355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Геннадий Аксенов » Тайбола » Текст книги (страница 4)
Тайбола
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:21

Текст книги "Тайбола"


Автор книги: Геннадий Аксенов


Жанр:

   

Прочая проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 10
Приговоренный

Через неделю Алексея по его просьбе из больницы выписали, а через три недели сняли гипс. Но он еще долго не мог обойтись без палки. В лес, конечно, не ходил.

Дошли до него слухи, что с волками покончено. Говорили, что охотник Василий Пурга из соседней деревни Родома капканами их выловил, достав и матерого зверя. А немного погодя, выяснилось – не всех добыл: часть волков ушла, их видели возле районного центра. Там охотники из спортивного общества делали на них облаву. Но два волка не испугались красных флажков и вышли из-под обстрела.

Вести эти бередили душу Алексею. «Тайбола не боится красного, а вторым мог быть помогавший везти меня волк», – рассудил он.

Шло время. Понемногу о волках стали забывать. Успокоились лебчане, но ненадолго. Как-то бабы застали двух волков на гумне: те лежали на соломе.

– Эта парочка для тебя осталась!

– Уж ты их не упусти, постарайся, Алексей Геннадьевич! – уговаривали его сельчане. – Пусть с облегчением вздохнут женщины и подростки. Да и собак негоже ночами в избах прятать. Сказать стыдно – по темноте люди в нужник ходить бояться стали.

А пьющие мужики, разговорившись после стаканчика спиртного, пытались раззадорить охотника солидной премией за волков.

– Глядишь, и нам «на каменку» плеснешь с удачи, – намекали они.

Алексей всех терпеливо слушал, однако охотничьего азарта не проявлял. Он теперь занимался домашним хозяйством, чинил детям обувь, гнул дуги и полозья для колхоза. Но покоя в душе не было: его терзала мысль, как вернуть Тайболу.

Стоял конец марта. Дни установились солнечные и на редкость теплые, но по утрам еще были заморозки, отчего осевший плотный снег покрылся сверху ледяной коркой, называемой по-местному чиром.

По чиру, не проваливаясь, можно до полудня гулять по лесу без лыж. А позднее, когда ледяная корка растает, хоть на лыжах, хоть пешком не пройдешь.

Алексею сидеть дома надоело, по хрустящему чиру он пошел посмотреть тока, где собирается боровая дичь. Да и не мешало запастись тетеревиным и глухариным мясом, так как лосятина была на исходе.

Домой охотник вернулся с добычей. Пока то да се, время повернуло к вечеру. Плотно поужинав с женой, Алексей лег отдохнуть. И тотчас погрузился в сон.

Но как глубоко ни уснул, а раньше жены услышал, как кто-то среди ночи осторожно скребется на крыльце.

– Заходи, Тайбола, заходи! – приоткрыл он дверь. – Я ведь не зря в лес ходил: знал, что ты рядом где-то. Думал – почувствуешь меня и придешь домой.

Тайбола, приветствуя хозяина, прыгнула ему на грудь и лизнула языком по щеке. Алексей от радости засуетился, быстро вылил остатки мясного супа из чугунка в сухое корытце, накрошил хлеба.

Тайбола с жадностью набросилась на пищу. Видно, крепко оголодала. Да и с виду одна шкура да кости.

– Как ты поисхудала без меня, – сокрушался Алексей. – Хорошо, что хоть домой пришла! Хочешь-нет, а больше бродяжить на волю не пущу, – с этими словами охотник защелкнул карабин цепочки на шее Тайболы, продолжая ласково увещевать ее. – Волков, значит, постреляли, а ты, хитрюга, через флажки и тю-тю – была такова. Умница моя! Но хотя и от волка ты родилась, а не захотела больше одна без хозяина по лесам шастать. Вот и ладно. Посиди пока спокойно на цепи, пусть люди привыкнут к тебе. А осенью мы опять охотой займемся. Медведи, дикие олени, лоси и пушные зверьки в лесах еще не вывелись. Будем кормиться…

Устроив Тайболу на повети, Алексей вошел в избу и, стараясь не разбудить жену, бесшумно ходил по полу в шерстяных носках, строя охотничьи планы. Снял со стены ружье, заглянул в стволы и остался доволен – блестят чистотой. Затем вытряхнул из пачки папиросу и потянулся к окну за спичками. И замер: на верхней ступеньке крыльца сидел знакомый ему волк – тоже отощавший, но по-прежнему крупный, широкогрудый, с резко выступающей холкой. Густая и длинная шерсть у него на загривке отливает сединой. А взгляд напряженно устремлен на дверь.

«Собаку мою ждет!» – догадался Алексей. Первая мысль охотника – зарядить ружье картечью и стрелять, пока но поздно: убежит зверь – потом ищи-свищи в таежных дебрях, как иголку в стоге сена.

Алексей встал за простенок между окнами, осторожно сломил ружье и вставил в ствол патрон с картечью. С замиранием сердца прицелился в открытую форточку. Мушка ствола совпадала с головой в прорези прицела, оставалось только без рывка, плавно нажать на спусковой крючок ружья. Но охотник медлил…

Волк, потерявший стаю, сидел словно приговоренный и зорко глядел на дверь, терпеливо ожидая подругу. Властное чувство любви держало на крыльце дикого и осторожного зверя.


«Какая верность, – дрогнуло сердце Алексея. – Нет, что ни говори и как перед собакой ни оправдывайся, а недостойно охотника убивать на крыльце гордого и беззащитного зверя. К тому же я обязан ему, ведь он помогал Тайболе везти меня беспомощного».

Охотник словно вновь увидел горбившуюся спину волка с ремнем в зубах и опустил ружье. «Чтобы голодный зверь ненароком кого не порвал, надо спугнуть его», – решил он. Но не успел еще ничего предпринять, как на улице прозвучал гулкий выстрел.

Как был с ружьем в руках, так и выскочил Алексей на крыльцо. И увидел поверженного волка. А от соседнего дома бежал довольный собой Степан.

«Не успел вспугнуть тебя… – виновато склонился над мертвым зверем охотник. – Опередил меня Степан… И до чего дошлый мужик, зараза!..».

Из ближайших изб, услыша выстрел, выбежали сонные люди. Окружив соседа, они наперебой принялись хвалить его:

– Ай да Алексей Геннадьевич!

– Ухлопать такого неуловимого зверя у себя на крыльце не каждому охотнику удастся!

– Да погодите вы, мужики! – остановил их Алексей. – Волка-то убил не я, а Степан…

И сразу все внимание перекинулось на возчика почты. А тот гордый-прегордый, что убил такого зверя, самодовольно похвалялся:

– Да это волчище! Килограммов семьдесят потянет, не меньше. А пасть-то какая клыкастая! Я ведь не одну ночь глаз не смыкал, как услышал про волков на гумне. Чувствовал – зайдет Тайбола домой. И все ждал и следил за домом. А как увидел зверя на крыльце, то грешным делом на Тайболу и подумал. Сверху-то вдоль спины у нее тоже черная полоса тянется.

Алексей еле сдерживался, слушая ошалевшего от свалившегося на него счастья Степана. Тот, наверно, еще долго упивался бы своей победой, если бы неожиданно не раздался скорбный, жалобный вой Тайболы с повети.

Степан вздрогнул, побледнел и, ухвативши за хвост свою добычу, потащил ее к дому.

Моментом разошлись по избам и остальные сельчане.

Глава 11
Одиночество

Три дня Тайбола выла и отказывалась от пищи, отчего еще больше отощала. Когда хозяин наливал еду в корытце, Тайбола подходила к нему, гремя цепочкой, но к пище не притрагивалась. Понюхает и, как бы извиняясь, вильнет хвостом…

Алексей осунулся, тяжело переживая случившееся. Целые дни проводил на повети, успокаивая Тайболу. Наконец решился снять с нее цепь, предупредив сельчан:

– Если у кого поднимется рука на собаку, пусть никогда не входит в мой дом.

Стояла кислая погода, таял снег, когда Тайбола впервые вышла на улицу. Однако она безошибочно восстановила события той ночи, дойдя до дома возчика Степана. Шерсть на загривке у нее поднялась, взъерошилась, собака угрожающе заворчала, обнажив клыки.


Потом она пробежалась по деревне, переполошила всех лаек и кинулась в лес. Распластавшись в беге, Тайбола ошалело мчалась, не разбирая местности, не выбирая троп. Она пересекла две лесовозные дороги, потом на махах перешла посадку сосняка, свернула вдоль вырубленной делянки, обогнула болото. Позади остался десяток километров пути, но собака не чувствовала усталости.

Весеннее солнце пригревало землю, и то тут, то там гулко падали с ветвей подтаявшие тяжелые комья снега. Тайбола едва успевала отскакивать, когда увесистая снежная шапка падала вблизи, грозя накрыть собаку.

Она скользила сквозь заросли, не сбавляя темпа, словно надеясь, что вот-вот между деревьями замелькают зеленые огоньки глаз и покажется голова ее гривастого друга и с ним – вся стая. С шумом поднялся глухарь, но Тайбола не обратила на него ни малейшего внимания. Не сделала она движения и в сторону зайца, что выскочил с лежки из кустика в нескольких метрах от нее.

Тайболу привлек след крупного зверя. Дрожащими ноздрями втягивая воздух, она пустилась вдогонку и вскоре настигла росомаху. Раньше, когда Тайбола охотилась с хозяином, такая встреча заканчивалась гибелью зверя от пули охотника. И вместе с другими волками Тайбола одним броском решила бы участь росомахи. Но сейчас ей приходилось надеяться только на себя, и она не спешила нападать, выжидая удобный момент, чтобы вцепиться зверю в горло.

У внушительных размеров росомахи маленькие черные глазки вспыхнули злобой. Ее небольшие косолапые и когтистые лапы пританцовывали от возбуждения, словно она стояла на горячих углях. Пышный, толстый и довольно длинный по сравнению с медвежьим хвост поворачивался в такт лапам.

Неожиданно росомаха опрокинулась на спину и, работая лопатками, принялась довольно ловко ездить по снегу, сдирая целые пласты линявшей клочковатой и грязной шерсти. Тайбола уже изготовилась к последнему прыжку: напряженное тело припало к земле, лапы будто сжатые пружины, голова ниже плеч. Однако непонятное поведение зверя вызвало ее недоумение: сдается ли росомаха на милость победителя или манит напасть? Гордость не позволяла Тайболе нападать на поверженных, а голод толкал к действию. Но тут больно толкнулось в брюхе, и материнский инстинкт заставил ее впервые отступить от схватки.

Увидя побежавшего прочь противника, росомаха мигом вскочила, обнажив острые зубы. Она была не прочь и сама закусить собакой. Но где ей догнать наметом уходившую Тайболу.


Опомнилась собака в знакомом лесу: сюда в чащу загнали они с ее верным другом-волком старого безрогого лося и долго потом пировали у туши. Вот куда ее принесли быстрые сильные лапы! Пошатываясь от усталости, обошла Тайбола место бывшего пиршества, надеясь найти хоть какие-нибудь остатки. Но безуспешно.

Заметив мелко исхоженные мышиные тропки на снегу, попыталась мышковать. Услышит писк под снегом – прыжок и добыча в зубах. Но две маленькие мышки только еще больше разожгли аппетит.

Новый толчок в брюхе опять напомнил о материнстве, заставил позаботиться о прибежище. И собака с остервенением принялась рыть логово под наклонившейся старой елью.

Промерзшая за долгую студеную зиму земля с трудом поддавалась когтям и клыкам, по Тайбола, повизгивая от напряжения, продолжала пробиваться вглубь, пока не уперлась в толстый корень ели. И тогда сырая, перемазавшаяся те глине и голодная вышла она из логова, села и, запрокинув голову, завыла.

В протяжном тоскливом вое Тайбола жаловалась на свое одиночество. Но как ни прислушивалась, ответа не последовало. А в логове ее всю ночь донимали кошмары. И сникшей собаке неуютно стало в лесу, захотелось к человеческому жилью и хозяйской ласке.

Через день Тайбола вернулась домой, «Это уже навсегда!» – обрадовался охотник.

Глава 12
Месть

Полюбила Тайбола лежать под крыльцом, почти все время проводила там. Собака стала какая-то другая: прежде веселая, неутомимая, любительница поиграть и порезвиться, теперь она стала флегматичной. Полнела не по дням, а по часам, волоча отяжелевшее брюхо чуть ли не по земле. Выйдя на солнышко, Тайбола старательно вылизывала себя, не отвечая даже на ласковый зов Гришутки.

Вскоре утром из-под крыльца раздался писк.

– Восемь волчат как на подбор! – сказал Алексей, осмотрев помет.

Он принес с повети охапку сухой соломы и обложил ею выкопанную собакой ямку под крыльцом. Пухленькие комочки инстинктивно тянулись мордочками к соскам матери. Тайбола облизывала их, переворачивая носом, и подставляла живот.

Хозяин перенес под крыльцо и корытце с пищей для собаки. Тайбола опять стала жоркой: ела все подряд. Легко ли выкормить восьмерых щенков!

Надеясь получить премию за истребление волчьего логова, Алексей позвонил в охотуправление района, доказывая, что Тайбола родилась от волка и ее щенки тоже от волка. Но в охотуправлении рассудили иначе. Если бы собака ощенилась в лесу, а не под крыльцом хозяина, тогда бы и премия была за каждого щенка. А сейчас – другое дело.

Не прочь был Алексей и раздать щенков сельчанам. Да кому нужны в деревне волки! И все-же, как-то глотнув хмельного, сосед Степан решил посмотреть потомство Тайболы. Получив премию за волка, он вообразил себя знаменитым охотником и задумал обзавестись собакой. «Чем черт не шутит, а вдруг и мне улыбнется счастье со щенком», – закралась в душу надежда.

Шаткой походочкой добрел Степан до дома Алексея. Шумно вытер ноги о мокрую мешковину, разосланную на нижней ступеньке крыльца, намереваясь важно войти в избу к охотнику.

Спокойно лежавшая со щенками под крыльцом Тайбола встрепенулась. Большие острые уши ее вскинулись. Собака узнала подошедшего человека и едва слышно издала предупредительный рык, которым она обычно сообщала хозяину об опасности. Но хозяина рядом не было. И Тайбола встретила гостя по-своему: вихрем выскочила из-под крыльца и стащила Степана со ступеней, разорвав ему полушубок.

Когда Алексей выбежал из дому, пьяный мужик, лежа на земле, визжал от страха, а Тайбола сидела на нем верхом, не давая подняться.

С трудом оторвав собаку от перепуганного соседа и не обнаружив укусов, Алексей отвел Степана домой. А на другой день утром пошел к нему уладить все мирно, по-доброму.

Но Степан, натерпевшись страху, напился «в дугу» и был не в состоянии что-либо соображать. Охотник хотел извиниться за поступок собаки: мол, из-за щенков она бросилась… Но увидев мутные глаза и перекошенное от злости лицо соседа, так ничего и не сказал. «А гори все синим пламенем! – в сердцах решил он. – Молодец Тайбола – сбила спесь с горе-охотника! И до чего хитрющая собака: хоть и дюже зла была, а не укусила идиота. Ну и ладно! После полученного урока, глядишь, умней будет».

Больше желающих смотреть волчат не нашлось: сработала «сарафанная почта». Глафира, жена Степана, всю деревню обежала, распространяя небылицы про Тайболу.

И поскольку за действия Степана трудно было ручаться, Алексей решил убрать Тайболу с глаз и снова посадил ее на цепь на повети.

– А осенью опять уйдем с тобой охотиться на зимовье, – утешал он, лаская, собаку.

Глава 13
Гибель Тайболы

Жарким июльским днем, – а они случаются и на севере, – Алексей с семьей отправился на сенокос. Дома остался лишь Гришутка.

Он пожалел изнывающую от жары на повети Тайболу и, собравшись на реку купаться, прихватил ее с собой. А чтобы отец не стал очень браниться, ошейник с цепочкой с собаки не снял.

В Мезени гурьбой купались мальчишки: Генка, Павлик, Толик и Алеша Аншуковы, Виталик Гольчиков. С веселым смехом бросались они в воду, плескались, обдавая один другого брызгами, плавали и ныряли, словно утки, соревнуясь в своем искусстве друг перед другом.

Гришутка первым делом искупал собаку, а потом, собрав цепочку и присыпав ее песком, приказал:

– Сидеть, Тайбола!

И собака, отряхнувшись, покорно села возле его одежды.

Ребята, вдоволь накупавшись, вышли на берег. А Гриша, наверстывая упущенное, один плавал недалеко от берега.

Он не заметил, что поодаль, на глубине, плавал двенадцатилетний сын Степана Андрей. Но внимательно наблюдавшая за рекой Тайбола неожиданно стала проявлять беспокойство. Она то вскакивала, то садилась и снова вскакивала, повизгивая. Однако никто не обращал на нее внимания.

Тайбола увидела – тонет мальчишка. И рванулась в воду, разматывая за собой длинную цепочку. Собачий инстинкт безошибочно подсказал ей – надо спасать.

Выплыв на глубину, собака стала нырять. И детвора теперь с интересом наблюдала за ней.

– Ай да Тайбола, ай да циркачка!

– У волков-то чему выучилась!

– Что ей там на глуби надо? – удивлялись мальчишки.

Случившийся на берегу бондарь лесхимартели Ювеналий Никифорович Лешуков, также наблюдая за собакой, подумал: «У многих собаки хорошо плавают за утками, но чтоб так нырять…»

Между тем собака скрылась под водой надолго.

– Уж не утопла ли?

– Вот она! Вон! – крикнул кто-то.

Вынырнула Тайбола не одна, она что-то держала в зубах. И Ювеналий, наконец смекнув в чем дело, бросился в реку. На саженках он быстро доплыл до собаки, которая кружилась в водовороте и из последних сил держала на поверхности воды спасенного ею мальчишку.

Доставив подростка на берег, Ювеналий принялся приводит его в чувство. Потом хватились – нет Тайболы. Гришутка, всхлипывая, ходил берегом реки и звал:

– Тайбола! Тайбола!


Но напрасно… Собаку навсегда поглотили бездонные глуби могучей реки Мезени.

Лишь через несколько дней рыбаки вытащили ее неводом вместе с указывающей пароходам фарватер реки вехой, на которую намоталась цепочка.

Рассказы

Медвежонок

…На крылечке дома охотника Евсея мужики коротали вечер. Вдруг раздался истошный вопль сторожихи бабки Николаихи:

– Медведь! Медведь на овсянике!

Бросились скопом мужики к овсянику, выдернув на бегу из ограды по колу. Но топтыгина и след простыл. Вернулись храбрецы на крылечко. Отдышалась, пришла в себя и Николаиха:

– Ах, ядрена корень, как он, толстопятый, меня напужал! Аж сердце захолонуло!

Хохот мужиков потряс воздух. И от этого смеха сторожиха взорвалась:

– Медведей в лесу – нельзя за ягодами сходить. Детей и баб пужают. А вы тут лясы точите, смешками забавляетесь. Тьфу! То же мне охотники! Бороды-то свои позорите.

– Угомонись, Анисья Николаевна! Оставь бороды в покое, – обиделся бригадир Ерошкин. – Надо будет лицензию взять да избавиться от наглеца. Вот Евсей у нас охотник, ему и забивать…

От крутого решения бригадира попритихли удальцы, курят, жгут самокрутки, думают. Не выдержал сын охотника Алексей:

– Да вы что! В кои времена живете? Бабка Анисья! Природу беречь надо! Медведь-то овсяник. Много он овса не съест. Разве что чуток помнет. А бояться… Так только ты одна его и боишься!

– Што, правильно сынишка бает, даром что в восьмом классе учится, – вынул изо рта старинную цыганскую трубку Евсей. – Разрешение ясно дадут, раз народ просит. Только в этом ли выход? Может, лучше медведя от деревни отвадить? Но, чтоб запомнил, проучить. Пожалуй, этим я и займусь.

– Батюшки, царица небесная! – заголосила Николаиха. – Да слыхано ли это, чтоб дику зверину – не любу шерстину, да без ружья проучить?

– Ты что же это, Евсей Петрович, выдумал? – зашумели вновь мужики. – Или пошутил?

– Брось, Евсей, не хорохорься. Зверь – он зверь и есть. Мыслимо ли с ним без ружья, – положил тяжелую руку на плечо охотника бригадир.

– Нет, Ерошкин, баста! Убивать медведя я не буду и вам не позволю. Заготовьте-ка лучше квасу поболе, мужики, а об остальном я на досуге поразмыслю.

И вот вечером в овсяное поле за деревней Евсей поставил две колоды с квасом, а в квас бросил старый засахарившийся мед. Пусть полакомится зверь для начала, а там видно будет.

Ночь мужику показалась вечностью. Едва заиграла утренняя заря, отправился охотник в поле. Без шума, осторожно подошел.

Из овсов доносилось сопение: тяжелое, прерывистое, с храпом.

– Трезвенник ты мой лохматый, никак, спишь? – обрадовался Евсей.

А «трезвенник», лончак, отбившийся от матки, раскинув когтистые лапы и оголив живот, лежал на поле. Медвежонок, напившись получившейся бражки и опьянев, уснул и храпел так, что метелки овса около него склонялись до земли.

Евсей, ожидавший увидеть крупного зверя, чертыхнулся: «Такого безобидного лакомку приговорили убить. А все из-за выжившей из ума старухи. Надо спасти божью животинку. Но вот как уберечь от пули глупышку непутевого. Может, колокольчик спящему-то надеть?».

Он заспешил домой, привычно рванул дверь конюшни и хлопнул по крупу всхрапнувшего воронка:

– Не все тебе с колокольчиком гулять. Надо и топтыгину порезвиться.

…Мишка лежал в той же позе. Охотник слегка прикоснулся к нему длинной палкой, потом потормошил сильнее – медвежонок и ухом не повел.

– Здорово же ты, Михайло, обмишулился! – хохотнул в ладонь Евсей.

Он быстро просунул конец ремня под шею зверя и застегнул его на металлическую пряжку.

– Носи на здоровье поющий талисман и будь счастлив, топтыжка.

Выйдя на край овсяного поля, мужик сел на обросший мохом валун и задумался: «Не жестоко ли я обошелся с хозяином тайги? Глупому ясно, что с колокольчиком-то какая ему охота. Может, пока не проснулся, снять?»

Но в это время из села донесся звук барабана-побудки ночного сторожа. Рожок пастуха и мычание коров подняло хозяйственного мужика на ноги. Евсей спохватился – ему тоже надо гнать в стадо свою комолую буренку.

Николаиха, идя с дежурства к себе домой, первой встретила охотника. А он, поравнявшись, подтолкнул локтем старуху.

– Иди смотри на нелюбу-то шерстинку – вон на поле с колокольчиком лежит.

Обрадованная старушка заголосила:

– Евсей медведя пымал! Медведя Евсей пымал!

Голос у Анисьи Николаевны звонкий, не раз поднимал он сельчан среди ночи во время пожара. И сейчас люди, толком не поняв в чем дело, рванули за сторожихой.

Не ожидавший от сторожихи такой прыти, Евсей опешил. Потом спохватился, да поздно.

– Уу, чертова старуха! Всех сбаламутила… И куда бежит, куда бежит дура баба? Ведь медвежонок-то не связан, а только с колокольчиком!

«Может случиться непоправимое», – встревожился он. Схватив дома ружье, охотник пустился вдогонку за сельчанами. Однако догнать их и предупредить об опасности не успел.

А на поле, завидев лежащего лончака, сторожиха схватила хворостину и смело принялась стегать веткой по морде зверя.

– Все, не будешь больше меня пугать! Не будешь пужать! – упивалась местью Анисья Николаевна.

Медвежонок прижал уши, хрюкнул носом и, пружиной подпрыгнув вверх, рявкнул.

Оторопел народ. Одни со страху в овес попадали, другие в разные стороны побежали. А старушка ойкнула и мешком рухнула под ноги лончака.

Пьяного топтыгина не держали лапы. Кувыркнувшись через голову, он запрыгал туда-сюда, туда-сюда. Но кругом были люди. Едва найдя брешь между ними, медвежонок пустился наутек.

Подбежавший охотник увидал лишь скрывающийся в березняке виляющий зад медвежонка да услышал звон колокольчика.

Бесплатный цирк развеселил людей. Лишь побледневшая сторожиха, стоя на коленях, отбивала поклоны Богу в благодарность за спасение.

«Как он там в лесу, непутевый, с колокольчиком-то?» – вздыхал Евсей.

Мужик не находил себе места. Пробовал даже подманить зверя: тайком носил в лес мясо и разбрасывал, да все зря. Медвежонок как сквозь землю провалился.

Понемногу случай с лесным «воронком» стали забывать. Но как-то пошли мужики с бабами в лес за малиной и слышат колокольчик звенит-переливается. «Скота, вроде бы, здесь, за болотами, быть не должно. Уж не „воронок“ ли Евсея шастает», – смекнули женщины. И отправили мужчин в разведку.

Оказалось, действительно «воронок» забрался в малинник и лежит, обнимает ветки обеими лапами да ягоды в пасть сует. Сосет, причмокивает, колокольчиком позванивает, от удовольствия не видит и не слышит ничего.


– Жив, значит, лакомка – гора у меня с плеч, – обрадовался Евсей, услышав про медвежонка. – А подрастет да поумнеет – так и снимет колокольчик. Ремень-то, чай, кожаный…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю