Текст книги "Пилсудский"

Автор книги: Геннадий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Операция началась неудачно. В намеченный срок провести ее не удалось, поскольку многие из ее участников прибыли на место с опозданием. Пилсудский, несмотря на возражения некоторых боевиков, предлагавших не рисковать еще раз и попытать счастья немедленно, перенес осуществление акции на 29 сентября 1908 года. На этот раз, несмотря на некоторые «накладки», акция с участием 17 боевиков была проведена в соответствии с планом. Добыча налетчиков составила 200 тысяч рублей ассигнациями, серебром и ценными бумагами. Так много денег в ходе одного «экса» Боевая организация еще не захватывала. «Монеты» сразу же после акции были спрятаны в лесном тайнике, в нескольких десятках километров от Бездан, и спустя два месяца привезены в Галицию Александрой Щербиньской, активно участвовавшей в операции. В ходе операции погиб один жандарм, пять человек из охраны были ранены. У боевиков потерь не было. Однако впоследствии шестеро из них были арестованы и приговорены к различным срокам каторги.

Р. Сьвентек, проанализировав все обстоятельства операции боевиков ППС в Безданах, высказал неожиданную гипотезу. Он не исключает, что охранка знала о готовящейся операции, поскольку ей еще в апреле 1908 года удалось арестовать и склонить к сотрудничеству одного из ее участников. Но она оставила полученную информацию без последствий, желая использовать факт нападения на курьерский поезд для того, чтобы еще раз продемонстрировать царю жизненную необходимость своего существования. Говорить о том, насколько эта версия имеет право на существование, при нынешнем состоянии источниковой базы, не приходится, с чем, впрочем, согласен и сам ее автор[68]68
  Swiqtek R. Lodowa sciana... S. 401 – 407.


[Закрыть].

В начале октября 1908 года Пилсудский был уже на территории Австро-Венгрии. Судя по всему, операция в Безданах далась ему непросто. Встретившийся с ним в ноябре Сокольницкий отметил, что его здоровье было подорвано, взгляд погрустнел, но зато в высказываниях появилось больше твердости. Хотя полученная в ходе операции в Безданах сумма и была меньше той, о которой он мечтал, но ее хватило, чтобы расплатиться с партийными долгами, помочь арестованным и вплотную заняться реализацией овладевшей Пилсудским новой идеи.

Глава четвертая
ИМЯ ИМ ЛЕГИОН

Уроки революции

Несомненно, в основе реализованных Пилсудским в 1908 – 1914 годах планов лежал анализ причин, хода и итогов первой русской революции. Это был его первый опыт деятельности в революционных условиях. На этапе подъема революционерам не надо было искать доступ к массам, убеждать их в необходимости пересилить страх и громко заявить о своих желаниях и намерениях. Люди стихийно выходили на демонстрации и строили баррикады, не боялись вступать в стычки с полицией и казаками, с готовностью откликались на призывы к забастовкам и стачкам, вплоть до всеобщей. Тогда многим казалось, что дни режима сочтены и впереди их ждут долгожданная свобода и всеобщее счастье.

Был и другой опыт, относившийся ко времени отлива революционной волны, перехода в контрнаступление правительственных сил. Массами, еще вчера чувствовавшими себя хозяевами положения, вновь овладевали настроения страха перед силой самодержавия, покорности, нежелания рисковать ради идей, не имеющих прямого отношения к их повседневным проблемам. Общественные настроения не просто возвращались к предреволюционному состоянию, но становились еще более подавленными и мрачными, потому что обыватели на практике убедились в своем бессилии и неспособности изменить жизнь к лучшему.

Из этой нехитрой совокупности лежащих на поверхности фактов не мог не рождаться вопрос о причинах того, почему ППС не удалось реализовать ту огромную разрушительную энергию, которая таилась в массах в период подъема революционной волны. Ответ на этот вопрос в наиболее общей форме, так сказать, в первом приближении, Пилсудский дал, в частности, в уже упоминавшейся статье «Политика активной борьбы», опубликованной 1 ноября 1906 года в «Трибуне». Это было сделано в момент, когда казалось, что революция не кончилась, а лишь временно отступила, чтобы вскоре вспыхнуть с новой силой.

Пилсудский утверждал, что партия чрезмерно увлеклась организацией массовых демонстраций и забастовок, а также агитацией, что ее руководители самым мощным оружием в борьбе с правительством считали всеобщую забастовку Вынужденные уступки режима, от которых он обязательно откажется, как только снова укрепит свои позиции, они посчитали свидетельством близкой победы революции. «Принципиальной ошибкой является мнение, – писал Пилсудский, – что правительство „в принципе“ изменило внутреннюю политику, что сегодняшняя реакция кончится, когда завершится внутреннее беспокойство. Если бы настало столь желанное для министров и сентиментальных трусов „внутреннее спокойствие“, – то немедленно и в культурной, и в национальной областях наступила бы такая реакция, которой никогда прежде не было»[69]69
  Pilsudski J. Pisma zbiorowe. T. II. S. 264 – 265.


[Закрыть].

Из рассуждений Пилсудского следовало, что главной причиной, по которой ППС не удалось реализовать революционный потенциал масс, явился выбор ее руководителями неправильных методов борьбы с царизмом – то есть не объективный, а субъективный фактор. Следует сказать, что это был в основе своей верный и одновременно чересчур оптимистический вывод. Пилсудский реабилитировал массы и указывал на возможность успеха в случае нового революционного подъема.

Требовал ответа и вопрос о том, что нужно сделать, чтобы победить врага и добиться независимости Царства Польского. Пилсудский дал на него не менее обоснованный ответ: эту силу можно уничтожить только мечом[70]70
  Там же. S. 265.


[Закрыть]. Поскольку опорой режима является регулярная армия, то и революция должна иметь свою армию. Ее основу должны составить обученные военному делу люди, не только умеющие обращаться с оружием и соответствующим образом организованные, но и имеющие практический опыт ведения боевых действий в составе небольших партизанских отрядов. С помощью этой тактики можно было бы решить еще одну задачу: заставить правительство раздробить армию на мелкие группки и поручить им выполнение полицейских функций не только в крупных городах, но и в селах, рабочих поселках и местечках. В результате ежедневного общения гражданского населения с солдатами в обществе исчезнет страх перед армией, оно начнет более реально оценивать ее силу и его легче будет увлечь на борьбу.

От этих своих выводов Пилсудский не отказался и тогда, когда стала очевидной тщетность надежд на новый подъем революции в ближайшее время. Это видно из его статьи «Как мы должны готовиться к вооруженной борьбе», опубликованной в «Роботнике» 4 февраля 1908 года. В ней он более четко, чем двумя годами ранее, сформулировал свое понимание причин неудачи революции: «Всех своих побед революция добилась благодаря моральной силе, а все неудачи и поражения явились следствием отсутствия физической силы»[71]71
  Там же. Т. П. S. 293.


[Закрыть]. Поэтому главной задачей является подготовка необходимой физической силы для будущей борьбы. В статье прозвучал, хотя и не очень выразительно, новый для Пилсудского мотив: свои умозаключения он адресовал не только ППС, но и другим, точно не определенным, политическим силам Царства Польского: «Этот урок прошлого должны извлечь все те, кто ставит перед собой ту или иную политическую цель. Независимо от того, ограничил ли кто-то свои требования в Польше даже сохранением царского манифеста, дающего России конституцию, или же стремится к завоеванию конституанты или полной независимости страны, – каждый должен понимать, что без поддержки своих стремлений борьбой с физическим насилием царизма он не сможет достичь своей цели»[72]72
  Там же. Т. П. S. 294 – 295.


[Закрыть].

Приведенную цитату вполне можно рассматривать как свидетельство того, что Пилсудский окончательно осознал неудачу прежней концепции завоевания независимости Царства Польского с помощью одного только пролетариата. Он последовательно приближался к выводу о том, что реализовать главную цель его жизни можно только объединенными усилиями всех политических направлений и социальных групп, как и он, стремящихся к освобождению русской Польши.

Окончательную форму своим размышлениям об итогах революции и задачах на будущее Пилсудский придал в лекциях, прочитанных в боевых школах ППС в 1909 году и изданных спустя год сначала в «Роботнике», а затем отдельной брошюрой «Практические задачи революции в русском захвате» под псевдонимом «3. Мечиславский». Его генеральный вывод оставался прежним: «Революция, которую мы хотим осуществить, – это война двух армий, нашей, революционной, народной, с правительственной, оккупационной... Революция... – это борьба за власть, реализованная насильственными средствами в относительно короткое время»[73]73
  Там же. Т. III. S. 6 – 7.


[Закрыть]. Нетрудно заметить, что здесь четко проглядывает что-то хорошо знакомое, ленинское...

Более конкретно, хотя и не прямолинейно, была сформулирована мысль о возможной новой конфигурации лагеря борцов за независимость. Он заявил, что практически все общественные классы и слои Царства Польского могут включиться в борьбу за независимость, нужно лишь освободить их от страха перед силой царизма. Несомненно, налицо было завершение его эволюции с позиции социалиста-независимца на платформу патриота-независимца. Конечно, это не значило, что он созрел до разрыва со своей партией. Это был бы преждевременный шаг, поскольку именно ППС обеспечивала его общественный статус. Но активное движение в патриотическом направлении началось.

Заслуживает самого серьезного внимания намеченная Пилсудским программа борьбы за независимость русской Польши, которую он традиционно называл революцией. Пилсудский считал, что для успеха революции недостаточно партийных организаций – она должна стать делом всего общества. До начала революции следует заняться подготовкой ее будущих руководящих кадров, способных решать задачи организации практической жизни на освобожденных от противника территориях. С началом революции в первую очередь следует создать правительство, способное осуществлять свои властные функции с помощью морального авторитета или силы. Необходимыми политическими шагами правительства Пилсудский считал широкое оповещение о своем создании, назначение представителей на местах, публичное объявление войны с помощью манифеста, содержащего основные политические и осмотрительно сформулированные социальные постулаты, разнообразные действия по обеспечению успеха революции (налаживание снабжения армии и населения, работы промышленности и т. д.). Вторым условием успеха Пилсудский назвал создание армии и ее вооружение. Создание армии нельзя пускать на самотек, к нему следует заблаговременно готовиться с помощью соответствующей организации.

Весьма подробно им были охарактеризованы четыре группы действий, которые следует предпринять в начале вооруженной революции (овладение территорией, демонстративные нападения, разрушение инфраструктуры транспорта и связи, укрепление вооруженной силы), а также слабые стороны русской армии, умелое использование которых может повысить шансы революции на успех. В целом, видимо, Пилсудский считал, что ему удалось разработать четкий и реальный план действий на случай возникновения условий для начала очередного национального восстания в русской Польше, названного им вооруженной революцией.

Говоря о «Практических задачах...», нельзя не обратить внимания на несколько моментов, игнорируемых польскими биографами Пилсудского. Во-первых, он четко и публично обозначил, что территорией будущего восстания будет только Царство Польское. Это было очень важное его обязательство, если принять во внимание установленное к этому времени сотрудничество с австрийской армией. С этими же контактами, несомненно, связано указание в перечне первоочередных задач повстанцев действий по уничтожению инфраструктуры. Ведь именно этого от людей Пилсудского ожидали австрийцы в случае начала войны с Россией. Во-вторых, бросается в глаза его абсолютная уверенность в том, что в случае прихода в Царство Польское польских формирований из Галиции все его общество без колебаний поднимется против господства петербургского самодержавия и встанет на сторону их немецких союзников.

В том же 1910 году вышла из печати еще одна брошюра авторства Пилсудского – «Военная география Королевства Польского». В ней он обосновывал мысль о том, что в случае войны России с Центральными державами основные силы русской армии будут отведены на правый берег Вислы, а к западу от нее останется только незначительный арьергард. Это позволит незамедлительно приступить здесь к формированию польской армии и вообще реализовать весь его план[74]74
  Р. Свентек пишет, что австрийские военные в середине 1910 года познакомили Пилсудского с добытыми агентурным путем директивами нового русского плана военных действий, в соответствии с которыми русская армия с началом войны должна была отойти за линию Демблин – Варшава – Модлин, и он использовал их в своих лекциях и в указанной брошюре. – См.: SwiqtekR. Lodowa sciana... S. 509, 512.


[Закрыть]. Как и в случае с характеристикой настроений в обществе Царства Польского, и эта оценка вероятного сценария развития событий, как показало начало Первой мировой войны, была излишне оптимистической.

Пилсудский не мог не задумываться о времени нового революционного подъема. Опыт польских восстаний в XIX веке свидетельствовал, что после поражения проходило время, и немалое, пока общество решалось на новый освободительный порыв. В среднем этот период занимал 30 – 40 лет. Если бы эта закономерность сохранилась, то Пилсудскому было бы к моменту новой революции 70, а то и все 80 лет. К тому же вряд ли в этом случае имело смысл готовить кадровый резерв для будущей революционной армии. По опыту Боевой организации Пилсудский знал, что рвущихся в бой людей нельзя долго держать без дела, ибо велика опасность того, что они выйдут из-под контроля, станут действовать на свой страх и риск, а то и просто превратятся в обыкновенных бандитов.

И все же он был далек от пессимизма. История ППС свидетельствовала, что социалисты, начав в 1890-е годы пропагандистскую деятельность среди аполитичного польского пролетариата, сумели превратить его в значимую общественную силу, не испугавшуюся вступить в борьбу с правительством под политическими лозунгами. Партия накопила реальный опыт мобилизации масс под социальными и национальными лозунгами, имела необходимые для этого средства, прежде всего прессу, и кадры.

О характерных для окружения Пилсудского настроениях того времени дают представление воспоминания Славека: «Для нас все пережитое нами имело особое значение. Была огромная разница между положением дел в период, предшествующий началу Русско-японской войны, и тем, что проявилось, стало фактом после революции. Прежде все находились под воздействием вооруженного европейского мира, небывалого развития военной техники. Воспоминания о поражении наших восстаний, ощущение численного преобладания России, отказ верхних слоев нашего общества от мысли о безрассудных порывах и их попытки – под прикрытием тезиса о создании материальной силы нации – примириться с судьбой, вот те условия, в которых мы начинали борьбу за независимость. Мы – несколько человек или чуть больше... Революция открыла новые горизонты, даже та, которая завершилась проигрышем, даже она приблизила нас к цели. Уже не на поколения следует считать время. Уже что-то стало происходить. Один порыв революции в России был подавлен, но могут прийти следующие порывы. Революция уже перестала быть абстрактным понятием. Это была реальность, мы познали ее условия и формы. Мы могли оценить действия каждого из нас и определить ту роль, которая на нас, маленькую группу, была возложена. Более того, мы могли сделать выводы из развития движения, обнаружить недостатки подготовки, недостатки, которые следовало устранить уже в ходе самой борьбы. Вывод был простым – следующая волна революции должна застать нас более подготовленными» .

По словам верного соратника Пилсудского, «нужно было устранить недостатки технической и организационной подготовки. Нужно было в первую очередь воспитывать и готовить боевых инструкторов. Нужно, когда придет следующий период революционизирования масс, чтобы они не растрачивали силы на бессмысленные манифестации и забастовки, а овладели показанной им формой борьбы с оружием в руках, формой массового партизанского движения. Кроме того, следует иметь достаточное количество людей, способных руководить этой массовой вооруженной борьбой, чтобы через них обеспечить определенный уровень плановости всего движения. И этих людей объединить с организацией»[75]75
  Цит. по: Samus P. Walery Slawek... S. 239 – 240.


[Закрыть]. Конечно, воспоминания Славека относятся к более позднему времени, однако они ни в чем не противоречат как высказывавшимся в то время Пилсудским идеям, так и практическим действиям, предпринимавшимся с 1908 года.

Серьезные надежды связывал Пилсудский и с внешним фактором, с состоянием дел на европейской арене. Завершение в основных чертах складывания двух противостоящих коалиций вселяло в него веру в то, что не за горами новая европейская война, в которую обязательно будет вовлечена Россия. Эту веру укрепил международный кризис, разразившийся в октябре 1908 года в связи с аннексией Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, находившейся под ее оккупацией после Берлинского конгресса 1878 года. Следствием боснийского кризиса стала «первая военная тревога», показавшая всю остроту существовавших в Европе противоречий.

С будущей войной Пилсудский связывал двоякие надежды. Во-первых, он был уверен, что она неизбежно вызовет новую революцию в России, как это сделала Русско-японская война. Во-вторых, поскольку разделившие Польшу империи оказались по разные стороны баррикады, у польского национально-освободительного движения появляется шанс опереться на одну из них и серьезно продвинуть вперед решение польского вопроса. Пилсудский был убежден, что польские военизированные формирования помогут возвращению польского вопроса на международную арену. В феврале 1914 года он следующим образом сформулировал эту мысль: «Развитие военных приготовлений уже принесло несомненные позитивные результаты: оно представляет для нашей страны определенную ценность на политическом рынке Европы, с которого польский вопрос после поражения восстания 1863 г. был безжалостно вычеркнут. Вошло в привычку не принимать нас в расчет в международных калькуляциях и комбинациях. Военное движение вновь возвращает польский вопрос на европейскую шахматную доску...Только меч сегодня что-то значит на весах судеб народов...»[76]76
  Pilsudski J. Pisma zbiorowe. T. III. S. 252 – 253.


[Закрыть]

Сложившаяся в Европе расстановка сил и планы Пилсудского касательно будущей судьбы Царства Польского ставили его перед необходимостью ответить еще на два важных вопроса. Во-первых, какую из держав убеждать в выгодности для нее союза с ППС. Во-вторых, как согласовать заинтересованность в дальнейшей милитаризации Европы и войне с принадлежностью к ППС, одной из партий II Интернационала, в тот момент заявлявшего о себе в качестве решительного противника милитаризма. Оба вопроса не относились к разряду второстепенных, от ответа на них зависел выбор и облика ППС, и ее тактики, возможно, на достаточно продолжительное время.

Вопрос о том, на какую державу следует ориентироваться, имел для польского национально-освободительного движения революционный характер. Его традиционным союзником была Франция, в XIX веке символ и эталон демократии, прибежище для всех волн польской политической эмиграции. Однако Франция, заботясь о собственных интересах и безопасности, еще в 1893 году вступила в тесный союз с Россией, и ее официальные круги утратили всякий интерес к польскому вопросу, считая его внутренним делом своего стратегического союзника. Аналогичные тенденции наблюдались и в политике Великобритании.

Следовательно, патрона следовало искать в противостоящем Антанте лагере, в тот момент представленном Германией и Австро-Венгрией, – то есть среди государств, принимавших самое активное участие в разделах Речи Посполитой и в переделе польских земель в Вене в 1815 году. Убедить общественность Царства Польского в оправданности такой ориентации было весьма сложной задачей[77]77
  В этом отношении значительно проще было Дмовскому, который, активно эксплуатируя антигерманские настроения, весьма распространенные во всех частях разделенной Польши, пропагандировал в то время пророссийскую, а тем самым и проантантовскую ориентацию. Его концепция в случае успеха позволяла изменить положение всех частей Польши, а не только Царства Польского, по крайней мере, прервать процессы германизации поляков в Пруссии, а также формирования ментальных отличий, грозящих единству польской нации как культурного феномена.


[Закрыть].

Выбор в качестве покровителя Австро-Венгрии, где положение поляков было куда предпочтительнее, чем в Германии, качественно ситуации не менял, поскольку любому внимательному наблюдателю было ясно, что решающее слово в союзе двух немецких империй принадлежит Берлину, а не Вене. А значит, союзником изначально выбиралась самая слабая из разделивших Польшу держав. Но даже она заведомо не пошла бы на добровольный отказ от польских провинций в пользу независимого государства, будь оно образовано на территории русской Польши, поскольку тем самым создавался бы прецедент для других национальных областей империи. Как известно, немцы составляли меньшинство в империи Габсбургов, в силу чего в публицистике за ней закрепилось название «лоскутной». В оправдание Пилсудского можно сказать только то, что в 1908 году это был единственно возможный выбор, если он желал иметь покровителя в лице некоего субъекта международных отношений[78]78
  В польской историографии уже не одно десятилетие ведется спор о том, имела ли ориентация Пилсудского на Австро-Венгрию, а тем самым на Центральные державы, стратегический характер, или же это был тонкий тактический ход. Сторонники первой точки зрения говорят о стратегическом просчете Пилсудского, который ни на шаг не приблизил решение польского вопроса. Их оппоненты утверждают, что будущий маршал точно просчитал развитие ситуации вплоть до конца мировой войны (включая даже участие в ней США, до 1917 года придерживавшихся доктрины невмешательства в европейские дела). Он планировал использовать успех Центральных держав в войне с Россией для создания в Царстве Польском польской армии (возможно, и правительства) как одного из важнейших институтов будущей польской государственности, а затем, когда чаша весов перевесит в пользу держав Антанты, перейти на их сторону и освободить остальные польские земли. При всей привлекательности для почитателей гения Пилсудского второй позиции у нее слишком много слабых сторон. Одна из них заключается в том, что все источники, на которых она базируется, почему-то введены в научный оборот только после смерти маршала в 1935 году. Сам же Пилсудский при жизни ни разу не озвучил столь выгодную для него концепцию.


[Закрыть]. Но этот выбор был до такой степени непопулярным в польском обществе, что Пилсудский предпочитал не особенно его демонстрировать[79]79
  Стоит обратить внимание на выступление Пилсудского перед польскими эмигрантами в Париже 21 февраля 1914 года. По сообщению присутствовавшего на встрече агента охранки, Пилсудский заявил, что присоединить Царство Польское к Австрии – это значит бороться за независимость Польши. Но в отчет о выступлении в прессе эти слова включены не были. – См.: Pilsudski J. Pisma zbiorowe. Т. III. S. 251 – 253.


[Закрыть].

Второй вопрос, об ориентации на милитаристские авторитарные государства, был чисто внутрипартийным делом. Но его решение по мысли Пилсудского имело для него большое значение, если учесть, что к этому времени он и так потерял влияние на значительную часть ППС периода первой русской революции. Этот вопрос мог казаться неважным рядовым социалистам, но не представителям партийной элиты, руководствовавшимся в своей деятельности идейными соображениями.

Таким образом, в послереволюционный период Пилсудский оказался в весьма непростой ситуации. Он считал, что движение к независимости Царства Польского невозможно без радикального поворота в политике ППС, но его необходимость признавалась далеко не всеми в партии, хотя в руководстве остались лишь те, кто поддержал его на IX съезде ППС в 1906 году. А это означало, что его вновь ожидала большая разъяснительная и организационная работа, а также неизбежное обновление окружения, его пополнение новыми, молодыми деятелями, и не только выходцами из боевой организации ППС.