Текст книги "Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века"

Автор книги: Геннадий Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

1950

Мэри Ноэль Келли – жена посла Великобритании в СССР в 1949–1953 годах Дэвида Виктора Келли. В 1950 году, получив разрешение Министерства иностранных дел, посетила Астрахань, Киев, Одессу, Ленинград и Новгород. Свои впечатления от поездки она описала в книге «Mirror to Russia», изданной в Лондоне в 1952 году. Новгороду в ней посвящена отдельная глава. Она интересна прежде всего тем, что является первым после почти двадцатилетнего перерыва иностранным описанием Новгорода.

Передо мной стояла очень высокая лестница, вертикально уходящая ввысь под слабо освещенный купол храма. Ее отдельные перекладины отсутствовали, но это был единственный путь наверх.

Сама церковь, как внутри, так и снаружи, вся была в лесах. Набравшись храбрости и держась обеими руками за перекладины, я начала свое восхождение, стараясь поближе подобраться к старцам кисти Феофана Грека. Репродукции этих фресок занимают видное место в каждом пособии по древнерусскому искусству. Фрески кисти Феофана Грека, насколько нам известно, достаточно редки, а его иконы можно пересчитать по пальцам одной руки.

Когда я все-таки, несмотря на головокружение, достигла верха этого ужасного деревянного монстра, готовая к встрече с фресками, меня внезапно охватило благоговение: я увидела этих грозных старцев. Ной, Мельхиседек, Макарий Египетский и Святой Акарий[22]22
  Правильно: Акакий. – Прим. перев.


[Закрыть], сходные по высоте и размеру. Они смотрели на меня окаменевшим взглядом со стен, оттуда, где их оставил Феофан Грек шесть веков назад. Некоторые возвышаются на своих столпах с белыми бородами, струящимися подобно рекам, – безжалостные бескомпромиссные судьи. Художник, вероятно, имел в себе нечто от святого, иначе как бы он мог выразить дух аскетизма, не прочувствовав его сам. Он нарисовал старцев энергичными размашистыми и быстрыми мазками, используя оттенки терракоты, охру и «движки» белильных мазков, выделяя морщины вокруг круглых глаз, рта и носа, акцентируя складки драпировок, бороды и волос и высветляя их. Это так называемый метод «оживок». Гений Феофана Грека состоит в смелой энергичной и одновременно легкой манере письма. Фон его фресок строг и благороден, выдержан в серебре, а также в фиолетовых и синих тонах. Одежды святых – бледно-желтых и серых тонов.

Света было мало, и я с трудом узнала Адама, Авеля, Илью, Иоанна Предтечу на барабане купола. Я затрепетала при мысли о том, что здесь творил великий мастер такой яркой индивидуальности. Он принес с собой через степи в 1370-х годах послание: «Мир ужасен». И кистью написал ту самую истину, которую фигуры так настойчиво пророчествуют со своих колонн.

На острове Торцелло, близ Венеции, есть мозаичное изображение византийской Богородицы, лик которой возвышается над складками своего темного плаща, одинокая и далекая фигура в куполе собора. Та же атмосфера отчужденности и у фресок в Новгороде, только больше дикости, свирепости и суровости во взгляде. Впечатление тем более поразительно, что я была всего в нескольких ярдах от фресок, практически у их ног. То же выражение библейского презрения – или это была все-таки жалость? – к делам нашего бренного мира читалось и у святых церкви Спаса на Ильине улице, и в лике Богоматери в Торцелло.

Новгород стоил тех скучных часов, проведенных в ленинградском поезде, который полз сквозь бесконечные хвойные леса, чья глубина подчеркивалась белоснежными, будто обернутыми пергаментом стволами берез. Современный Новгород – тихий уголок. Мы остановились в новом отеле, в котором около сорока номеров, очень чистом, построенном после войны, с красивым видом на Волхов и собор. Следуя в памяти за быстрой тройкой Роберта Байрона, описанной в его книге «Сначала Россия, затем Тибет», наш первый вопрос был о том, можем ли мы посетить церковь Спаса на Нередице с фресками XII века, которую в 1931 году посетил Байрон. Он приехал туда в середине зимы, и фотография этой церкви, жемчужины под снегом в тени огромного дерева, как мне показалось, самая красивая в книге. Как хотелось туда сходить. Нам сказали, что это невозможно. Нет дороги в это время года. Вопрос о том, чтобы пройти пять миль, был оставлен сразу, и, кроме того, церковь разрушена немцами.

Днем, стоя над водами Волхова, мы смотрели на тихие поля вокруг нас и заметили вдалеке ужасный сарай, под которым скрыта церковь: бедную Нередицу медленно начинали восстанавливать. В той же стороне, окруженный стенами со всех сторон, как и кремль, возвышался Юрьев монастырь с ободранными луковицами куполов на соборе. Сохранился только их железный остов. Из золотых пластин, покрывавших купола, немцы во время войны делали портсигары.

Мы с интересом осмотрели здание, принадлежавшее графине Анне Орловой, которая владела 60 тысячами крепостных душ. Она находилась под большим влиянием своего духовного наставника – святого Фотия (его изображение мы можем видеть в новгородском музее; он изображен с большим нимбом, который он сам заказал написать в надежде быть канонизированным!). Другой танталовой пыткой была невозможность посетить Юрьев монастырь. Хотя к нему вела дорога и он был расположен всего в пяти милях от Новгорода, нельзя было посетить этот крупный архитектурный ансамбль без специального разрешения из Москвы, с тех пор как он перестал быть «под контролем» местных властей.

К счастью, Антониев монастырь, окинутый Байроном только мимолетным взглядом, был открыт для посещения.

Байрон прослушал здесь службу и объявил фрески «плохими». С тех пор как он осмотрел монастырь, в церкви XII века были прекращены богослужения и голубой иконостас частично разобран. Но на колоннах и на арке правой стороны апсиды под слоем «плохой» живописи была обнаружена более древняя и расчищена три-четыре года назад. Изображения святых XII века в блеклых тонах коричневого, зеленого и голубого цветов хорошо видны. Куратор объяснил, что эти святые с закрытыми глазами были написаны местными художниками, потому что они выполнены без подсвета белильными мазками. Наиболее интересна фигура юноши, нашедшего голову Иоанна Крестителя. Монастырь был основан Антонием, который по легенде приплыл из Рима на каменной плите. Он построил богатую церковь, к которой в XVII веке были пристроены трехкупольный собор и ризница. В башне, где монахи хранили свои сокровища и откуда они следили за порядком в своих владениях, на стене лестницы было обнаружено маленькое изображение высотой всего в фут. На нем изображен новгородский мастер Петр, который построил собор. Он сгорблен от своих трудов, но смотрит на нас живым и озорным взглядом, его волосы подстрижены в кружок. Интересен тот факт, что одет он в короткую тунику и трико, как на средневековых полотнах и на изображениях в первых печатных книгах на Западе, а не в традиционные русские рубаху и порты.

Гуляя по пустынным улицам, которые так же петляют, как и в Средневековье, и резко обрываются на окраине, трудно представить себе, что ныне сонный Новгород размером с очень небольшой английский городок – самый древний и в то же время один из важнейших торговых центров Древней Руси и к тому же – европейский город. Славянское население этого великого города на торговом пути с севера в Византию и на Черное море пригласило легендарного скандинавского Рюрика быть их князем. Варяжская династия, основателем которой и стал Рюрик, построила богатую торговую империю сначала в Новгороде, а затем и в Киеве, «Втором Константинополе». Когда же Киев был захвачен и разорен татаро-монголами в 1240 году, Новгород сохранил свое право на независимость до конца XIV века, когда был подчинен Ивану III.

Величие Новгорода закончилось век спустя. Иван Грозный, в одном из припадков острой подозрительности, разрушил 5 или 6 тысяч домов в городе, а то, что осталось, было захвачено шведами в 1611 году. Уже не было Александра Невского, который в 1240 году отбросил шведов с берегов Невы и на Чудском озере разгромил тевтонцев на льду, дважды защитив Новгород.

В дни своего расцвета Новгород был средневековой купеческой республикой, равной Любеку, Генуе или Антверпену. Это было место встречи купцов всех стран от севера до юга и от запада до востока. Рядом с церковью Святого Петра находился Немецкий двор, а у церкви Святого Олафа – Скандинавский двор. Здесь жили и арабы, и персы, об этом говорят найденные арабские и персидские монеты. Конечно же, сюда приезжали и греки. И нет ничего неправдоподобного в сцене из оперы «Садко», в которой индийский гость поет свою известную лирическую арию. Я использовала слово «республика» намеренно, так как термин «монархия» введет нас в заблуждение относительно компромисса, заключенного между князем и дружиной, с одной стороны, и купцами Новгорода – с другой. Горожане сами приглашали князя. Функции его сводились к руководству дружиной во время войн, и, если князь не был сильной личностью, все дела решало вече. Это было народное собрание, проходившее в торговом центре города на правом берегу реки в своем собственном здании и созывавшее всех звоном вечевого колокола.

Кочевые племена славян первыми заселили эти земли; род был их основной единицей. Главы родов – столько, сколько могло их собраться вместе, – сформировали вече и выбирали посадника руководить городом. Женщина-посадница Марфа Борецкая была вынуждена подчиниться Ивану III после неудачной попытки передать Новгород под покровительство польского короля Казимира IV.

Площадь вокруг Никольского собора была вечевой площадью. Во время археологических раскопок на глубине нескольких футов была обнаружена площадка, около 300 квадратных ярдов, которая была усеяна черепами животных. Сколько культурных слоев нужно было раскопать, чтобы добраться до этого странного пола!

Мы приехали в Новгород поздно вечером июньским воскресеньем и были страшно рады возможности посетить Софийский собор впервые в то время, когда город был тих и спокоен. Тонкий слой пыли скрывал левый берег реки, а на правом берегу четко выделялась прямая линия красных кремлевских стен, возвышавшихся над рекой. Наступило время этих изумительных северных белых ночей. Большая оранжевая луна освещала золотой купол собора и играла на реке зелеными искрами. Природа и архитектура удивительно гармонировали с нежным опалом неба позади собора. Этот ландшафт звал к кисти художника, но одновременно казалось почти невозможным его передать. Достаточно трудный, чтобы перенести на полотно, сумеречный свет северного неба, белые меловые линии собора, красная стена кремля с единственным золотым шлемом купола над шестью серыми. Но еще сложнее передать мягкий свет, меняющийся каждую минуту, – всю атмосферу Новгорода. Когда мы наслаждались видом, сидя на берегу реки на скамейке у отеля, нас внезапно окружила туча майских мух. В Новгороде очень мало деревьев. Как я думаю, заливные луга, так часто затопляемые водой, объясняют это явление.

Великолепное описание Софийского собора дано в книге Сирила Бунта «Русское искусство: от скифов до советского времени». Исторически и художественно она наиболее доступна. Но книга была издана в 1946 году. Автор писал, что «с тех пор как была написана эта глава, собор частично разрушен при эвакуации немецких войск. Наиболее правильным мне кажется оставить описание таким, как если бы древняя церковь выдержала испытание войной. В любом случае это очень важное связующее звено в русской истории, и собор должен быть в конце концов восстановлен и будет восстановлен таким, как был когда-то». Так и случилось, но часть объектов утеряна или украдена, другие же вновь обретены. Интересные детали были открыты под крупной фреской императора Константина и Елены.

Церковь Пантократора в Стамбуле показалась мне скромной сестрой Софийского собора. Все византийские церкви в Стамбуле приземисты, особенно церковь Паммакаристо-са и церковь монастыря Хора. Церковь Пантократора, как и София в Новгороде, имеет более высокие стены и апсиды. Незабываем тот момент в Новгороде, когда мы увидели эту византийскую церковь, строгую и простую по дизайну, без пристроек, гордо возвышающуюся под защитой стен за тысячу миль от своего прототипа. Она вызвала в памяти Стамбул, где мой муж и я провели несколько счастливых месяцев, когда он был послом в Турции. Князь Владимир пригласил греческих архитекторов, которые проехали эту тысячу миль, чтобы его построить ровно тысячу лет назад, год в год. Они синтезировали русские элементы архитектуры и попытались воплотить в камне черты, свойственные деревянным постройкам. На верху золотого купола стоит крест с сидящим на нем голубем Святого Духа.

Немцы, шведы, литовцы, поляки и снова немцы – все пытались захватить Новгород – город еще не так давно горел и подвергался бомбежкам. Хотя собор и лишен двух своих престолов – царского и митрополичьего, – а также известного халдейского амвона, алтаря, иконостаса и всех икон, кажется, что существует мистическая защита Богоматери, которая «плачет, когда Новгород страдает». Все четыре колоссальные бронзовые двери вернулись на свое место. Хотя говорят, что маленькие ворота, которые закрывают придел Рождества, предположительно попали в Новгород из Сигтуны в 1188 году, когда новгородцы совершили набег на старую столицу Швеции, все же сами двери – не шведские, а сделаны византийским мастером. Большие двери Святой Софии в Стамбуле, конечно, послужили моделью более маленьким, таким, как эти. Поперечные брусья проще по рельефу, но в новгородских вратах их шесть на каждой створке, и в отличие от оригинальных верхняя часть их напоминает свод. По местной традиции считают, что врата – не военная добыча, а подарок матери Ярослава, по происхождению шведки.

Великолепная фреска XVII века, покрывающая нишу западной стены собора, разделена на три панели. Она находится над другими вратами и больше поражает, нежели впечатляет своей живописью. Она многократно переписывалась. Яркое буйство красок на белой стене не отвлекает надолго взгляда от величайшего произведения искусства – Магдебургских, или Корсунских, врат. Удивительно, что в стране, где почти нет скульптуры, были созданы эти бронзовые изумительного мастерства резные фигуры, типичные для великих немецких мастеров. Прекрасно сохранившиеся врата XII века сделаны из твердого дуба и покрыты бронзовыми пластинами с изображенными на них попеременно живыми мифологическими или библейскими сюжетами и поясными изображениями святых и епископов. Странно видеть рядом латинские и славянские надписи. В нижнем ряду пластин новгородский мастер Аврамий, собравший врата в Новгороде, решил изобразить себя, стройного улыбающегося человечка, обутого и держащего в руках инструменты.

Собор сейчас пуст. Восстановленные мозаики восхитительного мастерства украшают целый придел собора. Фреска Елены и Константина ценна исторически, но художественно невыразительна. При раскопках была раскрыта погребальная яма непосредственно под фреской с цветочным орнаментом в блеклых тонах. Орнамент датируется XII веком.

Выставка икон в Новгородском музее соперничает с экспозицией Третьяковской галереи в Москве и прекрасно подобранными экспонатами Исторического музея в Ленинграде, где выставлены изумительные новгородские иконы. Выставка, выполненная с большим вкусом и знанием, производит большое впечатление. Она находится рядом с собором в сводчатом зале Грановитой палаты XV века. Во время оккупации немцы привезли двух каменных львов и расположили их у входа в палату, которую использовали как кабаре.

Наиболее ценным сокровищем для меня явилась серия икон от Богоматери с младенцем XII века – медальон в темных тонах – и до Спаса Нерукотворного кисти Ушакова с изображением лика Христа на красном полотенце. Около 30 икон, каждая изумительно тонкого мастерства, рассказывают нам историю святых, изображенную как на очень больших, так и на маленьких досках. Некоторые из них, а именно 22 новгородские таблетки, толщиной с полдюйма, расписаны с двух сторон. Каждая из них сама по себе – жемчужина, способная украсить любую коллекцию.

Характерная особенность новгородской школы иконописи – сочный красный цвет на тускло-золотом фоне. Красный цвет используется для драпировок одежды, которые подчеркивают ее изгибы, закругленные очертания куполов и облаков по отношению к прямым линиям домов и деревьев. Это оригинальная черта живописи древнего Новгорода. Иконописцы, никогда не видевшие гор, рисуют их, опираясь на свое воображение. Изображения похожи на наброски Дали, от изгибов гор и отчетливых фигур ангелов, которые образуют фон, до самых мелких фигур. Иногда живописцы дают волю своему воображению, как, например, на иконе, где Христос ломает двери Ада, который лежит у его ног. Чтобы показать, как хорошо Ад охранялся и как трудно было разломать его врата, художник написал топор, пилу, болты, ключи и другие инструменты. Красный свет также был использован для прорисовки крыльев ангелов на иконе Благовеста, самой большой в музее (6 на 4 фута). Самая старая икона Богоматери на трехзубчатой опоре датируется 1069 годом. Сюжет легенды, связанной с ней, изображен на соседней иконе. В новгородских летописях записано, что суздальские войска князя Андрея Боголюбского осадили город. Исход битвы было трудно предугадать до того момента, когда архиепископ Иоанн вынес икону из собора и новгородцы установили ее на стене города. Но стрелы все еще продолжали лететь, и Богоматерь разгневалась. Суздальцы потерпели поражение. На другой иконе обращает на себя внимание крыша Софийской звонницы, которая имела в XII веке деревянные арочные скаты. В Пскове крыши многих церквей восьмискатные и покрыты свинцом.

Когда Роберт Байрон осматривал церковную утварь византийских, немецких и русских мастеров, она хранилась в сокровищнице Софийского собора. Теперь она выставлена вместе с иконами в Грановитой палате. Там же мы видим несколько эмалей и кубков. На одной из эмалей, которая была найдена два года назад на берегу Волхова, изображен св. Георгий. Ее размер всего два дюйма. Говорят, что лиможские мастера, изготавливавшие подобные творения, приезжали в Киев и основали там мастерскую.

Рядом с собором расположен также другой маленький музей, в котором мы видели больше икон, чем в первом. Одна из них – святые Борис и Глеб, покровители Новгорода. Они всегда изображаются вместе. Святые сидят верхом на белых лошадях; черты их лиц – явно греческие. В экспозиции есть также поясное изображение св. Николая в натуральную величину, скорее портрет, нежели икона.

Русские любят делать макеты зданий, и мы увидели точную копию церкви Спаса на Нередице до и после войны. Мало фресок удалось там спасти, церковь была разрушена до основания.

Внутри кремлевских стен мы осмотрели также крохотную церковь Андрея Стратилата – часовня, теперь закрытая, была построена за один день на фундаменте церкви Садко в 1167 году и разрушена шведами в XVII веке; часозвонню – большую каменную башню, встроенную в кремлевскую стену; и, наконец, рядом с собором, Софийскую звонницу – прообраз всех колоколен Пскова, но в два раза крупнее, ожидающую свои колокола. Каждый колокол имеет свое имя: Воскресный, Пасхальный, Вечевой и другие. Они лежат внизу на траве и так тяжелы, массивны, что я сомневаюсь, выдержат ли их балки звонницы. Отлитые, чтобы петь, они молча ожидают смерти.

Печатается по: Kelly M. Mirror to Russia. London, 1952. P. 134–142. Перевод Т.В. Васильевой.

1956

Карл Мейнандер – финский ученый, археолог, профессор Хельсинкского университета, председатель Общества древности Финляндии, руководитель международной археологической комиссии.

В Новгород лучше всего ехать по воде. В этом случае, следуя из Ладоги по Волхову путем дракаров викингов и ганзейских куггов по культурному ландшафту, видишь позолоченный купол церкви Премудрости Божьей, постепенно появляющийся на горизонте. Этим путем возможно ехать. Между Новгородом и Волховом по перекрытой плотиной реке ежедневно курсирует колесный пароход. Но мы поехали поездом из Ленинграда – шесть часов утомительной поездки. Весь культурный ландшафт вдоль железной дороги разорен войной. Станции представляют собой барачные поселки, а леса низкорослые и заболоченные. Мы прибыли на место в вечерних сумерках и не смогли разглядеть город.

Тем более эффектным было утреннее пробуждение в гостинице «Ильмень». Перед нашими окнами струился Волхов, ярко-голубой в лучах утреннего солнца. На другом берегу лежал кремль, само сердце города, который на протяжении четырех веков нашего Средневековья играл такую важную роль в истории Финляндии: высокая кирпичная стена с воротами, зубцами и башнями, и в центре его ослепительно-белый Софийский собор – храм Премудрости Божьей.

Мы прожили в Новгороде месяц, с 22 июня по 22 августа, приняли участие в раскопках древнего ремесленного квартала на бывшей Великой улице, ходили по церквям и монастырям, лазали по развалинам и пытались познакомиться с городом и его жителями, насколько это возможно, не зная языка страны.

Точной даты древнейшей истории Новгорода нет. Собственные летописи города поздние, поэтому в них нельзя найти сколько-нибудь достоверных сведений об основании города и его начальной истории. Но в составленной в XII веке в Киеве так называемой Хронике Нестора содержатся некоторые заметки о Новгороде, в которых можно отыскать зерно исторической правды. Она повествует о том, что славяне в 860 году призвали править трех братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора. Рюрик поселился в Старой Ладоге (Альдейгьюборге) и вскоре взял власть от своих братьев. В 862 году он пришел на Ильмень, где построил город, который назвал Новгородом.

В Хронике Нестора сказано, что Рюрик принадлежал к племени русов и был варягом, то есть жителем Севера. Возможно, летопись не может считаться источником первого ранга; вероятно, она передает легенду, которая пересказывалась и сохранялась при княжеском дворе в Киеве более 200 лет, и детали ее со временем исказились. Однако мы не имеем права отклонять ее как исторический источник, прежде чем мы укажем на что-либо, что противоречит ее свидетельствам.

До сих пор при археологических раскопках в Новгороде не найдено ничего, что могло бы подтвердить сведения летописи. Ни в кремле, ни на обширных раскопах в разных частях города не встретилось ничего, что могло бы свидетельствовать, что город или его укрепления существовали уже в IX веке. Этим он отличается от Старой Ладоги, о существовании которой в IX веке можно говорить уверенно и в погребениях которой найден ряд скандинавских предметов.

Окрестности Новгорода поразительно бедны предметами дохристианской эпохи. Вокруг большинства древних городов Западной Руси есть много языческих погребений, и в большинстве случаев в них находят предметы скандинавского происхождения. Вокруг Старой Ладоги, Смоленска и Киева раскопаны могильники с таким типично скандинавским содержанием, что никоим образом нельзя отрицать того, что в этих городах были значительные варяжские колонии. Так же и в окрестностях Новгорода имеется меньшее количество могильников, но все они теперь уничтожены (опустошены), и какие-либо находки из них неизвестны.

То, что вокруг Новгорода нет языческих могильников, подкрепляет результаты раскопок в городе, свидетельствующие, что местность не имела сколько-нибудь значительного населения до введения христианства в X веке.

Тем не менее вблизи Новгорода есть древние памятники, свидетельствующие о том, что в языческие времена эта территория не была совершенно незаселенной. В небольшой сосновой роще на западном берегу Волхова, как раз там, где берег начинает переходить в камышовые заросли, которые образуют северный берег Ильменя, находятся разрушенные монастырские здания. Это место называется Перынь, слово того же корня, что финское pirn и имя славянского языческого божества. Несколько лет назад на холме раскопали остатки сооружения, которое истолковали как храм.

Немного дальше на север на другой стороне реки лежит окруженный валом холм. Он называется Рюриково Городище – это труднопроизносимое название – русское название укрепленных поселений, характерных для земледельческих районов Северной Руси на протяжении всего железного века. Раскопки 1934 года на этом месте дали керамику IX–X веков. Теперь здесь доминируют руины церкви XIV века, совершенно разрушенной во время последней войны. Характер местности позволяет предположить, что в доисторические времена здесь находилось укрепленное поселение, а его название искушает предположить, что именно здесь Рюрик построил свой город, упоминаемый в Хронике Нестора.

В нескольких километрах на юг от Новгорода, почти напротив Рюрикова Городища, находится Юрьев монастырь. Монастырь основан Ярославом Мудрым, и его главная церковь 1030 года является старейшим собором в окрестностях Новгорода. Он старше Софийского собора и служил местом погребения княжеского рода.

Имя Новгород предусматривает, что ему предшествовал старый город. В качестве такового указывали на Старую Ладогу в нижнем течении Волхова, частично на Старую Руссу, небольшой городок к югу от Ильменя, о древней истории которого известно еще меньше, чем о Новгороде. Но есть еще третья возможность: языческий храм в Перыни и Рюриково Городище существовали до Новгорода. Они расположены более выгодно, поскольку находятся ближе к Ильменю, то есть к месту пересечения Волжского и Днепровского торговых путей.

Причина того, что город перебрался на новое место, может заключаться в том, что ему нужно было большее пространство. Ни вблизи Перыни, ни вблизи Городища места для большего поселения не было. Через Новгород проходил древний путь в северо-западном – юго-восточном направлении, и возможно, что мост существовал уже в древности. Город расположен в таком месте, где ширина реки наименьшая, ее твердые берега и несколько островков делали то, что легче было построить мост, чем долго плыть по реке вокруг города с севера и с юга. Если к тому же учитывать, что город достаточно возвышается над окрестностями, то становится понятно, почему именно это место было выбрано для города. Он не вырос как естественный центр окружающей местности, а был основан с учетом топографических выгод места – скандинавское название города, Хольмгорд, не дает руководства для поиска первоначального названия города. Его имя относится к тому времени, когда Новгород уже находился на современном месте и получил свое объяснение от разветвления реки, сделавшего городскую территорию островом.

Даже если не признавать ценности древнейших частей Хроники Нестора как исторического источника и отрицать их сведения о том, что Новгород был основан в 862 году варяжским предком киевских князей, то не следует по этой причине отбрасывать легенду о Рюрике в целом. Несмотря на легендарный характер, она носит характер родовой саги – родового предания того же типа, что многие части исландских саг. Самое знаменитое из них – предание об Инглингах, которое фрагментарно входит в сагу об Инглингах и повествует о происхождении норвежского королевского рода от окутанного легендами рода Инглингов в Упсале. Хотя предание об Инглингах содержит много легендарного, все-таки можно проверить подлинность некоторых его известий – а именно о шведских королях VI века, их погребальных обычаях и местах погребения. Это сведения именно такого рода, которые наиболее прочно сохраняются в семейной традиции, и уже потому они являются самыми достоверными в легенде о Рюрике. Мы можем считать вполне вероятным, что варяг Рюрик был праотцом рода киевских князей и что его род имел свой главный род в Новгородских землях, прежде чем оттуда переселиться в Киев.

Город имеет почти круглую форму около 3 километров в диаметре. Волхов разделяет его на две равновеликие части, Софийскую сторону на западном берегу и Торговую на восточном. Старый план Софийской стороны свидетельствует о том, что она является более старой и ее заселение шло вдоль дороги, которая впоследствии стала Великой улицей. В центре Софийской стороны находится кремль, в то время как центр Торговой стороны расположен вокруг Ярославова дворища на Славенском холме. Древняя территория кремля окружена мощным земляным валом, за пределами которого теперь имеются обширные пригородные застройки.

Из внешних оборонительных сооружений сохранился только большой земляной вал. Особенно во время последней войны во многих местах он разрушен, и благодаря этому есть возможность ближе исследовать его. Археологические раскопки в юго-восточной части кремля 1947–1948 годов имели результатом, что город в этом направлении уже в XII веке был заселен до его нынешних пределов и что простой палисад уже тогда следовал линии позднего земляного вала. Палисад был построен вдоль берега от рукава реки, который затем углублялся и расширялся и теперь выглядит как вырытый ров. Палисад, очевидно, тот самый, что упоминается в городской хронике под 1169 годом и который опоясывал весь город. На западной стороне города, конечно, не нашли следов этого сооружения из столбов, но теперь там также проходит вал вдоль ныне не существующего рукава реки. Остается открытым вопрос о том, была ли это естественная линия границы, которая определила очертания городского вала, или же решающую роль в формировании валов сыграли границы компактного городского поселения. Вероятнее всего, что еще в XII и XIII веках внутри городских границ был простор для садов и даже пашен. Редкие жилые комплексы, которые и сегодня являются отличительными чертами русских городов, имеют традиции в Средневековье.

Во время вышеупомянутых раскопок поверх древнейшего культурного слоя была обнаружена массивная каменная стена. Она была построена из красноватого известняка – строительного материала, который во многих точно датированных новгородских церквях появляется не позднее XIV века. Также при ранних проломах городского вала констатировали остатки каменных конструкций, но только теперь впервые смогли установить, что речь не шла о башенном фундаменте или поддерживающих конструкциях земляного вала, а дело имели с остатками каменной стены. В 1335 году летописи впервые упоминают городскую стену из камня. Стена не имеет какой-либо единой истории, она строилась кусок за куском; отдельные части поздние и относятся к концу XV века, а на некоторых отрезках никогда не было ничего, кроме земли и деревянных укреплений. Городская стена была оборудована башнями, из которых уцелела лишь одна, прочная круглая башня в южном конце вала Софийской стороны.

После того как Новгород утратил свою независимость в 1478 году, роль руководителя строительства перешла к великому князю Московскому. Самое позднее – в начале XVI века изрядно обветшавшая стена была превращена в земляной вал, который до сих пор удивляет своими размерами. Он был увенчан бревенчатой стеной с крытыми галереями для стрелков и оборудован воротной башней из камней и бревен.