Текст книги "Бесчисленные завтра"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Одна чаша весов неминуемо опустилась, но ВКМ наложил свою длань и выравнял баланс. С тех пор, за сто лет, хватка Комитета ничуть не ослабла.

4

Конечно, не обошлось без доли новизны – все-таки с сорок седьмого года Нью-Йорк сильно изменился. Тем не менее он вовсе не был тем манящим, удивительным мегаполисом, который получился бы в результате внедрения парагравитации, антигравитации и антивещества. При возведении города охотно использовали новейшие сплавы; все старые кварталы были снесены еще около полувека назад. Застраивали только те из них, что избежали атомной бомбардировки, – от них не осталось ничего, кроме знакомых названий. Например, Шестую трассу все обозначали не иначе как Бродвей, и даже топография не в силах была этому помешать.

Вертолет доставил Бридена на Тихоокеанскую морскую базу, а уже оттуда реактивный самолет домчал его через водное пространство и материк до восточного побережья. Перелет с запада на восток показался ему коротким: скорость была достаточной, чтобы почти устранить временной лаг.

В Нью-Йорке стояло раннее утро. Рабочий день еще не начался, и Бриден не знал, застанет ли Луиса в его кабинете.

Тот оказался на месте. На телеэкране появилось темное бесстрастное лицо, и голос Луиса произнес:

– Здорово, Джо. Уже отдежурил?

– Да, до вечера свободен. Позавтракаем?

– Уже, – сообщил брат. – Впрочем, это было несколько часов назад, и я почти проголодался. Выпью кофе с сэндвичем. Сегодня запарка! Ты где? Сейчас посмотрю… – Он взглянул на экран своего визора, где высветилась карта. – Вот, в Мюррей-Хилл. Устроит?

– Вполне, – ответил Бриден и отключился.

Мысль о завтраке вызвала у него тошноту. Он закурил еще одну седативную сигарету и направился к ближайшему пневматическому терминалу, по дороге рассматривая рекламные щиты и пытаясь таким образом отвлечься от лишних мыслей.

За завтраком в Мюррей-Хилл Бриден никак не мог приступить к главному. К тому же он и сам не знал, что стоит рассказывать, а что нет. Он вяло отвечал на вопросы брата, ковырялся в тарелке, пока Луис оживленно выкладывал последние сплетни о своей работе. Он получил профессию бактериолога; многие мутанты, так или иначе, посвятили себя медицине.

– Атипичный вирус, – рассказывал Луис, что-то вырисовывая на поверхности стола. – Разумеется, это ничего не меняет, зато безошибочно показывает, что он далеко не безвреден. Исследования, увы, запрещены, а зря. Пока вирус не вызовет как минимум эпидемию, его можно только наблюдать. А вот когда мы дождемся эпидемии, запрет снимут и нам просто поручат его изучать. Тогда-то мы и дадим бесенку название.

Бриден смотрел на брата. «Да братья ли мы?» – подумал он. Родители общие, это верно, но кровь по венам течет разная. Какой из мутанта родственник? Луису по-прежнему необъяснимо и неизменно везло. Похоже, ему почти нравилось быть уродом!

Бриден сам поразился такой мысли. Что не так меж ним и Луисом? Такое чувство ему… в новинку. Раньше он не испытывал к Луису неприязни. Да и сейчас нельзя было так сказать. Но в присутствии брата Бриден почувствовал себя неловко, беспокойно, стесненно. Почему же? Ведь он добился в своей области успехов ничуть не меньших, чем Луис в бактериологии.

Однако ему пришлось потратить на это гораздо больше усилий – вот оно! Как если бы у них обоих от рождения были данные для машинописи, но мутация Луиса обеспечила бы ему лишнюю пару рук. Вроде ерунда, а все-таки несправедливо. Люди ведь равны по определению. Хотя, конечно, ни о каком равенстве и речи быть не может. Всему виной слепой случай, определенное сочетание генов. Неожиданно Бридену смертельно захотелось хоть в чем-нибудь обойти брата – не важно в чем!

Темные дружелюбные глаза Луиса были устремлены на него.

– О чем замечтался? – спросил он. – Я только что сказал, что у тебя по руке ползет возбудитель бубонной чумы, а ты кивнул и ответил: «Да-да, конечно». Какие-то неприятности?

– Неприятности? – переспросил Бриден. – Нет. С чего ты взял?

– Не знаю. Понятия не имею, зачем ты наведался ко мне, вместо того чтобы по пути заглянуть в Колорадо. Все же Маргарет там, а не здесь. Надеюсь, у вас с ней все нормально?

«Только этого не хватало», – подумал Бриден и отважно улыбнулся.

– Успокойся, я просто жду не дождусь своего недельного отпуска. Работы много, устал. Со всяким бывает.

– Ага, – недоверчиво согласился Луис. – Ваши медики – надеюсь, они там соображают, что к чему?

– Я здоров.

– Ну да, я же не эскулап. Но сейчас медицина, пожалуй, слишком традиционна. Я понимаю, так надо. Но я бы больше доверял старику Спрингфилду, чем всем остальным. В нем всегда было что-то от знахаря. Я к тому, что человек вроде него… – Луис замялся. – Эффективность – это превосходно. Но сам человеческий организм не так уж превосходен. Терапевт, не чурающийся нетрадиционных методов и знающий толк в психиатрии, вполне мог бы составить конкуренцию вашим безликим и бездушным врачам на базе.

– Я же сказал, что здоров, – упрямо повторил Бриден. – Стоит тебе с кем-нибудь встретиться, и ты уже готов брать у него кровь на анализ и искать в ней вирусы.

– Я – нет. Я ведь бактериолог. Человек для меня – просто та или иная среда. Взгляни на ту крошку. – Он указал на симпатичную девушку за соседним столиком. – Гипертироидный тип. Представляю, какой рассадник она для определенного вида бактерий – и это моя первая мысль. К счастью, у меня есть и другие инстинкты.

Он стал оценивающе разглядывать девушку, но та не обращала на него никакого внимания. Луис вздохнул и повернулся к Бридену.

– Сегодня утром меня агитировали вступить в одну неполитическую группировку, – сообщил он. – Неокультуралисты. Слыхал про таких?

Бриден покачал головой:

– Они популярны?

– Так себе. В последнее время появилась уйма подобных объединений. У людей словно чесотка. Если даже у них ничего не зудит, то непременно мерещится. Неизлечимая, по-моему, болезнь. Опоясывающий лишай не лечится, а вроде бы должен. То же – с зудом в группах людей. Наверное, есть особый социальный вирус. Как ты думаешь, Джо, это не опасно?

Бриден изумленно воскликнул:

– Нет конечно! Откуда опасность-то?

– От людей, у которых зуд, – пояснил Луис. – Сами по себе они безвредны. Стоит блоку разрастись, ВКМ тут же его прикроет. Но мне интересно… Впрочем, я не физик. Я ничего у тебя не спрашиваю – знаю, ты на секретной работе. Просто интересуюсь как бы между прочим: ты ничего такого не слышал?

– Например, о чем?

– Вот этого-то я как раз и не знаю. В общем, опасность. Я думаю, от тебя бы не укрылось, если бы стали принимать дополнительные меры предосторожности.

– Конечно, я бы сразу узнал, – еще больше удивился Бриден. – Но, думаю, тебе не стоит забивать этим голову. Никто не собирается сбрасывать атомную бомбу на нашу базу.

Луис опешил:

– Боже, да я и не думал… Просто мне показалось, что беспорядков прибавилось. Всякие организации, группировки. Эти парни очень убедительно болтали про межпланетные запуски.

– Это запрещено.

– Говорить же не запрещено. Я решил, тут что-то нечисто.

– Межпланетные запуски были прекращены восемьдесят пять лет назад, – заметил Бриден. – Так?

– Да, – согласился Луис. Он порывисто и, очевидно, непроизвольно прикоснулся к серому родимому пятну на виске. – Мы полетели на Луну, потом на Марс…

– И на Венеру, – подхватил Бриден. – И только на ней мы обнаружили разумную жизнь – цивилизацию земноводных. Они не знали ни ядерной энергии, ни даже реактивных двигателей. Поэтому Венеру лучше оставить в покое. А еще лучше вообще не высовывать носа с Земли – тогда все базы будут у ВКМ под контролем.

– Слышал и такое мнение. Вдруг кто-нибудь развернет на Луне базу, и оттуда полетят бомбы. Проблема в том, что…

– …это вполне осуществимо, – перебил Бриден. – Все дело во временно́м разрыве. Прежде чем мы сможем засечь и уничтожить межпланетную базу, от наших центров ничего не останется. А несколько управляемых космических кораблей способны бомбардировать Землю и при этом настолько быстро двигаться по орбите, что мы не сумеем их вычислить.

– Так вот, наши неокультуралисты считают, что на Луне необходимо построить под эгидой ВКМ предприятия и космодромы. Особенно они напирали на руководство ВКМ.

– В общем, экстремисты, – подытожил Бриден.

– И таких очень много. В последнее время группировки сильно расплодились.

– Все равно межпланетные запуски никто не разрешит…

– Ты меня-то не убеждай, – прервал его Луис. – Мы все тут очень уязвимы, даже под крылышком ВКМ. Если живешь в большом городе, хочется стопроцентной уверенности, что никто не будет изготавливать бомбы и сбрасывать их или, например, создавать базы. Это лично мое мнение.

Всезнающий, небрежный, самодовольный Луис сидел напротив, и Бридена вдруг захлестнуло странное чувство, неожиданное и необъяснимое. Оно отскочило бумерангом, вылившись в волну – гнева? – оставив Бридена ослабленным и растерянным.

– Мне пора на самолет, – отрывисто произнес он.

– Хорошо, малыш, – поднялся Луис. – Передавай привет Маргарет. И вообще, звони в любое время, ясно?

– Ясно, – ответил Бриден.

Он проводил Луиса до дверей, вернулся, но, отойдя всего на несколько шагов, оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на брата, исчезающего в толпе среди людских потоков на транспортерах.

Что дальше? Бриден попытался сосредоточиться на настоящем, но мысли упрямо забегали вперед, к моменту, когда придется возвращаться на тихоокеанский остров. Именно тогда Бриден понял, что его так мучило. Он боялся наступления ночи. Он боялся повторяющегося сна, который приходил по ночам.

Зрелость приносит новые сложности. Бриден уселся в телебудке и стал листать страницы директориев, мелькающие на экране. В детстве не было никакой ответственности. Ему вовсе не хотелось вернуть то время; зрелость вознаграждает по-своему, а чувство безопасности надо заслужить. Теперь эта с трудом добытая надежность ускользала из-под ног, и не было ни отсрочки, ни прочного укрытия, ни человека, которому можно довериться в данном случае. Вероятно, он сам допустил оплошность, и, может быть, непростительную. Нельзя просто пойти и выложить свою небылицу медицинскому руководству. Они, конечно, посочувствуют и постараются его побыстрее вылечить, но с должности точно снимут. Другого выхода у них нет.

Может, к Майку Де Анце?

Бриден был дружен с Майком еще с университета; тот тоже стал физиком-ядерщиком. Они до сих пор часто пересекались, и на Майка в первую очередь можно было положиться в трудной ситуации. Этот упитанный блондин с открытым взглядом тратил свою неиссякаемую энергию на все, что подвернется под руку, и никогда не отказывал друзьям, нуждающимся в его поддержке. Майк Де Анца наверняка придумает что-нибудь дельное. В любом случае он никому не растрезвонит, а от этого сейчас практически зависит жизнь.

Успокоившись, Бриден вызвал Де Анцу звонком, но не застал его, и никто точно не знал, когда Майк вернется.

Тогда – Маргарет? Нет. Невозможно свалить подобный груз на ее плечи в такое время. Луис тоже не подходит, этот вариант Бриден уже опробовал. Кэрри Коул – нет! Кто же тогда?

Никто. Нет такого человека рядом.

Может, обратиться к тому, кто не совсем рядом? Например, к Спрингфилду? Бриден не виделся со старым врачом уже двенадцать лет. Тот и вправду был столь оригинален, что медицинское руководство ВКМ его не очень жаловало.

Напряжение становилось нестерпимым. Надо хоть с кем-то посоветоваться. Пусть будет Спрингфилд.

И Бриден отправился к Спрингфилду.

Доктор Сэм Спрингфилд жил на окраине. Это был сухопарый седовласый старик семидесяти трех лет, с морщинистыми набрякшими веками и темными пятнами на коже рук. Его кабинет едва ли можно было назвать приличным – скорее, убогим. Доктору помогала единственная медсестра – усталого вида женщина с неправдоподобно рыжими волосами. Она исполняла и обязанности регистраторши.

Медсестра доложила о приходе Бридена и вышла. Тот поздоровался со старым врачом за руку, удобно устроился в пластиковом кресле и теперь курил, а Спрингфилд его изучающе рассматривал.

– Седативная, – кивнул он на сигарету. – С чего вдруг, Джо?

– Об этом я и хочу с вами поговорить. Но разговор не для чужих ушей, и прежде мне хотелось бы заручиться вашим обещанием никому его не передавать. То есть абсолютно никому.

Спрингфилд растерянно моргнул.

– Ты что имеешь в виду? Убийство при отягчающих обстоятельствах? Дай-ка пощупаю твой пульс.

– Пока не надо, прошу вас. Для этого можно найти другое время. Но я настаиваю, док: у меня очень ответственная должность, и, если у меня найдут неполадки со здоровьем, тут же уволят.

– Знаю я, что у тебя за должность, – заметил Спрингфилд, – вижусь иногда с Луисом. Но он никогда даже не намекал, что ты болен.

– Я… я здоров – физически. Иначе врачи на базе давно бы меня вычислили.

– Психически?

– Вы ведь давно занимаетесь психиатрической практикой?

– Да, но сейчас гораздо меньше. Я уже старый, Джо, и предпочитаю не напрягаться. К тому же все исследования запрещены, кроме традиционных направлений.

– Так уж и запрещены? – усомнился Бриден.

– Ну, практически, а это одно и то же. А, ладно. И так людей все больше настраивают против новых веяний. Так что тебя беспокоит? Слышишь голоса?

Спрингфилд рассмеялся и закурил черную сигару.

– Я работаю хранителем в Первом реакторе, – начал Бриден. – И меня преследует один и тот же сон. В нем я взрываю реактор.

– Хм. Да? Ну-ну, давай дальше.

– Все.

– А что ты при этом чувствуешь – во сне? Радость, испуг? Просыпаешься с облегчением или наоборот?

– Наоборот. Мне страшно. По-настоящему страшно.

– И все равно ты же взрываешь его?

– Похоже на наваждение, – выдавил Бриден. – Наверное, это поддается лечению. Медики на базе, конечно, найдут причину и справятся. А потом я пойду в расход.

– Метко сказано, – улыбнулся Спрингфилд. – Сегодня с людьми не церемонятся: органы безопасности не дремлют. И что ты будешь делать, когда пойдешь в расход?

– Я… не знаю, – смешался Бриден. – Наверное, для меня на этом все и закончится.

– Но ведь заболевание излечимо, в чем бы оно ни проявлялось. Ты сможешь найти другую работу – разумеется, по специальности.

– Наверное, смогу.

– Но тебе хочется остаться на этой?

– Это самое стоящее дело в мире, – с яростью заявил Бриден.

– Правда? И почему?

– Ну… что непонятного? Урановый реактор все-таки…

– В чем именно состоит твоя работа – если, конечно, это не тайна?

– Кое-что могу рассказать, – ответил Бриден, и Спрингфилд сделал приглашающий жест сигарой.

– Значит, сидишь себе и смотришь на разные циферблаты. А машины – то есть компьютеры, о которых ты говорил, – следят, чтобы все шло как полагается. Так?

– В общем, да. Но они не умеют думать; могут возникнуть обстоятельства, при которых желательно человеческое присутствие и осознанные реакции.

Спрингфилд поднялся:

– Хорошо, давай проведем несколько тестов. Сними-ка рубашку.

Доктор вернулся к столу и что-то записал в блокноте. Бриден, застегивая молнию у ворота, с беспокойством следил за ним. Тот спросил:

– Как твоя жена, Джо?

– Хорошо. У нас будет ребенок – вы, наверное, знаете…

– Да, Луис однажды обмолвился. У меня самого трое. Сейчас редко видимся, все уже обзавелись семьями. Знаешь, нормальная семья – уже само по себе лечение. Психологический комфорт. Советую тебе взять отпуск подлиннее, забыть о работе и отдохнуть вместе с Маргарет.

– Нет, – отказался Бриден. – Это вызовет ненужные вопросы. Подумают, что-то нечисто.

– И будут правы. Джо, я тоже хотел бы задать тебе один вопрос.

– Да?

– Как бы ты посмотрел на предложение обратиться к врачам твоей базы и рассказать им то же, что и мне?

Бриден вскочил:

– Нет. Для меня это равносильно…

– …краху, я понимаю. Но я обнаружил кое-что весьма серьезное. И это касается не только нас с тобой. Выслушай меня, пожалуйста.

– Я пришел к вам за помощью! – взорвался Бриден. – Я доверился вам, и вы обещали…

– Джо, послушай, – Спрингфилд приложил ладонь ко лбу, – над тобой…

Загудел зуммер телеэкрана, и Бриден непроизвольно отвлекся на него. Там…

…что-то произошло. Изменилось. Бриден запомнил лишь неясный звук, раздавшийся в комнате. Экран не подавал признаков жизни – как и Спрингфилд, рухнувший ничком на стол. Вероятно, его тело при падении и издало тот неопределенный глухой стук. Конечно. Это он.

– Док! – вскричал Бриден.

Он схватил Спрингфилда за плечи и привалил к спинке стула. Дыхания не было слышно. Бриден не стал тратить время и слушать сердцебиение, а торопливо вышел в приемную, чтоб позвать медсестру.

Рыжеволосая регистраторша куда-то делась – вместо нее он увидел миловидную девушку с шелковистыми черными волосами и ярко накрашенными губами. Она вопросительно посмотрела на Бридена.

– Мне кажется, доктор… при смерти, – сказал он.

Медсестра, как и ожидалось, проявила находчивость и сообразительность. Заручившись помощью Бридена, она даже ввела адреналин прямо в сердечную мышцу Спрингфилда. Но доктор был непоправимо мертв.

– Мы просто сидели и разговаривали… – беспомощно произнес Бриден.

– Вероятнее всего, сердце прихватило, – ответила медсестра, осматривая тело наметанным взглядом. – Он страдал стенокардией. Скоро приедет «скорая», я уже вызвала.

Бриден глубоко вздохнул.

5

Уродец пожаловался:

– Мне пока трудно думать. Не получается. Швы не успели зарасти. Это срочно?

– Да, – кивнул Ортега.

– Тогда выключи свет. У меня голова болит.

Ортега приглушил освещение, и Уродец открыл два глаза. Он простонал:

– Голова…

Ортега отрегулировал подачу воды в резервуар, где в солевом растворе покоилась голова Уродца. Тот спросил:

– Когда я выйду отсюда, Род?

– Наверное, никогда. Я успею умереть раньше…

– Не надо. Я того не стою. Убей меня.

– Ну что ты. Тебе ведь так повезло.

– Но какой ценой… Вот, снова подступает.

– Теперь давление нормализовалось, за тобой ухаживают должным образом, и рассудок возвращается к тебе все чаще. В санатории ты бы давно умер, а здесь я могу применять новые методы лечения. Когда ты окончательно излечишься, дела стремительно пойдут в гору, но у нас нет времени ждать.

– А, мне все равно. Голова болит.

– У тебя самого нет времени. Если мы сейчас не воспользуемся удобным случаем, до другого ты, пожалуй, и не доживешь. Нам, конечно, многого не хватает; есть оборудование, но мало сил. Наши возможности ограничены, и это следует учитывать.

Уродец утомленно спросил:

– И что теперь?

Ортега, со всеми предосторожностями, установил температуру в резервуаре.

– Так лучше? Ну, вот. Сегодня утром в Нью-Йорке пришлось ускорить события – под прикрытием, но манипулировать Бриденом будет труднее, чем мы предполагали. Мы и так знали, что случай щекотливый. Он проговорился.

– О… Неужели?

– Мы успели вмешаться. Сегодня вечером он опять заступает на дежурство, а потом у него недельный отпуск. Мне важно знать, можно ли его задействовать прямо сегодня.

Уродец задумчиво вгляделся во тьму.

– Нет, вряд ли. Так можно все погубить. Он еще не готов. Обработка не завершена; нам предстоит потрудиться не только над его подсознанием, но и над сознательным уровнем, а на это уйдет время. Призраки…

– Спокойно!

– Да-да, хорошо. Нам потребуется… Мне вскрыли голову, чтобы мозгу было просторнее. Это необходимость, но так мы впустили туда призраков, и сегодня они особенно голодны.

– Спокойно. Хватит думать, не думай больше.

Но Уродец уже открыл третий глаз, и тьма более не знала преград. Он застонал:

– Они выбрали именно мой мозг. Это ты виноват. Тебе не надо было ставить опыты с радиацией. Теперь они вгрызаются так быстро, что скоро доберутся до… Останови же их! Останови!

Ортега кинулся к Уродцу в полутьме и моментально сделал ему подкожное впрыскивание. Пронзительные крики утихли. На лбу Ортеги под прилизанными седыми волосами выступил пот; его губы были крепко сжаты. Монстр лежал неподвижно. Наконец Ортега вымолвил:

– Успокойся. Не думай. Тебе легче?

– Да… да, – ответил Уродец. – Легче, папа.

– Вычисляю порог безопасности, – сообщил Де Анца, воткнув в карту булавку с синей головкой и сделав отметку на графике. – Сейчас, Джо, только внесу эти данные, ладно? Буквально пять минут.

– Я пока пообщаюсь с Маргарет. Где у тебя…

Де Анца ткнул пальцем в угол, где располагалась небольшая кабинка. Бриден пробрался к ней через лабораторные завалы и уселся перед экраном. Сообщение с Денвером было затруднено: в Скалистых горах бушевал ураган.

Наконец реле замкнулось, и на экране появилась голова, напоминающая Медузу Горгону. До Бридена донесся голос Маргарет:

– Не… ой, Джо! Нашел когда позвонить! Джун, дай полотенце или хоть что-нибудь, побыстрее!

– Ты шикарно выглядишь, – заметил ей Бриден.

Маргарет наспех скручивала из полотенца чалму.

– Только не во время химической завивки. Ну вот, теперь я выгляжу получше. Откуда звонишь?

– Из Манхэттена.

– А-а. По работе, наверное? Увидимся сегодня или придется ждать еще день?

– Не знаю. Если сегодня удастся покончить с делами, то на следующей неделе в это время буду совершенно свободен. Я сейчас у Майка.

– Передавай привет. Все нормально?

– Да, а у тебя?

– Немного беременности никому не повредит, – отшутилась Маргарет.

Бриден вгляделся в лицо жены и заметил, что она устала. Ему нестерпимо захотелось оказаться подле нее – выпросить отпуск и забыть обо всем рядом с Маргарет. Но добиться отпуска легче, чем достигнуть забвения, и Бриден это понимал. Современные технологии освоили все, кроме промышленного розлива воды Леты.

– Не буду тебя отвлекать. Не знаю, получится ли увидеться сегодня.

– Ты меня не отвлекаешь – я просто бездельничаю. Иду-иду, Джун. Джо, у меня волосы сейчас сгорят от индукции или чего-то там, и Джун говорит, что они непременно вылезут, если ими сейчас же не заняться. Я приду в будку через часик. Позвони, если сможешь, ладно?

– Ладно, до скорого.

Связь прервалась, но Бриден не уходил и все смотрел на потухший экран. Он облизал пересохшие губы и вернулся в лабораторию, где Де Анца любовно обозревал графики.

– Ну, как Маргарет?

– Замечательно. Тебе привет. Ты уже вычислил свои пороги?

– Да, – зевнул Де Анца. – Так, просто попросили. Один большой начальник облюбовал участок в Хило для строительства, а мне поручил выяснить, не снесет ли у него самого крышу от радиации. Уровень падает, но все равно так близко строить еще нельзя. Я посоветую парню обождать лет этак пятьдесят – он наверняка обрадуется.

Бриден присел на угол стола:

– Есть такие люди, называются неокультуралисты. Это слово тебе что-нибудь говорит?

– Ровным счетом ничего. А кто они?

– Ратуют за возобновление межпланетных запусков.

– А, этот сброд, – помню. Я их путаю с логиками-плюс. Те хотят правительство заменить компьютерами, если я правильно понял. Кто-то же должен нагнетать давление в обществе: не одни, так другие. Они все безвредные. Выпускают пар, и это утешительный симптом. А почему ты заинтересовался неокультуралистами?

– Луис рассказывал о них сегодня утром. Мне-то до них дела нет. Не стоит придавать им значения, правда?

– Ни малейшего. Они безобидные. К тому же ВКМ…

Они поговорили об отеческой автократии Комитета. Де Анца снова зевнул:

– Что еще новенького?

– Так, размышляю на досуге, – ответил Бриден. – У меня для этого времени навалом. Слышал о неосознаваемых мутациях?

– Это как?

– Ну, мутант не понимает, что он мутант.

– Мало кто из них догадывается, пока психологические и физиологические тесты не покажут отклонение от нормы. Разумеется, откровенные сбои видны сразу. Но если, скажем, у парня от рождения повышенная секреция желудка, об этом никто не узнает до тех пор, пока этот желудок не заболит или не подойдет срок проходить медкомиссию. Вот потому теперь просто житья не стало от физиоментальных обследований: каждые десять лет ими достают.

– Вот-вот. Разве эти обследования – не веяние времени? Если бы я взялся доказать ВКМ, что нужны принципиально новые проверки, им бы пришлось снять запрет с исследований.

– Исследований! – хмыкнул Де Анца.

– Они, бывает, проводятся.

– Но только не самостоятельные, Джо. У ВКМ все под контролем.

Бриден не отступал:

– Хорошо, пусть это просто пунктик. Например, мутация неочевидна – она отражается только на уровне подсознания. Как у Джекила и Хайда. Она латентна до тех пор, пока в ней нет необходимости. Пчела обычно прячет жало, но стоит ей разозлиться, и оно тут как тут.

– Ну, и что это за мутация, по-твоему?

– Не знаю. Но прекрасно замаскированная, не так ли? До поры до времени она просто не существует, и сам мутант даже не подозревает, что он мутант. В курсе только его подсознание.

– Жутковатая теория, – признался Де Анца. – Вызывает странные образы. А доказательства есть? Мне кажется, вряд ли. И еще мне думается, что тебе ни за что не убедить ВКМ в необходимости исследований по этому вопросу. Кто тебя натолкнул на такие мысли? Луис?

– Луис в курсе, что он мутант.

– Но не больной. У него просто аномально высокий «Ай-кью», его возможности разнообразнее, чем у любого из нас. Правда, он развивался медленнее, зато потом быстро нагнал.

– Сейчас ему пятьдесят два.

– Жаль. Ему бы скинуть лет двадцать, – пожал плечами Де Анца.

– Ничего не поделаешь – не получится.

Бриден потянулся за наркотической сигаретой, задумался и передернул плечами. Ему показалось, что он зря тратит время. У них с Майком теперь мало общего – хотя еще месяц назад Бриден этого не замечал. Вокруг него словно выросла невидимая стена, отгораживая его от всех остальных. Найти бы того, кто возводит эту стену…

Бриден распрощался с Де Анцой и пошел искать общественную телекабинку.

Доктор Родни Ортега недовольно произнес:

– Я же просил не звонить мне, Илза.

Перед ним на экране показалась девушка в медицинском халате, с шелковистыми черными волосами и яркими губами. Она сообщила:

– Бриден вычислил слабое звено. Он сейчас будет здесь.

Ортега поморщился:

– Поспешили. Впрочем, и так было ясно. Но требовалось немедленно вмешаться и оградить Бридена от Спрингфилда. Илза, если бы можно было подстроить, чтоб он прошел тесты сегодня вечером…

– Вы уже обнаружили себя, и теперь остается только одно. Давайте расскажем ему правду.

– Всю?

– Ну, почти. Он успокоится, а иначе психодетекторы на базе его вычислят. Разуму Бридена нужно прикрытие.

Ортега покачал головой:

– Боюсь, слишком опасно. Если его перехватят, то введут скополамин – что тогда будет со всеми нами? Если ВКМ узнает о нашем существовании?

– Не стоит отпускать его сегодня на дежурство, – настаивала Илза. – Он знает или слишком много, или слишком мало. Дайте ему ключ к разгадке – другого выхода нет, – а рот заприте на замок.

– Но как?

– При помощи регулятора. Мнемонический пробел.

– Рискованно.

– Вы впадаете в маразм, – разозлилась Илза. – Нет выхода – если только Уродец его не подскажет.

– Не подскажет, нет. Но мы можем вытянуть из него нужные ответы.

Девушка скривилась:

– Это оружие нельзя пускать в ход.

– Почему, можно. Кажется, у меня есть идея подходящего объяснения. Тогда придется откорректировать наши планы…

– Так мне начинать действовать? – устало осведомилась Илза.

– Д-да… наверное, можно. Войди в контакт с его регулятором, но, умоляю, будь осторожнее.

Она кивнула и отключила телесвязь.

Бриден чувствовал опасность – она проступала и в навязчивой безликости помещения, каких в городе тысячи, и в нарочитом равнодушии девушки, развалившейся перед ним на диванчике в небрежной позе, и в ее темных сочувствующих глазах, и в ее невозмутимой уверенности. Шикарная медсестра натолкнула его на сомнения. С чего бы ей прозябать на окраине у такого непопулярного терапевта, как Спрингфилд?

Бриден начал с данного вопроса.

– Вас действительно это занимает? – поинтересовалась девушка. – Во время звонка вы как-то невнятно изъяснялись.

– Я уверен, что доктор Спрингфилд умер не своей смертью. Мне… мне кажется, это я мог стать его убийцей.

Она вытаращила глаза в неподдельном изумлении, но Бриден не смотрел на нее: его взгляд был прикован к телеэкрану над головой девушки.

– Я думал о латентных мутациях, – пояснил он и изложил теорию, которую обсуждал с Де Анцой, но на этот раз применительно к себе.

Возможно ли допустить, что он – латентный мутант? И при определенных обстоятельствах мутация становится доминирующей, что выражается в сверхчеловеческих возможностях?

– Спрингфилд, умирая, пытался мне что-то сказать, – продолжил Бриден. – Мисс Картер, куда делась медсестра, которая сегодня утром встречала меня в кабинете? Когда я уходил, ее уже не было – вы заступили на ее место. Не понимаю, почему, но меня это смущает. Просто невероятное стечение обстоятельств, надо полагать. Объясните же мне…

– А почему вы не обратились в полицию? – спросила она.

Бриден безнадежно махнул рукой. Илза Картер откинулась на спинку дивана и испытующе на него посмотрела.

– Тогда бы вы узнали, что медсестра Спрингфилда попала в транспортную аварию. Она мертва. К сожалению, нам пришлось ускорить события, а вовремя избавиться от нее мы не успели. Она видела, как мы расправились со Спрингфилдом.

Как ни странно, первое, что он испытал, было облегчение. Спрингфилда убили они – кто бы за ними ни скрывался. Уже легче…

Бриден встал. Илза Картер вскинула руку – в ее ладони сверкнула круглая пластина, напоминающая компакт-диск. В центре ее, словно крошечный глаз, блестела линза.

– Сядьте, Бриден, – приказала девушка. – Я все объясню. Учтите, этой вещицей я могу парализовать ваши силы или вовсе убить вас – как Спрингфилда.

Бриден сел.

– Вы и так меня убьете, – произнес он.

– Нет. Вы нам нужны. Мы вас выбрали потому, что вы, пожалуй, единственный в мире человек, способный нам посодействовать. Вы, и только вы. Кто знает, когда еще так удачно сойдутся обстоятельства. А сейчас… они сошлись. Мы – подпольная организация, и мы преследуем определенные цели.

– Вы – неокультуралисты?

– О нет, – улыбнулась она. – Мы никогда не обременяли себя названиями. Неокультуралисты и прочие группировки безобидны – пока. Для ВКМ они ничто. Другое дело – мы. Наша цель – свалить Комитет.

Бриден подался вперед. Илза Картер повертела в руке диск, и линза в его центре ярко сверкнула. Бриден снова откинулся назад.

– Нас немного, – продолжила она. – Так легче сохранить секретность.

– Я вам не верю, – вмешался Бриден. – Ведь ВКМ… Невозможно что-то предпринимать втайне от Комитета.

– Возможно, – заверила Илза. – Ведь о ваших снах в Комитете не знают, верно?

Земля стала уплывать из-под ног Бридена. Озноб, лишивший его твердости, смешался с мерной дрожью механизма, находившегося за шесть тысяч миль от кабинета. Он спросил себя, есть ли у разума своя критическая масса и может ли рассудок устоять, достигнув ее. Бриден усомнился в этом. Он посмотрел на экран визора и подумал о Маргарет. Воспоминание о ней вернуло ему душевное равновесие.