Текст книги "Диллинджер"

Автор книги: Генри Клемент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Генри Клемент
Диллинджер

Это правдивая история времен депрессии. История из далеких тридцатых годов. Ее герой – Джон Диллинджер, объявленный тогда врагом Америки номер один. И еще, конечно, это история агента ФБР Мелвина Первиса, который охотился за этим знаменитым грабителем банков.

1

То, что произошло 4 сентября 1933 года, было типично для американского Среднего Запада тех лет. Место действия – банк небольшого городка в штате Индиана.

У окошка кассира стояла пожилая женщина с тонкими поджатыми губами и волосами, собранными в тугой пучок. Она нетерпеливо барабанила по мрамору скрюченными пальцами. Женщина ждала денег с таким видом, словно в банковских сейфах она хранила несметные сокровища.

Молодая кассирша за окошечком пересчитывала купюры, раскладывая их в кучки по достоинству. Она явно работала в банке недавно, и, хотя старалась изо всех сил, дело продвигалось медленно. Время от времени пожилая дама бросала на нее злобные взгляды.

– Двести пятьдесят, – нервно шептала кассирша. – Двести шестьдесят… Двести семьдесят…

Фермер в застиранном комбинезоне, проходя мимо, покосился на окошко кассы. Он давно не видел такого количества «зеленых». Что делать. Страна переживала тяжелые времена.

Кассирша взяла пачку десятидолларовых купюр и стала быстро считать их.

– Не надо так спешить, – проворчала пожилая дама. – Не хватало, чтобы вы все напутали. Тогда я обращусь к услугам других работников, а это ведь не в ваших интересах, милочка.

– Да, мэм, – пролепетала кассирша.

Наконец пожилая дама получила свои деньги и повернулась, держа в руке купюры, словно желая продемонстрировать всему миру, какие они новенькие и хрустящие.

Перед ней стоял молодой человек приятной наружности, лет тридцати с небольшим. Он весело улыбался.

– В чем дело? – прошипела женщина, делая шаг назад. – Разве мы знакомы?

– Нет, мэм, – учтиво отозвался молодой человек. – Просто я всегда радуюсь, когда вижу деньги.

Пожилая дама гордо подняла подбородок и двинулась к выходу, а молодой человек оказался у окошечка. Улыбка его сделалась еще шире.

– У вас прелестное личико, – сообщил он кассирше. – Я серьезно.

Он замолчал. Девушка ждала, что он скажет еще. Ожидание оказалось недолгим.

– Значит так, – весело проговорил симпатичный молодой человек. – Я хочу снять со счета все, что там имеется.

– Все, что там имеется? – повторила девушка.

– Так точно. Все до единого цента.

– Ваша фамилия?

– Диллинджер… Джон Диллинджер…

Он снова улыбнулся и вынул кольт сорок пятого калибра. Девушка открыла рот и так и застыла, боясь пошевелиться.

– Внимание! – крикнул Диллинджер так, чтобы его слышали все вокруг. – Это ограбление! Не двигаться!

Клиенты и служащие окаменели.

В банк вошли трое в надвинутых на глаза шляпах и с автоматами Томпсона в руках. Это были члены банды Диллинджера. Первым появился Гарри Пирпонт, красивый блондин, словно сошедший с обложки иллюстрированного журнала. За ним ветеран уголовного мира Чарли Макли. Последним появился долговязый Гомер Ван Метер.

Все они недавно бежали из тюрьмы штата Висконсин. Это были профессиональные бандиты.

– Чарли, – распорядился Диллинджер, – займись флангами. Гарри – по центру.

Гомер Ван Метер вогнал в автомат обойму в пятьдесят патронов. В сумке у него также имелся обрез.

Среди них не было дилетантов. Эти люди отлично знали, чего они хотят.

Какая-то женщина упала в обморок. Сначала она опустилась на колени, затем повалилась на бок. Никто не осмелился тронуться с места и подойти к ней.

– Так, теперь всем лечь на живот! – крикнул Джон Диллинджер. – Живо! – И он выстрелил в потолок. – «Живо» означает живо, – продолжал он. – Эй, ты там!.. То-то же… Я сказал «на живот», а не на спину… Это не заседание совета директоров… И без паники. Нечего бояться. Потому как вас грабит банда Джона Диллинджера. Это лучшая банда в Америке. За те доллары, которые вы сегодня потеряете, вы приобретете право рассказывать истории вашим детям и внукам.

Молчание окутало помещение банка словно гигантское одеяло. В мертвой тишине раздались слова Диллинджера:

– Это будет величайший момент в вашей жизни. Не сваляйте дурака и не сделайте его последним.

Быстро отобрав у дрожавших от страха мужчин и женщин их деньги, бандиты проворно удалились.

2

Упоминая имя Джона Диллинджера, никак нельзя обойти молчанием Мелвина Первиса.

Историки, увы, искажают реальность. Праведников путают с грешниками, только потому, что последним удалось стать знаменитостями, и потом уже нелегко бывает понять, кто кем был. Особенно лет тридцать или сорок спустя. Негодяев постоянно возвеличивают за счет тех, кто страдал от их подвигов.

* * *

Мелвин Первис сидел в кабинете, на стеклянной двери которого значилось: «МЕЛВИН ПЕРВИС. Главное управление ФБР по Среднему Западу».

Первис был крупным мужчиной – большая голова, большие руки, широкие плечи. Его рубашки и костюмы были сшиты на заказ, равно как и обувь. Первис носил шелковые носки со стрелками, словно голливудский киноактер. Но в этом человеке не было ничего мягкого или изнеженного. Мелвин Первис был крепок, как сталь, и не выносил сантиментов.

Рядом с Первисом стоял инспектор ФБР и его правая рука Сэм Каули. Он был одет добротно и чуть старомодно.

Первис и Каули молча разглядывали фотографии изувеченных автомобилей. Машин было две – выбитые стекла, искореженные дверцы, радиаторы изрешечены пулями. Из машин стекали струйки крови, образуя лужи на асфальте.

– Кто бы мог подумать, что все так обернется, – мрачно пробормотал Первис. Ему вдруг показалось, что жители американских городов то и дело ступают в лужи крови, вроде тех, что чернели на снимках.

Это случилось 17 июня 1933 года в городе Канзас-Сити. Пять лучших агентов Первиса должны были доставить грабителя и убийцу Френка Нэша в тюрьму штата Миссури, где тому предстояло отбывать срок.

Первис положил на стол одну фотографию, взялся за другую. Он смотрел на Френка Нэша. Когда агенты ФБР со своим подопечным вышли из вокзала и сели в машины, бандиты, устроившие им засаду, открыли шквальный огонь.

Первис взял новую фотографию. Теперь он смотрел на своих агентов, вернее, на пять трупов на мостовой. Вокруг толпились зеваки. Кто-то успел стащить с ноги одного из убитых ботинок. Скорее всего, в качестве сувенира. Автоматической очередью с головы Нэша сбило шляпу, да и голове не поздоровилось, но Первису было плевать на Нэша – тот получил по заслугам. А вот потеря сотрудников волновала его не на шутку. Каждый из пятерых был женат и имел детей.

– Это были честные и мужественные представители закона, – сказал Первис Сэму Каули. – И в то же время обычные люди. Как ты да я. – Он грустно покачал головой. – Каффри, Рид, Грумс, Хермансон… Убиты средь бела дня. При всем честном народе. Мне нанесено личное оскорбление.

После той самой резни Первис объявил преступному миру беспощадную войну и поклялся вырвать с корнем бандитскую заразу. Он решил дать им бой в Миссури, Индиане, Оклахоме и Канзасе, которые по количеству преступлений превзошли все прочие штаты вместе взятые. Когда-то там покрыли себя зловещей славой Куонтрилл, Янгерсы, Далтоны. Теперь возник новый криминальный гнойник, причем куда более опасный, чем прежний. Теперь местных жителей терроризировали Уилбур Андерхилл, известный как Гроза Трех Штатов, Пулемет Келли, Красавчик Флойд, Джон Клутас, Мамаша Баркер с сыновьями, и, наконец, Джон Диллинджер. На его фото теперь и смотрел Первис.

– С ним работает Гомер Ван Метер, – произнес Первис, встал, подошел к доске федерального розыска и прикрепил кнопками оба снимка. – А также Гарри Пирпонт и старик Макли… – Прищурившись, он вглядывался в застывшие лица бандитов. – Есть и другие, но это – костяк…

– Пока мы не можем тронуть Диллинджера, – возразил Каули. – Он не в федеральном розыске. Значит, на этой доске ему делать нечего. – Глаза его сузились, и он продолжил: – Я хочу, чтобы тут висели только те, кого я имею право пристрелить.

– Пристрели Диллинджера, – отозвался Первис, – а мы подумаем, как это обставить с точки зрения закона.

Он вынул перочинный нож, открыл лезвие и сделал надрез на сигаре.

– Не хочешь сигару? – обратился он к Каули.

– Нет, спасибо, – ответил тот. – И тебе от них нет пользы.

– Эти в большом порядке, – возразил Первис. – Гаванские. «Монте-Кристо» номер первый. Лучшие в мире. Мне нравятся «Монте-Кристо».

Он аккуратно опалил края, затянулся. Сигару он держал как истинный знаток.

– Такие я курю не каждый день, – пояснил он своему помощнику. – К твоему сведению, они стоят полтинник штука.

– Удовольствие не на каждый день, – кивнул Каули.

Первис посмотрел на Каули в упор и спросил:

– Знаешь, кто их мне подарил?

Каули отрицательно покачал головой.

– Рей Каффри. Незадолго до гибели в Канзас-Сити… Это его подарок на мой день рождения.

– Бережешь для особых случаев?

– Да, буду выкуривать по сигаре над трупом каждого из этих молодчиков.

– Хм, а чего же ты тогда куришь сейчас?

– В знак начала работы, – сказал Первис и выпустил кольцо дыма.

– Может, в таком случае и мне выкурить одну? – задумчиво произнес Каули.

Первис молча пододвинул ему коробку. Каули вытащил одну и с интересом оглядел. Он впервые держал в руках сигару по полдоллара штука.

– Мне нравятся «Монте-Кристо», – повторил Первис и вдруг неуловимым движением метнул нож, который вонзился в доску за спиной Каули. Вонзился прямо в лицо Диллинджера.

Каули только присвистнул.

– Где тебя такому научили? – спросил он.

– В юридической школе, – ответил Первис, глядя в пространство.

3

12 сентября 1933 года. Канзас-Сити.

Вечер выдался дождливый. Загорались и гасли неоновые огни бара, отражаясь в черных лужах. К газетному киоску на перекрестке подкатил грузовичок, шофер вылез из кабины, вытащил из кузова несколько пачек вечерних газет. Тотчас же к киоску стали подходить люди – укрыться под козырьком от дождя и узнать новости. Это были в основном рядовые гигантской армии американских безработных. Кто-то закутался в одеяло, кто-то набросил на голову потрепанную куртку. У этих людей были отсутствующие взгляды, они испытывали растерянность и страх перед обстоятельствами, которые оказались гораздо сильнее их.

Мальчишка-негритенок развязал первую пачку, начал расставлять газеты на стенде. Бродяги подошли поближе.

– Банда Диллинджера бесчинствует в Индиане, – прочитал заголовок один из них.

– Новая банда, – заметил один оборванец. – Все они сбежали из тюряги. У Диллинджера это, между прочим, второй побег.

– Третий, – послышался голос из толпы.

– Диллинджер говорит, что нет такой тюрьмы, из которой он не мог бы удрать, – раздался новый голос.

– Брехня все это, – махнула рукой женщина. – Этот ваш Диллинджер просто шпана. Он и в подметки не годится Чаку Флойду.

Первый бродяга стал читать вслух:

– Ограбил Центральный Национальный банк Гринсвилла, штат Индиана. Взял семьдесят тысяч наличными. – Он замолчал, усваивая информацию, а потом добавил: – И кое-что еще.

– Семьдесят тысяч долларов! – эхом откликнулась женщина.

– Да, это вам не кошелек отобрать, – заметил кто-то из толпы.

Собравшиеся на все лады выражали удивление и недоверие. Кто-то поинтересовался, каков был рекордный улов Красавчика Флойда. Женщина напомнила, что Френку Нэшу однажды удалась взять около ста тысяч.

– Но Френк Нэш теперь на том свете, – усмехнулся один мужчина.

– А что Баркеры? – поинтересовался другой.

– Баркеры не грабят банки, а похищают людей, – сообщил ему человек, выговор которого свидетельствовал о том, что в лучшие времена он был фермером.

– Все преступники одинаковы, – изрекла женщина.

– Ничего подобного, – возразил фермер. – Похищать людей, отрывать их от семей – жестоко и позорно.

Первый бродяга выслушал это со скептической улыбкой.

– Лично я похищал бы людей за милую душу. Или грабил бы банки, если бы кишка не была тонка. Лишь бы были денежки. Нет, я уже нахлебался всякого…

– А как у тебя с честью и совестью? – поинтересовалась женщина.

– Ни того, ни другого, – сообщил мужчина. – И долларов тоже нет. Ладно, читай дальше.

Первый снова стал читать вслух.

Между тем в дверях бара появились двое. Они были немного удачливей тех, кто толпился у киоска, потому как могли позволить себе купить бутылку пива или вина, да еще газету, чтобы было чем прикрыться от дождя.

Один из них наблюдал за собравшимися. Первый бродяга читал заметку про Диллинджера. Остальные обратились в слух, боясь упустить хоть слово.

– Живут, как скоты, – изрек тот, что наблюдал за бродягами с порога бара. Он кивнул головой в их сторону и смачно сплюнул.

Вскоре оба они пошли своей дорогой. Толпа безработных у газетного киоска внушала им не только презрение. Депрессия еще давала о себе знать, и каждый мог оказаться на улице, без крыши над головой и куска хлеба.

Впрочем, куда интереснее то, что творилось в самом баре этим дождливым сентябрьским вечером.

4

На табурете у стойки восседал Джон Диллинджер собственной персоной. Он был одет как щеголь: хороший двубортный костюм, шелковый галстук, умопомрачительные двухцветные туфли. Он отпустил усики, как у Дугласа Фербенкса. Рядом с ним сидела темноволосая девица… Несмотря на усталый и даже измученный вид, в ней чувствовалось обаяние.

– На кого я похож? – с усмешкой спросил ее Диллинджер.

– Не знаю, – равнодушно пожала она плечами. – А на кого тебе хочется быть похожим?

– Это вопрос, а не ответ, – хмыкнул Диллинджер, забирая у нее стакан.

– Ну, ладно, ты похож на Дугласа Фербенкса, – сказала девушка. – А теперь отдай мой стакан.

– На Дугласа Фербенкса? Это все усы, – сказал Диллинджер, проводя пальцем над верхней губой. – Верно я говорю?

– Усы, глаза, нос, что угодно, – устало произнесла девушка. – Пожалуйста, отдай мой стакан.

– Между прочим, индейцев тут не обслуживают, – сообщил Диллинджер. – А ты, говорила, что в тебе есть индейская кровь. Ты ведь, кажется, индианка?

– Наполовину, – сказала она. – И еще наполовину француженка. А у французов с выпивкой полный порядок.

Она протянула руку за стаканом, но Диллинджер снова отодвинул его так, чтобы она не могла до него дотянуться.

– Стакан убежал, – ухмыльнулся он.

– Слушай, кто ты собственно такой? – начала она.

– Дуглас Фербенкс, – отозвался он. – Можешь в этом не сомневаться.

– Хорошо, Фербенкс так Фербенкс…

Он толкнул стакан по стойке в ее сторону, она взяла его и сердито сделала глоток.

Он наклонился к ней и сказал:

– Ты, между прочим, понятия не имеешь, кто я такой.

Она смотрела в стакан, затем заговорила:

– Слушай, приятель, мне совершенно все равно, кто ты такой. Будем считать, что ты и есть Дуглас Фербенкс.

– Кто?

– Дуглас Фербенкс.

– Нет, ошибаешься! – крикнул он. То, что она увидела, заставило ее отпрянуть от него подальше. Она поперхнулась своей выпивкой и стала отплевываться.

Ее спутник резко выбросил руку на стойку, в ней был кольт сорок пятого калибра.

– Хочешь знать, кто я такой? – снова закричал он. – Я Джон Диллинджер.

– Отлично, – кивнула она. – Пусть Диллинджер.

– Заткнись, – рявкнул он.

Резким движением он повернулся к залу. Теперь все обратили внимание на него и его кольт. Кто-то вскинул руки вверх, кто-то удивленно таращился, не понимая, что происходит. Бармен стал потихоньку двигаться к кассе.

– Нет, приятель, так дело не пойдет, – холодно заметил Диллинджер, и в левой руке у него оказался еще один пистолет.

Бармен превратился в статую.

– А ну, на пол, лицом вниз, – скомандовал ему Диллинджер.

Бармен не заставил себя долго упрашивать. Кто-то из клиентов стал пробираться к двери. Диллинджер заметил это и выстрелил. Из стола, мимо которого проходил хитрец, полетели щепки. Бедняга застыл на месте.

В баре воцарилась мертвая тишина. Диллинджер погрозил неудачливому беглецу пистолетом, из дула которого струился сизый дымок, потом перевел взгляд на ошалевшую публику. Глаза его засветились холодным огнем.

– Всем достать бумажники! – распорядился он.

– А что ты, собственно?.. – растерянно начала было девушка, но испуганно замолчала, потому что Диллинджер рявкнул:

– А ну, заткнись! – Затем он постучал стволом пистолета по стойке и приказал: – Кладите бумажники вот сюда и ложитесь на пол.

Собравшиеся испуганно переглядывались, плохо понимая, что делать. Тогда с ледяной улыбкой Диллинджер выстрелил четыре раза – и у четверых мужчин в руках разлетелись вдребезги стаканы и бутылки.

– Я не люблю долго ждать, – сообщил он, и тогда народ потянулся к стойке. Мужчины выкладывали бумажники. Женщины снимали дешевые украшения и часики.

Вскоре все либо лежали на полу, либо стояли на четвереньках.

– Учти, дружище, – повернулся Диллинджер к бармену. – Если попробуешь вытащить пушку, то проснешься уже в аду.

– Мне тоже лечь? – осведомилась темноволосая девушка.

– Стой себе на здоровье, если охота! – усмехнулся Диллинджер, а затем ехидно поинтересовался: – Ты всегда только говоришь или иногда кого-нибудь слушаешь?

– Бывает и слушаю.

Бандит прошел вдоль стойки, сгребая бумажники. Когда они образовали гору, он взял несколько штук, поднял высоко над головой, холодно улыбаясь, и выстрелил в большое зеркало.

– Эй, вы, смотрите на меня и запоминайте! – выкрикнул он. – Я – Джон Диллинджер! Утром вы откроете газеты и увидите мою фотографию. Вы надолго меня запомните. – И начал пятиться к выходу, повторяя: – Я Диллинджер! Джон Диллинджер! Усекли?

Затем, вынув из взятых бумажников доллары, он плюнул на них, и смятым комком швырнул вверх, схватил девушку за руку и стал пробираться к двери мимо поверженных тел, на которые падали купюры.

– Как тебя зовут? – на ходу спросил он девушку.

– Билли… Билли Фрешетт.

– Поедешь со мной.

– Как скажешь.

Оказавшись у выхода, Диллинджер развернул Билли лицом к двери и, прикрываясь ею, как щитом, вышел на улицу, пятясь, как это делают бандиты, покидающие ограбленный банк.

Некоторое время в баре висела тишина. Потом все разом загомонили, начали подниматься и ловить доллары, выброшенные Диллинджером.

* * *

Бедняки толпились у бара, прислушиваясь к странному шуму.

– Что там? – спросил у них подошедший полицейский.

– Один парень устроил налет, – пояснили из толпы. – Захватил девку, назвался Диллинджером…

– Теперь каждый мелкий уголовник объявляет себя Диллинджером, – усмехнулся полицейский.

– Безумец, безумец, – говорил бывший фермер, качая головой.

Люди стояли и недоуменно переглядывались.

5

В тихом респектабельном квартале Канзас-Сити стоял тихий респектабельный дом. Туда-то и ворвался Диллинджер, таща за руку Билли. В квартире его сообщники резались в карты.

Услышав, как отпирается дверь, они выхватили свои пушки, но увидев Диллинджера, успокоились и, выложив стволы на стол, продолжили игру.

Там собрались все ближайшие соратники Диллинджера. Лихой профессионал Гарри Пирпонт, долговязый весельчак Гомер Ван Метер, ветеран уголовного мира Чарли Макли. Когда-то о его дерзких ограблениях ходили легенды, но теперь он отошел на вторые роли. Был еще коренастый коротыш Эдди Мартин. Когда-то он водил гоночные автомобили, а теперь стал шофером банды. У него были ужимки примадонны и манеры хулигана.

Диллинджер остановился и посмотрел на Билли. Он по-прежнему держал ее за руку, и она была не на шутку испугана.

– Вот мои друзья-приятели, – сказал ей Диллинджер и начал тыкать пальцем в сидевших за столом. – Это Гарри Пирпонт, это Гомер Ван Метер, это Эдди Мартин, а это Чарли Макли. Наверное, ты слышала о них? Все они воры и бандиты, каких свет не видел.

Билли попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой.

– Все ясно, – выдавила она из себя сиплым, срывающимся голосом.

– А это Билли Фрешетт, – представил Диллинджер свою спутницу тем, кто был в комнате. – Она индианка. Не давайте ей огневой воды, ребята. – И с этими словами он потащил ее за собой к спальне.

– А девочка ничего, – игриво промурлыкал Ван Метер, когда Билли проходила мимо него.

– Дай две, – сказал ему старик Макли.

И Гомер Ван Метер протянул ему две карты.

* * *

Диллинджер втащил Билли в спальню, захлопнул дверь и толкнул ее на кровать. Потом снял пиджак. У него были две наплечные кобуры, а на рукавах розовые резинки.

– Значит, говоришь, я Дуглас Фербенкс? – усмехнулся он, глядя на нее сверху вниз, но Билли перепугалась настолько, что не могла ничего сказать. Она лишь затравленно смотрела на него.

– Сиди здесь и не рыпайся, ясно? – произнес Диллинджер, но страх и на сей раз помешал ей ответить.

– Ясно, спрашиваю? – прикрикнул Диллинджер.

– Д-да, ясно, – пробормотала Билли, выбивая зубами дробь.

Диллинджер распахнул ногой дверь ванной, вошел. Билли услышала звук воды из крана, но не видела, что он там делает. Она подумала, что, похоже, ей отсюда не выбраться, но постаралась взять себя в руки. В гостиной играло радио, переговаривались картежники. Билли покосилась на окно. Слишком высоко… Тут из ванной появился Диллинджер. В руках он держал бритву.

Билли только охнула.

– Что такое? – рявкнул он, глядя на нее исподлобья. Вид у него был свирепый.

Только теперь Билли поняла, что произошло. Лицо Диллинджера было в остатках крема для бритья, из порезов сочилась кровь. Он только что сбрил усы.

– Значит, все дело в усах? – спросил он.

Но Билли по-прежнему находилось в тисках страха и не знала, чего ожидать от этого человека.

– Т-теперь т-ты не п-похож на Д-Дугласа Фербенкса, – заикаясь, проговорила она. – Т-ты это имел в виду?

– Чего перепугалась-то? – удивленно спросил он, глядя на девушку. – Ишь ты, вся трясется! Не бойся, я в жизни не ударил женщину.

Он сделал шаг в ее сторону. Билли посмотрела на бритву в его руке. Диллинджер тоже посмотрел на бритву, сложил ее и бросил на пол.

– Я граблю банки, – сообщил он. – Этим и зарабатываю на жизнь. А ты чем занимаешься?

* * *

В соседней комнате игра была в самом разгаре. Банк сдал Ван Метер. За это время в квартире появилась Мери Киндер, подруга Гарри Пирпонта. Гомер Ван Метер все думал о Билли Фрешетт.

– Ножки – прелесть, – бормотал он скорее сам себе, чем окружающим.

– И мне понравились, – ухмыльнулся Эдди Мартин.

– А я бабам не доверяю, – отрезал Пирпонт. – Не нравится мне его затея…

– Тебе легко рассуждать, – буркнул Ван Метер. – У тебя вон есть Мери. А мужчине без этого никак нельзя, – в его голосе послышались жалобные, даже плаксивые нотки.

– Диллинджер с бабами размякает, – усмехнулся Пирпонт. – Обращается с ними, как с кинозвездами… Нет, лично я этого не одобряю. С бабами нужно построже…

– Две карты, – произнес Чарли Макли.

– Джонни у нас влюбчивый, – заметил Гомер Ван Метер. – А мне, пожалуй, три.

* * *

Билли сидела на кровати, уставясь в пол. Глаза ее блестели от слез.

– Кончай спектакль, – буркнул Диллинджер. – Распустила нюни. Ты шлюха!

– Не надо так говорить, – тихо попросила Билли.

– Разве я не прав? – гнул свое Диллинджер. – Это древнейшая профессия. Точно тебе говорю… Шлюхи были еще тогда, когда никто не грабил банков. Когда и банков-то не было.

Билли размахнулась и залепила ему пощечину.

– Не смей называть меня шлюхой! – взвизгнула она.

Но Диллинджер только ухмыльнулся.

– Правда глаза колет? Но ты ведь сама мне рассказывала. Тут нечего стыдиться. Главное, не продешевить, верно?

Билли залепила ему вторую пощечину – причем с каким-то странным удовольствием.

– А ну, прекрати, – рявкнул он. – А то пожалеешь.

– А ты не обзывайся! Не смей называть меня этим словом!

– Каким? Шлюхой что ли?

Билли ударила его в третий раз, но тут же получила сдачи.

* * *

В гостиной продолжался покер.

– Двадцать так двадцать, Гарри, – говорил Ван Метер.

– Я пас, – сказал Чарли Макли, качая головой.

– Джонни дает бабам много воли, – твердил свое Гарри Пирпонт. Он ткнул пальцем себе за спину, в сторону спальни и продолжил: – Молится на них, как на богинь. – Он выложил карты на стол и сказал: – Фул.

* * *

В спальне обстановка продолжала накаляться.

Когда Билли ударила Диллинджера и кольцом разбила ему губу, это вывело его из себя.

– Стерва, – шипел он. – Сука поганая.

Потом он ударил ее. Сильно, по лицу. Затем схватил за ворот платья, резко потянул. Материя затрещала. Билли ударила его коленом в пах, махнула рукой, пытаясь поцарапать лицо, затем залепила пощечину.

* * *

Услышав грохот в спальне, Гарри Пирпонт покачал головой.

– Никакой дисциплины, – сокрушенно заметил он. – Джонни увлекается. Нет, добром это не кончится. В один прекрасный день баба доведет его до могилы. Чего еще от них ожидать?

* * *

После обмена любезностями и тумаками, наступило то, к чему, собственно, оба и стремились. Джонни и Билли оказались в постели. Они показали себя во всем блеске.

Потом они лежали рядом и тяжело дышали. Билли тихо постанывала, вспоминая, как прекрасно и замечательно все это было.

Диллинджер оперся на локоть и посмотрел на нее. Он был в полном изнеможении.

– Надо будет повторить, – сказал он.

– Как скажешь, – отозвалась Билли. Она тоже была в изнеможении.

Он задумчиво провел пальцем по ее бедру.

– Останешься со мной? – сказал он наконец. – Будем теперь вместе. Станешь моей навечной марухой.

– Ладно, останусь, – кивнула Билли. – Но только…

– Ну?

Она посмотрела на него в упор и потом докончила:

– Я не хочу быть с тобой, когда они до тебя доберутся. Не хочу видеть этого…

Глаза Диллинджера сузились. Он пробормотал, глядя в пространство.

– Им меня не взять никогда… Я, конечно, не буду жить вечно, хотя чем черт не шутит! Может, попробовать?

И Диллинджер посмотрел не Билли с широкой довольной улыбкой.

6

26 сентября 1933 года. Мемфис, штат Теннесси.

Мелвин Первис стоял у подножия лестницы дешевого пансиона и смотрел наверх, на второй этаж.

За его спиной толпилась маленькая армия: двое полицейских в форме, шестеро агентов ФБР. У четверых были автоматы Томпсона, у остальных дробовики.

Пока все выглядело тихо-мирно. Но только пока. Первис махнул рукой, и полицейские заняли боевую позицию у лестницы. Первис начал медленно подниматься. Ступеньки лестницы слегка поскрипывали. За Первисом двинулись агенты ФБР. Скрип усилился. Первис остановился, выразительно посмотрел на подчиненных. Те виновато потупились, уставясь на свои ноги в тяжелых ботинках.

Первис продолжил восхождение один.

Он тихо прокрался по коридору и остановился у нужной двери. Присев на колено у замочной скважины, стал вслушиваться в голоса изнутри.

– Тебя обуяла жадность, – говорил мужчина. – У тебя это на роже написано. Я зарабатывал по пятьдесят штук в год. Вскрывал сейфы, как консервные банки.

– Заткнись, грязный желтый пьяница, – кричала женщина. – Это я сделала из тебя человека. И если бы не ты, моя мать не загремела бы за решетку до конца своих дней.

Первис улыбнулся. То была улыбка охотника, который наконец-то отыскал добычу.

За фанерной крашеной дверью находился враг американского народа Джордж Келли, более известный как Пулемет Келли. Он был в постели с женщиной.

Первис вставил в рот длинную тонкую сигару «Монте-Кристо». Один из подоспевших сотрудников ФБР чиркнул спичкой, помогая ему закурить. Первис молча протянул руку, и ему вложили в нее автомат. Он с удовольствием затянулся сигарой и отошел от двери на несколько шагов. Потом резким ударом ноги выбил дверь.

Он оказался в убогой комнате. На грязной кровати в ночных рубашках сидели мужчина и женщина. На стуле у кровати лежал автомат. Больше в комнате ничего не было.

Очередь из автомата Первиса прошила пол у кровати. Вторую очередь Первис пустил над головами бандита и его подруги. Электрическая лампочка, свисавшая с потолка на шнуре, разбилась со звоном.

Женщина была молода и смазлива. Она испуганно дернулась и закрылась простыней. Келли вскинул руки вверх. Он сильно струхнул. Сполз с кровати и на коленях пополз к Первису.

– Не надо, – выл он, продвигаясь к Первису. – Не стреляйте, ребята. Пощадите! – Губы его дрожали, зубы клацали, он неистово закатывал глаза, отчего белки сверкали. – Вы же Джи-Эмы, пощадите…

Это и был знаменитый Пулемет Келли.

– Ты Джордж Келли? – глядя на бандита сверху вниз, осведомился Первис.

– Я… Пожалуйста, не стреляйте. Не убивайте… Прошу вас…

Первис ударил Келли прикладом по лицу, и тот упал на пол. Первис не спеша затянулся, вынул сигару изо рта и пустил струйку дыма, который показался ему слаще ладана.

Затем он коротко отдал распоряжения своим подчиненным. Вскоре Пулемета Келли и его подругу сковали наручниками и увезли. Первис стоял посреди комнаты и держал автомат в вытянутой руке, словно запачкал его обо что-то неимоверно гадкое и теперь не хотел осквернить себя. Подошел один из агентов и забрал у шефа оружие.

Первис молча оглядывал комнату, потом обернулся к своим агентам и, усмехнувшись, произнес:

– Джи-Эмы…

– Что это значит? – удивленно спросил его кто-то.

– Правительственные агенты. Неплохо. Лично мне нравится. Надеюсь, Джон Эдгар Гувер тоже оценит это.

Он затянулся сигарой и повторил:

– Джи-Эмы…

7

Через бескрайние прерии Среднего Запада тянулась дорога. По ней, подпрыгивая на ухабах, ехала машина, в которой находились члены банды Диллинджера. Если не считать башен элеваторов на горизонте, все в этих местах было, как во времена знаменитого бандита Куонтрила – безлюдно и пустынно.

Автомобиль остановился у пропыленной, истерзанной ветрами-суховеями бензоколонки. У стены, в тени сидели на корточках двое чернокожих. Работник заправки расположился на веранде в кресле-качалке. Никто не обратил на машину никакого внимания.

Диллинджер и его приятели выбрались из машины и стали разминать руки-ноги. В мягких шляпах, плащах, лакированных туфлях, они выглядели здесь совершенными чужаками. Они немножко походили вокруг машины, потом заговорил Чарли Макли:

– Тут-то все и случилось. Узнаю эту бензоколонку. Рядом еще была фабрика…

– Ну и глухомань, – презрительно фыркнул Гарри Пирпонт, озираясь.

– А дальше по дороге начинаются элеваторы, – продолжал объяснять Чарли. – Отсюда их не видно. Но туда привозили зерно из шестнадцати штатов.

– А как насчет банков? – нетерпеливо перебил его Гарри Пирпонт. – Говоришь, их тут было двенадцать штук?

Эдди Мартин всем своим видом выражал глубокое неудовольствие.

– Говорил вам, не слушайте его, парни, – произнес он. – Угораздило же меня забраться в такую дыру!

– Не нравится, Эдди, так помалкивай, – ровным голосом произнес Диллинджер.

– Лично я не для того бежал из тюряги, чтобы этот псих кормил меня байками, – презрительно изрек Гарри Пирпонт.

– Я не псих, Джонни, – обратился Макли к Диллинджеру. – В двадцать пятом тут имелся маленький, но жирненький банк. В этих краях жили люди с деньгами.

– Были деньги, да сплыли, – усмехнулся Эдди Мартин. – Развеяло ветром прерий. Понял, старый алкаш?

– Не смей называть меня алкашом, – прохрипел Макли.

– Ну-ка дай поглядеть на твой хваленый список, – буркнул Эдди Мартин и выхватил из руки Макли листок.