Текст книги "Наследие белых богов"

Автор книги: Георгий Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 40 страниц)

В ответ я только вздохнул.

– И в последней своей инкарнации ты остался верен своему любимому сословию.

– Что, опять у меня топоры, мечи и копья?

– Кое-что поинтереснее. На этот раз – самолёты. Используя физическое тело, тебе удалось оторвать свою душу от войны идеологической, перевести её в плоскость сражений на физическом уровне. С тобой произошло то же самое, что и с Парашурамой, и с учителем Дроной. Вспомни «Махабхарату». Те двое были браминами, но кончили свои дни как воины. И ни один из них так и не понял, что деградирует. И до тебя это не доходит. Знаешь, в чём трагедия знаменитых героев древнего эпоса, да и твоя беда тоже? Почему их души и твоя душа ступили на путь деградации?

– Честное слово, не знаю.

– Всё дело в привязках. Парашурама был очень привязан к своим родственникам, которых убили кшатрии, а Дрона – к сыночку-дегенерату. Вот что заставило их забыть о своём божественном предназначении – служении справедливости, другими словами, Творцу.

– Интересно, а какая у меня привязка?

– К своему народу, мой друг.

– Что?! – не понял я.

– Да-да, к своему народу и, конечно же, к Отечеству.

– Неужели грех любить свой народ и свою Родину?

– Не надо путать любовь с привязанностью, юноша. Если ты любишь свой народ и свою землю, это нормально. Любовь открывает перед душой человека новые горизонты, даёт ей возможность осознать себя частью Творца. И не привязанность, а любовь порождает истинных героев. Привязанность, наоборот, концентрирует вектор души человека на чём-то одном. В результате сознание его не расширяется, а, наоборот, сужается. Душа человека сама себя заключает в рамки своих привязанностей, которым она служит. Происходит подмена: вместо слияния с Творцом душа служит своим привязанностям. В результате её действие не достигает успеха. Понятно почему?

– Что-то не очень.

– Потому что душа человека оторвана от источника силы. Всё просто... В результате чего начинает страдать физическое тело. Вот почему многие герои «Махабхараты» очень скоро погибали. Дурьодхана – из-за своей привязки к славе и власти, его братья – из-за привязки к нему, Бхишма – из-за привязки к своим клятвам, гуру Дрона – из-за привязки к своему мерзкому сыну.

Но речь у нас о тебе, юноша. Я просмотрел несколько десятков твоих инкарнаций, и везде ты в своём репертуаре. Отсюда ранняя смерть. Интересно то, что тебя убивали или ты сам погибал, не дожив до своих тридцати трёх. До возраста, когда у человека открывается его последний высший центр и он начинает понимать, зачем пришёл в этот мир. Пережил свои тридцать три года ты только в этом воплощении, да и то благодаря пасечнику.

– А при чём здесь хранитель?

– Что бы я не сказал, ты всё из себя дурака строишь! Кто тебе подарил двух эвенкийских лаек – старик Хоттабыч?

– Лаек оставил мне старик.

– А на лёд из гнилого урья тебя кто вытащил?! Халзан?! В мороз минус пятьдесят семь градусов! Так?

Я слушал и не верил своим ушам.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Прочитал в банке твоей памяти, – усмехнулся Ярун. – Сколько тогда тебе было? Тридцать два, не больше?

– Получается, что хранитель увидел моё будущее?

– Увидел. И сделал всё возможное, чтобы ты уцелел. Теперь до тебя дошло, в чём твоя ошибка? Хорошо, что у тебя никогда не возникало привязки к вещам и деньгам. Ты бы тогда превратился в обычного потребителя. И никогда бы не узнал, что дух твоего народа не сломлен, что в его недрах теплится огонь древней великой цивилизации.

С минуту, посматривая на мою реакцию, Ярун молчал. Потом, улыбнувшись, добавил:

– Хорошо, что привязка к своему народу и Отечеству удержала тебя во втором высшем сословии. Сделать один шаг будет не трудно. В этой жизни, мы уверены, что тебе это удастся. Ты понял, в чём разница между привязкой и любовью и в чём смысл человеческой жизни?

– Понять-то я понял, но чтобы всё это осознать и принять, потребуется время.

– Оно у тебя есть, юноша.

– Почему вы все зовёте меня юношей, хотя мне далеко за сорок? – спросил я Яруна.

– Потому что для нас ты юноша, – улыбнулся мой новый друг. – Мы все намного старше.

– На сколько?

– Если я скажу правду, ты мне всё равно не поверишь. Так что лучше не спрашивай.

– Хранитель недавно познакомил меня с тайной долголетия.

– Он, как всегда, кое-что тебе не договорил, – засмеялся человек из метрополии. – Но не переживай, мы поняли, что ты полностью свой, и поэтому скоро узнаешь то, о чём хранитель тебе недосказал.

С этими словами Ярун, давая мне понять, что разговор окончен, поднялся со своего места.

– А как же самолёты? Ты сказал, что от стрел, тесаков и копий я перешёл на технику.

– Вместо того чтобы искать истину и вести за собой людей, ты предпочёл давить на педали и крутить штурвалом.

– Ты можешь показать мне мою последнюю инкарнацию?

– Что, стало интересно, как тебя укокошили?

– Честно говоря, да.

– Тогда садись и давай сюда свои руки, – Ярун снова занял своё кресло, и через несколько минут перед глазами у меня поплыл белый туман...

Я увидел себя сидящим в набирающем высоту истребителе. Я резко тяну на себя ручку управления, давая максимальный газ, и самолёт, ревя мотором, мчится вертикально вверх. Мельком взглянув назад, я замечаю, как следом за мной набирает высоту и мой ведомый.

– Справа от тебя, чуть ниже, пара «худых»! – кричу я ему по рации. – Будь осторожен!

– Я вижу бомбовозы, – в свою очередь слышится голос моего ведомого. – Их несколько десятков. «Худые» попытаются бомбёров прикрыть...

– Уходим на высоту! – кричу я ему. – Оттуда атакуем.

– Впереди вижу четвёрку «мордатых». Они идут прямо на нас, – опять слышится голос моего товарища. – Что делать?

– «Фоккеров» обойдём, нас с тобой интересуют «юнкерсы». И «худыми», и «мордатыми» займётся вторая пара.

– Слушаюсь! –раздался баритон ведомого.

Пройдя через облако и набрав высоту, мы увидели, как внизу развернулись для сбрасывания своего смертоносного груза «юнкерсы», а в стороне от них закружились в смертельной схватке с парой «мессеров» два наших истребителя.

– Куда делись «мордатые»? – спросил я у ведомого. – Из виду их выпускать нельзя. Могут атаковать внезапно, как правило, со стороны солнца.

– Вот и они! – услышал я голос своего друга. – Мы сбили их с толку, но сейчас они нас видят.

– Хорошо! Тогда атакуем сначала их, а потом возьмёмся за бомбёров!

Сделав мёртвую петлю, я бросил свою машину в лоб ведущему «фоккеру».

– Посмотрим, чьи нервы крепче: твои или мои, немчура, – прошептал я, стиснув зубы.

Ещё секунда, и «мордатый» оказался в прицеле. Но нажать на гашетку я не успел, «фоккер» резко ушёл вниз, а его замешкавшийся ведомый попал под удар моего друга. Было видно, как, задымившись, со снижением, он потянул к линии фронта.

– Поздравляю! – крикнул я своему ведомому. – Теперь пора к бомбовозам. Они уже на заходе. Иначе нашей станции хана! Я беру головного, ты – по обстоятельствам.

Развернувшись, мы пошли вниз навстречу бомбардировщикам. Сначала нас никто не заметил, но вскоре бортовые стрелки открыли по нам такой огонь, что меня охватил страх погибнуть, не долетев до цели.

– Огонь по стрелкам, – скомандовал я, – иначе нам крышка!

Поймав в прицел ощетинившуюся пулемётом боевую башню «юнкерса», я нажал на гашетку. Было видно, как пара снарядов угодила в её контур, и бомбардировщик сразу накренился.

– Всё, бомбёр, теперь ты никуда не денешься. Прикрой, – сказал я ведомому. – И смотри в оба.

В этот момент боковым зрением я увидел, как со стороны солнца появились две тени.

– Бойся «худых», идут от солнца, – закричал я своему другу.

– Вижу! – раздался в наушниках его голос. – Бомбёров придётся кинуть, вернёмся к ним после.

– Седьмой, седьмой! – позвал я командира эскадрильи. – Мы в тисках. Давай кого-нибудь сюда. Мешают истребители.

– Третий, я тебя понял, – раздался бас комэска. – Жди!

Выйдя из пикирования, мы снова попытались набрать высоту, но «мессеры» нас перехватили. Через минуту к двум «стодевяткам» присоединилась ещё одна пара.

– Будет жарко, – закричал я своему другу, – уходим на вертикаль. Кто первый наберёт высоту, тот и выживет.

Дав полный газ и взяв на себя рукоять управления, я резко бросил свой «Р-39» круто вверх, за мной последовал и мой ведомый. Видя наш манёвр, немецкие асы растерялись. Сделав круг ниже нас, пара «мессеров» полезла вверх, другая устремилась к своим бомбардировщикам.

– Тройка, ты где? – услышал я голос своего комэска. – Пока мы валим бомбёров, отвлеките истребителей.

– Будет исполнено, – подал я голос. – Мы этим и занимаемся.

– Над вами два «мордатых»! – вдруг услышал я голос одного из наших пилотов. – Вы в «этажерке».

Инстинктивно бросив «Аэрокобру» в сторону, я вышел на горизонталь и увидел, как «фоккер» с разворота заходит в хвост моему ведомому.

– Гад ползучий! – прорычал я, делая вираж в его сторону. – Сейчас ты у меня запоёшь Лазаря.

Заметив мой манёвр, ведомый атакующего попытался прикрыть своего ведущего, но, не обращая на него внимания, я поймал в прицел кабину пилота и нажал на гашетку. От работы пушки самолёт слегка тряхнуло. Но я опоздал, снаряды немецкого истребителя вонзились в мотор самолета моего друга, и он задымил.

– Прыгай! Внизу наши! – крикнул я ему.

Но ответа не последовало. Выйдя из виража, я увидел, как позади падают два горящих самолёта.

– Прыгай! – закричал я своему ведомому, будто он мог меня услышать. – Прыгай!

Но никто из падающей «Кобры» не выпрыгнул.

– Ну что, Ганс? – взглянул я на приближающийся ко мне «фоккер». – Ты, я вижу, пошёл в лобовую? Похвально! Смелый же ты парень, жаль тебя!

И поймав в прицел лобастый нос «фокке-вульфа», я снова нажал на гашетку. Вдруг перед глазами у меня что-то вспыхнуло, и резкая боль обожгла плечо и шею. На секунду я потерял сознание. А когда оно ко мне вернулось, я увидел завалившийся на бок «фоккер», который, дымя, падал на землю. Осмотрев приборы истребителя, я понял, что один из снарядов немца, пробив обшивку под фонарём кабины, разорвался за моим креслом. От мгновенной смерти меня спасла бронеспинка. Ранение я получил от разлетевшихся по кабине осколков. Ещё раз посмотрев вниз, я увидел, как раскрылся парашют немца.

«Что ж, живи! Ты хорошо летаешь. В этом бою тебе удалось меня опередить. Но 37-миллиметровых снарядов наших «Р-39» ваши хвалёные «фоккеры» не любят. Зря ты пошёл в лобовую», – подумал я о Гансе.

Передав по рации командиру, что ранен, с набором высоты я развернулся в сторону родного аэродрома.

– Только бы не потерять сознание, – шептал я сам себе. – От шока я его не потеряю, но, возможно, от потери крови.

Кровь продолжала течь из раны на шее, и остановить её я был не в состоянии.

Выйдя из пылающего квадрата, я дал форсаж и повёл самолёт с небольшим снижением. Внизу под крыльями истребителя вилась родная Кубань. На её берегах зеленели сады и перелески из акации, земля казалась такой ласковой и гостеприимной.

– Скорее бы аэродром! Не дай бог потерять сознание! – шептал я пересохшими губами.

Мучительно хотелось пить, и время от времени темнело в глазах. Наконец, я увидел кромку насаждений, за которыми располагался наш аэродром. Сбросив газ и выпустив закрылки, я стал плавно снижаться.

– Вот и взлётно-посадочная полоса. Пора выпустить шасси, – дал я себе команду. – Теперь ещё ниже, немного, чуть-чуть.

Удар – и истребитель понёсся по твёрдой земле аэродрома.

«Теперь надо тормозить», – думал я, но сил на то, чтобы это сделать, у меня уже не было.

Я понял, что умираю. Самолёт сам по себе остановился, и его немного развернуло. Сидя в своём кресле, я смотрел на родной аэродром, по которому к моему самолёту бежали техники, летчики и санитары. Впереди всех к подбитой «Аэрокобре» бежала девушка в форме военного врача из госпиталя, стоящего рядом с аэродромом. При виде её моё сердце сразу заколотилось, и перед глазами исчез туман.

– Милая, родная моя! – прошептал я еле слышно. – Всё-таки я к тебе прилетел.

И чёрный туман опять поплыл перед глазами.

Через мгновение перед моим взором снова возникло лицо Яруна.

– Видишь, как трогательно, – улыбнулся он. – Глядя на вас, я чуть было не разрыдался.

– К чему этот сарказм? – возмутился я. – Что смешного в моей недавней смерти?

– Смешного ничего нет. Дело в другом. Если бы твоя душа не покинула высшее сословие, ты был бы воином знания и идеологии, а не махал топорами и палицами. И пользы от тебя было бы в тысячу раз больше, и ты бы не протягивал ноги в каждом своём воплощении, не дожив до своих тридцати трёх. И не делал бы несчастными любящих тебя женщин. Понял?

– Понял! Но что делать? Получается, что все мои посторианские воплощения были бесполезны? Они моей душе ничего не дали?

– Это не так. В них ты по второму разу прошёл воинскую школу, научился не цепляться за жизнь, познакомился с человеческими пороками, которые в прошлом твоём воинском опыте не встречались. Речь о том, что твой инкарнационный путь мог быть намного продуктивнее.

– Ты можешь мне объяснить, почему я каждый раз уходил из жизни до своих тридцати трёх? Что это за рубеж?

– Каждый раз из второго сословия тебя ставили на своё место. Но ты приучил свою душу жить и действовать только во втором сословии.

– Получается, что высшие силы каждый раз, используя раннюю смерть, пытались вернуть меня на место?

– В воинском сословии ты всегда был белой вороной. Тебя легко понимали ученые, но не военные. Последних ты всегда раздражал. Но это уже другая тема, на ней мы останавливаться не будем.

– Можно вопрос? – посмотрел я на Яруна.

– Конечно, можно, – улыбнулся он, вставая. – Много в наше время таких, как я?

– Немного. Больше тех, которые свалились ниже. Но хватит вопросов, мы и так задержались.

ГЛАВА 27
ИНОПЛАНЕТНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Когда мы вошли в зал, Чердынцев и Рад поднялись со своих мест и пригласили нас следовать за ними.

– Сейчас ты увидишь много интересного, – дотронулся до моего плеча Ярун. – Увидишь мир нашего солнца.

– Вы хотите показать мне метрополию? Одно из гнёзд, которое когда-то очень давно покинули ваши божественные предки? Я увижу легендарную планету Ор?

– Не её, а одну из планет солнца Рэаз из скопления светил Большой Медведицы. Ты наверняка слышал, что богован Индра является властелином группы особых планет, – посмотрел на меня Рад.

– Ну-ка, попробуй, объясни смысл слова «Рэаз», – улыбнулся хранитель. – Если поймёшь суть названия звезды, то без труда догадаешься, какие планеты ты увидишь.

– В конце слова стоит слог «аз», или «ас», он мне понятен. Похоже, речь идёт о божественном. Но до меня не доходит смысл слога «рэ».

– Это звёздный язык, он несколько отличается от вашего русского, – попытался дать мне подсказку Ярун. – На какое слово походит этот слог?

– Если вместо звука «э» поставить звук «а», то всё становится на своё место, – нерешительно начал я.

– Я же вам говорил, – прервал меня хранитель, обратившись к Яруну и Раду. – У него правое полушарие головного мозга неплохо работает. Правильная догадка! И как же называется звезда Рэаз?

– Солнце, согревающее земли белых богов, – выдал я полную версию названия светила.

– Молодчина! – хлопнул меня по плечу Ярун. – Интуиция безупречна.

– И умение видеть то, что спрятано в упаковке звуков, – добавил Рад.

В это время перед нами открылась дверь, и я увидел перед собой огромный, погружённый в полутьму зал. Мы оказались в проходе между рядами мелких изящных сидений, на которых виднелось несколько фигур в оранжевом. При виде нас силуэты поднялись со своих мест и помахали нам. Было видно, что Чердынцева все сидящие в зале хорошо знают.

«Ну ты и фрукт, – сказал я ему мысленно. – С виду убогий старичок, а на деле его знает вся Вселенная!»

– Хоть бы постеснялся своих новых друзей, они же не глухие, читают тебя так же, как и я.

– Он не фрукт, – покосился на Чердынцева Рад, – а старый ленивый хрен, который всё делает только наполовину. Зачем он привёл тебя к нам? Чтобы мы с тобой изрядно помучились. Сам же тратить на тебя нервы не хочет.

– Не обижайся на Рада, – засмеялся Ярун, усаживаясь и приглашая нас тоже сесть. – Он любит пошутить. А «хрен» – у него любимое слово.

– С чего ты взял, что я шучу? – повернулся к нему любитель пошутить. – Мне, например, не до шуток. Кто будет комментировать Гору увиденное? Придётся мне, потому что вы оба лентяи.

– Не распинайся, – остановил Рада Чердынцев. – Ты же знаешь, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, поэтому я и привёл своего друга к вам на базу. Комментировать будем все вместе, не переживай.

– Это совсем другое дело! – улыбнулся Рад. – Тогда давай начнём.

И тут я увидел, как перед сиденьями прямо из пола выдвинулся широкий плоский экран, который вспыхнул зеленовато-синим светом.

– Смотри, – сказал Чердынцев. – Сейчас ты увидишь звезду, вокруг которой вращается двенадцать планет второго порядка. В Ригведе они названы райскими планетами. Ими, как ты знаешь, правит богован Индра. Не успел хранитель закончить свой монолог, как посреди экрана вспыхнула сине-фиолетовая звезда.

– Рэаз в сто с лишним раз больше вашего Солнца, – услышал я голос Рада, – и относится к классу ультрафиолетовых звёзд. Помимо жесткого излучения она выбрасывает в космос инфракрасный спектр и таким образом согревает все двенадцать миров.

– Смотри, вот первая планета, – показал Рад на экран. – На ней поровну воды и суши. Видишь, на полюсах небольшие ледяные шапки. Их намного меньше, чем на Земле. Зато какие горы! Таких у вас нет, некоторые из них достигают двадцати тысяч метров.

– Но я не вижу на планете городов, они там есть? – удивился я.

– На Арте, да и на других планетах содружества мегаполисов, как на Земле, нет. Когда-то они здесь были, очень-очень давно.

– А куда они делись? Я смотрю, вся планета – сплошные сады и поля. Лесов тоже огромное количество, но вместо городов какие-то небольшие, еле видимые поселения.

– Всё верно, небольшие. Но вместе с тем вся планета является сплошным городом.

– Неужели цивилизация людей ушла под землю? – удивился я.

– Под землёй проложены коммуникации между кварталами гигантского города и промышленными центрами, где трудятся не люди, а автоматы.

– Так эти поселения, которые я вижу, – кварталы единого города?

– Наконец до тебя дошло, – улыбнулся Рад. – Всё правильно. Это что-то вроде ваших кварталов. Все они маленькие и утопают в садах. Вот смотри.

И на экране я увидел улицу небольшого селения. Шириной она была около тридцати метров. По центру её текла, переливаясь каскадами водопадов, речушка. Через неё каждые пятьдесят метров красовались арочные мосты.

– Ничего себе! – невольно вырвалось у меня. – Неплохо придумано!

– Теперь посмотри на наши дома, – услышал я голос Рада. – Всего три этажа, не больше. Видишь, на крышах домов площадки и балконы? Это место для приземления.

– Кого? – удивился я.

– Людей, кого же ещё?

– Вы что, там все летаете? – опешил я.

– Летаем, – невозмутимо сказал Ярун.

– Каким же образом?

– Долго рассказывать, лучше смотри. Видишь, все строения утопают в цветах и деревьях.

– Такое впечатление, что не дома окружены садом, а рядом с садом затерялось несколько домов, – высказал я своё мнение об увиденном.

– Так оно и есть!

– А где же жители этой улицы? Почему мы их не видим?

– Ты ищешь их на улице, потому что тобой управляют стереотипы. Посмотри в небо. Кого ты видишь над деревьями и домами?

Взглянув туда, куда указал Яр, я обомлел. В воздухе, взявшись за руки, подобно птицам, кружились два человека. Оба они были одеты в облегающие бирюзового цвета костюмы, которые подчёркивали каждую линию их совершенного тела. Рад приблизил экран к парящим, и я увидел необыкновенной красоты девушку и хорошо сложенного красивого парня. Девушка и парень имели золотистого цвета волосы и белую кожу.

– Вот они, белые боги! – тихо прошептал Чердынцев.

– И ангелы из ваших земных сказок, – добавил Ярун. – Когда люди просто так летают, их начинают принимать за ангелов.

– Неужели такое возможно? Летающая цивилизация?

– Глазам твоим не верится? – засмеялся Рад.

– А на Земле вы можете летать? – окинул я взглядом пришельцев.

– Почему нет? Какая разница?

– А он? – показал я на Чердынцева.

– И он тоже, дружище. Из нас четверых нелетающий только ты.

– Как это возможно?!

– Человек может всё, запомни, отрок, запомни на всю жизнь, – услышал я голос хранителя. – Мы потом объясним тебе, как это делается.

– А сейчас смотри и запоминай. Видишь? – показал на экран Ярун. – Перед тобой сеть коммуникаций, соединяющая все кварталы исполинского города, она целиком и полностью проложена под землёй. Сами кварталы отделены энергетическими периметрами от окружающих ландшафтов. По этой причине дикая природа не беспокоит жителей, за исключением разве что летающих тварей. Их здесь множество, но они не опасны. Если человеку необходимо попасть к своим друзьям за тысячи километров от него, он не полетит и не поедет к ним, а сделает это мгновенно методом телепортации. Для того чтобы цивилизация могла передвигать любые предметы, в том числе и человека, подобным способом, ей всего-навсего необходим избыток энергии.

– Не просто избыток, – добавил Рад. – Он должен быть в пропорции один к тысяче.

– Что это значит? – спросил я.

– Всё просто. Сама планета и всё, что на ней находится, должно составлять в подобной пропорции всего единицу. Остальное – энергия! Дело в том, что телепортация идёт через пятое измерение, где пространство равно нулю, а время имеет три вектора. Это совершенно иной мир, вход в который требует колоссальных энергетических затрат. Но речь у нас не об этом, юноша. Мы сейчас заняты знакомством с устройством одной из райских планет.

– Такое впечатление, что планета полупустынная, – заметил я. – Людей и в воздухе, и на улицах совсем немного.

– Всё верно, население у нас разрежено, – услышал я голос Яруна. – Так оно и должно быть.

– Это почему?

– Потому что все жители подобных миров предпочитают действовать в космосе на необустроенных планетах, подобных той, на которой мы сейчас находимся. Это раз. И второе, что не менее важно, все космические цивилизации управляют не только количеством населения, но и его качеством.

– Как это?

– Очень просто, – улыбнулся Ярун.

– Они давным-давно отказались от ложного представления о гуманности, отрок, – вставил хранитель. – Другими словами, их цивилизация научилась распознавать дегенератов с первых дней беременности. Вот почему на планетах второго порядка они отсутствуют.

– Но это не всё, – продолжил Рад. – Мы научились воспроизводить на свет детей с определёнными, нужными обществу качествами. У нас нет серых, пустых личностей, это у вас на Земле их две трети. Все жители наших двенадцати планет являются творцами своего будущего. Когда человек занят творчеством, он счастлив, ты об этом должен знать, юноша.

– Кому-кому, а ему это известно, – раздался голос Чердынцева. – Осенью и в первой половине зимы своим творчеством он меня просто ошарашил.

– Когда ты его «стирал в порошок»? – засмеялся Рад. – Хорошо, что его творчество не перешло границ дозволенного.

– Честно говоря, счастья от своей деятельности я тогда не испытывал.

– Это всё он! – показал на Чердынцева Ярун. – Наш дедуля кого угодно в гроб загонит! Но хватит зубоскалить. Мы забыли сказать нашему дорогому другу, что подобный отбор полностью решил вопрос перенаселения. На наших планетах его нет и никогда не будет. Мы очень давно, ещё в эпоху великих царств, поняли, чем грозит обществу перенаселение. И приняли меры не через насилие, как действуют ваши заигравшиеся людоеды-транснационалы, а посредством двойного отбора.

– Ну что, пойдём дальше? – прервал рассказчика Рад. – Он не видел наших пирамид и храмов Высшего Знания.

– Ты лучше покажи ему девственную природу Арты. С пирамидами и храмами потом. Дай его сознанию немного отвлечься, – обнял меня за плечи Ярун.

– Ну что ж, природу, так природу, – улыбнулся Рад.

Было видно, что встреча с далёкой родиной подняла у обоих инопланетян настроение.

– Вот, смотри, это наши степи, – показал на экран улыбающийся Рад. – Видишь, какие по ним бродят стада? Это всё травоядные.

– А хищные виды вы тоже сохраняете?

– Без них нельзя, они санитары. Просто надо управлять их численностью. Сохранять ровно столько, сколько необходимо.

– Что-то мне не понятно, – стал рассматривать я травоядных. – С одной стороны, они похожи на лошадей, с другой – на баранов.

– Не заморачивайся! На охоту в эти прерии тебя никто не пустит, – осклабился Чердынцев. – Твой вопрос я понял. Эти зверюги, как их... конебараны – вполне съедобные. Насколько я тебя знаю, ты делишь всех животных на съедобных и на несъедобных, так, кажется?

– Не так! – резко ответил я развеселившемуся дедушке. – Никакой я не хищник!

– Не хищник! Вы зайдите в его зимовье – все стены в шкурах!

– Не разыгрывай парня, – остановил Ярун хранителя. – В том, что он занялся охотой, твоя вина, брат.

– А вы видели, как у него заблестели глаза, когда он рассматривал ваших барашков?

И старик, посмотрев на моё растерянное лицо, засмеялся.

– Как ты его терпишь? – спросил меня Ярун, улыбаясь. – Иногда старика явно заносит...

– Это я для того, чтобы вы стащили со своих лиц «противогазы» собственной важности. Хватит показывать Гору превосходство ваших миров над нашим. У вас там всё прекрасно. И человек, и природа живут в равновесии и гармонии. Лучше покажите ему ещё несколько планет и расскажите про их социальное единство.

– Ну что ж, поехали, – согласился Рад. – Хранитель на самом деле прав. Когда общество устроено правильно и напрямую связано с творческим потенциалом Творца, то человек и природа не конфликтуют. Цивилизация людей её не разрушает, и природа платит человеку тем же.

– А как же ресурсы? – удивился я. – Где вы их берёте, если не на своих планетах?

– Только примитивное неустроенное общество способно разрушать свой собственный дом. Мы так не делаем. И твои далёкие предки, Гор, этим грязным делом не занимались, – встал со своего места Ярун.

Было видно, что инопланетянин волнуется.

– Это ваша рыночная цивилизация способна на подобное. Её навязали вам те, которых наш общий друг нежно зовёт пучеглазыми. Их цивилизация, как и наша, пользуется неограниченными ресурсами эфира, переработкой метеоритного мусора и пылевых космических скоплений. Но вместо того, чтобы помочь человечеству выйти на этот уровень, эти демоны раскрутили на Земле техногенную, зависимую от денег рыночную цивилизацию. Зачем это было сделано? Для того, чтобы зачистить от людей понравившуюся им планету.

– Если не трудно, расскажи об этом поподробнее, – попросил я.

– Ты и сам можешь догадаться. Если человечество привязано к ресурсам своей планеты и других способов получения их не знает, то со временем оно обречено на гибель. Потому что, какая бы не была богатая газом, нефтью, углём, лесами, металлами и другими ресурсами планета, всё равно рано или поздно они истощатся. Сначала на планете исчезнут ископаемые углеводороды, потом – все без исключения металлы. Одновременно с ними будут сведены на нет леса. Последними исчезнут полезные горные породы и почвы – тот ресурс, который кормит на планете всё живое. Даже вода исчезнет: сначала пресная, потом морская.

– С пресной водой понятно, а морская тут при чем? – спросил я.

– При том, что из воды люди научатся добывать энергию... Это совсем нетрудно. Свойство любой рыночной цивилизации – всегда выбирать самый дешёвый путь. Эфирные технологии требуют огромных затрат. К тому же техногенные псевдоцивилизации их всегда запрещают. Такова воля власть предержащих, иначе они потеряют контроль над самым главным своим ресурсом – над людьми.

– Но ведь если планета потеряет ресурсы, то население её вымрет.

– Всё верно, вымрет. Как раз это и требуется вашим, теперь и нашим, противникам. Такова космическая технология освобождения планет от их населения.

– Но если планета будет представлять собой голый мёртвый камень, кому она такая нужна?

– Той космической цивилизации, которая осваивает недра планет. Таких цивилизаций немного, но они есть. И ваша Земля находится под управлением подобной цивилизации. Вся эта структура – культ бога пустыни Сета, его принято называть Амоном – тёмное бессмертное жречество, которое, с одной стороны, посредством левитов управляет богоизбранными, а, с другой, посредством иллюминатов и масонов – христианами, мусульманами и сатанистами, создана такой вот космической цивилизацией. Какую бы планету эта цивилизация не завоёвывала, везде она применяет одну и ту же технологию. Мы её изучили до мелочей. Сначала часть ящероголовых, используя знания генной инженерии, принимает облик жителей той планеты, которую их цивилизация решила завоевать. Потом вся эта группа проходит специальную подготовку. Обучение длится не один год. Этих тварей готовят основательно. Следующий этап – внедрение в то общество, которое завоёвывается. Делается это посредством замены двойниками. Теперь тебе понятно, почему ни с того ни с сего высшее жречество Атлантиды сошло с ума? Платон пишет, что у царей резко изменилось сознание: божественное заменилось человеческим. Другими словами, нехищные правители вдруг превратились в хищников. Как могло произойти подобное? Но вопрос: зачем нужна такая замена? Чтобы раскрутить на планете кровопролитную братоубийственную бойню. Запомни, юноша: кто владеет знанием, тот управляет миром. Вот почему на вашей планете за последние сто тысяч лет прогремели подряд одна за другой три мировые войны. Первая – около пятидесяти тысяч лет назад, вторая, которая вам известна как всемирный потоп – тринадцать тысяч лет назад, а третья, что описана в «Махабхарате» – семь с лишним тысяч лет назад. Я думаю, тебе всё это известно, но, как говорится, повторение – мать учения.

Улыбнувшись, я кивнул рассказчику. А он продолжил:

– После того, как вся инфраструктура цивилизации посредством технологии разделения и стравливания разрушена, убита культура и погиб институт накопления и сохранения знаний, включается следующий этап завоевания. В чём его суть? Контроль над накоплением знаний. Как видишь, ничего особенного. Для того чтобы его осуществить, подменяется жречество – вот и всё. Подменяется оно с помощью вышеописанной технологии. Постепенно псевдожрецы ведут последовательную герметизацию древних знаний. Посредством его уничтожения, замалчивания и перевода в мистическую форму они уводят общество от знания о Творце к вере в него. Ты чувствуешь разницу в понимании Мироздания, в общении с ним? Зачем мне верить в тебя, если я тебя знаю? Но псевдожрецы сделали своё дело: сначала ими были созданы языческие культы, которые оторвали сознание масс от общения с Создателем и привязали его к вере в его силу. С этого момента люди познакомились с демоническим миром, и Бог для них стал не источником силы и мудрости, а защитником и спасителем от неизвестно чего. Человечество перестало любить Творца, оно его стало больше бояться.