Текст книги "Пилсудский"

Автор книги: Геннадий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Пилсудский по-прежнему много внимания уделял разъяснению программных целей и задач Польской социалистической партии. Для всякой политической организации, особенно нелегальной, постоянное возвращение к этому вопросу является просто необходимым. Во взрослую жизнь входят новые поколения потенциальных сторонников партии, и они должны знать, за что она борется, какие цели перед собой ставит и как намеревается их достичь. Умение рассказать об этом просто и понятно – не столь уж часто встречающийся у политиков дар. У Пилсудского он, несомненно, был. Вряд ли есть смысл упрекать его в недостаточном интересе к марксистской теории. «Товарищ Виктор» был практиком революционной борьбы, конспиративной работы, организации людей на конкретные действия, без этого он терял интерес к жизни и впадал в ничегонеделание. Именно так он вел себя в Галиции и Англии после побега из петербургской больницы в 1901 году и так же будет вести себя позже, когда по каким-то причинам ему придется отходить от практической деятельности.

В своей публицистике в это время Пилсудский особенно часто задавался вопросами о 1) ближайшей цели ППС, 2) ведущих к ней путях и 3) возможных союзниках. И каждый раз давал на них одни и те же ответы: 1) завоевание независимости для Царства Польского, 2) восстание, главную роль в котором будет играть руководимый ППС пролетариат, 3) все поляки, готовые бороться за независимость, а также национально-освободительные движения угнетенных народов империи Романовых[26]26
  Эти свои взгляды Пилсудский популяризировал, в частности, на страницах журнала «Валька» («Борьба»), решение об издании которого специально для литовских и белорусских земель он провел на VI съезде ППС. С октября 1902-го по ноябрь 1903 года им чуть ли не единолично были подготовлены и напечатаны в Кракове и Лондоне три номера этого издания. Затем, из-за занятости Пилсудского другими делами, издание было приостановлено и возобновлено уже только в 1906 году другим редактором.


[Закрыть]. Пилсудский по-прежнему не считал нужным делать ставку в этой борьбе на российских социалистов. У них, полагал он, были свои, отличные от польских коллег задачи – свержение самодержавия, установление конституционного строя, выяснение отношений с угнетенными народами страны с соответствующей перестройкой государства и т. д. Следует сказать, что программа-минимум ППС и ее представления о союзниках в свое время критиковались Лениным и Социал-демократией Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) как вредные для рабочего движения Российской империи, разрушающие сплоченность его рядов. Эта критика положила начало историографической традиции, полностью не преодоленной вплоть до настоящего времени.

Но если посмотреть на динамику взглядов самого Ленина на ключевые вопросы революции, невольно обращаешь внимание на то, что в конечном счете он пришел к ряду сходных с ППС выводов и тактических решений. Это выразилось, в частности, в признании им необходимости для России буржуазно-демократического этапа развития и возможности социалистической революции в одной отдельно взятой стране, что было равнозначно отказу от догмы обязательного взаимодействия пролетариев всех стран в свержении буржуазного строя и уничтожения государственных границ. В 1940-е годы правильность линии ППС на завоевание независимости как первоочередной задачи будет признана Владиславом Гомулкой – генеральным секретарем Польской рабочей партии, прямой наследницы польских социал-демократов.

Поэтому, как бы критически ни относиться к теоретическим представлениям Пилсудского (незрелые, нечеткие, поверхностные и т. д.), у исследователей нет никаких оснований считать, что до определенного времени он не был марксистом. Просто для него марксизм был инспирирующим началом, а не догмой. Поэтому и к партии Пилсудский относился не как к высшей ценности, вещи в себе, а как к инструменту, помогающему решать ряд последовательно встающих перед рабочим движением задач – достижения сначала национальной независимости и лишь потом социальной справедливости. Что же касается его оппонентов в социалистическом движении, то они в буквальном смысле слова перескакивали в своих представлениях через один необходимый этап в развитии наций в новое и новейшее время – этап национальной государственности. Необходимость этого этапа подтвердил со всей очевидностью опыт Великобритании, Советского Союза, Чехословакии, Югославии и других европейских государств.

Будучи прагматиком, а не догматиком, имея четкую, выбранную сознательно цель – независимость для своего народа (конкретнее, для поляков Российской империи – о чем обычно его биографы предпочитают не говорить), Пилсудский ради нее был готов на самые неожиданные даже для своих соратников шаги. Он был классическим примером политика с нестандартным мышлением, умеющего быстро осмысливать складывающуюся ситуацию и принимать не всегда оптимальные, но, как правило, оправданные решения. Как он признавался в 1931 году, всю жизнь ему претили любые доктрины. Доктрины дают спокойствие, с которым люди не любят расставаться. В жизни все постоянно меняется, развивается, доктрины же стоят на месте.

Поэтому компромисс, на который «товарищ Виктор» пошел на VI съезде ППС, он не считал провалом своих представлений о партии как инструменте, помогающем двигаться к цели, а не формальной группе, в которой все решения обязательно должны приниматься только коллективно и в строгом соответствии с догмами марксистской теории. Существует достаточно много косвенных свидетельств того, что его кредо после съезда становится принцип «цель оправдывает средства». Сам по себе этот лозунг весьма неоднозначный, очень трудно определять ту грань, за которой место цели начинают занимать честолюбивые амбиции его приверженца.

Нет ни малейших сомнений в том, что, не сумев легально реализовать свой план перестройки партии и обеспечить себе и единомышленникам полную власть над ППС, Пилсудский решил преступить определенную норму, прежде признававшуюся им как само собой разумеющуюся. Не порывая с ППС как единственной организованной силой, участие в руководстве которой придавало ему определенный политический вес, он стремился выстроить с ней новые отношения, позволяющие действовать от имени партии без ведома ее центральных органов, ЦРК и съезда. Но конечно же он мог пойти по этому пути, лишь опираясь на преданных и пользующихся его полным доверием партийных деятелей. К 1903 году такая группа была уже налицо. Ее стержень составили Витольд Йодко-Наркевич и Болеслав Антоний Енджеевский, пришедшие в социалистическое движение еще в 1880-е годы и активно действовавшие в рядах Заграничного союза польских социалистов и Заграничной организации ППС, а также Александр Малиновский. Именно с ними он обсуждал свои самые потаенные планы, они же стали его первыми помощниками в их реализации.

Глава третья
МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ

Операция «Вечер»

После Русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов и завершения в общих чертах колониального разграничения в Африке и Азии многим казалось, что человечество вступает в вожделенную пору вечного мира. Но это была только иллюзия, внешняя оболочка, скрывавшая подспудно происходившие сдвиги поистине вселенского масштаба. Клонилось к закату былое могущество великих держав XIX века – Франции, Великобритании, Австро-Венгрии и России, а на авансцену мировой истории выходили новые актеры, молодые, динамичные, уверенные в своем высоком предназначении: Германия, США, Япония. Время, как и прежде, незаметно, но неумолимо, вершило главное свое дело – историю.

Российская внешнеполитическая и экономическая активность, основным направлением которой на рубеже XIX и XX веков стал Дальний Восток, натолкнулась в Корее и Китае на встречную экспансию Японии, стремившейся к превращению в континентальную империю. В силу ряда объективных и субъективных причин в январе 1904 года российско-японский спор за сферы влияния перерос в военный конфликт[27]27
  Подробнее о причинах, отдельных аспектах и последствиях войны см., например: Русско-японская война 1904 – 1905. Взгляд через столетие. М, 2004.


[Закрыть].

Юзеф Пилсудский очень быстро и достаточно точно оценил те новые возможности, которые появлялись для борьбы за независимость Польши в связи с этим конфликтом. Он и его ближайшие сподвижники были убеждены, что Россия эту войну, скорее всего, не выиграет. Но Япония в одиночку не может разгромить такую громадную империю, для этого у нее не хватит сил. Однако если бы Россия одновременно получила ощутимый удар на западе[28]28
  Это следует из письма В. Йодко-Наркевича на имя японского посла в Лондоне в марте 1904 года: «Россия могущественна и хитра, и, даже проиграв Японии, она попытается в ближайшем будущем взять реванш; но если она будет атакована с двух сторон, то может быть разгромлена, и только это может ее ослабить полностью и окончательно». – Цит. по: Swietek R. Lodowa sciana. Sekrety polityki Jozefa Pilsudskiego 1904 – 1918. Krakow, 1998. S. 129.


[Закрыть], то это привело бы к ее реальному ослаблению. Теоретически сделать это могли вместе или по отдельности Великобритания и Германия, желающие ослабить своего конкурента. Другой возможностью было восстание в бывших провинциях Речи Посполитой, оказавшихся под властью династии Романовых. Но если на развитие событий по первому варианту ППС никак повлиять не могла, то довести антирусские настроения поляков до состояния готовности к открытым выступлениям против самодержавия при определенных условиях ей было вполне по силам.

О том, что «товарищ Мечислав» (такова была отныне партийная кличка социалиста Пилсудского)[29]29
  Впервые использована в ноябре 1902 года.


[Закрыть] мыслил именно в этом направлении, свидетельствуют его февральские письма 1904 года, в которых он писал о необходимости активизации деятельности партии в массах и создании в ней особой дисциплинированной, активной военной группы, которую можно было использовать в разных целях.

Есть свидетельство, правда, более позднее, одного из участников нелегального собрания польских студентов-социалистов в Петербурге в конце февраля 1904 года, на котором Пилсудский изложил основные задачи ППС на ближайшую перспективу. Он исходил из того, что главным противником польской независимости всегда была и остается Россия. Военные формирования, создававшиеся поляками в моменты, когда империя оказывалась втянутой в войну или существовала такая возможность, были склонны вступать в союз «даже с дьяволом», чтобы разгромить Россию, так как только на ее развалинах может возродиться независимая Польша. Такую же позицию поляки должны занять в связи с началом Русско-японской войны: ни о каком взаимодействии с Россией не может быть и речи. ППС делает ставку на сознательное и организованное вооруженное выступление с целью завоевания независимости, нечего надеяться на какую-то автономию как промежуточный этап в движении к собственному государству. Могущество России сомнительно, в войне победит Япония, поэтому ППС должна взаимодействовать с ней и облегчить ей победу. В войну на Дальнем Востоке могут оказаться втянутыми другие европейские государства, и тогда полякам нужно будет принять участие в мировом вооруженном конфликте в качестве самостоятельной, осознающей свои цели и пути силы, а не союзника русских, пруссаков или австрийцев. Задачей ППС являются убеждение масс в необходимости вооруженного выступления, подготовка соответствующих командных кадров, создание боевых дружин и организация коллективных и индивидуальных выступлений против оккупантов.

Думается, что оценки руководителями ППС перспектив борьбы за независимость в новых условиях, порожденных вступлением России в войну с Японией, базировались, в том числе, и на анализе уроков польского восстания 1863 – 1864 годов[30]30
  Об этом, в частности, свидетельствует статья программного характера «Наша тактика» в апрельском номере «Пшедсвита» за 1904 год, в которой предостерегали от повторения опыта 1863 года, когда стали искать оружие после выхода в поле.


[Закрыть]. Они очень боялись стихийного развития событий в Царстве Польском, следствием чего стал бы новый разгром освободительного движения. Следовало исключить неблагоприятный сценарий и подчинить стихийные выступления масс жесткому контролю со стороны конечно же ППС, которая считалась вождями социалистов единственной партией, последовательно отстаивавшей интересы польского народа в России.

Пилсудского весьма занимал вопрос о денежных средствах (в переписке этого времени не раз употреблялся термин «монета»). Имевшиеся на тот момент в распоряжении ППС источники денежных средств были весьма ограниченными. Денег, собираемых среди сторонников и получаемых от российских и еврейских антиправительственных организаций за переброску в Россию нелегальной литературы, едва хватало на содержание относительно небольшого числа профессиональных революционеров-нелегалов и издательскую деятельность. Подготовка же восстания требовала резкого увеличения числа задействованных людей и много оружия. В начале 1904 года «арсенал» партии состоял из небольшого количества пистолетов и револьверов, предназначавшихся для самозащиты ее руководителей. Поэтому изыскание новых источников финансирования деятельности ППС, на порядок превосходящих прежние, приобретало статус первоочередной задачи.

Начавшаяся война давала подсказку, где можно было найти деньги. Взятый Пилсудским на вооружение принцип «цель оправдывает средства» автоматически приводил его к очевидному умозаключению: «враг моего врага – мой друг». Следовательно, таким другом должна была стать далекая Страна восходящего солнца[31]31
  Надо сказать, что японский Генеральный штаб приступил к осуществлению плана использования в будущем военном конфликте с Россией деструктивного потенциала революционных и сепаратистских движений уже в 1902 году. Его практическое воплощение было поручено полковнику Мотохиро Акаси, военному атташе Японии первоначально в Париже, а с августа 1902 года в Петербурге. После начала войны он стал военным атташе во вновь открытом посольстве Японии в Стокгольме, но своей деятельностью охватывал практически всю Западную Европу. Раньше всего он наладил сотрудничество с руководителями финских оппозиционных партий, находившимися в эмиграции в Швеции, прежде всего с Конни Зиллиакусом, руководителем Финской партии активного сопротивления.


[Закрыть]. К аналогичному выводу пришли и некоторые другие польские эмигранты, в том числе и социалисты, ничего не знавшие о вынашиваемом Пилсудским плане налаживания сотрудничества ППС с Токио[32]32
  Подробнее см.: Swietek R. Lodowa sciana... S. 117-124.


[Закрыть].

Запланированная группой Пилсудского акция сотрудничества с японцами на антирусской основе получила наименование «Вечер» – именно под таким названием она известна в историографии. При ее оценке вполне уместен вопрос о моральной стороне такого сотрудничества. Конечно, Пилсудский и товарищи были российскими подданными, поэтому с формальной точки зрения, начиная оказывать японцам услуги разведывательного характера, они совершали государственную измену. Но если принимать во внимание, что они были сознательными, непримиримыми противниками не только самодержавия как такового, но и борцами за освобождение поляков, оказавшихся под русским господством, то их действия представляются морально оправданными. Именно поэтому они не испытывали ни малейших сомнений относительно правильности своего решения, практически сразу же после начала Русско-японской войны приступив к поиску контактов с официальными представителями Японии в Вене, Париже и Лондоне. Другое дело, что они приняли это решение без согласования с другими членами Центрального рабочего комитета, то есть фактически за спиной партии[33]33
  Пилсудский крайне скептически оценивал деловые качества своих партнеров по ЦРК Чарковского, Буйно, Сахса и др. – Ibid. S. 155 – 156.


[Закрыть]. И впоследствии Пилсудский еще не раз будет поступать подобным же образом, демонстрируя тем самым приверженность своим представлениям о соотношении цели и средств, к ней ведущих.

Уже во второй половине февраля 1904 года польские участники акции «Вечер» определили свои предложения для будущего соглашения с японцами. В их числе были: 1) издание патриотического воззвания к солдатам-полякам в русской армии с призывом переходить на сторону противника, которое японцы распространяли бы на театре военных действий; 2) проведение акций саботажа и диверсий, включая подрыв мостов на Транссибирской магистрали; 3) предоставление японцами денег ППС как враждебной России силе; 4) создание на стороне Японии польского легиона из эмигрантов.

Совершенно очевидно, что последнее предложение носило чисто политический характер и имело дальний прицел. В случае его принятия японцами они автоматически становились страной, реанимирующей польский вопрос на международной арене. Причем это затрагивало бы интересы не только России, но также Германии и Австро-Венгрии, чего Япония не могла себе позволить. Понимал ли это Пилсудский в тот момент? Скорее всего, понимал. Ведь не случайно он в письме Малиновскому в Лондон от 19 марта 1904 года, когда японцы уже четко обозначили неприемлемость для них этого предложения, комментировал их отказ следующим образом: «Прежде всего, не злитесь. По моему мнению, главными для нас сейчас являются внутренние дела, внешняя политика может подождать, к тому же без внутренней силы мы в ней ничего не добьемся»[34]34
  Цит. по: Swietek R. Lodowa sciana... S. 134.


[Закрыть]. Эти слова заслуживают серьезного к ним отношения, ибо дают представление о понимании «товарищем Мечиславом» соотношения стратегической задачи и тактических действий, которые должны помочь ее решению. Из них следует, что Пилсудский не отказывался от своей внешнеполитической цели (то есть интернационализации польского вопроса), а лишь откладывал ее на потом, пока не будут созданы внутренние предпосылки («внутренняя сила») для ее достижения.

Налаживание прямого контакта группы Пилсудского с японцами было поручено Йодко-Наркевичу. С помощью близкого полякам британского журналиста Дэвиса Дугласа[35]35
  Дуглас, шотландец по происхождению, вырос на Украине в польской среде, являлся членом ППС и одновременно сотрудничал в прессе польских национальных демократов.


[Закрыть] ему удалось получить рекомендательное письмо британского консульства в Киеве японскому посольству в Лондоне. По дороге в Великобританию Йодко встречался с сотрудником японского посольства в Париже, но никаких конкретных результатов их беседа не дала.

15 марта 1904 года состоялась первая из серии встреч Йодко-Наркевича с японскими дипломатами в Лондоне, положившая начало сотрудничеству ППС с Генеральным штабом и министерством иностранных дел Японии, длившемуся до завершения Русско-японской войны. Уже с начала переговоров стало ясным, что японцев интересуют только участие польских социалистов в совместных действиях оппозиционных сил в России, которые ослабляли бы ее изнутри, диверсии на железной дороге и получение информации разведывательного характера о переброске войск из Европейской России на театр военных действий. Как уже упоминалось выше, предложение о создании польского легиона было японцами с порога отвергнуто под тем предлогом, что оно противоречит их конституции, запрещающей службу иностранцев в национальной армии.

Следует согласиться с польским историком Рышардом Сьвентеком, что Йодко-Наркевич и японский посланник в Лондоне Тадасу Хаяси 20 марта 1904 года заключили соглашение, означавшее, что японская сторона согласна на сотрудничество с ППС на определенных условиях и только в военной области. Польские социалисты брали на себя обязательство поставлять японской стороне информацию разведывательного характера. Были решены технические вопросы, касающиеся каналов связи и передачи разведывательной информации, а также получено согласие на поездку в Токио эмиссара ППС Дугласа в качестве корреспондента львовской газеты «Слово польске», издававшейся ярыми противниками партии Дилерского – национальными демократами[36]36
  Ibid. S.135 – 137. Фиксированная ежемесячная плата за информацию составляла 90 фунтов стерлингов. Для ППС в тот момент это были большие деньги. Именно благодаря им Пилсудский и Титус Филипович смогли летом 1904 года совершить поездку в Токио на переговоры с представителями Генштаба и МИДа Японии.


[Закрыть]. Одновременно японцы требовали от польских социалистов единства действий с другими революционными и оппозиционными партиями и организациями России. Это создавало серьезные трудности для ППС, изначально отрицавшей сотрудничество с российскими революционерами в борьбе с самодержавием. Нужно было искать такой алгоритм поведения, чтобы он устраивал японцев и в то же время не требовал отказа от главных программных постулатов, принятых в ППС в момент ее основания. Совершенно естественно, что Йодко-Наркевич не мог взять на себя решение возникшей проблемы без совета с Пилсудским и другими членами группы, посвященными в план операции «Вечер».

Положение облегчалось тем, что японцы не торопили своих партнеров с ответом. Это позволяло Пилсудскому более детально продумать тактику дальнейших действий. С конца марта 1904 года он активно включается в операцию «Вечер». Выслушав отчет Йодко-Наркевича о результатах переговоров с японским посланником в Лондоне, Пилсудский одобрил достигнутые в их ходе договоренности, в том числе и по вопросу о сборе и передаче японцам информации разведывательного характера. Более того, как сообщал Йодко-Наркевич в письме посланнику Хаяси от 26 марта 1904 года, Пилсудский был уверен в том, что, как только будет достигнута договоренность о финансировании японцами ППС, она незамедлительно создаст организацию, способную учесть каждого русского солдата, направляющегося в Сибирь. Заверения о готовности группы Пилсудского сотрудничать с японцами были подкреплены приложенными к письму сведениями разведывательного характера, касающимися мобилизационных мероприятий, предпринятых в России накануне и после начала войны.

Вслед за этим Пилсудским был подготовлен специальный доклад, состоявший из подробного плана организации разведывательной сети в Западной Сибири и Европейской России, а также калькуляции необходимых для его осуществления финансовых средств. Текст доклада, отредактированный и переведенный на английский язык Титусом Филиповичем, был передан японцам в конце апреля 1904 года, но с его основными положениями они были ознакомлены уже на рубеже марта и апреля.

Важно отметить, что именно в этом докладе Пилсудский и его ближайшие сотрудники впервые прибегли к мистификации как средству достижения крупных политических целей. Он был составлен от имени якобы существовавшей в ППС особой структуры – департамента военной разведки, занимавшегося сбором информации военного характера на территории Польши и Литвы. Эта структура изъявляла готовность собирать аналогичную информацию и в других районах России, но только при условии соответствующего финансирования. Понятно, что этот блеф был нужен польским участникам операции «Вечер» только с одной целью: продемонстрировать дальневосточным партнерам свой солидный разведывательный потенциал и склонить их к финансированию ППС.

Их расчеты оказались верными. Уже 22 апреля 1904 года японцы передали через Филиповича «разведывательному бюро» ППС ряд конкретных заданий разведывательного характера, а спустя три дня сообщили о своей готовности выделить ППС на создание разведывательной сети в Западной Сибири и Европейской России громадную сумму в 10 тысяч фунтов стерлингов. Но японцы предполагали выплатить ее не сразу, а частями и только в случае регулярного получения интересующих их сведений. Это был большой успех авторов плана операции «Вечер», у которых появился реальный шанс получить деньги, существенно превосходившие все прежние годовые бюджеты партии. Но японского транша было явно недостаточно для подготовки нового крупномасштабного польского восстания, которое как раз и было программной целью ППС.

Одновременно под давлением японцев предпринимались шаги по налаживанию сотрудничества с российскими революционными партиями, в частности эсерами, РСДРП, а также с грузинскими, финскими, еврейскими, литовскими и прочими нелегальными организациями. Но делалось это крайне неохотно, постоянно подчеркивалось, что взаимодействие возможно только на условиях равноправного партнерства, а само оно ограничивалось главным образом поддержанием контактов и обсуждением возможных направлений сотрудничества. В каких-либо конкретных совместных действиях с этими партиями группа Пилсудского не участвовала ни до, ни после визита миссии ППС в Токио летом 1904 года.

В конце апреля 1904 года произошло важное событие в развитии операции «Вечер». Познакомившись с предложениями Пилсудского и его соратников, Генеральный штаб и МИД Японии пришли к заключению о необходимости проведения в Токио прямых переговоров с представителями ППС. 7 мая известие об этом было получено Пилсудским, решившим отправиться в японскую столицу лично. 21 мая в Вене состоялась первая прямая встреча «товарища Мечислава», которому ассистировал Иодко-Наркевич, с приехавшим из Лондона японским военным атташе Таро Уцуномия, в обязанности которого входило поддержание прямых контактов с представителями ППС.

Показательно, что Пилсудский, выступавший под собственной фамилией, представился членом Центрального рабочего комитета ППС, в отделе которого якобы и существовал департамент военной разведки. Это означало, что он не собирался отказываться от линии поведения, выбранной при подготовке упоминавшегося выше плана сотрудничества с японцами. То есть Пилсудский давал понять, что развертывание ППС полномасштабной разведывательной и подрывной деятельности возможно только при условии ее полноценного финансирования японцами. Однако Уцуномия показал себя весьма опытным дипломатом и быстро поставил Пилсудского на место. Он согласился и в будущем оплачивать поставляемую разведывательную информацию на прежних условиях, то бишь за 90 фунтов стерлингов в месяц. Но при этом восточный спонсор не скрывал, что Токио сотрудничает не только с ППС, но и с другими враждебными царизму политическими и национальными партиями и организациями России. Его слова могли означать только одно: в случае несговорчивости Пилсудского и его соратников японцы найдут других партнеров.

Уцуномия также намекнул Пилсудскому, что японцы параллельно поддерживают контакты и с другими поляками, которыми могли быть только национальные демократы. Для Пилсудского не было секретом, что их лидер Роман Дмовский именно в это время завершал важный идейный поворот, придя к выводу, что решение польского вопроса возможно только в два этапа. Сначала следовало объединить все польские земли под властью династии Романовых на условиях автономии, и только затем бороться за их полную независимость. При этом из тактических соображений Дмовский предпочитал не говорить о том, как будет протекать второй этап. По его мнению, неудачное восстание в Царстве Польском (а в его победу Дмовский не верил) непременно опрокинуло бы этот сценарий, и решение польского вопроса вновь было бы отложено на десятилетия. О том, что Дмовский с 15 мая 1904 года уже находился в Токио, Уцуномия Пилсудскому не сказал; это значило, что японцы не собирались делать ставку в их игре только на его партию.

Результаты венских переговоров были оценены их польскими участниками как неудовлетворительные, но не безнадежные. Именно тогда Пилсудский окончательно понял, что решения стратегического характера могут быть приняты только в ходе его прямых переговоров в Токио и туда следует ехать как можно быстрее. На этом настаивали и японцы.

В начале июня 1904 года Пилсудскому и сопровождавшему его Филиповичу удалось собрать достаточные средства для поездки за океан. Был также подготовлен проект договора с японцами, включавший в себя обязательства сторон – шесть японских и восемь польских. Предусматривалось, что Япония будет не только финансировать деятельность ППС и поставлять ей оружие и амуницию, но и согласится на создание польского легиона, а также будет оказывать неявную поддержку (лучшее отношение к военнопленным-полякам, воздействие на контролируемую Токио европейскую и американскую прессу в благоприятном для польского вопроса духе), а в случае поражения России в войне или революции в ней – и открытую помощь в решении польского вопроса. Достаточно вызывающе звучали сформулированные в проекте предложения, чтобы японский партнер согласился делиться с ППС информацией о предполагаемом сроке окончания войны с Россией, о внутренней и международной ситуации в Европе, а также помогал устанавливать связи с любой силой, обществом или партией, деятельность которой направлена против России.

По крайней мере внешне документ выглядел как проект договора равных партнеров, а не суверенного государства и одной из нелегальных партий России. Вне всякого сомнения, это делалось только с одной целью – убедить японцев, что они имеют дело с серьезной силой, не только обладающей определенными разведывательными возможностями, но и считающей себя вправе выступать от имени всего польского общества. Об этом свидетельствует и то, что преамбула документа начиналась следующим образом: «Общий интерес Японии и Польши заключается в ослаблении России и уничтожении российского могущества. Несомненно, из этого следует общность интересов, и сторонам легко отыскать аргументы в их пользу».

Существенно более скромно выглядели сформулированные в проекте договора обязательства ППС. Она изъявляла готовность прислать в Японию своих людей для помощи при допросах пленных и организации польского легиона, снабжать японских агентов воззваниями на польском, украинском, литовском и еврейском языках с призывом к дезертирству из русской армии, а также распространять аналогичные пропагандистские издания среди военнослужащих в России и Маньчжурии. Более привлекательными для японцев могли стать пункты с IV по VIII: оказывать помехи возможной мобилизации; совершать диверсии; организовать духовную оппозицию русскому правлению в Польше и Литве, а в случае возникновения благоприятных политических условий и подготовить вооруженное восстание; налаживать взаимодействие между всеми оппозиционными народами России; создать «специальную агентуру, которая будет снабжать Японию информацией о составе дислокации и перемещениях русской армии»[37]37
  Полный текст проекта соглашения приведен в: SwiqtekR. Lodowa sciana... S. 180 – 181.


[Закрыть].

Получив рекомендательные письма от японского посланника и военного атташе в Лондоне, 4 июня эмиссары ППС сели в порту Ливерпуля на пароход «Компания» и отправились в путь через Атлантический океан. Спустя неделю, занятую сном, едой и игрой в шахматы, они прибыли в Нью-Йорк. Затем было путешествие через весь Североамериканский континент в Сан-Франциско с кратковременными остановками для осмотра таких природных достопримечательностей, как Ниагарский водопад или Пайкс-Пик. 22 июня эмиссары ППС отплыли на пароходе «Коптик» в Японию с заходом в Гонолулу на Гавайях.

Время морского путешествия было использовано Пилсудским для более углубленной проработки и уточнения проекта соглашения с японцами. С этой целью им были подготовлены два новых документа: «Объяснения к отдельным пунктам проекта договора» и «Заключение» к проекту соглашения. В частности, в «Объяснениях» он решил не ограничиваться прежним требованием выплатить ППС за ее действия в пользу Японии 10 тысяч фунтов стерлингов, а настаивать, чтобы такая же сумма была выплачена и в начале следующего, 1905 года, и, кроме того, добиться согласия японцев на ее увеличение в последующем. Потребность в увеличении субсидии он мотивировал большими затратами на приобретение оружия за границей и его доставку в Царство Польское.

Много внимания было уделено обоснованию необходимости и допустимости с точки зрения соответствия нормам международного права создания в Японии польского легиона. Пилсудский успокаивал японских адресатов «Объяснений», что существует столетняя традиция создания за рубежом польских легионов, поэтому никто не обвинит их в том, что они пользуются какими-то новыми средствами ослабления своего противника. Весьма показательна оценка им значения создания польского легиона: большая часть поляков трактовала бы его как зародыш будущей армии, а для мирового сообщества он бы стал символом ненависти поляков к русскому господству. Выиграли бы от создания легиона и японцы, так как это привело бы к массовому дезертирству из русской армии и ее серьезной дезорганизации, а также увеличило численность японских сил на фронте.

Важным для понимания хода мыслей Пилсудского и его ожиданий от переговоров с японцами следует считать «Заключение», в котором было сформулировано отношение к возможным формам сотрудничества ППС с японским правительством. Делая выбор между краткосрочным соглашением, рассчитанным только на период войны Японии с Россией, и долгосрочным, которое позволяло бы создать длительную угрозу России, Пилсудский однозначно отдавал предпочтение второму Р. Сьвентек в связи с этим приходит к выводу, что Пилсудский в тот момент не питал надежд на скорое решение польского вопроса, а предложение о создании польского легиона в Японии делалось им исключительно по тактическим соображениям. От поездки в Токио инициатор проекта «Вечер» ждал только получения денежной субсидии в 10 тысяч фунтов стерлингов, решение о выделении которой, как он знал, было уже принято.