Текст книги "Страх никогда не стареет"

Автор книги: Геннадий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Звезды звездами, а мне убийцу искать надо.

– Поехали, Владимир! – сказал я, садясь в «Тойоту». – Не соскучился? Дом хорошо запомнил? Кто-нибудь подозрительный не вертелся вокруг? Ну и хорошо!

Перед моим кабинетом встретился мрачный Щукин.

– Я домой, – поведал он.

– Что с девчонкой?

– Все материалы на нее у твоего напарника. А девчонка, вместе с ее долбаной семейкой, исчезла сразу же. Приблизительно в воскресенье. Квартира стоит пустая, куда они смылись, никто не знает. Но никуда не денется. Найдем! Кстати, зачем тебе бывший муж Сарибековой? И это правда, что вы его сюда на вертолете привезли?

– Отвечаю по порядку. У сенатора врагов было больше, чем блох на бродячей собаке. А этот недотепа-муженек просто со стороны мог видеть то, на что другие не обратили внимание. Он может натолкнуть на неожиданную мысль. Для этого я и велел его привезти. А так как хотелось пообщаться побыстрее, то попросил у своих боссов вертолет.

– Круто ты, Александр Геннадьевич, работаешь! Любо-дорого посмотреть!

– Не хочешь с ним побеседовать?

– Спать я пошел, Саша. Пока! До завтра!

– Счастливо!

Денек мне выдался интересный. Сколько человек мне врало, не моргнув глазом! А уж скольким соврал я! Одной Миле Перишич лапши на уши не навешал, и то потому, что она пьяная была.

Теперь вот предстоит еще один молодец. Надеюсь, последний за сегодня.

В кабинете, которым я временно владею, за моим столом сидел Сергей. Рядом с ним парень в очках лет двадцати восьми. Напротив Петр. Приехавший со мной Владимир шарил в полупустом холодильнике в надежде хоть чем-нибудь поживиться.

– Парни, на сегодня вы свободны. Сергей, а ты-то куда собрался? Кто меня до дома повезет?

– Наш друг сказал, что мы ответим за беспредел, – Сергей ткнул пальцев в гостя. – Еще он сказал, что ничего никому говорить не станет и просит адвоката.

– Какой беспредел? Ты, часом, не оторвал его от важных дел? Был ли ты с ним, Сергей Николаевич, вежлив и учтив?

– Я ничего вам говорить не буду, – пытаясь придать своему голосу твердость, сказал гость.

– Валера, веришь, и не надо!

Он ошалело посмотрел на меня, потом обвел взглядом всех присутствующих.

– Как это не надо? А зачем тогда…

– Зачем тебя привезли в город твоей юности? Да еще на вертолете? Если я скажу, что ошиблись, ты сильно удивишься?

– Ошиблись?! Я буду жаловаться на вас.

– Есть старинная народная мудрость: «Перед тем как что-то сказать, подумай, не примут ли тебя за дурака». Так вот, подумай: тебя, неизвестно зачем, привезли сюда на вертолете. Да не на простом вертолете, а на специальном, полицейском Ми-8. Видел там внутри салона такой большой цилиндрический бак? Знаешь, зачем он? Над демонстрантами слезоточивый газ распылять. И вот я посылаю такой вертолет за тобой. И мне никто и слова поперек не говорит: ни мэр города, ни губернатор. А если путч? Если массовые беспорядки? Чем толпу травить? Как остановить погромы? Вертолет-то улетел! И после этого ты думаешь, что на меня можно кому-то пожаловаться? Жалуйся. Вот телефон, звони! Прокурору позвони! Номер подсказать?

– Я все равно никому ничего не скажу, – ответил он, понурив голову.

– Слушай меня внимательно, Валера. Итак, ты женился на Наталье. Любил ты ее или нет, я не знаю. Думаю, что не любил. Но девяносто девять из ста мужиков, наверное, поступили бы так же. Женились хотя бы из-за того, чтобы хоть на недельку почувствовать себя белым мэном. Понятно, что потом выгонят, но ведь будет что вспомнить! Да и на дорожку с собой денег дадут. Не жлобы же они! Правильно? Сколько тебе дали? Десяточку баксами подкинули? Или рублями? Сколько отступных дали?

– Пять миллионов рублей, – гулко ответил он.

– Ну вот, а говорил, я не я, молчать буду, как партизан!

– Ни хрена себе, подженился! – восхитился Петр.

– Тихо! И так, жили вы, поживали, сенаторское добро проживали. Ничего, папа богатый, доченьке деньжат всегда подкинет. Зятя, правда, за человека не считал, даже ноги об него брезговал вытереть, но это ерунда. Издержки производства. Ради такой жизни можно и потерпеть. Правда, Валера? Наташенька тебя как последнюю паскуду, ни за что ни про что, на трассе по щекам пьяная отлупила, а ты облизнулся и давай дальше вилять хвостом. Назвался груздем, полезай в кузов! Аксиома жизни. Но это ничего. И вот происходят какие-то события, которые все ставят вверх дном. Происходит что-то такое, что ты, слабачок, встал на дыбы, пошел против всего семейства и был с позором изгнан. Или ты думал, что скажешь им что-то такое, что они заткнутся и начнут тебя побаиваться? Если так, то ты крепко ошибался. Если бы ты представлял для покойного сенатора хоть малейшую опасность, то тебя бы, как только ты рыпнулся, в первой же подворотне хулиганы на нож насадили. На тебя, как на него, даже пулю бы тратить не стали. Но все равно ты решил им учинить разборки. Рискнул или решил себя мужчиной показать?

Он молчал, глядя в пол.

– А что же могло быть такое, что вывело тебя из себя? Ты застал молодую жену с любовником? Да нет. Если бы ты и вправду застал ее в постели с другим, то она бы тебе пощечин нащелкала, чтобы не приходил не вовремя, а ты бы еще и наутро прощения бы просил. Что-то другое, такое, что уж совсем ни в какие ворота не лезет. А узнал ты. – Я подошел к нему и кое-что прошептал в ухо. Совсем немного, пару предложений.

– Ведь я прав, Валера?

– Прав. Но откуда вы-то могли это узнать? – Если сказать, что он был изумлен, значит, ничего не сказать. Он был искренне и глубоко поражен, а голос его стал каким-то визгливым.

– Скажем так, мне об этом никто не говорил, но я это знаю. И честно тебе скажу, за это жену твою бывшую не презираю, хотя как нормальный человек должен был бы. Вполне возможно, я какой-то моральный урод, но такой уж есть. Кстати, при всем моем философском отношении к жизни, вот я бы у них тоже не прижился. Если бы Наташенька мне надумала по щеке съездить, то я бы так съездил, что мало бы не показалось. И тестю-хаму не побоялся бы в глаз зарядить. Мне-то, нищему, терять нечего. И ты был таким же. Только жить хотел сладенько, а не получилось!

Я закурил, пару раз затянулся и отложил сигарету на край пепельницы.

– Валера, ты не обижайся на меня, это жизнь! Теперь скажи мне, коли я прав, то ты откуда об этом узнал? Или догадался?

– На сотовый мне позвонил незнакомый мужчина. Номер был не определен. Он просто сказал, спустись, мол, возьми в почтовом ящике диск и посмотри видео. Я как завороженный спустился, посмотрел запись.

– И не нашел ничего умнее, как поехать на разборки?

– Я до сих пор не понимаю, зачем я тогда поехал к Ралифу. И еще Наталье велел туда приехать. Я хотел, чтобы они сказали, правда это или нет. В глаза им обоим хотел посмотреть.

– А по записи было непонятно, что это не фальшивка?

– Понятно, только кто в такое поверит? А если все это постановка? Все высококачественная компьютерная подделка?

– Зачем? Чтобы лишить самую завидную пассию Западной Сибири такого замечательного мужа? Или чтобы лишить сенатора и миллиардера такого великолепного зятя? Ты вообще понимаешь, что чушь несешь? Кому ты нужен? А, Валера? И чего же ты добился? Что тебя как одно использованное изделие откинули? Да, жизнь причудлива.

– А вы бы как поступили? – обиженно спросил он.

– Не знаю. Врать не буду. И так целый день вру. И мне все врут. Но на разборки бы точно не полез. Валера, там, на диске, события примерно десятилетней давности?

– Примерно да.

– Происходят в особняке?

– Да. У него…

– Где диск? – перебил я вдруг разговорившегося гостя.

– Сарибеков его при мне разломал.

– Так ты еще и диск с собой привез? Круто. Типа чтобы они тоже посмотрели? Молодость вспомнили? Бред какой-то. Ладно, ты, Валера, свободен. Поезжай домой.

– Как домой?! Это все?

– Конечно, все. Я же не монстр какой-нибудь, целую ночь человека в милиции держать. А что ты мне еще можешь рассказать, подробности видеозаписи? Не надо. Я не хочу это знать. Или ты, может быть, расскажешь, кто убил сенатора? Кто?

– Не знаю. Даже не догадываюсь.

– Ну, тогда до свидания, дорогой друг! Поезжай в славный город Кемерово и живи там тихо, как сверчок за печкой. Сам ведь знаешь, Наташенька – психопатка. Она ведь не только по щекам бить умеет. И денег в их семейке нисколько не убавилось. Ляпнешь лишнее где-нибудь пьяный, тут-то и нарисуешься снайперу на прицел. Кто-то действующего сенатора пристрелить не побоялся, а уж тебя, как таракана, тапкой прихлопнут. Да ты и сам об этом знаешь!

– А на чем мне домой добираться? Сейчас, ночью?

– В смысле, где вертолет? Вертолет улетел. Так что ты сам решай, на чем тебе домой добираться. Переночуй на вокзале, а утром на рейсовом автобусе. Дать денег на автобус?

– Не надо, – процедил он со злостью сквозь зубы. – Сам бы ты тоже поменьше в их дела лез. Ты-то ведь тоже от пули не заговоренный. – Глаза его набухли непрошеными слезами, и был он близок к истерике.

– Насчет пули ты прав. Могут и меня хлопнуть. Но у меня работа такая, совать нос в чужие дела. Володя, проводи гостя до крыльца, вызови ему такси до вокзала, вот тысяча, ему хватит.

В полной тишине он дошел до двери.

– Валера, – сказал я, когда он уже практически вышел, – мне сегодня несколько человек сказали, что ты слизняк. Ты знаешь, они были правы! Ты и правда слизняк!

Он что-то пробурчал под нос и ушел.

– С чего это ты решил его напоследок добить? – как-то задумчиво спросил Сергей.

– Не знаю. Я устал, Серёга, весь день на нервах. Весь день, как в помойке копаюсь. А тут еще это чудо в перьях. Не зря его Сарибеков за человека не считал.

– Повесится еще.

– Плевать. Пусть вешается. Боже мой, опять ночь на дворе, а мы все еще на работе! Завтра всем разрешаю прибыть к десяти. На утреннее совещание не ходите, я отбрешусь как-нибудь. Сергей, поехали!

Перед сном я пообщался с компьютером, дал задание Главному серверу и лег спать.

4

Ночью мне снилась Фаина в черной монашеской одежде. Она из-под складок балахона обнажала блестящее лезвие кривого кинжала, скалила прогнившие зубы и грозила мне тощим кривым пальцем с загнутым стальным ногтем.

Словом, проснулся я плохо отдохнувшим. Сделав пару глотков холодного вчерашнего чая, включил компьютер, проверил сообщения. Первое же из них в расшифрованном виде гласило:

«Клементьеву. На совещании авиастроительного комитета корпорации „Rolls-Royce“ принято решение о приостановлении инициативных разработок перспективного двигателя для истребителя пятого плюс поколения. Активизируйтесь».

Активизируйтесь! Можно подумать, я тут целыми днями с сенаторскими дочками коктейли пью, прогуливаюсь по городу да стишки про любовь сочиняю. Хорошо им там, в Москве! Только указания посылай.

Да и «Роллс-Ройс» хорош! В первый же рабочий день недели решение приняли. Без всякой там пресловутой английской бюрократии собрали нужных людей и подписали итоговый протокол. Ах, да! Вы, наверное, думали, что «Роллс-Ройс» – это фирма, которая шикарные автомобили для богатеев выпускает? Угадали. Только вот автомобили – это ничтожный сектор продукции «Роллс-Ройс», одного из мировых лидеров в производстве авиационных двигателей.

– У нас неприятности? – спросил, выходя из ванной, Сергей.

– Утро, как известно, добрым не бывает. Неприятности прогнозируемые: мелкие, но пакостные. Продолжающиеся происки английских плутократов. Они, видите ли, решили притормозить разработку новейшего авиационного двигателя. Ты, кстати, где вчера этого Валерика подцепил?

– Его местные менты мне прямо к вертолету привезли. Видел бы ты, какие у них глаза были! А вот где они его отыскали, я уже не знаю. Противный тип, скользкий. Геннадьевич, ты не крути, скажи честно – нам обещают ягодицы кожаным ремнем подрумянить? Или еще хуже?

– Сам почитай, – я показал ему на ноутбук, – посмотри фотографии. Я вчера телефоном больше сотни кадров отснял. Кстати, кофе кончается. Парадокс какой-то: мы в этой комнате почти не бываем, но кофе куда-то исчезает. Может, горничная отсыпает? Пройдется по номерам, баночку себе натрясет. Все какой-то навар.

– Поставь аппаратуру наблюдения.

– Проще кофе купить. Пусть угощается любезная. Но к делу. Я специально выделил утро, чтобы с тобой кое-что обсудить.

Сергей щелкнул зажигалкой, закурил, наливая утренний кофе.

– Да я бы тоже не отказался, чтобы ты кое в чем меня просветил. Если сочтешь нужным, конечно же.

– Я понял, о чем ты. Итак, что мы имеем? Инна Ралифовна в разговоре мне совсем непрозрачно намекнула, что в их семье происходило что-то, что выходит за рамки обычного. Причем происходило это что-то в прошедшем времени. Послушай.

Из компьютера раздался немного искаженный голос Инны: «…Зачем ей Фаина? Которая наверняка про Наталью что-то такое знает, что даже в нашей семье выходит за рамки разумного».

– Она совершенно четко, умышленно дает понять, что события происходили в прошлом. Что связаны они были с ее отцом, личностью совершенно отрицательной, и сестрой, пьяницей и похотливой девкой, к тому же взбалмошной и недалекого ума. Заметь, мне, первому встречному, она крайне отрицательно характеризует двух самых ей близких людей. Отец, понятно, отработанный материал, про него можно всякую гадость говорить. Но сестра-то жива-здорова! И Инна за весь вечер о ней ни слова хорошего не сказала. И еще, Фаина отчитывается ей о происходящем в отчем доме. Это Инна не специально сказала, а совершенно случайно оговорилась. Представь, на Фаине была часть организации похорон, теперь отъезд вдовы плюс повседневные заботы. Она должна крутиться как белка в колесе, но находит время для доклада. У них, несмотря на все трудности, налажен регулярный канал связи. Но это так, между делом. Теперь смотри сюда и помни, что я даже на страшном суде откажусь, что тебе все это говорил и показывал.

Заинтригованный Сергей просмотрел на ноутбуке серии «забавных» картинок с компьютера сенатора Сарибекова. Сюжет у них достаточно одинаков: мужчина (вот тут правда определенное разнообразие возрастов и комплекций) остается один на один с девочкой лет четырнадцати-пятнадцати, худенькой, длинноволосой блондинкой, и занимается с ней сексом. В принципе всё. Ничего сверхъестественного.

– Оригинальное хобби у покойного. Но, в общем-то…

– А ты посмотри, как они все называются. Перевести с английского?

– Инцест? Это все отцы и дочери?

– Это все плод фантазий сексуально озабоченных компьютерных программистов. Это все виртуально и не существует в материальном мире. Но это всего лишь предложение на спрос. Это вторичный продукт. Таким, как сенатор, нужно взбадривать себя картинками на тему откровенного лоликона, и в Интернете они находят полный спектр сюжетов. А чтобы объяснить, почему происходит секс между зрелым мужчиной и девочкой, чтобы можно было бы сразу же приступить к делу, не разъясняя, где они встретились и кто такие, производители их называют отцом и дочерью. То есть девочка всегда намного младше мужчины. Каждый, кто смотрит на такую картинку, сам примерно прикидывает, сколько ему, а сколько ей лет. В этом вся суть компьютерного инцеста, а не в том, что они единокровные родственники. Понятно?

– То есть наш покойный друг коллекционировал именно такие сюжеты?

– Их больше ста. В некоторых, как исключение, девочки не блондинки, но суть та же. Худенькие, с маленькой развивающейся грудью, ровненькие ножки. Словом, все однотипные. На мужиков внимания не обращай, они тут просто фон. Тему понял?

– Немного понял. Сенатору нравились девочки определенного типа, и он, как мы убедились, не чурался их и наяву. Поэтому позавчера ты сразу же сказал, что тут замешана девчонка лет пятнадцати, худенькая блондинка. Никто не мог понять, откуда ты догадался про девчонку, да еще так точно, а ты по картинкам сделал абсолютно правильный вывод. Честно тебе скажу, не каждому дано по случайным картинкам смоделировать ситуацию.

– Я просто поставил себя на его место, дальше выводы напрашивались сами собой. Теперь далее. Сенатор в общепринятом смысле аморальный тип. Родная дочь, Инна, характеризует его как исчадие ада. Согласен?

– С тем, что он аморальный тип? Согласен. Насчет исчадия не знаю.

– А теперь я разверну тебе сюжет в другую сторону. Смотри!

Он посмотрел на фотографию семьи на отдыхе. Ту, которую я переснял в библиотеке сенатора. Отец, мать, дочери.

Без всяких комментариев я постучал по изображению Натальи.

– Никого не напоминает?

– Мать его! Она точь-в-точь как на картинках. Как будто бы она была моделью для всех остальных. Ты хочешь сказать…

– Сергей, я ничего не хочу сказать, кроме того, что дочь сенатора определенно в его сексуальном вкусе. Все! Остальное додумывай сам. Сложи в одну корзину аморальные устои покойного, Север, мужчину, изголодавшегося по сексу, нефть, спирт, комаров и морозы. Ему некогда искать девочку из сладострастных фантазий. И искать-то ее не надо, она рядом. Она живет у него дома. Сенатору надо просто переступить через какие-то моральные принципы, которые, заметь, неизвестно, кто выдумал. Кому-то это нельзя, а кому-то можно. Все дело не в отношениях отец-дочь, а в том, как на это посмотрят окружающие. И он плюет на все условности, он всегда плевал на них, и делает свою дочь своей тайной любовницей. Я это понял вчера днем. Но Инна меня настойчиво подталкивала к этому вечером. Намекала. Почему? Не знаю.

– Теперь про Валеру.

– Что мне нравится в тебе, дружище, так это твоя невозмутимость.

– А я должен был за сердце схватиться? Необычайно все это, но и не вершина пошлости.

– Итак, у нас есть бывший муж. Его совместно изгоняют собственная жена и тесть. Почему? Потому что он пошел против них обоих как единого целого. Он что-то узнает такое, что связывает отца и дочь. Сейчас тебе понятно, что их связывает? Оставалось привезти бывшего мужа сюда. Остальное – дело техники. Об остальном я уже догадался, ну а он просто все подтвердил. Кто-то подкинул ему видеозапись полового акта отца и дочери. Причем события на записи примерно десятилетней давности. Валера не нашел ничего более лучшего, как ринуться к ним обоим с разборками. За что и был с позором изгнан.

– Ты думаешь, у них это все было только в прошлом?

– Уверен. Наталья неизбежно повзрослела и стала выбиваться из его вкуса, а у сенатора появилось все: время, деньги, возможности. Тут он мог позволить себе каких хочешь девочек. Любых девочек, в прямом смысле слова. Вспомни рассказ этого пьяницы Петрова: среди дня он останавливается посреди города и знакомится с очередной несовершеннолетней любовницей.

– Прям как Берия.

– Может, под Берия и шарил. Кто его знает. Но суть не в этом.

– Кстати, ты во всем поверил этому бывшему мужу?

– Он просто подтвердил мои догадки. Ну, про то, что ему подкинули диск, я не знал, но понял, что каким-то образом его во всем просветили. Он только про детали проболтался. Они, конечно же, важны, но не принципиальны. Кстати, вопрос, который для меня принципиален: как теперь-то ты будешь к Наталье относиться? Все-таки с ней еще придется встречаться.

– Мне с ней в загс не идти. Геннадьевич, поверь, по мне никто ничего не поймет. Я глух как могила. Я же понимаю, на что ты пошел, рассказав мне все. Мог бы из себя умника строить, да не стал. Все по-мужицки. И еще, Геннадьевич, коли на то пошло, то тебя на эти мысли Главный сервер натолкнул? Он что, правда может, как человек, общаться?

– Нет, догадался-то я сам. А про Главный сервер ничего рассказывать не буду. Уверен, скоро сам к нему доступ получишь. Ну, слушай далее. Далее забавнее: у нас есть некто. Этот некто знает, что отец и дочь занимаются сексом. Этот некто имеет возможность установить в доме Сарибековых записывающую скрытую видеоаппаратуру. Он знает, и он имеет возможность. Круг не очень большой. Этот некто тот, кто вхож в его семью. В его дом. В его ближайшее окружение. Этот некто долгое время хранит запись у себя. Сарибеков со временем становится сенатором. Опубликование этой видеозаписи однозначно будет означать политическую смерть Сарибекова как общественного деятеля. Как только недоброжелатели узнают о событиях на видеозаписи, Сарибеков превращается в политический труп. Все, с ним будет навсегда покончено. Посадить, конечно же, не посадят, но дело уголовное точно возбудят.

– Он же все будет отрицать! У него связи, деньги. Пойди-ка, докажи!

– Толку-то! От таких помоев до конца жизни не отмоешься. Вспомни историю с «человеком, похожим на генерального прокурора». Взрослый мужик, в неслужебное время валяется на кровати с двумя проститутками. Ситуация куда безобиднее этой. Результат – вылетел со всех должностей. А связи? Да знакомые сенатора первыми от него отрекутся. Кому охота в такое дерьмо влезать? Все друзья-приятели, как крысы с корабля, побегут. Но не в этом суть, Сергей! Видеозапись показывают только такому ничтожеству, как муж Валера. Почему? Почему не врагам сенатора? Почему эту запись не используют для шантажа? Почему не подсовывают его жене? Хотя, впрочем, она могла знать, да помалкивать. Я, кстати, жену имею в виду настоящую, мать его детей, а не Милу. Тут одни вопросы. Но есть и один ответ: они подсовывают запись мужу. Юридическому мужу.

– Это ничтожество могло играть самостоятельную роль?

– Он играл роль мужа. Муж, как я понимаю, потенциальный отец ребенка. Наталья могла родить, и родить в законном браке. Больше мне ничего не приходит на ум. Нет у меня других версий.

– Убрав мужа, некто избавился от потенциального ребенка Натальи? Смысл?

– Ребенок – прямой наследник Натальи. Он внук Сарибекова и его наследник тоже. Вся доля Натальи – это доля ее ребенка. Я не большой специалист в наследственных делах, но тут большого ума-то и не требуется. Если выбить из колоды потенциального отца, то число наследников уменьшается.

– Ты полагаешь, Наталья могла бы родить?

– Почему бы и нет? Она девушка непредсказуемая, могла и на такой шаг пойти. Сам посуди, ей что, пеленки самой стирать?

– Ну, об этом-то я не подумал. Точно, ей только родить самой, а там десяток нянек всегда найдут. Все равно муть какая-то.

– Муть не муть, но таковы события. И еще, возможно, очень важное в этой истории. Валера все равно бы проболтался про запись Наталье. Понятно, та побежала бы к отцу. Разборки были обеспечены, а судьба Валеры предрешена. И вот этой записью кто-то демонстративно плюет в лицо сенатору. А заодно и Наталье. Есть в этом оттенок какой-то личной, издевательской мести. Это как удар под дых. Если у тебя есть еще какое-то объяснение, то выкладывай.

– Свежих предположений нет. Но само убийство и все это…

– Все это связано между собой, связано страстью сенатора к девочкам. Заметь, есть некто, кто знает про инцест, и есть некто, кто знает про тайную квартиру. Он, некто, из ближнего круга. Он давно в этом круге. Никто на ум не приходит?

– Фаина?!

– Она и у меня кандидат номер один. Подходит по всем параметрам. Абсолютно по всем. Предположим, чисто теоретически, как в запутанном английском детективе, что Фаина родственница Сарибековым.

– А почему бы и нет? Она, кстати, какая-то не очень русская.

– Вот и я о том. Она теоретически может быть наследницей. А может продвигать какого-то таинственного наследника, быть его покровителем. Теперь, жена Сарибекова умерла, Мила с самого начала не в счет. Мужа выгнали, и, следовательно, ребенка-наследника нет. Сарибекова убивают, и наследников остается двое. Их можно отравить, взорвать, подстроить автокатастрофу. Остается наследником тот, про которого сами сестры ничего не знают. Например, Фаина. А мы не знаем, откуда появилась Фаина и кто она такая на самом деле.

– А убийство?

– Сенатор решил вложить в наш авиапром восемьдесят миллионов долларов. Нам с тобой от этого ни холодно, ни жарко. Хочет – яхту покупает, хочет – развивает перспективные направления двигателестроения. У богатых свои причуды. Так? Нет, не так. Купленная яхта останется у него в наследственной массе, а перспективные исследования в авиастроении – собственность государства. Сарибеков вчера должен был подписать контракт, и все восемьдесят миллионов полновесных американских долларов уже вчера становились бы собственностью государственных авиастроительных корпораций. Наследники их лишились бы прямо вчера. Они лишились бы целых двадцати четырех процентов, практически четверти от всего капитала. У государства, сам понимаешь, кусок из зубов не выдернуть никому. А вот Сарибекова прихлопнуть можно. И деньги останутся в семье. Итого цена жизни видного политического деятеля, сенатора и бизнесмена, милейшей души человека, отца двух премилых дочерей – всего восемьдесят миллионов долларов. Но это, Сергей, только моя версия. Может быть, все совсем иначе. Вполне возможно, иностранные разведки, убив Сарибекова, наносят удар по нашей авиационной промышленности, а заодно экономят своим авиастроительным корпорациям гигантские суммы. Все может быть. Возможно, его убийство и вся эта история с видеозаписью никак между собой не связаны. Ничего нельзя исключать, ни одной мелочи. И мы, к сожалению, пока не видим всей картины в целом. Мы пока впотьмах нащупываем нить правды. Тут ты прав – муть. Одна сплошная муть.

– Ладно, Александр Геннадьевич, разберемся! Кстати, у нас на Западе кто следующий «друг»?

– Я думаю, «Дженерал дайнемикс». Пора и американцам нам свинью подложить, а то все одни англичане подличают. Как-то однобоко получается. Теперь, наверное, их очередь. Ну, поехали на работу!

И в это время у меня запищал телефон, извещая о получении SMS-сообщения. Номер адресата мне был знаком, так как это мой собственный телефон, который я сдал на работе перед отъездом. Сообщение состояло из одной цифры и означало, что на ноутбук направлено новое срочное сообщение.

Я расшифровал его:

«Клементьеву. Эмори Кейси в 4.00 московского времени прибыл чартерным рейсом из Лондона в аэропорт „Шереметьево“. Официальная цель – туризм. Возможно, направится в Новосибирск».

– Это что за гусь? – спросил Сергей, указывая на монитор ноутбука.

– Заместитель директора департамента информации авиастроительного сектора «Бритиш Аэроспейс системс». Проще говоря, главный шпион в области промышленного шпионажа. Его только, родимого, нам не хватало. И ведь хватит у него, подлеца, совести, припрется в Новосибирск посмотреть на местные достопримечательности.

– А они тут есть, что ли?

– Такой, как Эмори Кейси, найдет. Памятник Ленину для семейного альбома сфотографирует или церковь посетит на Красном проспекте. А там, между делом, с нужными людьми встретится и на посошок украдет что-нибудь ценное. Это он умеет. Профессионал высшего класса. Только его-то нам и не хватало для полного счастья!

– Что за жизнь такая! – вздохнул Сергей. – Своих воров полным-полно, тут еще и английский нарисуется!

– Ладно, поехали. Переживем мы нашествие этого Эмори Кейси, мать его, и его «Бритиш Аэроспейс»!

– Знаешь, что я думаю по поводу всей этой истории с малолетней любовницей Сарибекова? – сказал мне Сергей в автомобиле, когда мы уже подъезжали к ГУВД. – А ведь он в сенате наверняка голосовал за принятие законов, ужесточающих наказание за педофилию. Он что, ничего не боялся?

– Это он за законы для нас с тобой голосовал. Ему самому бояться было нечего – у него сенатская неприкосновенность, деньги, связи – развлекайся, как душа пожелает!

– Кстати, а почему у нас ни одного цыгана не привлекают за педофилию? У них ведь в открытую женятся на тринадцати-, четырнадцатилетних?

– Потому что цыгане вне морали и вне закона. Им все можно: торговать наркотиками, воровать, жениться на двенадцатилетних, мочиться посреди улицы. И с ними никто ничего не хочет делать. Один попробовал навести порядок в этом вопросе, плохо кончил.

– Сарибеков – башкир, мусульманин. Может, у мусульман принято…

– У мусульман много чего принято. Только у Сарибекова жена русская, свинину кушал, водку пил, значит, он как бы русский. Душой он наш. Да и как он мог по-другому, если всю жизнь прожил среди русских, да еще при безбожной советской власти? Все на партсобрание, а он коврик постелет и давай лицом к Мекке поклоны отвешивать? Пока коммунисты у власти были, он мусульманином не был.

– Да они, мусульмане, по-моему, все водку пьют. Ни одного не знаю, кто бы от рюмочки отказался.

– И я ни одного не встречал. О, вот оно, славное ГУВД Новосибирской области. Вон там и паркуйся, пока место есть.

Щукина я застал одного. Он задумчиво покуривал, сбрасывая пепел в старую стеклянную пепельницу, которая совершенно не вписывалась в современный интерьер кабинета. Предвосхищая мой возможный вопрос, он, жестом предложив мне сесть, сказал:

– Подарок хорошего друга. Уже много лет вожу ее за собой по кабинетам. Талисман. Что нового?

– Денис Юрьевич! У тебя в подчинении целая гвардия оперов, а ты у меня новости спрашиваешь? Ну, виделся я с вдовой и старшей дочерью. Рассказать? Слушай!

Я поведал ему должное. Выводы оставил при себе.

– Да, не густо. У меня, кстати, новостей тоже кот наплакал. Про девчонку рассказать? Она из бедной семьи. Фамилия Максимовы. Отец, судя по всему, доморощенный алкоголик, мать не лучше. Есть в семье еще один ребенок, мальчик три года. Весь какой-то больной, дома сидит. Мать последние два года работала в фирме Сарибекова, полы там мыла. Девочка вполне могла приходить к маме на работу помогать. В таких семьях частенько бывает, что мать запьет, а дочка, чтобы ее с работы не выгнали, идет за нее полы мыть. Многие дети так делают. Ну и все! Попалась Машенька сенатору на глаза, и они друг друга «полюбили». Кстати, мать уволилась приблизительно сразу же, как они познакомились. Он ее тут же убрал с глаз долой, а через дочку всю их ораву содержал. Но это все так, предположительно. Достоверно то, что мать Максимовой Марии Александровны у него работала. Вот фотография матери. Вот всей семьи. Вот отдельно девчонки.

– Скорее всего, так оно и было. Тут они узнали про убийство и сделали ноги, от греха подальше. Залегли на дно. Что же, логично. Где фотографии взяли?

– Пошутил? Или не знаешь, как в квартиры попадают? Ты еще про санкцию суда спроси!

– Понял, вопрос некорректный. Больше у них дома ничего интересного нет?

– Совершенно! Тебе приходилось бывать в квартирах, где не пропили все только самое необходимое? Вот это как раз тот случай. Вещи у девчонки кое-какие приличные остались, остальные шмотки можно сразу же на свалку выкидывать. Телевизор у них, ты не поверишь, черно-белый, ламповый.

– На девчонку случайно сотовый телефон не оформлен?

– Оформлен. Сейчас распечатку телефонных переговоров привезут. Совершенно уверен, что это ее личный телефон, для подруг. С сенатором она по какому-то другому телефону связывалась. Кстати, не удивляйся, у мамаши тоже есть сотовый телефон.