Текст книги "Музыкант-2 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Какое же это свинство – играть 1-го января! Идиотская традиция английской лиги и ее боссов, без всякого уважения относящихся к празднующемуся на 1/6 части суши празднику. Так что в чем-то я понимал Валеру, который в ночь с 31-го на 1-е, будучи у меня в гостях, залудил стакан водки, закусив это дело свежесваренными пельменями со сметаной и маринованным огурчиком.

Где мы взяли водку и закуску? При желании в Лондоне можно найти практически все, что угодно. Даже основанный русскими эмигрантами магазинчик, где торгуют и водкой, и замороженными пельменями, и маринованными огурцами со сметаной. Причем посетителей хватает, оказывается, не только мы с Ворониным любители русской кухни. Жаль, раньше не знал о его существовании, иначе не преминул бы прикупить кое-что из предлагаемого ассортимента.

Что касается появления Воронина у меня в гостях, то по идее он мог бы встретить Новый год и дома. Ему, как и мне, выделили 1-комнатную квартиру, только в районе Чизик: хоть и не центр Лондона, но и не окраина. Учитывая, что завтра предстояла игра и вся команда, ударно отметив несколькими днями ранее Рождество, сейчас отсыпалась перед матчем, Воронин не находил себе места. В итоге позвонил мне утром 31-го декабря и предложил встретить праздник хотя бы вдвоем. Я был не против, но предупредил, что лягу спать не позднее часу ночи, потому как в 8 утра мы всей командой на поезде отправляемся в Блэкпул, где нам завтра в 18 часов по Гринвичу предстояло выйти на поле. Размерами Англия в три раза меньше Японии, по идее ее за сутки можно объехать на автомобиле, так что вот такие утренние вояжи на вечерние игры не считались какой-то редкостью.

Правда, обычно путешествовали на клубном автобусе, но в этот раз по указанию сверху присоединились к акции в поддержку английских железных дорог, решили доехать до места назначения поездом, благо, что на команду выделили отдельный комфортабельный вагон.

– Если останешься ночевать – могу попросить у соседки раскладушку, я видел, у нее есть точно, – сказал я Воронину.

Тот ответил, что останется, но хотелось бы поискать в Лондоне место, где можно купить водку и закуску. Такое место мне подсказал Джон 'Гризли' Пэйтон, магазинчик находился как раз неподалеку от рынка, откуда он только недавно все-таки уволился. Туда мы заявились в первой половине 31 декабря. К счастью, Валера ограничился одной бутылкой 'Столичной', из закуски взяли банку маринованных огурчиков, смахивающих размерами на корнишоны, баночку сметаны, кусок буженины и на горячее пачку пельменей 'Сибирские' производства Московского ордена Ленина мясокомбината им. А. И. Микояна.

– Жаль, салат 'Оливье' приготовить некому, – вздохнул Валера, когда мы уже рассчитывались на кассе.

– Почему это некому? Я могу приготовить!

Нет, а что вы думали, прожив шестьдесят годком с лишним, а какую-то часть из них холостяком, я не научился готовить самый популярный в СССР и России салат? Поэтому мы тут же докупили что надо, включая майонез 'Советский Провансаль' от Первого жирового треста, и в 10 вечера я принялся мастерить 'Оливье'.

Кстати, над Лондоном еще с утра зарядил снег, а по пути мы умудрились прикупить в магазине рождественских товаров еще и небольшую искусственную елочку вместе с десятком елочных игрушек, так что сумели себе создать какое-никакое новогоднее настроение.

– Жаль, девок нет, да и 'Голубой огонек' ваше ТиВи не показывает, – скривился Воронин, приготовившись поднять рюмку за наступление нового, 1966 года. – И по радио глава государства не поздравляет. Не по-людски живете.

– Ну, я вообще-то тут тоже не коренной житель, так что твои претензии в мой адрес необоснованны. Но тут я с тобой согласен – их католическое Рождество намного скучнее нашего Нового года. А что касается девок... Игра у нас завтра, не забыл?

Будильник поднял нас в половине седьмого утра. Учитывая, что я выпил всего пару стопок, а Воронин лишь на одну больше, после чего остаток водки заныкали и легли спать, встали мы в более-менее приличном виде. Но, выходя из дома, я все же сунул Валере пластинку 'Wrigley' и, показывая пример, сам принялся перемалывать челюстями жевательную резинку, чтобы окончательно перебить запах ночного праздника.

– Вот ведь, Егор, каждый раз из турне привозил раньше жевательную резинку как заграничную диковинку, а в последнее время и у нас начали лепить не хуже. Может, и футбол скоро будет уровня не хуже того же английского или немецкого, к примеру?

– А с чего ты взял, что наш футбол хуже? Если бы стране не нужна была валюта – мы бы с тобой играли сейчас в одном из сильнейших первенств Европы. Вот поглядишь, на чемпионате мира мы еще всем нос утрем.

– Ну ты круто взял, – усмехнулся мой собеседник, стряхивая с воротника пальто снежинки. – Конечно, хотелось бы выиграть мировое первенство, но нужно реально рассчитывать свои силы. Я тебе с ходу назову пять-шесть сборных, которые по мастерству превосходят нашу команду.

– Одно дело – прогнозы, и совсем другое – игра. Мяч круглый, поле ровное, так что произойти может все, что угодно.

На игру мы едва не опоздали. Уже на подъезде к Блэкпулу машинист объявил, что впереди товарный сошел с рельсов и пока аварию не устранят – мы путь не продолжим.

– Черт, я же говорил, что надо было выезжать вчера, – в сердцах рявкнул Дохерти. – Переночевали бы в отеле, ничего страшного. А лучше бы вообще ехали на автобусе, черт бы побрал эту гребаную акцию... Теперь на игру опоздаем, и нам засчитают поражение.

– Коуч, – сказал я, – предлагаю не ждать, пока разберут завал, а выйти на дорогу и голосовать. Уж как-нибудь автостопом доберемся.

Мое предложение Дохерти обдумывал недолго. Других вариантов все равно не было. В итоге мы собрали свои вещи и в количестве восемнадцати человек отправились голосовать. Нас практически тут же подобрал водитель тентованного грузовика 'Albion Claymore', перевозившего тюки с овечьей шерстью с частной фермы на текстильную фабрику в Блэкпул. Лысый, средних лет хозяин транспортного средства, назвавшийся Эдрианом, узнав, что будет везти 'Челси', разулыбался и замахал руками:

– Хей, а я как раз сегодня вечером собрался на игру! Правда, болею я за 'оранжевых', и мой сынишка тоже приучен болеть за своих, так что не обессудьте... А вы, сэр, тот самый Томми Дохерти? Не соизволите сесть в кабину? Там нормально уместитесь, мой парнишка занимает мало места... Надо же, кому расскажу – не поверят!

Вот таким необычным способом мы и добрались до города, а наличие в кузове тюков с шерстью вызвало у ребят шутки относительно того, что мы сегодня сострижем с хозяев шерсть, накидав им пару-тройку мячей.

Правда, на раскисшем от грязи поле нам удалось лишь однажды огорчить голкипера 'Блэкпула', но и этого хватило для итоговой победы. После финального свистка мне даже показалось, что на трибуне я разглядел несчастного Эдриана, утешавшего не менее несчастного сына. В спорте всегда так: кому-то радость, а кому-то – горе.

Следующий матч мы проводили через неделю на своем поле против 'Тоттенхэм Хотспур'. Борьба на 'Стэмфорд Бридж' была упорной, жесткой и местами жестокой. Воронин, привыкший к более техничному и комбинационному футболу, от единоборств не уклонялся, но все его естество протестовало против творящегося на поле насилия. В раздевалке, грязный как черт – впрочем, и остальные были не лучше – он мне на русском высказал:

– Егор, как ты выживаешь в таком футболе? Мне кажется, тут никто до 30 не дотягивает, все становятся хромыми инвалидами. Хорошо, что я здесь всего на полгода. Хотя сама атмосфера Лондона мне нравится, жаль, что мало свободного времени.

Впрочем, после этой встречи, которую мы выиграли – 2:1 благодаря дублю Питера Осгуда после наших с Ворониным выверенных передач, у нас был двухнедельный перерыв. Олдхэм подсуетился и пробил нам не только три выступления в уже хорошо знакомом клубе 'The Marquee', но и шоу на сцене театра 'Palladium', насчет которого мы как-то шутили с нашим продюсером. А вот оказалось, что шутки имеют свойство сбываться.

– Ты не представляешь, как долго меня уговаривал администратор театра, – не без нотки самодовольства заявил мне Эндрю. – Практически с момента нашего выступления на фестивале. Я сразу сказал, что в случае нашего согласия мы должны иметь пятнадцать процентов с реализации билетов, но в итоге все же сошлись на десяти. Если хочешь, могу показать договор. Плюс они предоставляют звуковое и световое оборудование, звукорежиссера и техников, а также печатают афиши и сами их вывешивают по городу. Обещали начать развешивать уже завтра. Так что готовьте программу к воскресенью, 23-го января.

– Мы же 22-го играем в Кубке Англии в Ливерпуле...

– Так ведь 23-го будете уже в Лондоне!

– Ну ты и прожектер... Ладно, надеюсь, наш автобус в аварию не угодит, тем более в воскресенье нам дадут выходной. Королевы на концерте не ожидается?

– Да кто ж знает этих монархов, что им взбредет в голову! Ты-то у нее в любимчиках теперь, – хмыкнул Олдхэм. – И кстати, на разогреве у вас будет выступать перспективная команда 'Steampacket'. Надеюсь, ты ничего против не имеешь?

– Погоди-ка, знакомое название... А не в этой ли группе вокалистом некий Род Стюарт?

– Кажется, был такой. Вы с ним знакомы или слышал где-то?

– Слышал... где-то.

– Ну вот заодно и познакомитесь. Им-то, я думаю, будет за счастье спеть у вас на разогреве.

'Palladium', конечно, не 100-тысячный стадион, но место, скажу вам, вполне престижное. Наверное, нет смысла перечислять имена звезд, уже выступивших к этому времени на его сцене, и которым еще только предстояло в будущем показать себя здесь искушенной лондонской публике. Вот и нам повезло влиться в число этих счастливчиков.

Естественно, я не мог не пригласить хотя бы на один концерт моей группы 'S&H' известного меломана Валеру Воронина. Он сам рассказывал про свою солидную коллекцию пластинок зарубежных исполнителей. По его признанию, у него дома хранились и диски 'Апогея', раз уж они так здорово пели на английском. При этом сам Валера на языке Шекспира объяснялся почти свободно, что стало одним из факторов его быстрого приглашения в 'Челси' и способствовало его почти моментальной адаптации в клубе, несмотря на настороженный прием со стороны некоторых ветеранов команды.

Воронину вообще, как мне показалось, не терпелось окунуться в мир лондонской богемы. Он и в Союзе не скрывал никогда, что ощущает в себе частичку иностранца. Но многие 'косяки' и высказывания ему сходили с рук – футбольное мастерство перевешивало вышеперечисленные недостатки. А тут, как увидел афишу в витрине универмага 'Selfridges' на Оксфорд-стрит, что скоро там состоится показ мод с участием восходящей звезды модельного бизнеса по прозвищу Твигги, аж сам не свой стал.

– Понимаешь, по ходу южноамериканского турне мне в руки попал журнал с ее фото, и сразу захотелось полюбоваться на эту девчонку живьем, – объяснял мне Воронин. – А тут такой шанс, я не могу его упустить. Надеюсь, ты составишь мне компанию?

– Хм, Валер, ты же женатый человек...

– Да брось, я же не планирую тащить ее в постель! Нет, если бы она согласилась – я бы еще подумал, но сам понимаешь – это нереально.

– Ну ты и ловелас – со вздохом покачал я головой.

Твигги, которую на самом деле звали Лесли Хорнби, и впрямь считалась открытием модельного бизнеса Европы, а то и мира. Покоривший всех в этом году образ угловатого подростка не вписывался в установленные каноны мира моды, однако тут же нашел массу поклонников. Тут и модельеры поняли, что нужно ковать железо, пока горячо, стали приглашать ее на показы своих коллекций. В универмаге в этот день планировалась демонстрация весенней коллекции от английского кутюрье Мэри Куант, и главной заманухой была как раз Твигги, что в переводе с английского значит Веточка.

В 'Selfridges' я как-то однажды побывал будучи еще Алексеем Лозовым в 1994-м. В этой реальности тоже раз зашел, чисто из интереса. Многому, конечно, за ближайшие 30 лет предстояло измениться, но многое и останется неизменным. Как, например, вот эти массивные входные двери в виде вертушки, через которые в обе стороны нескончаемым потоком текла река покупателей.

– Да-а, ЦУМ и рядом не стоял, – поддел меня локтем Воронин.

– Переживи англичане, как мы, несколько войн на своей территории, не уверен, что все было бы столь нарядно.

– Вот умеешь ты приземлить!.. Пойдем, вон там, кажется, подиум установили.

Пока мы шли к подиуму, мне несколько раз пришлось ответить на приветствия незнакомых людей и еще раз дать автограф парочке девчушек-подростков. Многие просто смотрели нам вслед. А ведь я был в надвинутой на глаза шляпе с полями, но от славы все равно, похоже, не скроешься.

– Да ты звезда, я смотрю, – усмехнулся Валера не без легкой зависти.

– Это скорее музыкальная составляющая моей известности. Кстати, пользуясь случаем, тоже мог бы попросить у меня автограф.

– Ах ты...

Мы пару секунд дружески потолкались, затем все же продолжили свой путь к подиуму.

Не знаю как раньше, а в этот раз поглазеть на манекенщиц можно было в том числе и бесплатно, если ты предпочитал стоячие места позади сидячих, на которые продавались билеты по 50 фунтов. Подиум располагался на первом этаже универмага, занимавшего тысячи квадратных метров. 'Язык' был огорожен, к тому же здесь дежурили секьюрити, чтобы особо ретивые не мешали модному действу.

Не успели мы протиснуться сквозь толпу, чтобы оказаться сразу позади уже занятых сидячих мест, как кто-то тронул меня за рукав.

– Мистер Мэлтсэф! Очень здорово, что вы нас посетили, это большая честь для 'Selfridges'!

Невысокий, лет тридцати мужчина, с бэйджиком 'Менеджер' на лацкане пиджака просто-таки сиял от переполнявшего его счастья.

– Меня зовут Стэн... Стэнфорд Уоррик. Я являюсь менеджером отделов первого этажа, и мне пришлось принимать непосредственное участие в организации всего этого безобразия. А вообще я являюсь большим поклонником современных музыкальных течений. Вы наверняка не вспомните мое лицо из тысяч других, но я был на октябрьском благотворительном фестивале, сумел пробиться почти к самой сцене.

– Это хорошо, а на игры 'Челси' вы ходите?

– Нет-нет, я не футбольный фанат. Наверное, это редкость для Англии, где в преддверии Кубка мира все буквально живут футболом, но к этой беготне на поле я с детства был равнодушен... О, простите, не хотел вас обидеть...

– Да ничего, пустое... А это, кстати, еще один русский игрок 'Челси', Валерий Воронин. В переводе на английский его фамилия звучит, вероятно, как Кроу. Или Кроули, – добавил я, вспомнив известного сатаниста.

После взаимного расшаркивания Стэн объяснил, с какой целью он прибился к нашей маленькой компании. Оказалось, что у него есть несколько зарезервированных мест для VIP-гостей, которые могут посетить мероприятие в последний момент. Узрев нас, он подумал, что мы – я-то уж точно – как раз подходим на роль статусных посетителей.

– Слушай, парень, – по-свойски обратился к нему Валера, – а нельзя ли после показа заглянуть за кулисы? Очень уж хочется увидеть поближе знаменитую Твигги.

– О'кей, сделаем, – подмигнул нам менеджер, только что упомянувший выражение из лексикона янки, которое среди англичан было не очень-то в ходу.

– Я чувствую, ты ее все-таки затащишь в постель, – сказал я Воронину, когда наш благодетель растворился в толпе.

– Не говори 'гоп', – мечтательно произнес секс-символ советского футбола. – Игра покажет.

Появление на подиуме Твигги и в самом деле вызвало серьезное оживление в толпе модников. Девица со стрижкой под мальчика несколько раз вышагивала по 'языку', демонстрируя одежду из весенней коллекции, и каждый ее выход сопровождался доносящимися со стороны обладателей бесплатных стоячих мест криками, свистом и призывами познакомиться поближе. Показ длился примерно час, после чего Воронин мне заявил:

– Слушай, подожди меня минутку, я сбегаю куплю цветы, тут рядом видел как раз цветочный отдел.

Я только покачал головой, глядя вслед сорвавшемуся с места в карьер Воронину. И уже начинал немного жалеть, что вытащил его в Лондон. Чувствую, доведет он меня до каких-нибудь неприятностей.

Подошел Стэн, которому я объяснил причину временного отсутствия товарища. Вскоре тот появился с огромным букетом белых роз.

– Как думаете, с цветом я подгадал?

Мы со Стэном синхронно пожали плечами, после чего нам было предложено следовать за менеджером.

Вскоре мы оказались в коридоре, куда вход посторонним был запрещен, о чем предупреждала табличка соответствующего содержания. Наш провожатый притормозил у одной из дверей.

– У мисс Твигги отдельная гримерка. Надеюсь, она не будет против нашего визита... О, миссис Куант, поздравляю, это был шикарный показ.

– Спасибо, Стэн, мне тоже было приятно с тобой поработать, – на ходу ответила кутюрье, процокав мимо нас набойками своих 12-сантиметровых 'шпилек'.

Проводив ее взглядом, Стэн повернулся к заветной двери и постучал в нее костяшками пальцев.

– Заходите, – раздался чуть приглушенный толщиной двери голос.

Твигги сидела в кресле перед зеркалом, с сигаретой во рту, стирая с лица макияж ватным тампоном. Из всей одежды на ней были только черные трусики и такого же цвета бюстгальтер, хотя что там было прикрывать... В моем детстве в адрес таких худосочных девчонок кричали обидное: 'Доска – два соска'.

– Положите цветы на столик, – кивнула она в нашу сторону и снова принялась приводить свое лицо в порядок.

Воронин, явно не ожидавший такого равнодушия со стороны полураздетой девчонки, немного смешался. Положив букет, куда ему велели, он переводил растерянный взгляд с одного на другого. Выручил Стэн, который вновь взял инициативу в свои руки.

– Мисс Твигги, позвольте представить вам мистера Кроу и мистера Мэлтсэф. Они футболисты 'Челси', к тому же мистер Мэлтсэф – известный музыкант...

– Как же, это ведь твоя группа 'S&H'? – довольно бесцеремонно ткнула в мою сторону сигаретой модель. – Я видела по ТиВи фестиваль, мне твое выступление запомнилось даже больше, чем выступление 'The Beatles'.

– Рад, что тебе понравилось, – принял я стиль общения Твигги, – но вообще-то с тобой хотел познакомиться мой товарищ. Он тоже из Советского Союза, его зовут Валерий... Валера.

– О, Валера! – делая ударение на последнем слоге, воскликнула Твигги. – Какое красивое имя... У тебя и лицо симпатичное. Ты мог бы не в футбол играть, а сниматься в кино.

– С ним недавно такая неприятность едва не произошла, – вновь вклинился я. – Но сценарий оказался паршивый, едва отговорил друга от опрометчивого шага.

– Слушайте, парни, – закончив тем временем удалять макияж, заявила девушка, – у меня сегодня остаток вечера совершенно свободен. Может, посидим где-нибудь?

Так мы втроем – исключая естественно отчалившего Стэна – оказались в пабе 'Ye Olde Cheshire Cheese', в котором я не появлялся с прошлого года. То бишь почти месяц, когда привел сюда впервые Воронина, что хозяину, как преданному болельщику 'синих', весьма импонировало, и Валере он также пообещал бесплатный стол.

Руперт Адамс-младший встретил нас как дорогих гостей, не подав и виду, что удивлен появлением в его заведении такой экстравагантной особы, как Твигги, которую, возможно, даже и не признал. Вряд ли он читал модные журналы и смотрел телепрограммы соответствующего содержания. Хотя не уверен, успела ли Твигги засветиться на телевидении к этому времени.

А та и сама была удивлена, когда я предложил посидеть не в пропитанном наркотическом дурманом клубе, а пабе, где собирается приличная публика и никто не станет докучать популярной модели пустой болтовней.

Привыкшая к компаниям модов девица поначалу то и дело как-то странно дергалась, я уж заподозрил ее в наркотической ломке, но затем постепенно успокоилась, и у нас даже завязался разговор за жизнь. Оказалось, что этой самой Твигги всего-то 16 лет, и я по-русски намекнул Валере про статью за совращение несовершеннолетних.

– Черт, я был уверен, ей лет 19-20, – разочарованно поскреб щетину сникший Воронин.

Его азарт как-то сразу поубавился, но провожать модель я доверил именно ему. Раз уж впрягся – сам и расхлебывай. Надеюсь, до интимной близости у них не дошло, во всяком случае своими сексуальными подвигами Валерка после этого вечера не хвастался.

Зато Твигги вскоре появилась на одном из наших концертов. Это я имел то ли счастье, то ли глупость во время посиделок в пабе пригласить ее на ближайшее выступление, чем девица не преминула воспользоваться. На тот же концерт пришел и Валерка, заодно познакомившийся за кулисами с моими музыкантами. Так и получилось, что в зале они тусили вместе с Твигги, и я видел невооруженным глазом, что Воронину доставляет удовольствие быть как бы парнем уже успевшей завоевать известность модели на этот вечер. И чего он в ней нашел? Кожа да кости.

А мы, кстати, презентовали народу новую вещь, стыренную мною из репертуара группы 'Eurythmics'. В оригинале 'I saved the world today' пела Энни Леннокс, но в тексте песни ничто не указывало на половую принадлежность исполнителя. Так что я без зазрения совести все оставил как было, и публика приняла наше новое творение вполне благосклонно.

На наш концерт в 'Palladium' Воронин заявился по моему приглашению уже без Твигги, которая была занята на съемках для какого-то модного журнала. Усадил одноклубника в третий ряд, заранее выбив у Эндрю контрамарку. В зале присутствовали и родители моих музыкантов, правда, вся эта 'могучая кучка' расположилась на галерке. Там же сидел и Федулов, скромно попросивший контрамарочку на одну персону. Королевы не было, зато появился наш посол. Александра Алексеевича усадили в соседнюю с королевской ложу, он был вместе, как я догадался, с супругой – немолодой, но все еще довольно привлекательной женщиной, одетой скромно, но стильно.

Еще за пару часов до выступления мы познакомились с командой 'Steampacket'. Рода Стюарта – практически ровесника Егора Мальцева – я узнал сразу же, его внешность не менялась и десятилетия спустя, разве что добавлялось морщин.

– Нам очень приятно выступать вместе с вами, – заявил от лица 'Steampacket' Джон Болдри.

– И нам тоже, – одарил я собеседника радушной улыбкой.

Ребята отыграли свои три песни, скажем так, нормально. Если не считать, что зрители постоянно вопили называние нашей группы, что нас и радовало, и немного смущало. Мы же свое полуторачасовое шоу перед переполненным залом отработали на одном дыхании. На фоне скрещенных серпа и молота – не той дешевой поделки с первого клубного концерта, а выполненной вполне профессионально 3-метровой инсталляции, где по краям серпа и молота мигали разноцветные лампочки. Я все диву давался, как лояльно к нам относятся власти, в частности администратор театра, позволяя демонстрировать символы коммунистического мира.

За кулисами после нашего триумфального выступления появились советский посол со своей супругой. Зашли выразить свое восхищение, и я подумал, что легенда о сыне САМОГО по-прежнему работает, раз Солдатов со мной общается чуть ли не на равных. Тут-то меня и озарила идея использовать его связи для продвижения идеи проведения фестиваля в Советском Союзе.

– Александр Алексеевич, вы же чуть ли не на короткой ноге с представителями британской власти, – отведя его в сторонку, доверительно сказал я. – Могу я попросить вас оказать посильную помощь в проведении музыкального фестиваля на Родине?

– Меня? Помилуйте, Егор, чем же я-то могу помочь? Я здесь, а фестиваль, если я ничего не путаю, планируется провести в СССР...

– Ничего не путаете, вот только мероприятие хотелось бы сделать международным, с привлечением ведущих британских артистов. У меня есть задумка посвятить его памяти арктических конвоев, чьи грузы в Великую Отечественную оказали существенную помощь СССР.

– Да-да, о конвоях я много читал, в том числе книгу Алистера Маклина 'Корабль Его Величества 'Улисс'. Соглашусь, северные конвои принесли немало пользы, но и стоили жизни многим английским морякам.

– Так вот, этот фестиваль по идее должен заинтересовать и наших, и англичан. Такая своего рода международная акция сплочения двух народов на почве военной истории в память о погибших моряках. Представляете – Магомаев, Кобзон, 'The Beatles' на одной сцене... И все происходит на заполненной до отказа Дворцовой площади Санкт... Простите, Ленинграда.

– Почему именно Ленинград?

– Архангельск и Мурманск, согласитесь, еще не доросли до таких грандиозных фестивалей, хотя я бы лично с удовольствием сделал такой подарок жителям северных городов. А вот находящийся чуть южнее Ленинград – самое то. Культурная столица Советского Союза, практически на Балтийском море, к морякам имеет непосредственное отношение. И обязательно нужно будет пригласить ветеранов – английских моряков в первую очередь, а то они жалуются, что власти об их подвиге совсем не помнят.

– Соглашусь, в ваших словах есть логика. Но, даже если я уговорю того же Джеймса Вильсона, где гарантия, что сами английские музыканты захотят ехать в Советский Союз?

– Уверяю вас, Александр Алексеевич, многие захотят. Например, те же 'The Beatles', во всяком случае, их лидер Джон Леннон лично мне высказывал намерение приехать в Советский Союз с концертами. А я со своей стороны попробую дозвониться до Екатерины Алексеевны и попросить ее заняться организацией фестиваля в Ленинграде. Ориентировочно хотелось бы провести его в отрезке после окончания чемпионата Англии и до старта чемпионата мира.

– Ладно, я не против, но учтите, что прежде, чем я обращусь к премьер-министру Великобритании, мне еще нужно будет согласовать свои действия с моим непосредственным руководством – министром иностранных дел СССР, которому, в свою очередь, придется тоже согласовывать...

– Это я все прекрасно понимаю, никуда от этого не денешься, Фурцева тоже будет звонить вышестоящему руководству, раз уж эта акция затрагивает вопросы международной политики. Будем верить в лучшее, Александр Алексеевич.

Тем же вечером я распечатал оба письма – от мамы и Лисенка, которые мне еще в театре за кулисами передал Федулов, избавив меня от необходимости посещения консульства.

Мать помимо прочего писала, что в последнее время дед себя чувствует не очень, положили в больницу, где она работала медсестрой, с диагнозом – атеросклероз. Лисенок, в свою очередь, информировала, как проходит беременность, и несколько абзацев отвела рассказу про повторную премьеру мюзикла 'Notre-Dame de Paris', состоявшуюся в канун Нового года. Ленка как честный человек ходила по билету. Хотела попасть на премьеру, но не удалось – давка за билетами была жуткая. Еще задолго до премьеры слух о необычном мюзикле будоражил театральную Москву, так что в кассу сразу же выстроились длиннющие очереди. Да и на второй показ, состоявшийся через два дня, билет она достала только благодаря звонку Блантеру. Тот хотел ее вовсе провести бесплатно, но Ленка настояла на приобретении билета, благо что денег перед отъездом я ей оставил достаточно. А если точно, то три тысячи советских рублей. Матвей Исаакович подсуетился и выбил ей место во втором ряду, хоть и не по центру – там сидели представители Мосгорисполкома. Они, как ни странно, на премьеру тоже не попали, потому что на первом показе 'блатные' места были заняты семейством Шелепиных и Фурцевой с дочерью и внучкой.

Впечатления от 'Notre-Dame de Paris' у моей жены остались самые восторженные. Писала, что Адель в роли цыганки Эсмеральды выглядела великолепно. Впрочем, и остальные артисты не подкачали, особенно ей понравился Магомаев в роли Фролло. Гляди-ка, а на моей свадьбе Блантер не обмолвился, что задействовал Муслима. Хотя мы тогда не особо много успели поговорить. Что ж, хочется верить, что мюзиклу уготована долгая и счастливая жизнь.

А между тем, зная, что мой новый партнер по 'Челси' – большой любитель почаевничать, затащил его как-то 'Aldridge tea', похвалиться, где можно приобрести весьма хороший чай за весьма хорошую цену. Теперь у нас уже получились посиделки за чашкой чая на троих, хозяин заведения с удовольствием обратил свое внимание на еще одного слушателя, по новой принявшись пересказывать свою насыщенную событиями биографию. Поскольку мне слушать то же самое в уже который раз было неинтересно, я потягивал чай с овсяными печеньями и пялился в свежий номер 'The Sun'.

Валера же слушал с интересом в меру своего понимания английского и с разрешения мистера Олдриджа потягивал трубку. Что уж скрывать, не только британские, но и советские футболисты даже уровня сборной дымили через одного, и Воронин не был исключением. В Лондоне чуть ли не в первый же день он тут же отправился искать табачный магазин, чтобы затариться блоки сигаретами, которые в СССР можно было приобрести разве что в 'Березке'. Но, как мне позже рассказывал, увидел целую стену, отведенную под курительные трубки, и решил купить одну. Мол, всегда нравилось смотреть, как люди курят трубки, но ритм жизни футболиста тяготел к более мобильным сигаретам. А ту решил все же попробовать. Понравилось. И теперь он с трубкой не расставался, хотя для солидности ему явно не хватало живота а-ля Черчилль.

– Мистер Олдридж, – невежливо прервал я словоизлияния старика, – вы, конечно, не в курсе, но я и мои друзья планируем весной, ориентировочно в мае, организовать в Ленинграде музыкальный фестиваль, посвященный арктическим конвоям. И в планах пригласить на него английских моряков, тех, кто водил эти самые конвои. Согласились бы приехать на несколько дней в Советский Союз?

– Я?! Боже, сынок, ты меня просто огорошил, – растерянно пробормотал Олдридж. – Да конечно же, я с огромным удовольствием...

– Тогда я по мере сил постараюсь держать на контроле списки тех, кого отправят на фестиваль. А вы подумайте, на кого можно оставить магазин на время вашего отсутствия. Либо закрыть его вовсе на несколько дней...

– Так у меня есть же помощник, мой рассыльный! Санни всего 15 лет, но он весьма проворный малый, и я ему полностью доверяю. Думаю, он не откажется подменить меня на пару дней, хотя с разъездами по Лондону на это время ему придется повременить.

– Что ж, мистер Олдридж, я искренне надеюсь, что увижу вас на Дворцовой площади Ленинграда. Если, повторюсь, все пройдет как задумано.

А когда мы покинули это приятное заведение, Воронин, подняв воротник пальто, задумчиво сказал:

– Я тут все разбирался со своими чувствами, Егор, и понял, что ну ее – не в моем она вкусе.

– Ты про кого? – не понял я, занятый своими мыслями.

– Да про эту Твигги. Дите дитем, нимфетка! И я за ней, как какой-нибудь Гумберт за Лолитой, бегаю... Все же зрелые женщины меня больше привлекают. А с Твигги как-нибудь разберусь. Она мне тут позванивать начала, думаю, нужно ее вежливо отвадить, чтобы не обиделась.