Текст книги "Аруана"

Автор книги: Геннадий Тищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА ПЯТАЯ.

... Взобравшись на вершину холма, я некоторое время любовался волнистой многоцветной равниной. Казалось бы, ну, чем тут особенно любоваться? Кое-где видны фиолетовые бугры растительных оазисов, да еще серые пятна мха, устилают болотистые низины, над которыми стелется голубоватый утренний туман. А все-таки красиво. Так, что и слов таких нет, чтобы красоту эту описать.

– Может быть, останетесь? – в который уже раз предложил Берг, неслышно поднявшийся на холм, вслед за мной. – Оказывается, большую часть пути придется пешком топать.

– Хоть убей, – не пойму!.. – Я пощурился на изумрудное солнце и начал спускаться с холма. – Иметь такую технику... и пёхом...

– Ну, не признают эти черти технику! – Берг, тяжело сопя, пошел вслед за мной вниз по склону. – Оказывается, осмилоки один раз даже на Леруа руку подняли, когда он, по своей рассеянности, заявился к ним в сольдере... Короче, предупреждаю: воспользоваться сольдерами, или аэромобилями в районе их стоянок мы не сможем.

– У меня разряд по туризму, – успокоил я Томаса. – Кроме того, надеюсь, буду, полезен вам хотя бы в качестве повара.

Томас смерил меня печальным взглядом и полез в сольдер.

Остальные члены команды уже закончили сбор снаряжения и заняли свои места в универсальной амфибии. Снаружи оставался только Леруа.

– Предупреждаю, в последний раз! – начал было Шарль, но я жестом остановил его.

– Андрей, вы действительно можете не выдержать, – подала голос Юна, показавшись из люка сольдера. – Это я вам заявляю официально, как врач экспедиции. С медицинской точки зрения...

– Отклоняется, – отрубил я. – Заявляю, как инспектор Центра: я еду!

– С ним бесполезно... – Леруа махнул рукой и скрылся в сольдере.

Поднимая клубы пыли, наша амфибия описала прощальный круг и помчалась на северо-восток.

Долго ехали молча. Каждый думал о своем.

Вскоре плоская, как каток, равнина кончилась и сольдер начало подбрасывать на неровностях рельефа.

Я, вслед за остальными пристегнул ремни, закрыл глаза и попытался заснуть. Однако тряска все усиливалась, и мне пришлось отказаться от этой затеи.

– Амортизаторы барахлят, – сказал Берг, которому выпало вести сольдер на первом этапе пути. – Оказывается, местность тут более пересечённая, чем я предполагал.

– Это рабочий вездеход, а не туристский аэромобиль, – ответствовал Санти, отвечавший, как позднее выяснилось, за подготовку сольдера к походу.

– К тому же – у нас сейчас почти максимальная скорость, – поддержал своего создателя лежавший у него на руках кот Леонардо.

– А подновить амортизаторы было трудно? – язвительно спросил Берг. – Тем более что путь, оказывается, предстоит немалый!..

– Сбрось скорость, – буркнул Леруа, сидевший рядом со мной. – Кочевые племена осмилоков забираются и сюда. А ты, Лео, помолчи и больше не встревай в разговор, пока тебя не попросят.

– Вот всегда так, – проворчал Лео, сладко зевнул и, свернувшись в клубок, сделал вид, что спит.

– При большой скорости мы не успеем затормозить, – пояснил мне Санти. – Крайне нежелательно, чтобы осмилоки увидели нас в сольдере...

– Но почему они так ненавидят машины?

– Увы, этого не знает никто! – Санти был типичным макаронником, и каждую фразу сопровождал, крайне экспансивными жестами. Вот и сейчас он выразительно развел руками, демонстрируя то, насколько ему непонятна инопланетная логика.

– Поэтому стажерам нужно особенно внимательно наблюдать за окружающей местностью, – напомнил Берг. – Было бы неплохо заметить аруанцев раньше, чем они нас.

– Сбавь до шестидесяти, – сказал Леруа Бергу. – За любой скалой могут быть осмилоки и внимание нужно утроить.

Томас вздохнул и сбавил скорость.

Держась за поручни, Леруа пробрался вперед, и сел рядом с Санти. Я, последовав примеру остальных, начал внимательно осматривать пустынный ландшафт.

– Нет, так не пойдет! – объявил Леруа через некоторое время. – Дежурить будем так: впереди – водила, и один из нас, для наблюдения за мониторами заднего обзора. Вторая пара обеспечивает боковой дозор, остальные отдыхают. Короче, первая двойка – я и Санти!..

Берг сел на заднее сиденье, а я устроился между ним и Юной.

Вокруг, как и прежде расстилалась равнина, покрытая бурыми лишайниками и серыми мхами.

– Может быть, все-таки поведаете мне что-нибудь об осмилоках, – попросил я Берга, всем своим видом игнорируя Юну. – Информации о них в Сети крайне мало. Я, например, до сих пор знаю только то, что осмилоки избегают людей.

– Увы, мы знаем немногим больше, – Берг с сожалением развел руками. – Оказывается, неизвестна даже их общая численность. Поскольку в районах их обитания мы не можем пользоваться транспортом, экспедиции нередко длятся месяцами. А результаты – мизерные.

– Чем объясняется отличие осмилоков от остальных племен?

– Изолированностью... Это мы можем не заметить, что пролетаем над километровыми вершинами. Для аруанцев же эта горная система непреодолима. Оказывается, осмилоки переселились сюда еще до возникновения Дорской котловины...

– Поэтому в этих краях встречаются животные, которых не встретишь больше на всей Аруане, – заметила Юна, которая лишь притворялась дремавшей. – Этим Осмилония напоминает Австралию.

– Значит, здесь мы имеем дело с независимой ветвью развития? – Я продолжал её игнорировать и задал вопрос Бергу.

– Оказывается, из-за высокой радиации, мутации здесь протекали интенсивнее, чем в других регионах Аруаны, – думая о чём-то своём, ответил Берг.

– Это дало здешним организмам новое качество, – Юна не собиралась упускать инициативу. – Возможно, отсюда и наличие небывалого количества однояйцевых близнецов. Я уже не говорю о долгожительстве агасфиков...

– И реальности Киаланы, в конце концов, – добавил Берг.

Все, что до сих пор говорили мои спутники, я знал раньше и не прерывал излияний лишь потому, что меня интересовало их отношение к Киалане. В объяснении реальности Киаланы более быстрыми темпами эволюции, в Осмилонии, было что-то новенькое.

– В целом уровень мутаций на Аруане ниже, чем на Земле, – продолжала Юна. – Это привело к меньшему разбросу генетических отличий между обитателями этой планеты. Подобная толерантность, упрощает здесь проблему переливания крови и пересадки органов. Осмилоки могут проводить хирургические операции, с медицинской точки зрения, немыслимые в земных условиях. Именно поэтому такого расцвета достигла их медицина...

Я смотрел на широкую спину Леруа, мерно покачивающуюся на переднем сидении, и впервые меня охватило сомнение в правильности своей оценки Шарля. Судя по всему, у местных организмов выработался иммунитет, более четко ликвидирующий ошибки, при печатании белков с ДНК. Полная ликвидация ошибок невозможна, но увеличение продолжительности жизни в десятки раз вполне реально.

Сердце мое забилось учащенно при мысли о продлении жизни человека до многих тысячелетий. Я впервые осознал, что на Аруане это вполне реально...

– А вы верите в бессмертие? – удостоил я вопросом Юну.

– В физическое бессмертие я, конечно, не верю, однако продлить жизнь человека во много раз можно. Именно поэтому – я здесь...

– А как же с последствиями? – как можно спокойнее спросил я.

– Вопрос не ко мне, хотя я считаю, что человек станет лучше, если будет знать, что ему отпущены не десятки лет, а тысячелетия...

– Вы в этом убеждены?

– Да, убеждена... – Юна некоторое время помолчала. – Сейчас продление жизни явится положительным фактором. Раньше – нет... Сейчас – да...

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

– Смена дозора! – объявил Леруа, встав со своего кресла.

Сольдер пересек вторую гряду причудливых белых скал, и пейзаж вокруг резко изменился. Теперь вместо засушливой полупустыни с редкими оазисами фиолетовых растений, вокруг раскинулась бескрайняя болотистая тундра. Мхи и лишайники здесь имели самую разнообразную окраску и ярким ковровым узором выделялись на фоне бурой почвы.

– Включи подушку, – посоветовал Леруа стажеру. – Здесь запросто можно угодить в трясину.

Санти включил воздушную подушку, и тряска прекратилась.

– По данным Ренгтона осмилоки здесь никогда не наблюдались, – сказал Берг, – так что болото можно пройти на предельной скорости...

Санти вопросительно посмотрел на Леруа.

– Ладно, гони... – Леруа устало улыбнулся и подмигнул Бергу. – Но чтобы не более двухсот... Я не очень-то доверяю данным Ренггона. К тому же со времён его экспедиций прошло уже столько лет...

– Можно подняться повыше и включить камуфляж, – предложил Санти.

– А энергии на мимикрию хватит? – Леруа с сомнением окинул взглядом показания приборов.

– Солнечные батареи, – сказал Берг. – Небо чистое, и энергии Корнара как раз хватит на маскировку...

Леруа, привстав, осмотрел безоблачный зеленоватый небосклон и кивком головы разрешил Санти реализовать предложение Берга.

Сольдер понесся в декаметре над ковровым покрытием тундры. Теперь с поверхности планеты он был практически незаметен.

Между тем далеко внизу все чаще встречались небольшие озера, над которыми стелился желтый туман. В центре этих зеленоватых, ядовитых луж что-то булькало и взрывалось огромными грязевыми пузырями. Невысокие гейзеры, окруженные клубами пара и радужным сиянием, извергались в самых неожиданных местах.

Один из таких гейзеров угодил в днище сольдера и едва не засорил комьями грязи центральное сопло.

– Раскрой крылья, – посоветовал Леруа стажеру. – Все равно энергию выбрасываем на ветер. Так лучше уж полетим...

Сольдер набрал высоту. Теперь я мог рассмотреть ад, проплывающий внизу.

Огромные кораллоподобные образования с потеками тины и чего-то похожего на нитеобразные водоросли вздымались из болот на десятки метров. Фонтаны болотного газа, вырывающегося из недр, выбрасывали диковинные извивающиеся организмы, облепленные грязью. Издали они походили на огромных червей или гидр, с дергающимися и извивающимися щупальцами. Изредка попадались организмы, напоминающие актинии. Полупрозрачные светящиеся ветви беспрестанно перебирали в воздухе отростками, заманивая в свои ядовитые кущи гигантских насекомых ползающих, плавающих и летающих вокруг.

Но больше всего меня поразили плоские мегазавры, встретившиеся нам на границе болот. Они охотились на травоядных пресмыкающихся, обитающих в болотах и мутных лужах. Подобной охоты я не наблюдал ни на одной из планет Галактики. Похожий на манту, или, скорее, на гигантскую амебу мегазавр медленно вползал в болото или озерцо и терпеливо ждал. Когда жертва оказывалась над тварью, тонкие края плоского тела мегазавра мгновенно вздымались, намертво пеленая несчастное животное.

Из отчетов Виктора Зудина и Михаила Зайцева я знал, что через пять часов от жертвы оставалась лишь часть скелета, поскольку мегазавр перемалывал и усваивал даже небольшие кости.

Какая могучая и разнообразная жизнь бурлит там, внизу, думал я. Мы ведь почти ничего не знаем о ней! А я, вообще, ни черта не смыслю в "особых условиях Аруаны" и еще пытаюсь о чем-то судить.

С каждой минутой полета мне становилась всё понятней основательная изолированность Осмилонии от остальных регионов планеты. Эти болота ограждали агасфиков и осмилоков от остальных аруанцев не менее надежно, чем горы и пустыни.

Через пару часов с востока надвинулись сумерки.

Полоса болот кончилась. Им на смену пришли джунгли с огромными, светящимися растениями. Сверху они напоминали гигантские цветы. Некоторые из них достигали высоты многоэтажных зданий. Они вздымались вверх туго переплетенными жгутами лианоподобных тел и сворачивались в замысловатые спирали, увенчанные красочными соцветиями. Множество гигантских наростов, фосфоресцирующих пульсирующим светом (издали они напоминали матовые плафоны фонарей) покрывали эти причудливые растения замысловатыми, непрерывно меняющимися узорами.

В Санти пробудился биолог, и он невольно повел сольдер на снижение, чтобы лучше рассмотреть призрачно светящиеся заросли.

– Не увлекайся! – отрезвил его Леруа. – Спускаться ниже пяти метров – категорически запрещаю!

– Можно включить инфракрасные прожектора, – предложил Берг. – Тогда любуйтесь на здешних тварей, сколько влезет.

– Но прежде мы должны убедиться в отсутствии осмилоков, – предупредил Леруа. – Если их нет, можно будет включить и обычные прожектора.

Сольдер неподвижно завис над светящейся поляной. Осмилоков вокруг видно не было, и Санти включил оптическое освещение. Клочья тумана, подсвеченные лучами прожекторов, засветились у самой поверхности призрачным сиреневым светом. Некоторые растения зашевелились под нестерпимо яркими для них лучами света, и выбросили из своих крон извивающиеся щупальцеобразные отростки, из которых вдруг повалил густой желтый туман.

– Проверь герметизацию и фильтры! – крикнул стажеру Берг. – Зудин утверждает, что, оказывается, многие здешние растения одурманивают животных газами, а затем закусывают ими.

– Этот газ рассчитан на местную живность, – возразил Санти. – А мы все же с другой планеты...

– Хочешь испытать на себе? – предложил Берг.

Санти улыбнулся, включил биофильтры и в этот момент встрепенулся дремавший на его коленях Лео. Сперва кот вытянул шею и с подозрением принюхался. При этом уши его напряглись, словно неведомый газ он не только унюхал, но и услышал.

– В кабину проник опасный газ, – неприятным голосом сообщил Лео. – Концентрация не представляет опасности, но по мере роста...

– Замолчи, Лео! – строго приказал коту Шарль. – Мы уже и без тебя ощущаем этот газ!..

Действительно, в кабине уже чувствовался едкий приторный аромат, оказывавший слегка дурманящее действие.

Леруа метнулся к пульту и включил систему вентиляции с продувкой кабины кислородом из аварийных запасов.

Вскоре запах исчез, но все успели почувствовать легкое головокружение и тошноту.

– Поражаюсь вашей неосторожности, товарищи господа, – проворчал Лео, и вновь свернувшись в уютный пушистый клубок задремал на коленях Санти.

– Еще одно доказательство нашей биологической близости, – проворчал Леруа. – Впредь, действительно, надо быть осторожнее...

Полосу светящихся джунглей мы покинули лишь через час после окончания съемок.

– Дальше – нельзя! – объявил Леруа, когда внизу потянулись однообразные гряды светлых скал. – Это уже район обитания племен Центрального Союза!.. Переночуем здесь, а утром пойдем налегке дальше, на северо-восток...

– И много придется идти? – спросил я.

– Пока не встретим агасфиков, или осмилоков, – Леруа насмешливо взглянул на меня и "участливо" спросил, – уже надоело?

Я промолчал. С некоторого времени мне начало казаться, что Шарль, чтобы испытать мое терпение, специально затягивает продвижение вперед. Неужели он еще надеялся, что я отступлю?!

Короче, я, в который уже раз, промолчал, хотя и начинал понимать, в какое безнадёжное дело ввязался.

К полуночи Сольдер приземлился в небольшом ущелье, и все стали готовиться ко сну. Берг открыл люк и кабину заполнил прохладный чистый воздух, слегка дурманящими запахами горных трав и кустарников. Небо уже усыпали яркие звезды, но из трёх лун над скалами пока взошла лишь одна.

После легкого ужина бросили жребий. Первым дежурил Берг. Мне выпало дежурить на рассвете...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Было еще темно, когда меня растолкал Леруа.

– Вставай! Ну, вставай же! – шепотом повторял он.

Я с трудом открыл глаза.

–Уже?

Леруа приложил палец к губам и кивнул в сторону открытого люка. На фоне пламенеющего перед восходом солнца неба, четко выделялся силуэт женщины. Аруанки.

– Тс-с-с! Не бойся ее! Это Ула... Мне надо поговорить с тобой. Выйдем...

– Вечно не дадут выспаться, – недовольно проворчал Лео, открыв один глаз. Биомеханический кот лежал на верхней полке, в ногах Санти, и бдительно охранял наш покой.

Зябко поеживаясь от предрассветного холодка, я вышел вслед за Шарлем из сольдера.

Спрыгнув с полки, Лео сладко потянулся и настороженно подошёл к люку. Он явно намеревался отправиться с нами.

– Оставайся с Санти, – строгим голосом сказал Шарль. – Мы вернёмся примерно через полтора-два часа. Веди себя тихо, чтобы никого не разбудить!..

Чужие звезды уже потускнели, однако, словно для компенсации, в пепельном небе Аруаны ярко светили все три луны.

Аборигенка, нахмурив брови, внимательно смотрела на меня. Черты ее лица были едва различимы, но у меня перехватило дыхание, как тогда, на космодроме, когда я впервые увидел жительницу этой загадочной плнеты.

На аруанке не было ничего кроме короткой юбки, сплетенной из листьев турникона, и ожерелья, из слегка светящихся засушенных цветов.

– Коари руана нори, – сказал Леруа, обнимая Улу за плечи.

– Этот человек – друг, – понял я слова, произнесенные на диалекте Центрального Союза Осмилоков.

– Коари руана келаль, – пропела аруанка, по-прежнему хмуро глядя на меня.

– Этот человек неизвестен, – понял я. Мне, наконец, удалось подавить необычайное волнение.

– Я пришел с добром, чтобы понять вас и стать вашим другом, – сказал я по осмилокски.

– Аруанка удивленно подняла брови, и ее огромные глаза недоверчиво блеснули. Но она ничего не сказала и продолжала молча разглядывать меня.

– Откуда ты знаешь наш язык, если ты впервые здесь, незнакомец? – спросила она, наконец, на космолингве.

– Он мой друг и я научил его языку, – ответил вместо меня Леруа.

– Он тоже пришел на Киалану? – спросила Ула по осмилокски.

– Да... я привел его сюда, чтобы он убедился...

Аруанка молча смотрела на Леруа, и постепенно взгляд ее глаз теплел.

– Хорошо... Я верю тебе, – сказала она, наконец, по осмилокски. – Он может идти к нам...

– Старайся отмалчиваться, – шепнул Леруа по-русски, когда аруанка повела нас вглубь ущелья. – Не забывай об их феноменальной памяти! Они уже понимают многое из того, что мы говорим между собой...

– Идите сюда! – на русском языке крикнула Ула. Она стояла перед узким входом в пещеру, с хитринкой поглядывая на нас.

Включив фонари комбинезонов, мы вошли в пещеру.

– Он пришел с добром! – сказала Ула по осмилокски двум гигантским хмурым стражам, встретившим нас у входа во вторую, более высокую пещеру.

Гиганты расступились, пропуская нас в недра горы.

Внезапно фонарик Леруа потух.

– Выключи и ты, – прошептал он мне. – Здесь довольно светло.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что сталактиты, свисающие с высоких сводов пещеры, светятся приятным зеленоватым светом.

– Это светящиеся микроорганизмы, – пояснил Леруа. – Они почему-то встречаются только на сталактитах. Сталагмиты, как видишь, не светятся.

Я пригляделся и увидел невысокие сталагмиты, с плоскими, словно срезанными верхушками.

– Вы прибыли немного рано, – сказала Ула по осмилокски, когда мы вошли во второй зал, в центре которого горел большой костер. – Киалана будет только через три дня.

– Ничего, мы подождем, – успокоил ее Леруа и уселся около костра.

– Машину нужно убрать, – сказала аруанка, подбросив в костер охапку сухих веток. – Будет плохо, если наши мужчины увидят ее.

– Они на охоте? – спросил Леруа.

– Да... – аруанка села рядом с Шарлем, и доверчиво склонила голову на его плечо.

Леруа сидел, не шелохнувшись.

– Ты разлюбил меня? – спросила Ула.

– Нет... Я приду к тебе позже... Один...

– Странные все же вы, земляне... – Ула встала. – Тогда пойдемте в Большую Пещеру: Мать Рода ждет вас...

Глаза постепенно привыкли к зеленому полумраку, и по дороге в Большую Пещеру я разглядел изваяния огромных животных, напоминающих быков-единорогов. Эти чудовища были высечены из скальных пород, окружающих нас, и вызывали ассоциации одновременно и со скульптурами Древнего Египта и с храмовыми барельефами святилищ инков и ацтеков.

В центре Большой Пещеры возвышалось некое подобие трона. Вокруг громоздились гигантские изваяния все тех же, видимо реликтовых, животных.

Древняя старуха, сидевшая на "троне", долго молчала, рассматривая нас, слезящимися глазами. Эти глаза были едва различимы в глубоких впадинах глазниц, изрезанных бесчисленными морщинами. На вид Матери Рода было не менее ста лет. Впрочем, существует, наверное, возраст, к которому уже невозможно добавить ни года. Здесь, на Аруане, возраст Матери Рода вполне мог исчисляться многими веками, если не тысячелетиями...

– Я не хочу, чтобы вы были на Киалане, – проговорила, наконец, старуха, едва слышным хриплым голосом. – Но молодежь, как всегда, жаждет перемен... Вы успели осквернить их души вашими побрякушками... – Мать Рода тяжело вздохнула, и ее красные веки сомкнулись.

– Перемен не будет, – тихо, но твердо сказал Леруа. – Во всяком случае, – перемен по нашей вине. Это я вам обещаю...

Мать Рода вновь открыла воспаленные глаза.

– Плохо, уже то, что вы здесь, – тихо просипела она. – Уже одно это ведет к переменам... – Старуха тяжело вздохнула. – Хотя их все равно не избежать... я-то знаю... Поэтому помните о своем обещании: не заражайте моих потомков вашей суетностью...

Старуха откинулась назад и вновь закрыла глаза, облокотившись на шероховатую поверхность каменного трона.

– Пойдемте, – шепнула Ула. – Мать Рода хочет отдохнуть...

– Ей более двух тысяч лет, – сказал Леруа, когда мы вышли из пещеры. – Не исключено, что она действительно прародительница всего этого племени.

– Значит у осмилоков царит матриархат? – я, признаться, был удивлен. Да, полигамные отношения все еще имели место в племенах, обитавших вне Осмилонии, но и семейные устои, были уже достаточно крепки. Правда, дети старше трех лет во всех родах отдавались в общинное воспитание, но во главе родов и племен уже стояли мужики. Более того: у старейшин обычно имелись целые гаремы послушных жен, строго наказываемых за измену мужу.

– Скорее здесь равноправие мужчин и женщин, – Шарль невольно усмехнулся, видимо заметив мое удивление. – Просто вследствие полигамии известны предки лишь по женской линии... Но основную функцию кормильцев племени выполняют уже охотники-мужчины.

– И все-таки это матриархат, – сказал я. – Полигамия, отсутствие семьи... Налицо – все признаки первобытного коммунизма...

– Слушай, объясни-ка мне, пожалуйста, популярней, – попросил Леруа. – При этом, твоем, первобытном коммунизме частной собственности не было из-за всеобщей нищеты, или потому, что еще не существовало семьи, со всеми ее правами наследования и тому подобным?

– Собственности не было из-за малой производительности труда, – терпеливо пояснил я. – Но по мере совершенствования орудий труда зарождались семейные устои, частная собственность, а позднее появились и рабы...

– Частной собственности у осмилоков нет, – Леруа нахмурился. – Но неравноправие существует. Да еще какое!.. Правда, оно основано на различиях в умственных способностях...

– И как далеко это зашло?

– Сейчас сам увидишь... – Леруа ускорил шаг, чтобы догнать Улу.

– Ула, покажи туалу, – слегка приобняв инопланетянку за талию, попросил Леруа. – Только не сильно, ладно?

Ула посмотрела сначала на Леруа, затем на меня и вдруг с силой ударила рукой по острой ветке растущего рядом дерева. Я замер от неожиданности: эта ветка пронзила кисть Улы насквозь и из раны на изящной руке прекрасной аруанки хлынула кровь.

Между тем Ула хладнокровно стянула ранку пальцами и, прикрыв глаза, стала бормотать заклинание. Менее чем через минуту кровотечение остановилось.

Инопланетянка открыла глаза и, внимательно осмотрев рану, закрыла ее ладонью. Теперь ее лицо было предельно сосредоточенно. Она вновь закрыла глаза и начала водить над раной рукой, сложив ладонь козырьком, в фокусе которого оказалась ранка.

Не веря своим глазам, я наблюдал за тем, как затягивается рана на руке Улы. Аруанка была в эти мгновения похожа на прекрасную колдунью, какими их рисовали в древности, на Земле.

– Вот и всё...– Ула продемонстрировала мне руку, на которой был едва заметен крохотный шрам. Вся процедура заживления заняла не более пяти минут.

– Потрясающе!.. – пробормотал я. – Только, пожалуйста, не надо впредь столь эффектных трюков... Из Сети я почерпнул немало сведений о фантастических способностях аруанцев...

– Как говорится – лучше один раз увидеть... – Леруа усмехнулся и в благодарность поцеловал Улу.

– К чему была эта демонстрация? – спросил я.

– Хотел, чтобы ты убедился в возможностях представителей высших слоев общества осмилоков, – пояснил Леруа. – Позднее ты увидишь, что представляют собой низшие...

– Это надо спрятать, – Ула остановилась возле сольдера и ткнула пальцем в его матовую поверхность.

– Я знаю, – Леруа громко постучал по автохромной броне. Верхний люк раскрылся, и из него высунулась заспанная физиономия Томаса Берга.

– Приехали? – осведомился он, зевая.

– Почти... Дальше придется ножками топать... Свистать всех наверх! Пора выгружать провиант.

– К чему такая спешка? Ведь только рассвело, к тому же... – Берг умолк, увидев Улу.

– Теперь понял? – Леруа невольно рассмеялся.

– П-понял, командор, – прошептал Томас и, не отрывая глаз от Улы, медленно сполз в недра сольдера.

– Возвращайся к своим, Ула, – Леруа хлопнул рукой по обшивке сольдера. – В полдень я вернусь с товарищами без этой штуки...

– Много вас? – спросила Ула.

– Пока – шестеро, но скоро к нам присоединятся еще с десяток человек...

Некоторое время Ула что-то молча обдумывала, затем вздохнула, как бы соглашаясь с чем-то не очень приятным.

Я полез в сольдер, из которого уже доносились голоса просыпающихся соплеменников.

Маскировка сольдера в одной из бесчисленных пещер, усеявших склоны Белых Гор, заняла около получаса. Еще час ушел на возвращение к пещерам осмилоков.

Небо к этому времени заволокло охристыми тучами, а когда Леруа вместе с Улой исчез в одной из ближайших пещер, заморосил мелкий дождь.

– Так и будем мокнуть? – спросила Юна.

– По-моему, целесообразно поставить палатку, – сказал Берг. – Леруа вполне может задержаться.

– А они давно знакомы? – спросил я.

– Больше года... – Берг вздохнул. – Оказывается, для аруанки это рекорд... Они не многих так выделяют.

– Что вы имеете в виду?– не понял я, но ответить Берг не успел.

– Кончай разговоры! – крикнула Юна, вытаскивая из рюкзака пакет с палаткой. – Двое – на установку палатки, а остальные – на сбор дровишек! Разожжем костерок с дымком, чтобы Джонс заметил.

– Что еще за Джонс? – спросил я Берга, когда мы остались в палатке вдвоем.

– Шеф карантинного контроля. Он уже где-то в нашем районе. Вообще-то мы с ним должны встретиться в месте проведения Киаланы, но не исключено, что он найдет нас раньше.

– А зачем мы ему?

– Просто, на всякий случай... Очень уж он недоверчивый... Как, впрочем, ему и положено, по службе...

– Леруа бывает у осмилоков только в его сопровождении?

– Оказывается, как раз Леруа – то и пользуется доверием Джонса. Леруа и Юна... А контролирует он нас, грешных. То есть остальных...

– А за что Юне такие привилегии?

– Она же ближайшая соратница Шарля! – Берг удивленно смотрел на меня. – Оказывается, своей красотой она обязана ему. То ли он провел цикл трансплантаций, то ли какие-то изменения на генном уровне. Я, к сожалению, не специалист, да и вообще не верю во все эти сплетни... – Берг прислушался к звуку шагов, раздавшихся снаружи, и вышел из палатки навстречу Санти.

Вслед за стажером семенил на задних лапах киберкот Леонардо. В передних лапах он нёс охапку сучьев для костра. Его длинная шерсть слиплась от дождя, и выглядел гигантский кот довольно нелепо.

– Сыроваты... – сказал Берг, начав разбирать причудливые сучья, принесённые котом.

– Здешние растения отлично горят и в сыром виде! – пробурчал Лео, расправляя лапой свои роскошные белоснежные усы. – Да и дождь, между прочим, уже кончается...

Когда Леруа в сопровождении Улы вышел из пещеры, мы с аппетитом поглощали вкусные, хоть и с привкусом гари, пищевые концентраты, подогретые на дымящем костре. Рядом с Санти сидел его верный кот и уминал мясные консервы.

– Лео прекрасно перерабатывает в энергию и белковую пищу, – пояснил Санти, перехватив мой недоумённый взгляд. – Осмилоки не должны догадываться, что перед ними кибернетическое чудо.

– Маяк для Джонса? – спросил Леруа, кивнув на столб дыма.

– А чего нам бояться? – отозвался Санти. – Мы правил не нарушаем! Даже он со своей индусской аскетичностью и щепетильностью не сможет ни к чему придраться.

– Между прочим, я не потерплю никаких инсинуаций против одного их моих создателей, – философски заметил кот.

– Соскучились, вижу, все по нему, – усмехнулся Леруа. – Может, еще пеленг подадим?

– А это мысль! – восхитился Берг. – Вызовем его на связь, осведомимся о здоровьице... А потом и пригласим. То-то он удивится!

– Рад, что у вас хорошее настроение, но вынужден его испортить, – сказал Леруа, подсаживаясь вместе с Улой к костру. – Джонс уже на подходе. Так что готовьтесь к встрече!..

Ула сидела между Леруа и мной, но к земной пище не притрагивалась. Изредка я поглядывал на аруанку, и на душе становилось все неспокойнее. Раньше я и представить не мог, что красота женщины может так волновать. Бронзового оттенка кожа, огромные глаза с длинными густыми ресницами – все в этом лице было необычайно женственным. Лишь теперь, при дневном свете, я оценил колдовское очарование Улы. Даже Юна, рядом с ней, выглядела бледновато...

– Почему ты так смотришь на меня? – пристально взглянув на меня, спросила Ула. – Я тебе нравлюсь?

– Андрей, очнись! – раздался голос Леруа.

– Что? – я с трудом оторвал взор от Улы и взглянул на него.

– Дама задала тебе вопрос, – с трудом сдерживая смех, пояснил Леруа. – Нравится ли она тебе?

– Твоя чаровница и его очаровала, – Берг подмигнул Леруа.

Я растерянно огляделся по сторонам. Товарищи по экспедиции, улыбаясь, смотрели на меня, явно предвкушая что-то необычное.

– Так нравлюсь я тебе, или нет? – повторила вопрос Ула.

– Конечно! – пробормотал я. – Как ты можешь не нравиться?!

– Что же ты сидишь?.. Ты меня боишься? – Ула подошла ко мне и заглянула в глаза. От аруанки пахло утренней росой, неземными травами и еще чем-то неуловимо волнующим и возбуждающим.

– Пойдем... – сказала Ула, и в голосе ее прозвучало что-то такое, отчего я встал со своего места и, взяв за руку это волшебное существо, направился к ближайшей пещере...