Текст книги "Свадьба мертвецов"

Автор книги: Генри Бернс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Но карлик теперь даже не взглянул на мигом принесенные кувшины. Непредусмотрительность хозяина, похоже, сильно обидела малыша, и он, скользнув презрительным взглядом по не съеденным еще кушаньям, вынул из-за пояса длинный узкий нож и принялся ковырять им в зубах.

– Ну ладно, хоть немного заморил червячка,– задумчиво пробормотал он.– Теперь, пожалуй, стоит слегка вздремнуть.

С этими словами он откинулся на спинку дивана и мгновенно уснул. Гости вновь возбужденно зашумели – на этот раз в их возгласах слышалось откровенное восхищение.

– Вот это фокус! – радостно потирая руки, воскликнул Корхас. – Не то что какие-то дрянные шпагоглотатели! Этот может целого слона проглотить, да ему еще и мало покажется! Подумать только – этакая козявка, а вмиг сожрал столько, сколько десять голодных рабов жевали бы до вечера! Клянусь Митрой, я оставлю этого парня у себя и буду показывать за деньги! Он принесет мне целое состояние!

– Да он сожрет у тебя целое состояние! – выкрикнул смуглолицый, задумчиво глядя на карлика.– Отдай его лучше мне, а не то быстро разоришься. Я-то не буду его баловать, а вот применение ему найду подходящее.

– Ну уж дудки! – замотал головой хозяин.– Такое чудо я никому не отдам. Он мой!

«Как бы не так! – подумал Конан, взглянув на невозмутимо храпевшего карлика.– Дурак ты, Корхас, если думаешь, что он согласится зарабатывать тебе деньги. У этого малыша не такой характер, он никому не будет подчиняться. А вот мы с ним явно поладим».

Конан взял в руки кубок и, медленно попивая вино, принялся размышлять о том, что надо бы выбрать момент и поговорить с карликом, рассказать ему о таинственной шкатулке и постараться убедить его принять участие в этом деле. Маленький, ловкий, способный пролезть в любую щель, к тому же явно смелый и хладнокровный, карлик мог бы стать незаменимым напарником Конану.

Еще раз взглянув на спящего малыша, киммериец увидел, что тот совсем молод,– должно быть, его ровесник. У него было тонкое красивое лицо, совершенно не похожее на те, которыми обычно одаривает карликов природа. Лишь неестественно короткое тело – будто его долго вдавливали в землю, не давая расти,– говорило о том, что малыш, видно, перенес тяжелую болезнь или травму.

«Главное, что у него с головой все в порядке,– подумал Конан,– А то, что он не стар, как раз очень хорошо. Значит, так же любознателен, как и я».

Между тем вечерний мрак опустился на землю, а гости так и сидели за столом, лишь ненадолго выползая во двор по нужде. На карлика ужо никто не обращал внимания, текли прежние разговоры, к которым Конан лениво прислушивался, не принимал участия, он не хотел привлекать к себе внимания. Киммериец даже успел немного вздремнуть, и вот теперь, проснувшись и с хрустом разминая затекшие члены, решил, что пора действовать.

Посмотрев на карлика и обнаружив, что тот по-прежнему спит без задних ног, Конан выбрался из-за стола – там уже начиналась очередная перебранка – и нетерпеливо направился во двор. Обойдя его со всех сторон и не найдя ничего интересного, он вернулся в дом, но направился не в залу, а свернул в коридор, который заканчивался лестницей, ведущей на второй этаж, к комнатам гостей.

Наверху было тихо. Конан, затаив дыхание, крался мимо спален и вдруг наткнулся на приоткрытую дверь. Он остановился и, оглянувшись, потянул массивную бронзовую ручку.

Полоса света от горевшего в коридоре факела упала в темную комнату и осветила лежащего на ковре человека. Конан проскользнул в комнату и склонился над телом. Оно лежало в какой-то зловонной луже. Стараясь не вдыхать мерзкий запах, киммериец перевернул беднягу на спину и невольно отшатнулся, увидев посиневшее, распухшее лицо, вылезшие из орбит глаза и вывалившийся изо рта багровый язык.

«Кром, это же тот юнец, который рассказывал, как однажды чуть не вывернулся наизнанку, перебрав за ужином,– подумал Конан.– Как же его… Керд! Похоже, на сей раз ему действительно удалось это сделать».

Наклонившись ниже, киммериец понял, что Керд лежал в том, что выпростал из своего желудка.

Бесшумно выйдя в коридор, Конан подошел к следующей двери. Открыв ее и убедившись, что в комнате пусто, он направился дальше. На очереди была спальня, в которой Конан провел предыдущую ночь,– там тоже никого не было. Девица, которую киммериец обнаружил утром в своей постели, бесследно исчезла.

Распахнув следующую дверь, Конан увидел посреди комнаты два полураздетых трупа. Их переворачивать не пришлось – Ахтуб и Мехад лежали на спине, у каждого из груди торчал кинжал.

«Вот и доспорились, болваны»,– подумал Конан и поспешил дальше.

Внезапно снизу раздался шум, кто-то громко топал по лестнице. Спрятавшись за углом коридора, Конан затаил дыхание и прислушался.

– Сейчас мы сдернем их с кроватей! – грохотал хозяин.– Ишь, хитрые какие! Мы тут мучаемся, давимся вином, чтобы утром встать с больной головой, а они спокойно дрыхнут! А ведь завтра, подлецы, будут задирать нос, святош из себя строить! Не выйдет! Сейчас мы их притащим вниз и заставим наверстать все, от чего они так позорно уклонились!

Сопровождавшая Корхаса толпа гостей одобрительно зашумела. Судя по всему, все они дружно встали из-за стола, исполненные справедливого негодования к предателям, покинувшим ряды мучеников и отлеживающимся на мягких кроватях.

Конан услышал, как хозяин вошел в спальню. Гости, толкаясь и шумя, ввалились за ним. Самое время присоединиться к ним! В два прыжка киммериец оказался у двери – и тут гудение пьяной толпы стихло, гости замерли, с недоумением и ужасом уставившись на труп Керда.

Растерянно озираясь по сторонам, Корхас медленно подошел к юноше и наклонился.

– Керд…– позвал было он, но, поняв, что тот уже больше никогда не откликнется, резко выпрямился и обернулся к гостям: – Как же это он так? Неужели так сильно перебрал вчера? Говорили же ему, не пей, раз не умеешь, а он, дурак, не послушался старших… нализался… и вот…

Корхас горестно вздохнул, пожал плечами и шагнул к двери. Вмиг протрезвевшие гости последовали за ним, уже не толкаясь и не произнося ни звука. Выйдя в коридор, они уставились на Корхаса, словно предчувствуя, что их ждет дальше.

– Идемте к Ахтубу,– ни на кого не глядя, глухо проговорил хозяин.– Не нравится мне все это. Ох, не нравится.

Процессия молча двинулись по коридору. На Конана, который шел позади всех, никто не обратил внимания.

Распахнув дверь комнаты Ахтуба, Корхас решительно шагнул внутрь, но тотчас вернулся.

– Там никого нет,– пояснил он напуганным гостям.– Ничего не понимаю. Ладно, пошли к Мехаду.

Приоткрыв следующую дверь, Корхас просунул в щель голову и, вздрогнув всем телом, попятился.

– Они там,– прошептал он, дико озираясь.

– И… что они там делают? – с трудом шевеля жирными губами, спросил толстяк, стоявший ближе всех к двери.

– Пойди и посмотри! – злобно огрызнулся Корхас, Вместо прежнего добродушного весельчака перед гостями стоял грозный хозяин, глаза его метали громы и молнии.– Что вытворяют в моем доме, собачьи головы! Можете резать кого хотите на куски, можете жрать друг у друга печень, но только не здесь! У меня приличный дом, меня все уважают! Ко мне на свадьбу придет вся верхушка городских властей! А вы своими безобразиями хотите опозорить меня на всю Замору? Видит Митра, таких ублюдков я больше никогда не позову в свой дом!

– Да что там такое, Корхас? – с дрожью в голосе спросил толстяк и, не дожидаясь ответа, просунул голову в дверь.– О, Митра…

Смуглолицый распахнул дверь и вошел в комнату, за ним потянулись и остальные. Постояв молча у распростертых на залитом кровью ковре тел, гости почесали макушки и гуськом вышли в коридор, где продолжал бушевать Корхас. Конан задержался в комнате чуть дольше всех. Приглядевшись повнимательнее к мертвым, он заметил нечто странное – оба были заколоты совершенно одинаково, ударом в сердце – никаких других царапин или порезов на них не было, следов драки тоже не наблюдалось. Создавалось впечатление, будто противники, подойдя друг к другу вплотную, спокойно закололи друг друга.

Или за них это сделал кто-то другой.

В мрачном молчании гости во главе с хозяином спустились вниз и уселись за стол. Есть уже никому не хотелось, а вот к вину тотчас со всех сторон потянулись нетерпеливые руки.

– Так вот, шелудивые псы,– сказал Корхас, опрокинув в себя кубок и вытерев рот ладонью.– Это дело я уж как-нибудь замну – не буду перед свадьбой шум поднимать. Но если кто-нибудь из вас опять затеет какую-нибудь пакость, всех вытолкаю в шею из моего дома и не посмотрю, что люди будут судачить – мол, Корхас гостей разогнал! Поняли, бесстыжие рожи?

Гости согласно закивали, не поднимая глаз от своих кубков. Некоторое время пили молча, но вот наконец кто-то потянулся к блюду с жареной дичью и аппетитно захрустел крылышком куропатки. За ним и другие зачавкали и захрюкали. Вскоре пиршество уже шло своим чередом, будто ничего и не случилось.

Конан огляделся – где же карлик? Он совсем забыл о малыше, который еще совсем недавно мирно похрапывал рядом с ним на диване.

«Надо пойти поискать его у балаганщиков,– подумал Конан.– Лучше не откладывать наш разговор. В этом доме происходят странные вещи, и мне совсем не хочется задерживаться здесь надолго. А может, он воспользовался тем, что все ушли, и потихоньку прокрался в покои, где прячут ценности, да роется сейчас в них. Он большой хитрец, этот малыш!»

– А где шмакодявка? – спросил хозяин, заметив отсутствие карлика.– Не хватало еще, чтобы и этот клоп что-нибудь выкинул! Допустим, упал в отхожую яму да и утоп!

– Это, скорее, Турф свалится! – хмыкнул гость, лицо которого украшал кривой багровый шрам. Он туда бегает после каждого глотка, а остановится никак не может – пихает и пихает в свое жирное брюхо все подряд, от жадности!

Все рассмеялись, а толстяк Турф побагровел, поперхнувшись куском бараньей ноги, выплюнул его на стол и заорал:

– Ты, кривая рожа! Лучше на себя посмотри! Пусть я часто хожу на двор – что в этом плохого? А вот ты этого не делаешь. Лень, видно, задницу от дивана оторвать – сидишь тут и воняешь, как десять отхожих ям!

Обладатель шрама перестал смеяться и, схватив со стола пустую тарелку, метнул ею в толстяка, попав тому прямо в лоб. Турф истошно завопил и, схватив в руки кувшин, собрался было запустить им в обидчика, но тут хозяин изо всей силы грохнул кулаком по столу.

– Опять? – зарычал он, поднимаясь с дивана.– Я же предупреждал вас, негодяи, что выгоню вон, если снова затеете свару! Но вижу, вы со мной не считаетесь! А раз так, убирайтесь к Нергалу в задницу, и немедленно!

– Прости, Корхас,– плаксиво залепетал Турф, виновато глядя на хозяина.– Он первый начал! Я сидел тихо, никого не трогал…– Вдруг толстяк покрылся красными пятнами, на лбу выступила испарина, лицо исказила страдальческая гримаса.

Но причиной тому было вовсе не чувство вины или страха перед разгневанным хозяином. С проворством, которого трудно было ожидать, толстяк Турф вскочил и рванулся к двери.

– Ну вот, что я говорил! – злорадно прошипел обидчик.– Жирный боров опять побежал икру метать!

Он с опаской покосился на Корхаса, но тот уже остыл и, с усмешкой глянув вслед толстяку, взял в руки кубок.

– Ладно, прощаю в последний раз.– Корхас выпил и печально вздохнул.– Ешьте, пейте, да помните мою доброту. Хотя зачем я это говорю? Такие ублюдки, как вы, добра не помнят. Бьешься тут, стараешься, а они потом ответят тебе ножом в спину!

Что-то в тоне Корхаса заставило Конана насторожиться. Может быть, хозяин догадался, что эти смерти не случайны. Если судить по тому, как безмятежно спокойны были лица Ахтуба и Мехада, их закололи, скорее всего, спящими. А Керд… Киммериец вспомнил его вылезшие из орбит глаза. Сомнений не было – Керда отравили.

Но до чего же ловко неведомый убийца все подгадал – все видели, как Ахтуб и Мехад хватались за кинжалы и, наверняка, никто не усомнился в том, что забияки вновь сцепились и прикончили друг друга. А Керд, которого выставили на посмешище, как желторотого юнца, не умеющего пить,– разве не убедительной выглядела его смерть от перепоя?

Но кто и зачем это сделал? Конан терялся в догадках, пристально вглядываясь в лица гостей.

– Я ведь вас всех прекрасно знаю, псы смердящие,– продолжал горестно изливать душу Корхас, для пущей убедительности всхлипывая и вытирая ладонью сухие глаза.– Сколько раз все вы подкладывали мне свинью, а я по доброте душевной прощал. Шакалы все вы поганые, все до единого шакалы!

Вдруг взгляд Корхаса упал на Конана. Перестав всхлипывать, он уставился на киммерийца, будто увидел его впервые. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем хозяин, тыча пальцем в сторону Конана, радостно воскликнул:

– Вот единственный из присутствующих здесь, кто, я уверен, не держит камня за пазухой! Мой дядя доверил Конану свой караван с ценным грузом, и он привел его сюда в целости и сохранности. А доверил бы он кому-нибудь из вас, так ни груза, ни верблюдов никогда бы не увидел! Вы, шакалы, только и ждете случая, чтобы запустить руки в чужое добро! А вот этот храбрец мало того что уберег дядино добро от разбойников, так еще и сам к нему не притронулся. А ведь мог!

«Еще как мог,– подумал Конан,-Да во захотел! На кой мне ваша овечья шерсть? Даже если в тюках была не только шерсть, но и драгоценности, здесь мне будет проще их найти, не то что посреди голой равнины, где разбойники только и ждут, как бы чем поживиться».

Гости перестали жевать и посмотрели на киммерийца. В их взглядах читалась откровенная неприязнь, но Конану было на это наплевать. Он испытывал лишь досаду оттого, что привлек всеобщее внимание. Теперь, по-видимому, будет намного сложнее осуществить свой план. Разве что удастся уговорить карлика…

– Корхас, ты же совсем не знаешь этого парня,– неожиданно сказал смуглолицый, с вызовом глядя на Конана.– Почему ты так уверен, что он не замышляет против тебя что-нибудь похлеще, чем спереть тюки с овечьей шерстью? Ты только посмотри на эту разбойничью рожу! Я заметил, он все время молчит, а глазами так и зыркает. На твоем месте я бы был поосторожнее!

«Вот ублюдок,– усмехнулся про себя Конан.– Это тебе надо быть поосторожнее, как бы я не вырвал твой длинный язык!»

– Не волнуйся, Беркад,– сказал хозяин, продолжая с любовью смотреть на Конана. – Ты же знаешь, из лишней доверчивостью я никогда не страдал. И глупостью тоже. Дядя прислал мне письмо, в котором сказано, что этот северянин – человек надежный, и я могу доверять ему, как самому себе.

«Врет ведь, ослиный хвост,– думал Конан.– Бешмет не мог такого написать – он ведь застукал меня в своем доме, и, скорее всего, Корхасу это известно. Видимо, дядя с племянничком что-то задумали, и я им зачем-то нужен. Надо быть начеку».

– Ладно, Корхас, я тебя предупредил,– сквозь зубы процедил смуглолицый,– пеняй потом на себя.

– Тебе-то что за забота, Беркад? – вскинулся хозяин.– Пекись лучше о своем добре! Сам якшаешься с разным ворьем, а меня учить вздумал!

Смуглый опустил глаза, не желая больше спорить, но тут в разговор вмешался обладатель багрового шрама:

– Пусть он сам о себе расскажет, а то и правда – молчит и молчит все время. Даже как-то не по себе. От такого громилы всего можно ожидать – стукнет где-нибудь в темном месте по башке, да и заберет все, что у меня есть.

– Неужели у тебя есть что-то ценнее, чем твой шрам? – усмехнулся Конан.– А по башке и я могу тебя стукнуть. Хоть сейчас, если будешь очень напрашиваться.

– То-то, Максуд,– назидательно произнес хозяин.– Как видишь, северянин – парень не промах, за себя постоять может. Так что не нарывайся!

Максуд побагровел от гнева так, что его шрам стал почти незаметен, но ничего не ответил. Отодвинув тарелку с недоеденной дичью, он молча встал и вышел из залы.

Между тем беседа за столом вернулась в нормальное русло. Гости решили не связываться с могучим киммерийцем, а заодно и не ссориться из-за него с хозяином. Потекли прежние хвастливые речи; то тут, то там стали раздаваться язвительные шуточку, все чаще хлопали двери – переевшие и перепившие гости непрерывно бегали во двор. О киммерийце как будто забыли, и он решил, воспользовавшись всеобщей неразберихой, незаметно исчезнуть.

Первым делом Конан надумал наведаться к балаганщикам и поискать там карлика. Он еще раньше приметил, где стоит пестрый фургон лицедеев, и теперь направился прямиком к нему. Из фургона неслось нестройное пение – артисты пьяными голосами выводили какую-то разухабистую песню, отбивая ритм глиняными плошками. Конан подошел к двери сарая и осторожно приоткрыл ее. В мерцающем свете свечей, криво торчавших из глиняной посудины, он увидел шесть или семь красных рож, одна другой чище. По карлика среди них не было.

Конан собрался было уйти, как вдруг один певунов, под глазом у которого было украшение в виде огромного синяка, заметил незнакомца и, замахав рукой, заорал:

– Эй, кто бы ты ни был, заходи! Вино у тебя есть?

Поколебавшись, Конан шагнул внутрь, но остановился у порога. Лицедеи оборвали пение и выжидательно уставились на гостя.

– Ты что, змею проглотил? Тебя же спрашивают – вино есть? – гаркнул плечистый здоровяк с широкими кожаными браслетами на запястьях, по всей видимости – силач, показывающий публике, как надо рвать цепи или поднимать одной рукой коня вместе с седоком.

– Вина у меня нет,– ответил Конан, подойдя к столу. Придвинув стоявший у стены колченогий табурет, он сел, скрестив руки на груди.

– Так чего ты тогда сюда приперся? – писклявым голосом спросил размалеванный шут с огненно-рыжими лохматыми волосами. – Какого Нергала тебе тут надо, верблюжье вымя?

Смерив его взглядом, Конан неторопливо извлек из пояса две золотые монеты.

– Я вижу, ты шустрый малый,– сказал киммериец и кинул монеты на стол.– Ну-ка давай, покажи свою прыть!

Рыжий проворно сгреб монеты и стремглав бросился к двери. Остальные лицедеи заулыбались, одобрительно поглядывая на Конана.

– Вот это другой разговор! – воскликнул силач, протягивая киммерийцу огромную руку.– Сразу видно – хороший человек! А то скупердяй Корхас, рога Нергала ему в бок, приказал не давать нам больше вина, а на кабак денег уже не осталось. А разве можно жить без вина?

– Нельзя,– согласился Конан, озираясь по сторонам – где, в каком углу притаился карлик?

– Вот и я говорю! Ты, я вижу, человек неглупый,– продолжал силач.– А главное – порядочный. Непонятно только, что ты делаешь в этом воровском притоне?

– С чего ты взял, что это воровской притон? – спросил Конан.

– Нам пришлось немало поездить по свету, мы видели разных людей,– пожал плечами силач.– С первого взгляда понятно, что Корхас – прожженный мошенник, а может, и того хуже. В городе, знаешь ли, о нем разное поговаривают. Вот вчера в кабаке я узнал, что полгода назад здесь ограбили и убили государственного казначея. Сколько было похищено, не знаю, но догадываюсь, что денег взяли много.

– Ну и при чем тут Корхас? – спросил Конан, ощущая волнение, подобное тому, которое бывает у охотников на тигров.

– Да самое прямое,– усмехнулся силач.– Во всяком случае, так говорят. Корхас провожал казначея на постоялый двор и на них, якобы, напали грабители. Казначея убили, а Корхас, весь израненный приполз к правителю и доложил, что дрался, как лев, пролил свою кровь, но силы были неравные, и казну похитили. Не знаю почему, но ему поверили. Более того, ходят слухи, что именно он вскоре и займет место главного казначея. Он ведь метит в верхи, и ради этого ни перед чем не остановится. Кстати, ты знаешь, кто его невеста?

– Нет,– покачал головой Конан.– Я ее даже не видел.

– Вот именно,– кивнул силач.– Он держит ее под замком, а сам забавляется со шлюхами. Ему эта свадьба нужна только для того, чтобы породниться со знатным родом и…

– Так кто же его невеста? – перебил его Конан.– Ей-то какая радость от этой свадьбы?

Она дочь того самого главного казначея. Осталась сиротой, жить не на что, а Корхас стал вроде как ее покровителем, да к тому же убедил бедняжку, что бился за жизнь ее отца, пока не упал без сил, истекал кровью.

– Понятно,– задумчиво произнес Конан.– Я смотрю, ты хорошо осведомлен.

– В Аренджуне много любителей почесать языком. Болтливый город,– усмехнулся силач.– Я и сам тут таким стал. Раньше из меня, бывало, и слова не вытянешь. А теперь, видишь, сколько тебе всего нарассказывал! А может, ты дружок Корхаса и все ему сейчас доложишь? Да ладно, не волнуйся, я шучу – я же вижу, что ты не предатель. А в людях я хорошо разбираюсь.

– Может, ты и не приятель Корхаса,– вступил в разговор лицедей с фонарем под глазом.– Но все же не ответил, что ты делаешь в этом доме? Мы-то понятно – приехали сюда заработать денег, но, как видишь, с этим жадиной Корхасом не только не заработаешь, так еще и без штанов останешься. Так как же ты попал к этим разбойникам?

– Я тоже приехал сюда заработать,– ответил Конан.– Но надеюсь уйти отсюда в штанах. И с деньгами.

– Вот как! – недоверчиво покачал головой силач.– А не боишься, что они тебя надуют? Тут ведь целая шайка собралась. Эти хитрые шакалы не постесняются обвести вокруг пальца самого Митру!

– Посмотрим,– усмехнулся Конан.

В этот момент дверь распахнулась, и в сарай ввалился запыхавшийся шут, с трудом удерживая в руках два огромных бурдюка с вином.

– Ну ладно, мне пора,– сказал Конан, поднимаясь.– Кстати, с вами ведь был еще один, такой маленький. Что-то его не видно.

– А Нергал знает, где он шатается. В кабак он с нами не ходит – говорит, там невкусно. Мы ему приносим что-нибудь пожрать и выпить, а он привередничает,– усаживаясь за стол, охотно присоединился к разговору рыжий.

– Это точно! – добавил силач и, вспомнив недавнюю обиду, захлопал глазами.– Вот, например, однажды я принес ему свежую лепешку, он ее обнюхал да как бросит мне прямо в морду! Жри, говорит, сам такое дерьмо! Представляешь? Ведет себя, будто принц какой-то!

Конан едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Молодец карлик! Оказывается, он еще врун, каких мало. Ну, что ж, это тоже неплохо!

– И давно он с вами? – спросил он.

– Да нет, совсем недавно,– ответил силач, разливая вино по глиняным плошкам.– Мы приехали в Аренджун, сам понимаешь, с дороги устали, так что первым делом пошли в кабак. Там познакомились с одним типом, его, вроде, Тамур звали. Он и рассказал нам, что в одном богатом доме намечается свадьба и можно неплохо подзаработать. В общем, сидим, болтаем, и вдруг подходит к нам этот карлик…

– Не подходит, а вылезает из-под стола,– уточнил рыжий.– Прямо как из-под земли.

– Ну, вылезает – какая разница! Подходит и говорит: возьмите меня с собой,– продолжал силач.– Я спрашиваю: а что ты умеешь? Он говорит – все! Ну, нам некогда было разбираться, кто он такой, мы и взяли его с собой.

– И что, он правда все умеет? – спросил Конан.

– Пока не знаем,– Силач опрокинул в себя плошку вина и крякнул от удовольствия.– Пришли к Корхасу, договорились о цене, теперь сидим, ждем, когда нас позовут.

– Он вас звал,– сказал Конан.– Но нашел только карлика.

– И что он показал?

– Да так, ничего особенного… Но всем понравилось.– Конан глотнул кислого вина, от которого уже успел отвыкнуть – пользуясь гостеприимством Корхаса, он пил только отборные выдержанные вина.

– Да нам он тоже нравится,– подал голос лицедей в костюме акробата.– Он хоть и задирает нос, но парень, кажется, неплохой.

– Понятно,– сказал Конан и, достав еще две монеты, положил на стол.– Это вам на утро, Поправить здоровье. А мне пора. Еще увидимся!

Под восхищенные возгласы новых знакомых киммериец вышел из сарая и, оглядевшись по сторонам, направился к фургону. Откинув полог, он сунул голову в темное нутро повозки и в тот же миг почувствовал, как чья-то рука схватила его за нос с такой силой, что из глаз искры посыпались.

– Кром! – грозно рявкнул Конан, пытаясь высвободить зажатый словно железной клешней нос. – Сейчас я…

Внезапно рука ослабила хватку. Отпрянув, Конан выхватил меч и перерубил веревку, на которой висел полог. Факел, укрепленный на ограждавшей дом стене, осветил внутренность фургона: устланный соломой пол, висевшие на перекладинах наряды лицедеев и сваленный в кучу реквизит.

Но ни одной живой души внутри не было. Конан залез в фургон и принялся перерывать мечом солому, потирая рукой пылающий нос.

– Ты что ищешь, приятель? – раздался вдруг голос откуда-то сверху.– Может, помочь?

Конан поднял голову и увидел знакомую физиономию карлика, выглядывавшего из тряпья. Когда он успел туда запрыгнуть, оставалось только гадать.

– Ты что, летать умеешь? – спросил Конан, засовывая меч в ножны.– Забрался туда от страха, что я оторву ручонки, которые хватают чужие носы?

– Только те, которые суются, куда не надо,– спокойно ответил карлик, спрыгивая на солому.– А как бы ты поступил на моем месте, Конан-киммериец, если б увидел, что чья-то, Нергал знает откуда взявшаяся, рожа лезет к тебе в дом?

– Полоснул бы мечом,– признался Конан,

– Ну вот видишь – тебе еще повезло! И я мог бы! – Карлик постучал ногтем по лезвию длинного узкого ножа, висевшего у него за поясом, как меч.– Но природное любопытство, как всегда, взяло верх, и я решил не торопиться.

– Я не спрашиваю, откуда ты знаешь мое имя. Благодаря природному любопытству, тебе наверняка известно и многое другое,– сказал Конан, усаживаясь на солому рядом с карликом.– Не поделишься своими знаниями?

– Чего ради? – равнодушно зевнул карлик.

– А вот я поделюсь с тобой своими.

Карлик окинул киммерийца оценивающим взглядом и, отвернувшись, принялся задумчиво жевать соломинку.

– Я понял тебя, Конан-варвар,– наконец сказал он. – Но мы поговорим завтра. Сейчас тебе пора возвращаться.

Не говоря ни слова, Конан поднялся и спрыгнул с повозки. Пересекая двор, он заметил мелькавшую неподалеку тень и замер, крепко сжав рукоятку меча. Тень исчезла за ближайшим деревом.

– Эй, ты! – шепотом позвал киммериец.– Выходи по-хорошему, не то я не буду разбирать, кто ты таков,– просто снесу тебе голову, и все.

Ответа не последовало. Конан вытащил из ножен меч и шагнул к дереву, от которого тотчас отделилась какая-то высокая фигура и метнулась прочь. Лишь мгновение киммериец видел лицо убегавшего, и оно показалось ему знакомым. Но догонять Конан не стал – плюнул, вложил меч в ножны и пошел к освещенному факелами крыльцу.

Когда он вошел в залу, то первым делом увидел, что его место занято, и не кем иным, как девицей, которая недавно побывала в его постели. Никто не повернулся в его сторону – все как всегда галдели и переругивались, а Корхас, похоже, дремал, откинувшись на спинку дивана.

Конан подошел к своему месту и, приподняв девицу, сел на диван, усадив красотку к себе на колени.

– Ну что, продолжим разговор? – шепнул он ей на ухо и тотчас заметил злобный взгляд смуглолицего Беркада.

– Продолжим, но только не сейчас,– проворковала девица.– Немного выпьем и пойдем к тебе.

– Идет,– кивнул Конан, наливая себе вина.– Но только запомни – со мной шутки плохи!

– Знаю, Конан,– нежно проговорила она и потерлась щекой о его плечо.– Этим ты мне и нравишься.

– Вот и отлично,– рассеянно пробормотал киммериец, не сводя глаз с Беркада, который внезапно встал и пошел к двери.– Иди сейчас во-он туда. И никуда не уходи. А мне нужно кое с кем поговорить.

Красотка тотчас упорхнула, а Конан, вздохнув с облегчением, допил свой кубок. Он не сомневался, что Беркад ушел, чтоб увидеться с типом, который прятался за деревом. Не зря так злобно сверкали его глаза, когда киммериец, живой и невредимый, вернулся за стол.

«Все-таки они хотят меня убить, – размышлял Конан.– Или просто следят за мной? С этими шакалами будет нелегко справиться. Самое главное – я не могу понять, что они против меня замышляют и кто из них мне враг».

* * *

– Эй, киммериец, вставай! – донесся до Конана встревоженный голос хозяина.– Опять беда! Нужна твоя помощь!

Северянин открыл глаза и увидел перед собой бледное помятое лицо Корхаса. Ни о чем не спрашивая, Конан встал с кровати и начал одеваться.

– Да поживее ты! – поторапливал Корхас, нервно расхаживая по комнате.– Там небось уже все собрались. Болтать теперь будут на весь город. Чует мое сердце, неприятностей не оберешься!

Конан взглянул на кровать, но вчерашней красотки там почему-то не оказалось. «Странно,– подумал он,– на этот раз я прекрасно помню, как мы вместе пришли в эту комнату и завалились на кровать. Она даже назвала свое имя – Замиля, кажется. Она была очень неясна…

– Ну, давай же скорее! – Хозяин схватил Конана за руку и потащил к двери.– Клянусь Митрой, происходит что-то дьявольское! А у меня завтра свадьба!

Конан широкими шагами двинулся по коридору; Корхас семенил следом, едва поспевая за длинноногим киммерийцем. Выйдя на крыльцо, Конан огляделся: в дальнем углу двора собралась толпа. Подойдя к возбужденно переговаривавшимся людям и бесцеремонно растолкав собравшихся, он увидел на дне отхожей ямы странно скрючившегося и наполовину погруженного в зловонную жижу толстяка Турфа. Киммериец стиснул зубы, отвернулся и встретился глазами с Корхасом.

– И ведь действительно свалился в яму,– мрачно произнес хозяин, сплюнув с досады.– Это все Максуд накаркал! Что, ты забыл, кривая рожа, как весь вечер талдычил, что Турф непременно свалится в яму? – набросился он на обладателя багрового шрама.– А может, это ты сам его столкнул, Нергалово отродье?

– Да что ты, Корхас! – испугался Максуд, растерянно оглядывая столпившихся вокруг, будто ища у них поддержки.– Мы же с ним приятели были, это все могут подтвердить. Я просто немного подшутил

над ним тогда…

– И тарелкой ты в него заехал тоже в шутку! – продолжал наседать Корхас.– Если б я вас тогда не разнял, ты бы убил его прямо у меня на глазах!

– Нет! – в ужасе прошептал Максуд.– Это не я! Все могут подтвердить, что за весь вечер я только один… нет, два раза выходил из-за стола. И оба раза вместе с Беркадом!

Корхас взглянул на смуглолицего, тот молча кивнул.

– Ладно, пошли отсюда. Турфом займутся слуги, а мы пока поговорим.– И хозяин решительно направился в сторону дома.

Когда все уселись за стол, Корхас окинул присутствующих грозным, не предвещавшим ничего хорошего взглядом. Не обращая на него внимания. Копии потянулся к единственному стоявшему на столе кувшину с вином и сделал несколько мощных глотков прямо из горлышка. Заметив устремленные на него злобные и завистливые взгляды, киммериец невозмутимо вытер рот ладонью и откинулся на мягкую спинку дивана,

– Вот кто виновник всех бед в этом доме! – внезапно крикнул Максуд, указывая пальцем на Конана.– Как только он здесь появился, так все и началось! Кого ты пригрел, Корхас?