Текст книги "Падшие (СИ)"

Автор книги: Геннадий Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

 

   Открыв глаза, он увидел голубое-голубое небо, по которому плыло одно-единственное облако. «Ангел...»  – промелькнуло в голове. Облако тихо закрыло Солнце и все потемнело. Солнце?!. Антон лежал на краю гигантской песчаной воронки, и там, в ее горловине, песок медленно погребал... да! Проклятый песок поглощал спасательный зонд. Ничего не болело, только голова будто набита ватой. Трудно было собраться с мыслями, сконцентрироваться на чем-то одном.

   Сколько их садилось в зонд? Кажется, десять или двенадцать человек. Все было стремительно и суетливо – капитан объявил тревогу в 0.12 по Гринвичу, а в 0.14 они уже задраили люк. Еще через несколько секунд всё пропало. И вот теперь он сидит на краю зыбучей пропасти, которая... да она уже поглотила болванку! Все... пустота. Облако освободило светило, брызнул свет.

   Антон не паникует. Сейчас он вспоминает по возможности все, что в него запихивали преподаватели в плане выживания. Шансы? Да хотя бы 0.0000001. Но это уже означает, что шанс есть. Он сидел на краю воронки до захода Светила. У самого горизонта за ним можно было понаблюдать. Обычный немного сплющенный из-за оптических искажений красный шар, Солнце на закате такое же. Та-а-а-к... что там написано в учебнике по ориентированию на планетоподобных объектах? «Надо искать космические объекты в закатном небосводе». Если есть яркий объект, большая вероятность, вы в двойной звездной системе. Что там еще... Да – ждать появления на небосклоне звездных скоплений.

Приходилось не раз отползать – песок, стекая к центру воронки, забирал новые границы. К вечеру подул свежий ветер – со стороны, противоположной закату (востока?). Антон очень ждал появления в небесах знаков. В сущности, мысль была у него только одна: сориентироваться в небе.

Первая звездочка появилась градусах в 35 от горизонта примерно в 45 градусах на юг от точки захода Светила. Что это – планета, далекий спутник, звезда? Точка и точка – обыкновенная, белая. Потом появилась вторая точка, третья... надо просто рассудить, вспомнить. Вероятную катастрофу модуль потерпел приблизительно в... да в созвездии Весов столько разных Светил! Хотя, если рассудить, все они гораздо дальше, а по курсу ничего похожего не планировалось. Что-то здесь не сходится...

Неба он не узнал. Ни одного знакомого созвездия, скопления! Только Млечный путь разрезал черноту наискось. Где может находиться звезда Солнце? Надо думать, вспоминать теорию... Учитывая кривизну пространства Антон сейчас то ли в 8, то ли в 12 световых годах от Солнечной системы. Если предположить, что направление на Глизе-581 дало сбой, то... а ну-ка пошуршим в памяти: EZ Водолея, Лакайль 9352, AX Микроскопа, YZ Кита... что еще? Антон не помнил.

Астрономическими методами исследованы больше полутора миллионов планетных систем. Экспедиции побывали более чем на двух тысячах. Как-то Антон видел толстенный голографический альбом: «Вид звездного неба из некоторых звездных систем». Заглянул, пролистал... Интересно, красиво, но Антон тогда посчитал так: при случае, когда начнется настоящая работа, он обязательно закачает книгу – и уже будет применять знание к конкретной системе. Все мы откладываем на потом...

Наконец накатила приятная, ласкающая прохлада. Мелькнула обнадеживающая мысль: а вдруг это такое испытание для них, выпускников Академии? Своеобразный тест «межпланетный Робинзон Крузо»... Психологический мониторинг, анализ реакции на экстрим. Если бы так!

Правила призывают: прежде чем куда-то идти, поставь метку. Чем здесь ставить-то? Воронка, вероятно, еще через несколько часов исчезнет вообще... И в какую сторону идти? Если Светило село на западе – на север. Или на юг. Это зависит от того, на каком ты полушарии. Вытянувшись, Антон увидел, что вокруг простирается абсолютно ровная пустыня.. Господи, и глазу-то зацепиться не за что. Что еще? Да – искать признаки биологической жизни. В пустыне жизнь оживает ночью. Есть кислород – должна быть биологическая жизнь.

Зонд не пропал, его всего лишь засосало в песок. Это не бездна. Без воды он протянет не больше трех суток, значит, надо куда-то двигаться. На север или на юг? Да к чему выбирать? Та самая звездочка-пионер сама дала знак! На юг... Интересно, какова на этом теле продолжительность суток? Эх, даже часов с собою нет. Да вообще ничего... впрочем... Антон порылся в карманах комбинезона. Жизнь его научила быть аккуратным и не рассовывать абы что не знамо куда. Когда прозвучала тревога, все его мысли были направлены только на одно: исполнить необходимое действо, загрузиться в зонд. Чтобы вскоре вернуться и додрыхнуть. Он не взял даже Индивидуальный Процессор, оставив его на столике. Да-а-а-а, растеряхе сейчас было бы проще, у него наверняка карманы были бы набиты всякой чушью. Антон знал, какая из его вещей и на каком месте лежит в индивидуальном отсеке. Он бы взял хотя б коннектор, но инструкции утверждали, что в спасательном зонде все необходимое есть, а перегруз недопустим.

В карманах было пусто. Хотя... вдруг рука нащупала что-то прохладное, рассыпчатое. Это была тоненькая серебряная цепочка. Вспомнились детали событий, пролетевших перед полетом на Земле. На цепочке месяц назад висел кулон с голографическим портретом Нади, с ее медиапосланием. С Надей они поссорились, за неделю до отправления. Она не хотела, чтоб он летел, до истерики противилась разлуке. Антон счел эдакую эмоциональность подруги перегибанием палки и грубо с ней порвал. Он, эдакий бравый вояка, считает, что будущая жена космоисследователя должна уметь ждать. Пришлось побороться со своими чувствами, все же к Наде он не равнодушен. Еще Антон, конечно, конечно, хотел ее испытать. «Вот вернусь, – думал, – посмотрю, как закрутятся наши отношения... если вообще хотя бы что-то заладится...» Уже перед вылетом снял кулон, положил дома на рабочий стол. Не хотел, чтобы Надя в его первой экспедиции служила ему виртуальным укором. И вот – зачем-то засунул цепочку в карман...

Антон в полете скоро пожалел, что так и не съездил к своим старикам, в Темрюк. Позвонил накануне: «Привет, как дела, ну, до скорого!» И все. Мама хотела побольше порасспросить, но, как всегда, не хватало времени. С другом, Мигелем, как-то нехорошо обошелся. Тот просил помочь в одном щекотливом амурном деле, но Антон, сославшись на занятость, вывернулся. Дело было пустяковое: устроить «случайную» встречу двух поссорившихся людей. И занятости особой у Антона и не было...

Вариантов обозначения места немного, пришлось оставить верхнюю, ярко-голубую часть комбинезона. Расстелил аккуратно на песке, подальше от воронки (ее уже изрядно засыпало). Небосвод за полночи повернулся, и, кажется, Антон начал что-то узнавать. Может, вот это созвездие – Южный Крест?.. Над тем местом, где очутился Антон, не взошли спутники этой планеты, да и вообще крупных тел заметно не было. Примерно рассчитывая уклонение небосвода (учили профессора все же хорошо), Антон двинулся на Юг. Песок утопал под ногами, забиваясь в мокасины. Пришлось их снять, топать босиком.

 По небосводу часто проносились метеориты. Вначале Антон вздрагивал, но очень скоро привык. Как на Земле, в августе. Сосало под ложечкой, хотелось есть. Он старался отбрасывать от себя подлые мысли, силясь сконцентрироваться на звездах. Откровенно говоря, не получалось, в голове теснились какие-то дикие образы, например, чудища, подкрадывающиеся сзади.

Антон шел и после того как взошло Светило. Шагал, пока неизвестная звезда, которую он условно назвал Светилом, не стала шпарить что есть силы. Никаких изменений ландшафта, только песчаная равнина. Человек вырыл руками яму, закопался в песок, накрыл лицо майкой и стал пережидать зной...

...Он шел еще три ночи. На второй день ландшафт изменился: появились барханы – сначала хилые, а на третью ночь уже метров в пять. Взбираться всякий раз было труднее и труднее. Уже все мысли заняла вода. За все это время в чистом небе не промелькнуло ни облачка. Антон придумал себе своеобразную мантру: «Надька, Надюха, Надежда, я к тебе обязательно вернусь – ты только жди! Жди....» Девушка стала своеобразным знаменем, которое побуждало держаться за жизнь.

На четвертый день (на до же – а ведь по науке он уже и не должен существовать!), вновь, собрав в кулак последние силы, закопавшись, Антон приготовился умирать. Закрывая глаза Антон, уже не прочитав свою мантру, усмехнулся, преодолевая адскую сухость в горле произнес вслух: «А ведь, если я уже умер и это другой мир, значит, это еще не конец. Слышишь меня, не знаю уж, как тебя там...» Представились ему странные существа, которые окружили человека в пустыне и с любопытством вглядывались в его лицо. И уже нельзя было понять, это галлюцинации или явь. Антон то ли захрипел, то ли воскликнул: «Не-е-е-е возьме-е-еш-ш-ш...» В свой выкрик он вложил последние силы...

...Очнулся Антон от шума. Проклятого Светила не было, а был полумрак, и кругом Антона, и по его голове молотили крупные капли. Это был настоящий тропический дождь. Не в силах уже разгрести песок, он, откинув голову, жадно захватывал влагу. Все же удалось освободить от отяжелевшего песка руки; сделав ладони «лодочкой», он собирал воду, подносил ее ко  рту – и пил, пил...

Дождь продолжался, наверное, около часа. Антон наслаждаясь свежестью, сидел в позе Будды, воздев лицо к небесам. Туча медленно уползла на юг, Светило уже склонилось к горизонту. На фоне тучи коромыслилась необыкновенной яркости радуга. Едва Светило коснулась горизонта, Антон, в очередной раз поднявшись на бархан, увидел перед собою деревья.

   Эдем

Антон набил утробу невероятно сладкими, сочными плодами и завалился спать на ласковой траве. Сон был мучительный, ему все грезилось, что он пытается в пустоте идти под палящим Светилом, а вокруг теснятся чудные существа, норовящие заглянуть ему в глаза. Ногами Антон сучит, сучит, а продвинутся не удается ни на миллиметр.

Проснувшись, он увидел, что лежит в тени дерева, усыпанного ярко-красными плодами. Со всех сторон доносились голоса, которые Антон раньше слышал в птичьем отделе зоопарка. «Господи, рай...» – пронеслось в голове. Неужели и вправду помер? Зудели ноги. Он их истер о песок, до язв. Нет, в рай такими попадают едва ли... хотя... Собравшись с силами Антон приступил к обследованию этой волшебной «терра инкогнито». Вскоре выяснилось, что это оазис. Зеленый островок диаметром около полутора километров посреди чертовой пустыни. В центре довольно густого леса – озеро. В воде чванливо ходят, плавают птицы, к заболоченному берегу осторожно подползают крупные и не очень ящерицы, змеи, странные животные, похожее на барсуков, на кроликов, на ланей.

Антон искупался. Животные на него совершенно не обращали внимания. Выкарабкавшись, утопая в мягкой тине, собравшись надеть на больные ноги мокасины (остатки своего комбинезона он повесил сушиться на усеянном ягодами кусте), он приметил среди травы... след. Это был отпечаток босой ноги, очень похожей на человеческую. Антон осторожно наклонился, внимательно изучая находку. Да, очень похож на человеческий, размер примерно 35-й. Антон даже приставил рядом свою ступню 44-го размера, сделав «контрольный оттиск». Что ж, очень даже похоже! Стал ползать, ища другие следы. Не нашел. Вернулся к находке, думая: может померещилось. Нет, след оставался там, где и был.

Антон оделся. Захотелось держаться там, где побольше зарослей, в глубокой тени. Велика ли вероятность, что человеческие очертания может иметь стопа какого-нибудь местного зверя? В мире, о котором Антон ничего не знает, возможно все. Предполагал он, что здесь есть биологическая жизнь – и вот она, пожалуйста! Так почему бы не существовать здесь гуманоидным формам?

Обилие съеденного возымело действие – живот сводило болевыми приступами. Тем не менее, остаток дня Антон посвятил осторожному обследованию открытого им маленького рая. Зверушки мирно разгуливали под деревьями, пощипывая травку и листву. Птицы клевали ягоды и фрукты. Хотелось, конечно, убить какую-нибудь тварь и сожрать, белковой пищи молодому мужскому организму явно недостает. Но как их разделывать, жарить, наконец?

Антон набрел на родничок, эдакую ямку, заполненную кристальной водой, Захотел было нагнуться, выпить, но... возле ямки он увидел все те же «человеческие» следы. На сей раз их было уже несколько. Смешанные чувства овладели им: было и тревожно, и радостно. Все-таки здесь есть нечто подобное ему. Значит, не один!

Он пробовал разные плоды и ягоды на вкус. Не все были приятны, однако совсем уж противных на попалось. И все равно – на фруктах особо не зажируешь. Был момент, когда к нему с каким-то любопытством подошла зверушка размером чуть меньше газели. При ней были два малыша, смешных кутенка. Они, похоже, захотели поиграть с человеком, стали тыкаться холодными носами. Антон неожиданно прыгнул, схватил, притянул к себе из маму, аккуратно нагнулся, перевернулся на спину и... вцепился губами в один из сосков. Вкус настоящего молока, о, как он великолепен! Газель почему-то не испугалась и не отпрянула. Высосав молоко из одного соска, из другого, третьего (всего их у самки было восемь), Антон почувствовал себя счастливым. Уже нечего ему не было страшно, белковая, жирная пища ударила в мозг, подействовав как алкоголь.

На следующее утро Антон отправился к озеру. Там его ожидала разгадка. Едва выйдя из сени деревьев, буквально метрах в тридцати он неожиданно увидел в воде человеческую голову. Черноволосую, очень похожую на мальчишескую. Антон упал в траву и затаился. Голова двигалась и... пела! Ничего невозможно было разобрать, Антону показалось, язык неземной. Сердце бешено застучало, даже страшно было дышать. Господи... человек!

Антон терпеливо ждал. Сзади подобралась какая-то тварь, стала тыкаться носом в его бок, скорее всего намекала, что Антон занял ее место. Человек пытался оттолкнуть животное, а оно его укусило. Несильно, но довольно болезненно. Антон грубо оттолкнул тварь, дав понять, кто здесь хозяин. Она поняла и свалила.

Голова стала приближаться к берегу. Человек выходил из воды почти по направлению к Антону. Уже скоро было ясно, что это... девушка. Худенькая, меленькие груди, тонюсенькая талия, смуглая кожа... Выбравшись на берег, (метрах в пятнадцати), она повернулась к нему спиной, и... ловко встала в позу «березки», ногами вверх. И замерла. Он решительно встал и, поправив на себе комбинезон, уверенно шагнул в сторону аборигенки.

Он уже был метрах в трех от нее, когда она, сгруппировалась, совершила прыжок в сторону, одной рукой схватила одежду, смешно прикрылась ей, а другой вскинула... бластер. Настоящий земной бластер, модели, кажется «ЗУМ-8», такими укомплектовывают космические экспедиции. Звонко закричала что-то на незнакомом языке. Антон на сей раз ну, совершенно не боялся, он просто сел на землю и стал ее разглядывать. Какое забавное личико! Искажено гримасой ужаса, раскосые глаза пылают яростью, широкие скулы зарделись... Японка, вьетнамка, казашка? Нет, все же она лепечет, кажется, на китайском. Коренастая, ножки коротенькие, узкие плечики. Если Антон вытянется, она будет сантиметров на двадцать ниже его плеча. Сам Антон – долговязый белобрысый парень, даже брови и ресницы белесые. Антон внутренне ликовал: «Она землянка, землянка!»

Он спокойно сказал на интерлогосе:

– Ты меня хочешь пристрелить?

Она решительно ответила, все на том же, международном языке:

– Отвернись!

– Ладно...

Он пересел так, чтобы быть к ней спиной.

– Тебя как зовут, прекрасное дитя?

– Я тебе не дитя. Ты откуда? Кто?

– Оттуда... – Антон повернул голову к небесам, зажмурясь от Светила. Он заметил, что по небу вновь проплывает одно-единственное облако. – Меня зовут Антон Карпов. Я планетолог. Почти...

– Почему почти?

– Диплом не защитил. На практику летел.

– Ладно, можешь повернуться. Сюда ни шагу. Не дергаться. Одно движение – стреляю. – Антон увидел на девушке стандартный комбинезон астропилота, ярко-синий, изрядно потрепанный. В нем она смотрелась не такой уж и девочкой. – И какая у тебя здесь практика?

– Авария.

– Обстоятельства?

– Не знаю я обстоятельств. Очнулся, когда зонд уже утянуло.

– Куда?

– Куда... в эту планету. А что это за планета, не знаешь? И вообще – что ты здесь делаешь-то? И кстати, я до сих пор не знаю, как тебя зовут.

– Неважно. Мне нужны подробности. Говори.

Антон все рассказал. Что помнил, конечно. Девушка, слушая, становилась все мрачнее. Под конец рассказа Антон видел, что она совсем стухла, у даже удрученно наклонила голову. Выслушав, девушка спросила:

– Ты не врешь?

– А зачем мне врать-то? – Антон сделал движение, чтобы привстать. Из бластера метнулся смертоносный луч, ударился в траву в полушаге от него.

– Ты чё – совсем?! – заорал он что есть мочи.

– Ты  все соврал, потому что место вероятной катастрофы твоего борта, если тебе верить, находится минимум в пятнадцать световых годах отсюда.

– Ну, здрасьте. И откуда такие сведения?

– Потому что я астронавигатор, недоумок. Мы совсем в другом месте Галактики.

– Ну и где мы тогда?

– Не твое дело.

Антон демонстративно разлегся на траве. Заносчиво произнес:

– Ну, так и иди своем путем, если не мое дело.

– Ну, и пойду.

– Пока... Сама дура!

Она, произнеся интернациональное ругательство, на самом деле стала уходить. Антон пытался окликнуть ее: «Ну ты чё, психованная, совсем тут, на этой планете сдвинулась? Даже не сказала, как тебя и зовут-то...» Но девушка уже исчезла в зарослях. Антону показалось, она всхлипывает.

Вот, глупо-то получилось! Два человека, может, единственные на пять световых лет в округе – и поссорились за пять минут. Снова им овладела обнадеживающая мысль: а, может, и вправду испытание? Ха, даже если это не так, ты, курсант Карпов провалил миссию. Как планетолог, ты не смог толком установить контакт с гуманоидом. Грош тебе цена и зря препы тратили на тебя время и силы. Ну, а для рая (а вдруг?..) вообще какая-то идиотская ситуация сложилась. Антон побрел на край оазиса. Взобрался на первый бархан, сел на гребень, и схватился руками за голову. Он даже взвыл.

За два последующих дня они встречались раз десять. Упорно делали вид, что друг друга не замечают. Хотя, конечно, искоса наблюдали друг за другом, и даже – чего скрывать – специально искали встречи. Антону смешно было смотреть на девочку с гордо вздернутой головой. О том, чтобы начать общение, не могло быть и речи. Решительный вид девушки-ребенка говорил о том, что никакого контакта не будет. С другой стороны, эти мимолетные «случайные свидания» уже были общением.

Так получилось, что на третье утро к озеру, именно к тому месту, где мужчина и женщина увидели друг друга в первые, они пришли почти одновременно. Молча постояли напротив друг друга. Она начала первая:

– Знаешь, вот ты рассказывал... Хочу тебя подробнее расспросить.

– Ну, что ж, спрашивают – отвечаю. Только ты скажи все же, как тебя звать-то?

Она помялась. Все же процедила:

– Лин Юн, астронавигатор борта «Рээбит-149-блитц».

– Лин Юн – это имя?

– Нет, имя – Юн.

– Ты прости уж меня, Юн.

– Ладно, проехали. Ты можешь повторить, в каком месте вас застала тревога?

– Ну, я в меру своих знаний пытался понять. Где-то рядом с EZ Водолея, Лакайль 9352, AX Микроскопа и YZ Кита.

– Вот как... понятно.

– Что?

– Да так... Вероятна мигрирующая черная дыра, сильное искривление пространства.

– Хорошо. Ну, а теперь-то мы можем нормально поговорить?

– Попробуем...

Лин Юн была в составе экспедиции, направлявшейся к Арктуру. Что интересно, обстоятельства на борту «Рээбита-149-блитц» почти точь-в-точь совпадают с тем, что произошло на корабле, везшем Антона. Объект неясной природы по курсу, попытка скорректировать траекторию, тревога, эвакуация. Подозрительно схожие детали. Юн приходит в себя на берегу водоема, видит, как тонет спасательный зонд. Водоем – солончак посередине пустыни. Из предметов у Юн только этот бластер, да еще медиаплеер. Она с ним никогда не расставалась. Последняя вещичка уже через неделю стала бесполезна, сел аккумулятор, а вот бластер с его потенциальным зарядом на десять тысяч импульсов очень даже может пригодиться. Правда, за то время, что Юн в торчит в этом оазисе, его пришлось привести в действие единожды – когда девушка осаживала Антона.

Уже через пару часов после того как зонд поглотил солончак, она интуитивно стала двигаться к Северу. Ну, не совсем интуитивно: в севера дул легкий ветерок. И Юн заключила, что надо двигаться в сторону более высокого давления, там должно быть прохладнее. И вот, через два дня похода по пустыне девушка набрела на Эдем. Юн повезло более, нежели Антону.

Когда Светило закатилось за горизонт, Юн показывала Антону звезды, объясняя, как трансформировались созвездия по сравнению с Земным видом. Тусклая звездочка у самого горизонта, по ее предположению, и есть Солнце. Пока продолжался «ликбез», вероятное Солнце поднималось все выше. Впрочем, когда стемнело вовсе, мириады других проявившихся звезд и туманностей их родную звезду замылили.

По версии Юн они сейчас на одной из планет системы Бета Волос Вероники. Так же есть вероятность, что Светило – Бета Гончих Псов или Грумидж 1830. Но данная версия менее вероятна. Все же Юн более склонна считать, что это именно Бета Волос Вероники. Еще Юн рассчитала (тогда еще работал плеер, который показывал земное время), что продолжительность суток на этой планете 22 часа 40 минут. Длительность оборота планеты вокруг звезды установить пока не удалось.

Что проходил Антон про эту звездную систему в академии? Кажется, известны двенадцать планет системы. Она малоизучены, а экспедиции высаживались пока только на три из них. Безрезультатные – атмосферы планет совершенно губительные для биологических форм жизни. А Юн вообще ничего не знала про планеты – она ведь училась водить борты в межзвездном пространстве и ориентироваться, а что там вращается вокруг звезд – ее интересовало лишь в плане безопасности полетов.

Юн 28 лет, она чуточку старше Антона. Это уже восьмое ее космическое путешествие. Родом она из окрестностей городка Мэйцзян провинции Цзянси, китайская глубинка. Великолепные тихие холмы, быстрые реки, плодородные поля... Сколько Юн себя помнит, она всегда стремилась к звездам. И все свои усилия она, при помощи родителей, конечно, направила на получение достойного образования. Училась в одном из лучших университетов, в Гуаньчжоу, практиковалась во Французской Гвиане... И никакой личной жизни – только учеба и работа. На своем корабле они была лишь вторым астронавигатором (все же еще молода совсем), но гордится достигнутым.

Недоумение подавляет рассудок. Мало того, что неизвестно, что стряслось с ее коллегами, оставшимися в утонувшем зонде, так еще этот глуповатый европиоид... Но ведь судьба подарила напарника, с ним надо ладить. Ум – хорошо, два лучше даже при условии, что второй – недалекий.

– Хорошо. Хотя, хорошего-то немного. Какие идеи, Антон?

Он ответил не сразу. Думал: поделиться ли сокровенным. Все же решился:

– Ты знаешь легенду про рай?

– Намек понятен. – Юн широко улыбнулась. В темноте, правда, этого не было видно. Она лежали на траве, на расстоянии человеческого роста друг от друга. В Оазисе мелодично, убаюкивающее ворковали птицы, то ли скулили, то ли мурлыкали животные. Жужжали насекомые (странно, еще днем Антон не задумывался о том, что они не кусают и не пытаются пить кровь...). Слышался нежный плеск воды. – А мы типа Адам с Евой. Ты, видимо, считаешь, что библейская мифология – единственная и верная. А знаешь еврейское сказание о Лилит? А шумерские, персидские, зороастрийские предания? Человечеством придуманы и другие модели антропогенеза.

– Да знаю, читал. Но как-то ведь все это надо объяснить.

– Нет. Я договорю. Ты все хочешь объяснить и смоделировать не по фактам, а по готовым схемам.

– Но ведь этим, как ты говоришь, схемам, тысячи лет. Их что – тупые придумывали?

– Вот, в китайской мифологии много всего намешено. На архаичные верования нарастали пласты даосизма, буддизма, маоизма. Но, если продираться сквозь дебри идеологии, мои предки верили, что человек – это и есть Космос, только малый. И Космос построен как человеческое тело. Когда-то был хаос, Хунь-Тунь, не было ни Земли, не звезд, ни галактик – только бесформенные образы витали во тьме. И сразу возникли два божества. «Кай-ли» – это разделение, начало Мироздания. Сущность «Пан-чу» вдыхает – рождается ветер и дождь, выдыхает – гром и молнии. Волосы на его теле – деревья, паразиты – люди. Прародительница Нюй-вэ – получеловек-полузмея. Она вылепила людей из глины и установила брачный ритуал. Знак «инь-ян» – это существа, переплетенные хвостами змеи. Это Фу-си и Нюй-вэ. Отец Фу-си, Лей-гун, – это «громовой удар». Даже в современном Китае иероглиф «чщень» ("удар грома) – то же самое, что «забеременеть».

– Красиво... паразиты, говоришь? Проходили. Античные греки думали, что богиня всего сущего Эвренома соединялась с мировым змеем Офиомом, так и был рожден мир. Не находишь здесь связи с твоей китайской мифологией? Из мирового хаоса родились Гея-Земля, Тартар-подземный мир, Эрос-влечение. А первые люди появились после Всемирного потопа, и звали их Девнелион и Пирра. Кажется, и в Китае первые люди появились после всемирного потопа?

– Есть такое предание.

– А знаешь, что финикийцы произошли от зубов павшего дракона? У вас, кажется, дракон особо почитаем... Сказки все это, вот, что я думаю.

– Я просто хотела сказать, что библейское понимание мироздания и твоего рая – лишь один из образов. Или взять звезды. У моих предков было особенное о них представления. Они думали, что звезды – боги. Древние китайцы почитали пять звезд, «звездных дворцов»: Тай-и (Великая Единица, отец всего сущего), Цинпун (Зеленый Дракон), Чжуцео (Красная Птица), Байху (Белый Тигр), Сюан-у (Темная Воинственность).  Сюан-у еще называли созвездием из семи звезд, а представляли ее черепахой, совокупляющейся со змеей. А были еще «Диша» – злые духи семидесяти двух звезд...

– Ну, и что за божество наше Светило?

– Ничего. Проехали. И не забывай, что Эдем в твоей мифологии – это состояние до познания добра и зла...

Они довольно долго сидели молча. Нарушил молчание Антон:

– А вот та яркая звезда – это что?

– Альфа Центавра.

– Ты много знаешь.

– Только о звездах. Если честно, я, наверное, утопилась бы, если бы ты не появился. Страшно одной.

– Все у нас получится. – Антон внутренне был на все сто согласен с Юн, но хотелось ее приободрить. – Прорвемся. Если не подеремся.

Теперь настал черед Юн просить о сокровенном:

– А у тебя нет чувства, что за нами кто-то...

– Наблюдает? Знаешь – нет.

Антон так и не решил, какую выбрать модель поведения. Вроде, китаянка старше его и по должности, и по возрасту, а жалко ее. Утром, почти сразу после рассвета, они вновь встретились на том же месте. Все-таки они, несмотря очевидную взаимную неприязнь, отчетливо осознавали, что необходимы хотя бы какие-то совместные действия. Практически, они держали военный совет. Что имеется: бластер, желание вернуться домой, два вполне здоровых молодых человека. Это три плюса. Остальные – минусы, и их несколько сотен. Не слишком положительный баланс. Да, кормовая база на оазисе есть. Но – зависать здесь... Не слишком радующая перспектива.

Юн властно произнесла:

– Приветствую только продуктивные идеи. Они у тебя есть?

– Конечно. Например, откопать зонд.

– Мы сможем?

– Нет.

– Тогда, в чем продуктивность?

– В том, что надо найти средства.

– Где?

– А вот, эту задачу мы как раз и должны решить.

– Логично. Будем разрабатывать план... – После паузы Юн вдруг решительно заявила: – И никакого секса!

– А я разве предлагал? – Антон произнес это с оттенком иронии.

– Оставь эти курсантские замашки! – Девушка сорвалась на фальцет.

– Ни-ког-да!

Чистилище

Направление было выбрано на юго-восток. Юн давно приметила, что птицы с оазиса изредка улетают именно туда. Каждую ночь за время своего одиночества в оазисе Юн вглядывалась в ночное небо в надежде увидеть хотя бы какой-то объект искусственного происхождения. Все тщетно. Насколько Юн знала, ни в систему Бета Волос Вероники, ни к соседним звездным системам экспедиций из Солнечной системы в ближайшие годы не планировалось. А значит – они обречены на очень-очень длинную робинзонаду.

В экспедицию они двинулись скорее от отчаяния. Они чувствовали, что легкая взаимная неприязнь в довольно замкнутом пространстве в конце концов толкнет их к серьезному конфликту. Антон и Юн подспудно уже разделили Эдем на две половины и даже готовы были провести физическую границу. Такой получился бы «инь и янь» диаметром в полтора километра. Совместное более-менее действо здорово помогало забыть о мелочных склоках.

Для запасов еды и питья они соорудили своеобразные волокуши. Так рассчитали, что провизии хватит дней на десять. На прощание из веток на песке выложили громадную надпись: «МЫ ЗДЕСЬ!» Использовали тактику Антона: шли ночью, днем отдыхали под соединенными вместе волокушами. И снова – зияющее прозрачностью небо и палящее светило. Лишь два раза по небосклону пролетали облака, да и то где-то в стороне.

На пятый вечер обсуждалась идея вернуться. Еще сутки – начнется продовольственный кризис, тем более что фрукты начали усыхать, а самодельные емкости с влагой дали течь. Решили пройти еще одну ночь. Утром, когда они прошли уже приличную дистанцию, в пустыне стала появляться растительность. Хилые колючки, неприметные, песочного цвета. Среди них можно было разглядеть следы существ.

Они шли еще четыре ночи, но характер местности заметно не изменился: все те же чахлые кустики. Экспедиционеры научились, выдирая колючки с корнем, высасывать (да буквально выгрызать!) из них влагу. Зато все чаще и чаще встречались животные, похожие на мышей, ящериц, черепах. Антон предлагал прибить какого-нибудь гада и попробовать ее на вкус. Юн была решительно против – она убежденная вегетарианка.

Как-то днем, когда они отдыхали, мимо них стремительно пронеслось целое стадо зверюг, представляющих собою нечто среднее между ламой и броненосцем. Как-то Юн и Антон стали свидетелями охоты небольшого пушистого динозавра (по крайней мере, очень похожего на вымершего земного обитателя) на существо, напоминающее игуану. Однажды, среди ночи за ними увязалась стая каких-то тварей, противно подвывающих и клацающих зубами. Юн наконец-то доверила Антону бластер, а стрелять он умеет отменно. Две гадины остались лежать на песке, остальные в панике разбежались по пустыне.

Они подошли к трупам, которые препротивно воняли. Жаль, Антон уже намылился попробовать зверюг на вкус...