Текст книги "Падшие (СИ)"

Автор книги: Геннадий Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   ...А на десятую ночь случилось уже настоящее несчастье. Юн тихонько взвизгнула, остановилась, произнесла:

– Антон... у меня что-то с ногой. Будто впилось что-то...

В темноте ничего нельзя было разобрать. Антон перехватил у Юн ее волокушу, заставил девушку присесть. Пытался прощупать ее ногу:

– Как сейчас?

– Ничего. Только...

К утру нога у Юн опухла, покраснела. Она даже не могла на нее наступить, при попытке это сделать лицо женщины искажала гримаса боли, хотя старалась она вести себя мужественно, терпела и не вскрикивала. То ли ее кто-то укусил, то ли она наступила на какое-то растение. День отдыха улучшения не принес. У Юн начался жар, она вся истекала потом. Юн успокаивала Антона: «Все нормально, пройдет, вечером отправляемся дальше...» Но лучше ей не становилось.

Едва Светило стало клониться к горизонту, Антон молча уложил Юн на свою волокушу, взял ношу и пошел. Юн пыталась сопротивляться, бормоча: «Ты пока разведку проведи, а я тут...», но Антон даже не стал ее слушать. Он просто упрямо двигался на юго-восток...

...Едва начал проклевываться рассвет, они предстояли у высокого каменного столба. Однозначно, на квадратной в сечении стеле что-то было изображено. Метров в двенадцать высотой, столб стоял чуть наклонившись. Можно было различить сильно истертые песчаными бурями изображения насекомых, растений, и, кажется лиц, отдаленно похожих на человеческие. Цивилизация? Пока это событие осталось на втором плане.

При свете Антон обнаружил возле пятки левой ноги Юн инородное тело, колючку. Вкруг нее развивалась опухоль. Инородное тело удалить удалось и Юн утверждала, что ей стало лучше, но тут же потеряла сознание. Очнулась Юн быстро, но по ее виду было видно, что с ней все скверно. Антон решил идти днем, под палящим Светилом. Юн хрупкая, в ней не больше 45 килограмм, но к полудню Антон полностью выбился из сил. По счастью, впереди замаячило дерево. Он шагал к нему не меньше получаса и без сил упал в тени. О, как благодатно было в относительной прохладе! Юн выкарабкалась из волокуши и пристроилась, прижав спину к стволу.

– Все, Антон, я здесь буду ночевать, а ты все же разведуй окрестности.

– «Тили-тили, трали-вали, эт мы не проходили, эт нам не задавали. Та-рам-пам пам!». – Антон вдруг вспомнил эту детскую песенку.

– У тебя все ли в порядке?

– Все отлично, командир! – Антон, лежа приложил руку к виску, иронично пародируя отдание чести.

Вечером Антон все же пошел один, устроив Юн на ложе из сорванных с дерева ветвей. Раненую ногу они вдвоем обвязали рукавами, оторванными от комбинезона Юн. Она пожелала Антону удачи и приготовилась терпеть. А, может, зря они покинули свой Эдем?

Красный, изрядно обгоревший Антон удалялся, а Юн, пристроившись в своем «гнездышке», думала: «Вернется ли?» У нее тоже были своеобразные мысли по поводу ситуации, в которой они оказались. Но и Юн стеснялась признаться Антону в сокровенном. Например у нее пропали месячные. А вдруг это какая-то параллельная реальность? Космическое пространство не просто неоднородно – оно буквально испещрено аномалиями. Благодаря стараниям астронавигаторов и пилотов людям удавалось избегать встреч с объектами непонятной природы. Но рано или поздно подобная коллизия должна была случиться. Загадка, что нечто идентичное произошло на двух суднах, находящихся друг от друга на дистанции не менее пяти парсеков. Вероятность данного события крайне ничтожна, но ведь... рассчитано, что и вероятность происхождения жизни на планете Земля – десяток нулей после запятой. Плюс к тому – два землянина встречаются на одном пятачке планеты, пригодной для жизни, и на которой уже есть жизнь. Вот это уже точно походит на чудо...

Какой все-таки тупой, глуповатый мужлан этот европеец! О-о-о, сколько на Земле и вне ее Юн видела таких вот «толковых парней»... Все корчат из себя суперменов, а, едва подступает реальная проблема – они в кусты.

За последние месяцы она часто по-детски, но больно щипала себя, в надежде, что проснется в своей каюте. Номер не проходил. Юн и сейчас ущипнула себя за бок. Не помогло... Жар спал, видимо, температура пошла вниз. Это плохо – вероятно, организм уже не сопротивляется яду. Нога онемела. Накатил панический какой-то страх. Одна, при смерти, на чужой планете... Юн аккуратно положила рядом с собой бластер, который Антон оставил ей.. Где-то вдалеке завыло животное. «Все, – решила для себя она, – даю себе сутки. Если он не придет – пальну себе прямо в... о, Господи, как себя убить, чтобы не выглядеть страшной...»

...Антон вернулся еще до полной тьмы – счастливый, сияющий, гордый. Некоторое время выдерживал паузу, и все же изрек:

– Представляешь... там, на берегу океана целый... город!

Наутро они уже изучали открытие. Городом этот комплекс строений назвать можно весьма условно. Представьте себе: над океаном возвышается гора метров в двести высотой, на ней архитектурные объекты. Центральная площадь, посередине нее стела наподобие той, что Юн с Антоном встретили в пустыне, только повыше и потолще. От площади лучами расходятся пять улиц. Все они ведут к крупным сооружениям. Пять проспектов перерезаны улочками. Одна из магистралей ведет к мосту через ущелье, но мост – разрушен. А проникли наши странники в город через пролом в толстенной стене, защищающий город со стороны плоскогорья.

И что самое удивительное: в городе действует водопровод! По открытым желобам, виадукам течет чистейшая вода, много, много воды. Фасады зданий покрупнее украшены вырезанными из камня изображениями рыб, птиц, зверей, насекомых, плю – странные лица: прямоугольные, с большими глазами, квадратными ртами и сложными конусообразными прическами. Внутренности помещений глаз не радовали. Обыкновенные каменные пустоты – будто в городе никто не жил. Ни мебели, ни утвари, ни украшений на стенах. Строгие, мрачные казематы, освещаемые через узенькие глазницы окон.

На побережье было облачно, с водного пространства дул прохладный ветер, так что злое Светило не досаждало даже на открытом месте. Для своей базы Антон с Юн выбрали относительно небольшой дом на площади. Там было всего три комнаты, в каждой по два оконца. И один вход, который можно закрыть камнями. В доме имелся внутренний колодец, из которого можно набрать проточной воды, а так же подвал, в котором даже прохладно. Поднявшись через неширокий лаз на плоскую крышу, можно обозреть океанскую гладь, а так же все пять проспектов.

Только представить: они первые земляне, которым посчастливилось обнаружить сооружения, созданные другой цивилизацией! Скорее всего, на земле об этом не узнают, по крайней мере оба думали именно так, но сам факт все же вдохновлял. Он планетолог, его сверхзадачей должно было стать открытие именно такой планеты – с кислородной атмосферой, жизнью и признаками цивилизации. Он сделал это! Случайно, конечно, никаких научных усилий не приложив... Вот Надька-то удивилась бы! Надежда... Господи, Антон поймал себя на том, что уже столько дней о ней не вспоминал вообще, как, впрочем, и о родителях, друзьях... Антон взял пальцами цепочку, висящую на его шее, поцеловал ее. Посмотрел на свои покрытые болячками ноги, на руки с которых слезает обгорелая кожа. Как танк пер через пустыню – и боли не чувствовал! А ведь он всего лишь человек, и теперь-то, расслабившись, почувствовал, что у него болит всё. Но китаянка недужит, а ведь не надо ей давать повода к унынию, нужно заряжать девушку оптимизмом. Держись, парень!

Антон обустроил в двух комнатах «гнезда» из обломанных ветвей. Насобирал разных плодов с растущих на горе деревьев и кустарников (выбирал на вкус: «сладко-горько»). Натаскал сухостоя – в их убежище имелось место для возжигания огня, видимо, очаг – с дымоходом и поддувом. На следующий день он планировал отправиться на охоту и раздобыть мясной пищи.

   Вечером Антон, развязав повязку, пытался лечить ногу Юн. Нога посинела, опухоль не спадала, девушка чуть не теряла сознание, когда он касался больного места. Но из раны уже начал выходить гной. Антон давил, давил, стараясь выпустить побольше скверны, а она, вжавшись, терпела.

Ночью, едва они расслабились, где-то вдали раздался гул. Он приближался. Вскоре уже явственно слышно стало, как по площади, противно визжа, скачут какие-то существа. Антон быстренько завалил дверной проем заранее, кстати, припасенными булыжниками, перебрался в комнату к Юн. В одну из глазниц стало протискиваться нечто... Такое же существо пыталось проникнуть в комнату через другую бойницу. Антон пальнул из бластера. Пронзительный визг, многочисленные шорохи за стенами, топот, наверное, тысяч ног по площади... Еще, наверное, минут десять на площади продолжалась дикая вакханалия. Новые мрази пытались протиснуться в глазницы. Антон уже не стрелял. Он взял булыжник – и долбил по чему-то податливому, отвратительному.

И вдруг – стихло. Армада унеслась лишь в ушах звенело послегулие. Они сидели рядом, Юн, обхватив его руку, дрожала.

Наутро Антон исследовал труп существа, лежащий на площади, под окнами их убежища. Это был большой муравей, только о четырех ногах. Ну, не совсем муравей, скорее, эдакий сверчок размером с земную овчарку. Антон молча подобрал труп, занес в дом, возжег огонь в очаге, насадил существо на палку, отодрал панцирь-шкуру, и стал жарить. Белое мясо стало покрываться корочкой, по дому расползся почти забытый аромат жаркого. Из добычи потек жир. Антон отломил кусок мяса, счистил обгорелую корочку... подул, куснул. По вкусу – как курятина. О-о-о... настоящее белое мясо, такое он вкушал только на Земле! Только, посолить не мешало бы...

Пока жевал, не заметил, что в кухню приковыляла Юн. Антон молча отломал еще один кусок, очистил, сделал несколько шагов и протянул Юн. Та взяла. Разломала, куснула... и улыбнулась.

Днем Антон дрых. Ему приснился дурацкий сон, исполненный какими-то уж очень странными подробностями. Сны, как правило, растворяются в реальности – а этот отпечатался слишком даже явственно. Они с Юн живут в этом городе много лет. У них трое детей – два мальчика и девочка. Антон даже их имена запомнил: Питер, Лукас и Ариель. На площади возделаны огородики, в загонах пасутся одомашненные животные. Тот самый дом, с тремя комнатами, они не меняли. Звезды их уже не интересуют, как-то они привыкли, что ли, и к этой планете, и к ее небосводу. Раньше они пытались освоить территорию за городом, но всякий раз натыкались не препятствия – то бурный водный поток, то прайд громадных хищников, то непроходимый колючий лес. Они смирились с мыслию о том, что им здесь предстоит развести род человеческий, дать старт новой цивилизации. Господи, два сына... ведь они могут оказаться в положении Каина и Авеля...

И вот однажды они просыпаются – и видят на площади толпы людей, которые относятся к Юн с Антоном, к их детям – как к хорошим соседям, по-свойски. Обсуждаются бытовые проблемы. Мальчики нашкодили, взяли дрова через дом напротив. Соседи пожаловались. Что делать с пацанами? По местным обычаям положено пороть, здесь это норма. Антон в сомнении. Дрова пацаны похитили у одинокой пожилой женщины, которой некому помочь. Абсурд... какие люди?! Собственно, на этом месте Антон проснулся. С ощущением, что среди воображаемых людей в этом городе было  хорошо. Эдакая община, в которой все налажено, приветствуются добрые поступки и непременно наказуемы скверные деяния. Еще кое-то зацепило Антона в его сне. Он очень любил Юн, не было во Вселенной существа для него роднее...

Следующие две ночи ничего существенного не принесли. С утра Антон уходил на исследования и охоту. Он поймал еще несколько разнообразных существ, умертвил их. Мясо большинства было противно на вкус, но некоторые из жертв все же оказались вполне пригодны к употреблению в пищу. Антон не уставал добывать новое топливо и очаг в доме горел неустанно.

   На третью ночь случилось то же самое, что и в первую. Юн с Антоном теперь не боялись, но отбиваться все же пришлось. Заряд бластера экономили, Антон пользовался заранее приготовленной дубиной. Тупая армада на сей раз бесновалась на площади минут двадцать. Юн уже и помогала, расположившись возле одной амбразуры с такою же дубиной. Она не била – но тыкала ею, будто отталкивая глупых кутят. Одно существо все же изловчилось – и почти протиснулось в прорезь. Антон добил его несколькими ударами – молча, деловито. Понятно теперь, почему окна всех зданий в этом городе такие узенькие. Ах, если бы это потешное нашествие было последним приключением этой ночи! Ближе к утру, когда Юн с Антоном уже было и расслабились в своих «гнездах», на площади раздался глухой стук – как будто забивают сваю. Стены дома содрогались от мощных толчков. Через глазницу Антон различил только неопределенную тень – почти заслоняющую уже зардевшееся небо. Огромное НЕЧТО остановилось на площади. Послышался звук, напоминающий то ли старт моторов земного реактивного самолета, то ли глубокий вздох. Дыхание стало приближаться, уже чувствовался горячий, спертый воздух, переработанный гигантскими легкими. И тут прямо перед лицом Антона возник огромный... глаз! В зрачке отражался рассеянный красный свет от очага. Люди вжались в угол. Казалось, глаз созерцал их, таких маленьких и беззащитных, чуть не бесконечно. Антон крепко сжимал бластер. Ровное горячее дыхание чудища заполнило комнату зловонием...

И все же око отпрянуло. Снова глухие звуки стали сотрясать стены. Неведомое чудище, немного прошагав, остановилось. Оно издало рев – такой, что Юн с Антоном закрыли пальцами уши. Юн готова была биться об заклад, что это был крик... жалости. Еще долго были слышны удаляющиеся шаги тоскующего титана.

– Какая-то статуя командора. – Произнесла Юн. Было заметно что ей стало легчать. Впервые за много дней люди улыбнулись – почти одновременно.

   Боги

Нога Юн и в самом деле заживала. Она уже могла передвигаться самостоятельно, не опираясь на палку. К ночным явлениям они с Антоном уже привыкли, почти не реагировали на проносящиеся по ночам армады чудных зверьков. Изредка Антон добывал кого-нибудь из них и поджаривал. «Каменный гость» больше не приходил. Вообще, преимущественно по ночам, по городу слонялось множество существ, все они охотились друг на друга. Антон иронично заметил как-то, что в этой хищнической иерархии они, люди с планеты Земля Солнечной системы заняли достойное место вершины пищевой пирамиды. Юн на эти слова смешно обиделась, они даже не разговаривали полдня.

Теперь уже разведвылазки по познанию окрестностей города организовывала Юн, впрочем, одна она ходить все же боялась. Океан, бьющий гигантскими волнами о скалы, пугал. Ущелье с разрушенным мостом казалось непреодолимым. За стеной простиралась гигантская пустыня, которую люди покорили с таким трудом. Сама стена – метров шесть толщиной, высотой метров двадцать, и, чтобы проломить ее, видимо, кто-то применил, ну, очень мощное средство. Вероятно, даже ночное чудище вряд ли способно повредить эдакий бастион. Была война? Тогда почему в городе совершенно нет разрушений? Впрочем, загадок хватало и без того. Ясно, что город создала цивилизация. Исчезла ли она? – вот главный вопрос.

За ущельем зеленел лес; из города он представлялся громадной живой массой, будто титанический спящий зверь лежал под ногами. «Зеленка» источала клубы пара, оттуда слышались крики то ли птиц, то ли зверей: в джунглях явно кишела жизнь. Именно в это неизведанное из города уходила единственная дорога, путь по которой был невозможен из-за разрушенного моста.

Свое поселение неизвестные создания окружили стенами... значит, у них были враги. Можно предположить, что город являлся культовым комплексом, на Земле нечто в этом роде строили многие цивилизации. Ни Юн, ни Антон не являются специалистами по истории человечества; из общего курса они помнят, что священные города оставляются под давлением разных обстоятельств, но чаще всего имеют место катастрофы, но вероятно столкновение двух цивилизаций. Но где же тогда хотя бы одна из них?

Антон по движению Светила рассчитал, что город находится чуть севернее экватора этой планеты. Лес лежит к Югу, а, значит, там, если следовать гелиомодели, должен простираться тропический лес. Какое меткое расположение города! Получается, он помещен на стыке трех стихий: пустыни, океана и леса.

   Вариант дальнейших действий – если отсечь сценарий зависания в городе в надежде на появление поисковой экспедиции землян – только один: перебраться за ущелье и найти продолжение дороги. Даже если она тупиковая, знание не помещает.

Пока собирали средства для новой экспедиции, Юн обследовала некоторые архитектурные объекты. Она нашла, что сложная система, казалось бы, беспорядочно разбросанных окон, если встать в центр строения, точно указывает на определенные звезды. И, что самое удивительное, почти в каждом храме было отверстие, через которое видно...Солнце! Нашу кажущуюся отсюда такой крохотулечкой звезду... Получается, на самом деле здания – обсерватории?

Новое открытие ждало их в одном из самых крупных храмов-обсерваторий. Внутри него были барельефы, и один из них изображал... людей. Мужчину и женщину. Фигурка повыше и пониже. Высечены они в примитивистском стиле – грубо, но можно было вообразить, что одеты люди в... комбинезоны. Похожие сюжеты встретились еще в нескольких строениях – из тех, что покрупнее. Там же исследователи натыкались на высеченных из камня громадных чудищ с выпученными глазами. Они напоминали львов, вставших на задние лапы. Кажется, именно такой глаз ночью заглядывал в убежище людей. О, если бы у них сейчас была полноценная научная экспедиция, да еще с мощным Процессором! Они бы наверняка скреатировали несколько ярких гипотез. В слаженной работе и осмысленных разведках дни пролетали быстро – и настало утро, когда снаряжение было готово.

...Спускались они часа четыре. Помогали веревки, которые Юн навила из мелких лиан. Она умеет их вить, в горах ведь росла, к тому же у нее отменная альпинистская подготовка. Казавшаяся сверху мелкой речка оказалась довольно мощным потоком. Если переходить – вода могла с легкостью подхватить человека и разбить о многочисленные валуны. Антон все же решился. Привязав к поясу веревку, отдав конец Юн, он смело вошел в леденящий поток. Его почти сразу сбило с ног и понесло вниз. Юн ухватилась за веревку и пыталась ее удержать. Куда там – она кубарем покатилась вслед за несущимся по течению напарником. Но конец не упустила, держалась, что есть мочи. Помогло, что на берегу лежал крупный валун, под которым бечеву по счастью зажало. Антон, изловчившись, выбрался – к сожалению на тот же берег, откуда пустился на штурм водной преграды.

Перебраться на противоположный берег удалось лишь с шестой попытки. Антона изрядно побило о камни, но он счастливо улыбался. Привязав трос к стволу дерева, он ловко наладил переправу. Подниматься наверх было легче, ведь на склоне густится кустарник, за который можно цепляться.

И вот они стоят на уцелевшем пролете обрушенного моста. Город отсюда, из леса смотрится твердыней. Теперь они без каменной защиты, зато вглубь леса идет довольно неплохо сохранившаяся мощеная дорога. На переправу они потратили целый день. Близился вечер, пускаться в путь было неуместно. Земляне принялись искать место для ночевки. В одной из скал они нашли пещерку и стали готовить «гнездышки» из ветвей и травы. Антон натаскал камней, чтобы закрыть изнутри вход. Убил животное (из известных ему, вкус которого он знал, причем, он научился ловко разделывать тушу сотворенным из камня резцом), разжег костер и принялся готовить жаркое. Юн корчила мины отвращения, но видно было, что она натрудилась за день и голод ее одолевал изрядно. Утолив голод, девушка произнесла:

– Это, наверное, удивительно, что мы здесь вообще... не одичали.

– Ты считаешь? На меня повнимательнее посмотри...

Антон оброс хоть и жидковатой, светленькой, но уже довольно длинной бородой, неухоженные патлы спадают на плечи, лицо обгорелое, кожа сильно огрубела. Да и комбинезон, мокасины тоже изрядно пообтрепались. Юн выглядит чуть получше, но тоже не дива.

– Ну, я не в этом смысле. Помнишь, мы с тобой говорили про Адама и Еву? Они ничего сами не придумали. Им помогал... Бог. Дикие они были, вот, что я скажу. И безвольные.

– А я все думаю о том дожде в пустыне. Прикинь: я уже готовенький – и тут вода.

Антон сам себе удивился, что заговорил об этом. Он боялся даже думать о том дожде. Кажется, данная планета не совсем и равнодушна к землянам. Мужчина и женщина сделали вид, что заснули. На самом деле они молча лежали с закрытыми глазами. Лес ночью ожил криками зверья. Антон серьезно думал: «А пуститься к черту во все тяжкие! Убивать здесь я уже научился, какие еще заповеди прописаны-то? Еще эта командирша... Практически ребенок – а строит из себя...» У Юн мысли были несколько иные: «Скорее всего, мы здесь зависли навсегда. Ну, что мы там, в конце дороги найдем? Новое испытание? Нет, все же я не положилась бы на этого грубого мужлана...»

...Утром, отвалив камни от входа, Антон увидел метров в пяти... маленького человека, росточком не более метра. Двуногий, одетый в нечто похожее на тунику, выпучил глаза, исполненные одновременно испуга и любопытства. Светлые подстриженные волосы, тонкие ручки и ножки, вспученный живот... Антон выполз и поманил человечка к себе. Сказал:

– Ну, здравствуй, дружище. Иди, познакомимся, я плохого не сделаю. Говорил почему-то  по-русски, хотя в последнее время уже и думать привык на интерлогосе. Человечек некоторое время пребывал в замешательстве. Внезапно дернулся – и исчез в зарослях. Все же Антон был рад: это уже гуманоид, живой!

...По дороге шагалось легко, свободно. Камни мостовой пригнаны столь тщательно, что растительность не смогла их побороть. К тому же строители дороги удачно использовали рельеф местности; местами были разрыты холмы, устроены насыпи – так что даже не приходилось взбираться на кручи. Они прошли с час, и тут Юн тихо произнесла:

– Антон... приготовь бластер.

Через мгновение из кустов нарисовались несколько десятков людей. Они были одеты приблизительно так, как тот человечек, встреченный возле пещеры. Средний их рост был с полтора метра. В руках у всех были копья. А вот и тот первый встречный, оказывается, он – ребенок. Мальчик, указав на Антона, произнес: «Игалуйо». Вперед вышел взрослый, и, сотрясая копьем, закричал; это было скорее дикое мычание, а не речь. Наши странники поняли: угрожает. Антон поступил стремительно и просто. Импульсом бластера он испепелил копье в руке кричащего. Еще двумя импульсами он сделал то же самое с копьями пары соседних мужчин. Отряд быстро и в панике разбежался.

– Что ты наделал, – воскликнула Юн, – мы начали войну!

– Мы? – спокойно спросил Антон. – Мы ничего не начали. Мы просто здесь выживаем.

– Мне страшно. Они ведь могут напасть из леса в любое время...

Вернулись назад, в знакомую пещерку. Завалив вход камнями, стали держать военный совет. Военный? Недолго посовещавшись, приняли решение возвращаться в город. Надо сначала подготовиться к мирному контакту с лесным народом. Уже собравшись услышали снаружи голоса. «Все, не успели...» удрученно проговорила Юн... «Пробьемся – у нас оружие!» – пытался ее успокоить Антон. Он уже приготовился пустить пару импульсов на поражение. И он отвалил камни, но...

Картина его поразила. Люди, человек сто, стояли перед пещерой на коленях. Оружия не было ни у кого все в руках держали какие-то сосуды.

– Слушай, Юн... – Проговорил Антон, не оборачиваясь. – Кажется, они хотят нас... задобрить.

...Дней десять ушло на освоение языка аборигенов. Более всех помогал тот самый любопытный мальчик, которого зовут «Оуаэн». В переводе это означает «близкий к горе». Раньше его звали иначе, но теперь старейшины дали ему именно это имя. Довольно часто приходилось беседовать с Аяйоуоем, старшиной рода. Род именуется «Йяйяауэн» – «живущие подле горы». Племя – «Уоауээн» – «горные люди». Всего в племени двадцать пять родов, и они занимают довольно обширную территорию. Конечно же, землянам не терпелось узнать, куда ведет дорога. Вождь рассказал, что там, в пяти днях пути, дорога упирается в Великий Конус, «Аайоутаайо». Точно никто из племени не знает, что это такое, так как в окрестностях Великого Конуса обитает враждебное племя «Йайа-айо», «живущие возле конуса». Все разумные, обитающие на планете, именуются просто: "у". Это аналог земному «человек». Планету же свою они называют: «Оум». Перевода у этого слова нет. Как нет перевода у слова «Аа-а-а». Так аборигены именуют свое Светило.

Язык живущих подле горы оказался не таким и сложным; слов, необходимых для общения, у аборигенов не более пятисот. Но очень много, тысячи и тысячи слов, обозначающих животных, растения, оттенки цветов, вкусы, запахи. Звуки в основном гласные, и, когда абориген говорит, кажется, он невнятно мычит. Аборигены любят говорить много, а потому Юн с Антоном быстро привыкли к новой языковой среде, из «пустого» мычания стали выделять смысл.

Антон и Юн все же вернулись в город, в свой уже обжитой дом. Они ловко наладили «веревочное» сообщение между двумя обрубками моста. При помощи веревочной переправы земляне принимают подношения и гостей. Аборигены никогда не заходят в город, говорят: им запрещено Ниспосланным Законом. Встречались и беседовали на остатке моста, у входа в город. Все так же нашим бедолагам приходилось мириться с ночными наскоками неведомых существ; аборигены их зовут «провинившиеся», «ууюиа»,  Гиганта, который, оказывается, приходит из океана, туземцы называют «кающимся» – «ийан». Он приходит очень редко – якобы только для того, чтобы наказать грешников.

Были наделены «божественными» именами Юн и Антон. Она – «Юи», что значит «облако». Он – «Аоомм» – «внезапный гром». Вождь утверждал, что имена не выдуманы сию минуту: они фигурируют в пророчествах. Вместе их именовали «ыуамм», «падшие». Юн с Антоном в богатом пантеоне богов заняли вовсе не первостепенное место. Богов в культуре "у" очень много, и в этой иерархии очень непросто разобраться. Верховный бог именуется: «Аннымуоссалл» – «тот, чье имя нельзя произносить». Нашим бедолагам туземцы уделили одну из низших ступеней, ведь на самом деле землянам суждено стать всего лишь посредниками между «аннымуоссалл» и "у". Но и такое положение в божественной иерархии можно было считать удачным: между богами и "у" фантазия расположила героев (детей богов) и демонов. Последними руководили тоже боги – только злые. Великан «ийан» – тоже демон, а значит, он значительно ниже «падших».

Самое, пожалуй, удивительное в этой фантазии – точное указание места, откуда придут Юн и Антон. Предание четко гласило: со звезды «Эайе». Когда старшина рода с придыханием произносил: «Эайе» – он уверенно показывал пальцем... на Солнце. Предание несет пророчество: «Со звезды Эайе сойдут двое падших, Облако и Внезапный гром. Они помогут горным людям одолеть врагов и будет мир царить среди племен».

Антон с Юн друг дружку успокаивали: это игра, нужно только понять ее правила и использовать их в своих целях. Кое-какой план у них созрел, но не знали они пока, с какой стороны приступить к его воплощению. Как-то вечером, сидя возле очага, Юн произнесла:

– Слушай, Антон... Там, на нашей планете, – (словосочетание «на нашей планете» звучало как-то отчужденно, диковато...) – тоже сохранились легенды о высших существах, которые подарили народам то, се...

– Ты хочешь сказать, что истории подобные нашим повторяются? – Антона немного раздражали все эти разговоры про «вообще». – Ты скажи лучше... богиня: куда в тех легендах «наши» все исчезают?

– Конечно же, туда, откуда появились. На небеса.

– Вот это радует. И когда летим?

Интонация у Антона была ерническая. Откровенно говоря, в последние дни они постоянно друг дружку подкалывали. Хотя... выход с большой степенью вероятности надо искать там же, где и вход. Эта простая житейская схема заставляла мозг работать, искать верный путь к цели.

У аборигенов всякое явление объяснялись мифами, и мифология живущих подле горы очень запутанна и поэтична. В сказаниях столько противоречий, они так изобилуют аллегориями, подменами понятий, но, если крайне упростить всю эту белиберду, получается приблизительно такой сценарий. В городе якобы когда-то жили боги и племя жрецов, обслуживающих богов. Рядом жили и "у", и боги к ним благоговели. Случилась Всемирная катастрофа, некая сила проникла в город, использовав большую хитрость. Жрецы пустили в себя страх, не стали защищать богов, и за это они были превращены в «провинившихся». Малодушно поступили и "у", в панике разбежавшиеся по лесу и потерявшие многие знания. А ведь до того "у" были ведомы богами; они тоже строили города, занимались земледелием, скотоводством, многими ремеслами. В наказание за малодушие "у" были лишены знаний и поделены на враждующие племена. Боги же, обидевшись на мир, оставили его во власти демонов, удалившись на звезды. Много-много поколений "у" жило надеждой, что какие-то из богов все же снизойдут. Это будет означать Великое Прощение. Народ, живущий подле горы, теперь примирит другие народы и в мир вернется гармония.

А вот про Великий Конус племя «Уоауээн» не знало ничего. Враждебные отношения с племенем, обитавшим в конце дороги, да и с другими племенами, коих насчитывается великое множество, не позволяют заходить на чужие земли. Аборигены верили, что теперь-то порядок вещей переменится. Именно потому они старались задобрить «падших».

Однажды Антон с Юн приняли целую делегацию. Общались они в основном с Антоном, ибо его почитали за бога, более высоко располагающегося и иерархии. Юн было обидно, ведь она вынуждена была молчать. И вдвойне обидно, поскольку Юн имеет более развитые лингвистические способности и, если бы культурная обусловленность была бы иной, здесь не царил бы кондовый патриархат, она наверняка лучше договорилась бы с "у". Антон то и дело на интерлогосе советовался с Юн, как бы подчеркивая, что все же они равны, и это было ошибкой.

Один из старшин, видимо, видимо, считающийся вождем всего племени, начал издалека:

– Как себя чувствуют хозяева сего блаженного места: Не гневаются ли на нас, грешных?

Антон, стараясь придавать подобающую значительность своей речи (в общем-то, в этой игре он уже привык), величаво изрек:

– Пока все хорошо. Тот, чье имя мы произносить не будем, наверняка доволен.

Вожди заулыбались. До того все прибывающие на обрубок моста вели себя скованно. С особой почтительностью старейшины посматривали на бластер, висящий на боку у Как говорится, «почувствуй себя богом»... Вождь учтиво продолжил: