Текст книги "Облако возмездия"

Автор книги: Геннадий Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Геннадий Тарасов
Облако возмездия

Часть I. Город З.

Глава 1. О прямой выгоде игры в покер

С самого начала эта поездка была похожа на сказку, на подарок судьбы. Надо было тогда еще насторожиться, нет ли в том подвоха? Не озаботился, размяк, поплыл… Неудивительно, что и закончилось все совсем не так, как планировалось и мечталось.

Поезд отправлялся с Западного вокзала вечером, и это был единственный положительный момент во всей истории.

Нет, не единственный, тут он просто брюзжал – по своему обыкновению.

Во-первых, Западный вокзал располагался в трех шагах от дома, так что ему не пришлось долго и нудно до него добираться. Нет, он попросту повесил сумку на плечо и спокойным шагом подошел к самому отправлению поезда.

Во-вторых, вечер. Его все равно надо было чем-то занимать, тем более что вечер пятницы. Нет, он, безусловно, нашел бы, чем насытить предстоящие выходные, но тут и выдумывать ничего не требовалось, все предусмотрено.

На самом деле, преимуществ и бонусов в предстоящем приключении было множество.

Съездить на недельку на покерный турнир, развеяться, это ли не мечта? Тем более, практически задаром. Фирма «Клер и сыновья» – что, кстати, за фирма, никогда раньше не слыхал? – брала на себя все расходы. А расходы, надо думать, не маленькие, это и бай-ины для всех участников команды, и транспортные расходы, и проживание там. Фирма с возможностями, то есть, со средствами – сразу видно. Зафрахтовать целый спальный вагон туда и обратно, при том, что билетов на два месяца вперед не найти вообще – это дорогого стоит. Короче говоря, налицо прямая выгода от покера, как ни сыграешь. И вообще, покер – что угодно кроме карт. В смысле, и кроме игры.

Он вообще не сомневался ни мгновения. Принимающая сторона еще не закончила излагать приглашение, а он уже сказал свое «да». В смысле, покивал головой, соглашаясь. Потому что, если не он, так кто же? Право имеет? Не то, чтобы он сильно гордился своими достижениями в покере, но, как говорится, из песни слова не выкинуть. И, да, он гордился своими достижениями в покере. Хотя не так сильно, как успехами на литературном поприще. С литературой как раз связана главная причина, по которой ему не следовало отказываться от участия в турнире.

Причина эта, о которой он никому особо не распространялся, состояла в том, что в последнее время, с полгода, наверное, творчество его шло, прямо сказать, с натугой. Да, если честно, просто застопорилось. И это несмотря на свою собственную, отработанную, годами выверенную систему написания романов фэнтезийного жанра. Так вот, система эта начала давать сбой, все чаще и чаще. На последний роман он потратил вдвое больше времени, чем обычно, и, все равно, результатом остался не доволен. А задуманный им на совершенно оригинальный сюжет роман о гениальном хакере и вовсе завис и, сколько усилий он ни прилагал, не двигался с мертвой точки. Подумалось, может, эта поездка напитает его новыми впечатлениями и идеями, и даст-таки импульс творчеству? Хорошо бы. То есть не просто хорошо, а жизненно необходимо. Потому что покер для него все-таки хобби, а не профессия. Разнообразных хобби у него имелось в избытке, он был и байкером, и кладоискателем, и гурманом, в смысле, любил от пуза вкусно поесть. И кошатником он был, кстати, дома у него жило семь котов и кошек. Но позиционировал он себя, прежде всего как сетевой писатель, сетератор, говоря современным языком. Он и был им, раскрученным писателем, с большой преданной аудиторией, который чем больше напишет, тем больше заработает. Пришло время приложить дополнительные усилия, чтобы процесс написания бестселлеров не прервался. Поэтому турнир по покеру появился в его календаре как нельзя кстати, вовремя. Помимо того, он просто испытывал удовольствие от игры, все про то знали, значит, никому не придется объяснять, с чем связан его внезапный творческий отпуск. Почему-то он был уверен, что через неделю, или около того, когда вернется, все станет на свои места.

Как в песне поется: когда я вернусь. Прода польется рекой, без задержек. Когда я вернусь.

В общем, приглашение было неожиданным, как и сам турнир – возник ниоткуда, но никаких подозрений у него не возникло, противопоказаний и отводящих факторов он не нашел и с радостью согласился.

Выйдя на перрон, он убедился, что поезд уже подан на посадку. Длинный. Их вагон самый крайний в составе, что вполне понятно. Не последний, именно крайний, он, как летчики, был суеверен и не употреблял роковых слов. Идя вдоль экспресса под стрельчатыми фермами, поддерживавшими стеклянный потолок, он ощущал, как, сквозь гулкое эхо шагов, лавинообразно нарастало нетерпение, это желание поскорей окунуться в приключение, как разогревалось предвкушение, как крепла уверенность, что внезапная авантюра окажется успешной.

Вагон повышенного комфорта, как и обещали.

У раскрытой двери, с папкой красного цвета в обнимку, стояла проводница. Он заметил ее издали, и по мере приближения к ней, волнение его возросло многократно. Проводница была похожа на богиню, или, в крайнем случае, на стюардессу, сошедшую с небес на землю. Ему, во всяком случае, на железнодорожном транспорте прежде таких красавиц встречать не доводилось. В обтягивающей серой униформе, с красной каскеткой на голове, с осиной талией и с ногами, от длины и стройности которых безбожно закружилась голова. Точеная фигура, как у шахматной королевы. Да, конечно королева, не ферзь же. Нельзя такую красивую женщину назвать ферзем. Обидится, и правильно сделает. Ах, какая улыбка! Лучезарная, белозубая! А глаза!

Он и сам, приближаясь, заулыбался, широко и приветливо, как умел.

– Добрый вечер! – предъявил он билет вежливости и легкого флирта. – Какая у нас сегодня хозяйка! Госпожа! А я, дурак, еще сомневался, ехать, не ехать…

Проводница в ответ на комплимент улыбнулась еще более ослепительно, хотя, казалось бы, куда уж?

– Сейчас посмотрим, – ответила она вполне соответствующим ее внешности голосом – ангельским. – Кто вы, назовитесь, пожалуйста. И предъявите документы, я сверюсь со списком.

– Феликс Нетрой, – представился он с легкой, скорей всего, напускной, обидой в голосе. – Я думал, меня все узнают в лицо. Должны, по крайней мере.

Девушка, не переставая улыбаться, тем не менее, смотрела на пассажира непреклонно-выжидательно. Что-что, а работу свою она знала. Вздохнув, Нетрой полез в карман за удостоверением.

– Этсамое… Не нужно документов, – вступился за него появившийся из-за спины проводницы широко улыбавшийся мужчина, на которого Феликс поначалу не обратил внимания. – Все в порядке, я знаю этого господина.

Девушка, оглянувшись на него, кивнула.

– Хорошо, Борисфен Нифонтович, как скажете. Она открыла список и провела по нему сверху вниз кончиком ручки. Почти сразу нашла, что искала. – Ваше купе номер два, – сообщила она Нетрою то, что он должен был узнать, чтобы занять свое место в раю, и поставила против его фамилии галочку, утвердив в праве место занять.

– Моя фамилия Клер, – представился мужчина, подавая руку. – Я организатор этого мероприятия.

– Да-да, – быстро сообразил Феликс. – Клер и сыновья!

– Именно!

Господин Клер, мужчина, навскидку, сорока пяти лет, был одет в элегантный костюм, тоже серый, как у проводницы, но более насыщенного тона и в едва заметную полоску. Ослепительно белая рубашка с распахнутым воротом хорошо оттеняла его загорелое, тщательно выбритое, открытое лицо, довольно худощавое, хоть и составленное, если разбить на элементы, из сплошных округлостей. Лоб бугристый, скулы, раздвоенный подбородок – такого же склада. Нос, правда, ровный и щеки впалые, зато губы пухлые и блестели, будто смазанные гигиенической помадой. Диссонировало немного состояние его зубов. Верхняя правая четверка – а, может, так же и пятерка – отсутствовала, и он часто втягивал воздух через прогалину в челюсти. Казалось, что за щекой у него леденец, и он его сосет, причмокивая и облизываясь. В довершение ко всему организатор турнира, не бедный по всему человек, курил сигарету без фильтра, держа ее длинными красивыми пальцами с розовыми овальными ногтями. Когда он подносил ее к уголку рта, открывалась белоснежная манжета, проткнутая золотой запонкой с черной квадратной вставкой из полированного камня. Короче говоря, Борисфен Нифонтович Феликсу сразу, с первого взгляда понравился. Знает себе цену, но без лишних понтов – он любил таких. Мало того, и собственный образ старался строить по этому лекалу.

– Надеюсь, еще поговорим, – пообещал он хозяину вечеринки.

– Конечно, в одном же вагоне едем, – легко откликнулся тот.

В коридоре было пусто. Красная ковровая дорожка забиралась под дверь в противоположном конце вагона. Крахмальные занавески с логотипом железной дороги на окнах слегка топорщились через равные промежутки, и, казалось, светились, будто вырезанные из драгоценного алебастра. Пахло… Сразу не скажешь, чем. Дорожной пылью, углем, пустым жилым помещением, точней, гостиницей, в которой непрерывный кругооборот людей, вещей, постельного белья и моющих средств. И еще табачным дымом. Дальше по вагону курили, из открытой двери купе выплывало голубоватое облачко и, вытягиваясь, перетекало через проход в открытое окно напротив. Значит, пассажир он не первый, кто-то загрузился раньше него. Что не удивительно.

Бросив сумку на диван, он присел к окну и осмотрелся. Двухместное купе было невелико, но если путешествовать одному, ему больше и не нужно. Верхняя полка, кстати, была поднята и пристегнута к стене, так что, может быть. Надо было, кстати, все разузнать. Впрочем, не суть важно. Если никто не подсядет, он и так скоро об этом узнает. Зато, есть лишний повод поговорить с проводницей. Ах, какая красотка! Еще бы характер имела соответствующий, ангельский.

Придвинувшись к окну, Нетрой засмотрелся на вокзальную суету. Там маневровый тепловоз, красно-желто-зеленый, пуская клубы сизого дыма и время от времени взревывая, перегонял в отстойник на отдых вернувшийся из рейса и освободившийся от пассажиров состав. Он задумался. На душе было оглушительно спокойно. Если честно, он уже не помнил, когда в последний раз испытывал такое состояние абсолютного покоя. Не нужно было никуда спешить, ни о чем заботиться. Даже напрягаться думать о чем-то – мысли, пущенные на самотек, текли именно так и в ту сторону, куда ему было надобно. Он такое расположение тела, души и сознания определял как блаженство. Вот, как хотите. Единственное, чего он желал, так это чтобы никто его не беспокоил, чтобы оставили в покое. И тогда он готов просидеть так сутки, или сколько там они будут ехать. Просто сидеть, смотреть в окно. Даже не есть, без еды он вполне может прожить хоть целый день. Думать, или не думать, засыпать, возвращаться. Вспоминать, мечтать. Под перестук колес можно попробовать даже вернуться к тем темам, думать о которых он себе запретил. И так к концу пути, глядишь, мысли станут на место, в голове прояснится, и чертов роман о хакере, наконец, сдвинется с мертвой точки. Кстати, а не сменить ли мне название? Назову-ка я его иначе – «Атака»! Конечно, имеется в виду хакерская атака. По-моему, так будет лучше. Броско, конкретно, динамично, интригующе!

За мыслями такими, растворившись без остатка в предвкушении нирваны грядущего путешествия, Феликс не заметил, как поезд плавно тронулся. Верней, заметил, какой-то частью сознания, которое всегда настороже, но ограничился простой регистрацией факта и пустил все на самотек. Картинка поплыла, как визуализация неспешного перетекания мыслей, колеса застучали, и, следом, испытывая дрожь новизны, он стал упиваться эйфорией своего текущего состояния. Мгновение, подумал он. Великолепное, всеобъемлющее. Наша жизнь состоит из мгновений. Жаль, что не вся из – таких.

Из момента возвышенного самолюбования его выдернула проводница, при этом ввергнув в не менее прекрасный фрагмент бытия, созерцательный. Простучав короткую дробь по стене, она заглянула в дверь, озарив наполнявшееся понемногу сумерками купе улыбкой.

– Все хорошо? Вам ничего не нужно? – спросила она.

– Превосходно.

– Отлично. Скоро будем пить чай. Она хотела идти дальше, но Нетрой вернул ее вопросом.

– А, скажите?..

– Да?

– Я один остаюсь в купе, или кто-то ко мне подсядет?

– Насколько я знаю, вы один.

– Это хорошо. Но, э-э-э… Почему?

– Потому что вы почетный пассажир и гость господина Клера.

– Вот как? Тогда, может быть, окажете мне честь и присоединитесь ко мне? В смысле, чай попить? Я хочу вас угостить.

– Нет-нет, у меня много дел.

– Ну, попозже, когда дела закончатся?

– Посмотрим, – уклончиво ответила стюардесса и, сверкнув напоследок улыбкой, исчезла.

Освободившееся место в дверном проеме тут же занял господин Клер. Он уже снял пиджак и оставался в брюках и снежно-белой сорочке.

– Этсамое… Прошу к нашему шалашу, – сказал он своим хриплым баритоном. – Познакомимся ближе, поговорим. Угостимся, чем Бог послал. Он подкрепил приглашение мягкой, совершенно обезоруживающей улыбкой и широким жестом руки.

Нетрой улыбнулся в ответ и в согласии поднял руки. Он любил, когда его приглашали, и вообще, относились по-особенному, выделяли, оказывали уважение. Потому что я этого достоин, говорил он себе. Собственно, в какой-то – большой – степени, это был девиз его жизни.

Купе №1, которое занимал организатор выезда на покерный турнир, располагалось рядом, и устройством, и интерьером оно совершенно не отличалось от того, которое было предоставлено в полное распоряжение Феликсу. Но купе №1 населяла супружеская чета.

– Знакомьтесь, моя супруга, Агафья Борисовна, – представил Клер. И добавил. – Моя дражайшая половина. Этсамое… Большая половина.

Последнее уточнение было не данью любезности только, но и отвечало физической реальности супружеских тел – госпожа Клер была ровно в два раза объемней и, соответственно, весомей своего мужа.

– Я величаю супругу «моя Клеропатра», – поделился Борисфен Нифонтович сведением, из которого следовало, что к Агафье Борисовне он относится с превеликим пиететом.

– Борик, не смущай гостя, – сказала она.

– Агаша, познакомься. Это наша главная покерная звезда, а кроме того известный, востребованный писатель-фантаст Феликс Нетрой. Ничего не упустил?

– Самое главное оказалось за скобками.

– Что такое? Не понял…

– Самое главное, я считаю, человек должен быть приличный. А все остальное – это уже довесок.

– Согласен, согласен. Проходите, садитесь. Вот сюда, здесь вам будет удобно. Надеюсь, обо всем поговорим, все обсудим. Вы что предпочитаете, беленькую, или… Коньяк?

– Вообще-то, вискарик. Если есть.

– Есть, есть! Пожалуйста.

Мебель в купе класса Люкс была не слишком многочисленна, самый необходимый минимум, но достаточно удобна. Широкий мягкий диван, на котором расположилась супружеская чета Клер – Агафья Борисовна у окна – накрытый скатертью стол и, напротив дивана, кресло. Это одиночное место предназначалось для Феликса, он его и занял. Не без некоторого опасения протиснул свое плотное, под сто килограммов тело, но когда сел почувствовал, что да, удобно. Он так и расслабился, и обмяк на кресле. Стол оказался заставлен закусками, как говорится, чего там только не было. Тут тебе и мясная нарезка, и балычок, и еще теплые пирожки домашней выпечки, и все-все-все, от запахов голова пошла кругом. И, конечно, потекли слюнки, и заурчало в животе. Слюну Феликс сглотнул, и тут же дал себе обещание, по-старинному – обет, что для начала попробует все, потом попробует еще раз все, но более вдумчиво, а уж потом сконцентрируется на том, что покажется ему более, более… Хотя, тут же все – более. Ах, как же он, оказывается, голоден!

Господин Клер тем временем наполнил пузатые рюмки.

– Агаша, тебе коньячок, правильно? А я беленькую. Ну, этсамое, за знакомство!

Хрусталь прозвенел, заряжая напитки жизненной силой и волшебством, мужчины резко опрокинули рюмки, Агафья Борисовна – пригубила. Солидно пригубила, как заметил Феликс, на треть, тут же и раскраснелась. Некоторое время он, молча и сосредоточенно, ел, пробуя по плану все подряд. Заметив в момент просветления умильный взгляд Агафьи и рядом улыбающееся лицо Борисфена, широко улыбнулся в ответ.

– Очень вкусно, – поделился чувствами он, – очень. Просто не могу остановиться.

– И не останавливайтесь, прошу вас! – попросила Агафья. Голос у нее был низкий, бархатный. – Такой гость для хозяйки, истинная награда. Вообще, считаю, мужчина должен быть, прежде всего, едоком. Чем лучше ест, тем лучше мужчина.

– Полагаю, господин Клер этому девизу соответствует?

– Более-менее. Хотя по виду и не скажешь.

Борисфен Нифонтович рассмеялся и закинул в рот сочащийся маслом янтарный срез балычка.

– Ешьте, ешьте. Нам еще горячее предстоит. Из вагона-ресторана доставят.

– Ух, ты! Горячее, это то, что нужно. В самый раз! Солянка будет?

– А как же! Что же вы думали! Фирма веников не вяжет!

– Фирма делает гробы!

– Вот, это – нет. У нас другие приоритеты. Хотя, кто знает, как она, жизнь, дальше сложиться? Может, через какое-то время и этот бизнес станет привлекательным. Кто знает! Не будем загадывать и зарекаться.

Когда первый голод был преодолен, Нетрой сбавил обороты и слегка отстранился от стола – не дальше, чем позволяло узкое пространство. Пришло время разговора. Неторопливой беседы под перестук колес. Вообще, он любил такие моменты в жизни, и такое состояние, когда, с одной стороны, ощущаешь, как несешься сквозь пространство, а, с другой, абсолютно расслаблен и никуда не спешишь, поскольку твое перемещение происходит само собой и отменить его уже нельзя. Состояние диалектического покоя, когда и движение, и неподвижность зависят от точки зрения наблюдателя. Ну, а точка зрения-то у него, черт раздери, правильная.

– Можно спросить?

– Да, конечно.

– А почему Клер? Почему не Сен-Клер? Так, мне кажется, более логично. И больше соответствует, ну, всему. Он сделал широкий, охватывающий жест рукой.

Господин Клер рассмеялся.

– Не знаю. Может, так и было когда-то. Мой предок действительно перебрался сюда из Франции. Очень давно, еще до всех революций. А потом, видимо, этсамое, ему пришлось пойти на упрощение фамилии. В результате осталась такая, усеченная. Я, честно говоря, даже не пытался в архивах что-то найти.

– Почему?

– Да как сказать… Особым тщеславием не страдаю. Меня и так вполне устраивает. Вот, дети, если захотят, пусть докапываются.

Нетрой покивал, соглашаясь, потянулся к тарелке с закуской.

– Ну, что, все приглашенные прибыли? – спросил он, меняя тему, и стал вяло смаковать кусочек сырокопченой колбаски. – Никто не проигнорировал мероприятие?

– Нет, что вы! Как можно! Кто в наше время, этсамое, откажется от, простите, дармового угощения? Я, разумеется, не вас имею в виду, а вообще, в принципе. Нет-нет, все, как положено, как и должно быть, заняли места в соответствии с посадочным планом.

– Я тоже от дармового не отказываюсь, – усмехнулся Феликс. – Не часто такое выпадает.

– Ну… Назовем происходящее иллюстрацией того, какую пользу приносит хорошая игра в покер. Но не одна лишь она! Не забывайте, этсамое, что мы сами угощение предложили, и с радостью угощаем. Человеческая натура в этом случае просто играет нам на руку.

– А кто еще в команде, можно узнать? Вдруг, кто-то есть… С кем не хотелось бы.

– Конечно. Да вы всех должны знать.

– Правда?

– Да. Приличные люди. И я не слышал, чтобы с кем-то у вас, этсамое, был конфликт. Хотя, по отзывам, бываете довольно неуживчивым. Уж простите, справки кое-какие мы навели.

– Я просто не люблю вилять, всегда говорю, что думаю.

– Именно, о том и речь. Но, прежде немного о другом. Вы, наверное, заметили, что вагон наш микстовый. Что подразумевает два купе люкс и три спальных, то есть всего десять мест. Но, так как вам купе предоставлено в единоличное распоряжение, пассажиров всего девять.

– Они не голодают?

– Нет, что вы! Обижаете! Мы законы гостеприимства знаем и соблюдаем. Просто не имеем возможности собрать всех за одним столом. Места такого нет. Вот если бы вагон был на четыре купе, то в нашем распоряжении имелся бы еще салон-бар, тогда можно было. Мы, в принципе, и думали так устроить, но подходящего вагона, свободного, не нашлось. С вагонами знаете, какая теперь напряженка? Столпотворение, этсамое, в обе стороны Магистрали, не то, что вагона нужного – места свободного не найти. Но это так, образно говоря. Поэтому, пять купе. Но зато, этсамое, получили возможность пригласить еще двух гостей. Ничего, у нас еще будет возможность собрать всех вместе.

– Вы ведь не железнодорожник?

– Нет.

– Откуда такое проникновение в тонкости устройства подвижного состава?

– Пришлось изучить вопрос. Я к делу всегда подхожу основательно.

– Значит, имеете привычку вникать в детали? Полезный, надо сказать, обычай. Итак, кто же наши спутники?

– Прежде всего, это ваши друзья-соперники по покеру. Господа Загул, Касепа, Данцер и Клодница. А также две дамы. Журналистка, пишущая, в том числе, на нашу тематику, госпожа Мария Хо…

– Слышал что-то.

– И представительница блогосферы, ее тоже можно рассматривать, как независимую, но очень влиятельную журналистку с числом подписчиков более двух миллионов. Это госпожа Лаура, которая выступает на публике и ведет личный блог под ником Лимбо.

– Лимбо? Нет, не слыхал. Что до покеристов, никакие они мне не друзья, конечно, но знаком с каждым. Пересекались. Хотя, по уровню и потенциалу они, по моему мнению, мелковаты.

– Это понятно! Игрок вашего уровня в нашем городе вы один и есть. Победитель мировой серии WSOP, этсамое, главного ивента позапрошлого года, обладатель золотого браслета, истинный неутомимый хайроллер и прочее. Знаем, знаем. Потому вам и почет соответствующий, и уважение. Те господа, конечно, попроще, всего лишь фрироллеры, на большее не замахиваются. Но – пока. Думается, будущее у них в этом виде спорта все же есть.

– Если не скурвятся.

Господин Клер крякнул.

– Гм, да.

– У меня, конечно, разные в жизни бывали увлечения. Назовите их хобби, как угодно. Например, какое-то время номером один для меня была охота. С годами я к этой забаве охладел. Даже утиная уже не тянет. Вот только по-прежнему мух ненавижу, этих тварей, поэтому спуску им не даю и размазываю с удовольствием. Или кладоискательство. Это, думаю, навсегда останется. В машине, в багажнике, постоянно металлоискатель лежит, на всякий случай. Теперь вот байк. С байкерами дружу, все такое. Они меня дядя Феликс зовут, представляете? Здоровенные бородатые мужики, и – дядя. Типа, я для них авторитет. Так я это к чему? Например, иметь байк, это нужно, чтобы расходы на его содержание – заправка, ремонт, тюнинг, экипировка и прочее, – чтобы эти расходы были для тебя карманными расходами. Понимаете? Байк я себе вполне могу позволить, а вот скажем вагон-люкс – нет. Это же очень большие траты. Вам они для чего?

Борисфен Нифонтович усмехнулся.

– Господин писатель зрит в корень. Скажу сразу, что для меня организовать такое мероприятие, по деньгам, это именно карманные расходы. Но, кроме того, что это само по себе весело и прикольно, как теперь говорят, имеются у нашей поездки еще и сопутствующие, более масштабные цели.

– Какие, если не секрет?

– Охотно с вами поделюсь. Тем более что в дальнейшем предполагаю расширять наше с вами сотрудничество.

– Ого! Даже так!

– Именно. Короче говоря, наша финансовая компания решила немного изменить сферу деятельности.

– Простите, что перебиваю. А где, кстати, сыновья?

– Ах-ха! Вот они, кстати, и занимаются тем, о чем я рассказываю. Итак, этсамое, мы решили учредить в Сальви-Крусе особую игорную зону, ОИЗ, сокращенно, с тем, чтобы в дальнейшем организовывать на ее базе такие же покерные турниры – и не только покерные. Может даже, этсамое, войдем в мировую серию WSOP. Даже наверняка войдем, если все будет развиваться, как задумано. Под эти цели мы уже выкупили у города остров Кемпа на реке Славе. Остров – отличное решение. Вот, например, тот турнир, куда мы едем, будет проходить на Татышевом острове, а у нас уже есть свой, Кемпа. Сыновья как раз занимаются организацией строительства на нем казино. Мост на остров еще надо перекинуть, каменный, да. Работы много. Но в принципе, ведь сфера та же, финансовая. Деньги делают деньги. Теперь, что до нашего выезда. Считаем его хорошей промо-акцией, рекламным туром и способом раскрутки нашего нового Покерного клуба – Сет 777, который мы учредили буквально на днях. Кстати, все вы, пассажиры вагона-люкс, автоматически стали членами нового клуба. Поздравляю, этсамое. Найдем подходящий момент, вот, кстати, тогда же, когда соберем всех, и вручим вам удостоверения. Это, так сказать, еще один бонус для вас, поскольку вступительный взнос в клуб предполагается довольно приличный. Еще мы вошли в долю по организации этого турнира, а на Кемпе уже будем проводить свой, с призовым фондом 777 тысяч 777 долларов.

– Честно говоря, не слишком густо. Не впечатляет.

– Пока! Это пока, а там посмотрим, как будем раскручиваться, как пойдет. Может, и семь миллионов положим. Посмотрим.

– Предлагаю тост за то, чтобы все у вас получилось! Чтобы три семерки оказались для вас – и для нас – счастливыми!

– А и то! С удовольствием поддержим такой замечательный тост.

Выпили, закусили. Замерли, ощущая пронзительное сквозное скольжение вечности. Протекание времени и его пронзительность. Странная объединяющая осознанность.

Сгустившаяся темнота природы давно скрыла от взоров, любопытных и равнодушных, тянувшуюся поодаль параллельно дороге однообразную линию невысоких сопок, поросших редким хвойным лесом, перемежаемых неглубокими распадками. Обширные малонаселенные пространства, редкие поселения, прилепившиеся к Магистрали. Одинокий огонек мелькнет посреди тайги, как затерянная в океане лодка, и пропадет – бесприютное, тоскливое чувство. В темном стекле отражается лишь накрытый стол и тени-призраки возле него.

Агафья Борисовна задернула занавеску – отсекла тоску, оставила ее за пределами. Пространство замкнулось, сузилось, наполнилось теплом и уютом.

– Так-то лучше, – сообщила она, и никто не стал с ней спорить, даже извечный спорщик писатель Нетрой – только, соглашаясь, молча кивнул.

– Может, поговорим теперь о вас? – спросил господин Клер. – Расскажите, этсамое, как становятся известными писателями? Что для этого нужно? Как, вообще, становятся писателем? Вот вы, например?

Феликс огладил бороду.

– А что, и расскажу. Но у меня есть одно встречное предложение. Предварительное. Чтобы рассказывать все начистоту, без условностей… Борисфен Нифонтович, не хотите ли выпить? На брудершафт?

– Хочу! И давно! С языка сняли! Рюмки, кстати, давно наполнены.

Тут же они переплели руки и, смешно тянясь губами к чаркам, выпили. Выпив, Феликс выдохнул, Борисфен крякнул.

– Так что там с писательством? – напомнил он тему. – Какой побуждающий мотив?

– Жизнь побуждает, я думаю.

– Да ну! Меня, например, не побуждает. Даже писем не пишу, только деловые записки.

– Просто у каждого жизнь своя. Кто-то раньше созревает, кто-то позже.

– А ты?

– Я из поздних. Вообще, честно говоря, не понимаю, когда молодые люди, форменные сопляки, заявляют: хочу, там, стать писателем! Кем ты хочешь стать, Господи! Что ты рассказать можешь? Ну, правда, же? Только свои невнятные сны, которые, по большей части, никому не интересны. Нет, я уверен, что писатель должен созреть, как плод, как зимнее яблоко антоновка, тогда он и сладок, и интересен, и долго сохраняется. В смысле, долго читаться будет, а не забудется сразу, едва барахтаться перестанет. И не важно, что ты пишешь, фантастику или любовные романы, главное, чтобы багаж за спиной ощущался, жизненный опыт. Вот тогда ты писатель.

– Я и говорю – как ты!

– Как я, да. Например. Хотя я в детстве ни о каком писательстве не помышлял. Выдумщик был, фантазер, да, истории всякие сочинял, но это все так, для личного пользования в основном и устно. Или чтобы отбрехаться, когда обстановка сгущалась. А вырос я на воле, в деревне с названием, не поверишь, Хренотень.

– Да ну! Нешто есть такая?

– Я тебе говорю! Мой отец оттуда, там же я у бабушки и рос. И вырос. Потому и характер у меня, наверное, такой, с хренком, не всякому по нраву. Родители-то геологами были, часто по экспедициям разъезжали. Это в какой-то степени и предопределило мою судьбу. Куда мне еще было идти? В геологоразведочный! Три года в техникуме, – и на год в экспедицию. В горы небесные, – на Тянь-Шань. Мы там золото искали.

– Нашли?

– Нашли!

– Вот это самое главное!

– Наверное, оттуда у меня и страсть к кладоискательству.

– А дальше?

– Дальше? Дальше меня побросало из стороны в сторону, да. Но в экспедиции я больше не ходил, одного испытания хватило за глаза. Не мое это. Нет, я люблю сходить на недельку-другую в поход, но не на полгода-год. Это – нет. Я без цивилизации долго обходиться не могу.

– А что для тебя цивилизация?

– Для меня? Ну, например, крепкая мостовая под ногами и уличные фонари. Или, накрытый стол и красивые женщины вокруг. Компьютер и быстрый доступ к любой информации.

– Так-таки и любой?

– Абсолютно! Или вот, скажем, бархатный берет на голове, а не москитная сетка. Мне тут почитательница одна берет как-то преподнесла. Недавно. Черный, бархатный, с серебряной вышивкой – Нью Йорк Сити, латиницей. Оттуда, говорит, и привезла. Мягкий и теплый. Очень мне нравится, очень. Как надену, ощущаю себя настоящим мастером. Мастером, понимаешь?

Господин Клер покачал головой.

– М-м-м, да, понимаю. Что же дальше то было? В жизни? Как текла-развивалась?

– Много чего было. После экспедиции друг помог устроиться к газовикам. Работал в офисе крупной газовой компании, и это было реально круто. Меня тогда все устраивало, и работа, и заработок. Года два или три. А потом я вроде как перерос этот уровень, захотелось другого. Самостоятельности захотелось. Подсел на компьютеры, увлекся программированием. Ну и, как следствие, поступил в университет, на программиста. Это я, заметь, в приличном уже возрасте был. После окончания несколько лет работал на полицию, в сфере кибер преступлений. Боролся с глобальным хакерством. А так же и с локальным.

– Чтобы противостоять хакерам, нужно в определенной мере самому быть хакером. Я так считаю. Я не прав?

Феликс несколько странно, отстранясь, взглянул на своего нового друга.

– Ошибочное мнение, – сказал он. – Чтобы быть хакером, надо или быть совершенно беспринципным, или, наоборот, разделять все их принципы.

– Особые хакерские принципы? У них, этсамое, есть принципы? Шутишь?

– Конечно, есть. У них и своя идеология, если хочешь, есть. Главный из принципов, вседозволенность. То есть, они считают, что не должно быть закрытой информации, и борются с этим. Может, и не с этим борются, но исходят из этого, понимаешь?