Текст книги "Газета День Литературы # 109 (2005 9)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Юрий Аракчеев ЗАПРЕДЕЛЬЩИНА
Журнал «Форбс» составил и опубликовал рейтинг российских знаменитостей, чей годовой доход превышает миллион долларов. Его тотчас перепечатали газеты, сообщили по ТВ. Материал и правда сенсационный. Не менее сенсационный, чем прежние материалы «Форбса» с рейтингами «самых богатых людей России и мира». Там характерно было то, что наши миллиардеры получили свои миллиарды путем, прямо скажем, сомнительным: ничего путного не сделав для страны, а по сути развалив ее, разграбив ее природные ресурсы и присвоив заводы, фабрики, леса, недра, моря, они оказались в тысячи, миллионы раз богаче тех, кто на самом деле работает на благо людей, учит их, лечит, защищает, кормит, возит, строит дома. Это понятно. Таков «дикий рынок», этого, похоже, и добивались наши «реформаторы», никак не обидевшие себя при так называемом «перераспределении собственности». Но страна продолжает жить, работать, печатаются газеты, журналы, книги, идут передачи по ТВ, делаются фильмы, спектакли, люди существуют, рожают и растят детей, занимаются своими делами. Какие-то средства олигархи и политики нам оставили, и, конечно же, весьма любопытно, как они распределяются в обществе, какие таланты наиболее востребованы и вознаграждены сейчас, в нашей «свободной, демократической стране». Кто же наиболее успешен в сегодняшней России, которая по словам нашего Президента, сейчас «на подъеме»? Кто и за счет чего?
Самая успешная, опередившая других в разы – 18-летняя теннисистка. Второе место занимает боксер. Третье – тоже теннисист, четвертое – клоун… Только на пятом – один из крупнейших дирижеров современности, в пять раз менее «успешный», чем 18-летняя теннисистка.
Самая успешная писательница – автор десятков «домашних» детективов – находится на 17-м месте, после спортсменов, поп-музыкантов, теннисистов и хоккеистов.
Все это – в России, стране, давшей миру великих писателей, художников, музыкантов, режиссеров, ученых, артистов… Стране, 14 лет назад «освободившейся от советской чумы», и «вставшей на свободный путь развития».
Выходит, что скидывали мы «ярмо КПСС», расчленяли великую державу, проводили «реформы» и «шоковую терапию», расстреливали Верховный Совет, избранный народом, ради чего же? Ради того, чтобы несколько десятков олигархов и политиков обладали 70% народных средств, а среди талантливых людей теннисисты и клоуны стали самыми успешными в нашей стране? Чтобы наследниками великой русской литературы оказались пишущие домашние хозяйки, переводчики и милиционеры – «успешные» в результате массовой выпечки романов, которые к литературе имеют отношение весьма условное и высоко котируются исключительно усилиями издателей, которые и сами-то вряд ли считают продукцию своей деятельности литературой. Это, что ли, вершины счастливой, культурной жизни? Это, что ли, достойная альтернатива «Светлому Будущему, Коммунизму», которое так ненавидят наши сегодняшние «реформаторы»?
Самое смешное (и грустное, разумеется), что миллионы долларов, полученные созвездием наших талантов, выплачены, сплошь да рядом, не Родиной. Где уж. У нас пенсионеры, отработавшие всю жизнь на свою страну, ветераны, воевавшие за свободу Родины, получают гроши – им миллионы и не снились. У нас ученым, учителям, медикам, военным платить нечем. Доллары «самых успешных» получены, сплошь да рядом, за рубежом. Наши, российские денежки, у других «успешных» – олигархов, выкачавших из недр Родины те богатства, которые должны бы принадлежать всем обитателям бывшей державы, и у политиков, упорно поддерживающих и укрепляющих чудовищный, невиданный в истории «порядок вещей». Когда в богатейшей по природным ресурсам стране беспризорных, брошенных всеми детей больше, чем после любой из войн. Когда смертность выше рождаемости, и население страны уменьшается на миллион в год – как во время войны, хотя ее, как будто бы, нет. Как будто бы.
Ничего не имею против очаровательной Шараповой (молодец, Мария!), Кости Цзю (прекрасный боксер, может быть, самый симпатичный и обаятельный из всех), умного и печального клоуна Вячеслава Полунина и многих других талантливых, вошедших в последний рейтинг «Форбса». Они заработали миллионы своим трудом, в отличие от политиков и олигархов. Только не понимаю, куда мы идем. Во что превратилась великая в прошлом страна? Ради чего разрушены наука, культура, промышленность, сельское хозяйство? Для какой цели реформируется наше образование? Что даст удвоение ВВП? Возможность платить спортсменам, шоуменам, авторам литературной жвачки своими рублями, а не американской валютой? Аферисты, лгуны, махинаторы и убийцы, а из нормальных людей – спортсмены и юмористы – вот самые «успешные» в нашей стране. А самые «неудачники» – ветераны, честные труженики и беспризорные дети…
Так куда же мы идем, соотечественники? К каким «зияющим высотам»? Шахтеры, нефтяники, газовики, лесорубы, электрики, рабочие на заводах и фабриках, ученые, медики, учителя, сельские мужики и бабы, фермеры, умельцы и мастера наши трудятся, выходит, для того лишь, чтобы олигархи и политики, а также теннисисты, шоумены, модельеры хвастались друг перед другом местами в рейтинге? А потом мучительно раздумывали, как «покрасивше» потратить эти несусветные «бабки»? На побрякушки, на тряпки, на сигары, вина и «фуагру»? На виллы, на яхты, на охрану от своего же народа?
Понятно нежелание сегодняшних правителей возвращаться к репрессиям и суровой «идейности» советских времен, понятен всеобщий страх перед «повторением». Но правовой беспредел и полная безответственность – не выход. Крайности, как известно, смыкаются. Смотрите: советские жесткие законы и репрессии не привели к «Светлому будущему». Сегодняшний «пофигизм» – еще хуже. В чем же дело? А дело-то просто. В уважении – Золотой ключик к «Светлому будущему». В уважении нас друг к другу. В осознании человеческого достоинства каждого. И «олигарха», и политика, и теннисиста, и простого пенсионера, и брошенного ребенка. Вот с этим у нас как раз очень туго. Хотя мы – одна страна, одна семья, каждый так или иначе зависит от каждого, и от этого никуда не деться. Пока этого не осознаем, пока будем собачиться, как шакалы, и выхватывать друг у друга куски, ничего у нас не получится. А в сегодняшних «реформах», в сегодняшнем умильном вилянии хвостом перед долларом, в сегодняшней ЗАПРЕДЕЛЬЩИНЕ мы, мне кажется, откатились назад на тысячелетие. И ни репрессии, ни «пофигизм», ни «удвоение» и даже «учетверение» ВВП нас не спасут.
Давно уже ясно, что «реформы» по Ельцину-Гайдару-Чубайсу привели к полному краху. Расчет на то, что «рынок все расставит», абсолютно не оправдался. Вряд ли положительным результатом можно считать, что у нас теперь, «как у них», есть свои миллиардеры, что всем заправляет не здравый смысл и не забота о нормальной жизни граждан, а выгода властьимущих, что разделение граждан страны по их доходам и по степени уважения друг к другу достигло ужасающего уровня. О культурном уровне сегодняшней России и говорить не приходится – дебилизация населения идет полным ходом, о чем как раз и свидетельствуют рейтинги «Форбса».
Если не опомнимся, не придем в себя, не перестанем твердить, как попугаи, что «реформы идут», что «Россия на подъеме», что «лет через 30-40 нас ждет Светлое будущее» (как уверяют Гайдар с Чубайсом), очередные Содом и Гоморра, я думаю, не за горами. Интересно, что всевозможные «заверения» мы много раз уже слышали и до 91-го года. Давно всем известно, что «реформаторы» очень любят слегка отодвигать для других «Светлое будущее», хотя сами, как правило УЖЕ в нем живут.
Кстати, то, что происходит, для меня – как, впрочем, и для многих трезвых людей – не только не открытие, а подтверждение давно высказанного: лично я писал об этом еще в 92-93 годах и кое-какие (не все) статьи были-таки опубликованы в газетах «Независимая», «Новый взгляд», «Завтра», «Труд»… Все произошло, как говорится, «одно к одному». Не спас «реформаторов», увы, даже необычайно щедрый поток нефтедолларов – как выяснилось, они даже понятия не имеют, что с ним делать…
Неужели российским руководителям от природы свойственна слепота, глухота, невменяемость? Неужели Россия может менять свой курс только путем потрясений, революций, переворотов, расстрелов своих же государственных учреждений, терактов и т.д., и т.п.? Не пора ли, наконец, опомниться и назвать вещи своими именами? Ведь когда случится ОЧЕРЕДНОЕ, поздно будет стенать, плакать и, по старому обычаю, уверять себя и друг друга, что мы, мол, «не зна-а-ли, не хоте-е-ли…»
Олег Павлов ПИСЬМО К ДРУГУ (из книги «Антикритика»)
Искусство само знает себе цену. Так оно возникло, поэтому существует. Но с тех пор, как появился тот, кто распоряжается искусством и всему назначает в нём цену, всё изменилось. Оценщики образовали свою среду. Оценщики стали распоряжаться судьбами художников на основании только своих представлений об искусстве. Притом авторитет оценщика оказывается всегда выше, чем авторитет самого мастера, ведь и работу его проверить, нет ли подделки, несут именно к оценщику.
Художник, когда за его спиной появились оценщики, сделался заложником некоего авторитетного мнения о себе. У каждого времени свои литературные авторитеты, но суть одна: они, сами не будучи художниками, всегда стремятся решить за художников, каким должно быть искусство. Они создавали репутации художников, но и с той же лёгкостью ниспровергали.
Вот что писал о рабстве литературных авторитетов Достоевский: «У нас нет, как почти везде в европейских литературах, журналов и газет, торгующих за деньги своими убеждениями, меняющими свою подлую службу и своих господ единственно из-за того, что другие дают больше денег. Но заметим, однако ж, что можно продавать свои убеждения и не за деньги. Можно продать себя, например, от излишнего врождённого подобострастия или из-за страха прослыть глупцом за несогласие с литературными авторитетами. ... Пугливость же порождает литературное рабство, а в литературе не должно быть рабства»... «Есть в литературе нашей до сих пор несколько установившихся идей и мнений, не имеющих ни малейшей самостоятельности, но существующих в виде несомненных истин, единственно потому, что когда-то так определили литературные предводители. Критика пошлеет и мельчает. В иных изданиях совершенно обходят иных писателей, боясь проговориться о них»...
«Посредническая» и «общественно-педогогическая» функция критики в 2О-е годы обретёт небывалый масштаб – при этом критика будет в равной мере агрессивна по отношению как к русской литературе, так и к массовому читателю, желая его «перевоспитать». Как скажет современный исследователь литературы, «никогда до этого в русской литературе не рождался столь массовый и агрессивный отряд интерпретаторов, не ведающий ни тайны слова, ни тайны жизни, нагло самоуверенных в желании учительства».
Сегодня в литературе царствует т о т а л ь н а я критика. Отовсюду вылезли политики литературные, начавшие и творить ни что иное как литературную политику, желая играть в порабощённой литературе только руководящую роль. Но теперь появилось ласкающее слух определение – «литературная элита» – и теперь оценщики величают себя «экспертами». Это новейший этап... Не стало даже «критиков», «критического анализа» – всё подменяет собой «заключение экcперта», «экспертиза». Литература снова кому-то поднадзорна. Творчество, личность художника сами по себе ничего не значат в литературе. Всё написанное и ещё даже не написанное должно заранее соответствовать каким-то «стандартам», и потому не нуждается даже в анализе – а только в экспертизе.
Элита оценщиков оформилась окончательно с учреждением Академии русской современной словесности. Но и со стороны другой, отнюдь не либеральной, из той же самой жажды превосходства и литературного чина создали такую же точно академию (одноимённую!), только «патриотическую», и объявили себя элитой.
ВРЕМЕНЩИКИ, ИЗ КОТОРЫХ МАЛО КТО ВООБЩЕ ИМЕЕТ ХОТЬ КАКУЮ-ТО НАУЧНУЮ СТЕПЕНЬ, ВОЗЖЕЛАЛИ ПРЕВРАТИТЬ В СВОЁ ВЕДОМСТВО ВЕЛИКУЮ ЛИТЕРАТУРУ.
Переписать историю русской литературы – заветная их мечта.
Нужна оценщикам такая вот власть, что своё воплощение имеет в виде сладчайшей возможности распоряжаться судьбами литературы. Неугодным будут укорачивать их творческую жизнь, итожить; чтоб исключить саму возможность в будущем ещё что-то написать. Тебя отнесут к мёртвой традиции или чему-то подобному, заранее объявляя ещё и ненаписанное мёртвым. А то, что ты успел написать, опубликовать к этому времени, они будут разлагать якобы стилистическими разборами и растворять в желчи – и только это трупное разложение предъявят публике. Им нужен труп. Они будут стараться умертвить твою репутацию, если она у тебя есть; если есть репутация неподкупного – ошельмуют фактами, чтоб выставить тебя продажным; если есть репутация человека искреннего – ошельмуют, чтоб выставить циником. И лжи выльется столько, чтоб ты утонул в ней, так как море лжи почти уже невозможно осушить – и это твоё жужжание всяческой правды в ответ всяческой жужжащей лжи измельчит тебя, сделает посмешищем, истреплет. Но и не надейся, что получишь слово: они не публикуют опровержений. Конечно, им трудно по нынешним временам лишить тебя возможности быть опубликованным хоть где-то. Но они окружат твоё имя гробовым молчанием, чтобы о тебе было забыто – чтобы твой голос в поэзии или в прозе больше не был слышен как живой. А что, без них, без руководящей их линии, рассказов, что ли, никто в России не напишет или повестушек? Да талантливы люди и без них, от природы... Но особенно и топчут – таланты всходящие. Они ведь не сеяли – и всходы литературные потому особенно каждому из них ненавистны в глубине души. Это всё произрастает в России без их разрешения! Тех, кого выведут в своих колбах, как плесень – тех будут возвышать выше телеграфных столбов. А природные, органичные таланты топчут уже на всходе, чтобы дать распространиться тщедушной своей плесени.
Нас хотят приучить к тому, что писательство «физиологично». А их, оценщиков, отягощает наиважнейшая духовная работа – заглядывать в прозу и поэзию, как в ночной горшок, да решать, полезно сие будет или нет для «литературы», здоров ли творческий помёт, а здоров он должен быть обязательно, без всякой там «депрессивности» и «чернухи». Нынешние оценщики жаждут душевно покоя да чистоты, будто даже пищу духовную согласны вкушать какую-нибудь очищенную, но вот только всё просто человеческое и кажется им отчего-то нечистым. Они полюбили и внедрили в русскую литературу слово «текст»; безразлично что, поэзия или проза, смех или слёзы – всё есть только «тексты». Отчего-то им хочется видеть живое слово чем-то безродным, безликим, годящимся разве как сырьё для их высокомерных поучений да рассуждений. О чём? О жизни, о России, о человеке... Но по их мнению оказывается, что простые люди – это «маргиналы», «человеческий материал»... Что Россия – метафизическая дыра, без цели и смысла... Что жизнь – игра. А где нельзя поразвлекаться или не с чем, или уже и некому – там свинцовая мерзость жизни, всячески ими презираемая.
ТАК ОНИ ПРЕЗИРАЮТ РУССКУЮ ПРОЗУ, ОТКАЗЫВАЯ ЕЙ В В НРАВСТВЕННОМ ПОИСКЕ, В СМЫСЛЕ И ОБЛЕКАЯ ВСЁ ЖИВОЕ В НАУКООБРАЗНЫЕ ФОРМУЛЫ ТОЛЬКО ОТ СВОЕЙ БЕСТАЛАННОСТИ: ОТ НЕСПОСОБНОСТИ МЫСЛИТЬ И ЧУВСТВОВАТЬ КАК ХУДОЖНИКИ.
Возможно, это и необходимо мысли научной – литературу упорядочить, упаковать в коробчонки для удобства хранения. Но филологическая наука, будь она в какие-то времена даже подлинно новаторской, не отвечает на главные вопросы о жизни, не может объяснить того, что происходит с человеком, не способна отзываться живой болью на боль других людей и не ищет правду, а только научные истины.
Сегодня множество подобных бесплодных «толкователей» и «специалистов по литературе» – потерпевших неудачу в академической науке или просто не способных на самостоятельное художественное творчество – ищут узких щелок в литературной критике. Но вот такой каламбур: мало какой критик сегодня почему-то терпит собственно критику, то есть вдумывается в критическое высказывание или мнение уже о себе самом. Относиться к оценщику всерьез – это значит заискивать перед его мнением или же на худой конец помалкивать. Серьёзное отношение, вообще серьёзность в литературе, неожиданным образом пробуждает в них истеричную злобу. Награждают тогда уж не скупясь: от самолюбия уязвлённого до графоманской обидчивости, заявляя пафосно, что настоящий художник-то не должен отвечать сам за себя и опровергать какие бы то ни было критические суждения о себе! Стало быть, настоящий художник должен считать господ критиков шутами да болванами, мнение которых ничего не должно для него значить? Наверное, ведь именно литературная критика оболванивает сегодня литературу. Они так и остались в душах своих рабами, а всю полученную в одночасье свободу смогли обратить лишь в простое желание порабощать. Какое тоскливое десятилетие!
ТЕ, КОМУ ДАЛИ СВОБОДУ – ТАК И ОСТАЛИСЬ РАБАМИ. ТЕ, КТО ПОЛУЧИЛ СВОБОДУ ОТ РОЖДЕНИЯ, ЗАМЕРЛИ У ПОРОГА ЛИТЕРАТУРЫ. А ВОКРУГ – ПОЗАБЫТАЯ ЭТОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ ОГРОМНАЯ СТРАНА.
* Полностью с текстом новой книги Олега Павлова можно ознакомиться на странице писателя в Интернете по адресу: www.pavlov.nm.ru
ЯСНОПОЛЯНСКИЕ ВСТРЕЧИ
В этом сентябре состоялись уже десятые Яснополянские писательские встречи, и под толстовской веймутовой сосной опять говорили писатели разных стран, разных направлений, разных возрастов о реальных проблемах жизни и литературы.
Объединяло таких разных писателей как Михаил Кураев и Пётр Краснов, Игорь Золотусский и Анатолий Буйлов, Тимур Зульфикаров и Вера Галактионова, Виктор Лихоносов и Лев Аннинский, Дина Рубина и Станислав Золотцев, Владимир Бондаренко и Павел Басинский понимание литературы как духовного стержня всего человечества. Да и главная дискуссия развернулась вокруг знаменитой и, увы, доныне злободневной статьи великого русского классика «Не могу молчать». Может ли и должен ли отмалчиваться сегодня русский писатель?
Должен ли писатель отворачиваться от общества, как улитка, и заползать в свою раковину, не обращая внимания ни на нищету соотечественников, ни на взрывы бомб, ни на детскую проституцию? И не перевешивают ли все эти нынешние язвы общества злом своим то зло, которое шло от тоталитарной идеологии. Не разрушили ли мы само национальное устройство? Как говорил мне в интервью газете «Завтра» Владимир Максимов: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». Не несут ли наши демократы ответственность за вымирание одной из великих наций мира, за гибель каждого старика и ребенка? Об этом спорили в Ясной Поляне ведущие писатели России.
На Яснополянские писательские встречи охотно приезжали и правые и левые, и демократы и патриоты, Андрей Битов и Валентин Распутин, Владимир Маканин и Владимир Личутин, Анатолий Ким и Вячеслав Дёгтев. Там нечего делать только постмодернистам, любителям литературных игр и кроссвордов. Если ты не веришь в высшую цель литературы, видишь в ней лишь ремесло или забаву для избранных, тебе в гостях у Льва Николаевича Толстого делать нечего, впрочем, тебя и не позовёт гостеприимный, но требовательный нынешний хозяин Ясной Поляны Владимир Ильич Толстой.
Круг встреч с каждым годом расширяется и тематически, и географически. В Ясную Поляну едут известные писатели из Англии и Италии, Японии и Америки, Индии и Китая. И какими бы левыми или правыми ни были они по убеждениям, будучи поклонниками великого дара русского гения, они также, как Лев Толстой, и в литературе видели едва ли не единственную реальную возможность духовного совершенствования человека. То Дон Томас – потомок древних кельтов, поразит всех своим пониманием проблем мирового терроризма, то испанские писатели привезут в Россию новый вариант толстовства как духовного учения, то итальянские профессора из Венеции и Болоньи начнут искать и в русских, и в итальянских постмодернистах, от Умберто Эко до Виктора Пелевина, какой-то социальный и нравственный подтекст.
Владимир Толстой не побоялся приглашать на эти встречи и совсем юных русских писателей. За десять лет писательских встреч сформировалось целое поколение новых реалистов, напитанных соками веймутовой сосны, так или иначе прикоснувшихся к тайне толстовского сокровенного знания. Это – Вячеслав Отрошенко и Олег Павлов, Алексей Варламов и Александр Яковлев, Антон Уткин и, так рано покинувший нас, Вячеслав Дёгтев.
Три года назад в рамках писательских встреч учредили Яснополянскую литературную премию, вернее, две премии: за выдающиеся достижения в русской словесности и за самый удачный дебют в русской литературе. Надо только сказать спасибо южнокорейской компании «Самсунг», взявшей на себя финансовые затраты, связанные с этой премией. Если бы каждая крупная русская компания последовала примеру «Самсунга», русским писателям стало бы легче дышать, и любое заметное произведение было бы отмечено той или иной крупной премией.
За три года премия «Ясная Поляна» стала одной из самых заметных литературных премий России. 20 тысяч долларов выдавали по первой позиции премии, 10 тысяч доставалось молодым. Первыми лауреатами за выдающиеся достижения в русской словесности стали Виктор Лихоносов и через год Тимур Зульфикаров, молодыми лауреатами стали Владислав Отрошенко и Антон Уткин. В этом году борьба в жюри была наиболее упорная, и результат был непредсказуем до самого конца. В коротком списке оказались и Леонид Бородин с «Третьей правдой», и Владимир Личутин с книгой художественной публицистики «Душа неизъяснимая», и Анатолий Ким с романом «Белка»… Как из равных выделить первого? Как ни парадоксально, но корейские корни Анатолия Кима лишь усложняли его положение, дабы никто не подумал о карманной премии могущественной корпорации. И всё-таки в этом году победу одержал Анатолий Ким, так единогласно решило жюри, состоящее из таких независимых критиков, как Валентин Курбатов, Игорь Золотусский, Павел Басинский, Лев Аннинский, Владимир Толстой. «Белка», самый лучший из ранних романов Анатолия Кима, вновь запрыгала по веткам мощного древа русской литературы. Я рад за своего друга! Надеюсь, впереди у этой премии долгая жизнь, и не обойдет она Владимира Личутина, Леонида Бородина, Юрия Полякова, Петра Краснова и других ведущих современных писателей России, продолжающих толстовские традиции.
Яснополянскую премию за лучший дебют в литературе на это раз получил еще один прекрасный русский писатель, чья проза акварельна и прозрачна, свежа как родниковая вода, Александр Яковлев. В следующем номере «Дня литературы» мы публикуем новые рассказы Анатолия Кима и Александра Яковлева, дабы наш читатель убедился в правильности решения жюри.
Один из дней мы все провели в Поленово, в музее нашего прекрасного русского художника Василия Дмитриевича Поленова, на берегу Оки, где наши прошлые и будущие лауреаты устроили массовый писательский заплыв, так что река чуть не вышла из берегов. Заряженные речной энергией полемисты не побоялись самой острой темы: Лев Толстой и русская церковь. И пусть по разным сторонам баррикад оказались на этот раз отец Георгий и Дина Рубина, Михаил Кураев и Владимир Карпов, Игорь Золотусский и Валентин Курбатов, Людмила Сараскина и Владимир Бондаренко. Тема это вечная, и никогда сторонникам разного отношения к церкви и вере не прийти к согласию. Почти десять лет тему эту бережно обходили, почти не касались, и вдруг на юбилейной десятой встрече, прямо в день рождения великого писателя решили обострить все давние противостояния, опубликовать и озвучить в выступлениях убийственные цитаты и с той и другой стороны.
Думаю, ни православная церковь, ни Лев Николаевич Толстой от наших споров не пострадали, но прояснились наши собственные позиции. По крайней мере стало ясно, что ко Льву Николаевичу Толстому идут на поклон и священники и прихожане, и атеисты, и люди сомневающиеся, вечные русские рефлексирующие интеллигенты.
Так было и так будет. И не надо нынче ставить крест на его могиле вопреки его желанию, не надо из него делать православного святого, не надо и посылать новые проклятья в адрес церкви, повторяя пасквили Емельяна Ярославского, – у великого русского писателя была своя великая жизнь. Она продолжается и поныне.
Наш корреспондент
