Текст книги "Обретение нового мира"

Автор книги: Геннадий Стройков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

День третий атолл

Когда проснулись, солнце стояло уже над горизонтом. Умылись, водички попили, даже зубы по методике коренных народов Африки почистили. Это палочкой с разжёванным концом.

После утренних процедур вышли на берег. Вовремя! Шагах в тридцати вспышка. Новая посылка с земли. Несколько секунд после, на солнце мерцал прозрачный пузырь. Это я очень хорошо разглядел. В воду плюхнулось. Бросил всё на песок и бегом. Мужик. Перевернул. Опа! Какие люди! Это он, тот здоровый турок, который кофе угощал. Прикинул. Нет килограмм на двадцать тяжелее, лет на десять моложе. Да и мускулы есть. Оно нам надо, гуманизм это чревато. Как там в фильме. Откопал, а он тебя же за горло. Береженого, бог бережет. Подержал голову под водой, досчитал до трёхсот. Выволок на песок. Послушал сердце. Не стучит.

Показал пальцем на него, на себя, на Пятницу, провёл пальцем по горлу. Она рада не была, поняла, что я сделал и почему, но и истерики, слава богу, не было. Потом протащил покойника по воде шагов на тысячу, да и пустил по течению.

Шёл обратно, оценивая ситуацию. Значит после перехода все без сознания, это точно. Мне с берегом просто повезло. Пятницу выбросило подальше, турка поближе. Некоторый разброс наблюдается. И надо дежурить по утрам. Похоже, в одно и тоже время прилетают. Турок видно чем-то не угодил, вот от него и избавились проверенным путём. Как там на той стороне. Я не думаю, что от кофе. Как? Вопрос конечно интересный. Пока с телом провозился, солнце уже поднялось высоко.

Война войной, а кушать хочется, тем более после таких событий. Подошли вплотную к рифу. Жизнь кипит. Рыбки так и кишат. Некоторые весьма изрядных размеров. Крабики ползают, есть довольно большие. Потом надо будет озаботиться. Как то случилось попробовать, вкусные. Лепота. Кусочки мяса раковин послужили приманкой, удалось наколоть одну рыбину дрын-копьём, с локоть длинной. Через песок сначала отнёс Пятницу, потом добычу. Пока запекал лангустов и рыбу, она сплела ещё пару шлёпанцев. Рыбка получилась, пальчики оближешь. После плотного завтрака, рассиживать некогда.

Продолжили строить дом. К хижине добавили ещё стенку и начали делать крышу из пальмовых листьев. Если со стенкой всё ясно, можно сказать пройденный этап, то с крышей не всё так просто. Изначально основу составили четыре пальмовых ствола, удачно выросших почти правильным четырёх угольником. Жердей нажёг, именно так. Потом закрепили их пирамидкой, Примотали прожилины. Пока придумали, как разложить пальмовые листья, как закрепить. На первый взгляд, ничего сложного, но провозились до вечера. Вот молодец, это я про Хельгу. Тонкими прутиками так их пришпилила, как здесь и было. Получилось очень аккуратно и прочно. Позже когда обнаружили, по ночам здесь иногда идёт дождик, а в сезон дождей вода просто падает с неба, конструкция с честью выдержала испытания.

Весь день между нами была какая-то напряженность. Хельга была погружена в себя, что-то явно обдумывала. Я решил – это из-за утренних событий. Вот, ни когда не думай за других.

Вечером после трудового дня сели у костра рядом. Начал гладить по спинке. Чего-то шептал на ушко. Плакала, вздрагивала и поскуливала, но до себя не допускала, что-то пыталась рассказать, пояснить, но я не понял. Так и заснули, обнимаясь. Жалько дамочку, попила кофейку.

День четвёртый атолл

Утро красит нежным светом… Подьем! Конечно тапочки великая вещь, но расслабляться не надо. Вчера на берегу выставил по памяти веточками створы. Где кто прибыл. Накапливаем статматериал. Накануне на берегу разметили солнечные часы. Мудрить не стали, хотя на глаз день явно длиннее, разметили под наши двадцать четыре часа.

Неприятный сюрприз. За рифом увидел плавник. С метр высотой. Это какая же рыбка. Белый, режет воду. Большая белая? Нет, за риф не хочу. Нас и здесь пока неплохо кормят. Позавтракали двумя раковинами. Морепродукты вещь. Особенно для потенции. Вообще всё не так и плохо. Жрачка конечно не очень. Хлеба не хватает. И в животе бурчит. Но погода хорошая, компания ещё лучше. Если бы пиво холодное. Рай! Солнечные часы, если нарисовать на песке побольше, штука довольно точная. Когда тень подошла к маяковому камушку. Уже стояли на берегу.

Вспышка, вторая. Ё…. два всплеска шагах в сорока от берега и в десяти друг от друга.

Бегу подпрыгивая, Хельга за мной. С права чуть ближе. Мальчик, лысенький. Лежит лицом вниз. Перевернул, выдернул голову из воды. Хельга подхватила. Сразу потянула к берегу. Дальше в три прыжка. Девочка. Коровка, взвалил на руки. Чёрт! Выберусь, из спорт зала выходить буду, только поспать. Килограмм на восемьдесят девица. Потащил к берегу. Следом Хельга пыхтит. Положил аккуратно девицу на песок, подвернул на бок, бегом на встречу. Выволокли мужичка вдвоём.

Накануне довольно долго отрабатывали процесс оживления. Особенно понравилось искусственное дыхание изо рта в рот. Прижал ухо к сердцу мужика, стучит. Метнулся к женщине. Чёрт! Чёрт! Кулаком по грудине! Раз! Два! Ухом! Нет! Раз! Два! Раз! Два! Застучало! Глянул на Хельгу. Делает мужичку искусственное дыхание. Зажал нос. Выдохнул. На грудную клетку нажал! Выдохнул! Нажал! Открыла глаза. Зашлась в кашле. Помог сесть. Быстро к мужику.

Отстранил Хельгу. Выдохнул! Нажал! Выдохнул! Нажал! Молодца! Мужичёк со всхлипом втянул воздух. Задышал. Подхватив с двух сторон, довели в хижину сначала бабёнку, потом мужика. Положили на циновку. Пусть полежат. Сели в сторонке. Мужичёк меня по старше будет. Лет на пять, шесть. Сухопарый. Ручки тонкие, жопа большая. В офисе сидит. Девица лет двадцать. Русая. Мондель. Рослая, худая аж мослы выпирают, выше меня на ладонь, титек нет. Но волосы даже подлиннее, чем у Хельги будут, в хозяйстве пригодятся. Это на голове, а в остальных места тщательно выбрита. Это и к лучшему. Мне такие не нравятся.

Между тем она открыла рот. Я чуть не кончил, минуты три наслаждался великим и могучим. Из литературного только два местоимения. Оба новых попаданца русские!? Нет, мужичёк ей как-то стрёмно сказал. Дева ему ответила.

– Ты русская?

Она удивлённо вытаращилась.

– Да, с Рязани! А Ты!

– Самара городок! Кофе попили!

– Да, вроде того!

Мужик оказался шведом. Девица, ей двадцать три года, знала кроме шведского, немецкий, немного французский, и в совершенстве русский матерный. Вот ништяки поперли. Хельга немка, хоть поговорим, а то, как глухонемые, жестами. Напоили потерпевших водичкой, кушать они пока отказались.

Девица, обозвалась Верой, кстати, очень спокойно отнеслась к тому, что все вокруг нагишом. А её бой-френд Густав, пойми этих шведов, весь вечер ходил с листом пальмы. Конечно, если бы у меня был такой величины, я бы то же, наверное, стеснялся.

Вера, по ходу дела, с использованием идиоматических выражений рассказала.

– Познакомились в России, он по делам приехал. Собралась за него типа замуж. Вот решили в Турцию позагорать съездить.

Вообще бойкая через края. Глазки строит. Хельга волчицей глядит. Пришлось объяснить по русски. Может, и поняла, может, и прикинулась. Но села к Густову поближе. Он чего-то не в себе. Вздохнёт, прислушается, замрёт, вздохнёт, замрёт.

– Кстати Вера, если чем таким страдала. При переносе, похоже, убирают. У меня несколько шрамов исчезло, голова не кружится, зубы как новые.

Она глянула себе на живот.

– Шрама нет, аппендикс удалили! Нет! Класс!

Что-то залопотала с Густавом. Хельга внимательно прислушивалась. Потом они поговорили втроём.

– Нет, это изнасилование. У него оказывается рак неоперабельный. Правда, хотел всё мне оставить. Но ведь обманул гад. А теперь говорит, ничего не болит.

– Не всё так плохо. Слушай, натаскай меня хоть немного по немецки.

– Ага! А Хельга по русски научить просила.

– Вот и ладненько. А она тебя тапки плести научит. Это уменье здесь ценнее миньета будет.

– Не скажи, похоже, здесь лишним ни чего не будет.

Как только познакомились и позавтракали, показал наше хозяйство. Девушка русская, прочихалась и в борозду. Густов тот тормозил. Скажешь, сделает. Потом сидит. На море смотрит. Через Веру поговорил. До завтра точно не помрёт. А значит, будет жить. Лучшее средство от депрессии, поработать руками. Вдвоём с ним выкопали ещё одну водяную яму, побольше. Вечером девицы помылись пресной водой. Потом сполоснулись и мы. Маленькие радости бытия.

После ночного безобразия постановили: нужны отдельные хижины, метрах в пятидесяти друг от друга. У нас семьи или как.

С детьми решили повременить. Что киндеры нам сейчас точно не кстати, а вполне себе можно залететь, первой сообразила Вера и быстро мужикам поставила это на вид. Густов сначала не догнал, как это мы будем предохраняться в отсутствии цивилизованных способов контрацепции, но ему напомнили дедушкин способ, и теперь он задумался, сможет ли вовремя тормознуть. Хельга, вообще, к проблеме деторождения отнеслась по-своему: никакого участия в обсуждении не принимала, в глубине глаз у неё плескалась какая-то невысказанная боль, в заключении просто кивнула головой в знак согласия и всё. Странный народ эти бабы.

День пятый атолл

С утра с Густавом порыбачили. Приём с приманкой позволил добыть за десять минут две метровые рыбины. Я, опустив кончик копья в воду, замирал, а Густав кидал кусочки мяса в воду рядышком. Когда рыба, привлечённая заманихой, подплывала буквально вплотную, резкий выпад и тут же прижать ко дну. Потом передавал дрын напарнику, цеплял под жабры и тащил к берегу. Вдвоём загнали большого краба в углубление у рифа, и забил потом копьём. Так что завтрак был разнообразным и плотным.

Как-то само собой сложилось двух разовое питание. Утром и вечером. В течение дня, конечно, закусывали кокосами.

Девицы в это время занялись народным творчеством, тапками и циновками.

В перерыве все четверо с пол часа простояли на берегу. Ни кто не прилетело. Целый день прошёл в трудах. Доделали хижину. Начали вторую. Густаву сделали копьё. Рассказал про предыдущего товарища. Проникся, с леденящими душу криками махал им с пол часа, устал. Потом Вера как кошка забралась на пальму, отломала свежих листьев и сбросила с десяток кокосов. Хозяйственная.

Похоже, до Густава, наконец, дошли прелести новой жизни. Весь день носился как заведённый. Пару раз утаскивал Верку в хижину. Под вечер вид имел загнанный, но счастливый.

Я смастрячил одну приспособу, которую видел в кино про папуасов. Деревяшка с крюком. Цепляешь дротик и кидаешь. В кино летел раза в два дальше. У меня поначалу не очень. А вот у Густова получилось сразу. Потом делали дротики по два, три в день. Озадачил девиц насчёт тетивы из волос. Луки это в том же кино круто. Опять же силки надо попробовать. Морепродукты конечно хорошо, но птичку то же неплохо. Словом весь день прошёл весело и продуктивно. Верка девушка, вообще моторная. Есть воля к жизни. Пол лагуны тростником заросло, птички гнёзд навили. Она насобирала яиц, в песке запекли. А здесь, ничего, жить можно.

Вечером обсудил с коллективом одну мысль. Безумие полное, но на безрыбье и рак рыба.

– При переходе, когда вываливаемся, образуется типа пузыря. Он держится секунд десять. Нижний край немного над водой. Если попробовать в него прыгнуть, что получится?

Вера ответила.

– Знаешь, здесь не так уж и плохо. Я бы не рисковала!

– Да мне то же не очень охота. Хочется просто спасибо сказать!

– Не, я против. И твоя Хельга тоже!

– Ох! Грехи мои тяжкие. Утро вечера мудренее.

Вечером сидя у костра обговорили различные варианты развития событий. Отдельно с Верой обсудил проблему восточных мужиков. Похоже, убедил. Проблему надо давить в зародыше, пока лежит в воде без сознания. И гуманитарную катастрофу потом будет значительно труднее ликвидировать.

День шестой атолл

Утро, уже по традиции, начали с рыбалки. Позавтракали и расположились на берегу. Я зашёл в воду, шагах в сорока от берега. Стоим, ждём. Вспышка. Очередная страдалица прибыла. Над водой повис прозрачный пузырь метра три в диаметре. Перекрестился и рыбкой нырнул в пузырь.

Удар, темнота. Блин! Как голова болит. Вокруг темно. Потрогал голову. Здорово треснулся. Крови натекло. Давно лежу, уже засохла. Пощупал вокруг. Сухо. Камни по кругу, поверхность шершавая. Дно гладкое, холодное. Субъективно, как стекло. Диаметр два шага. Щели между камнями большие. Можно выбраться. Нащупывая опору пальцами рук и ног, пополз вверх. Говорила мне мама, делай по утрам зарядку. Пару раз чуть не сорвался. Колодец не глубокий, метров десять. Но убиться хватит.

Перелез через край. Долго лежал, приходя в себя. Потом опять по кругу. Нет, после переноса здоровья явно прибавилось. Неделю назад точно, умер, но не залез. А сейчас просто запыхался. Комната, квадратная, в стене проход. Медленно, ощупывая руками стены, пошёл. Узкий коридор, высота метра полтора, стены тот же шершавый камень. Пригибаясь, медленно двинулся вперёд, шагов через сто упёрся в дверь. Доски грубые, большие шляпки гвоздей. Постоял, послушал. Пошарил пальцами, нащупал скобу. Осторожненько потянул. Бесшумно открылась. Небольшой подвал, заваленный всяким хламом, под потолком зарешеченное окошко. На улице ночь и фонарь. После полного мрака, видно не плохо.

В конце помещения лестница наверх. Судя по дереву даже не в прошлом веке, делали. Стараясь наступать по краям, поднялся. Даже не скрипнула. А вот дверь из подвала, когда потянул, заскрипела. Сердце ухнуло. Послушал, тихо. Опять потянул, медленно, медленно. Проскользнул в щель. Кухня. Здесь то же через окно свет с наружи. Огляделся. На стене висят всякие прибамбасы, в их числе молоток, мясо отбить. Самое то для спасибо. Ножик это для кино и пантов. Если неудачно попадёшь, то и заорёт, и весь в крови измажешься. С кухни открытая дверь, это хорошо, а то нервы, начинает поколачивать. Стараясь не дышать, выглянул. За ней кофейня. Шесть столиков вдоль противоположных стен, посередине проход.

Коллективным разумом вчера восстановили планировку. Кофейня первый этаж, второй очевидно жилой. Вход по лестнице в углу, за шторкой. Пол каменный, я босиком. Сердце стучит, на улице слышно. Постоял около лестницы. Несколько раз махнул молотком. Держу гладкой стороной вниз. Адреналин бушует. В ушах звенит. Сверху слышно бормотанье. Похоже телик. Медленно, медленно поставить ногу. Медленно, медленно, перенести тяжесть на другую, опять переступить. Когда забрался наверх, был как выжатый лимон. Коридор, из приоткрытой двери пробивается тусклый, мелькающий свет. Точно телик. Осторожно заглянул. На полу матрац, на нём лежит на спине толстый мужик, сопит.

Раз, два, три! Делаю три шага и с размаха бью по лбу. Шума удара нет, только чавкнуло. Прислушался, тихо. Окно зашторено. Нашарил около двери выключатель, щёлкнул. Вот так теперь на тебе похоже уже два трупа.

Вышел в коридор. Зажёг свет. Ещё четыре двери. Ванная. Кабинет. Комната пустая. В последней из под одеяла выглядывала чернявая молоденькая бабёнка. Приложил палец ко рту и показал молоток. Спряталась под одеяло. Я бы тоже, наверное, спрятался. На стене зеркало. Там голый, загорелый мужик с недельной щетиной, и испачканным кровью молотком в руках. Маньяк, однако.

Рядом на стуле висел халат, выдернул из него пояс. Связал руки. Попавшийся под руки платок затолкал в рот. На ней сорочка. Задрал на голову. Подол завязал в узел. Одета в лёгкие шаровары. Сдёрнул их, до колен. Пусть пока полежит. Теперь в ванную. Взял бритву, вернулся к мужику, пощупал пульс, вроде чего-то стучит, выбрил на заросшем шерстью животе букву Т. Это письмо, если правильно подумал, то на острове поймут, всё получилось. Поволок вниз. В подвале около двери нашёл выключатель. Так что довольно комфортно дотащил трупик до колодца.

Хотел уже сбросить но, слава богу, успел подумать. Бегом наверх. Сгрёб одеяла и подушки. Вернулся, накидал в колодец. Потом перевалил тело через край. Вместо удара хлопок и вспышка.

Секунд, через пять опять бухнуло. На дне скорчилась Вера. Бросил вниз верёвку с навязанными узлами, найденную в подвале. Спустился. Тоже приложилась головой. Но не так как я. Похлопал по щекам. Открыла глаза. Честно, первый раз видел, что мне так рады. Еле успокоил.

– Господи, как увидела на животе этого козла букву, сразу прыгнула!

– Молодец, шустрая!

– Господи получилось!

– Погоди радоваться, здесь до получилось, семь верст, и все лесом. Там вместо меня кто прибыл? И сколько времени прошло?

– Ирландка, рыжая, всё тело в веснушках. Сутки прошли.

– Ладно, подробности потом, пошли наверх.

Вылез из колодца, вытянул на верёвке Веру наверх.

Проверил как там турчанка. Лежит, сопит. Первым делом в ванную, пока Вера мылась, сбрил бороду. Потом и сам сполоснулся. Затем на кухню. В холодильнике нашли холодное жареное мясо. Умяли, на ура.

Посмотрел на часы, пол второго. Теперь можно и делом заняться. Поднялись наверх. Развязал турчанку. В армии как-то попалось секретное пособие по допросу пленных в полевых условиях. Там такое написано, Чикатило отдыхает. На всякий случай прихватил с кухни пару ножей. Вера по немецки пыталась спросить. Видно было, бабёнка боится, аж трясётся, но включила дурочку. Женщина в доме про всё знает. Не хочет по хорошему. Срезал ножом сорочку, и на психику надавил, и руки развязывать не надо. Шаровары просто сдёрнул. Голый человек гораздо уязвимей, а женщина особенно. Опять засунул ей в рот платок, Вера села ей на голову, я начал выстригать ножницами турчанке заросший лобок. Тут главное, что бы клиент сам себе нарисовал картину маслом, приплыли. На долго её не хватило. Начала мычать и извиваться.

После того как вынул кляп, она вспомнила немецкий. Порадовало паспорта и деньги целые. Наша одежда тоже нашлась. Я был по счёту во втором десятке. Повезло. Если турчанка не наврала, она была типа гражданской женой толстого. Почему типа, а он её украл с год назад из деревни. Бандит, очень плохой человек. Кофейня плохо кормила. Дом принадлежал его семье лет шестьсот, а может и больше. Про то, что в колодце исчезают люди, знали. И только сейчас потомок решил это использовать. Прислужник решил войти в долю и наехал на хозяина, в следствии тоже упал. Родственники есть но, похоже, не в курсе. Когда потащил к колодцу и опсикалась, и обкакалась. В пещере завыла. Так с воем и улетела в колодец. А мы получили Густава. Первым делом спросил.

– Как там толстый.

Вера перевела.

– Уплыл в море!

– Замечательно, а то я боялся.

– Вы это о чём?!

Чего-то я себе про европейцев на придумывал.

Посидели, кофе попили. Вера его замечательно сварила. Порешили насчёт дальнейшего. Густав как опытный и богатый, взял на себя задачу отжать домик. Потом они оделись и ушли. Перед этим я прыгнул в колодец.

День девятый атолл

Нет надо, что-то придумать, так и утонуть можно. Хельга рассказала, вылетел метрах в пятнадцати. Пока подбежала, хлебнул изрядно, но больше от неожиданности, похоже сознание на этот раз не потерял. С её помощью выбрался на песок. Посидел, пришёл в себя. На берегу рядом сидели турчанка и рыжая девица. Увидев, что зашевелился восточная женщина рванула с берега. Не дождёшься. Немного мутило, но гораздо лучше, чем в первый раз. Выпал в том же пятне. Центр шагов тридцать пять, сорок от берега. Диаметр шагов пятнадцать. Чего меня первый раз на берег бросило.

А вот сейчас радость была обоюдной. Через час еле оторвались друг от друга. Женщины народ любопытный. Мы Хельгой объяснялись в основном жестами. Словарный запас был слов двадцать. Похоже, весь мой рассказ поняла.

Сидим на берегу обнявшись. Интересная мысль, я как некоторый общеизвестный персонаж с обретением нового мира управился тоже за неделю. Это для меня прошло семь дней, а здесь сегодня уже девятый день. Вдобавок ко всему ещё и машина времени получается.

Народу на глазах становится больше. Долго сидеть не дали. Все хотят кушать. Дрын в руки и марш рыбу ловить. После завтрака прогулялись с Хельгой по острову. Скудно, очень скудно. Берег чистый, ни брёвнышка, ни ветки. Похоже с востока безбрежные океанские просторы. Атолл, кругом одни кораллы и песок. Камней нет. В центре лагуна. Редкостное явление, с пресной водой. В ней большие заросли тростника. Надо очень крепко подумать.

Пока гуляли, Джин, рыжая, времени зря не теряла. Накануне принеся в жертву изрядную долю своих волос, стала обладательницей пращи. В качестве камней, раковины. Так что в меню сегодняшнего ужина пахнущая рыбой птичка.

Прикольно, когда девы сидели у костра, понял, что это мне напоминает. Группу 'Виагра', начал ржать, так и не смог объяснить Хельге, что к чему.