Текст книги "Партизан.Ру (СИ)"

Автор книги: Георгий Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 9

Маленькая кавалькада из джипа «Шевроле» и зеленой «Нивы», замыкаемая милицейским «УАЗом», выехала с просёлка на федеральную трассу и теперь медленно двигалась по направлению к городу. В «собачнике» томились скованные наручниками старшина Громов, сержант Васильев и братья Кастратовы. Остановились перед огромным рекламным щитом, гласившим: «Борьбу с коррупцией начни с себя!» Дверь «собачника» клацнула.

– Выходи!

Цепочка узников по очереди неловко выкарабкалась на обочину.

– С вами следствие не окончено, – сказал Князь браткам. – Облегчайтесь по-малому – и в машину.

– А вы, господа, приехали. Отстегни их, Тайсон.

Звякнули наручники, и два милиционера с серо-зелёными лицами остались, взятые в плотное кольцо вооружёнными людьми.

– Именем народа вы приговариваетесь к повешению. Приговор обжалованию не подлежит, – буднично уронил Князь и отошёл в сторону. – Исполняйте!

Григорий Громов, черноглазый живчик 35-ти лет с тараканьими усиками, грузно бухнулся на колени и пополз, выкликая нечленораздельное. На штанах у помертвевшего Петра Васильева расползалось темное пятно. Перед его внутренним взором кто-то начал крутить кинохронику его, в сущности бездарной, но такой родной и единственной, жизни.

Домкрат с припасёнными двумя верёвками тяжко взгромоздился на крышу «УАЗика» и закрепил концы узлами. Подёргал – выдержит ли, и одобрительно крякнул. Остальное заняло совсем немного времени, и кавалькада скрылась, растаяла где-то в необъятном лабиринте лесных дорог.

Остался освещаемый жарким послеполуденным солнцем огромный щит социальной рекламы: «Борьбу с коррупцией начни с себя!», украшенный симметрично по обеим сторонам подвешенными книзу головой оборотнями в погонах. При этом Громов был привязан за правую ногу, Васильев за левую, и всё вместе являло композицию, исполненную величия и гармонии. Иногда, при приближении машин, фигуры оживали и принимались дёргаться и кричать, взывая о помощи и матерясь. Небо по горизонту постепенно зарозовело, потом смерклось. Стадо прогнали с лугов. Смолк хор птиц. Несколько раз прибегали дети, швыряли в висящих кусками навоза и веселились.

Машины мчали мимо, заливисто сигналя. Некоторые, притормаживая, снимали композицию на мобильники. К вечеру снимки эти попали в Интернет и сразу заняли там рейтинговые позиции. Поскольку фотографии были размещены разными пользователями и с разных ракурсов, создавалось впечатление массовости подобной наглядной агитации. Развернулась дискуссия в блогах. «Очень интересное начинание, – прокомментировал официальный сайт правительства КНР, – Мы подумаем о том, чтобы по-своему переосмыслить опыт великого северного соседа».

Громов и Васильев, поседевшие и обгаженные, были сняты подоспевшими лишь наутро встревоженными сменщиками…

* * *

… Дома новых русских обычно возводятся с таким расчётом, чтобы успешно противостоять как лобовому штурму, так и правильной осаде. Известно также, что единственная тактика, против которой бессильны и не такие крепости – это тактика «троянского коня». Её и решено было придерживаться при захвате резиденции Вити Чёрного. На главную роль, по её личной просьбе, единогласно утвердили Хельгу. На поддержку – Тайсона.

Через Интернет выяснили, что, несмотря на свою готическую мощь и замысловатость, замок построен по типовому проекту. Схема расположения помещений и коммуникаций была распечатана, изучена и роздана всем участникам будущей акции. По данным разведки, охрана состояла из шести бойцов – двое на воротах и по одному на этаж. Оставалось проработать детали.

– А что, если звонок Баракову сделает Кучелапов? – предложил Бабай, – должен же он свой харч отрабатывать.

– Бараков же знает, что Кучелапова похитили, – возразила Хельга.

– Да, но он не знает, кто похитил и с какой целью. На этом можно было бы как раз сыграть… – задумчиво произнёс Князь и встал от костра, – Пойдём-ка, Тайсон, проведаем старика. Заодно переговорим насчёт денег.

Они направились к омшанику, в котором содержался глава администрации Верхопышемского района под наблюдением Индиги.

– К вам можно? – Князь заглянул осторожно внутрь, – привет, солнышко! Здравствуйте, Василий Кузьмич.

– Гав! – отозвался глава администрации и тихо зарычал. – Ур-р-ав! Гав!

– Ну ни фига себе! – возмутился Тайсон, – он что, решил тут дуру закосить?

– Нет, – пояснила Индига спокойно, – он теперь на самом деле такой. Насовсем. – Кучелапов стоял на четвереньках и периодически очень натурально взлаивал, как на команду «чужой». При этом из оскаленной пасти его стекала нитка слюны.

– Чудеса! – Князь медленно приходил в себя, – Ты что же, можешь так любого в жабу или в козлёночка превратить?

– Глупости. Я просто взяла его за руку, и мы вместе прошли назад через всю его жизнь до зачатия, и вышли в предыдущую. А ему там понравилось, и он решил не возвращаться. Это каждый всегда решает сам.

– Ну, а можно его хотя бы на время обратно в человека вернуть? Хоть на полчасика? Очень надо!

– Ну… Только, если он сам захочет, – она почесала Кучелапову под подбородком, и В.К. благодарно заурчал, лизнул ей руку и перевернулся на спину, игриво повиливая, вместо хвоста, толстыми ягодицами, – Видишь, какой он теперь счастливый. – Индига взяла Василия Кузьмича за уши и уставилась ему в глаза, забормотала… Через минуту тот оскалился, вскочил на четвереньки, гавкнул и завыл, тоскливо и жалобно.

– Нет, – развела она руками, – он сюда не хочет. Здесь страх. Он здесь всю жизнь чего-то боялся. Оттого и воровал, и лез к власти – страх его подгонял. Это у всех морёнышей так – хапают от страха, а потом ещё больше боятся всё потерять – и от этого хапают ещё больше. Из некоторых даже получаются олигархи и прочая нежить – если фишка ляжет.

– Лапа у нас не такой, Лапа хороший! Сейчас Лапе косточку дам, – Индига почесала главу райадминистрации за ухом. Он блаженно вывалил язык и шумно задышал, урча и повизгивая.

– Ладно, – вздохнул Князь, – Веди, выгуливай. Видишь, просится. Да смотри, чтобы кур не передушил.

– Может, посадить его тогда на цепь, – предложил Тайсон, – пусть хотя бы охраняет…

– Куда ему, – отмахнулась Индига, – у него ж ни слуха, ни нюха, ни клыков – один аппетит. И характер добрый – всем руки готов лизать.

– Н-да, уж… – протянул Тайсон, когда они возвращались в костру, – прямо не отряд, а какое-то министерство чёрной энергетики!

ГЛАВА 10

Князь с Хельгой добрались до облцентра в общем вагоне местного сообщения, сойдя за чету садоводов. На вокзале они расстались – каждый по своим делам, договорившись встретиться здесь же на автостоянке через три часа. Времени должно было хватить на всё. Хельге надо было, как она заявила, добыть кой-какое снаряжение, на что запасливый Бабай выделил ей, с видимой неохотой, из казны 800 долларов.

Князь же заехал по одному конспиративному адресу, где ему дали увесистый пакет на адрес доктора Зло – с деталями. Теперь его интересовала возможность обналичивания Кучелаповских миллионов. Он направился автобусом в историческую часть города, где под мощной грудью монастыря блаженствовали большенькие и поменьше дворянские гнёздышки региональных элит. Князь не сразу нашёл среди помпезных строений низкорослую и как-то даже нарочито укромную хатку отцовского давнего знакомого – Натана Соломоновича Комаринского. О встрече было созвонено, конечно же, заранее.

Дверь открыла сестра хозяина, которую он из экономии держал вместо экономки.

– Здравствуйте, а дядя Наташа дома?

– Не Наташа, а Натан Соломонович, – подобрала губы Руфь Соломоновна, и крикнула вглубь комнат, отделанных с византийской безвкусицей: – Наташа, к тебе!

– Уже иду! – хозяин выкатился картавым колобком из какой-то боковой арки и раскрыл объятия Князю. Уклониться нечего было и думать. Поцелуй прозвучал троекратно неискренно.

– Игорёк, если не ошибаюсь! Сын покойного князеньки! Подрос, возмужал! Ой, что это у тебя под курткой колется… Проходи, не стой. Тапочки вот…

В кабинете на стене висела казачья шашка, почему-то будённовка и изречение из Торы на иврите. На столе красовался тщательно и любовно выполненный из папье-маше макет некоего вроде бы предприятия, с ангарами, паровозиками на путепроводах и булавочными фигурками людей.

– Что это? – полюбопытствовал Князь.

– Маленькая слабость, – скромно потупился Натан Соломонович, – Память бушующих лет. Кто-то клеит танки, кто-то самолётики… А это исторически точный масштабный макет лагеря Бухенвальд. Видишь, на воротах надпись: «Jedem das seine»! Вот только не знаю, куда тут лучше вклеить крематорий…

– Так значит, всё-таки не совсем исторически точная копия?

– Молодой человек! Как кто-то из великих сказал, нет истории – есть историки! Я специально побывал в Бухенвальде – и там крематорий на четыре персоны! Вот здесь! – он ткнул жирным пальцем. – Они – таки над нами смеются! В песне же ясно поётся: «Сотни тысяч заживо сожжённых!» – и такой папандоз… Я вот склеил крематорий побольше – да не знаю, никуда пока не влезает!

– Да, это проблема, – вежливо покивал Князь, – а я к вам, между прочим, по делу…

Через где-то сорок минут взаимных увёрток и расшаркиваний в чистый осадок выпало, что хотя дело, конечно, заманчивое, но это надо думать и советоваться с большими людьми, а ехать на Кипр сам дядя Наташа не может, потому что поездом туда никак не попасть – а остальные виды транспорта некошерны, и вообще не подобают истому казаку, тем паче полковнику. Что же касается пакета акций, принадлежащих ну совершенно невменяемому родственнику, то таковому они, пожалуй, и впрямь уже не нужны. И если подключить правильных людей, то обналичить можно.

– Несите сертификат и его паспорт.

– С собой, – Игорь достал бумаги.

– Ну-ка, на сколько тут будет по курсу? – дядя Наташа придвинул столетней давности арифмометр и загремел клавишами.

– Компьютеры-шмомпьютеры, – раздалось бормотанье себе под нос, – а вот кончится у них электричество – и как они свои проценты собираются считать? Так, восемь на ум пошло… Теперь вот у них новая фишка – борьба с коррупцией. Это что, они будут бороться сами с собой? Это вроде как та унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла? Здесь у вас на 4 миллиона 600 тысяч рублей. Сколько вы себе хотите и к какому сроку?

– Половину – прямо сейчас.

– Да вы что! – взвился дядя Наташа, – при таком риске! Даю два миллиона – через неделю.

– Я бы взял через неделю, но мне надо прямо сейчас, – Игорь сложил сертификат, пряча его в сумку.

– Стойте! Полтора сейчас я, кажется, смог бы наскрести…

– Давайте!

Бумаги перекочевали в Наташин сейф, а тугие пачки тысячных купюр – в сумку Князя. До встречи с Хельгой оставалось полчаса – как раз, чтобы доехать до вокзала.

Он уже несколько раз взглянул на вокзальные часы, когда вдруг перед ним тяжко тормознул чёрный «Хаммер» с открытым верхом. Князь рефлекторно сунулся рукой за пазуху, к кобуре. «Бандитов навёл, крыса!» – мелькнула мысль. Он медленно повернул голову, дверка сияющего монстра распахнулась:

– Садись уже! – в гламурной брюнетке в тёмных очках за рулём «Хаммера» Князь не сразу узнал бы Хельгу, если бы не голос.

– Ты знаешь, – спросила Хельга, когда они под завистливыми взглядами зевак вырулили на шоссе, – Знаешь, куда идёт Магомет, если к нему не идёт гора?

– Я слышал, тогда он идёт к горе, – Князь искоса любовался Хельгой, словно сошедшей с рекламного ролика какой-то самой дорогущей и бесполезной американской гадости. Щёки её зарумянились от ветра.

– Неправильно! Я только сейчас поняла. Слушай. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт на хуй! Потому что тогда это хуёвый Магомет… Как у тебя дела?

– Средне. Взял полтора мульта за акции, – Князь похлопал по тугой сумке.

– Ну, тогда я богаче! Всю жизнь мечтала о таком членовозе.

– А где владелец?

– Я владелец.

– А где предыдущий владелец? – мягко нажал Князь.

– Зануда ты! Ну, в багажнике.

– Хельга! Ну, мы же договаривались! Мы – не бандиты. Мы – партизаны. Идейные борцы за справедливость…

– Во-первых, он ко мне грязно клеился. Во-вторых, рекламировал свою новую машину. Ну, я просто не могла не взять… Она так подходит к моему новому платью. Вот и взяла. И вообще, о морали. В этой стране хороший человек по определению не может ездить на «Хаммере»!

– Ну, мы же с тобой едем…

– А ты уверен, что мы хорошие?

– О, женщина! – вздохнул Князь и погрузился в созерцание дороги.

* * *

Пассажир из багажника был высажен посреди Верхопышемских лесов. Это был тугой, уже обрюзгший юноша с белыми от страха глазами и спущенными штанами, слегка похожий на злой клон Евгения Леонова в молодости.

– Иди домой! – Хельга развязала ему руки, скрученные за спиной его же ремнём. Бройлерный юнец натянул штаны и выплюнул кляп.

– Папенька вас убъёт! – выдохнул он, злобно таращась.

– И кто у нас папенька?

– Не знаю, кто у вас, а мой отец – Виталий Кузякин. Со всеми вытекающими для вас…

– Оппочки! – отступила Хельга, окидывая новым взглядом освобождённого заложника капитала. – Извини! Концепция изменилась, майн либер – она приблизилась на шаг к юноше, и самодовольство проблеснуло на его толстом лице. Он подбоченился – и тут же согнулся от удара под ложечку, после чего ремень был снова выдернут из его брюк, кляп вправлен обратно в рот, а руки скручены за спиной. Брюки сползли сами.

– Бог сегодня за нас! – провозгласила хищница. – Кузякин – это же конечное «К»!

– В двух словах, что вообще происходит?

– Газеты надо читать! Запсели в своих лесах. Шукляев – Бодунов – Кузякин: «ШБК». Главные олигархи города и области. На всех заборах пишут эти три буквы… Марш на место! – она подпихнула олигархическое чадо под голые ягодицы и ловко перевалила по месту – в багажник.

ГЛАВА 11

– Ройте глубже! – командовал бодрым баском Тайсон, оставленный за старшего, сам вгрызаясь лопатой в раскисший грунт. Домкрат, скалясь, выворачивал и откидывал громадные пласты земли. Работа кипела ночью, при свете фар – благо, было полнолунье. Помогали несколько деревенских мужиков – из тех, кто раскулачивали Кастратовых. Так как накануне был выбран самый низкий, заболоченный участок дороги, будущая могила моментально наполнялась водой. Что и требовалось. К рассвету труд был завершён – всю дорогу пересекал непроходимый, метра в три шириной и полтора глубиной, ров. Его перекрыли поверху жердями и лапником.

– Заливай! – скомандовал Тайсон, и Домкрат, подкатив, опорожнил в водяной ров поочерёдно бочку бензина и бочку соляры. Сверху для камуфляжа присыпали всё песочком – тоже щедро спрыснутым бензином.

– Сколько добра на говно переводим, – посетовал прижимистый Бабай, вытирая мокрое лицо тюбетейкой.

Хельга, сидя в своём новеньком «Хаммере» в элегантном дорожном платье, зябко курила, кутаясь в тёплую ментовскую куртку.

– Ого, дама бутылочкой запаслась. Коньячок? – заглянул ей в салон местный мужик Носков, – Дай хлебнуть с устатку, – протянул корявую руку к бутылке с ковровыми наклейками.

– Не трожь! – по руке пришёлся хлёсткий удар, – эта огненная вода не про тебя розлита. Радуйся этому и ступай. Её не пьют.

Местные все ушли. В 10 часов утра, умывшись и попив чайку с табачком через затяжку – нельзя есть перед боем, – все собрались в круг и ещё раз обсудили детали плана.

– Звони! – Князь подал Хельге милицейскую рацию, настроенную на личную волну Баракова.

– Виктор Петрович? – сексуально проворковала она, – Надеюсь, нас никто не слышит? Я здесь специально, чтобы обсудить интересующее вас дело. Я представляю интересы Виталия Иосифовича Кузякина. Да, по вопросу о лесе. Мы знаем, что у вас сегодня встреча с представителем Бориса Бодунова. Откуда? Ну, уж поверьте, у нас свои источники. Для вас важнее то, что наша позиция по лесу не совпадает с позицией Бодунова. Но с вами, может быть, нам проще будет найти консенсус, и дать кой-кому по рукам… Очень рада. Я найду дорогу, спасибо. Так, значит, к трём? О-кей, меня зовут… – тут Хельга скорчила умоляющую рожицу, и Князь шепнул ей на ухо: «Ксения!» – Да, Ксения Кузякина, я жена его сына.

Запищал отбой.

– Теперь жди до трёх! А если кинется проверять? – нервно прикурила Хельга одну сигарету от другой.

– Да что он проверит? Нет у него хода на такие верха! А жену у нашего гостя на самом деле зовут Ксения… Юноша оказался болтлив.

– Зато можно теперь хоть горяченького похлебать. Время есть – рассосётся…

В полтретьего снова все стояли перед Князем. Бабай набрал сморчков – но не показывал, спрятал за спину.

– Ну, Хельга… С Богом! – скомандовал Князь, махнув рукой. Она втопила педаль газа, и «Хаммер» рванул с места.

– Теперь Брат-2!

Привели поникшего Лёвчика – Вовчик валялся с сотрясением мозга и был недееспособен.

– Работаешь по Станиславскому! – приказал Князь, – и учти, мразь, – если ошибёшься или просигналишь – перед смертью накрутим из твоего брата фарш и заставим сожрать! Вперёд, да побольше истерики!

Последний призыв был, может быть, и излишен – Лёвчика Кастратова и так всего колотило.

– Бабай, давай сопровождение… Начали!

– Виктор Петрович! Кастратов говорит! Пиздец, Виктор Петрович! Мужики взбунтовались! Лесопилку вашу и склад хотят сжечь! – Бух! – Бабай разрядил ружьё прямо в рацию.

– Чего-чего! Бойцов шли! Убивают нас, вот чего! Понял, есть держать оборону. – Бух! – Выручай, пахан!

– Можешь, когда хочешь, – одобрил Князь, – убрать! Теперь ждём.

Время тянется медленно, когда есть чего ждать. Только птицам как будто бы всё по-фиг! Щебечут, мать их! Наконец заурчало вдали. Бараковский «УАЗ-патриот» на хорошей скорости приближался к ловушке. Вот он уже показался воронёным боком из-за кустов. Из люка сверху торчала харя с ручным пулемётом. Двадцать метров… Десять… Пять… Хряснули жерди, и «УАЗ» с маху зарылся носом в грунт. Жопа задралась кверху, пулемётчик вылетел кувырком через люк – в жижу. Видимо, удар был достаточно силён – рыло «Патриота» хлюпнуло о грунт.

– Ну что, проблемы? – как из-под земли, нарисовался возле ямы очень крупный мужчина в ватнике. – Подсобить буди? – В салоне разговаривать было уже, собственно, не с кем. Ему не ответили.

– Тогда покурим? – задал риторический вопрос здоровяк, – и поджёг спичку. Потом несколько удивлённо разглядел её со всех сторон – и кинул в яму. Полыхнуло до неба. Домкрат упал, прикрывая лицо, и отполз в сторону. Горело выше сосен. Из ямы кричали визгло, не по-человечески. Пахло горелым мясом и чем-то ещё тошнотным. В кустах не по-русски молился Бабай…

* * *

… – Расскажи про Хельгу, – слабым голосом произнёс доктор Зло, – Жаль, что я сейчас не с ними…

– Без отца она росла, – принялась рассказывать Индига. – Военный был, погиб в Чечне. А мать – немка из Саратова. Второй раз вышла замуж за бандита – чтобы дочь поднять. Да, знать, не судьба. Подонок девчонку изнасиловал. Потом ещё хуже – она подросла, влюбилась в парня с актёрского факультета. И этот гад пацана убил. Хельга поклялась отомстить – и пошла на обучение в тренировочные лагеря Аль-Каиды. Прошла курс – и свалила оттуда тоже. Перерезала глотку тамошнему начальнику лагеря – имаму Хусейну. И ушла через горы в Абхазию. Там и с Князем познакомилась. Теперь она смертница. Зря ты, парень, на Хельгу запал.

– Сердцу не прикажешь. Люблю я её!

– Смотри… Грешники больше в любви нуждаются. Только любовь эта трудная… Знаешь, как её фамилия настоящая?

– Ну и?

– Баракова Ольга Викторовна.

– Так значит, она сейчас своего отчима?…

– Значит, так. Догадливый.

– Я должен быть с ней! – доктор Зло дёрнулся, но Индига ласково прижала его к нарам ладошкой. – Что будет, само произойдёт. А чего не будет – не вынудишь. Отдыхай пока…

ГЛАВА 12

Виктор Петрович Бараков не обладал какими-либо особыми качествами ума или личного обаяния. Если бы кому-то пришло вдруг в голову измерить его IQ, исследователь был бы явно разочарован, и вряд ли даже решился бы сообщить Виктору Петровичу, как в натуре обстоят дела с его интеллектом. Физически Бараков, бывший боксёр, оставался крепок, но образ жизни давал себя знать – к 53-м обозначился изрядный живот и одышка. Впрочем, известно, что многие воры в законе и кровавые диктаторы доживают в атмосфере всенародной любви своего ближнего окружения до весьма преклонных лет. Хотя и не все, ох, не все…

Что было по-настоящему сильным местом Вити Чёрного – это интуиция. Опасность он всегда угадывал шестым чувством, или пятой точкой (сам он выражался грубее). Вот и сейчас – где-то за его спиной что-то происходило не так. Какие-то косяки корячились. Гость от губернатора приехал раньше оговорённого срока – и навеселе. Прокурор, гнида, подпоил. Прокурора пора менять… Да ещё затребовали девок – сейчас плещутся с ними в бассейне с морской водой, хохоча и брызгаясь шампанским. Какие тут, к лешему, переговоры. Ещё откуда-то, как снег на голову, нарисовалась эта невестка Кузякина. Пригласил специально пораньше, к трём, чтобы успеть всё обсудить. Приедет – а тут уже эти маромои во всю гульбанят. Да ещё охрана вся сорвалась на разборку – осталось двое в мониторке у ворот. Всё до кучи, всё через жэ. А впрочем, что сможет одна девка – даже если это подстава – против двух вооружённых быков. Даже если она подослана из спецухи. Велю обыскать на входе – не обессудьте, Ксения Батьковна, порядок для всех один. Ordnung muss sein, как говорит моя Каролина.

Виктор Петрович занюхнул порошку из заветной екатерининской табакерки и, ощутив привычное обострение интуиции, вдруг пробежал в свой кабинет, скинул халат и, нацепив под него на волосатое тело наплечную кобуру с «Магнумом-45», запахнулся потуже и подтянул на животе поясок. Теперь кобуры было не видно, если не делать резких движений. Не хватало ещё, чтоб Кузякина подумала, что имеет дело с маньяком-параноиком. Они ведь теперь там в области все стали чинные, холёные – ни дать ни взять графья Толстые с Достоевскими. Оттого Виктор Петрович и решил в своё время свалить от них на малую родину – в Верхопышемье. Сейчас мог бы тоже ходить в каких-нибудь замах у губера – хапнуто при Ельцине было нехило. Но воспротивилась широкая цыганская душа Вити Чёрного этому холуйству – потянуло поближе к земле, к отеческим гробам…

– Что, Витенька, опять шлюх привёз? Отдыхаете? – в дверях кабинета, держась за косяк, покачивалась женская фигура в шёлковом халате с растрёпанными светлыми волосами. Она была бы ещё хороша, если бы не болезненная бледность, худоба и тёмные круги под глазами.

– Каролина, это по делу. И шлюх всего две – для гостей. Ступай к себе, я занят, – он мягко взял женщину за плечи и подтолкнул по коридору к лестнице.

– Витя, у меня плохое предчувствие, – прошептала женщина, не отпуская его руку и пытаясь прижаться к нему исхудавшим телом.

– Это просто ломка. На вот, – и он дал ей на костяной ложечке понюшку заветного порошка. – Ну, ступай, ступай.

В это время прорезалась громкая связь. – Петрович, это Сява. Тут у ворот Ксения Кузякина. На «Хаммере». Номер я пробил, сходится.

– Ну, «Хаммер» у ворот оставь, у меня, небось, не угонят. А даму досмотри и пригласи в дом. Да повежливей там.

Стройная брюнетка, стриженная под каре, в тёмных очках и изысканном мини-платье без украшений, показалась в конце анфилады нижнего зала – и замерла в нерешительности. Где-то невдалеке гремела музыка, раздавались пьяные выкрики.

– Извините за вертеп, – неожиданно откуда-то вынырнувший хозяин в халате галантно склонился к её руке. – У меня тут нежданные гости. Может, пройдёмте в кабинет? Ксения, простите, по батюшке…

– Феликсовна. А по батюшке – Фельдман. Но можно без церемоний – я, кажется, ещё не так стара. Зачем же в кабинет? Гости обидятся. Я, если не возражаете, присоединюсь к вашему веселью.

– О, прошу вас! – Бараков провёл гостью через анфиладу в зал с бассейном, откуда гремела музыка. – Располагайтесь, выпивон на столике. Господа, позвольте представить…

– Виктор Петрович, – перебила его гостья, в то время, как расшалившиеся купальщики даже не обратили внимания на его зов. – Извините, но у меня в машине бутылка текилы. Я пью только её. Попросите кого-нибудь принести.

– Да есть у меня текила, за кого вы меня держите! Сейчас сам принесу, – Бараков повернлся к ней спиной и направился в бар. Этого как раз делать не следовало. Как только он скрылся за колоннами, брюнетка кошачьим движением соскользнула с кресла и мгновенно оказалась возле переносного музыкального центра, надрывавшегося на краю бассейна.

– О, какая женщина! Мне б такую! – выкрикнул из бассейна, впервые заметив её, невзрачный лысый тип с мышиными глазками. – Позвольте представиться, Владимир Павлинович Козловатых, депутат от Единой России. А вас как звать, очаровательница?

– Меня звать Хельга, – ответила Хельга и, оценив взглядом длину шнура, подняла обеими руками над головой вздрагивавший от извергаемых децибел бумбокс. – И мне не нравится ваша музыка.

– Ты что, дура? – испуганно взвизгнул Козловатых и нырнул. На то место, где он только что стоял, пролетев по дуге, с шумом плюхнулся в воду бумбокс. Зал, находившийся в подвале, погрузился в полную темноту, только перебегали кое-где огоньки дымившейся проводки. И ещё стало очень тихо. Из бассейна не раздавалось больше ни звука, ни всплеска.

– Твою мать! Что там, опять электричество? – крикнул откуда-то из темноты голос Баракова. Хельга щёлкнула зажигалкой и направилась на голос.

* * *

Как только в окнах разом погас свет, из кустов вынырнул милицейский «бобик» и лихо притормозил у ворот.

– Эй, охрана! Отворяй! Депеша хозяину срочная, – раздался бодрый милицейский басок.

– От кого? – в зарешёченном окошечке появился заспанный бритый охранник.

– Из райотдела. Там из области группа работает, может слышал?

– Просунь в окошко.

– Расписаться надо, открой. Делов на полминуты, – лицо незнакомого милиционера со шрамом лучилось весёлым швейковским простодушием. Видимо, актёрские уроки Хельги не прошли даром. Калитка скрипнула, пропуская гонца в караульное помещение. Второй охранник лениво курил, уставясь в мониторы, в которых ничего не отображалось.

– Что-то я тебя, старшина, раньше не видел, прохрипел бритый фиксатый Сява, открывший ему дверь.

– Да я из области, на усиление к вам. Николаем меня звать, – ещё шире разулыбался Тайсон.

– Давай, – протянул руку Сява. Тайсон с охотой сунул ему свою пятерню. Сява снисходительно пожал руку придурка-старшины.

– Да ты пакет давай!

Тайсон зарылся в планшете, суетясь, наконец извлёк твёрдый небольшой коричневый конверт. Взяв за край, протянул его Сяве – и вдруг коротким точным движением ткнул конвертом охранника под кадык. Кровь из артерии брызнула фонтаном, окатив Тайсону всё лицо и мундир. Второй боец, Шнырь, успел только повернуть голову от монитора – плоский десантный нож, выдернутый из конверта, описав в воздухе полный оборот, вонзился ему по рукоять в правый глаз. Шнырь взревел и повалился грудью на клавиатуру.