Текст книги "Мир тьмы"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Огонь жизни

До Кэр Ллура оставалось еще несколько часов пути, когда мы увидели его – черную тучу на небе, которая постепенно превращалась в черную скалу на фоне занимающейся зари.

Наши тени бежали впереди нас, и лошади давили их своими копытами. Свежий ночной ветерок шептал мне, что жертвоприношение в Кэр Секире давно закончилось, что магистры мысленно ищут меня по всему Миру Тьмы.

Кэр Ллур возвышался в ночи, охраняя ее!

Огромным был Кэр и странным. Бесформенным – словно Титан построил себе дом, выбирая самые высокие скалы, – и пугающим.

Две пятидесятифутовые колонны стояли, как ноги колосса, а между ними находился никем не охраняемый вход. Сияющая радуга закрывала вход, как вуаль. Переливающийся полупрозрачный занавес колебался и дрожал, словно ветер играл складками нежного шелка. Пятьдесят футов в высоту, двадцать футов в ширину был этот занавес между колоннами из черного дерева, на которых покоился Кэр Ллур, замок-гора, построенный без помощи человеческих рук.

Холодом повеяло от Кэр Ллура, и повстанцы задрожали, как осенние листья под порывами ветра. Ряды их сломались и вновь сомкнулись, когда я поднял руку, а Ллорин отдал приказ.

Я посмотрел на низкие холмы, которые окружали нас со всех сторон.

– Ни на моей памяти, ни на памяти моих отцов не подходили люди так близко к Кэр Ллуру, – сказал Ллорин. – Только магистрам Шабаша был открыт сюда доступ. Лесные жители не пойдут за мной дальше, Бонд. Они пойдут за тобой.

«Далеко ли?» – подумал я, и в этот момент один из повстанцев что-то крикнул, приподнялся на стременах и указал на юг.

Из-за холмов выезжал отряд всадников, и доспехи их сверкали под красным солнцем!

– Значит, мы перебили не всю охрану замка, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – И кто-то предупредил магистров.

Ллорин ухмыльнулся и пожал плечами.

– Жалкая кучка солдат!

– Тем не менее, я не могу задерживаться. Ллорин, останови их. Убей магистров, если они придут им на помощь. Никого не пускай в Кэр Ллур до тех пор…

– До каких пор?

– Не знаю. Мне нужно время. За одну минуту битву с Ллуром не выиграешь.

– Один человек ее тоже не выиграет, – неуверенно произнес Ллорин. – Если все мы будем драться плечом к плечу, победа нам обеспечена!

– Я знаю оружие против Ллура. Твоя задача – сдержать натиск стражников и магистров. Дай мне время!

– Легкая задача, – ответил Ллорин, и глаза его возбужденно заблестели. – Посмотри!

За отрядом солдат в доспехах, пришпоривая коней, скакали всадницы в зеленых одеждах.

Женщины, которых мы оставили в горной долине! Сейчас они были вооружены мечами, лезвия которых блестели на солнце, и ружьями. Раздался треск, поднялось облачко дыма, и один из солдат вскинул руки и свалился с лошади.

Эдвард Бонд умел делать ружья! А лесные жители научились ими пользоваться!

Во главе женщин грациозно скакали две всадницы. Одна – хрупкая, изящная, с пепельно-золотыми волосами, развевающимися по ветру, подобно флагу. Арле. Вторая… ее ни с кем нельзя было спутать. Женщина-гигант пришпоривала могучего белого скакуна, словно Валькирия, рвущаяся в бой. Фрейдис.

Фрейдис, Арле и женщины из леса!

Ллорин радостно засмеялся.

– Наконец-то они попались нам, Бонд! – вскричал он, яростно сжимая поводья. – Наши женщины нападут с тыла, а мы атакуем с флангов и оставим от них мокрое место! Об одном я молю бога: пусть ими командует Матолч!

– В таком случае – вперед! – резко приказал я. – Хватит болтать! Скачи и сокруши их! Не дай им возможности пробиться в Кэр Ллур!

И с этими словами я пришпорил коня, пригнулся в седле и с быстротой ветра понесся к черной горе, затмевающей собой небо. Понимал ли Ллорин, насколько невыполнимое поручение я ему дал? Скорее всего он справится с Натолчем, а возможно, и с Медеей, не Эдейрн… Стоит ей хоть на секунду снять свой капюшон, и ни меч, ни пуля не спасут лесных жителей!

* * *

Как бы то ни было, они задержат и солдат, и магистров Шабаша. А если ряды повстанцев поредеют, тем лучше для меня. Придет время, и я сам рассчитаюсь с Эдейрн.

Я подскакал к колоннам из черного дерева. Позади меня раздавались крики, слышалась стрельба. Я оглянулся, но холм скрыл от меня картину начавшегося сражения.

Передо мной возвышался Кэр Ллур – концентрация чудовищного зла, которое распространилось по всему Миру Тьмы.

В Кэр Ллуре обитал мой самый страшный враг!

Я спрыгнул с коня, подошел к радужному занавесу, убедился, что меч надежно висит у меня на поясе, и сделал шаг вперед.

Несколько секунд я двигался в полной темноте. Затем появился свет.

Такой свет бывает высоко в горах – яркий, слепящий, отражающийся от снежных вершин. Я остановился. Сверкание разбилось на ледяные снежинки, закружившиеся в фантастическом танце. Но они не были холодными!

Мне показалось, я очутился в тропиках!

Сверкающие снежинки подплыли ко мне, опустились на мои лицо и руки, прошли сквозь одежду и кожу. Они не причинили мне вреда, скорее наоборот: мое тело жадно впитывало снегопад… энергии? Я ощутил прилив жизненных сил; огонь разлился по моим венам.

На белом фоне появились три серых тени. Две высоких и одна маленькая, похожая на тень ребенка.

Я узнал эти тени. Я понял, кто их отбрасывает.

Голос Матолча произнес:

– Убей его! Немедленно убей!

Медея произнесла в ответ:

– Нет. Ему не надо умирать. Он не должен умереть.

– Нет, должен! – взревел Матолч, и нежный детский голос Эдейрн присоединился к нему:

– Он опасен, Медея. Он должен умереть, и убить его можно только на алтаре Ллура.

– Ему не надо умирать, – упрямо повторила Медея. – Пусть живет, если его удастся обезвредить.

– Как? – спросила Эдейрн, и алая тень неожиданно вышла из слепящего сияния и сделала шаг вперед.

Она перестала быть тенью. Медея, колхидская ведьма, стояла передо мной!

Черные, как вороново крыло, волосы ниспадали до ее колен. Пурпурные глаза смотрели на меня, не мигая. Она олицетворяла собой зло, и была соблазнительна, как Лилит.

Я положил руку на эфес меча.

Я хотелположить руку на эфес меча.

Я не мог шевельнуться. Предательские снежинки закружились вокруг и внутри меня в бешеном танце.

Я не мог шевельнуться.

Две тени, стоящие за Медеей, наклонились.

– Он скован силами Ллура, – прошептала Эдейрн. – Но Ганелон опасен, Медея. Если он скинет эти оковы, мы погибли.

– К тому времени он будет обезврежен, – сказала Медея и улыбнулась.

Теперь я понял, какая участь меня ждала. Мой стальной меч мог легко пронзить мягкое горло Медеи, и я от всей души жалел, что не сделал этого раньше. Ведь я знал, кто она такая и почему ее называют вампиром.

Я вспомнил, как выглядели ее жертвы: стражники с мертвыми глазами, бездумные рабы – костюмы, а не люди. Живые трупы, у которых не было ни души, ни жизненных сил.

Руки Медеи обвились вокруг моей шеи. Губы ее прильнули к моим губам.

Ведьма в алом дотронулась концом черной трубки до моей головы, и мягкий электрический шок, отнюдь не неприятный, побежал от макушки по моему позвоночнику. Обычный проводник тока, подумал я, и мне захотелось безумно расхохотаться оттого, что о таком простейшем приспособлении говорят в народе, как о волшебной палочке.

Волшебство здесь было ни при чем. Высокоразвитая наука помогла создать этот прибор, которым могли пользоваться либо люди, обладающие большими научными знаниями, либо мутанты, подобные Медее.

Прикосновение черной трубки к голове прерывало замкнутые цепи электрических схем мозга, высвобождая энергию.

И передавая ее Медее!

* * *

Снежинки кружились все быстрее и быстрее. В сверкающей белизне снегопада Эдейрн и Матолч не казались больше серыми тенями. Закутанная в бурый плащ с капюшоном карлица и ухмыляющийся волчьей усмешкой оборотень наблюдали за мной.

Я не видел лица Эдейрн, лишь чувствовал обжигающий холод, идущий из-под ее капюшона. Матолч все время облизывал языком губы. Глаза его возбужденно горели, он смотрел на меня с нескрываемым торжеством.

Я чувствовал оцепенение, похожее на летаргический сон. Губы Медеи становились все горячее, все требовательней, а мои губы заледенели. В полном отчаянии я попытался сделать хоть какое-нибудь движение.

У меня ничего не получилось.

Слепящий свет померк. Позади Матолча и Эдейрн я увидел громадное пространство, такое необъятное, что взгляд мой не смог проникнуть в его фиолетовые глубины. Широкая лестница уходила к заоблачным высотам.

Высоко-высоко надо мной горел золотистый свет.

Справа от Эдейрн стоял пьедестал причудливой формы, и верх его закрывало хрустальное стекло. Оно светилось ровным холодным голубым сиянием.

Я узнал это стекло. О немговорил мне Гаст Райми. За нимлежал Меч, Имя Которому – Ллур.

Теряя остатки сил, словно издалека услышал я довольный смешок Матолча.

– Ганелон, любовь моя, не сопротивляйся мне, – прошептала Медея. – Только я могу тебя спасти. Когда пройдет твое сумасшествие, мы вернемся домой, в замок.

Естественно, ведь я больше не буду для них опасен. Даже Матолч не унизится до того, чтобы делать мне пакости. Как вещь без души и без ума, как раб Медеи вернусь я в замок Шабаша.

Я, лорд Ганелон, наследный предводитель Шабаша, Избранник Ллура!

Золотистый свет наверху стал ярче. Хищные молнии вырвались из него и пропали в фиолетовой мгле. Мой взгляд нашел этот свет, который был Золотым Окном Ллура.

Мои мысли потянулись к Нему.

Моя душа затрепетала Еготрепетом.

Может быть, Медея была ведьмой, вампиром, даже колдуньей, но она не была Избранницей Ллура. Порочные злые пульсы, которые будоражили меня сейчас, не бились в ее крови. И сколько бы раз я не отказывался от Ллура, сколько бы раз не говорил, что не желаю ему поклоняться, между нами существовала неразрывная связь. Сила Ллура могла сковать меня, но и я, его Избранник, мог воспользоваться этой силой!

Я ею воспользовался.

Золотое Окно ярко загорелось. И вновь из него вырвались и пропали молнии. Барабанная дробь бормотала вдалеке, как пульс Ллура.

Как сердце Ллура, пробудившееся от спячки.

Сила вливалась в меня, освобождая от оцепенения. Я использовал эту силу, не задумываясь о последствиях. Лицо Матолча перекосилось от страха, Эдейрн быстро подняла руку.

– Медея, – сказала она.

Но Медея уже почувствовала мое пробуждение. Тело ее конвульсивно дернулось. С жадностью прильнула она к моим губам, все быстрее и быстрее пила энергию, которая оживила меня.

Но энергия Ллура вливалась в меня еще быстрее! Гром гремел под необъятными сводами Кэра, Золотое Окно сияло ослепительным светом. А вокруг нас снежинки бледнели, сморщивались, таяли.

– Убей его! Он сковал своей силой Ллура! – взвыл Матолч и бросился вперед.

Внезапно в нескольких шагах от нас появилась окровавленная фигура человека в помятых доспехах. Он поглядел в нашу сторону и изумленно застыл на месте. Ллорин. Меч, в крови по самую рукоятку, блестел в его руке.

Он увидел меня и Медею.

Он увидел Эдейрн.

Он увидел Матолча!

Беззвучный сдавленный крик вырвался из горла Ллорина. Он занес меч высоко над головой.

Я вырвался из объятий Медеи, отшвырнул ее в сторону. Матолч целился в Ллорина из черной трубки, и я схватился за Жезл Власти, висевший у меня на поясе, но мне не пришлось им воспользоваться.

Лезвие запело в воздухе, отсекло руку оборотня, сжимавшую трубку, у кисти. Кровь хлынула из раны.

Взвыв, Матолч упал. Он стал менять свой облик. Было ли это гипнозом или мутацией, или волшебством, я не знаю. Но существо, прыгнувшее к горлу Ллорина, не было человеком.

Ллорин рассмеялся и откинул меч в сторону. Крепко упершись ногами в пол, он на лету схватил зверя за горло и задние лапы. Волчьи клыки свирепо лязгнули.

Мускулы Ллорина напряглись от нечеловеческого усилия. Какое-то мгновение он стоял, подняв своего врага высоко в воздух. Волчьи челюсти лязгали в бессильной злобе.

Затем Ллорин со страшной силой швырнул волка о каменный пол!

Я услышал, как хрустнули ломающиеся кости. Я услышал жуткий предсмертный вой, вырвавшийся из окровавленной пасти.

Матолч в своем собственном обличий, с переломанным позвоночником, умер у наших ног.

Источник силы

Оцепенение, которое я испытывал, прошло, будто его и не было вовсе. Не обращая внимания на Ллорина, который не отрываясь смотрел на труп Матолча, я подбежал к пьедесталу с хрустальным верхом, выхватил свой меч, взял его за лезвие и изо всех сил ударил по стеклу рукояткой.

Послышалось музыкальное пиццикатто, похожее на серебристый смех горных духов. Осколки упали к моим ногам. И среди них я увидел Меч, пяти футов в длину, целиком изготовленный из хрусталя.

Грозное оружие было составной частью стекла, закрывавшего алтарь. Самый надежный тайник.

По изящному лезвию Меча стекал ровный голубой свет. Эфес казался очень теплым на ощупь.

Меч, Имя Которому – Ллур, я держал в левой руке, стальной меч в правой.

Парализующим холодом повеяло на меня.

Я вспомнил, что означал этот холод, и, прежде чем обернуться, сунул стальной меч под мышку, надел Хрустальную Маску и выхватил из-за пояса Жезл Власти.

Затем я обернулся.

Свет дрожал и переливался перед моими глазами, искажая картину того, что я видел сквозь Маску. Ничего удивительного – эта Маска была фильтром.

Труп Матолча лежал на прежнем месте. Медея с растрепанными волосами только что поднялась на ноги. Ллорин стоял лицом ко мне.

Не человек – камень.

Он не отрываясь смотрел на Эдейрн. Откинутый на плечи капюшон обнажил ее маленькую изящную головку.

Жизнь покидала Ллорина. Его тело текло, как вода.

Он упал.

Он умер.

Эдейрн медленно повернулась ко мне.

Дитя с маленьким округлым лицом, черты которого мне не удалось разглядеть, потому что даже сквозь Маску меня обжигал ее взгляд – взгляд Горгоны.

Кровь заледенела в моих жилах. Волны холода накатывали на меня, пытаясь сковать мозг, высушить тело.

Только в глазах Горгоны горел огонь.

Радиация! Доза облучения, которую ученые Земли называют смертельной! Страшно пошутила природа, создав мутацию, породившую Эдейрн!

Я не упал.

Я не умер.

Излучение проходило сквозь фильтр, распадалось на частицы, благодаря вибрационным свойствам Хрустальной Маски.

Я поднял Жезл Власти.

Алые языки пламени вырвались из черного стержня и потянулись к Эдейрн. Словно кнуты хлестнули они по ее детскому лицу, оставив кровавые следы.

Эдейрн отшатнулась, все еще пытаясь сжечь меня взглядом. Вместе с Медеей начали отступать они к подножью гигантской лестницы, ведущей к Золотому Окну Ллура.

Языки пламени хлестали Эдейрн по глазам.

Она повернулась и, спотыкаясь, побежала по лестнице. Медея с отчаянием посмотрела на меня, воздев руки. По лицу моему она поняла, что и ей нечего ждать пощады.

Ведьма в алом кинулась вслед за Эдейрн.

Я отбросил в сторону бесполезный стальной меч. С Жезлом Власти в левой руке, с Мечом, Имя Которому – Ллур, – в правой, я начал подниматься по лестнице.

Когда моя нога опустилась на первую ступеньку, фиолетовый воздух вокруг меня задрожал. Жаль, что мне пришлось воспользоваться силой Ллура, когда Медея держала меня в объятиях. Сейчас Ллур проснулся. Он наблюдал за мной, он знал, что я замыслил.

Пульс Ллура бился в огромном Кэре. Молнии освещали Золотое Окно наверху. Два черных силуэта на мгновенье закрыли золотое сияние. Медея и Эдейрн взбирались все выше и выше.

Я шел за ними, и каждый шаг давался мне с огромным трудом. Казалось, я очутился в невидимом потоке, который пытался скинуть меня вниз, вырвать Хрустальный Меч из моей руки.

* * *

Я поднимался по лестнице. Золотое Окно сверкало ослепительно-ярким светом, а гром гремел, не переставая, прокатываясь эхом по необозримым сводам Кэра. Я шел согнувшись, наклонив голову, сопротивляясь ураганному ветру. Я боролся с ним изо всех сил.

Кто-то поднимался по лестнице следом за мной.

Я не оглянулся. Я побоялся, что невидимый поток унесет меня. Еле переставляя ноги, я одолел последние ступеньки и вышел на ровную каменную платформу. В центре ее на дискообразном помосте стоял десятифутовый куб. Три его грани были высечены из черного камня, четвертая – ослепляла золотым светом.

Ураганный ветер дул из Золотого Окна. Он пытался скинуть меня в фиолетовую пропасть, которую я оставил позади.

Слева от Окна стояла Эдейрн, справа – Медея, а в Окне…

Сверкающие золотые облака извивались, клубились, сталкивались, неслись, гонимые бурей, а молнии все сверкали и сверкали. Гром не замолкал ни на секунду, словно он гремел в такт с колотящимся пульсом Ллура.

Чудовище или мутация – бывший человек или сверхчеловек, – Ллур обладал огромной силой. Гаст Райми говорил, что часть его – человек, часть – энергия, а часть – нечто невообразимое. Сейчас вся мощь Ллура обрушилась на меня сиянием золотых облаков.

Жезл Власти выпал из моей руки. Я поднял Хрустальный Меч и с трудом сделал шаг вперед. Приливная волна нахлынула на меня, сковала движения. Я сопротивлялся горному обвалу, который хотел сбросить мое тело с края платформы.

Громче гремел гром. Ярче блистали молнии.

Холодный взгляд Эдейрн леденил мою кровь. Лицо Медеи потеряло человеческий облик. Желтые облака кипели в окне, озаряя Эдейрн и Медею загадочным светом.

Внезапно облака вырвались из Золотого Окна и понеслись ко мне.

Я с трудом различал яркое сияние Окна. Эдейрн и Медея превратились в смутные силуэты на его фоне.

Затем я попытался сделать еще один шаг, но меня потащило назад. Могучая сила влекла меня все ближе и ближе к краю платформы.

Вдруг сильные руки обхватили меня за талию. Прядь седых волос скользнула по моему лбу. Нечеловеческим усилием Фрейдис удерживала меня между Золотым Окном и фиолетовой пропастью. Я увидел мельком, как лесная колдунья оторвала полосу материи от своей мантии и завязала себе глаза, чтобы защититься от взгляда Горгоны-Эдейрн. Ослепленная, влекомая каким-то странным инстинктом Валькирия толкала меня к Окну.

Вокруг нас клубились желтые облака, ощутимые, все понимающие, пронизанные белыми зигзагами молний, дрожащие от раскатов грома.

Фрейдис стояла за моей спиной, как крепость. Я напрягал мускулы, борясь с невидимым потоком.

Шаг за шагом мы двигались вперед. Фрейдис направляла меня. Я слышал ее тяжелое, хриплое дыхание. Она отдавала мне все свои силы.

Мне казалось, что в мою грудь вонзился раскаленный клинок. И все же я продолжал идти не останавливаясь. Живые облака сверкали; в них сталкивались планеты, обращаясь в прах, и рушилась Вселенная, уничтожаемая Ллуром…

Я стоял перед Золотым Окном.

Рука моя поднялась помимо моей воли. Изо всех сил опустил я Хрустальный Меч, Имя Которому – Ллур, на Окно Ллура.

Меч сломался.

Звякающие осколки упали к моим ногам. Голубой свет зазмеился по сломанному лезвию.

И уплыл в Окно.

Желтые облака со свистом понеслись в обратную сторону, и Кэр содрогнулся, словно карточный домик. Облака унеслись в Окно.

А вместе с ними – Медея и Эдейрн.

Я увидел их в последний раз: красные глаза Эдейрн горели, на лице Медеи отражался неподдельный ужас, она глядела на меня в безмолвной мольбе. А затем они исчезли!

На какое-то мгновенье я заглянул в Окно и увидел нечто вне пространства, вне времени, вне измерений – жадно колышащийся Хаос, в который уносились и Эдейрн, и Медея, и золотое пятно света, имя которому было Ллур.

Хаос пожрал всех троих.

Гром затих.

Я стоял перед десятифутовым кубом, все грани которого были высечены из черного камня!

Битва с самим собой

Тьма и черный камень – последнее, что я видел, прежде чем непроглядная ночь поглотила меня. Можно было подумать, что только силою Ллура держался я на ногах во время нашей с ним страшной битвы. И когда пал Ллур, пал и Ганелон у подножья высеченного из цельного камня куба.

Долго ли я лежал без сознания – не знаю, но постепенно очертания Кэр Ллура начали вырисовываться вокруг меня. Я с трудом сел. У меня болело все тело, я чувствовал себя усталым и разбитым.

Фрейдис лежала у самой лестницы, словно она собиралась вернуться к лесным жителям, но упала в изнеможении. Глаза ее все еще были завязаны, большие сильные руки раскинуты в стороны, как будто она тоже лишилась сил в нашей борьбе с Ллуром. Как ни странно, ее вид вызвал в моей памяти образ другой женщины, которую почитали на Земле, – сильной, в белых одеждах, с завязанными глазами и поднятыми руками – слепой богини Правосудия. Я слабо улыбнулся. В Мире Тьмы – моем мире – Правосудием был теперь Ганелон, и не слепой, а зрячий!

Фрейдис пошевелилась. Неуверенно поднесла руку к повязке на глазах. Я не стал ей мешать. Мой поединок с Правосудием состоится в недалеком будущем, но я не сомневался, кто из нас выиграет.

Я осторожно поднялся на ноги и услышал серебристый звон. Хрустальная Маска разбилась, упав с моего плеча. Ее осколки смешались с осколками Меча, который уничтожил Ллура. И мне показалось, я понял, в чем тут дело.

Постепенно наш мир становился все более чуждым Ллуру. Но человек ли, демон ли, бог ли, мутант – кем бы он ни был, – Ллур не мог не поддерживать связи с Миром Тьмы, породившим его. Эту связь осуществлял Меч, Имя Которому – Ллур. Только благодаря Мечу Ллур принимал жертвоприношения, участвовал в пышных церемониях Посвящения, одна из которых сделала меня его Избранником.

Хрустальный Меч – этот мостик, по которому Ллур возвращался в Мир Тьмы, – хранился в надежном тайнике. Разве удалось бы кому-нибудь найти его без подсказки Гаста Райми? И кому, кроме могущественного лорда Ганелона… с небольшой помощью Фрейдис, конечно… удалось бы поразить им Золотое Окно? Да, Ллур берег свой Меч, как зеницу ока. Но и Ллур был бессилен против человека, который мог поднять этот Меч!

Когда хрустальное лезвие сломалось, мостик в Мир Тьмы исчез, и Ллур канул в хаос, откуда нет возврата.

И Медея, колхидская ведьма в алом, потерянная любовь, похитительница душ, ушла в небытие и не сможет ко мне вернуться??

На мгновение я закрыл глаза.

– Ганелон?

Я поднял голову. Фрейдис хмуро улыбалась мне из-под сдвинутой на лоб повязки. Мы молча смотрели друг на друга, и душа моя ликовала великим ликованием. Мир, который я пробудил к жизни, был моим целиком и полностью, и ни простой смертный, ни эта колдунья не могли помешать мне достичь моей цели. Разве не я победил Ллура и умертвил последних магистров? Разве не я был сейчас самым сильным волшебником в Мире Тьмы? Я рассмеялся и смех мой прокатился по необъятным сводам Кэра который перестал служить пристанищем Ллуру.

– Нарекаю тебя Кэр Ганелон! – вскричал я, с наслаждением вслушиваясь в звуки собственного имени, которые повторяло громкое эхо. – Ганелон! Кэр Ганелон!

Я вновь рассмеялся и обратился к Фрейдис.

– Теперь у лесных жителей появился новый повелитель, старуха. Ты помогла мне, и я щедро награжу тебя, но не забывай, что Ганелон – Повелитель Мира Тьмы!

И эхо послушно повторило мое имя.

– Не торопись, магистр, – спокойно сказала Фрейдис. – Неужели ты думал, что я поверила тебе?

Я презрительно улыбнулся.

– Какое это имеет значение? Только на алтаре Ллура мог погибнуть Ганелон, а Ллура больше нет. Ганелон бессмертен! Ты бессильна против меня, старуха!

На лице Фрейдис, хранившем тайны столетий, не дрогнул ни один мускул. Она смотрела на меня с такой уверенностью, что мне стало не по себе. И хотя я сказал правду, – ни один человек в Мире Тьмы не мог причинить мне вреда, – лесная колдунья продолжала улыбаться.

– Когда-то я послала тебя сквозь потусторонний мир на Землю, – сказала она. – Сможешь ли ты помешать мне сделать это еще раз?

* * *

Чувство тревоги, которое я начал было испытывать, прошло. Я с облегчением вздохнул.

– Через день-другой – да, смогу. Сегодня – нет. Но ты забыла, что я – Ганелон, колдунья. Думаю, на этот раз тебе не удастся так легко лишить меня памяти. Ты потеряешь и свое, и мое время, Фрейдис. Попробуй, конечно, если хочешь, но предупреждаю тебя: я вернусь прежде, чем ты закончишь бормотать свои заклинания.

Фрейдис продолжала спокойно улыбаться. Скрестив руки, она спрятала их в широкие рукава мантии. Казалось, лесная колдунья была уверена в своих силах.

– Тебе кажется, что ты богоподобен, Ганелон, – сказала она. – Ты думаешь, что ни один смертный тебе не страшен. Только об одном ты забыл, Ганелон. И у Ллура, и у Эдейрн, и у Медеи, и у Матолча, у каждого из них было свое уязвимое место. Почему ты считаешь себя исключением, магистр Шабаша? В Мире Тьмы тебе нет равного. Но на Земле он есть, лорд Ганелон. И я помогу ему вызвать тебя на бой за свободу Мира Тьмы! Эдвард Бонд может убить тебя, Ганелон!

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица, как повеяло на меня холодом, словно из-под капюшона Эдейрн. Я действительно забыл! Даже Ллур имел возможность покончить с собой. И я, Ганелон, тоже мог умереть от собственной руки или от руки моего второго я, Эдварда Бонда.

– Тупица! – вскричал я. – Безмозглая дура! Разве ты не знаешь, что мы с Бондом не можем одновременно находиться в одном и том же мире? Когда я вернулся из ссылки, он мгновенно перенесся на Землю, и если ты вызовешь его сейчас в Мир Тьмы, я тоже мгновенно исчезну. Нет такой силы, которая заставит человека встретиться со своим отражением! Как Эдвард Бонд может вызвать меня на бой?

– Очень просто, – Фрейдис улыбнулась. – И ты прав, вы не можете встретиться с ним ни в Мире Тьмы, ни на Земле… Что ты скажешь о потустороннем мире, Ганелон? Неужели ты забыл о его существовании?

И с этими словами она внезапно вынула руки из широких рукавов мантии. В каждой из них сверкала блестящая серебряная трубка. Прежде чем я успел пошевельнуться, колдунья скрестила трубки перед своим улыбающимся лицом, и из их пересечения полился поток энергии невиданной мощности, который способен был расколоть планету на куски в доли секунды.

Я почувствовал, что Врата открываются.

Густая серая мгла… пустота вокруг… Я вздрогнул от неожиданности, сделал шаг назад и тотчас безумный гнев овладел всем моим существом. Я не потерплю фокусов! Как посмела Фрейдис играть со мной, Повелителем Мира Тьмы, в свои жалкие волшебные игры? Я найду, как мне выбраться отсюда, и преподам ей урок, который она не скоро забудет!

На сером фоне появилось зеркало. Откуда? Я видел свое лицо, удивленное, растерянное. Вместо разодранной голубой жертвенной мантии на мне был надет костюм. И вообще, я был какой-то не такой… Я…

– Эдвард Бонд, – раздался за моей спиной голос Фрейдис.

Мое изображение встрепенулось, перевело взгляд в сторону, радостно вскрикнуло моим голосом:

– Фрейдис! Господи, какое счастье! Я так старался…

– Подожди, – перебила его лесная колдунья. – Выслушай меня внимательно. Тебе предстоит последнее, самое тяжелое испытание. Этот человек – Ганелон. Он уничтожил все, что ты сделал для лесных жителей. Он убил Ллура и магистров Шабаша. Никто из нас не в силах бросить вызов его могуществу. Только ты можешь помешать ему вернуться в Мир Тьмы, Эдвард Бонд. Только ты.

Я не стал ждать, когда она скажет что-нибудь еще. Мне было ясно, что надо делать. Кинувшись вперед, я нанес ему сильный удар в лицо, до мельчайшей черточки похожее на мое собственное. Я испытал странное чувство. Мне не хотелось бить Эдварда Бонда. В последнее мгновение я чуть было не удержал руку: мускулы не желали мне повиноваться.

Я увидел, как он пошатнулся, и моя голова тоже непроизвольно дернулась, так что первый удар потряс нас обоих.

Но Эдвард Бонд не упал. Он удержал равновесие, растерянно посмотрел на меня, и неожиданно я понял, что смотрю на него так же растерянно.

Внезапно ярость исказила такие знакомые мне черты, и я увидел, как кровь капает из уголка его рта и течет по подбородку. Эта кровь странным образом сделала Эдварда Бонда моим врагом. Слишком часто я проливал чужую кровь, чтобы спутать чувство, охватившее меня сейчас, с каким-нибудь другим. Моим смертельным врагом был я сам!

Он пригнулся и пошел на меня, защищаясь от ударов локтями. Я страстно мечтал о мече или пистолете, потому что для меня битва не была спортом. Ганелон сражался, чтобы победить… но как можно сражаться с самим собой не на равных?

* * *

Он уклонился, и мне показалось, что мой собственный кулак ударил меня по скуле. Бонд отпрыгнул в сторону, пританцовывая, не давая к себе приблизиться.

Яростный крик вырвался из моей груди. Я не желал боксировать, не желал драться по правилам! Ганелон сражался, чтобы победить! Я заревел в полную силу своих легких, кинулся на врага, сжал его в могучих объятиях, упал вместе с ним на серую пружинящую поверхность, которая была землей потустороннего мира. С наслаждением сомкнул я пальцы одной руки на горле Эдварда Бонда, а второй попытался выцарапать ему глаза.

Мускулы его напряглись, он резко ударил меня в бок, и я почувствовал, как хрустят мои ребра. На мгновение сознание мое помутилось.

Настолько он был мною, а я – им, что сначала я даже не понял, кто нанес удар. Потом я глубоко вздохнул и почувствовал нестерпимую боль. Эдвард Бонд одержал верх надо мной, Ганелоном!

Эта мысль чуть было не свела меня с ума. Не обращая внимания на сломанные ребра, позабыв об осторожности, я слепо бил кулаками по его лицу и телу, слыша, как ломаются кости, чувствуя, как кровь течет по моим рукам. Мы катались по земле потустороннего мира, словно в кошмарном сне, и только боль, которую я испытывал при каждом вдохе, подчеркивала реальность происходящего.

Прошло несколько долгих секунд, и неожиданно я понял, что являюсь хозяином положения. Вот как это произошло. Он попытался ударить меня в лицо, а я заранее уклонился от удара. Он решил еще раз сокрушить мои ребра, а я незадолго до этого откатился в сторону. Я знал все намерения Эдварда Бонда!

Неудивительно. Ведь я когда-то былЭдвардом Бондом. Я обладал его памятью, жил в его мира. Я знал Эдварда Бонда, как самого себя! Он не мог меня обмануть, а значит, и выиграть эту битву, – ведь я предвидел каждый его шаг, каждое движение.

И тогда я рассмеялся, позабыв о боли в сломанных ребрах. Наконец-то Фрейдис перехитрила сама себя! Отправив Ганелона на Землю, она дала ему в руки грозное оружие против Эдварда Бонда. Он был моим, я мог прикончить его в любую минуту! Мир Тьмы тоже будет моим, и царство свободы, о котором мечтал Бонд, я зажму у себя в кулаке, и прекрасная златовласая невеста Эдварда Бонда станет моею, и многое-многое другое…

Продолжая смеяться, я сделал три неуловимых движения и уперся коленом в спину Эдварда Бонда, беспомощно распростертого на серой поверхности земли потустороннего мира.

Кровь моя капала на его лицо. Я усмехнулся ему в глаза, и вдруг на какую-то долю секунды у меня возникло страстное, непреодолимое желание проиграть эту битву. Не знаю, каким богам я молился в тот момент, чтобы Эдвард Бонд спасся, а Ганелон – погиб…

Я призвал на помощь силу, которой обладал, и потусторонний мир поплыл передо мной и вокруг меня. Боль в сломанных ребрах пронзила мое тело, когда я вдохнул воздух полной грудью и сломал позвоночник Эдварда Бонда о свое колено.