Текст книги "Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

  – Товарищ Губернский, не забывайтесь. Мы с вами не на завалинке обсуждаем, как у соседской Маньки с половой жизнью дела обстоят, а решаем, что из всего этого, – он снова потряс в воздухе папкой, – может быть реально воплощено на отечественном телевидении.

  – Судя по вашим словам, ничего, – я не выдержал и тоже вскочил. – И то вам не так, и это не этак. Я вам предлагаю реальные проекты, которые наш телезритель будет смотреть, не отрываясь, вместо того, чтобы засыпать на набивших оскомину выступлениях Брежнева, Суслова и прочих...

  Опа, а вот тут я, кажется, малость переборщил. Глядя, как цвет лица Лапина перетекает из малинового в белый и обратно, а глаза вылезают из орбит, я понял, что сейчас что-то будет.

  – Вон! – сорвался чиновник на фальцет. – Вон из моего кабинета, и чтобы ноги твоей здесь больше не было, негодяй!

  Вместе с гневными воплями из его рта вылетали слюни, я невольно отстранился, чтобы не запачкаться. При этом я сам моментально успокоился, наблюдая происходящее как бы со стороны. Председатель Гостелерадио орал минут пять, в течение которых я просто стоял и с отсутствующим видом смотрел то на него, то в большое окно, за стеклом которого бушевала июльская жара. А у Лапина и вентилятора нет, и форточка закрыта. Неудивительно, что в кабинете не продохнуть. Как только его хозяин умудряется тут выживать, не снимая пиджака и галстука?

  – Может, водички? – во время секундной паузы участливо предложил я, кивая на графин.

  Лапин схватил стеклянную емкость, плеснул воды в стакан, выпил залпом и, немного сбавив тон, продолжил обличительную речь:

  – Я этого так не оставлю! Ишь ты, написал книжонку, выпустил пяток песенок, и думает, что ему теперь все дозволено. Не-е-ет, дорогой товарищ Губернский, и на вас найдется управа. Шиш вам, а не 'Песня года'!

  Одним словом, диалога не получилось. Покидая 'гостеприимного' Сергея Георгиевича, который во время своего проникновенного монолога обращался ко мне то на 'ты', то снова на 'вы', и минуя приемную с превратившейся в соляной столб секретаршей, я думал, что Лапина нужно менять. С таким подходом к работе наше телевидение по-прежнему будет напоминать живой труп. Кстати, когда собирался к председателю Гостелерадио, думал о том, что у него единственная дочь погибнет в 1979-м, причем погибнет глупо. Насколько я помню из прочитанного когда-то в интернете, она с коляской, в которой был маленький ребенок, вызвала лифт, а когда двери лифта открылись, стала спиной туда заходить, таща за собой коляску. Но, несмотря на открытые двери, лифта там не оказалось, молодая женщина упала в шахту лифта и погибла. А коляска осталась на лестничной площадке.

  Ладно, как-нибудь найду способ предупредить. Подметное письмо подброшу, например, а если подумает, что это чья-то злая шутка – ему же хуже.

  А что касается телевидения, то Машеров в случае чего обещал помочь пробить кое-какие проекты на своем республиканском телевидении. Теперь только на него и надежда. При следующей личной встрече – по телефону такие вещи не говорятся – попрошу применить все рычаги, чтобы убрать этого ретрограда с поста председателя Гостелерадио СССР. Здесь нужен человек новой формации. Кто-то вроде Листьева, что ли... Или себя порекомендовать? Ага, блин, я ведь даже не кандидат в члены КПСС, меня к Гостелерадио на пушечный выстрел не подпустят. И кстати, моя Валя что-то засиделась в кандидатах, пора бы ей уже и членский билет получать. Правда, работай она по-прежнему в пензенском 'Плодовощторге' – с этим, думаю, вопросов бы не возникло. Хотя ведь могут, в принципе, прислать положительную рекомендацию. Только потом при собеседовании могут появиться вопросы, вроде того, почему бы до сих пор не устроили ребенка в ясли и не нашли себе работу? Там уволились, тут нигде не устроились, а безработных в Советском Союзе быть не может принципиально. Да и партийные организации, если уж на то пошло, состоят при разного рода учреждениях, будь то сталелитейный завод или фабрика по выпуску резинотехнических изделий.

   * * *

  Первый заместитель Председателя КГБ СССР Семен Кузьмич Цвигун положил на стол только что прочитанную бумагу, помеченную директивой своего непосредственного руководителя: 'Цвигуну, разобраться и доложить'. Это было письмо на имя Андропова от Председателя Гостелерадио СССР Сергея Георгиевича Лапина. Гневное письмо, требующее немедленных действий в отношении некоего Сергея Губернского, под личиной второсортного писателя и композитора вынашивающего планы по дискредитации первых лиц Советского государства. В письме было подробно изложено содержание встречи Лапина и Губернского в кабинете первого, в ходе которой 'второсортный писатель' якобы напрямую оскорбил генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и министра иностранных дел СССР Андрея Андреевича Громыко.

  Однако... Вот ведь, не было печали. В дальний ящик письмо не засунешь. Зная настойчивость Председателя Гостелерадио, Цвигун не сомневался, что тот будет прыгать козликом, пока виновный, по его мнению, не получит сполна. Иначе, чего доброго, нажалуется напрямую Брежневу. Мол, написал письмо Андропову, а тот ни ухом, ни рылом. Тогда и шефу влетит по первое число, и ему, само собой. Поэтому придется что-то предпринимать.

  Вот ведь не сидится спокойно этому пришельцу из будущего, заноза у него, что ли в одном месте?! Два года в этом времени ошивается, а уже едва ли не в каждой бочке затычка. С чужими книгами и песнями вон как поднялся, сценарии кропает один за другим, теперь вот на телевидение пролез. Ну ладно, проинформировал Машерова о политическом и экономическом положении страны в последние годы, можно бы вроде и успокоиться. Теперь за тебя умные головы будут думать, как спасать Советский Союз. Так нет, неймется человеку.

  А может быть... Цвигун даже поерзал на месте от неожиданно пришедшей в голову мысли, и потянулся к пачке 'Беломорканала'. Как он раньше не додумался до такого! Ведь этот Губернский вполне мог быть заслан из будущего врагами СССР с целью подрыва существующего строя. А почему нет? Сейчас внесет смуту (вернее уже внес), и доверившиеся ему партийные деятели на радость всяким ЦРУ и МИ-6 устроят переворот. Но с другой стороны, и не верить словам Губернского нет повода, потому что он во многом прав. В Союзе наступает стагнация экономического роста, уже на высших уровнях власти процветают кумовство и взяточничество, и сам Цвигун это прекрасно видел и знал. Но что он мог сделать один, когда его непосредственный руководитель за такую инициативу мог и всыпать по первое число?! А вот по-хорошему именно такого толчка в виде появления пришельца из будущего им и не хватало.

  С тяжелым вздохом Семен Кузьмич поднял трубку:

  – Вася, будь добр, запиши... Сергей Андреевич Губернский, слышал про такого? Ну да, 'Марсианин', 'Крейсера'... И эта песня тоже... Так вот, найди его, пожалуйста, и пригласи ко мне на личную беседу. На послезавтра, на 11 часов. Можешь напрячь своих орлов, а то без дела скоро жирком обрастать начнут. Что значит 'может быть, он не в столице'? Тебе приказ дали – вот и выполняй. За почти двое суток человека можно с Дальнего Востока доставить. Летайте, как говорится, самолетами 'Аэрофлота'. Ну все, давай, Вася, действуй.

  Порученец не подвел, в назначенное время Губернский сидел перед ним. Немного бледный, но в целом держался неплохо. Цвигун помнил времена, когда сидевшие напротив него люди писались под себя от страха, хотя никогда не позволял себе какого-то рукоприкладства в отношении подозреваемых. Просто слишком уж свежи были в памяти методы некоторых работников НКВД, да еще и людская молва много чего преувеличивала. Хотя как преувеличивала... По молодости Семен Кузьмич не раз был свидетелем самых настоящих пыток, правда, сам старался от всего этого как-то дистанцироваться. Ему, как бывшему педагогу, претили столь грязные методы, пусть и в отношении врагов народа, мечтавших развалить с таким трудом поднимаемое из разрухи государство. Знал, что за глаза коллеги называют его 'чистюля', но не мог переступить через какие-то моральные принципы.

  – Как же это вы так, Сергей Андреевич? – откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы рук, со скорбящим видом начал Цвигун. – Пришли на деловую беседу к товарищу Лапину, а устроили перепалку, да еще и с оскорблениями первых лиц страны.

  – А, вон вы о чем... Ну я так, собственно говоря, и подумал. Да, перепалка имела место быть, но оскорблений в отношении, как вы говорите, первых лиц страны я не допускал.

  Хорошо держится, стервец, нервничает, но в глазах страха нет. А ведь не знает наверняка, что я работаю теперь в команде Машерова, Петр Миронович говорил, что на эти темы он с Губернским не общается. Информация, мол, получена, а дальше мы сами, вы же, Сергей Андреевич, занимайтесь искусством.

  – Вот письмо от Лапина, почитайте.

  Гость взял лист бумаги со следами сгибов после извлечения из конверта, принялся читать. Пару раз хмыкнул, покачал головой, протянул под нос 'Да-а-а', после чего вернул бумагу Цвигуну.

  – В принципе изложено верно, только какое же это оскорбление? Констатация факта.

  – То есть, по-вашему, люди действительно засыпают на выступлениях Брежнева и Громыко?

  – Товарищ генерал...

  – Генерал-полковник. Но можно по имени-отчеству.

  – Семен Кузьмич, будем друг с другом откровенны. Согласитесь, что на выступлениях секретарей партбюро в цехах или в институтах, что на выступлении с главной трибуны страны того же Брежнева многие с трудом сдерживаются, чтобы не уснуть. Потому что ораторы делают рутинную работу, без огонька. Если уж ты докладываешь об успехах партии и народа, то делай это так, чтобы у слушателя рот открылся и не закрывался до финала твоей речи. Вы извините, что я вам подсказываю, но посмотрите, как выступают те же американские кандидаты в Президенты. Там публика неистовствует. Это настоящее шоу, и избиратели готовы идти за своим кандидатом хоть в огонь, хоть в воду.

  – Это где же вы насмотрелись такого шоу? Бывали?

  – 'Международную панораму' смотрю, Семен Кузьмич, есть такая программа на нашем телевидении.

  – И там вот так прямо и подается, как вы мне рассказали?

  – Ну вы же понимаете, как и что у нас подается в отношении наших западных 'друзей'. И в общем-то пропаганда на то и пропаганда, чтобы вбивать людям в головы нужные мысли. Только те, у кого соображалка работает, всегда смогут прочитать между строк.

  – Я и не сомневался, что у вас-то соображалка работает, Сергей Андреевич. Ну так что прикажете с вами делать?

  – Понять и пгостить.

  – Чего это вы вдруг закартавили? Дурачитесь? А дело-то серьезное. Если я не отреагирую – мне самому влетит, мало не покажется. А оно мне надо? В общем, давайте договоримся так. Я отчитаюсь, что провел с вами профилактическую беседу, из которой вы пообещали сделать выводы, и в качестве извинения написать книгу о героических буднях сотрудников КГБ. Надеюсь, такой ответ Юрия Владимировича удовлетворит. Потому как сажать вас вроде пока еще не за что, а упаковывать в лечебницу для душевнобольных рука не поднимается. Вы же не какой-нибудь диссидент, бегающий по Красной площади с лозунгом 'Свободу советским евреям!' Так как, договорились?

  – Думаю, большого выбора у меня нет, – вздохнул гость и вдруг широко улыбнулся. – В принципе, неплохой вариант, да еще и заработать предлагают. В смысле, какой-никакой гонорар же планируется? А материал по книге какой-нибудь будет или все брать из головы?

  – С материалом поможем, не беспокойтесь. Очень рад знакомству, уверен, это не последняя наша встреча. Кстати... Вы же вместе с Тарковским работали над фильмом 'Марсианин'? Объявился ваш подельник, прислал на имя Андропова покаянное письмо. Мол, отказался выступать на местном ТВ против СССР, и теперь в Штатах маюсь без работы, живу на пособие, скучаю по родным, жить просто без них не могу. Вот и думайте, где лучше, у нас или у них. Хотя молодец, что хотя бы додумался не очернять свою Родину. И вот возьмите, номер телефона моей приемной. С книгой не затягивайте, могу порассказать вам немало интересного, подкинуть хорошие сюжеты.

  – Спасибо... И кстати, могу принести вам почитать мои предложения по популяризации отечественного телевидения. Не желаете взглянуть, на что так изначально взъелся Лапин?

  – Несите, – махнул рукой хозяин кабинета. – Только не страшно, что еще и я могу взъесться после прочитанного?

  – Что уж нам терять-то, кроме своих цепей...

  Проводив повеселевшего гостя, Цвигун еще некоторое время переваривал только что закончившийся разговор. Да уж, активен, очень активен этот 'попаданец', на фоне рядовых советских граждан просто из кожи вон лезет. А почему я вообще решил, что это плохо? Человек в принципе сосредоточен на том, чтобы сохранить от развала СССР и сделать жизнь советских людей качественнее. При этом не хочет быть серой массой. Именно такие активные устраивали революции, меняли существующий строй. Будем надеяться, Сергей Андреевич в этом плане все же не выйдет за рамки. Иначе... Иначе у комитета найдется способ его приструнить.

  Ладно, все это интересно, а сейчас надо бы подумать над планированием операции по дискредитации Горбачева и Ельцина. Надо бы поручить Василию заняться сбором на них компрометирующей информации. Вася – человек надежный, утечки не допустит, все провернет без лишнего шума. Те даже не догадаются, что на них готовится компромат.

  Семен Кузьмич поднял трубку телефона:

  – Вася, будь добр, зайди ко мне.

  Глава 22

  – Сергей Андреевич, что же вы так?! Заставили пожилого человека переживать, нервничать, так что он с тахикардией в больницу загремел. А если помрет, чего доброго? Вас же по судам затаскают.

  Несмотря на содержание монолога, призванного устыдиться и покаяться, тон, которым общался со мной по телефону Петр Миронович Машеров, больше походил на отеческий. То есть вроде журил, но в то же время я явственно представлял, как на другом конце провода белорусский лидер грозит мне указательным пальцем.

  – Виноват, Петр Миронович, не сдержался. Да ведь, по большому счету, ничего такого не сказал, ради чего стоило бы поднимать бурю в стакане воды.

  – Это вам так кажется, а на самом деле и за меньшее люди лишались постов или вовсе гремели на рудники. Вам просто повезло, если говорить откровенно. Хотя теперь я не уверен, что ваши композиции будут еще когда-либо звучать на 'Песне года'. Да и помимо телевидения Сергей Георгиевич много где может прищемить вам хвост.

  – Это печально, но не смертельно, Петр Миронович. Как-нибудь проживу без центрального телевидения. Тем более что человек не вечен, а что будет через год-другой...

  – Только, пожалуйста, без намеков. Давайте на будущее договоримся, Сергей Андреевич, что вы не станете себе позволять подобных эскапад... А вот что касается нашего республиканского телевидения, то я кое-что все же попробую протолкнуть. Вы в своей работе довольно подробно описали содержание и тематику передач, так что лишний раз кататься к нам, думаю, вам нет нужды. Я лично планирую контролировать процесс.

  В общем, в этот раз я отделался легким испугом. А чтобы не затягивать с данным Цвигуну обещанием, позвонил ему сразу же после сдачи концертной программы группой 'the Russians'. Тот, оказывается, все помнил, и уже успел подготовить кое-какие материалы.

  – Вот здесь несколько документов, я постарался найти самые интересные дела, с которых снят гриф 'Секретно', – сказал Семен Кузьмич, открывая лежавшую на столе перед ним пухлую папку. – Вот, к примеру, 63-й год, нашими сотрудниками раскрыта агентурная сеть английской разведки, с поличным при получении секретной информации от советского гражданина Олега Серова задержан некто Дональд Суэйзи, сотрудник британского консульства в Москве. На допросе дал признательные показания, был депортирован, а предатель понес заслуженное наказание. Здесь нам пришлось провести многоходовую комбинацию, я принимал непосредственное участие в ее разработке.

  Дальше Цвигун предложил мне на выбор еще пару дел, но первое показалось мне более интересным, и я попросил разрешения взять бумаги с собой. После недолгого колебания Семен Кузьмич со словами: 'Все равно детали дела давно уже не представляют секрета' передал мне папочку, предварительно вынув из нее две других истории. Интересно, подумалось мне, а как он хотел меня снабжать материалами? Чтобы я прямо здесь сидел и писал, не вынося из здания документы?

  Тем временем я продолжал заниматься раскруткой своей новой группы. Заявив, что пока еще неизвестно, когда дело дойдет до зарубежных гастролей, я решил организовать своего рода чес по российским городам. В такое турне мои музыканты отправлялись впервые, и понятное дело, малость мандражировали.

  Была у меня мысль пошить для ребят костюмы, но потом подумал, что все же не попсу играют, ни к чему им расфуфыренными петушками по сцене скакать. Пусть будут как бы свои, из народа, в джинсах и кедах. Все ж таки джинсы не такой уж и повальный дефицит, как выяснилось за время проживания в столице. Достать их можно было без особых метаний, единственное – приходилось переплачивать в два, а то и в три раза от номинальной цены.

  Куда больше меня напрягало отсутствие приличной аппаратуры. Сам удивлялся, как 'the Russians' сдали программу на таком хламе, и при этом продолжают на нем же репетировать. Нужно приобретать нормальные инструменты, и не помешала бы нормальная студия. Со студией вопрос все же решился, когда мне удалось-таки протолкнуть коллектив в состав Ленконцерта, задействовав не совсем легальные методы типа vzyatka. Нам выделили нормальный такой зальчик с неплохой акустикой. Только вот со звуковой аппаратурой здесь было тяжко. Две древних колонки, предложенные администратором Ленконцерта, вызвали у моих ребят едва ли не рвотный рефлекс.

  – У нас в деревенском ДК колонки лучше были, – сказал Жора Блинов, делая кислую мину.

  Жора, кстати, привез с собой ударную установку, когда-то купленную им на свои деньги. Но эта установка, судя по тарелкам с вмятинами и залатанным местами мембранам, была как минимум ровесницей первых шагов 'The Beatles'. А его тезка Ордановский и вовсе играл на гитаре с лично им вытесанной из доски декой. Изучив в свое время биографию группы 'Queen', я помнил, что их гитарист Брайан Мэй так же играл на гитаре, когда-то сделанной им на пару с отцом из подручных материалов. Кстати, и играл он вместо медиатора 6-пенсовой монетой. Но наш Жора пока еще не Брайан Мэй, да и сомневаюсь я, что по качеству его гитара может соперничать с произведением легендарного гитариста.

  – Народ, давайте составим список того, что нам нужно для нормальной работы, – предложил я музыкантам. – Озвучивайте свои предложения, как в желаемом, так и в эконом-варианте, на случай, если на хорошую вещь не будет хватать средств.

  – А ты за свои, что ли, собираешься все приобретать? – удивился Кроль.

  – А что, есть на примете спонсоры? Ничего, прорвемся. Прежде чем от чего-то получить отдачу, сначала нужно как следует вложиться. Чем лучше вложишься – тем сильнее будет отдача. Хотя деньги для меня лично не самоцель, хочу показать западному слушателю, что и в Союзе умеют играть рок.

  Список получился солидным. При этом ребята знали, где и через кого можно достать инструменты и аппаратуру, только бабки отсчитывай. Я так прикинул, выходило минимум на семь тысяч рубликов. Это если, например, вместо Жориной самопалки приобретать даже не 'Fender Stratocaster', а 'Musima Eterna' производства братской ГДР. Вон же 'Песняры' не брезгуют восточногерманской продукцией, так и нам оно сгодилось бы. Тем более, по заверениям Ордановского, звук у 'Musima' очень даже неплохой, единственное – слабоваты звукосниматели, но при качественном усилителе эта проблема легко разрешима.

  Самым дорогим из всего перечисленного парнями получался микшерный пульт. У ребят был свой 'Карат', годившийся для деревенской танцплощадки, но для серьезного концерта, рассчитанного на зал вместимостью от полутора тысяч человек или тем более стадион (помечтать не вредно), его возможностей не хватало.

  Нужны были усилители 'Marshall'. Тут ребята признались, что есть в Свердловске умелец, зовут его Валерий Казанцев, который в домашней мастерской клепает усилители, снабженные ярлыком этой знаменитой английской компании. Усилители потрясающего качества, ни внешне – разве что размер чуть меньше оригинала, ни по звуку ничем не отличаются от настоящих 'Marshall'. Уже не один десяток своих суперподелок переправил в Москву, где они расходились на ура. Решили брать. Я подумал, что пока колесим по Союзу – такая фишка может прокатить. А вот ежели рванем играть на Запад, то там такой усилитель может и таможню не миновать. Заметят, что подделка, сработанная без лицензии – мигом впарят какой-нибудь иск. Только и останется ярлык скрутить, мол, самоделку везем, а что похожа на какой-то там 'Marshall' – так они все друг на друга похожи, извиняйте.

  Учитывая, что на мне висела книга по заказу Цвигуна, эпопею с приобретением инструментов и аппаратуры я взвалил на Кроля, по виду самого ответственного в коллективе. Мол, ищите, договаривайтесь, а как договоритесь – за деньгами приедешь ко мне. Так и объяснил, что у меня в работе книга для чекистов, что сразу же вызвало у музыкантов понимание.

  В итоге, даже несмотря на то, что вместо электрогитары 'Fender' приобрели 'Musima', да и в целом пришлось рассчитывать на 'импортозамещение', в том числе на музыкальные товары стран социалистического лагеря – сумма покупок зашкалила за 10 тысяч.

  – Сережа, а ты не рискуешь? – завела разговор Валя после того, как снабженный дензнаками Саша Кроль уехал с нашей дачи за товаром. – Мне кажется, все это попахивает авантюрой. Вложишься, а потом выяснится, что все зря. Сколько у нас осталось на сберкнижках? Три тысячи? Мда-а-а... И вот так доверить такую сумму почти незнакомому человеку...

  – Солнце, для меня он уже знакомый, – успокоил я жену. – Деньги впустую пропадут, если его только сейчас по пути ограбят. Надеюсь, что этого все же не случится. А что касается сберкнижки... Сама же знаешь, что наши песни поет вся страна, и соответственно авторские на эти самые сберкнижки перечисляются регулярно. Еще Данькины дети будут нам спасибо говорить.

  Через неделю, в первых числах октября, я приехал на студию в Ленконцерт, желая воочию убедиться, что музыкантами было куплено все необходимое. В довольно просторном помещении теперь стало несколько теснее. Солидную часть пространства занимали четыре КИНАПовские колонки. Для репетиций вполне хватало и двух, еще две мы приобрели для сцены. Четыре такие колонки вполне годились для обеспечения приличного звука во время концерта.

  'А вот замки на двери надо поменять, да и решеточку на окно навесить, если вся аппаратура и инструменты преимущественно будут храниться на этой студии', – подумал я, ковыряя ногтем облупившуюся краску на конной раме.

  Насчет замков вопрос решился в тот же день. Чтобы упорствующий администратор Ленкоцерта вникнул в ситуацию, пришлось его немного подмазать. Помимо замены основного я настоял, чтобы слесарь врезал и второй замок, и теперь с одной стороны наша студия напоминала неприступную крепость, учитывая, что снаружи дверь была оббита железом. С решеткой удалось решить вопрос на следующий день, работу сварщика пришлось оплачивать, естественно, из своего кармана. Хорошо, что на всякий случай захватил из дома кое-какую наличность, учитывая, что сберкнижки я обычно с собой не таскаю.

  – Хорошо бы еще и сигнализацию поставить, – задумчиво пробормотал я, проверяя крепость оконной решетки. – Ну да ладно, дай Бог обойдется.

  – А в принципе, гитары мы можем и домой забирать, – предложил Ордановский.

  – Если кто-то очень захочет отнять у тебя гитару – он это в тесной подворотне сделает быстрее, чем если бы ему пришлось ночью перепиливать решетку на окне. Так что не придумывайте себе лишний геморрой.

  Кстати, ребята и сами понемногу сочиняли, а заодно адаптировали старые вещи на новый лад. Например, Ордановский, более-менее знакомый с английским, изящно перевел некоторые песни с языка Пушкина на язык Шекспира. У нас уже набралось материала практически на две полноценные программы. Но вторую тоже еще предстояло утверждать на худсовете, если до этого дойдет. А я наделся, что дойдет. Ладно, пока бы с первой разобраться.

  – Я тут между делом созвонился с администраторами нескольких учреждений культуры Москвы и Ленинграда на предмет организации наших концертов. Ленконцерт этим заниматься не хочет, сказали, мол, сам решай вопрос, а подписи и печати мы где нужно поставим. С парочкой администраторов удалось предварительно договориться, правда, учитывая, что группа еще не раскручена, люди опасаются относительно того, что билеты будут плохо расходиться.

  – Это они глупость говорят, – встрял Кроль, который считался в группе неформальным лидером как самый опытный и рассудительный. – На Кобзона меньше пришли бы, чем на рокеров. Тем более по Питеру уже слух про 'the Russians' идет, народ ждет не дождется наших концертов. А с кем ты в Питере договорился, если не секрет?

  – С администратором ДК Моряков Марком Рубиновским. Знакомая личность?

  – Марк-то? А то! Тот еще прохиндей, своего не упустит. Года три тому как мы у него выступали, и то считай полный зал собрали. А сейчас переаншлаг будет, тем более зал всего на 900 мест, если я ничего не путаю.

  – На 930, – поправил Азаров.

  – Тогда можно одним выступлением не ограничиваться. Если есть спрос – реально, к примеру, играть концерты три вечера подряд? Скажем, с пятницы по воскресенье?

  – Да легко! И на афиши тратиться не нужно. Тут только по сарафанному радио кинь клич – мигом толпа собретеся.

  Через день мы снова встретились. Я пообщался с администратором ДК Моряков с глазу на глаза, и теперь озвучил его предложение:

  – Рубиновский просит за аренду зала на три вечера 1200 рублей, и это еще вроде бы со скидкой, как оптовику. Практически вся звуковая аппаратура у нас своя, хотя, я так понимаю, только своими четырьмя колонками мы не обойдемся? На этот случай у Рубиновского доберем. Свет тоже входит в стоимость аренды. Теперь определимся с датой. В следующую субботу у него выступает хор ветеранов флота, а в воскресенье какой-то фольклорный ансамбль. Зато еще через неделю свободны и пятница, и суббота с воскресеньем. Предупредил, что если мы планируем занять эти даты – желательно поторопиться с оплатой аренды, потому как могут объявиться и другие претенденты, опять какие-нибудь ветераны флота. С директором, заверил, проблем не будет, я так понял, всем процессом рулит Марк Геннадьевич.

  – Ну да, директор там чисто для галочки.

  – Тогда сегодня ему звоню, и заключаем договор. Причем по договору аренда на три вечера обойдется нам якобы в 750 рублей.

  – Я же говорил, жук еще тот, себя не обидит. Считай, пятисотку положит в карман.

  – Номинально аренду должен оплатить Ленконцерт, но я уже забежал к директору, тот говорит, что денег в бюджете на такие расходы не предусмотрено, даже учитывая потенциальный доход с продажи билетов.

  – Блин, теперь что же, концерты отменяются? – огорчился Ордановский.

  – Не расстраивайся раньше времени. Свои вложу. Где надо – печать и подпись поставят, и на том спасибо. Выручку-то с концертов мы в таком случае тоже себе оставляем.

  – А если в бухгалтерию Ленконцерта придут с проверкой, и обнаружится, что денег с продажи билетов на наши концерты нет? – снова возник Кроль.

  – Хм... Тебе бы, Саша, в ОБХСС идти работать, цены бы не было,– сказал я под смех собравшихся. – Проблемы будем решать по мере поступления. Нам, чтобы остаться в плюсе, цены на билеты придется устанавливать от рубля и до двух, если на первые ряды. Думаю, цены божеские. За три вечера сборы составят минимум около 3 тысяч рублей, это, опять же, если только уйдут рублевые билеты. Сами понимаете, вам же нужно платить зарплату. Вот с каждого концерта и будете получать свои проценты. Сначала, может быть, не очень большие деньги, но по мере раскрутки, уверен, гонорары будут только расти.

  – Так у нас же должна быть категория, там какие-то рублевые ставки за концерт.

  – Официально да, получите в Ленконцерте по четыре пятьдесят, как начинающие. Опять же с собранных за билеты денег, чтобы приютившую нас организацию на целых 18 рублей не опускать. А неофициально... Там потом посчитаем, что, кому и сколько.

  – Да, Сергей, и не мешало бы найти хорошего звукача.

  – Кого?

  – Звукорежиссера. Мы же позиционируем себя как крутая группа... Пусть пока и потенциально. Пусть у нас нет техника, но звукорежиссер – дело святое.

  – Озадачили...

  – А что голову ломать, есть у нас на примете один. Много не попросит, а профессионал от Бога.

  Так в наш коллектив влился некто Ганс. Причем это было его настоящее имя. А полностью звукорежиссера звали Ганс Вольфович Клинке. Он оказался потомком обрусевших немцев, приехавших в нашу страну еще при Екатерине Великой. И что интересно, в их роду мальчиков называли только Вольфами и Гансами по какой-то уже забытой традиции. При Сталине отец нашего звукача был репрессирован, сумел выжить после строительства Беломорканала и вернулся домой с изъязвленными туберкулезом легкими уже после смерти Вождя народов, прожив еще несколько лет. Впрочем, главное, что обладатель пышных бакенбардов оказался настоящим докой в своем деле.

  Несмотря на заверения парней, что весть о концертах разнесется по Питеру в мгновение ока, я все же решил подстраховаться, и поскольку с типографией ради нескольких десятков афишек связываться не хотелось, направил свои стопы в местное отделение Союза художников. Там меня свели с одним мастером линогравюры, и тот согласился за двести рублей напечатать полсотни афишек. Текст на куске линолеума заросший бородой по самые глаза художник вырезал под моим чутким руководством. После чего приступил к процессу печати. Афиши, возвещавшие о концертах восходящей звезды мирового хард-рока группы 'the Russians' получились вполне приличного качества, хотя и однотонными. Но при этом красного цвета а не черного.

  Закупив в хозяйственном магазине несколько тюбиков клея ПВА, почти весь следующий день посвятил объезду Ленинграда и расклеиванию на афишных тумбах афиш концертов. Не успевал отойти, как у тумб собирались любопытствующие, к моему вящему удовольствию живо обсуждавшие группу с 'вроде как русским, но в то же время и каким-то нерусским названием'.