Текст книги "Новое время (СИ)"

Автор книги: Геннадий Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Ты, Миш, пока Боссу расскажи, как там с мухой, а я в туалет сбегаю. К началу, думаю, успею, – нарушил повествование Жека.

– Как хочешь, но я перехожу к основной части. Открываю глаза, а тут Маргоша. Я говорю: "Ты как?". А она ржет и говорит: "На метле в окошко". Ну да, думаю, окошко всегда открыто. А она, значит, на своем столе залетела. Такую рань. Вот, думаю, зараза. Чего говорю, Марго, тебе не спится? Стол мы сделали. Вот наступит утро, и принесем, прикрутим. А она говорит: "Утро уже давно наступило. Девятый час на дворе, а ты никак глаза разлепить не можешь. Я тебе пять травинок в нос засунула, а ты все дрыхнешь".

– Миха, ты у Босса над людьми издеваться научился? Существо вопроса не в том, как тебе Маргоша пятки чесала, а...

– Не пятки, а травинкой ноздри. И в этом тоже есть существо.

– Не отвлекай его, – встрял Босс, – а то я его убью, и мы так ничего толком и не узнаем.

– Если реплик больше нет, то я продолжаю. Марго мне говорит: надо покрасить летучую доску сбоку красеньким, а внизу розовыми и желтыми разводами. Я ей спросонок – я тебе ее хоть в цветочек выкрашу, но не сейчас. Во-первых, не доспал, а во-вторых, видишь, говорю две пачки досок – все летучие, их говорю еще реализовывать нужно. А она сразу – а почем? Я думаю, заломлю, чтобы отстала. По пять бутылок водки натурой и столько же деньгами. Она говорит – щас, – и мигом на своей доске в окошко. Надо, наверное, решетку придумать, а то ведь спать не даст.

– И что? – прорычал Босс.

– Да не что. Я опять заснул, а она через полчаса прилетает и волокет пол-ящика водки и деньги. Две штуки, говорит, беру, но ты хорош ночевать, к тебе еще придут. А там под дверями уже перезвон. Откуда народ до открытия уже бухлом затарился, ума не приложу. В общем, сбыл я почти все наработанное непосильным трудом. Оставил только три штуки на развод и личные нужды. Заказов на неделю набрал. Только мне не нравится, что вы сами себе по домам, а я тут как проклятый вкалывать ни свет ни заря. Нету в этом никакой пролетарской справедливости.

– Правильно, – поддержал Жека, – я буду дежурить всегда, а ты жить в моей квартире со всеми удобствами и бабушкой в качестве бонуса.

– И с моей бывшей женой по соседству. Или даже вместе, – поддержал Босс.

– Слабые варианты. Не для моей творческой натуры. Я народ, наверное, к вам за товаром буду отправлять, – подумал Миша вслух.

– Нет! – единодушно хором сказали компаньоны.

Босс немного призадумался и скомандовал. Глубоко, все-таки в нем эта военная жилка сидела.

– На час тайм-аут, всем привести себя в порядок, побриться и оправиться. Есть мысль по существу. Через час вылетаем.

– А конкретнее?

– Конкретнее, конкретнее вот, что. Женек сейчас занят будет, тогда ты, Мишань, мотнись в магазин, в гастроном в смысле, возьми там мяса резанного, на шашлык, знаешь такое бывает? В крайнем случае, у девчонок спроси и помидоров, огурчиков, закусь поинтеллигентней. Да, хлеба, хлеба не забудь. И еще водки получше, бутылок десять здесь выбери.

– Свадебку, что ли решил сгоношить, а Босс? – поинтересовался Миша.

– Ну да, тебя на Зинке женим, чтобы другим самогонки не досталось. Все, остальное в процессе. По коням!

Глава 3

Известность

Денек выдался солнечный, но не жаркий. Начали зреть яблоки, подрастали в гнездах птенцы. Некоторые соседи радовались жизни и выделывали пируэты на досках в вышине и пониже. Большая часть народонаселения с разноцветной завистью на них глазела. Разговоры сводились только к тому, как эта пьянь и рвань додумалась до таких полезных в хозяйстве чудес. Была высказана мысль, что де Левша из Тулы тоже здорово поддавал, но большинство все-таки склонялось к везению. Мол, если и везет, то не обязательно умным. Однако, когда троица выпорхнула из окна, народ весь как один начал улыбаться и смотреть заискивающе. А некоторые и вовсе приветливо помахивали руками. Дескать, мы все время и давно с вами и искренне от вас никуда. И даже такая мелочь, как то, что изобретатели доски-самолета сами в полете держались весьма не уверенно, никого не смущала.

– Нет, в комнате куда как сподручней летать, – оценил небесные просторы Жека.

Однако поддержать или опровергнуть это заявление было некому. Несмотря на ночную практику, дневной полет оказался серьезным испытанием для Босса, а Миша и вовсе летел впервые. Во-первых, высоко, во-вторых, боязно с чем-нибудь столкнуться, в-третьих, и это главное, не понятно, как управлять доской.

– Босс! Ты как вчера на пилораму летал? – прохрипел Мишаня.

– Не помню. Выпимши был. Смотри – провод!

Но предупреждение Босса опоздало, потому, что Миша легко и плавно обошел появившееся на пути препятствие.

– Мужики! Это не я, это она сама. Я даже и подумать не успел. Вот черт, аж пот прошиб!

– Тише, не верещи. Потом обсудим. Сейчас как договорились – по норам. Через час встречаемся возле моего дома.

И Босс плавно отвалил в сторону. Жека немного покрутился, попробовал разные эшелоны и полетел кормить бабушку. Не успел он приземлиться возле своего подъезда, как дверь открылась и на встречу вышла Томсон – Тамара Сомовна. Она жила на втором этаже, страдала бессонницей и гипертрофированным любопытством. Женек, в свою очередь, любил иногда спеть, несмотря на то, что вокал у него был не очень профессиональным и слова, как правило, помнил не все, но пел громко, от души и в любое время суток, если, конечно, к тому были достаточные основания. Томсон, однако, подкарауливала его на следующий день, выходила на встречу, закрывая проход своей внушительной фигурой, а также руками, которые упирала в боки и, глядя пристально в самые глаза, спрашивала:

– Евгений! Когда вы, наконец, поймете, что живете в обществе порядочных людей?

Дальше шли перечисления заслуг каждого из соседей, при этом особое внимание уделялось Жекиной бабушке, до недавней поры культурному, интеллигентному человеку. Затем монолог уходил в сторону нереализованных возможностей, которые открывались ему непосредственно с рождения. Длился процесс воспитания всегда не менее получаса и заканчивался одной и той же фразой:

– Не будь Женя скотиной, будь человеком.

Вчера Жека не пел и даже не топал, когда возвращался ночью домой, это он точно помнил, но холодок под рубашкой все равно пробежал.

– Здравствуйте, Тамара Сомовна, – несколько заискивающе, поздоровался он.

– Здравствуйте, Евгений! Я вот что хочу вам сказать.

Вступление было нетрадиционным, поэтому несколько ошарашило и несмотря на робость заставило поднять глаза, чтобы убедиться действительно ли это была Томсон. Да это была она, а вот выражение лица незнакомое. Уголки ярко красных напомаженных губ, несколько приподнялись и выразили некое подобие улыбки. Глаза тоже не смотрели строго и назидательно.

– Так я вроде вчера не пел, – застенчиво проговорил Жека.

– Куда вы все торопитесь. Я и рта не успела открыть, а вы уже с оправданиями. Сегодня у меня совершенно иной повод для разговора. Скажите, Евгений, это действительно, что вы изобрели способ летать на обычных досках?

– Ну... – промычал изобретатель, раздумывая, каким боком его летучая доска могла нарушить соседкин покой.

– Не скромничайте, – продолжала Томсон, – я всегда была уверена, что врожденная интеллигентность пробьет себе дорогу, и вы станете порядочным человеком.

На сей раз примеры праведной жизни уложились в пятнадцать минут, и дальше последовало предложение принять активное участие в реализации творческих начинаний. Правда, для начала, как выяснилось, потребуется одна персональная доска. Уяснив суть вопроса, Жека внутри себя с облегчением выдохнул и вытерев ладонью пот со лба сказал:

– Вы, Тамара Сомовна, просто читаете мои мысли. Я, как раз, когда летел домой, думал, что нужно будет предложить вам такую доску. Ведь вы так много участвовали в моей судьбе. Правда, не знал, как это сделать. Стеснялся. Теперь со следующей партии я первым делом к вам. А сейчас извините, времени совсем в обрез.

– Да, конечно. Так я жду, – милостиво отпустила его Томпсон.

Освободившись от ее нравоучительного внимания, Жека пулей влетел на свой пятый этаж и здесь нос к носу столкнулся с соседкой по площадке Аллой Аркадьевной – сухонькой, маленькой и очень подвижной для своего преклонного возраста старушкой.

– Женек, привет! Не откажи в любезности, помоги старой карге.

– Бог с вами, Алла Аркадьевна, уж кому-кому, а вам я хоть целую пилораму притащу – летайте на здоровье.

– Издеваешься, пострел. Смеешься над бабкой. Мне о душе не забывать нужно, а ты меня на доске летать прилаживаешь. У меня, Женек, кот к вам через балкон сбежал, зараза такая.

– Так у вас же ключ от нашей квартиры есть.

– Есть, но я его вчера на вашей тумбочке и забыла, а дверь захлопнула. А ты говоришь летать. У меня борщ на плите, побежала я. Занесешь?

– Засекайте, через тридцать секунд у вас.

Миша, свободный от домашних забот, имел возможность некоторое время посвятить освоению нового вида транспорта. Разучив пару небесных финтов, он уже, как летун-профи, лихо завернул к магазину выполнять поручение Босса. Знакомая на лицо продавщица провела краткий инструктаж по ассортименту продуктов для пикника, необходимого оборудования и рецепта приготовления шашлыка для начинающих. После того, как все необходимое было упаковано в пакеты и оплачено, она улыбнулась, поблагодарила за покупку и спросила, когда ждать доски, которые сегодня утром заказал муж.

На выходе Миша чуть не сбил со стремянки рабочего азиатской наружности, который прилаживал растяжку над входом в цокольный этаж с призывной надписью "Мы открылись", а сбоку на стене свежая вывеска утверждала, что курсы полетного мастерства "Икар" работают с утра до вечера без обедов и выходных.

– Оперативность, однако, записаться что ли, – хихикнул про себя первооткрыватель летучести досок.

И все-таки это была прелюдия, а что такое настоящее признание и слава, Босс ощутил на себе, как только перешагнул порог до боли родной квартиры на двух разведенных между собой жильцов.

– Вовчик, – вдруг ни с того ни с сего обратилась к Боссу его бывшая жена. Ни как обычно "Эй" или "Але", а вот так прямо "Вовчик" и при этом многозначительно улыбнулась, посмотрела глазами снизу вверх наискосок и облизала кончиком языка верхнюю губу. Такой подход может кого угодно вышибить из седла, но Вовчик сам был не промах, тем более наполовину бывший офицер. Поэтому переходя на язык противника, вспомнил термины десятилетней давности и сказал:

– Зайчонок, я тебе пол квартплаты после обеда завезу. Нету с собой налички. В офисе оставил.

– Это сущий пустяк. Не отвлекай ценное время на ерунду.

– То есть? – поразился Босс.

– У нас с тобой много друзей и близких. Они тоже тебя искренне уважают. Я уверена, что тебе будет крайне приятно подарить им по маленькой летучей дощечке. Если, конечно, есть финансовые затруднения, то я помогу. Пусть не все, ну хотя бы часть. Ведь дальше дороже будет. Все говорят.

– И сколько у меня друзей и близких? – спросил Босс

– Сорок три, – ответила жена.

– Это ты серьезно?

– Минимум восемнадцать. Ну не жадничай, Вовчик. Мы же с тобой не чужие люди. Помнишь, как нам завидовали. Ошиблись, развелись, сглупили. Все поправимо.

Босс понял, что пора линять. Сказал неопределенное "будет день, будет пища" и бочком, бочком в ванную, а потом в свою комнату переодеваться. Комната была небольшой метражом, но предельно функциональной. Книжный стеллаж сработан своими руками еще во времена семейной жизни. Если отодвинуть один блок с книгами, то можно попасть в нишу, где размещался одежный шкаф. По центру книжной стенки был оборудован проем с поворотным столом, на котором во всей красе и полной боевой стоял макет танка Т-72 – особая гордость хозяина комнаты. На противоположной стороне, распятая между полом и потолком, покоилась боксерская груша, а на стене в качестве экспоната висели перчатки. Эти предметы последние пятнадцать лет пребывали в полном покое, хотя, как и все в комнате, содержались в образцовом порядке.

Босс достал из гардероба шорты с накладными карманами и тенниску на выход, надел, осмотрел себя в зеркало, поправил волосы, местами отмеченные сединой. В принципе готов, не на смотрины, небось, собрался. От полтавских котлет с брокколи на гарнир и рюмки-другой вискарика наотрез отказался, отговорился громадьем дел и, завернув вираж, шмыгнул из окошка в просторы июльского неба.

Дорога летела и вилась вдоль леса и поля, через речки и мимо деревушек. Губернаторский мерс скакал по этой дороге, как игривая козочка, а сам губернатор пытался поймать взглядом текст на деловой бумаге, но тщетно.

– Надо что-то делать, – назойливо лезла в голову провокационная мысль. Вероятно, она относилась к вопиющему несоответствию. Деньги на ремонт выделялись три года подряд, а сами дороги на это никак не реагировали. Глава района, хороший, компанейский мужик и слабый администратор, каждый раз глядя честным взором, уверял, что все средства использованы, но дорогам этого мало, и они хотят еще.

– Надо что-то делать, – опять подумал губернатор. Однако дорога вдруг изменилась и потекла ровным полотном. Асфальт приятно зашуршал под колесами. Надо думать это послужило причиной появления все той же назойливой мысли.

– Надо что-то делать, – лезло в голову. Правда, относилось это ни к дорогам, а теперь уже к бюрократическим изыскам. Анатолий Петрович, так звали губернатора, посетил район для того, чтобы принять участие в форуме по вопросу внедрения безбарьерной среды. В форуме приняли участие работники районной администрации, министр сельского хозяйства из областного правительства и полсотни пенсионеров – жителей районного центра. По-хорошему нужно было взять с собой жену – управляющую областным собесом, но она недолюбливала ранних поездок на сельские посиделки так, что пришлось обойтись министром.

Все прошло в основном гладко и по-деловому. В час уложились бы вполне, но гражданка Сипова попросила прояснить вопрос, и это затянуло работу форума еще на час.

– Анатоль Петрович, – обратилась Сипова, – у меня сестра парализованная на руках, а каталку, чтоб ее в райсобес привезти, на второй этаж не дают. В собесе просила – нету, в больнице говорят, что не положено. Вот и получается, что субсидию получить невозможно. А в газете пишут, что положено.

Суть вопроса с помощью работницы собеса в течение получаса прояснили. Оказывается, собес решил принимать документы на субсидии лично от нуждающихся или по нотариальной доверенности.

Пришлось разрулить вопрос. Губернатор сказал, что, к сожалению, бывают столоначальники, которым не нравится работать, а нравится любоваться собственной значимостью. Но их подавляющее меньшинство, а большинство это ударники чиновничьего труда.

– Вот, кстати, министр сельского хозяйства у нас сегодня здесь и все слышал. Это как раз его вопрос.

Министр бросил короткий, полный неподдельного удивления взгляд на губернатора, но тут же опустил глаза и начал писать у себя в блокноте.

– Нужно будет собрать представителей всех районов и провести семинар об уничтожении бюрократических барьеров. Проработайте, я думаю, трех месяцев будет достаточно.

Машину сильно тряхнуло на колдобине, и губернатор посетовал на самого себя, что де думает о всяких мелочах, когда в более серьезных вещах еще конь не валялся. Совсем было собрался обратиться к документам, но тут водитель ударил по тормозам.

– Что, что случилось? Матвей?

– Во! – сказал Матвей и показал пальцем в небо.

Губернатор проследил за Матвеевым пальцем и совершенно искренне поперхнулся. Два пацана сидели на каких-то дощечках и азартно летали друг за другом. Похоже, играли в догонялки. Летали они совершенно свободно и никаких устройств или приспособлений, кроме досок, не просматривалось.

Губернатор выбрался из машины и крикнул в сторону летунов

– Эй, мужики, на чем это вы летаете?

– На летучих досках, дядь. Твоему мерсу такое и не приснится, – похвалились пацаны.

– А как совсем без мотора?

– Ну да. Сел да полетел.

– Где ж такие продают? Я себе тоже хочу.

Ребята подлетели поближе к любопытному дядьке и зависли поблизости от машины.

– Опоздали вы дяденька, – перешли на "вы" пацаны, – дядя Миша из третьего дома сегодня утром продавал, но у него больше нет. А когда еще сделает неизвестно.

– Это какой дядя Миша?

– Да это Мишка-алкаш, – сказал один из ребят.

– Рот закрой, – цыкнул на него другой, – Михал Михалыч его зовут, он из пятнадцатой квартиры. Но его все равно сейчас нет, он с мужиками полетел куда-то.

– А это какой же у него дом по Родниковой улице?

– Нет, по Интернациональной.

– Дома его, значит, просто так не застать. В полетах.

– Да мы не знаем. У нас своих дел по горло, чтоб за всеми смотреть.

– Ну да, – согласился губернатор, – у всех своих дел невпроворот. За информацию спасибо, выручили. Да, кстати, мороженое будете? А то у меня что-то горло побаливает, а вам там наверху жарковато, наверное.

– Спасибо, не откажемся. А на доске чего ж жарковато? Если вдруг жарко стало, газку подбросил – и пожалуйста, вот тебе вентиляция.

Водитель достал из холодильника мороженое и передал ребятам. Аккуратно провел ладонью по доске.

– Чудеса, – пожал плечами.

– Ну ладно, ребят. Еще раз спасибо. Поехали мы, дела.

В машине губернатор дал команду в четырнадцать часов собрать первый состав к нему в кабинет и связался по очереди со всеми силовиками. Какой-либо существенной информации не было. И пока свежая мысль "надо что-то делать" бесновалась в голове, пришел сигнал сверху.

– Анатолий Петрович, у тебя, говорят, доски летать начали?

– Да я сам только пятнадцать минут назад как узнал.

– А мы, видишь, раньше. Ну да ладно, не суть. Тут вот что... Ни во что не вмешивайся, главное – внимательно наблюдать и быть в курсе. Все на карандаш. А события пусть идут своим чередом.

– И криминал, если будет, тоже по боку?

– Ну, ты в крайности не впадай, силовики у тебя хлопцы бравые, свое дело знают. Подстрахуют, предупредят.

– Это да, – подумал губернатор, – только почему-то меня не в первую очередь.

– Пока вопрос ясен, а связь с вами напрямую держать, Станислав Иванович, или?..

– Держи со мной. Пока будем работать по такой методе. Ну, давай до связи. Успехов.

Губернатор зашел в кабинет, налил стакан газировки, выпил, развернулся и треснул кулаком по столу.

– Надо что-то делать.

Глава 4

В тираж

С десятком бутылок и непривычно богатой снедью троица приземлилась недалеко от пилорамы у родничка. Место это было насижено давно. Здесь собирались на производственные и иные собрания коллеги по работе. Иногда в погожий вечер, некоторым числом оставались до утра, чтобы не стаптывать обувь по дороге до дому. Полянка всегда содержалась в благопристойном состоянии, и остатки диспутов обязательно утилизировались в отведенном для этого месте.

Жека с Мишаней принялись накрывать поляну, а Босс с ветерком и запасной доской умчался на предприятие.

Уже начал румяниться на углях шашлычок, когда из-за перелеска вывернули Босс с Палычем. Начальник держался ровно и спокойно. Как будто всю жизнь только на досках и летал. Правда, где-то внутри был немного сконфужен, потому, что без особой надобности все время скреб подбородок.

– Зря вы это мужики, рабочий день...– заговорил он.

– Да ну Бог с тобой, Палыч! Мы по чуть для связки слов, а остатки заберешь – в хозяйстве пригодится. Дело сам видишь завлекательное.

– Ладно, мне каплю, а сами как знаете.

Размялись по соточке, пожевали, чем Бог послал. Перешли к обсуждению.

– Тут, Палыч, нелепая случайность произошла, – начал Босс, – мы вот с коллегами экспериментировали, но, однако результат превзошел все ожидания.

– А чего вы делали то. Как экспериментировали, – начал любопытствовать Палыч. Коллег он знал хорошо. Не раз и не два с почестями провожал их к калитке до обратной дороги с пожеланиями на глаза не попадаться. Так, что вопрос о том как эти самые коллеги умудрились заставить доски летать, сам просился на язык.

– Это Палыч, результаты глубокого научного анализа, – начал Жека.

– Ты бы не мутил Женек, – попросил Палыч, – чего кота за хвост тянуть.

– Да ну что ты, я коротко. Мы как то у Мишани сидели, а он выпимши был и мычать начал. Тихонько так, почти не слышно. Но что характерно сервиз при этом туда – сюда двигаться начал.

– Какой сервиз? – не сориентировался Миша.

– Какой, какой. Чашка там, вилка, сковородка.

– А! А то я...

– Да не мешай ты, дай доскажу. В общем, под его мычание началось небольшое движение предметов. Мы заинтересовались, пощекотали его в нос соломинкой от веника. Он затих, а предметы все равно шевелятся. Вот мы потом и стали мычание хором разучивать. Всю зиму тренировались с мелкими предметами, а когда получилось стали молча совершенствоваться, чтобы соседей не травмировать. А позавчера доска полетела. Ну, мы и пустили в тираж.

– Брехло ты, – сказал Палыч, – хотя дело ваше, я не настаиваю.

– Виктор Палыч, ты не обижайся, – встрял Миша, – мы, правда сами толком не понимаем, как тут все происходит. А Жека, точно брехло. У меня и веника никакого нет. Я шваброй пользуюсь.

– Ручкой от швабры, – уточнил Жека.

– Ша, огольцы, – прекратил дебаты не по существу Босс – берем изделие, кладем его на обломки досок, на отходы и ждем какое-то время. Потом чувствуем, что процесс начался, значит можно расслабиться, дальше все само сделается.

– А отходы любые берете?

– Нет, тут тоже, как будто кто толкает – это бери, а это не пойдет. Вчера вот вообще одного обломка хватило.

– Как вы это чувствуете?

– Да по-разному. У Женька в заднице свербит, у Мишаньки нутро холодеет, а у меня ладони чесаться начинают.

– Ну, здесь ничего нового. У вас там всегда чесалось и свербело. А это ж как, любой из вас может, или только вместе.

– Не, поодиночке пока не пробовали. Может, конечно, и получится.

– Ну, ладно, мутно все, конечно. Но от меня то, что нужно. Доски вам напилить?

– И это, тоже, – поддержал Босс, – мы сразу оплатим. Но еще, может, в амбар пустишь. Мы бы там тихонько зарядили партию. А то дома любопытных тьма. В окошки лезут, работать не дают.

– Ну, разок, другой в амбар можно. А дальше с хозяином договаривайтесь. Я-то ведь сошка подневольная – самовольничать не могу.

На том и сошлись. Договорились на завтра приступить к делу. Когда начальника с гостинцем отправили на базу, Жека сразу приступил с претензией.

– А чегой-то Босс, у тебя ладони чешутся, а у меня так в заднице свербит?

– Иш ты, задело. Да у тебя не только свербит, там у тебя пламенный мотор. К каждой тычке забочка. Ты у доктора давно был. Сходи, проверься – пусть медицина подтвердит.

– Ладно, за мной, – пригрозил Жека.

– Ты Босса не замай. Босс – голова! – вступился Мишаня, – смотри, как он ловко про отходы загнул. Сообразил, что обломки летучей доски нужно будет маскировать. Это он только с виду вахлак вахлаком, а на деле из него идеи как тараканы лезут.

– Был не прав, с недосыпу не разглядел интеллекта, – покаялся Жека.

– Ладно, братва забулдыжная, что с вас взять. Давай слетаем до дому возьмем чего к обеду, а потом куда-нибудь на речку – обмозгуем завтрашний день, – предложил Босс.

Полетели. Жители микрорайона встретили их приветливо. С земли призывно махали вчерашние боевые друзья, намекали, что нужно бы обмыть достижение человеческой мысли. В воздухе, по-дружески, сопровождали обладатели летучих устройств, благодарили и вносили предложения по внешнему дизайну и эргономическим доработкам. Все это наводило на мысль, что спокойная жизнь кончилась, слава стремительно валила на голову и грозилась раздавить насмерть. На поверку выходило как-то не весело. Пришлось на скорую руку гоношить обед и, петляя уходить от преследования.

На следующее утро, превозмогая жажду, тошноту и кружение мозговых извилин коллеги, поскуливая, принялись за амбар. Собственно особой работы и не требовалось, нужно было с умным видом натаскать немного щепок, огрызков досок, обломков коры, разложить их на полу между лагами и там же замаскировать обломки полетного первоисточника. Потом, когда подвезли напиленное сырье, показать на какие лаги складировать. И как только четыре стопы будущего воздушного транспорта встали на указанные места маги и волшебники закрыли на щеколду дверь, уселись на бревне, приняли как смогли серьезный и таинственный вид. После короткой паузы чуть в разнобой начали тихонько мычать. Рабочий люд, побросав работу, прижался глазами к щелям, затаил дыхание и изо всех сил пытался увидеть самое главное. Но главного рассмотреть не удалось. Боссу наскучило сопение за стеной, и он обратился к аудитории:

– Мужики! Помилосердствуйте. Дайте мистическому потоку пройти процесс коагуляции.

– Ну да, – добавил Жека, – вы же его как Тузик грелку во все стороны инвертируете.

– Так, валите все по рабочим местам, – перевел на человеческий язык просьбу Палыч. Народ нехотя побрел от сарая.

Для пущей важности колдуны еще около получаса посидели, молча с закрытыми глазами. Но когда Мишаня всхрапнул, и чуть было не уронился с бревна стало ясно – процесс пошел и можно до завтра валить на все четыре стороны.

– И что, – спросил Палыч, провожая коллег в обратный путь, – дальше все само собой, а потом полетит?

– Нет, – ответил Мишаня, – по-хорошему нужно было бы посидеть и посмотреть, чтобы никто с любопытством не совался. Испортить может.

– Это ты не боись. Организуем.

– Ну, тогда завтра останется только закрепить. Чтобы процесс в обратную сторону не стронулся. Чтобы летучесть навсегда осталась.

– Это мы завтра с утра, – сказал Босс, – и ребятам скажи, пусть для себя штучки по две изготовят. За материал сам смотри, а зарядить мы так зарядим. Свои люди. Ну а тебе, Палыч без ограничений, сколько потребуется, мы всегда расстараемся.

– Да мне много не нужно, я без фанатизма. Штучек десять и будя.

– Заметано.

– Ну, вот и ладно. Отчаливаем. Спасибо за понимание и товарищескую взаимопомощь, – попрощался Жека.

– Ладно, не за что, до новых встреч, господа – товарищи, – ответил Палыч.

Братва без захода домой, окольными путями просквозила к речке. Вчера после долгих поисков нашли одно уютное и очень труднодоступное местечко. Самое то, что нужно для производственно-творческих посиделок.

В тени развесистых ив разделись, в холодный ключевой ручеек положили напитки, расстелили на мягкой травке одеяло и нырнули в прохладную, чуть голубоватую от неба речку. Поплавали, пофыркали, подурачились. Хорошо. Солнышко повернуло к полудню. Стало быть, можно начинать второй завтрак, коль скоро первый с устатку в глотку не полез. Во вновь открывшихся условиях завтрак можно было назвать рабочим.

– И так, господа, приступим к рефлексии, – объявил Босс.

– Это мы на раз, – согласился господин Жека и треснул себя по лодыжке, намереваясь уничтожить комара.

– Анализ ситуации, – провозгласил Мишаня.

Есть производственная база, качественный полуфабрикат и расположение рабочего коллектива. Мы готовим полезный в быту и востребованный продукт. Остается отшлифовать детали.

– Какие тут детали! Мы народным массам доски, а они нам дензнаки по объявленной цене, – упростил Жека.

– Я ж говорю балбесы, балбесы и есть. Самое серьезное дело, которое вы можете освоить это стакан левой рукой поднимать, – разгорячился Босс, – вам русским по белому вчера сказали – можно будет зарядить пару раз, а потом с хозяином терки тереть нужно. А я хозяина в прошлом году только один раз, и то издалека видел. Кто он, что он, хрен его знает. Скажет, работайте на меня или валите к едрене фене.

– Смотрю я на тебя Босс и даюсь диву, – не согласился Жека, – с виду, если морду утюгом погладить, вполне себе нормальный мужик, а как рот откроешь, так весь аппетит насмарку. Есть древняя народная мудрость – было бы болото, а лягушки напрыгают. Все эти хозяины за нами наперегонки бегать будут и бабло трясущимися руками предлагать. Возьмите за ради Бога, а мало, так мы мигом сбегаем со сберкнижки добавку снимем. Балбесы! Сам ты юродивый.

– То есть ты предлагаешь...

– Я предлагаю голову не морочить и воду не мутить. Все само сложится. Лучше давай подумаем, где и как мы завтра будем этими дровами торговать. К Мишаньке в квартиру не влезут. У него там бутылками все заставлено.

– Пусть оно лучше в ваши норы влезает. Мое жилье под торговлю не приспособлено, – не согласился Мишаня.

– Тогда вали к Марго. Кофейку выпей, склони к посильному сотрудничеству. Иш как она шустро рынок тебе организовала. И пятки щекотала. Неспроста, – посоветовал Жека.

– Нет, насчет кофейка я пас. От кофе с женщиной народонаселение увеличивается, а я против безотцовщины.

– Тогда бутылку возьми. После водки от тебя кроме мычания никакого эффекта происходить не может по определению, – предложил Босс.

– Нет, – запротестовал Жека, – это еще хуже, забудет, зачем шел. Пусть подлетит к форточке, скажет, что надо и на срыв. Дальше она сама сообразит, как поступить.

– От деловары, – сказал Мишаня, – все на меня.

Дальше он хотел рассказать все, что думает о компаньонах, но подул ветер, и из-за горки стала подкрадываться гроза. Времени на аргументы не оставалось, все похватали свои пожитки и взмыли в небо. Однако, грозовая туча двигалась быстрее летунов и теплый летний дождь хлынул сплошной мокрой стеной. Складывалось впечатление, что молнии ударяли прямо по затылку, а сверху их припечатывал трескучий гром. Вместе с дождевыми потоками братва влетела в открытое окно Мишиной квартиры, где на полу плескалась порядочная лужа ласкового июльского дождя.

– Твою мать! – охарактеризовал ситуацию Мишаня и бросился отгораживаться окошком от разбушевавшейся стихии. Жека, не тратя по посту время, уже собирал воду Мишиными трениками, а Босс бросился на кухню в поисках емкости для сбора дождевой воды и через пяток секунд вернулся с глубокой сковородкой. В общем, работа кипела, и оперативность действий вселяла надежду, что недавний ремонт в квартире снизу останется в первозданном состоянии. Когда процесс подходил к своему завершению, а дождик хоть и поослаб, поливал не шутейно Босс вдруг замер, схватил свою доску, открыл окно и прыгнул на улицу.

– Во болван, – крикнул Жека и захлопнул раму, – пусть теперь моется, может, поумнеет. И здесь он обратил внимание на свою одежду. Одежда была сухой.

– Миха! – заорал он, – мы не промокли. Видал, мы сухие.

Они посмотрели друг на друга. Если не считать обуви, которая промокла в квартире, весь остальной гардероб был вполне себе сухим.

– Однако! – подытожил Мишаня, – а куда, интересно Босс метнулся?

– Плохо если ему последние извилины молния расшибла, – закручинился Жека, – Может еще обойдется. Хотя едва ли, все к этому шло.

Они совсем было начали грустить, когда в дверь мокрый до нитки вломился Босс.