Текст книги "Кормчая книга"

Автор книги: Геннадий Прашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

III

ИДА ТАППИ, стажер реала Макуны, НТЦ.

1. Конечно, Общая школа. У меня растет сын в Общей школе. Я, знаете, немного рассеянная, а дети не всегда перенимают от нас только лучшее. Чаще наоборот. Не хотелось бы, чтобы сын вырос похожим на меня. Общая школа его выправит. Общая школа укрепит его волю. Боюсь, у самой меня на это сил не хватило бы. А теперь сын в надежных руках, а я могу полностью отдать себя работе. Когда я бываю в Общей школе, сын все рассказывает про себя. Мы любим друг друга. Нам нравится Общая школа.

2. Не знаю.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

СВЕН УРИ, 70 лет, археолог, НТЦ.

1. Биосинт. Моноучение.

2. Если знания не противоречат развиваемым в обществе идеям, они должны быть открыты для каждого. Если они противоречат развиваемым в обществе идеям, их можно отложить до будущих времен.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Я слушал некоторые лекции Севра Даута. Толкователи «Черновиков» ведут себя странно. Никакой уверенности, они полны сомнений. Правда, сомнений был полон и сам доктор Джаун. Но его сомнения были другого порядка. Будь это не так, он не спрятал бы «Черновики» в самом недосягаемом блоке МЭМ. Но признаюсь, мне неясна суть всех этих сомнений. Я много раз видел крыс в Масляной зоне. Они там вымахивают, что твой кролик, правда, часто болеют. Но даже больные крысы не поддаются унынию и сохраняют динамику эмоций. Если у толкователей, казалось бы, уверенных в совершенно определенном будущем, доминантой является разочарование, то я не понимаю: как они собираются утверждать свои открытия?

ЗАНДИ, 42 года, космонит, Девятнадцатый цилиндр Итиса, Пояс.

1. Пояс. Моноучение. Можно наоборот, порядок не важен. ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Земляне чаще должны это повторять. Это внутренне мобилизует. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. Это должно сидеть в подсознании каждого. Без этого ощущения человек не может делать правильный выбор. А мы всегда стоим пере выбором. Каждый день. ЧЕЛОВЕК ДОБР. Это должно входить в человека на генетическом уровне. Все остальное лишь варианты.

2. Никаких «закрытых» знаний! Никого же не пугает, что в основу многих лекарств входят сильные яды.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: В Поясе нет толкователей, но о «Черновиках» Джауна мы знаем. Это проблема не только Землян, так мне кажется. Просто в Поясе мало специалистов этого рода.

АРДИ, 67 лет, Биостанция Мальд, Южный полюс.

1. Биосинт. Только биосинт. Когда мы накормим всех, люди взглянут на звезды. Пока они заняты поиском пищи и сырья. Биосинт может дать им свободу. Тогда люди поднимут глаза к звездам и никакие космониты не удержат нас на Земле. Колонисты не умеют мыслить, они ограничены. Они еще не поняли, что биосинт ведет людей к звездам, а не к одичанию.

2. Зачем нам закрытые знания? Все должно работать.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Пусть толкуют. Лично я не вижу в этом проблемы

Калхас покачал головой.

КЛАНЫ ШАРНИНГ И УИТНИ ЗАКРЫЛИ СВОБОДНЫЙ ВХОД.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ИЗВЕРЖЕНИЕ ВУЛКАНА АББАС. ГОРЯТ СКЛАДЫ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ. РАСКАЛЕННЫЕ СЕРНЫЕ ПОТОКИ ОКРУЖАЮТ РЕГЕНЕРАЦИОННЫЙ ЦЕНТР.

ДИСКУССИЯ В МОНТРЕ: ЧЕЛОВЕК СЛУЖИТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ ИЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО СЛУЖИТ ЧЕЛОВЕКУ?

Ларвик предпочел бы находиться сейчас на станции Калхас.

Он хотел бы видеть Юпитер, занимающий полнеба крошечной, насквозь промороженной Ио, а он бродит по улицам НТЦ, разыскивая толкователей. Эти толкователи, подумал он, все сплошь неудачники. Ненавидят НТЦ, ненавидят Общие школы, ненавидят реалы, ненавидят биостанции и службу Эл Пи. Но при этом никак не хотят уходить в колонии.

Он неторопливо поднялся по исшарканным гранитам Озерной лестницы.

Пахло тиной, стоячей водой, жженным маслом, заплесневелыми фисташками – обычный запах Масляной зоны. Еще чем-то тревожным тянуло с площади Запада, но тревога эта была привычной.

КЛАНЫ ШАРНИНГ И УИТНИ ГОТОВЯТСЯ К ПРАЗДНИКУ ЛИС.

Праздник Лис? Почему лис? Почему колонисты никогда не испытывают тревоги?

– Ты так думаешь?

Веселый лайкс по пояс высунулся из густого куста сирени. Сирень почти отцвела, только на отдельных ветвях торчали подсохшие цветы. Как сероватая пена. К щеке лайкса прилип крошечный листок, глаза смеялись.

– Расслабься, Ларвик! День начался хорошо. Никаких выбросов, все спокойно. С юга шла гроза, но ее переориентировали.

– Ты всегда начинаешь беседу так неожиданно?

– Хочется быть полезным, – скромно ответил лайкс и пригладил белой рукой непослушную, падающую на глаза челку.

Ларвик хмыкнул:

– Тогда тебе повезло. Я ищу мастера Закариа.

Лайкс удовлетворенно улыбнулся. Он действительно чувствовал свою полезность:

– Видишь мостик? Да, да, тот подвесной, узорный. Его перенесли сюда из У-региона. После одного выброса там сгорело три квартала, а мостик уцелел. Перейдешь на ту сторону и упрешься в блок Зет.

– А Севр Даут?

– Ну, с ним ты не встретишься.

– Почему?

– Он действительный член клана Уитни.

– Как так? Я сам видел на его руке браслет.

– Ну и что? В систему МЭМ можно включить любое сознательное существо. Главное, чтобы оно подчинялось законам НТЦ.

– А Севр Даут подчиняется?

– Несомненно.

– Тогда я хочу его увидеть.

– Кланы Шарнинг и Уитни закрыли свободный доступ.

– Но мне действительно нужно его увидеть.

– Как скоро тебе это нужно?

– Ну, скажем, завтра, – прикинул Ларвик. – До полудня.

– А если после праздника лис?

– Зачем? Я не хочу терять время. Запроси Совет кланов прямо сейчас. Или мне обратиться к другому лайксу?

– Что ты! Что ты! – притворно испугался лайкс. – Занимайся своим мастером Закариа, а я найду выход на Даута.

– Что для этого нужно?

– Серьезные мотивы. Чем хочешь его заинтересовать, чтобы я мог настаивать на встрече?

– Сошлись на официальный интерес Отдела Особых мнений.

– Не думаю, что Севра Даута это обрадует, но попробую. Свяжись со мной часа через час.

– Спасибо.

– Погоди, Ларвик. Хочу предупредить тебя: мастер Закариа не носит браслета.

– Как? Он живет в НТЦ и не входит в систему МЭМ? Он тоже член какого-то клана?

– Нет. Он не входит в систему МЭМ, но и не связан с кланами. Он сторонник естественного развития. Помнишь? «Любовь и терпение… Не стройте несбыточных планов… – гнусаво процитировал лайкс. – Машины убивают… Только любовь… Ничего, кроме любви…»

– А-а-а, он из этих…

– Вот именно.

– А почему – мастер?

– Общий и частный дизайн лайксов. Он действительно большой мастер, – уважительно протянул лайкс. – Если мы не очень раздражаем людей, в этом большая заслуга мастера Закариа.

– Почему же он отказался от браслета?

– ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

IV

УЛЬРИХ КРАТЬЯН, 35 лет, Станция обслуживания, НТЦ.

1. МЭМ. Несомненно, МЭМ. Когда нам не хватает ума, МЭМ поможет.

2. Никаких «закрытых» знаний!. Достаточно малого озарения, чтобы самое «закрытое» превратилось в открытое. Иначе и быть не может, ведь человек – думающее существо.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи «Черновиков»? Речь идет о колонистах? Какой смысл говорить о тех, кто предал цивилизацию?

ЮРИ КАРРИ, 54 года, биотаможенник, Южный космопорт, НТЦ.

1. Создание Пояса. Выход в околосолнечное пространство. Будущее в космосе.

2. Какие еще «закрытые» знания? Все знания должны работать на человека. Высказанную однажды мысль утаить нельзя. Даже МЭМ на это не способна.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи? Да мне все равно, пусть толкуют. Это, наверное, что-то вроде увлечения бабочками. Я сам коллекционирую бабочек и знаю в этом толк. В грязных районах Масляной зоны колоссальное количество бабочек-мутантов, ни одна не похожа на другую. То же самое с толкователями. Они вроде этих бабочек. Все прихрамывает на одно крыло.

БЕРГ, 32 года, астрофизик, обсерватория «Уир».

1. Выход в Космос. Земля тесна. Главные надежды следует связывать с союзом Земля – Пояс.

2. Никогда не задумывался. Вопрос некорректен.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Не ответил.

УИР СОТСБИ, 26 лет, станция слежения Южный Занд.

1. ЧЕЛОВЕК ДОБР.

2. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН.

ЛЕННИ САТТЕР, 94 года, колония Ютти, сектор Ганга.

1. На самом деле все важно. Одно без другого часто не имеет значения. Каждый вносит в жизнь общества что-то выдуманное только им, потому общество и меняется. Я не могу назвать что-то одно. Общество – живой организм. Мой опыт подсказывает: неважных достижений не существует.

2. Нельзя прятать то, что уже найдено. Иначе какой смысл искать?

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Я видел многое. Толкователи существовали всегда. Даже в самой маленькой общине есть человек, которому хочется высказаться по той или иной проблеме. Пусть выскажется. Мешать нельзя.

На вызов локиратора мастер Закариа не ответил.

Пользуясь полномочиями сотрудника Отдела Особых мнений, Ларвик поднялся на нужный этаж. На площадке бесшумно прибирался робот-уборщик.

– Ищу человека по имени Закариа.

– Стараюсь не мешать, – бодро ответил робот,

Ларвик осторожно потянул носом. Откуда странные запахи? Будто жгут листву? Но не в стенах же здания?

– Мастер Закариа не принял вызов. Он дома?

– А вы толкните дверь, – посоветовал робот.

– Почему мастер не отвечает?

– Сонк.

До Ларвика, наконец, дошло.

Запах жженных листьев, душная волна…

Мастер Закариа недавно перенес сложную операцию и теперь находится в сонке. Необходимые лекарства растворены в крови, сложная гамма специально подобранных запахов обеспечивает стабильность обмена. Можно встречаться с друзьями, вести о ними неторопливые беседы, единственное, чего не позволяется мастеру Закариа: резких перемещений в пространстве.

Прямо с порога открылась обширная комната, разгороженная огромным, до потолка, стиалитовым аквариумом. Всю дальнюю стену занимал стандартный живой пейзаж. Базальтовые скалы – сырые, черные, забросанные лентами линялых водорослей… Смутная перспектива волнующегося пространства, подернутого легкой дымкой… И сама комната была подернута дымкой… Правда, это расплывались испарения над плоскими каменными чашами, расставленными вокруг передвижного кресла, в котором покоился мастер Закариа…

– Я – Ларвик. Из Отдела Особых мнений.

Мастер Закариа медленно раскрыл затуманенные глаза:

– Есть такой Отдел? Он занимается особыми мнениями?

Ларвик кивнул. Он осторожно обошел кресло, в котором полулежал мастер Закариа.

– Авария? Несчастный случай?

– Гонки в Спейс-кратере.

– О, кольцевые гонки!

Честно говоря, Ларвику в голову не приходило, что какой-то толкователь «Черновиков», пусть он хоть трижды мастер, мог заниматься кольцевыми гонками.

– Я не профессионал, – медлительно улыбнулся мастер Закариа. Наверное, он понял ход мыслей Ларвика. Браслета на его руке, правда, не было. – Просто мне нравятся динамичные игры. А занимаюсь я лайксами. Кое-кто считает это искусством. Но я бывал в музее Харта и в Кампл-центре, и понимаю, что это не так. У меня идиосинкразия к музеям, но хорошая старинная картина завораживает. Реалы, живые пейзажи – все это хорошо. Это нужно, это отлично. Но в старинных картинах существует какая-то тайна.

– Тайна?

– Объяснить это трудно. Разглядывая старинную картину, на которой изображен, скажем, полосатый монгольфьер или просто белые кучевые облака, давно рассеявшиеся в атмосфере, чувствуешь тайну. – Почти невесомые облачка душного дыма медленно поднимались над мастером. – Понимаете? Это как взглянуть в глаза человеку. Тело восхищает. Тело можно ласкать, испытывать восторг и восхищение от одного его вида. Но когда видишь глаза…

Машинально кивнув, Ларвик подошел к зеленоватой стене аквариума, совершенно прозрачной, смутно отсвечивающей. Казалось, перед ним стоит просто куб воды. Что-то смущало Ларвика… Ах, да, вдруг дошло до него, не видно рыб… Колышутся водоросли, белеет песок, пузырьки воздуха серебряно рвутся из невидимых отверстий… Но рыб не было…

– Пусто, – сказал он вслух.

– Как на площади Земли в будний день, – медлительно подтвердил мастер Закариа.

И попросил:

– Дотянитесь до Инфора.

Инфор? Зачем? Ларвик не сразу сообразил, что человек, не включенный в систему МЭМ, не слышит. Человек, не включенный в систему МЭМ, вынужден пользоваться обычным инфором.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ВУЛКАНА АББАС ИЗВЕРГАЕТ СЕРНЫЕ ПОТОКИ.

Кажется, у обычного Инфора есть преимущество, подумал Ларвик.

Обычный Инфор позволяет то, что обычно приходится додумывать. Параллельно звуку шел впечатляющий видеоряд. Крошечная планета, отбрасывающая круглую тень на исполинскую газовую оболочку Юпитера… Поблескивающие кристаллические поля… Лед и камень… И зеленые и желтые яркие зигзаги горящей, вытопленной из складок горных пород серы… Было видно, что уже не ручьи, а реки плавящейся на ходу серы ползут с крутых склонов вулкана… Зеленые и желтые реки… Стремительные, как молнии, и в то же время медлительные…

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): УСЛОВИЯ ЭВАКУАЦИИ ОГОВОРЕНЫ.

ПОЯС: МЫ ГОТОВЫ РАЗМЕСТИТЬ ЭВАКУИРОВАННЫХ В ОДНОМ ИЗ ЦИЛИНДРОВ ИТИСА.

– В одном из цилиндров Итиса? – не поверил Ларвик. – Это же пустые склады! Чего боятся космониты?

– Слухов.

Мастер Закариа странно усмехнулся.

– Сами знаете, что космониты не любят общаться с землянами. Когда земляне прибывают в Пояс на постоянное жительство, это приветствуется. Но космониты не любят временных гостей. Подозреваю, что у обитателей Пояса много проблем. Они не хотят усиливать их слухами с Земли. Им не нравится наша паника.

– О какой панике вы говорите?

– Развал НТЦ. Споры вокруг биосинта и Моноучения. Усиление общин. Уже этого достаточно.

– Но при чем тут это? Речь идет о жизни или смерти сотрудников станции Калхас. Они одной крови с космонитами. Где же гостеприимство? Цилиндры Итиса – это просто гигантские пустые бочки, плавающие в открытом пространстве. Там же нет вообще никаких удобств.

– А чего вы хотели?

Ларвик с изумлением уставился на мастера Закариа:

– Вы что, нисколько не сочувствуете сотрудникам гибнущей станции?

– Нисколько. Ни на йоту.

– Но почему?

– А кто их туда гнал, на Ио? – Мастер Закариа сам медленно дымился, как вулкан. – На Земле тоже полно опасностей. На Земле тоже не хватает рук. Очистка ядерных саркофагов, добыча сырья, сверхглубокие шахты. Человечество задыхается, не хватает мозгов осмысливать прорехи. Почему в это время кто-то любуется восходами и закатами Юпитера на Ио?

– Свободных мозгов достаточно в колониях. Они там совершенно не задействованы.

– Вы хотели сказать – в общинах? – улыбнулся мастер Закариа.

– Ну да. Простите.

– В общинах тоже не хватает мозгов. А те, что есть, все заняты.

– Чем?

– Будущим человечества.

– Так отвечают, когда нет ответа.

– Ну да… Вы же сотрудник Отдела Особых мнений?… Чем вы там занимаетесь?…

– Мы формировали взгляды на реформу Общий школы, работали над подготовкой проекта «Галилеевы луны»…

– Вот, вот, – в слабом голосе мастера отчетливо прозвучала усмешка. – Вы всегда занимались прошлым.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ПЕРВЫЕ ПОТЕРИ.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ПОГИБЛО ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ ЧЕЛОВЕК.

– Помимо всего прочего, – усмехнулся мастер, – вы никак не научитесь обходиться без крови и подвигов. Если не предвидится больших жертв, дело не кажется вам перспективным.

– А колонии… Простите, общины… Они поднялись без помощи НТЦ?

– На это можно взглянуть и по другому.

– Это как?

– Если НТЦ еще существуют, то только благодаря общинам.

– Вы это всерьез? – удивился Ларвик.

– Разве не похоже?

– Даже биосинты выращивают в НТЦ. Как бы существовали общины без биосинтов?

– НТЦ обречены, – скучно произнес мастер Закариа. Видимо, для него это был решенный вопрос. – Скоро к ним даже птицы не осмелятся подлетать.

Ларвик промолчал.

Он знал, что толкователи умеют все поворачивать по-своему.

Для них главное, как они видят. Вот свою точку зрению они и выдают за главную.

– Ларвик, вы были когда-нибудь счастливы?

– Счастлив?

Ларвик повел плечом.

О чем это мастер? О ночных кострах в Общей школе? О желтых песках южных островов? О службе Эл Пи, разгружающей твое подсознание? О панораме заснеженных Лунных гор, увиденных ранним утром? О реалах, позволяющих реализовывать волшебные сны?

Подумав, он ответил:

– Я умею радоваться жизни.

– Этого мало. Это совсем не то, – медлительно возразил мастер, курясь в сонке. – Рыбы в моем аквариуме тоже умели радоваться жизни, но им хватило одного взрыва. Даже не взрыва, а всего лишь двойного эха, докатившегося из Масляной зоны до нашего квартала. Сами знаете, как это бывает. У них кишки вылезли изо рта. К тому же, Ларвик, я говорю не о радости, а о счастье. О состоянии, позволяющем понимать людей. Ты устал, ты болен, ты на пороге нервного срыва, небо задымлено, пахнет ужасом, реалы обманывают, будущее неясно, как перспектива Общих школ… И вдруг чудо… Неужели, Ларвик, вы никогда не ожидали настоящего чуда?… Вечерние сумерки, печальное очарование вещей, понимание собственной прожитости, и вдруг яркий лучик, черт знает откуда, вспышка цветная, неясный шорох…

– А это и есть счастье? Этого не слишком мало?

– На самом деле этого даже много, – мастер Закариа отвернулся, глядя не волнующееся безмолвно море. Похоже, Ларвик его разочаровал. – Ладно, не будем об этом. Боюсь, я еще не в форме и могу в любой момент погрузиться в сон. Вы пришли о чем-то спросить. Спрашивайте.

Ларвик кивнул.

Он заговорил осторожно.

Он тщательно выбирал слова. Он не хотел обидеть, оттолкнуть мастера Закариа.

– Служба МЭМ, Служба защиты и Специальный отдел Большого Совета встревожены участившимися нарушениями Правил Вуда и Девятой поправки. Речь идет, как вы, понимаете, о незаконных хищениях, а так же о незаконном распространении неких материалов, не подлежащих огласке. Если хотите конкретности, то я говорю сейчас о «Черновиках» доктора Джауна.

Мастер Закариа молча слушал.

– Нам непонятно, каким образом можно снять запрет, если нет специального разрешения на работу с закрытыми блоками? Каким образом вскрываются эти блоки? Вы один из самых активных толкователей «Черновиков» доктора Джауна, и видно, что вы работали с оригиналом. – Ларвик, как мог, смягчал свои слова. – Наверное, вы не раз нарушали Правила Вуда и Девятую поправку.

– Один из… – задумчиво повторил мастер Закариа. – Значит, есть кто-то, работавший с оригиналом, как я?

– Конечно. Их много. Вы сами знаете.

– Оставьте! – вдруг рассердился мастер Закариа. – Толкователей не может быть много. Вас же не интересует дилетанты и сумасшедшие, играющиеся с неточными текстами. Насколько я понял, вас интересуют истинные толкователи, то есть углубленные исследователи, имевшие дело только с оригиналом «Черновиков»?

– Таких немного?

– Совсем немного, – усмехнулся мастер. – Я знаю Севра Даута и Леуна Джахи из Катманду. Только они, ну, еще я, нарушали Правила Вуда и Девятую поправку. А если быть откровенным… Не знаю, Ларвик, но сейчас я жалею о том, что нарушал Правила Вуда…

– Жалеете?

– Да, – медлительно подтвердил Закариа. – Я восхищался доктором Джауном. Я и сейчас полон восхищения перед его гением. Но на месте доктора Джауна я сжег бы «Черновики».

– Не понимаю вас.

– Видите ли, Ларвик… Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей… Конкретизация ведет к ошибкам… В конце концов, доктор Джаун понял это и поместил «Черновики» в надежное, на его взгляд, место. Он был уверен, что в закрытых блоках памяти МЭМ, «Черновики» никогда не станут предметом оживленных дискуссий, или, как вы любите говорить, толкований. Он надеялся… Да, теперь я уверен, что доктор Джаун надеялся на то, что подобное сокрытие «Черновиков» равносильно их уничтожению…

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что вредные или, скажем так, преждевременные знания действительно существуют. Скрыть их, к сожалению, невозможно. Даже МЭМ.

V

БЕРТ НЕХОДА, 12 лет, воспитанник Общей школы.

1. МЭМ! Только МЭМ! Вот вы только представьте себе, что вы всё знаете! А ведь когда на моем запястье браслет МЭМ, я, правда, всё знаю!

2. Все «закрытые» знания надо открыть! Вот что такое – «Черновики» доктора Джауна? Это блок программ? Наверное, нет. Сейчас я спрошу об этом у МЭМ и мы получим парадокс, потому что МЭМ, которая знает всё, откажется передать мне еще одну частицу знаний. Так что, понятно, что я об этом думаю.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Не ответил.

ТАФР, 60 лет, член Большого Совета, клан Уитни.

1. Биосинт и создание общин. Биосинт в самом деле меняет статус цивилизации. Все существующие сейчас НТЦ принадлежат прошлому. Их жизнь – агония. Они губят человека. Они подточили его генную основу. Восстановить теперь человека, как вид, можно только в общинах.

2. «Закрытие» знания должны оставаться закрытыми.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: На определенном этапе толкователи, творческая их часть, делали полезную работу. Но сейчас, боюсь, их усилия бесполезны. Они свое дело сделали.

САНДИ, биотехник, клан Уитни.

1. Биосинт. Конечно, биосинт. Природа руководствуется собственными законами, ничто не в силах их изменить. Все усилия человека почти всегда идут наперекор природе. Но биосинт ни на что не покушается. Он такое же творение природы, как и рук человеческих.

2. «Закрытые» знания должны принадлежать МЭМ. Я за предельное ужесточение Правил Вуда.

3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи? Какой смысл говорить о них. У общин много собственных проблем.

ШЕЙЛА ГАНДИ, 28 лет, наставница Общей школы.

1. Моноучение. Только Моноучение. Без цементирующей идеи все миры рано или поздно рушатся. Моноучение связывает воедино все нити человеческих отношений. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. Значит, он может сделать свой собственный выбор. ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Значит, он всегда соотнесет свой выбор с интересами общества. Наконец, ЧЕЛОВЕК ДОБР. Это и является моим ответом на все вопросы.

«На месте доктора Джауна я сжег бы „Черновики“…» Почему мастер Закариа так сказал? «Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей…» Почему мастер Закариа, профессиональный толкователь, говорил о «Черновиках» с явным разочарованием?

По широким выщербленным ступеням Ларвик поднялся в рабочий квартал.

Его сразу втянуло в мрачноватую колышущуюся толпу. Он терпеливо сносил толчки, шум ему даже нравился. В последние годы в НТЦ появилось много мрачноватых темных кварталов. И не потому, что приходилось экономить энергию. Просто из подземных отдушин несло жженным маслом, гвоздиками, отваром искусственного чая, жеванным чинком, вытопленным из ароматных смол. В неровно колыхающейся толпе Ларвик чувствовал себя своим. С некоторой брезгливостью он подумал: в колониях… ну, ладно, в Общинах… там совсем не так. Там пусто и сыро. Колонисты живут жизнью медуз. Они плывут по течению.

«Вы когда-нибудь были счастливы?…»

А почему нет? Я никогда не бежал от проблем. Я свой в любой толпе. На мне браслет МЭМ.

БОЛЬШАЯ ОБСЕРВАТОРИЯ ПОЯСА ЗАФИКСИРОВАЛА ПЕРВУЮ ГРАВИТАЦИОННУЮ ЛИНЗУ.

ДОКТОР ЛАНГ: СХЕМА ГРАВИТАЦИОННОГО ТЕЛЕСКОПА РАССЧИТАНА УЖЕ ДАВНО.

В привычной толпе Ларвик сразу сбросил с себя груз, так странно давивший его в задымленной сонком комнате мастера Закариа. Он улыбался встречным, встречал ответные улыбки, и прислушивался к сообщениям Инфора, звучащим в его сознании. Оказывается, доктор Ланг, коренной космонит, уже давно рассчитал схему гравитационного телескопа. Своеобразной линзой такого телескопа должно было служить некое чрезвычайно массивное образование, одно из тех, что предсказывались на гигантских расстояниях от Земли, порядка семи-девяти миллиардов световых лет. И вот такое чрезвычайно массивное образование открыто. Может, гигантская черная дыра, может, компактное скопление галактик…

ПРАЗДНИК ЛИС.

КЛАНЫ ШАРНИНГ И УИТНИ ЗАКРЫЛИ СВОБОДНЫЙ ВЪЕЗД.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ТРАНСПОРТ «ФЕБ» ВЫБРАСЫВАЕТ СПАСАТЕЛЬНЫЕ БОТЫ.

– Ларвик!

Лайкс, только что отбившийся от компании смуглых южан, явно нажевавшихся чинка, призывно махал рукой.

– Ну?

– Севр Даут готов встретиться с тобой. Ты рад?

Ларвик пожал плечами:

– Что в этом особенного? Это всего лишь моя работа.

– Все равно. Завтра до полудня. В клане Уитни.

– Но они закрыли въезд в колонии.

– А ты просто посадишь флайер в миле от поселка. Поскольку существует договоренность, тебя найдут.

Лайкс так и сказал: тебя найдут.

Будто речь шла о пустыне.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): РЕГЕНЕРАЦИОННЫЙ ЦЕНТР РАЗРУШЕН.

С необыкновенной ясностью Ларвик увидел рвущие тьму зеленые и желтые пульсирующие зигзаги пламени над ленивыми потоками вытопленной огнем серы, услышал тревожную перекличку перегретых аварийных роботов.

Как это выглядит в безвоздушном пространстве Ио?

На Ио ведь никогда не бывает настоящей тьмы. Юпитер для Ио ярче Солнца. А когда станция Калхас уходит на теневую сторону, ее освещают сразу несколько лун. Нет, что бы там ни говорил толкователь мастер Закариа, ребята со станции Калхас заслуживают сочувствия. Одни на краю света…

«А кто их туда гнал?»

РЕАЛЫ МАКУНЫ: «БОЛЬШАЯ ИГРА».

Ларвик рассмеялся.

На него оглянулись, а лайкс понимающе подмигнул.

Ларвик никогда не бывал в Общинах. Завтра он увидит свайные жилища на озерах, но прожить час-другой дикой жизни можно прямо сейчас. Не раздумывая, он протолкался сквозь густую толпу к оранжевым фонарям реала и поднял руку с браслетом.

Тяжелая дверь отошла в сторону.

Выбрав коридор (освещение за Ларвиком сразу менялось, почти исчезая, оставляя его в пепельной полумгле), он добрался до тесноватой, закрытой со всех сторон ложи о откидывающимся креслом и низкой горизонтальной амбразурой перед лицом. Никто его увидеть не мог, и сам Ларвик тоже не видел посетителей соседней ложи, но, благодаря горизонтальной амбразуре, он в любой момент мог принять участие в общей игре, если бы захотел этого. В конце концов, реалы Макуны тем и хороши, что действие в любом сюжете ведешь ты сам. Другими словами, главной фигурой любого реала являешься ты сам. В просторечии этот процесс называют лепкой. Конечно, есть специальные термины, но они для техников. Входя в игру, ты реализуешь любые тайные желания, даже самые темные, придаешь себе или вымышленному персонажу черты любого известного или придуманного тобой человека, и это будут реальные ощущения. Ты волен поступать с созданным тобою образом, как заблагорассудится, ты можешь вовлечь его в любую ситуацию, он в твоей власти. Реал – это освобождение. Реал – это полное освобождение. В реале ты можешь пережить все, что тебе не удалось воплотить в жизни. Слабый получает уверенность, агрессивный расслабляется.

Первый момент всегда перехватывает дыхание.

Только что Ларвик видел затемненную, наполненную пепельным мерцанием, ложу, и вдруг сразу очутился на берегу.

Дул ветер.

По небу несло тучи.

Лучи Будды (кажется, так это называется) золотистыми стрелами прорывались сквозь редкие разрывы и строили над морем тревожную золотую корону. Такой же тревожный отсвет падал на холодные, широко расходящиеся под ветром волны. Ларвик всей кожей ощущал, какие они широкие и холодные. Он стоял на берегу. Ему было холодно. Шорты и сандалии нисколько не спасали от пронизывающего ветра, короткая белая рубашка пузырилась. Ларвик, собственно, не знал, что он тут делает, зачем он здесь? Пляж был обширен, однако замкнут вдали мрачноватыми базальтовыми обрывами. Столбчатые отдельности в шахматном порядке торчали даже из колеблющейся воды. И медленно набегали на остывший песок тяжелые волны, бессмысленные в самой своей бесконечности.

Зачем ему это?

Ларвик вынырнул из холодных видений и расслабленно откинулся на спинку удобного кресла. Наверное, это мастер Закариа сбил его с толку живым пейзажем. А здесь «Большая игра». Реал, посвященный Общинам. В отличие от мастера, я верю в неуклонное развитие НТЦ. Это колонисты предпочитают прятаться в болотах, валяться на берегах теплых уединенных бухт, там, где хватает сырья для биосинтов. Наверное, колонисты очень одиноки, подумал Ларвик. Отсюда депрессия, склонность к лени, невежество. Лица обветрены, руки в шрамах. Надо сильно болеть, подумал он о мастере Закариа, чтобы считать колонии будущим человечества…

АССОЦИАЦИЯ МЭМ: ПРОБЛЕМА ЗАКРЫТЫХ БЛОКОВ ПАМЯТИ ДОЛЖНА РЕШАТЬСЯ ЗЕМЛЯНАМИ.

СОВЕТ МАТЕРЕЙ: ОБЩИМ ШКОЛАМ НУЖНА РЕФОРМА.

ЛЕТНИЕ ПОЛЯ ОБЪЯВЛЕНЫ ЗАКРЫТОЙ ЗОНОЙ.

Сосредоточиться…

Ларвик вновь оказался на берегу.

Но теперь это было другое море. Голубое, оно нежно распластывалось по широкому горизонту. Ларвик стоял по колено в теплой, раскачивающейся воде и вода перед ним бесконечно менялась – от нежной голубизны до опаловых отсветов. А босые ноги явственно ощущали неторопливое щекочущее течение песка, размываемого волнением. Ларвик отчетливо видел свои голые, укороченные преломлением ноги. Большая зеленая голотурия, как глаз неведомого чудовища, подмигнула ему из-за камней. Йод, водоросли, сырой песок, цветы на низких кустиках барбариса, нежная пена…

Он оглянулся…

Я жду кого-то? Где она?

Он еще не знал, почему – она? – но какие-то тени гасли и вспыхивали, что-то надвигалось, росло… Восхищенный, он не успевал следить за деталями… Он вел лепку. Он успевал… Нет, конечно, он не поклонник больших объемов. Женская грудь не должна быть мощной… Теперь руки… Тонкие, но сильные… Он отчетливо видел изгиб поднятой руки, смуглую кожу, очень нежную на внутреннем сгибе локтя, куда всегда хочется целовать… И круглое колено… Наверное, он уже видел что-то такое, иначе откуда все это всплыло бы в подсознании? Он переживал самый сумасшедший момент лепки. Он спрашивал себя, уже ничем не смущаясь: а это?… Обязательно так?… И уже тянулся, тянулся, тянулся к женщине, вставшей перед ним – длинные ноги в волне, руки опущены, выгоревшие каштановые волосы рассыпались по голым плечам… Да, он ждал ее… Она это знала…

– Кто ты?

Она улыбнулась:

– Икейя.

И улыбнулась.

И взглянула на Ларвика радостно и изумленно: ты не знаешь?

Нет, он знал. Ты – это я, сказал он ей. Ты – порождение моих снов, моих тайных желаний, о которых я даже не догадывался. Я могу к тебе прикоснуться, обнять, любить, но ты всего лишь отражение бушующих во мне бурь. Ты – смуглое тело моей подсознательной памяти, зовущее, ждущее, никогда не знавшее одежд…

– Ты сайклис?

Все померкло.

Ларвик впал в отчаянье.

Он не должен был этого допускать. Ему не следовало разрешать никаких вопросов. Он должен был сразу подавить самостоятельность колонистки. Ведь она была членом Общины, независимо от того, кто ее лепил. Реал был посвящен страстям колонистов, он должен был помнить это. Пусть улыбнулась бы, но молча. Он не должен был допускать вопросов. Сайклис – это пришелец, чужак. Сайклис – это человек из внешнего грязного мира. Он ее создал, но для нее, колонистки, он остался сайклисом. Всего лишь.

Мир померк, потускнел.

Порыв холодного ветра бросил под ноги Ларвика пенный вал.

Еще какое-то время Ларвик смотрел в пустую темную амбразуру, открывающую рабочий зал реала. Пожелай он, и из пепельного мерцания начали бы всплывать фигуры чужих, но тоже невероятных грез… Он даже мог принять участие в играх…