые квартиры Каролины и доктора Зло – на всякий случай.

Сам доктор, с проводком, торчащим из уха, уютно расположился за пультом в наскоро оборудованной лаборатории в мансарде – к нему-то Хельга и привела Князя.

Принимай гостей, Зайчик! Князь в печали – развеселим его?

Попробуем, – доктор, ухмыльнувшись, прострекотал что-то по клавишам и широким жестом указал гостям на плетёные дачные кресла. Ему нравилось, когда Хельга обращалась к нему этим именем, полученным в первом бою, – С чего начнём наше шоу?

Во первых, где у нас Тайсон?

Секунду, – музыкальные пальцы юноши сыграли по клавиатуре некую беззвучную гамму, – На озере, загорает.

Дай мне его… Тайсон, ты? Дуй в мансарду, срочно.

Что за спешка? У меня шаклея клюёт, как из пулемёта, – раздалось ворчливо в динамике.

А у нас покрупней рыбка на подходе. Рискуешь упустить клёв.

Понял, иду.

Вскоре Тайсон, в одних плавках и с полотенцем на шее, присоединился к ним.

Что вы тут замутили, проказники? – Князь с любопытством взглянул на товарищей.

Гляди сюда, – Хельга указала на монитор, на котором высветился кабинет губернатора.

Это что, они до сих пор наши камеры не выковыряли? – поразился Князь, – Ну, работнички. Не ожидал от них.

Да были они в кабинете, ещё в обед. Только наши камеры искать не стали, торопились очень, – пояснил доктор Зло.

И что они там делали?

Свои устанавливали.

Н-да, забавно. И что же у них там за игры подковёрные?

А нам по барабану. Мы в свои играем, – ответил за всех Тайсон.

Что это вы такие загадочные? – спросил Князь.

А помнишь, когда у губера в кабинете возились, у нашего правозащитника днище выбило?

Ну и?

А я следом за ним в сортир зашёл на минуточку?

Тайсон! – начало доходить до Князя, – Так нечестно, тихушник!

Может быть… Зато смотри, как жахнет! – Тайсон достал из кармана пульт, сработанный на базе старого мобильного телефона, перемотанного, словно для убедительности, изолентой.

Но почему в сортире?

Для пользы дела, чтоб ты не увидел. Ну, и ещё для красоты…

Комбинация, разыгранная генералом Потопаевым, невзирая на внешнюю дубовость, отличалась скрытым изяществом. Решив для себя, что Шукляевская команда – битый козырь, Павел Карлович позвонил Натану Комаринскому. Зная о его близости к Мухрявому, генерал передал дяде Наташе видеоролик с порнухой и намекнул, что материал нужно использовать, пока горячий. Так что Мухрявый был в приёмной Шукляева сразу же после обеда.

Ну, и что вас привело ко мне столь внезапно? – поджав губы, сухо спросил губернатор своего потенциального преемника.

Да вот, покалякать надо, – Мухрявый без приглашения уселся на диван и протянул волосатые пальцы с мини-диском к DVD-проигрывателю, – фильм вот новый записал. Хит сезона. Дай, думаю, поделюсь с другом. А коньячку что ж, разве не предложите? Или чего поизысканнее? Из Колумбии? Это ведь совсем не то, что обычный порошок…

Я вас не понимаю… – проскрипел Николай Иванович, начиная чуять беду. О том, что ролик с его подвигами попал в Интернет, ему, разумеется, никто доложить не посмел – только в коридоре все чиновники с утра шарахались от него по сторонам, словно от зачумлённого.

А вы расслабьтесь, уважаемый, и получайте удовольствие, – и толстый палец Сергея Сосоевича с невыразимым торжеством вдавил кнопку PLAY.

Когда человек видит себя снятым на камеру, ему, как правило, не нравится, как он выглядит со стороны. В данном случае это сработало не на сто – а на все пятьсот процентов. Шукляев, издав горлом какой-то птичий клёкот, растопырил пальцы и начал синеть.

Да ладно вам, – с издёвкой протянул Мухрявый, – Какой впечатлительный зритель, прямо-таки благодарный зритель… – А мне, например, фильм понравился. Очень жизненно снято.

Это подстава… – просипел Шукляев, – этого не может быть… Кто посмел? Дайте воды…

В туалете вода.

Нет, у меня в холодильнике… «Перье» без газа… Ноги отказали…

Уши не отказали? Короче, так. Если ты хочешь, старый хрыч, выбраться из этого дерьма целым, перепишешь сейчас на меня всё имущество, которое хапнул за четыре года. Включая, конечно, «Белку». Тогда катись из области колбасой. Хоть в Совет Федераций, хоть в Белый дом, Обаме на массаж… Хоть бомжом на Рублёвку – мне до задницы. Вот тут у меня списочек подготовлен. И завещание, на случай, ежели чего.

Я всё подпишу… Воды…

Сначала сейф. И без глупостей. Ладно уж, дам тебе воды…

Мухрявый направился было со стаканом в туалет, но передумал и повернул к холодильнику, а губернатор, на ватных ногах, засеменил к сейфу.

Ну, вот и славно, – зажмурился, как кот, от удовольствия перед монитором Павел Карлович Потопаев. – Теперь на обоих компромат есть. Ишь ты, вонь тюремная, шпана – туда же, в губернаторы разлакомился.

Слушай, Тайсон, – Князь тревожно оторвал взгляд от реалити-шоу, – А если Мухрявый в туалет не зайдёт? Сквозь стенку, может, жахнем, пока не поздно. Чтобы обоих… Сколько ты заложил?

Не, стены толстые, взрыв – направленный. Кто на унитазе – того сквозь крышу вынесет с гарантией. А так – сомневаюсь. Разве что кирпичами присыплет.

Что же делать? Уйдёт Мухрявый.

Жди. Шукляев после такого точно на толчок побежит.

Да Шукляев и без того уже – труп. Лучше бы Мухрявого – сквозь крышу пустить!

Ну, позови Индигу, может, она ему внушит внезапный позыв…

Шутишь? И то – что ли позвать? А вдруг… Доктор!

Однако помощь таинственных сил на этот раз не понадобилась. Сергей Сосоевич, взявшись за ручку громадного холодильника, спросил издевательски подобострастно у Николая Ивановича:

Вам сколько льда класть? – И открыл сверкающее белизной чрево агрегата.

Оттуда рявкнуло так, что в квартале от дома правительства из всех зданий повылетали стёкла. То, что за секунду до взрыва было Мухрявым, сквозь окно огненной кометой прочертило небо над площадью. Гуляющие в ужасе замерли, кто-то побежал, крича. Упав в фонтан, тело зашипело и погасло. Некоторым из свидетелей также показалось, что хлопка было два, а кто-то после с пеной у рта доказывал, что сквозь крышу вылетел предмет, похожий на унитаз.

Тайсон в недоумении глянул на Князя. Потом их взгляды скрестились на Хельге. Она потупилась, пряча что-то за спину, как напроказившая школьница.

Ну да, я там у них водички попила из холодильника, без газа. Ну, и решила заодно тебя подстраховать…

ГЛАВА 11

Прощать своих врагов – занятие не только душеполезное, но и, как выяснилось, приятное. В том, разумеется, случае, когда твой враг мёртв. Прохор пожертвовал Николо-Белозерскому монастырю искусно застаренную икону в дорогом окладе и заказал о. Трифону панихиду по невинно убиенному Сергию (Мухрявому.) Авось и Сосоевич на том свете простит его и словечко замолвит. Тем более, что Прохор в его смерти был невиновен ни сном ни духом. Вот только общественное мнение на этот счет склонялось к обратному.

«Благонамеренный», возглавляемый после гибели Бачковского неким Модестом Серафимовичем Саровским, из номера в номер нагнетал не вполне понятную истерию о засилии в области инородцев. Также доставалосьзлобным проискам московских и вообще иногородних корпораций. Мухрявый, как уроженец Тбилиси, был объявлен грузинско-НАТОвским агентом влияния, а смерть его – справедливым актом народного гнева. При этом некая экзальтированная поэтесса Лана Лохматова опубликовала написанный былинным слогом опус, восхвалявший подвиг «православного богатыря-освободителя Прохора», что покончил в бою с иноземным поганым чудищем. Самолюбие В. П. Прохарчина такие вещи приятно щекотали, но настороженный волчий инстинкт предостерегал: что-то здесь накосячено. Парашей попахивает. Может, менты-гниды суетятся – выманивают? Прохор в предоставленной о. Трифоном келье раздумчиво макал просфору в кагор, анализировал… ФСБшники Мухрявого взорвать не могли. Их стиль – отравленные зонтики. На шахида-камикадзе Сергей Сосоевич, при его жизнелюбии, тоже явно не тянул. Получается – действует некая третья сила. Кто взорвал Мухрявого – тот и разгромил казино, и грохнул мэра. И всё это время он, Прохор, не с теми воевал. Кто же они? Исламисты? По стилю похоже, эти любят повзрывать…

Абдулла! Зайди.

Бесшумной скорбной тенью перед ним возник Полит-задэ. Прохор изложил ему свои соображения.

Пошурши среди своих, кто тут нам может гадить в песочницу?

Через два часа Абдулла Полит-задэ вновь возник перед Прохором, держа в руках несколько фотографий и принтерную распечатку. Прохор с интересом разглядывал улыбающуюся блондинку в полевой форме. Позирует, как на съёмках боевика. Ого! Да это дочка самого Вити Чёрного! Яблонька от яблочка…

Кто с ней в бригаде?

Пока не выяснили. Но наши их тоже ищут. Она приговорена Талибаном, – печально, с лёгким певучим акцентом произнёс киллер.

Выходи на ментов и узнай всё, что на них есть. Любые ниточки. Можешь там сдать пару наших штрафников из братвы – пусть хавают. И сразу докладывай мне. Я должен выйти на них первым.

Если что – валить?

Ты слишком горячий, Абдулла. Убийство – грех. Мне в этом городе с ними делить нечего. А господь велел договариваться.

Хельгу мне заказали наши.

А ты не торопись. На тот свет не опаздывают. Сначала приведи её ко мне – а там поглядим, что с ней делать. Может, и отдадим братьям-мусульманам, если хорошо попросят. А может, и себе оставим. Как фишка ляжет. На всё воля Божья, Абдулла.

Аллах Акбар.

Воистину акбар. Ступай, работай, бусурманин.

Судьба двойного агента всегда незавидна. Зачастую он становится разменной монетой в руках таких сил, о существовании которых и знал-то разве понаслышке. Олег Столбов, сунув в сейф занудное дело о даче взятки управдому пенсионером Коковихиным, прихватил свою элегантную трость-зонт и направился к выходу. Кивнул охраннику и направился к пешеходному переходу. Все мысли его вертелись вокруг покинутой Индиги. На переходе, вместо того, чтобы дать ему дорогу, чёрный джип взвизгнул тормозами и распахнул дверку перед самым носом опешившего следователя.

Садысь. Подвезу.

Из глубины салона мелькнуло лицо явно кавказской национальности.

Что такое? Я вас не знаю, – испуганно выкрикнул Олег, озираясь. От обочины к нему метнулась массивная фигура и, заломив локти, молча впихнула в джип. Сама фигура, утрамбовав его, поместилась следом, и машина рванула с места. Вся сцена похищения заняла от силы секунд пять, и зрелищностью не отличалась. Да и наблюдать-то её, по сути, на пустой улице было некому. Ну, если не считать полупьяной торговки семечками, дежурившей с утра до вечера возле своего ящика каждый день и никогда ничего не продававшей. «И на что пьёт?» – раздражался, бывало, Олег, наблюдая её ежедневно из своих окон. Раз даже пожалел убогую – купил у неё кулёчек семечек. Они оказались несъедобными и только замусорили карман.

Проследив исподлобья направление, в котором скрылся джип, торговка достала флакон «Боярышника», отвинтила крышечку и поднесла ко рту. Что-то бормотнула туда и начала быстро сворачивать своё немудрёное хозяйство.

Товарищ генерал, это Офшорников. Столбова похитили.

Кто?

Судя по номерам, люди Прохора. Следуем за ними на расстоянии.

Смотрите, не светитесь. Ведите скрытно и постарайтесь ничего не упустить. И без команды – не вмешиваться. Микрофоны на нём есть?

Так точно. Семечки. Слышим каждое слово.

Ну, с богом, орлы. Я на вас крепко надеюсь.

Вот вам и ответ, Олег Сергеич, на что пьют разные убогие уличные торговки…

За ужином собрались, как обычно, перед домом у костра. Князь поднял тост за героев дня – Хельгу и доктора Зло. Доктор, зарумянившись от удовольствия, потянулся своим стаканам к Хельгиному, и она неожиданно, оплетя его руку своей, провозгласила:

Пью брудершафт. Хотя мы и давно на ты… – и выпив, наградила юношу таким поцелуем, что у него подкосились ноги. Почувствовав умелый язычок у себя во рту, бедный доктор не мог оторваться, и, сжав Хельгу до хруста, горячо зашептал ей на ухо что-то бесконечно далёкое от компьютерной терминологии. Но Хельга, отстранившись, глянула на него чуть затуманенно и произнесла так, что все слышали:

Не сегодня… Зайчик…

Каролина с нежностью глядела на свою слишком рано повзрослевшую дочь, и в её взгляде читалось материнское благословение.

Но тут, прокашлявшись, взял слово Бабай.

Любовь – это замечательно, и дай вам Бог всего. Но у меня есть нехорошее сообщение… В общем, у нас кончились деньги. Отчёт могу представить.

Да ладно тебе с отчётами, не в Сером доме, – зашумели все хором, – Надо решать, что делать будем.

Может, Кузякину борова продадим? Надоел он, кормить его! – на правах демократии подал голос Гришка.

Нельзя. Боров – для дела, – твёрдо ответил Князь.

Ну, тогда джип полкановский! – предложил Домкрат.

Джип палёный, продать трудно. И к тому же, вещь в хозяйстве полезная.

Послушайте, – произнесла Каролина, нежно высвобождая свои пальцы из Домкратовой лапы, – вы не забыли, что я – вдова богатого человека?

Ну и что? А я вроде, как дочь, – недовольно отозвалась Хельга, – зачем о нём вспоминать-то лишний раз.

Тебе, дочка, нельзя за наследством обращаться. Ты в розыске. А на меня у них ничего нет.

Охренела, дура? Не пущу! – впервые за время их отношений повысил на неё голос Домкрат. От такого рёва присели на задние лапы все волки в округе, а медведь, если он там только был, навалил кучу.

Да, опасное дело, не стоит, – поддержал его Князь, – Хотя… Есть у меня в городе один человечек…

Думай, что говоришь, командир. Я свою мать к ним не пущу. Она только жить начала, – заартачилась Хельга.

Я сам к нему поеду. Каролине и надо-то будет только деньги получить – остальное всё дядя Наташа сам обтяпает. Мастер на такие дела – за грош удавится.

Я с вами, – поднялся с лавки Домкрат.

Хорошо. Будешь за охранника. Только побольше молчи.

Ночь ушла на сборы. Рано утром, ни с кем не прощаясь, все трое, одетые строго и дорого, сели в зелёную «Ниву» и тронулись – навстречу неизвестности, в волчью пасть.

ГЛАВА 12

Артём Курбатов сидел в приёмной полковника Комаринского и томился душой. «И кто бы мог подумать, с виду такие приятные люди. Идейные борцы с режимом… А на поверку оказались банальными террористами. И самое страшное – ведь я был вместе с ними, когда они закладывали заряды. Господи, что же делать? И не расскажешь никому – о таком даже на исповеди попу не рассказывают. Здесь же на пожизненное тянет… Вот угораздило. Бежать? Ещё хуже, сбежал – расписался в виновности… Да и куда – без денег, без связей, сессия на носу – куда тут сбежишь от маминых борщей… И где этот чёртов Комаринский – час уже жду…».

Артём, может ещё чаю хотите? С сушками?

Спасибо, Руфь Соломоновна, я с удовольствием. А долго ещё ждать?

Казачий круг у него заседает, такой бурный народ, лишь бы пошуметь. Натан с ними сам замучился. Вы что же сахар не размешиваете?

Артём, извинившись, заболтал в стакане ложечкой, и вдруг резко, всем телом вздрогнул от звонка в дверь. «Ну вот, уже за мной…». Обречённо принялся размазывать рукавом по столу пролитый чай. Руфь Соломоновна пошла открывать, и через минуту в приёмную вошёл… Князь!

Здравствуйте, – пробурчал Артём, пряча глаза.

Князь равнодушно кивнул и отвернулся, сделав вид, что они незнакомы. «Значит, они за мной следят! Ничего, при казаках не посмеет. Придётся открыться «его превосходительству» – пусть выручает. А я ещё пригожусь, отработаю…».

В это время, наконец, двери гостиной распахнулись, и оттуда, цепляя за мебель шашками и громко переругиваясь, вывалилась толпа странных ряженых в полувоенной форме.

Ну, теперь хачам закатим горячих! – хохотнул краснорожий усач, пряча что-то в задний карман шаровар с лампасами, – за жопу – и в окно!

У нас в ларьке азер вконец обурел, – отозвался квёлый мужичок в лохматой папахе, постоянно сползавшей на глаза. – «Беломор» – по девять рублей! А через дорогу – восемь.

Ларёшников менты жучить будут. Наше дело – рынки и кабаки, – нопомнил белоглазый в сапогах бутылками и с нагайкой, по всей видимости, есаул.

Следом за схлынувшей толпой из гостиной появился вспотевший, но довольный дядя Наташа. Увидав Князя, он радушно распахнул объятия:

Игорёчек! Вот нечаянная радость! – и хотел было уже увлечь его в свой кабинет, но тут побледневший Артём Курбатов вскочил с кресла:

Извините, Ваше превосходительство! Но я тут уже полтора часа гнию! Вы же сами мне на десять назначали.

Ах, да, – поморщился Натан Соломонович, – Ты извини, Игорёк, я с молодым человеком уединюсь на минуточку – и потом уже полностью в твоём распоряжении.

Да о чём речь, – равнодушно пожал плечами Князь, про себя отметив:

«Что-то не нравится мне сегодня наш юный друг…». – и оправил под курткой кобуру.

Каролина с Домкратом, в ожидании звонка Князя, решили прогуляться по центру. Погода выдалась хмурая, с дождиком, и это ещё больше отравляло гнетущую атмосферу, воцарившуюся в городе. Тысячи людей, выкинутых с обанкроченных предприятий, не мозолили глаза сытому центру – им было не до прогулок. Но их безмолвное присутствие в многоэтажных сотах спальных кварталов словно сдавило город незримым кольцом, и буквально ощущалось спинами ещё вчера беспечных горожан. Цепь кровавых бандитских разборок, гибель мэра и взрыв в резиденции губернатора тоже оптимизма не добавляли. Там и сям вспыхивали стихийные столкновения безработных с милицией, было разгромлено под шумок несколько дорогих бутиков. По ночам весёлыми факелами вспыхивали под окнами коттеджей престижные иномарки. Вместо того чтобы наводить порядок, пьяные менты, подобно опричникам, разъезжали по городу и обирали ларьки и ночные заведения. Перепадало и просто припозднившимся прохожим. Налившиеся пивом малолетние подонки за рулём родительских тачек под рёв сабвуферов устраивали сафари на ночных пешеходов…

А поутру город, стряхнув кошмар, пытался делать вид, что ничего не происходит, что лыбящиеся с рекламных щитов гламурные тёлки, как пионер-герой Павлик Морозов и Володя Ульянов, никогда не врут, и всё ещё будет хорошо – главное, смотреть MTV и не забывать пить «Клинское»…

Но на самом деле лишившийся руководства город, подобно улью без матки, являл собой лишь видимость подлинной жизни.

Что-то мне зябко… Может, куда-нибудь зайдём? – произнесла Каролина, слегка прижимаясь к массивному телу Домкрата, чинно ведшего её под руку.

Да куда? Вон, гляди – чебуречная. Покушаем – заодно согреешься.

Они вошли в застеклённую будку и отстояли очередь из трёх человек.

Что будем заказывать – шашлык, хачапури? – вежливо улыбнулся им из окошка раздачи низенький потный армянин. Но тут глаза его, и без того выпуклые, впились в Домкрата и ещё дальше полезли из орбит.

Вы мне скажите, я ничего не путаю?

В окошко протянулась здоровенная лапа и хряснула его по плечу.

Вот это номер. Здорово, Саркис. Ты как здесь?

Да ушёл я из Верхопышемья. Там совсем жизни нет. Фермеров разорили приставы, мужики пьют, менты лютуют. Не жизнь, а как будто война завтра… Думал, здесь лучше, а тоже…

Что, тяжело в городе? – сочувственно покивал Домкрат.

Да я же городской, из Баку родом, высшее образование… А вот, видишь как жизнь повернулась.

Ну, и катись назад в своё Баку! – крикнул кто-то из пьяной компании за угловым столиком.

Вы садитесь, я сейчас всё принесу, – опустив грустные глаза, засуетился Саркис. – Никого нет пока, посидеть пять минут с земляками.

Твои земляки за Араратом, на пальме сидят! – прокомментировал угловой столик, явно нарываясь. Саркис снова сделал вид, что не слышит, но лысина его побурела. Домкрат, не поворачивая шеи, на секунду скосил медвежьи глазки в сторону обидчиков и тоже смолчал. Они уселись, отделённые от хамской кодлы пустым столом. Пьяных было штук пять-шесть, и, разлив под столом водяру по стаканам, они ещё пуще раздухарились. Когда Саркис расставил по столу дымящиеся кушанья и собирался присесть, какой-то вёрткий тип с гнилым взглядом карманника, как бы невзначай проходя мимо, выдернул из-под него стул. Саркис сел на пол и обиженно заморгал. Кодла закатилась диким хохотом. Домкрат, привстав, сгрёб гнилоглазого за шиворот и лёгким, но увесистым толчком придал ему ускорение. Проехавшись брюхом по пустому столу, тот влетел прямо в гущу своих приятелей. Кто-то из них повалился, матерясь, остальные вскочили. Из рукавов появились заточки и велосипедные цепи. В следующую секунду в толпу полетел, вращаясь в воздухе, стол. Стекло чебуречной взорвалось осколками и кто-то кубарем выкатился на тротуар. Трое из кодлы оскалив зубы, устремились на Домкрата, а один, самый ушлый, с гнилыми глазами, зашёл в обход и, обхватив Каролину сзади за лицо, приставил ей к горлу розочку из разбитой бутылки. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но тут грохнул выстрел и бравый голос скомандовал:

Всем оставаться на своих местах!

Розочка, цепи и заточки разом, переливисто звякнув, очутились на полу, а шпана, тыча пальцами в Домкрата, Саркиса и Каролину, заскулила в один голос:

Это они, начальник! Ара с дружками. Совсем страх потеряли черножопые!

После короткой, но содержательной беседы с Артёмом Курбатовым юный правозащитник был выпущен дядей Наташей из кабинета через заднюю дверь. Князя Комаринский выслушал с повышенным вниманием и обещал решить вопрос с наследством в кратчайшие сроки. Он не задавал лишних вопросов, поинтересовался только, где сейчас Каролина.

Я позвоню – и через полчаса она будет здесь.

Звони, голубчик, нужно заявление, написанное её рукой.

Князь потянулся во внутренний карман, и тут вспомнил, что отдал свой телефон Каролине – у неё неожиданно села батарейка.

Можно, я позвоню с вашего?

Конечно, о чем речь, – дядя Наташа принёс с тумбочки аппарат, искусно вмонтированный в старинный корпус царских времён, но с кнопочным набором. При этом как бы невзначай переключил телефон на громкую связь.

Алло! Каролина?

Натан Семёнович? – раздался на всю комнату удивлённый мужской голос. Князь понял, что в его мобильном высветился номер дяди Наташи, и этот номер знаком отвечавшему. Он, мгновенно сориентировавшись, передал трубку Комаринскому, шепнув:

Поговорите сами.

Кто это? – спросил со своей характерной интонацией дядя Наташа.

Ленинский РОВД, дежурный майор Василенко.

А что, Баракова Каролина у вас?

Задержана по хулиганке. Сейчас её допрашивают.

Она вроде раньше не хулиганила, – разыграл удивление дядя Наташа. – Ну, ждите, я сейчас приеду, её заберу.

А вот это вряд ли, Натан Семёнович, – злорадные нотки послышались в голосе майора. – Подельник-то её сбежал. Наручники порвал, двух конвоиров разоружил и изувечил. Так что плохи дела у вашей Каролины…