Текст книги "Сумасшествие лейтенанта Зотова"

Автор книги: Гелий Рябов

– Там остался наш товарищ, – говорит Юрий. – Он в опасности.

Она улыбается:

– Опасность – это глупое восприятие. Так думают те, кто не знает истины. Модест вне опасности. Те, кто дал вам машину, – тоже. Они ничего не помнят и не вспомнят. Вы должны идти со мной…

Теперь она говорит отчетливо и внятно. Мы ставим гроб на каталку и вывозим из зала, и тут в моем отупевшем мозгу вдруг сопрягается все…

– Ты спасла меня, ты помогла нам и теперь, но… зачем тебе… мы?

– Вы должны все сделать сами, – говорит она непререкаемо. – В этом ваше прощение…

Но за что это, Боже ты мой, за что? За то, что мы – люди, всего лишь люди?

– Ты прав, – слышу ее голос.

…Двор, черный лимузин, вкатываем гроб в его чрево, Юрий садится за руль, я рядом, пора трогаться, и я снова чувствую, как меня охватывает озноб. Она говорит:

– Вам откроют ворота, разговаривать не нужно ни о чем…

Юрий включает зажигание, нажимает педаль газа, автомобиль мощно и уверенно трогается, в зеркале я вижу, как следом за нами трогается наш фургон, за рулем – Модест…

Нас выпускают беспрепятственно…

26

…Я выезжаю следом за черным автомобилем. Это – катафалк, ворота распахиваются… Все похоже на сон…

На условленном месте нас ждут экспедитор и грузчики (странно – мы не договаривались встретиться после «дела», кажется – только позвонить!). «Спасибо, ребята, выручили!» – Я уступаю руль, состояние словно после тяжелой болезни…

И они уезжают…

Сажусь рядом с Юрием и Джоном. Едем. Они тяжело молчат, я оглядываюсь – красный гроб покачивается, словно корабль на волнах. Откуда они его взяли? И мрачная догадка буравит мой взбудораженный мозг…

Там – Игорь. Его убили… Наши усилия напрасны.

Останавливаемся около дома Юрия Петровича. В его квартире ждет Зинаида. Господи, что мы ей скажем, что…

– Хочешь взглянуть? – вдруг спрашивает Юрий Петрович.

– Н-нет… – бормочу в ответ. – Зачем?

– И все-таки… – Он выходит, открывает задние дверцы, оглядывается на нас и решительно приподнимает крышку гроба.

И я вижу, как на его лице отражается недоумение, мгновенно переходящее в ужас.

Гроб пуст…

Он стискивает голову ладонями:

– Ребята, это же сон, мы все спим и никак не можем проснуться…

– Нужно идти, – сурово произносит Джон. – Она там. Она ждет.

…Садимся в лифт, этаж, еще этаж, стоп…

– Я… сам… – говорит Юрий Петрович. Он хочет позвонить в дверь, но она… открыта.

27

…Сон, сон, сон… Болезненный кошмар, что я скажу Зине, что объясню…

Снимаю дурацкий черный пиджак с фирменным значком, медленно (удерживаю шаг – подольше, подольше…) иду к дверям столовой, я знаю, Зина – там…

Увы, не одна… Она разговаривает с кем-то, слышен мужской голос, и совершенно невозможный по красоте – ее. Низкий, обворожительный… радостный – она сошла с ума… Господи, кто мог прийти к ней в такую минуту?

Ударяю дверь ногой и… застываю на пороге. Она сидит на диване, прижавшись к молодому человеку в форме, – офицер милиции лет 22-х на вид, и… мне кажется, что я падаю в пропасть…

Это Игорь. Он удивленно смотрит на меня, потом на часы:

– 18.00… – улыбается – мама, мне пора, служба…

И Зина улыбается… мне – улыбается так, словно ничего и не было.

Откуда ты взялась в моей сломанной жизни, Зина…

…и, словно ядро, вышибленное из ствола могучим напором порохового взрыва, – вылетаю на лестницу и срываюсь вниз. Джон и Модест несутся за мной. Скорее, я знаю, что там…

Выскакиваем на улицу, погребального катафалка нет, он исчез. Я вижу ошеломленные лица своих товарищей.

Джон подходит к кромке тротуара и жестом подзывает нас. Видны отчетливые следы протектора, они высыхают на глазах.

А мимо проходит молодой офицер милиции, и мы провожаем его долгими-долгими взглядами.

И понимаем: есть многое на свете, что не снилось, – это самое лучшее объяснение. А мой Игорь? Может быть, он тоже… ищет меня?

28

…Этот вечер был трудным, квартирные драки и склоки, потом привели двух карманников, один нагло все отрицал, хотя оперативник из спецгруппы намертво зажал его руку с чужим бумажником…

Болит голова, словно долго не спал, и мама была какая-то странная…

И этот мужчина в белой рубашке…

…А потом раздался резкий телефонный звонок, и Темушкин нетерпеливо махнул рукой – не слышишь, что ли?

Старушечий шамкающий голос; бабушка утверждала, что днем на Ваганьковском похоронили какую-то девочку и что похороны эти связаны с тяжким преступлением. Она не назвала себя и повесила трубку.

Доложил Темушкину. Он долго морщил лоб, потом улыбнулся:

– Тебе, Зотов, больше всех надо? Это же мистификация или сумасшествие. Плюнь…

И я понял, что мой старший, умудренный жизненным и служебным опытом товарищ – прав.

Неправедный пусть еще делает неправду…

11.01.91.

P.S.Стихотворение, написанное рукой Игоря, которое Зинаида Сергеевна нашла во внутреннем кармане его плаща:

 
…И страстного лица таинственный укор,
И странное души преображенье;
Смотрю на вас: вы опустили взор,
А в сердце – пустота, любви определенье…
 
 
И в сумрак уходя послушно и легко,
Вы жест изящный дарите, играя,
Все сказано, увы… И Слово – далеко,
Но рядом с вами сердце догорает.
 
 
Оно не в силах Светлый крест нести,
Оно давным-давно остановилось.
Последний взгляд. Последнее «прости».
Пусть властвует Любовь. Или хотя бы… милость.