Текст книги "Проявление иных миров в земных феноменах"

Автор книги: Геннадий Белимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Но как все начиналось?

Однажды он пытался заснуть, но сна еще не было. Вдруг Александр увидел ясные, четкие картины. Только позже он понял, что это была телепатическая связь. С кем? Вероятно, с теми, кто по разуму и цивилизованности выше нас. Это следовало из содержания картин. Они были полны глубокого смысла. Экспозиция менялась, как только он запоминал сюжет предыдущей. Первое впечатление – удивительные краски. Они были не плоскостные, а объемные, уходящие в глубину, искрящиеся. Таких в яви не бывает. Как считает Александр Валентинович, ему удается воспроизвести лишь подобие того богатства.

Во-вторых, изумляла осмысленность показа. Если в памяти все точно зафиксировано, неясностей нет, – картинка менялась. И так двадцать, тридцать и более сюжетов. Что-то понравилось – картинку держат подольше. Нет – ставят другую. Например, центр картины зафиксирован, а края неясные, то делается так, что как бы само сознание перемещается в верхний угол или вниз. Именно сознание работает, а не глаза. Когда сознание уставало от статичных сюжетов, ему могли показать движущиеся картины, как бы отрывки кадров.

Как часто шли показы картин? А.В. Кремнев рассказывал, что порой через две недели или через два дня. Бывало, и раз в месяц. Этим процессом он не мог управлять. При этом запоминалось не все, а только самое интересное. Иногда, чтобы до утра не забылось, он наскоро словами записывал интересные сюжеты. Но главное, что он понял – ему надо их рисовать, как это делают художники. Кремнев стал учиться живописи.

За два с половиной года ему удалось воспроизвести около семидесяти картин. Но еще сотни сюжетов записаны в тетради словами. Например, имеется запись: «Снятие покрывала с глаз «Матери-земли». Все: в памяти она сразу воспроизводится. Однако по ходу работы над каким-либо сюжетом у него нередко возникает еще до десятка новых образов и интерпретаций.

Пытаясь вместе с Александром Валентиновичем разобраться в его феномене, мы строили разные предположения. Естественно, были догадки о том, что, возможно, психография и контакты с иной формой сознания ни при чем, а имеет место собственное творческое осмысление жизни. Однако Кремнев не соглашался с этим доводом, поскольку считал, что зрительные образы в его «снах» ни коим образом не были связаны ни с его основной работой, ни с впечатлениями дня. Подчас он не сразу приходил к пониманию того, что ему показывали. Позже, словно озарение, выявлялся смысл картины. Даже среди готовых его картин есть такие, которые ему до конца не ясны. Они, особенно в начале его карьеры художника, были в основном экологического содержания. Многие как бы предупреждают о пагубности наших усилий по необдуманному преобразованию природы.

Возможно, это неспроста. Некто, более разумный,

скорее всего, из параллельных миров, – считает нужным предупредить нас о надвигающейся катастрофе. Ведь гибель нашей цивилизации, если она будет связана с техногенными или экологическими причинами, надо полагать, негативно отзовется и на жизнедеятельности иных миров. В выборе тем, в их подаче можно увидеть лишнее доказательство существования высшего Разума. «Они» и должны мыслить, в отличие от нас, на ином, более высоком уровне, где символы, ассоциации – вполне привычные категории. Кремнев считает, что даже безудержно фантазируя, он бы не смог всего того напридумывать. Поэтому лично он не сомневается в наличии его связи с иномиром. Другое дело, что в этом обязан сомневаться исследователь его творчества, хотя бы следуя «принципу Оккама».

Поэтому мы попытались найти источники его необычной связи с проявлением иного Разума.

Кремнев отмечает в своей жизни несколько эпизодов, которые, по-видимому, подготавливали его к осознанию истинного призвания. Первый эпизод относится к подростковому возрасту. Учась в 8-м классе, Саша, воспитывавшийся атеистически, допустил какое-то богохульство в речах по отношению к Богу. Вскоре ночью он увидел сон, будто ему на горло наступил чей-то зеленого цвета сапог и душил так, что он уже терял сознание. Сапог принадлежал огромной фигуре, уходившей высоко вверх. Когда его отпустило, Саша проснулся в холодном поту. С тех пор ни в делах, ни в помыслах он не допускал агрессивного, несправедливого отношения к Богу.

Много позже знакомство с трудами Е. Блаватской, Е. Рерих, С. Саровского и других мыслителей, долгое время остававшимися в бывшем СССР под запретом, существенно продвинули Кремнева в постижении окружающего мира. Тогда же он заинтересовался учением русского самородка Порфирия Корнеевича Иванова, понял, что оно очень близко ему своим отношением к природе, стал жить по правилам «Детки». Конечно, это требовало большой воли, упорной работы над собой. Однажды он интуитивно почувствовал, что ему следует отказаться от употребления мяса и рыбы. И именно после этого начались эти странные сны, и появилась настоятельная потребность рисовать. Пришлось всерьез заняться грунтовкой, подбором и наложением красок, кистями, рамами. Обычно он пишет картину ровно столько, сколько сохнет краска. Два-три дня. Ведь ему почти не приходится что-то додумывать, решать композиционно: все уже дано, отпечаталось в голове, и надо лишь перенести это на полотно.

Но в период, когда только начинались показы удивительных цветных снов, и не все было понятно с их источником, с Александром произошло событие, о котором он рассказывал немногим. Однако оно было…

«Это было летом 1989 года, – вспоминал Александр Валентинович. – Накануне ходил, словно чего-то ожидая, чувствуя какое-то беспокойство, волнение. Вечером лег на тахту, задремал, но не уснул, состояние, когда еще не спишь и все контролируешь. Вдруг вижу, в окно влетает гантелеобразная штуковина, полупрозрачная, как облачко. Длиной метра три, диаметром немногим более полуметра, посередине сужение. Прошла сквозь стекло окна, зависла надо мной. Глаза закрыл, но все равно вижу ее, словно у меня нет век. Без боязни наблюдаю, что будет дальше. Надо сказать, как только «она» влетела в комнату, у меня в сознании мелькнула мысль: "Это мое здоровье"; – почему-то именно так я воспринял ее появление, и сразу все волнение прошло.

От «сигары» с одной стороны вытянулось нечто вроде хобота, закрепилось на груди около сердца. И началась… накачка! Я чувствовал, что, словно раздуваюсь, как футбольная камера. Меня распирало, а внутри – холод. Раздуло так, что даже дыхание затруднилось. Не могу ни глубоко вздохнуть, ни выдохнуть. Уже деревенеть начал… Еле-еле натянул на себя плед, с трудом, медленно повернулся на бок и сразу отключился. Не заметил, когда и как та штуковина исчезла.

Утром проснулся – лежу в той же позе… С тех пор никогда не болею и не беспокоюсь о своем здоровье. Правда, обливания холодной водой, хождение босиком по снегу не бросил, у меня это вошло в привычку. Идет хороший заряд энергии…»

Инспирированные кем-то видения начались у Кремнева с серии картин-снов о Чернобыле. Катастрофа произошла раньше, но полтора года спустя ему привиделся триптих: до взрыва, когда тревога нагнеталась, после взрыва, когда померкло солнце и опасность достигла немыслимого предела; и наконец, продолжение жизни рядом с опасностью. Потом еще были сюжеты, как правило, экологического содержания.

Для меня, исследователя, своеобразным ключом к пониманию творческой манеры Кремнева стала его картина «Воспоминания».

На полотне багровое тревожное небо, земля в трещинах, непонятные поначалу атрибуты. И вот, со слов автора, раскрывается простой и вполне реалистичный смысл картины: старая деревянная дверь-калитка – это как бы связь художника с деревенским бытом. Он – выходец из села, и многими помыслами связан с деревенским бытом. Рядом – пестрая драпировка. Это элемент творческой жизни, указывающий на то, что автор – художник. Голубая лента через все полотно – это линия жизни, судьбы, которая имеет свои извивы, меняет направление, оттенки. Багровое небо тоже не случайно: жизнь человека в нашей стране не проста, непредсказуема, тревожна… С какой стати, допустим, быть на полотне голубому небу, а не багровому? Другое небо было бы неправдой…

Большой висящий в воздухе валун в центре картины, который поначалу вызывает недоумение, тоже, оказывается, имеет простое объяснение. Это тот камень, который есть у каждого на душе. Он давит на сердце, он истекает чернотой, подчас маркими каплями падает на линию жизни, чернит ее. Белый и черный бумажные листы – это светлые и темные воспоминания, которые сопровождают нас в жизни. Бумажная мишура, ленточки – они словно разрозненные воспоминания, которые мелькнули и ушли, не оставляя особого следа. И, наконец, чудище, уползающее в трещину, – это то далекое, неведомое, существовавшее "до нас", которое мы подсознательно ощущаем, страшимся, но не знаем о нем ничего.

Можно ли какими-либо иными средствами изобразить так точно понятие философского плана, как воспоминания? Кремневу, а точнее сказать, его информаторам, это удалось.

Обратимся к картине "Экологический портрет № 2".

…На внезапно опустевшей земле сбились в стадо испуганные лошади. Они в тревоге: улетают цветные шары – надо полагать, символы жизни, радости, красоты. Темные тучи сгущаются и застилают свет, а кое-кто еще ничего не замечает, беззаботен в своем неведении…

Выразителен также цикл «Усердие». Он отображает бесполезный, бесцельный труд людей, лишенный смысла. То это команда корабля, который стоит в пустыне, далеко от моря, разрушается, матросы исправно служат на нем, тянут канаты, слушают команды, меняют остатки сгнивших парусов.

В другом случае это строители, которые изготавливают часы из бетонных блоков, из дерева, даже из песка. Но они не идут и никогда не будут служить людям…

Или сюжет с громоздким существом – то ли динозавром, то ли гигантским кузнечиком, который спокойно лежит на земле, бесстрастно наблюдая за человечками, которые, суетясь, возводят вокруг него утлую стену, пытаясь защититься. Но усердие их лишено смысла: стоит чудовищу подняться, и никакие хилые преграды не уберегут людей от его поступи. Может, это и есть символ экологической катастрофы, которая угрожает нам, а мы лишь строим какие-то бумажно-песочные преграды перед ней?..

Многие картины, а их у Кремнева более трехсот, взывают к чувству самосохранения человека. Мы, по-видимому, нарушаем какие-то важные законы мироздания, мы губим природу и самих себя. Не о том ли предупреждает через художника земное человечество неизвестный Разум? Не этим ли нашим наступлением на природу озабочены иные цивилизации, которые через прилеты НЛО, сны-видения пытаются нас исследовать и о чем-то предупредить? Думается, над этим следует серьезно задуматься, и, видимо, к этому зовет необычное творчество художника.

А.В. Кремнев считает, что один из путей спасения цивилизации – это поднятие духовности людей. Мы ее растеряли, отсекли как нечто ненужное и при этом упустили самое существенное: связь настоящего прошедшего и будущего. Мы стали жить одним днем: не помним прошлого, не заботимся о будущем. Из-за этого ушло очень важное – ушла ответственность за содеянное. К сожалению, процесс возрождения духовности – путь долгий, не на одно поколение. Но начинать его, как считает Александр Валентинович, надо сейчас.

Картины Кремнева, словно притча, словно концентрация мудрости. Чьей? Александр Валентинович не настаивает на абсолютно своем авторстве, хотя, наверное, теряет при этом как художник, как создатель. Конечно, в своем отечестве пророков не бывает, но со временем или за чертой бытия он мог бы, скажем, удостоиться оценки гениального живописца, однако, похоже, сознательно избегает подобной участи. Для него совершенно очевидно, что большинство его картин-видений инспирированы извне. Настаивать на ином, по мнению Кремнева, безнравственно, и это делает честь его объективности. А для нас, исследователей, такая позиция художника служит косвенным доказательством связи с иными мирами, с иным Разумом. Ведь тут никакие приборы нам и не помогут, нет пока таких, которые б транслировали видения прямо из мозга.

Интересно, что в сюжетах, принимаемых Кремневым, многое перекликается с учением Агни-йоги, подчас идет прямое цитирование.

…Чьи-то внимательные глаза смотрят на нас из космического далека. Кружась, подает на растрескавшуюся, пустынную землю ажурное перо. Где-то сбоку – огромное яйцо, символ жизни, с треснувшей скорлупой. Когда Кремнев воспроизвел на холсте этот сюжет, он не знал, что он обозначает и как его назвать. Лишь позже, читая «Живую этику», встретил такие строчки: «Даже перышко, выпавшее из крыла птицы, вызывает гром на дальних мирах…» То есть, то, что для нашего мира порой несущественно, в других, параллельных мирах, отзывается потрясениями, и именно так, цитатой из записанного Е. Рерих, стала называться эта картина.

Или еще сюжет. Ребенок, крохотный, похожий на куклу-голыша, увлеченно строит песочные замки. Они – огромные, однообразные – возвышаются над ним, готовые рухнуть и раздавить его своей тяжестью, кое-где песок уже осыпается… Ненужное, опасное сооружение, рядом с которым жизнь хрупка и ненадежна. Но ведь мы, люди, возводим, строим нечто подобное повсеместно, и оно уже реально грозит человечеству гибелью. Картина сопровождается чеканной фразой из «Агни-йоги»: «Многие мнят, что посредством земной майи (иллюзии) можно создать твердыни, это так же неразумно, как дети из грязи мечтают сложить крепость». Такова картина «Мечты» и многие другие сюжеты.

А.В. Кремнев считает, что его связь с иным миром не случайна. Он вовремя обратил внимание на то, что ему стали давать извне. Он не отмахнулся, не заслонился суетой дел. Кто-то в подобной ситуации, может, только удивился бы и… прошел мимо. К нему не достучались.

После первой серии картин, которые А.В. Кремневу шли в течение двух лет, показы вдруг прекратились. И в этом тоже есть признак внешнего воздействия. Ему дали столько информации, что необходимо было время осмыслить увиденное, а главное – воплотить в холсты. Но однажды видения возобновились, однако возобновились на качественно новом уровне. Пошла сплошная символика. В необычных красках, в совершенно фантастических сюжетах. Он многого не понимал, очень нуждался в разъяснении увиденного, и тут, как ни удивительно, ему стали поступать сведения о символизме. То в нечаянной лекции специалиста, то книгами. И все непонятные элементы стали получать разъяснение. Кремнев считает, что это ни что иное, как ИХ подсказка, помощь.

В настоящее время можно констатировать, что уровень его новых работ по-прежнему весьма высок, а смысловая нагрузка его картин, на мой взгляд, все более повышается. Поразил, например, длинный список тех его сновидений, которые ему только предстоит воплощать в красках.

Вот часть его замыслов: «Лесть» «Растраченное время», «Милитаризм», «Портрет творчества Даниила Хармса», «Плохая память», «Эмбрион-обвинитель», «Цветные характеры» и т. д. Всего более сотни сюжетов. Александр продолжает свой труд, и с каждым новым произведением открывает в своих картинах нечто новое. Связь между мирами не прерывается.

В качестве примера такой связи остановимся на одной картине, под названием «Вместе». На ней изображены два путника в черных монашеских одеяниях, с длинными посохами в руках, которые идут по горной тропе среди скал, идут в безмолвии, идут на фоне бездонного темного неба с редкими звездами, а с ними… третий! Фигура этого третьего огромна, она уходит в небо, откуда падает на голову этого третьего тонкий луч света, словно связующей нити еще с кем-то далеким, невидимым… Кто он, этот незримый путник среди двоих, затерявшихся в горах? Он явно не из нашего, земного плана, он принадлежит другому миру, но он есть, есть и имя ему… Не знаю, и художник не знает, но мы догадываемся – это Учитель, который, вероятно, есть у каждого. Кто-то его ощущает хорошо, ощущает по уколам совести, по поступкам, которые совершаешь, словно в порыве духа, а кто-то не ощущает вовсе, спит разумом или старается не замечать, потому что так ему удобнее…

В последние два года, как рассказывал А.В. Кремнев, он не видит тех прежних удивительных снов-видений. Он считает, что со стороны ВЦ выполнена некая миссия по отношению к его творчеству. Ведь смысл контакта, если он положителен, – включить человека. Чтобы он сам смог работать, мыслить, чтобы он понял, что он делает свое дело. Кремнев вовсе не огорчен этим обстоятельством, он понял, что способен самостоятельно творить без снижения смысловой глубины картин. Те прежние сны с подробным показом сюжетов попросту оказались не нужны, поскольку художник сам способен выходить на определенные уровни сознания, способен проникать в астральный мир.

Кстати, как свидетельствует Александр Валентинович, астральный мир – это живой и многонаселенный мир. Он насыщен самыми разнообразными живыми существами. Есть среди них ужасные, отталкивающие, а есть прекрасные божественные. Мир этот многомерен. По его словам, его очень трудно передать на плоскости холста. Ведь помимо объема предмета, его как бы видишь изнутри. Но при переносе четырехмерного объекта на двухмерную плоскость теряется до 90 процентов информации. И краски не те.

Одна картина Кремнева стала для меня поистине потрясением. Она доказывала связь миров!

Холст стоял в стороне, средних размеров, на нем – бурление облаков, завихрения течений – словом, какое-то бурное движение. Цвета – словно у грозовых облаков: белые, серые, коричневатые, синие оттенки. Так было до поры, пока Кремнев не подозвал меня взглянуть на холст вблизи. Он ткнул в одно место, и я увидел… его автопортрет в профиль, а рядом – профиль их собаки, колли, по имени Прайз! Да, в самом деле, Сашина аккуратная бородка, усы, и тут же морда умной собаки, любимицы семьи…

Но в стороне я вдруг обнаружил еще один портрет – пожилого мужчины с большими густыми усами; его утомленные глаза были полуприкрыты, морщинки близ уголков глаз. Вот еще лица, нет, сразу два лица, и одно из них, скорее всего, женское. Картину надо было повернуть, что бы их заметить. А там – дед с бородой и длинными усами… Туманная фигура женщины в голубом сиянии с рукой около сердца. Еще дед – его смеющиеся глаза ясны и мудры. Чтобы его рассмотреть, картину пришлось перевернуть вниз головой.

Лиц на картине, колоритных, ясных, порой почти фотографически четких много, больше десятка. Они небольшие, со средних размеров монету, но они хорошо различимы среди завихрений туч, стоит лишь приглядеться повнимательнее.

Но оказалось, что никаких портретов Кремнев не только не задумывал, но и не рисовал. Просто однажды он, собирая шпателем остатки краски с палитры, стал наносить их на холст в беспорядке, хаотично, без какой-то системы и замысла. Потом слегка развез их по холсту, перемешал краски, и – стал шпателем же снимать краску, сдирать ее до тканевой основы. Образовывалась причудливая картина, напоминающая разгул стихии в эпицентре какого-то тайфуна или урагана. Но, приглядевшись внимательнее, он стал обнаруживать среди завихрений струй – лица людей! Они не были ему знакомы, за исключением собственного портрета и их собаки. Лиц было больше десятка, они были весьма колоритны, но – откуда появились? Ведь он их не рисовал! Он вообще не прикасался к холсту кисточкой!

Объяснение мы находим пока одно: так проявил себя Тонкий мир. Мы кое-что о нем знаем, знаем, что он присутствует рядом с нами, в другом измерении, и он способен выходить на нас то необычными снами, то психографическим письмом, то увиденными во снах картинами. Но, по-видимому, бывают состояния, когда они могут проявиться и вот так неожиданно, из сочетания красок и бессознательного акта творчества.

В этом еще одна загадка взаимоотношений разных миров. На наш взгляд как можно опровергать то, что никаких иных, кроме земного, миров нет, и жизни тоже нет? В картинах Александра Кремнева выражено их объективное проявление. Надо лишь понять и принять их. Ведь это, может быть, одно из множества доказательств, что жизнь многообразна и существует повсюду вокруг нас.

Визиты пришельцев – объект для исследований

Разнообразные формы контактов с Неизвестными Разумными Силами Вселенной, если пользоваться терминологией К.Э. Циолковского, не ограничились в практике моих исследований только психографическими, экстрасенсорными проявлениями или телепатическими контактами. Отмечены и достаточно подробно запротоколированы ряд случаев встреч жителей Волгоградской области с так называемыми пришельцами – гуманоидообразными существами с явными признаками представителей неземной цивилизации.

Конечно, подобный вид контактов особенно критически, с глубоким недоверием воспринимается в научной среде и – нередко – в общественном сознании, поэтому, вероятно, сведения о них в научной литературе отсутствуют. Однако это не означает, что их нет и не может быть в природе. Категорически исключить из сферы исследований такой вид контактов с пришельцами нельзя хотя бы потому, что они отнюдь не единичны, они происходят в различных районах планеты и о них свидетельствуют вполне нормальные и достойные люди. Отрицание же непонятных явлений без попыток их изучения чаще всего означает бессилие ученых или современного аппарата исследований и не может быть признано сколько-нибудь конструктивной позицией. В конце концов, известен такой, ставший хрестоматийным, пример, как отрицание возможности падения камней с неба, которое отнюдь не увенчало лаврами членов Французской Академии наук, рискнувших объявить о своем отказе исследовать эту проблему, поставив под сомнение свидетельства очевидцев.

В данном разделе мы коснемся нескольких эпизодов встреч и даже диалогов очевидцев с пришельцами, хотя в моем архиве подобных свидетельств более двух десятков. (Белимов Г.С. «Признаки из поднебесья» и «На связи – иные миры»). О кратковременном эпизоде-встрече с гуманоидом рассказывает, например, в своей книге «Иная жизнь» патриарх отечественной уфологии, академик МАИ В.Г. Ажажа[113]

В июле 1979 года он застал пришельца гуманоидного вида на кухне в своей квартире в Москве, когда вернулся из служебной командировки.

«Человек стоял в полутора метрах от двери посреди маленькой, стандартной для московских панельных домов кухни и смотрел на меня, – вспоминал Владимир Георгиевич. – Смотрел необычно. Он смотрел одновременно и на меня, и в меня, и даже, может быть, сквозь меня. Этот эффект создавали глаза – огромные, круглые, с синими зрачками. Они были главной запомнившейся деталью его непомерно большой головы и бледно-серого лица. По поводу волос ничего определенного сказать не могу. Если они и были, то совсем короткие, как только что остриженные. Запомнились ноздри или очень маленький курносый нос ноздрями вперед и малюсенький рот черточкой, с бледными губами или, может быть, вовсе без губ. Образ голодного мальчишки-беспризорника дополняли тонкие, если не сказать хилые, шея и ручки-ножки, а также одежда. Его серый костюм (комбинезон?) выглядел сшитым из отдельных лоскутков».

Как далее следует из рассказа В.Г. Ажажи, гуманоид на его глазах «исчез, как будто прошел сквозь стекло и стену». И у меня как исследователя нет оснований не доверять свидетельству крупного ученого, идущего в науке непроторенными путями и ставящего научную истину во главе всей своей деятельности.

Нет оснований подозревать в нечестности и тех очевидцев, чьи показания мы приводим в данной работе. Уровень доверия в наших взаимоотношениях, искренность этих людей, их личные моральные качества исключали какой бы то ни было обман с их стороны – по крайней мере, в предлагаемых эпизодах.

Свидетельство № 1.

Этот случай был мной неплохо исследован и задокументирован. Его поведала тридцатилетняя жительница Волжского Лариса Николаевна Сорокина. Толчком к ее обращению к уфологам явилась публикация в местной газете о происшествии с женщиной из их микрорайона, которая рассказала о встрече с гуманоидом примерно в тех же числах, когда подобное приключилось и с ней, то есть в феврале 1991 года.

Итак, это произошло с нею в ночь с 14 на 15 февраля 1991 года. Лариса, спавшая со своим девятилетним сыном в его комнате, проснулась, словно от толчка, в четыре часа утра. Время запомнила по будильнику, стоявшему рядом с кроватью. Уже закрывая глаза, вдруг обратила внимание на высокий, почти до потолка, темный силуэт, стоявший у двери в комнату. На испуг женщины фигура отреагировала скрипучим, по тембру мужским, голосом: «Не бойся, не бойся…» Фразу повторили несколько раз. Самое удивительное для нее было то, что в минуту опасности она не вспомнила о сыне, лежащем рядом. Пришелец предложил пойти с ним. Голос повторил приглашение несколько раз, и женщина, почувствовав странное успокоение, босиком, в одной ночной рубашке поднялась, чтобы идти за тенью. Насколько она сумела разглядеть, это был, по-видимому, мужчина в сером, с серебристым отливом, комбинезоне. Странно, однако, то, что он проходил сквозь двери, не открывая их, а она, естественно, открывала.

Подошли к балконной двери. Словно во сне, женщина открыла дверь и вышла на балкон, хотя перед этим отказывалась выйти из-за холода на улице, но пришелец ее успокоил. Почти на уровне их второго этажа во дворе над крышей трансформаторной будки она увидела аппарат, напоминающий мужскую шляпу с полями верхом к небу. Аппарат небольшой, метра три в диаметре, из него под углом к земле шел луч, освещая на земле желтое пятно диаметром около метра.

Сорокина, по-видимому, взлетела, поскольку неожиданно увидела рядом с собой и хорошо запомнила крышу пятиэтажки, обратив внимание на брошенный рулон рубероида, на какое-то ведро, занесенное снегом. Потом она осознала себя стоящей в «летающей тарелке», где было довольно большое помещение со скругленными углами, белый пол, свет, словно люминесцентный. Помещение, как ни странно, выглядело просторным, из него прослеживались выходы в две стороны. В той комнате, где она очутилась, была тележка-каталка, наподобие больничных, а перед ней в стене – телевизионный экран, только узкий.

Вошла высокая, почти двухметрового роста молодая женщина в темно-сером комбинезоне, структуру материи которого Лариса Николаевна хорошо запомнила, могла бы узнать. Женщина была в капюшоне, лишь белая челка прикрывала лоб. Грубо, недобро, она приказала лечь на каталку.

В это же время вошла еще одна женщина, постарше, совершенно обычной, земной внешности, полноватая, лет пятидесяти-шестидесяти, тоже в комбинезоне, но без капюшона, а волосы убраны назад и закреплены на затылке узлом. Она вступила в разговор с волжанкой, имея целью, видимо, отвлечь ее. Высокая инопланетянка стала иглой колоть каждый палец, начиная с ног. Пожилая женщина в это время продолжала расспросы, и, что было неприятно Ларисе, не выслушивала до конца ответ, а задавала новые и новые вопросы. Кем работает, сколько лет, есть ли дети и т. д. Они удивились, когда обнаружили, что один палец на левой руке у Сорокиной не сгибается в результате травмы. Спросили, что с рукой. Лариса Николаевна объяснила. Наконец высокая, проведя еще несколько манипуляций над телом женщины, резко сказала: «Все! Она нам не подходит». Смысла обследования Сорокина не поняла.

Очнулась уже дома. Будильник показывал 4 часа 40 минут. В комнате было холодно. Вспомнила об открытой балконной двери, закрыла ее. А после этого у нее началось нечто вроде истерики. Женщина рассказывала, что плакала навзрыд, захлебываясь слезами, не зная, почему. Наверное, оттого, что с ней обошлись как с подопытным животным – грубо, бесцеремонно… Как только рассвело, Лариса побежала к старшей сестре, все ей рассказала.

Я встречался со старшей сестрой Ларисы, Галиной Николаевной. Рассказ совпал во всех деталях. Характер обследования волжанки и смысл слов о том, для чего она «не подошла», остался непонятным, хотя можно предположить, что пришельцам был необходим какой-то генетический материал землянки. Галина Николаевна не скрыла, что особенно расстроили ее сестру исследования гинекологического характера. «Они с ней обращались как с низшим животным», – посетовала женщина. Сестре она поверила полностью, поскольку никогда прежде не замечала за ней лжи и лукавства.

Свидетельство № 2.

В достоверности предлагаемой истории я убежден, потому что хорошо узнал, по-человечески сблизился, поверил в искренность главного героя загадочного действа. Не так давно этого человека не стало, он немногим не дожил до своего семидесятилетия, но ничем не дал повода усомниться в своей неискренности или излишней фантазии.

Николаю Федоровичу Пахомову было 66 лет, когда зимой 1991 года он неожиданно для себя включился в какую-то странную игру. Это был бодрый, деятельный человек невысокого роста, очень доброжелательный, располагающий к себе с первой же встречи.

Николай Федорович жил с семьей в Рабочем поселке г. Волжского. У него было десять дочерей, приемный сын Юрий, много внуков. Пахомов прошел всю войну, был водителем танка, имел ранения и боевые награды. После Победы много лет работал шофером и трактористом в Урюпинском районе Волгоградской области. Наверное, стоит упомянуть, что Николай Федорович не курил и не выпивал.

…Странности в доме начались в феврале 1991 года. То сам собой включался и выключался свет, то однажды среди ночи заработал телевизор, не подключенный к розетке, но потом экран погас. А дней через пять после того Николай Федорович проснулся в четвертом часу ночи, будто от воздействия электрического тока. Открыл глаза. Рядом с его постелью, в ногах, стояла в ореоле люминесцентного свечения высокая, метра два ростом, женщина. Она была в блестящем, гладком, серебристого цвета комбинезоне, плотно облегающем тело. Волосы длинные, светлые, распущены по плечам, но самое удивительное – у нее было странное, какое-то птичье, не похожее на человеческое лицо…

В первый раз общение было телепатическим. Вопросы Пахомов задавал мысленно, ответы возникали в голове как чужая мысль. Общение было кратким. Женщина сообщила, что его посетят в ближайшее новолуние и попросила, чтобы его близкие не входили в комнату: опасно пересекать биополе… Она исчезла, словно вошла спиной в стену дома.

Ближайшее новолуние было 15 марта, и Пахомов стал ждать этого числа. В ночь на шестнадцатое он внезапно проснулся. В бледном красно-оранжевом круге в метре от его кровати стояла женщина, но другая, с нормальным, человеческим лицом. Она была в блестящем комбинезоне со стоячим воротничком, без каких-либо молний и застежек. Высокая, но не более метра восьмидесяти. На вид лет 25–30. Лицо доброе, привлекательное, серо-голубые глаза… Они разговаривали не более семи-восьми минут. Ее слова рождались в голове Николая Федоровича, а отвечал он очень громко вслух. Кстати, голос мужа разбудил его супругу Нину Ильиничну в соседней комнате, но непонятная волна страха заставила ее накрыться одеялом с головой и замереть под ним. В то же время за стенкой какая-то сила подняла с кровати на ноги сонного Юрия, сына, и швырнула его о шкаф у стены, отделявшей комнату отчима. Ничего не поняв спросонок, Юрий вновь лег и до утра не просыпался. Это к вопросу о побочных воздействиях ночного визита…