Текст книги "Бесчисленные завтра"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Мы хотим избавиться от ВКМ, потому что считаем это единственным средством избавления, – говорила Илза Картер.

– Избавления от чего? Мир и так в безопасности…

– Да, как больной в каталептическом ступоре. Знаете, почему цивилизация остановилась в своем развитии? Из-за одного упущения. Спасение мира зависело от события, которое должно было произойти, но не произошло.

– Какого?

– Третьей мировой войны, – категорически заявила она. – Она должна была случиться еще сто лет назад. Но поскольку ее не произошло, мы сейчас намерены это исправить.

6

Все это походило на грубую шутку. Бриден сидел и смотрел на девушку. Он не знал, что сказать. Он не был готов к общению с явными безумцами. Речь девушки звучала вполне здраво, но слова не могли быть здравыми – и не были.

Тем не менее девушка не походила на сумасшедшую.

– Позже я расскажу вам о себе, – продолжила она. – Разумеется, я в оппозиции. Это не столь важно, но все мы в оппозиции, наша организация состоит из оппозиционеров. Иначе и быть не может, или нам не стоило бы объединяться или вступать в ряды мятежников. Только так мы можем поддерживать равновесие в обществе и не терять рассудок.

– Рассудок! – вырвалось у Бридена.

– Надеюсь, вы понимаете, что вы не в своем уме, – заметила она. – О, разумеется, вы приспособились к этому миру – к миру психопатов! Если кто-то еще и доволен жизнью, так это «ишаки» или ваша приятельница Каролина Коул там, на острове. Она счастлива просто смотреть на лампочки и нажимать кнопки, но такие специалисты сейчас в меньшинстве. Человек не будет тянуться к технике, если его не томит тайная жажда. Нынешнюю жажду утолить непросто – а при нынешнем строе совершенно невозможно. В результате мы живем в застое.

– Но безопасность… – вмешался Бриден, втайне удивляясь, что спорит с ней. – Ядерная война…

– Это реальность, с которой стоит считаться. ВКМ кое-что проглядел, Бриден. Он забыл, что наша планета – не единственная. Опасность грозит отовсюду. Сейчас, может быть, не настолько, но в конечном счете… ВКМ наверняка удивится, узнав, что мы не одни во времени и пространстве. Да, мы летали на другие планеты, но что там – за пределами? Не думаете же вы, что во всей галактике не найдется цивилизации, подобной нашей?

– Но они дали бы знать…

– Галактика огромна, – сказала Илза, – а время и пространство безбрежны. Когда-нибудь к нам прилетит межзвездный корабль, а мы – в соответствии с законом – должны будем его уничтожить, чтобы никто не нарушал нашего уединения. Все это может обернуться для нас самым незавидным образом, и лично я многое бы отдала, чтоб взглянуть на последствия. Но мне некогда ждать космических пришельцев: человечество скоро достигнет упадка и погибнет или лишится рассудка. С тех пор как ВКМ у власти, людям навязывают чуждые им социальные и психологические модели, поэтому подавляющее большинство – сумасшедшие. Этого никто не замечает, поскольку безумие стало нормой. Но помочь этому можно, и сейчас уже впору применять шоковую терапию. Прогресс остановлен. Можно доказывать, что статус-кво – идеальная утопия, если забыть, что люди развиваются. Невозможно сохранять душевное здоровье, не используя всех возможностей личности, даже когда речь идет о полнейшем идиоте.

– Если кто и ненормален, так это вы, – промолвил Бриден. – Вы представляете себе, что такое ядерная война?

Илза странно взглянула на него:

– Да, Бриден, представляю. Я ее видела, и видела последствия. – Она сдвинула брови: – Однажды на свет появился мутант, психически неполноценный: врожденное слабоумие. Его гены под воздействием жесткого облучения перепутались, по всем параметрам он был абсолютно нежизнеспособным плюс недоношенным. Несколько месяцев его держали в инкубаторе. Его отец – один из наших руководителей. Он случайно обнаружил, что детеныш-урод в результате мутации приобрел необычные способности – странный дар, доставшийся ему при рождении. Это явление до сих пор никто не исследовал. Можно определить его как предвидение, хотя это слово не передает сути. Уродец заглядывает в предполагаемое будущее и в периоды просветления рассказывает, что видел там. Именно так мы получили это оружие, – она еще раз повертела в ладони сверкающий диск, – и еще многое другое. Мы располагаем особыми телеприставками, которые помогают организации сохранять секретность. Уродец описал нам мир будущего – такой мир, где… он гораздо ближе к утопии, чем нынешний. Мы зовем этот мир Омегой – по понятным причинам, хотя он больше соответствует началу, чем завершению.

– Если будущее таково, – осторожно заметил Бриден, – зачем вам его менять? Поспешными действиями вы рискуете свернуть с пути и не достичь своей… Омеги.

– Или наоборот – наши действия приведут к ней, – возразила она. – Пока не знаю. Существуют переменные, которые нам не до конца понятны. Уродец иногда толкует о совершенно невообразимых вещах. Одно остается яснее ясного: Третьей мировой войны не избежать. Последствия скажутся очень быстро, при современном развитии техники все произойдет молниеносно. Наступит ядерный холокост, а непосредственно за ним – децентрализация государств. Следом грядет бактериологическая война; в ней выживут немногие. Зато исследования получат новый толчок, невиданный со времен Второй мировой войны. Бриден, на Омеге продолжительность жизни будет не меньше двух веков – практически без болезней, потому что патологиям там нет места. Люди смогут полностью реализовать себя. Врачи, художники, земледельцы – для них исчезнут любые ограничения. Они полетят к звездам. Гении не будут умирать, едва достигнув творческого подъема. Мутанты… они, конечно, развиваются медленнее, и в нашу эпоху у них просто не хватает времени, чтобы оказаться на пике своих возможностей. Но на Омеге и к семидесяти годам они не будут дряхлыми стариками. Там никто не станет бесполезно чахнуть!

– Ладно, – произнес Бриден, – я вас прекрасно понял. И все-таки я не согласен. Без ВКМ вам не обойтись.

– Хорошо они вас обработали! – отрезала Илза. – Заставили думать по наводке! Зачем тогда, по-вашему, нам насылать на вас повторяющийся сон?

– Вы… Что вы сейчас сказали?

– Об этом и собирался вам сообщить доктор Спрингфилд, – пояснила Илза. – Он обнаружил, что вас загипнотизировали – постгипнотическое внушение. Как видите, прежняя проработка была достаточно мощной – нам бы никогда не удалось добиться, чтобы вы под гипнозом взорвали реактор. Зато мы смогли внушить вам, что вы совершаете это во сне, при этом зная, что спите. Так мы подготавливали ваше подсознание – почву для факта, который предстоит воспринять вашему сознанию. Сейчас мы уже можем убедить вас, что правы, – а два месяца назад не могли. Если бы мы не начали менять образ вашего мышления, вы бы сейчас не сидели передо мной. Еще два месяца назад у вас была бы одна мгновенная реакция – вцепиться мне в горло.

Бриден старался удержать свое поведение и мысли под контролем.

– Вам не удастся взорвать реактор, – сказал он. – Там надежная охрана.

– Тогда, возможно, повезет вам. Вы один из доверенных физиков-ядерщиков, и у вас наверняка есть такая возможность.

– Да, я мог бы. Но не буду. Не рассчитывайте, что я сделаю это, даже под гипнозом.

– Вы единственный из всех ведущих физиков мира, кого можно попытаться убедить, – медленно произнесла Илза. – Мы выбрали вас после многочисленных тщательных проверок. Психологически вы тот, кто нам нужен. Вот что вы сделаете: возвращайтесь на остров, отдежурьте смену, а завтра прямо с утра отпроситесь в отпуск. На отдыхе мы вас окончательно убедим взорвать ядерный реактор. Когда вы вернетесь к работе, вы это совершите.

– Очень сожалею, но меня уволят уже сегодня вечером – по результатам психологической проверки. Врачи – Медицинское управление – узнают все, что вы мне тут рассказали, даже если бы я хотел скрыть это от них. А я вовсе не собираюсь скрывать.

– Они не узнают. Мне пришлось кое-чем с вами поделиться, потому что вы уже заподозрили неладное. У вас к нынешнему моменту накопилась масса вопросов – вопросов без ответа. Если бы вы вернулись на остров с таким грузом, проверка выявила бы некий сдвиг в вашей психике. Теперь же вы знаете правду; вы больше не считаете себя мутантом и воспринимаете опасность осознанно, принимая ее. Вы собирались передать наш разговор – напрасно надеетесь. До завтрашнего утра вы даже не вспомните о нем – пока ваш регулятор не напомнит вам. Так мы убережем и себя, и вас, пока вы будете на острове.

– Мой регулятор?

– Тот, кто вас загипнотизировал. Тот, кто навевает вам сны. И тот, кто появился на телеэкране в кабинете Спрингфилда. Он и погрузил вас в мнемоническую амнезию в тот момент, когда я убивала доктора. Видите, Бриден, у нас нет сострадания. Мы бы предпочли по-хорошему, но не можем полагаться на случай. Ваше сегодняшнее дежурство может существенно угрожать нам, но мы сознательно идем на риск, потому что нуждаемся в вас, учитывая ваше место работы. Итак, вы забудете об этом разговоре. Ваш разум избавится от терзаний, хотя вы и не будете осознавать, что получили ответы на свои вопросы. Не думаю, что хоть один из тестов сможет выявить гипноз, осуществленный вашим регулятором.

Она опустила руку с диском, и линза пропала из виду. Бриден неуловимо наклонился вперед, одновременно отставив одну ногу.

– У моей жены скоро будет ребенок, – произнес он. – Я не хочу, чтоб он появился на свет посреди ядерного хаоса. Вы можете сколько угодно твердить о своей правоте, но я-то вижу, что вы ненормальны. Поэтому…

– Даже если ваш сын – или дочь – не окажется слабоумным, он в любом случае будет душевнобольным из-за того, что вырастет под гнетом ВКМ. Разве вам не хотелось бы, чтоб ваш ребенок жил в мире, не знающем болезней, в духовно свободном обществе? Чтобы он мог рассчитывать по меньшей мере на два столетия жизни? Бриден, если бы ВКМ не удушил Третью мировую войну в самом зачатке, медицина уже шагнула бы на тысячу лет вперед. Мы бы забыли само слово «болезнь»…

От телеэкрана послышался голос, и в первое оглушительное мгновение Бриден не поверил своим ушам, но глаза послушно признали то, что отказывался воспринять разум, – лицо Маргарет, его жены. Она произнесла:

– Прости, милый, но у меня не было другого выхода. Я уже давно сделала свой выбор.

Бриден не сводил с нее глаз:

– Так ты мой… регулятор? Это ты гипнотизировала меня?

– Да, Джо.

– И ты состоишь в этой… шайке психов?

– Да, Джо. Но тебе стоит побольше узнать об этих… психах, прежде чем ты примешь решение. Они уникальные люди, позволившие себе перешагнуть границы. Понятно, что их возможности ограничены: непросто вести секретную деятельность под носом у властей. Но в физике, химии, медицине, бактериологии им нет в мире равных.

Рот Бридена непроизвольно дернулся.

– Маргарет…

Он растерялся.

Взгляд жены остался неподвижен. Она продолжила:

– Например… Да, наверное, пора тебе рассказать, милый…

– Прямо сейчас? – предостерегающе вмешалась Илза.

– Да. Послушай, Джо. Биологи представили мне полный отчет о моем состоянии здоровья. Они убеждены, что дела обстоят наилучшим образом. Но наша… шайка психов провела дополнительные тесты с помощью реагентов, которые Комитету даже не снились. Пройдет не один год, пока он разрешит медикам их изобрести, но… но я…

Илза сидела неподвижно, ее глаза безжалостно блестели. Бриден рывком поднялся и подошел к экрану.

– В чем дело, Маргарет? – спросил он.

– Карцинома.

– Рак… – вырвалось у Бридена. – Они лгут!

– Нет. Не лгут.

– На ранней стадии… излечимо…

– Только не с нашей медициной. Бактериологические и вирусные исследования остаются под запретом – это для тебя не секрет. В мире будущего, на Омеге, рак смогут лечить, но Уродец не знает, каким образом. Технологии ему неподвластны, он не в состоянии заглянуть в микроскоп грядущего и рассказать нам, как получить антитела. Необходимо отыскать средство здесь и сейчас, но я, наверное, умру, не дождавшись этого, а наш ребенок унаследует раковую предрасположенность. Перед смертью мне непременно хотелось бы знать, что карциноматоз любой степени тяжести все же излечим.

– Маргарет, – произнес Бриден и смолк.

Она кивнула.

– Да-да, я о ребенке. Джо, ты ведь и сам мог оказаться раковым больным или страдать от другой, пока неизлечимой болезни. Знай – я не отказала бы тебе в эвтаназии, поэтому сейчас без всяких колебаний…

Дальше Бриден не расслышал: мир вокруг него погрузился в белое молчание.

Неожиданно белизна и тишь рассеялись, и он обнаружил, что сидит в реактивном самолете, летящем на запад. Далеко внизу простирался Тихий океан, а стремительный лайнер будто нацелился на закат. Бриден попытался вспомнить, чем он занимался после того, как ушел от Де Анцы, но скоро оставил эту затею. Откуда-то из глубин сознания всплыли картины театра, ресторана…

Он подумал: «Отдежурю ночь – и в отпуск. Поеду к Маргарет. Может, хоть с ней меня не будут одолевать сны. Нельзя, чтобы Медуправление узнало об этих снах!»

Ортега раздраженно покосился на экран:

– Я очень, очень занят, Илза. Поступила новая информация от Уродца. Я пока не знаю, как к ней относиться.

– Я ненадолго. Дело не терпит отлагательства. Брат Бридена, Луис, и физик по фамилии Де Анца сегодня посовещались, и у них возникли кое-какие вопросы. Они оба собираются навестить меня. Мы же не можем убить и их – лишний шум нам ни к чему. Может начаться расследование, и нас обнаружат.

– Надо бы убрать их.

– Ортега, они пригодятся нам на Омеге – и тот, и другой. Конечно, с ними еще предстоит много работать, но они выдающиеся специалисты, особенно брат Бридена. Он, кстати, мутант. Мне кажется, если есть другие пути, убивать не стоит.

– Мы не можем допустить расследования по этому делу. Бриден должен остаться работать в реакторе.

– Да, – кивнула Илза. – Регулятор его загипнотизировал, и Бриден вернулся на остров. Он по-прежнему боится потерять место, поэтому не проговорится о снах. Все остальное он позабыл, и мне представится удобная возможность покопаться в его подсознании. Завтра в нужный момент он все вспомнит, но к тому времени мы уже приберем его к рукам. Убедить его будет далеко не так просто, как нам казалось. Несомненно, между ним и братом существует серьезное соперничество… – Она вдруг задумалась. – Постойте, у меня возникла идея. Мне подумалось: может, попытаться сыграть на их конкуренции, чтоб подтолкнуть Бридена в верном направлении?

– Наш главный козырь не в этом.

– Он теперь знает, что у его жены рак, – продолжила Илза. – Возможно, жалость подхлестнет развитие событий, а может, и нет. Никто не знает в точности, а меж тем мы должны склонить его на нашу сторону, пока он в отпуске. Когда Бриден вернется к работе, его задача – взорвать реактор.

Ортега нетерпеливо произнес:

– Илза, вся надежда на тебя. А я сейчас обрабатываю новые сведения, я занят с Уродцем.

– Вы его лечите?

– Не совсем. Я… в общем, расскажу позже, когда выясню подробности. Но… дар Уродца – не в предвидении. Он видит вовсе не будущее.

Илза удивленно уставилась на доктора:

– Разве Омега – не мир будущего?

– Я не знаю, что это за мир, – ответил Ортега, – но, думаю, мы скоро все выясним.

Прошло шесть часов, а Ортега все еще возился с аппаратом. Он пока не понял назначения этого механизма, но послушно следовал указаниям Уродца. Тот неподвижно покоился в резервуаре с закрытыми глазами, изредка пошевеливаясь, а иногда надолго замолкая. Впервые период его мысленного просветления был столь продолжительным, хотя и стоил мозгу немалых усилий – дважды Уродец принимался рыдать, находясь на грани нервного истощения.

Тем временем работа над аппаратом понемногу продвигалась. Прежде такое было им не под силу, теперь же Уродец мог описать, что видит на Омеге. Он и раньше рассказывал о совершенно невообразимых механизмах, но ни разу не дал отцу даже набросков их конструкций. Сейчас он наблюдал за строительством подобной машины, происходившим, судя по всему, на Омеге, и передавал Ортеге все нюансы ее создания, а доктор шаг за шагом воспроизводил их у себя в лаборатории.

– Ток, – произнес Уродец после долгого молчания. – Подключи ток.

Ортега соединил провода и включил реостат. Уродец потребовал:

– Еще. – И через некоторое время: – Еще сильнее.

Когда он в очередной раз велел увеличить напряжение, Ортега возразил:

– Нельзя. Мы и так уже превысили норму потребления. Нас могут вычислить.

– Нужно больше. Он пытается…

Ортега подвинул реостат вперед на одно деление. Уродец комментировал:

– Все изменилось. Даже смешно. Они словно ополоумели. Теперь они гоняются за… кем-то вроде бизона.

– Ополоумели?

– Постой, вот снова эта машина. Еще напряжения. Еще… Он велит нагнетать мощность.

Ортега стиснул зубы и, опасливо посмотрев куда-то вверх, повернул рукоятку до конца. Неожиданно в помещении раскатисто прогремел чей-то голос:

– Алло. Алло. Вы меня слышите? Вы меня слышите? Алло!

– Я вас слышу, – ответил Ортега. – Откуда вы говорите?

– Вы меня слышите? Алло!

– Призраки подступают, – пробормотал Уродец. – Я больше не… не могу…

– Алло! Ваш аппарат не завершен, либо его надо настроить. Не удается связаться с разумом-проводником…

– Призраки. Пожирают. Мне нужно…

– …пытаемся связаться с вами. Мы в силах помочь. Нам известны ваши затруднения – мы узнали о них через разум-проводник вашего мутанта. У нас в руках ядерная энергия; мы подчинили ее себе и хотели бы…

– Призраки подступают… Я не хочу… Мозг открыт… Нет, нет, не надо…

Пот струился по лицу Ортеги. Он перевел взгляд с монстра на аппарат, затем снова взглянул на Уродца. Голос гремел:

– Необходима настройка связи, иначе общение будет затруднено: я вас не слышу. Что случилось с разумом-проводником? Мы потеряли с ним контакт.

– Призраки…

– Мы располагаем ядерной энергией. Мы в силах помочь…

– Теперь лучше. Я снова вижу Омегу. Или… нет… это не она…

– …ядерной энергией…

– Там, где была Земля… вспышка… светлая вспышка… как солнце. Произошла цепная реакция… да, по всей видимости…

– …помочь вам освободить атом…

– Раньше была одна Земля! Одна Земля!

7

Рыхлое лицо на телеэкране сохраняло невозмутимость. Его обладатель, несомненно, был азиатом. Действительно, отец Филиппа Йенга был родом с Тибета, и сыну передалась та особая гималайская безмятежность, равно как и ум – извилистый, словно критский лабиринт. Это был грузный, одутловатый человек, чьим коньком оставалась логика, хотя в последнее время он мало практиковал. Примкнув к организации, он пробавлялся случайными доходами, а в оставшееся время прорабатывал сложные вероятностные планы, которые ему предлагались. Он был разносторонне образованным дилетантом и сейчас обсуждал вопросы психиатрии с Илзой Картер.

– Я приехал туда, как только смог, – рассказывал он. – Когда Ортега перестал отвечать на мои телевызовы, мы решили, что ВКМ засек наше укрытие. Я отправился туда с одним никчемным сотрудником и заслал его внутрь. Оказалось, это не ВКМ. Все вышло из-под контроля, Илза.

Девушка отвернулась от экрана, чтобы мельком взглянуть на двух мужчин, неподвижно сидящих у дальней стены.

– Плюс эти двое, – добавила она. – Ты получил от меня сведения относительно Майкла Де Анцы и Луиса Бридена?

– Да, получил.

– Они пришли ко мне пять часов назад. Они ни о чем не догадываются, но им показалось, что с Джозефом Бриденом что-то случилось. Они узнали, что он заходил к Спрингфилду, что потом Спрингфилд умер, и потребовали подробностей. Я не решилась открыться им. Я ввела обоим тот – помнишь? – новый анестетик и погрузила в каталепсию. Теперь сижу и жду связи с тобой или с Ортегой.

Йенг моргнул крохотными глазками.

– Хорошо, Илза, я учел и этот фактор. Переправь их к Ортеге.

– Но они…

– Так проще всего. Передвижение скоро ограничат: неокультуралисты слишком уж шумят в последнее время. ВКМ решил их немного прижать – отсюда и возможные запреты: визовый режим, торговый таможенный досмотр. Обычное дело, три года назад тоже вводили такое эмбарго, но сейчас оно для нас – серьезная помеха. Сами неокультуралисты совершенно безвредны для ВКМ, но их развелось предостаточно, а Комитет даже не предполагает, что все эти беззубые группировки – идеальное прикрытие для оппозиции.

– Если наложат эмбарго, мне их не переправить под анестезией, даже в лабораторию Ортеги.

– Я уже послал тебе поддельные паспорта. Действуй по плану «пять дробь четырнадцать». Поняла?

– А, этот… ладно. Так что случилось с Ортегой?

– Пока точно не знаю, – ответил Йенг. – Пытаюсь протащить сюда одного из наших спецов, чтобы он выяснил причину. Никого подходящего поблизости не оказалось, а пробраться сюда непросто, к тому же нам нельзя рисковать. Илза, когда я проник к Ортеге, то застал его в истерике, а Уродца – в столбняке. Там же я нашел некое самодельное устройство, вещавшее мужским голосом. Связь односторонняя, то есть мы того человека, кто бы он ни был, слышим, а он нас – нет. Я думаю, что он с Омеги.

– Но, Йенг… Что же там все-таки произошло?

– Насколько я понял, – тщательно подбирая слова, ответил Йенг, – Ортега собрал этот аппарат – хотя и непонятно, каким образом, поскольку он не разбирается в технике. Вероятно, под руководством Уродца. Потом стряслось что-то такое, отчего у Ортеги начался приступ буйства, и он напал на Уродца.

– На своего сына?

– Случай нередкий, – отозвался Йенг. – Не стану вдаваться в нюансы, связанные с подсознанием. Короче, от перенапряжения или потрясения на Ортегу нашло кратковременное помрачение рассудка. Я дал ему успокоительное, но до сих пор опасаюсь за его состояние. Надеюсь все же, что он здоров и это скоро пройдет. Уродец… он тоже испытал шок – наверное, когда отец напал на него. Он погрузился в своего рода защитный ступор, не желает ни разговаривать, ни слушать, ни открывать глаза. А аппарат все трещит без умолку…

– А что он говорит?

– Он требует, чтоб мы закончили сборку механизма, но не может объяснить, как это сделать. Вероятно, он видел наш мир лишь урывками и не до конца улавливает разницу в уровне развития. Например, не все его слова нам понятны – скорее всего, технические термины. Несомненно, общение происходило через Уродца, но сейчас он нам не помощник.

– Вот это новость, – опешила Илза. – Йенг, ты понимаешь, что вся ответственность теперь ложится на тебя?

– Приходится признать, – согласился Йенг. – Хотя я силен не в действиях, а только в их разработке на бумаге. Но теперь… Что ж, приложу все усилия.

– Что делать с Джозефом Бриденом? Завтра?

– О-о… нельзя его упускать. Нелегко будет управиться.

– Попробуй через регулятора.

– Спасибо за идею. Когда получишь документы, тащи Де Анцу и Луиса Бридена ко мне. Рискованно, конечно, но…

– Я возьму охрану.

Толстые щеки Йенга заколыхались, когда он кивнул.

– Надеюсь, у тебя все получится, Илза, – добавил он. – Случись что – как мы будем обходиться без тебя?

Когда доставили пластиковые диски, Илза подошла к окну и посмотрела на улицу. На другой стороне уже ждали два стрелка: они будут сопровождать ее на протяжении всей операции и в случае необходимости применят оружие. Убьют сначала Илзу, затем Де Анцу и Луиса, а потом и себя. Говорящих свидетелей не останется. ВКМ, возможно, что-то и заподозрит, но доказательств у него не будет, и с того момента вступит в действие вспомогательный план, выводящий на ложный след. Тем не менее замысел оставался невероятно рискованным, и любая оплошность могла привести к непредсказуемым последствиям.

Илза придирчиво оглядела две мужские фигуры, застывшие на стульях без движения, затем прошлась по комнате, внося поправки. Она еще раз сверила нынешнюю окружающую обстановку с той, при которой гости были усыплены. Нигде нельзя допустить фальши: при пробуждении они не должны заподозрить, что прошло так много времени.

Часы – вот загвоздка. Илза взяла Де Анцу за запястье и перевела стрелки его часов вперед, на верное время, а часы Луиса Бридена оставила как есть. Потом она снова уселась на свой стул, убрала диски в ящик комода и отыскала замаскированную кнопку. Илза несколько раз надавила ее через равные промежутки времени – свет послушно вспыхивал и гас вслед за нажатиями.

На этот раз задерживать дыхание было необязательно. Комнату заполнил газ-нейтрализатор, без запаха и вкуса. Мужчины на стульях шевельнулись. Луис произнес, словно заканчивая фразу:

– …вероятно, делал какие-то пометки.

Илзу объял приступ паники: она успела забыть, о чем говорил Луис пять часов назад. Илза уставилась на свои ногти, внушая себе: «Я могу с этим справиться… запросто. Есть масса способов…» Де Анца рассматривал что-то позади нее. Нашел несоответствие? Что там могло измениться за пять часов?

«Отвлеки же его!»

Она потянулась к столику напротив, передумала и будто невзначай отвела назад руку. Ваза с цветами, стоящая рядом на подставке, опрокинулась, и вода пролилась Илзе на брюки.

Одежду, конечно, шили из водоотталкивающей ткани, но рыцарство еще не окончательно вышло из моды. К тому моменту, как общими усилиями уборка была закончена, Де Анца совершенно забыл о предмете своего пристального интереса, а Луис смог разъяснить, что имел в виду.

Телевизор подал звуковой сигнал. На экране появилось лицо, не узнать которое было невозможно, – один из верховных членов правления ВКМ. Он внимательно оглядел комнату и произнес с интонацией, хорошо знакомой любому человеку планеты:

– Мы получили ваше сообщение, Илза, и ждем этих людей. Приезжайте, но сохраняйте строжайшую секретность.

Экран погас. Никто бы не заподозрил в изображении подлог, потому что оно было настоящим: нарезка кадров из выступлений руководителя, склеенных таким образом, что движение губ соответствовало сказанным словам. Голос тоже был подлинный, но для получения нужных фраз звуковые модуляции пришлось определенным образом скомпилировать. В архиве организации хранились десятки поддельных видеопосланий на разные непредвиденные случаи, а для плана «пять дробь четырнадцать» подошло именно это. От Илзы не укрылось, какое впечатление произвело оно на Де Анцу и Луиса. Она улыбнулась и обратилась к ним уже другим тоном:

– Вот так. Извините, но раньше я не могла вам сказать. Ждала указаний.

– Но… – замигал Де Анца, – я не понимаю. А что происходит? Разве ВКМ…

Илза достала из комода пластиковые документы и, поигрывая ими, заявила:

– Я работаю в полиции. Вы, надеюсь, слышали – строжайшая секретность. Так и есть. ВКМ хочет поручить вам некое тайное задание. Вы согласны?

Оба машинально кивнули.

– Конечно, но ведь… у нас разная специализация, – засомневался Луис. – Хорошо ли вы подумали…

– Сами все увидите, – прервала его Илза.

В ее задачу входило только доставить гостей в лабораторию Ортеги – дальше ими займется Йенг.

– Если вы готовы, пойдемте.

Растерянные, они встали и послушно спустились по лестнице вслед за Илзой. Когда все трое вышли на улицу, Илза окликнула водителя монокэба. Два стрелка отправились следом, держась на почтительном расстоянии. Теперь можно было перевести дух: пока все складывалось удачно.

В рощице за городом Илза закапала своим спутникам в глаза белладонну – это вернее, чем повязка – и оставшуюся часть пути сама вела их по тропинке. Замаскированная дверь автоматически открылась при их приближении. В подвале Илза ввела им средство, содержащее пилокарпин, чтоб нейтрализовать действие белладонны, и отправилась разыскивать Филиппа Йенга.

– Я их доставила, – сообщила она, когда Йенг наконец появился и они уселись поговорить в одной из тесных комнатушек.

Их подземный штаб нельзя было назвать просторным – слишком велик риск обнаружения. Но гораздо большая опасность таилась в утечке энергии, которую ВКМ мог вычислить, а потом проследить, куда она расходуется.

Филипп Йенг сидел, откинувшись на спинку, похожий на фигурку смеющегося Будды, хотя его лицо было совершенно бесстрастным. В полном молчании он потягивал коктейль и курил сигарету.

– Ну, что дальше? – спросила Илза, теряя терпение.

– Ах, да, – очнулся Йенг, – извини. Я одновременно прокручиваю в уме десяток разных вариантов и набросков, которые пока невозможно внятно изложить. Сложно поддерживать связь с реальностью, нужна полная концентрация. Теперь я почти представляю, как ламы проводят дни напролет в созерцании нирваны. Я не очень-то гожусь для такой работы, Илза.

– Никого лучше все равно нет, – возразила она. – И ты не последний в нашей организации.

– Откровенно говоря, мы все ходим по лезвию ножа. Если не сейчас, так в будущем, когда наша программа вступит в силу. Итак, Де Анца и Луис Бриден… Значит, они уже здесь?

– Да. У нас не хватает людей, Филипп. Может, лучше их сразу убить?

– Не думаю. Пойми, Илза, это не малодушие. Иногда устранение бывает просто необходимо. Про нас сказано: «не мир, но меч». Однако я подумал об ущербе. Эти люди могут быть нам весьма полезны из-за их интеллекта.

– Нам или ВКМ?

– Некоторых мы ведь можем убедить. Неразумно убивать этих, даже не попытавшись уговорить вступить в наши ряды.

– У меня нет времени на словопрения, – резонно заметила Илза. – С ними наверняка придется повозиться.

– И у меня нет. Сейчас ни у кого здесь не найдется на это времени. Но потом мы сможем к ним вернуться. Пусть пока побудут под воздействием наркотиков, так безопаснее. Кто знает, не окажутся ли они скрытыми оппозиционерами, особенно Луис Бриден – он ведь мутант, если я не ошибаюсь? Можно попробовать оказать на него психологический прессинг. Если есть доступ к их досье, добудь эту информацию. Но теперь, когда они на месте, оставим их. Сейчас надо решать проблему с Уродцем и аппаратом Ортеги.

– Так ничего и не придумал?

– Кое-что, – медленно вымолвил Йенг. – Но доказательств нет. Даже эмпирическая логика тут не годится. Условно можно считать, что голос, исходящий из механизма Ортеги, поступает к нам с Омеги; но Омега – вовсе не будущее, как мы раньше думали.

– Другая планета?

– Та же планета. Это Земля, та же самая, но где мы сейчас… НЕ находимся.

Безмятежное лицо Йенга озарилось слабой улыбкой. Илза непонимающе смотрела на него.

– Это одно из потенциальных будущих времен нашей Земли, – пояснил он. – А для людей с Омеги – вот оно (тут Йенг с силой топнул ногой), одно из возможных будущих времен. Другой вариант вероятности. Омега – это Земля, избравшая иной путь развития, повернувшая не в ту сторону на одном из перекрестков прошлого. От голоса из механизма я узнал, что на Омеге была Третья мировая война; в отличие от нашего мира ее никто не предотвращал. Я пока не могу беседовать с тем человеком, но могу его слушать, а потом сопоставляю слова и делаю выводы. Пока самый важный из них такой: ядерная энергия не столь опасна, как у нас принято считать. Цепная реакция не в состоянии разрушить всю планету, поэтому мы можем разрабатывать дальнейшие планы. В худшем случае мы лишь немного продырявим материю – не более.