Текст книги "О чем базар? (СИ)"

Автор книги: Гелена Носкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

День складывался на редкость продуктивно. За каких-то три часа я успела спасти ни в чем неповинную девчушку от влюбленности, познакомиться с племянницей бывшего одноклассника и приобрести новогодний подарок для брата.

Если мне не изменяют часы и память, то у Макса уроки еще не закончились. Отлично, не стану тянуть с вручением презента.

Десять лет назад я училась в той же самой школе, которая летом должна снабдить Максима аттестатом и выпнуть в большую жизнь. Расписание, как и многие годы назад, располагалось на втором этаже около спортивного зала. Я планировала быстренько разузнать, какой у младшенького урок, но не могла сконцентрироваться.

Как же давно я не навещала родную школу! Ясно теперь, чего Макс так задирает нос. Я-то оканчивала провинциальную СОШ[1], а он учится в пафосной гимназии. Помню в мое время около спортзала стоял живительный фонтанчик, к которому мы сбегались, словно звери на водопой. А сейчас? А сейчас это святое место занял кулер! Вы представляете?! Кулер! В школе! Да у нас шеф изо всех сил артачился, чтобы его в офисе не устанавливать, а тут школа...

Поддавшись шоковому состоянию, я проигрывала сама себе. Проигрывала стойкости и непробиваемости. Я собралась в новый заход к расписанию, но буквально через секунду прозвенел звонок, и двери кабинетов синхронно распахнулись. В одном из них я заметила Апису. Вот мое спасение!

Девушка о чем-то долго переговаривалась с учителем, но я преданно ее ждала. А пока ждала... Давно вы были в обычной российской школе? Короче, за пять минут я разняла две драки. Они, конечно, носили больше показательный характер, но и спокойно наблюдать за шуточной агрессией сил не было.

Все же внутренность родной школы осталась прежней. Более изящная оболочка не изменила сущности.

Когда Алиса вышла из кабинета, я звонко ее окликнула. Девушка резко развернулась и, узнав меня, залилась румянцем:

–    Н-н-настя?

Отлично... Я теперь вызываю заикание. Она всегда будет стесняться или после моего примерно третьего племянника оттает?

–    Да, я. Я к Максу заскочила, но вот тебя встретила. Последний учебный день перед каникулами? – спросила я очевидное.

–    Д-да. Только классный час остался. У Максима тоже. Он сейчас в триста десятом кабинете будет.

–    Ладно уж, дома поболтаем. Я вообще-то хотела обещанный подарок вручить, но даже лучше, что тебя встретила.

Я вытащила из сумки заветные билеты и протянула девушке, чей румянец разом заменила пугающая бледность.

–    Это была не шутка? «Щелкунчик»? О боже, это же так дорого!

Вот зачем на билетах пишут цену? Только пугают невинных школьниц, другого назначения я придумать не могу.

–    Аписа, не вздумай отказываться! – поучительно и строго сказала я. – Что может быть более атмосферным, чем «Щелкунчик», в новогодние праздники? Макс будет в восторге. Не огорчай его отказом.

–    Я отдам деньги, – промямлила она.

–    Ни в коем случае! Ты еще несовершеннолетняя и не зарабатываешь. А твои родители не обязаны раскошеливаться ради прихотей моего брата. Алиса, это подарок, – настаивала я, вкладывая билеты в ее тонкую ладонь, – а от подарков не отказываются.

–    Спасибо!

Мне кажется, или она всплакнула? Я поняла, что с Максом они сошлись на фоне общей непосредственности и порывистости, открытости почти на грани.

–    Не за что. С наступающим, Алиса.

–    И тебя с наступающим, Настя. Спасибо еще раз!

Дома меня настиг огнедышащий Макс.

–    Я думал, что ты пошутила!

Дежавю, чтоб его. Почему все школьники района стекаются ко мне, чтобы поинтересоваться моим чувством юмора?

Я невозмутимо продолжила украшать елку переливчатыми шариками и мишурой. Вечером еще снежинки из салфеток нарежу, объемся мандаринов и окончательно запихну в себя новогоднее настроение.

–    Ты ошибся. Ты разве не рад?

–    Да я свихнуться готов от радости! Настасич, вот что ты за зараза?

Он так кричал, что елочные игрушки покачивались от напора братца. Пора его успокаивать, а то остаток дня я посвящу не предновогодним радостям, а уборке разбившихся шариков и осыпавшихся с веток иголок.

–    Так, Макс, остынь. Тебе ведь нравится Алиса?

Он замялся, но не потому что сомневался, а наоборот – потому что был уверен в ответе. Но он никогда прежде не сознавался в подобных чувствах. Первый раз всегда неловкий.

–    Ну? Нравится же?

–    Нравится...

–    Тогда усвой на оставшуюся жизнь, глупенький Буратино, что ради счастья любимых людей иногда приходится чем-то жертвовать. А Алиса просто на седьмом небе от грядущего представления. К тому же у тебя появится повод сразить ее своей неземной красотой.

Казалось бы, за недолгое время моего наставления Макс успокоился, но вот последняя фраза вернула нервозность:

–    Не понял. Какой еще красотой?

–    Ты же не пойдешь в театр в джинсах и толстовке?

–    Нет? – Макс обреченно хлопал ресницами.

–    Нет. Я даже согласна погладить твой костюм и галстук. Как порядочная и любящая сестра.

–    Галстук?! Я не натяну эту удавку!

–    Натянешь. Если хочешь произвести впечатление на Апису, то натянешь. А потом еще будешь восхищаться балеринами и балерунами.

–    На что ты меня обрекла, старшенькая?

–    На счастливое будущее, младшенький.

Оставшиеся два дня до праздника я ожидаемо провела в магазинах, подбирая подарки и майонез по акции. Оставшиеся два дня до праздника я неожиданно провела над сотовым телефоном, предвкушая звонок от Вани. Майонез ожидаемо нашелся, а Ваня неожиданно не звонил.

Не могу объяснить, почему ждала весточки от бывшего одноклассника, но ждала преданно и отчаянно. Ответом моему ожиданию служила тишина.

Я тоже не звонила. Потому что... Не знаю почему. Возможно, боялась, что он все еще обижен на меня за тот концерт, который я устроила по поводу тетрадки с задачами. Нет, точно не то. Не в Ванькином характере долго хранить обиду.

Поняла. Я не звонила, поскольку боялась, что между нами стоит нечто более непреодолимое, чем выброшенная в лужу тетрадь и моя ответная истерика.

Все же если долго роптать на судьбу или бывших одноклассников, то кто-то из них обязательно услышит. Мое негодование было оценено неизвестным зрителем, и через полчаса после наступления нового года я получила смс от Вани:

«С НГ, Матрасова!»

Ээээ...

Все?

Ради этих жалких буковок я изводила себя целых два дня? Я посчитала: по шесть букв на один день. А после ответила:

«Спс, Иванов! И тебя!»

Выкуси, жук навозный! Не буду больше о тебе думать!

Почему-то тот отдел мозга, который отвечает за генерирование мыслей, не исполнил моего новогоднего желания, и я то и дело копошилась в памяти.

Помню, как началась наша дружба. Не приятельство, не соседство за партой, а самая натуральная дружба. Тогда только родился Макс и был таким крохой, что я убегала в ванную и запиралась там, когда мама предлагала взять брата на руки. Однажды, придя из школы, я стала подозрительно чесаться. Мои гиперответственные родители мигом отвели меня в поликлинику, где врач сообщил:

–    Поздравляю, у девочки ветрянка.

Я не очень поняла, почему от поздравления папа мрачно скривился.

–    Вы же понимаете, что переболеть лучше в детстве? Насте и так уже десять, – продолжил врач.

Удивительная особенность моей семьи заключается в том, что среди ближайшей родни никто не болел ветрянкой. Статистически это почти нереально, но фактически осуществимо. Когда Макс увлекся комиксами и спросил, какая у Матрасовых суперспособность, я ответила, что мы умело избегаем ветрянки. Все, кроме меня.

Мама плакала. Я догадалась, что представляю угрозу и для родителей, и для малюсенького братишки. И самое обидное, что сбагрить меня некому.

–    Где? Вот где она могла заразиться? – всхлипывала мама, прижавшись к отцу.

Я слышала весь разговор, но не решалась подойти.

–    Наверное, Ванька заразил. Он вчера тоже чесался, а сегодня не пришел в школу.

А спустя пару часов к нам пришел Ванькин отец с искренними извинениями и предложил мне пожить у них, пока болезнь не отступит. Он работал вместе с моим папой, и, видимо, старший Матрасов позвонил приятелю, чтобы посоветоваться.

Привычно скромная мама даже не стала отнекиваться и причитать, что, мол, неудобно и тому прочее. Она по– тихому собрала мне сумку и отправила из дома. А после звонила и долго плакала в трубку от того, что не может помочь мне, когда так нужна.

Мы с Ванькой жили в одной комнате, спали в двухъярусной кровати. Он благородно уступил мне верхнюю полку (наверное, тогда он и растратил весь джентльменский запал). А еще мы мазали друг друга зеленкой и много дурачились.

Как-то вечером он нарисовал мне на ладони зеленкой крест, а затем продемонстрировал на своей руке такой же. Ваня спросил:

–    Настя, давай будем всегда дружить?

–    Давай!

–    Тогда пожми мне руку.

Я послушно выполнила наказ, но ждала объяснений.

–    Клятва на зеленке ничуть не слабее клятвы на крови.

Он не разъединял наших рук и продолжил:

–    Настя Матрасова, клянусь быть вечно твоим другом, защищать от Кольки и Валеры, говорить, что ты самая красивая девочка. Теперь твоя очередь.

– Ваня Иванов, клянусь быть вечно твоим другом, давать списывать на контрольных и делиться шоколадом.

Наша вечность продлилась семь лет.

[1] СОШ – средняя общеобразовательная школа

Глава 6

Второго января я собирала Макса в театр. Ох, и ладненький у меня получился братец! Только дерганый слишком... Наверно, волнуется перед первым официальным свиданием. Я смотрела, как он коряво завязывает ненавистный галстук и едва сдерживала порыв пустить слезу и пролепетать: «Мой мальчик вырос».

Весь вечер я предвкушала его реакцию на спектакль, но домой он вернулся отвратительно счастливым. Я офонарела и поинтересовалась:

–    Так понравился спектакль?

–    Не, спектаклю фуфло полное. Я тебе еще, кстати, за него отомщу. Но Алиса была такая красивая! И мы потом гуляли в сквере у театра. И...

–    Поцеловались?

–    Не твое дело, – буркнул младшенький. Чего это у него так настроение скачет?

Ясно. Свидание прошло на ура, даже невзирая на ненавистные балет и галстук. Ай да я! Ай да молодец! Проблемка лишь в том, что если Макс пообещал мстить, то он будет мстить.

Но брат был почтителен и вежлив. Даже немного чересчур. А в остальном не выказывал признаков назревающей мести. Он вообще не изменился, только стал чаще висеть на телефоне и гулять по заснеженным улицам. Подозреваю, что с Алисой.

Все было так ровно, что подозрительно. И я поняла, месть Макса построится из двух ходов. Второй – это сам акт мщения. А первый – это мое накручивание себя и непредсказуемость момента, когда Макс что-нибудь выкинет.

За два дня до окончания новогодних выходных квартиру растревожил дверной замок. С древнейших времен, когда Макс научился ходить и спрашивать «Кто там?», он выполнял ответственную миссию дворецкого. Я поперлась за братом следом. Гостей мы не ждали, поэтому я надеялась, что это очередные сектанты или религиозные фанатики, которые ходят по квартирам и беседуют с непросвещенным населением о Боге. Я их обожаю! Они так нелепо отбиваются от моих вопросов, а потом убегают с криками «В нее вселился дьявол!».

Незваный гость хуже... Определенно хуже сектантов. Последних хотя бы можно честно выпроводить, не беспокоясь о треволнениях совести. А вот бывшего одноклассника и друга выдворить с порога, захлопнув перед его носом дверь, не удастся. В противном случае существует риск напороться на мамино: «Настя, так невежливо».

Не забыл адрес за десять лет. А позвонить в Новый год забыл. Логика, выйди вон!

Ванька стоял на пороге, сжимая в руках жалкое ощипанное деревце. Подозреваю, недавно это была купленная у Макса елка. Только спустя дни, которые дерево провело в доме Вани, от прежнего сочно зеленого оперения почти ничего не осталось, а сохранившиеся игольчатые проплешины приобрели нездоровый бурый цвет.

–    О! Ты-то мне и нужен, – воззрился Ванька на Макса. Еще лучше! Он даже не ко мне. – У меня возврат.

И протянул елку недоумевающему младшенькому.

–    Она почти полностью осыпалась через три дня, – жаловался Ваня. – У моего брата елка с середины декабря стоит и все еще свеженькая. А эту как будто пережевали и выплюнули.

–    Так ты, наверно, ее в воду не поставил, – предположил Макс.

–    А надо было?

– А ты не знал?

–    А ты выдал мне инструкцию по применению?

–    Инструкцию по применению чего? Елки?! Вообще-то каждый первоклассник знает, что растение нужно поливать или ставить в воду, иначе оно сдохнет.

–    Вот! Я же не первоклассник! И я не знал.

–    Так, мальчики, брейк, – я прервала словесную баталию, а затем поочередно обратилась к спорщикам. – Макс, поставь ты это безобразие уже, – указывая на елку, – сейчас я прогуляюсь до мусорки, провожу несчастное дерево в последний путь. Ваня, ты зачем пришел?

–    Я же говорю – возврат.

–    Ну. Вернул. Дальше-то чего?

– А компенсация?

Я устала от него. Его долго не было и вдруг стало слишком много. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. Как долго-долго сидеть на диете, а потом в один присест умять огромную пиццу на толстом тесте. Вроде и приятно, но все равно тошнит.

Чтобы не усугублять, я достала из кошелька тысячу и протянула купюру бывшему однокласснику.

Но он не спешил принимать подношение. И смотрел подозрительно гневно.

–    На кой черт мне твои рубли?

–    В качестве компенсации.

–    Дерево на деньги? Неравноценный обмен получается.

–    Почему? Ты купил елку за тысячу, я тебе ее возвращаю.

–    Елка в Новый год – это настроение, а ты предлагаешь поменять настроение на деньги, – не унимался Ваня.

–    Деньги – универсально средство платежа. Бери и купи себе настроение. Бери, пока дают.

Он даже руки из карманов не высунул.

И еще раз – я устала от него, поэтому направилась обратно в комнату. Да, вот такая я радушная хозяйка – держала гостя в коридоре, хотя из гостиной зазывательно подглядывали родители.

Макс, как выяснилось, более стойкий солдат. Он подозрительно косился на нас с Ваней, а после продолжил допрос.

–    Ок. Что же ты хочешь в качестве компенсации морального ущерба?

–    Твою сестру.

–    По рукам. Настя, собирайся! – не задумываясь, крикнул младшенький мне в спину.

Вот он и отомстил. Я это поняла по зловещей ухмылке. Но винить брата не стала, потому что сама глупо спалилась – я смотрела на Ваню так, как все последние дни смотрела на телефон. Выжидательно и с надеждой.

В поисках поддержки я посмотрела на родителей, но они в один голос повторили:

–    Настя, собирайся!

И ладно! И уйду!

А скоро вообще куплю квартиру и съеду. Посмотрим еще, как вы без моих пирожков проживете, предатели.

В салоне автомобиля пахло хвоей. Долго этот запах собирается меня преследовать?

Я раньше наивно полагала, что все мужчины чрезмерно бережно относятся к своим автомобилям, но про Ваню такого сказать не могла. Даже я бы не рискнула запихивать осыпающееся дерево в тесный салон. На всех горизонтальных поверхностях красовались иголки, но Ваня игнорировал сию оплошность.

Он долго сканировал мое лицо и не только.

–    Ты тепло одета?

–    Тепло, не беспокойся, – буркнула я. Во мне одновременно уживались и обиженный ребенок, и ворчливая бабка.

–    Отлично.

Ваня запустил музыку с флешки и тихо подпевал, безбожно коверкая текст. Я почему-то доверилась его оптимистичному «отлично», но когда мимо нас оказался лес, заметно занервничала.

Зимний лес ночью прекрасен, особенно когда смотришь на него с безопасного расстояния. Из родной теплой квартирки, например.

Ваня строго заявил:

–    Выходим.

Не смея ослушаться, я внимательно наблюдала за дальнейшими действиями бывшего одноклассника. В случае чего любая деталь может спасти жизнь. Когда Ваня достал из багажника топор и стал надвигаться на меня, то я поняла, что никакая индукция с дедукцией не помогут. Выход только один – бежать.

Сначала я медленно пятилась назад, но, ощутив сократившуюся между нами дистанцию, развернулась и побежала со всех ног. Уж лучше я замерзну, уж лучше я пойду на корм голодным волкам, чем так бездарно сдамся!

Я слышала, как сзади нагонял Ваня и громко выкрикивал ругательства. Вдруг меня резко дернули за ноги, и я упала лицом в снег. Ваня завалился рядом и стал раздраженно причитать:

–    Ты куда полетела, дура? Одна! В лесу!

–    Ты меня не убьешь, – это должно было прозвучать воинственно, но вышло как-то жалко. – Мои родственники знают, что я уехала с тобой. На тебя падут все подозрения.

Незатейливый маньяк долго лежал в сугробе, вперившись взглядом в звездное небо, которое просвечивало через верхушки деревьев. А затем он засмеялся так, что за ним повторило эхо.

–    Ты поэтому убежала? Думала, что я тебя убивать вывез? Вот ты тупица, Матрасова!

–    А что я должна была подумать? Увез меня неизвестно куда, топор с собой прихватил...

–    А для чего мне топор, догадаться никак?

–    Чтобы труп разделывать? – предположила я.

–    Чтобы елку рубить!

–    Елку? Какую еще елку?

–    Которую, оказывается, надо ставить в воду. Я, конечно, подозревал, что с тобой не соскучишься, но мне бы с головой хватило огромного торта и твоего эффектного из него появления.

–    Боже, Ваня... Новый год уже прошел. Зачем тебе елка?

–    Как это зачем? А как же Старый Новый год?

–    Ты его отмечаешь, что ли?

–    Ну... Видимо, буду. А еще этот... как его? Китайский новый год. Когда зверь меняется. Какое животное, кстати, в этом году пострадало?

–    Желтая земляная собака.

–    Желтая земляная собака... Как можно серьезно воспринимать гороскоп, когда он больше похож на генератор случайных чисел? Нет, ты только вслушайся! Желтая земляная собака. Треш какой-то!

Пока Ваня сдабривал меня глупыми вопросами и комментариями, я начала замерзать. Я была одета тепло, но для непродолжительной прогулки по городу, а не для экскурсии по ночному лесу. Мой нежеланный гид и провожатый это заметил, поэтому сообразил перейти к цели нашего визита в заснеженную чащу.

–    Помогай, Настя! Тебе какая елочка нравится?

–    Искусственная, – проворчала я в вязаный шарф.

–    Боюсь, что здесь мы такую будем искать долго... Давай выбирать из имеющегося ассортимента.

Я ткнула варежкой в направлении... я бы назвала это «пробником елки», потому что для ее «рубки» сгодился бы обыкновенный дачный секатор. Было немного жаль отнимать от земли такую крошку, но себя мне было жаль не меньше. Будь елка чуть объемнее, она бы всю дорогу до Ванькиного дома царапала мой затылок со своего заднего сиденья.

Когда деревья за окном автомобиля сменились домами и магазинами, я спокойно выдохнула. Ваня был весьма убедителен, но я так и не рискнула поворачиваться к нему спиной. Все же человек с топором в руке вызывал неприятные ассоциации с Родионом Раскольниковым.

Я рассчитывала, что Ваня получил свою компенсацию и отвезет меня домой, но он повел меня в свою квартиру.

–    Как зачем? – отозвался на мое недоумение. – А кто мне подскажет, как ставить елку в воду? А кто мне поможет ее нарядить?

С намерением раздобыть подходящую для воды тару мы отправились на лоджию. Сложилось впечатление, что Ванька ограбил антикварный магазин или периодически заглядывал на машине времени в восьмидесятые. Столько древних и атмосферных вещей в одном месте я не видала давно. Под завалами прочего барахла мы нашли пузатую объемную вазу. Ее габариты идеально подходили для елочки.

–    А где у тебя игрушки, мишура или дождик, декоратор? – спросила я после того, как поставила дерево в заполненную водой тару.

–    Игрушки, мишура или дождик у меня в магазине.

Почему-то я так и думала...

–    То есть ты целую неделю, даже больше, смотрел на лысую елку, ничем не украшенную?

–    Я вешал на нее шкурки от мандаринов... Получалось весьма эффектно.

Я, не стесняясь, зевала, и Ваня заботливо спросил:

–    Устала?

–    Есть немного. Спать хочу.

И меня по всем заветам отечественного фольклора накормили, напоили, а затем уложили спать. Ваня выделил мне отдельную комнату с мягким диваном и хрустящим, видимо, от недавней стирки постельным бельем.

Уже засыпая, я услышала, как отворилась дверь и в комнату неслышной кошачьей походкой пробрался Ваня. Он присел на корточки над моей колыбелью и прошептал:

–    я очень скучал, Настя.

А после я почувствовала, как по моим губам мазнули чужие, потрескавшиеся, но сладкие.

Перед отключкой я успела подумать, что надо бы провести ликбез с моими мужчинами на тему того, что я лучше воспринимаю информация в периоды бодрствования. А то ишь, взяли моду разговаривать, когда я уже мысленно обнимаюсь с Морфеем. В детстве так делал папа, недавно отличился Макс с жуткой угрозой отомстить. И вот теперь Ваня...

Меня разбудила настойчивая трель мобильного. Я же не могла поставить будильник в выходной? Или могла? Или не могла?.. Схватив трубку, я поняла, что зря грешила на собственную невнимательность, потому как звонил шеф. Он сбивчиво извинялся, что вырывает меня из отдыхательных дней, но в контору обратилась какая-то крутая шишка. Без меня никак.

Я резво подорвалась, наспех причесалась ладонью и заглянула к Ване. Он уткнулся в подушку и слегка похрапывал. Я аккуратно потрясла его за плечо и виновато пробормотала:

–Вань... Ваня, просыпайся.

Он попробовал открыть глаза, но сумел создать лишь узкий прищур, что сделало его похожим на типичного азиата.

–    Ваня, мне бежать надо. Закрой за мной дверь.

Я не следила, выполнил ли он мое поручение или дальше упал лицом в подушку.

Любимая работа знатно огорчила, потому что рассчитывала я на иное утро. Накануне мы с Ваней все же смогли нормально пообщаться, как многими годами прежде... Поэтому и на утро планы были... более душевные, что ли. Но я не сомневалась, что наше общение продолжится. Я даже не постеснялась первой написать ему:

«А если бы меня не вызвали на работу, чем бы ты угощал гостью на завтрак?»

Он ответил спустя примерно полчаса:

«Я еще не израсходовал стратегический запас мандаринов».