Текст книги "Ричард Длинные Руки – маркиз"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 13

Мир яркий, цветной и дурашливо веселый. Везде группы музыкантов, танцуют девушки, мне сразу же повесили на шею венок, я некоторое время шел с ним, как корова, но в толпе гуляющих сумел незаметно освободиться. Правда, через пару шагов мне навесили еще ярче сразу два, а расцеловали настоящие красотки.

В зале громадные фонтаны вздымают сверкающие струи, тонкая водяная пыль освежает лица, из фонтанов улыбаются обнаженные статуи языческих богов и героев, наверное, их самых, а когда вода сбегает в бассейнчик вокруг фонтана, вода в нем уже пурпурно-красная.

Я для пробы зачерпнул ладонью, в самом деле вино, причем – очень даже неплохое. То ли по-настоящему воду превратили в вино, то ли иллюзия, но приятная иллюзия. Пьешь вроде бы крепкое вино, но не упиваешься, а на другой день проснешься без головной боли.

В стенах громадные окна овальной формы, но все на такой высоте, что видишь только небо. В других стенах огромные двери. Они, как понимаю, ведут в еще более изысканные залы и помещения.

Второй зал с голубыми стенами, отделанными золотыми полосками и ромбами в половину человеческого роста. За спиной послышался веселый смех, как у молодого беззаботного жеребенка. Я узнал леди Элизабет, оглядываться не стал, но и удрать не успел, она обошла меня и встала напротив, рассматривая в упор прекрасными глазами, их не спрятать ни под какой маской.

– Сэр Ричард, вы неплохо смотритесь, – заметила она.

Я пробормотал:

– Но ведь вы должны по условиям игры не узнавать меня? Мы еще дурака поваляли бы насчет флирта…

– Вы слишком заметны, – объяснила она. – Чтобы вас не узнавать, надо прикидываться уж очень сильно. Попробуйте надеть полную маску! И одежду нужно сменить полностью.

– Это уж слишком, – ответил я вежливо, – я не настолько… э-э… значим.

– Но я же ношу полную маску?

– А зря, – ответил я почтительно. – Леди Элизабет, вы настолько… хороши, что облагораживаете любое общество. Думаю, что если бы прошлись по крестьянскому дворику, полному свиней, они тут же превратились в людей и начали наперебой говорить вам комплименты. Как ваши Водемон, Шуй, Гаррос и прочие.

Она засмеялась.

– Как оригинально! Но эти благородные господа в самом деле благородные господа.

– А как вы определяете благородность?

– У них и родословные есть.

– А-а-а, уже важно. Да, это главное.

– Маркиз, – сказала она весело, – пойдемте с нами!

– А куда вы направляетесь?

– Лорд Шуй обещает интересный петушиный бой.

Я поморщился.

– Нет-нет, я не выношу крови.

Она засмеялась снова.

– Но вы же убили лазутчика!

– Так то был человек, – объяснил я. – Человека не жалко. Человек знает, что делает. И вообще, человек всегда виноват, а вот петухи – невиновны. Невинны, как младенцы! Нет-нет, леди Элизабет, я не настолько кровожаден. К вам вообще тут не протолкнуться.

Она посмотрела с укором.

– Бывать в обществе, маркиз, вы правы – скучно. Но быть вне общества – уже трагедия. Даже для мужчин. Так что не упускайте возможности быть на людях.

Подошел граф Гаррос с приятелями, тоже мне маски, всех я сразу узнал. Гаррос посмотрел на меня свысока и промолвил раздельно:

– Ваш маркиз не упустил ни одной возможности упустить возможность. Не так ли?

Все заулыбались, оценив остроту, а Шуй добавил едко:

– Хорошо завязанный бант на шляпе – это первый важный шаг в жизни. Но маркиз пока не приобрел даже шляпы.

Снова захохотали, я развел руками.

– Вы правы, милорд. У меня есть голова, этого достаточно.

Леди Элизабет улыбалась весело и в то же время томно и загадочно. Наверное, ей уже сказали, что красота порядочной женщины кажется не вполне законченной, ей не хватает загадочного обаяния порочности, и вот старается выглядеть эдакой… Ну, это мы проходили.

Я открыл рот, чтобы сказать пустяковый комплимент и уйти, в это время на той стороне зала замерцало едва заметное облачко. Прозрачное, почти прозрачное, но я инстинктивно сосредоточился, в пузыре из крохотных искорок проступило человеческое тело: синее, изломанное, как будто я наблюдаю тень от свечи, прыгающую со стены на стену.

Лорд Водемон произнес жирно:

– Голова? А ваше происхождение, сэр… сэр…

– Сэр Ричард, – подсказал ему лорд Шуй.

– Сэр Ричард, – повторил за ним лорд Водемон, причем повторил так, словно выговаривать это нелепое имя противно и позорно, – ваше происхождение достаточно ли высоко, чтобы общаться с людьми нашего круга?

Я ответил отстраненно:

– Да-да, вы правы, сэр, как вас там… сэр Водемон.

Призрачный человек медленно шел по залу, останавливался, пропуская встречных, отпрыгивал с пути спешащих слуг, старался держаться у стен, где нет вероятности, что толкнут в спину.

– Прав в чем? – спросил лорд Водемон с подозрением.

– Что я для вас недостаточно благороден, – ответил я, продолжая следить за призрачным человеком краем глаза, а сам делал вид, что смотрю в другую сторону.

Лорд Водемон заявил победно жирным голосом:

– Ну вот видите? Я же вам говорил! Пойдемте, дорогие друзья.

Леди Элизабет бросила на меня презрительный взгляд, но я смотрел мимо, делая вид, что изучаю барельеф на колонне. Это давало возможность медленно обходить ее по кругу, поглядывая на прозрачника. Его никто так и не заметил, хотя двое натолкнулись, но лишь удивленно посмотрели по сторонам, а он заинтересованно поглядывал на меня, приближаясь по суживающейся спирали.

Когда он был по прямой шагах в пяти, я сделал вид, что нечто почуял, забеспокоился, начинаю поглядывать по сторонам, морщу лоб и таращу глаза во все стороны. Он тут же отошел, определив линию моей чувствительности, уже шагов с десяти оценивающе разглядывал меня.

Я сделал вид, что постепенно успокаиваюсь, напустил на себя вид, мол, почудилось, даже начал всматриваться, куда это пошла самая красивая женщина этого королевства. Лазутчик прошелся вдоль стены, теперь присматривался к стражам у двери, открывают и закрывают двери перед гостями, протиснуться непросто…

Леди Элизабет мелькнула в дальнем зале, я просиял и бросился в ее направлении. Она тоже увидела, что я устремился к ней, как пчелка к сладкому цветку, капризно наморщила губки и отвернулась. Я ухмыльнулся и, скрывшись за аркой входа от лазутчика, сразу же свернул и помчался к королевским покоям.

Телохранители короля перед дверью в покои Хенрига Первого заступили дорогу и скрестили передо мной копья. Я сказал быстро:

– По делу неотложной важности!

Они смотрели на меня невозмутимо. Я поднял кулаки, показал им королевское кольцо.

– Это знак, что я имею право входить даже в королевские покои!

Голос мой звучал уверенно, сильно, сам я смотрю надменно и как смотрел бы, скажем, коннетабль. Или хотя бы пфальцграф.

Они переглянулись, один проговорил с неохотой:

– Сейчас узнаю.

Он постучал в дверь, дождался отклика, прокричал:

– Маркиз просит аудиенции, Ваше Величество!

С минуту ничего не происходило, затем страж распахнул двери и показал мне взглядом, что теперь можно. Я переступил порог, король в том же глубоком кресле, только на этот раз укрыт до пояса толстым пледом. За его спиной барон Эльрих и двое телохранителей.

Я сказал негромко:

– Очень хорошо, что они здесь… Но этого недостаточно. Ваше Величество, мне надо сказать вам нечто на ухо.

Король нахмурился.

– Вот уж не думал, – буркнул он, – что вы наушничать любите.

– Извините, Ваше Величество, – ответил я с достоинством, – что побеспокоил. Я удалюсь с вашего позволения. В конце концов, речь не о моей шкуре…

– Да я пошутил, – пробурчал он. – Что у вас за секреты?

Телохранители изготовились схватить меня при любом подозрительном движении, я это понимал и наклонился к уху короля со всей осторожностью.

– Ваше Величество, – шепнул я тихонько, – может быть, вам это и неинтересно вовсе, но здесь еще один лазутчик… Тоже прозрачный, только по-другому. Его никто не видит. Он не приближается пока к вашим покоям, что-то вынюхивает, прислушивается к разговорам. Наверное, пусть?

Король дернулся, глаза стали дикими.

– Что у вас за шуточки?

– Да вы как-то не заинтересовались, – сказал я нерешительно.

– Что за человек? – прервал он. – Или там нечеловек?

– Да хто их разберет, – ответил я обиженно. – Теперь такие люди пошли…

– Где он?

– Не дергайтесь, – попросил я. – Вообще не показывайте виду, что я вам сообщил что-то важное. Лучше улыбайтесь, улыбайтесь милостиво… А то удерет. Пусть отыщут у герцога хорошую сеть. Хоть на крупную рыбу, хоть на зверя. Главное, побольше…

Он сразу понял, подобрался.

– Прекрасная мысль!.. Эльрих, немедленно к герцогу и скажи…

– Нет, – прервал я. Король грозно сдвинул брови, я сказал поспешно: – Прошу меня простить, Ваше Величество, но враг может пойти за ним следом и подслушать. И тогда уже никогда не поймаем. Пойду я.

Он прорычал:

– Хорошо. Но на будущее… не прерывайте королей!

– Винюсь, Ваше Величество, – сказал я тихо, – лишь желание спасти вашу жизнь побудило меня нарушить этикет, которого я и так не знаю ввиду дремучести. Но если вам важнее соблюдение этикета, то пусть идет сэр Эльрих.

Он скривился.

– Идите и делайте, что предложили. Ума не приложу, каким чудом сохранились медвежьи углы, где выжило понятие гордости?

Герцог встревожился, когда я сказал ему, что нужно и для чего, хотел сам всем руководить, я запротестовал и вообще велел держать язык за зубами – враг подслушивает!

Шестеро с сетью, пряча ее в мешке, пробрались тихохонько на балкон, где обычно музыканты услаждают слух пирующих. Король, как обычно, явился на вечерний пир в окружении телохранителей, но я видел тревогу в его глазах и усталость на лице. Бал-маскарад продолжался в саду, а в большом зале уже начался пир, пошли веселые тосты, вино лилось рекой, снова кувыркались акробаты.

Прозрачный человек появился со стороны кухни в короткий промежуток между второй и третьей сменой блюд. Он крался за слугами, что несут на плечах носилки с целиком зажаренным оленем. На этот раз я увидел, как он неторопливо достал из складок своего плаща длинный узкий нож.

– Приготовьтесь, – шепнул я. – Сволочь, слишком близко к слугам… Ладно, бросайте так, чтобы серединой накрыло цветы.

– Какие цветы? – непонимающе спросил один из телохранителей.

– Вот эти, – сказал я и, сорвав пышный букет с его шляпы, бросил вниз.

Букет едва не попал прозрачному шпиону прямо в темечко. Я видел, как он посмотрел под ноги на рассыпавшиеся цветы, но голову не поднял, а зря, мог бы увидеть летящую сеть. Снабженная свинцовыми грузилами по краям, она выгнулась в падении пузырем. Свинец ударился о пол, сеть накрыла обоих слуг, прозрачного человека и еще часть зала.

Король взмахом руки отправил туда телохранителей, что держались у него по бокам, те жестокими ударами погрузили слуг в беспамятство, а потом в ужасе и оцепенении смотрели, как сеть сама по себе вздувается быстро двигающимся горбом. Пузырь перемещался из стороны в сторону, я послал прикомандированных ко мне телохранителей, они сильными ударами по сети загоняли лазутчика в середину.

Подбежали еще двое с приготовленными веревками. В сети перестало трепыхаться, неизвестный упал и не шевелился, а сеть осталась висящей как бы в воздухе. Королевские плащеносцы шептали заклятия, бросали шепотками усыпляющий порошок. Вскоре под сетью начало появляться пока что полупрозрачное тело человека.

Разочарованный вздох пронесся по залу. Королевский лекарь ощупал лазутчика, поднял голову.

– Ваше Величество, этот сам убил себя.

– Точно сам? – переспросил король. – Или мы?

– Сам, – ответил лекарь печально. – Хуже того, его не сможем допросить даже после смерти…

– Что, воспользовался амулетом Мексера?

– Увы, успел…

Тело стало видимым, я увидел невысокого худощавого человека, тут же начало сплющиваться, осело, растеклось сперва как жидкое тесто, а затем превратилось в струйки грязной жидкости, что потекли по полу.

Поднялся крик, все отпрыгивали с пути колдовских ручейков. Один из плащеносцев закричал:

– Огонь! Огонь в очаге!.. Не пустите…

Набежали слуги с тряпками, начали собирать мерзко пахнущую жидкость. Одна из последних струек добежала до очага, там полыхнуло. Ревущее пламя ударило в каменный свод и выплеснулось с такой силой и яростью, что все отшатнулись от ослепляющего жара. Слуги убежали с тряпками и ведрами, набежали другие и умело загасили огонь одеялами и песком.

Через час я уже находился в покоях, которые занял король. Барон Эльрих собственноручно расставлял на столе бокалы и разливал вино. Руки у него все еще трясутся, лицо бледное. Король выглядит не лучше, забился в глубь кресла и смотрит оттуда, как большой ядовитый паук.

Я почтительно сидел, не двигаясь, в том кресле, на которое указал король. Морда уважительно-внимательная, я ж в присутствии монаршей особы, привыкшей к безусловному повиновению и оттого очень обидчивой.

Король пару раз зыркнул на меня с неприязнью, словно это я подбирался к нему с ножом, и я его прекрасно понимал. Неприятно быть кому-то должным. Для короля это просто невыносимо, потому что непривычно.

– Вот сволочь! – проговорил он с яростью. – Как же он успел…

– Преданный, гад, – сказал я.

Король воззрился на меня с недоумением.

– Это что за слово?.. При чем тут какая-то… и слово-то непонятное! Дремучее. Посылая на задание, его укрыли не только от наших глаз, но и… гм… от наших рук. Такие заклятия, хоть и дорого стоят, но и мои люди могут. А вот то, что невидим даже для них – серьезно. Где-то что-то откопали новое. Или сумели прочесть в старых книгах…

Эльрих сказал нервно:

– Если только это не дело рук мага.

Король зябко повел плечами.

– Ну, не думаю…

– Почему?

– Для мага мы слишком мелкие мишени. Кроме того, маг бы не сплоховал.

Эльрих возразил:

– Можно сделать так, чтобы думали, будто это не маг, а соседний король…

– А зачем? – спросил король.

Эльрих подумал, пожал плечами.

– Не знаю. Это так, мысли вслух.

– Глупые мысли, – отрезал король решительно. – Нет, это либо Ганелин, либо Гюнтер Вандомский.

Эльрих сказал размышляюще:

– Я бы все-таки предположил, что это из клана лорда Занесса пытаются нанести удар… Недаром же их сторонники так суетятся в последнее время. А сам Занесс, его сыновья и дяди уже в столице. Чуть что, они готовы вспрыгнуть на трон!

– Это слишком просто, – ответил король. Он на несколько мгновений от усталости опустил веки, но когда открыл глаза, они были чистые и ясные. – А вот клан лорда Аспаруха не имеет себе равных в интригах. Они могли выставить на первый план Занесса, чтобы при неудаче удар был нанесен по ним…

– А в случае удачи?

– В случае удачи их можно обвинить в убийстве короля… а затем провести аресты, судить и даже казнить. Таким образом трон они получат, как справедливые мстители.

Я кашлянул, король покосился на меня.

– Простите, маркиз, я не думал, что вам это так уж неинтересно. Но вам в самом деле неинтересно, вижу по вашему лицу. Итак, мои люди всю ночь что-то там исследовали в остатках одежды и прочего, что осталось от последнего лазутчика, и заявили, что теперь поняли, как сделать их видимыми!.. Так что моя шкура снова в безопасности. Чем я могу вас отблагодарить, маркиз, еще?

Я встал, поклонился и снова сел.

– Вы уже показали себя очень щедрым королем, Ваше Величество. Везде, где отныне пройду, буду говорить о вашем благородстве и щедрости. Теперь я хотел бы попутешествовать на багерах. Для меня, человека из медвежьего угла, это очень большой соблазн.

Король посмотрел на Эльриха.

– Видишь? А говоришь, что все юбочники!.. В этом дворце самая красивая девушка королевства… моя племянница, кстати, а он вместо волочения за нею жаждет прокатиться на багере!.. Вот это настоящий мужчина!

Эльрих развел руками.

– Я бы это назвал иначе, Ваше Величество…

– Как?

– Стены покраснеют, Ваше Величество. Таких лучше сразу топить в корытце, чтобы родители с ними не мучились. А то когда вырастают – мучаемся с ними мы. Герои нужны в военное время, а в мирное время они опасны. Велите послать с ним сопровождающего? Или пусть он один… Авось сгинет.

Король подумал, зыркнул пару раз хмуро.

– Ты и поедешь с ним.

– Ваше Величество!

– Не спорь. Я заинтересован, чтобы маркиз получал ту информацию, которую я считаю королевски правильной. И еще я изволю, чтобы ты удовлетворил его любопытство, желательно – только с воздуха, и привез обратно!

Я возразил с поклоном:

– Ваше Величество, я вообще-то намерен добраться до океана. А там сойти с багера.

– Зачем?

– Остаться, Ваше Величество.

Король поморщился.

– Не понимаю, зачем? Ладно, Эльрих, доставишь его в маркизат Черро, хотя и я не понимаю, что он там надеется увидеть.

Эльрих в ответ цинично ухмыльнулся.

– Главное, мы его больше не увидим. Как вы понимаете, он обязательно ввяжется в драку с пиратами, и его сразу… Так что я, с вашего высокого позволения, просто прослежу за тем, как маркиз сойдет с борта багера, а сам благоразумно тут же в обратный путь. Сойти с ним вместе было бы слишком глупо для королевского советника.

Король вздохнул, усталое лицо помрачнело.

– Да уж, тогда возвращайся. Маркиз просто не ориентируется в наших сложностях, а советов слушать не желает. Все, идите!

Глава 14

Эльрих выпроводил меня в коридор и сам вышел следом. По моему лицу заметно, что у меня куча вопросов, он морщился и всем видом показывал, что я не о том буду спрашивать, что единственно правильные победы – победы над женщинами, лучше бы я занялся этим сложным и увлекательным делом, потягался с великими мастерами, прямо гроссмейстерами в этой сложнейшей области: графом Кинстом, лордом Гавелаксом или хотя бы виконтом Югарде, который хоть и уступает пока даже лорду Гавелаксу, но очень быстро наращивает успехи. О нем уже идет молва как о заядлом и опытном сердцееде, так что я мог бы попробовать потягаться с ним…

Я все это прочел на его лице, потому что и он об этом уже говорил, и леди Генриэтта, и почти все, с кем я общался, рано или поздно переходили на животрепещущие вопросы: кто с кем и кто кого. Но если в моем срединном королевстве Утопии, кто с кем – значит, кто с кем в коалиции идет в правительство, а кто кого – это доллар или евро, то здесь куда важнее: кто у кого сумел задрать подол и с какой попытки. Если граф Кинст обольстил леди Инертину на восьмой день, а граф Цеденбал на седьмой, то ура графу Цеденбалу, он купается в лучах славы, вздымает победно длани, словно поднял рекордный вес или выиграл президентские выборы, раскланивается и обещает коренные реформы… тьфу, обещает следующую дуру трахнуть всего за шесть дней уламывания.

Я покосился на стражей, спросил тихонько:

– А почему в этот… как его, маркизат… Черти.

Эльрих морщился, явно раздосадованный королевским поручением. На ходу отмахнулся, поправил холодным тоном:

– Черро. Просто это самая крайняя точка, до которой долетают багеры. Его Величество изволит вам показать самый дальний маршрут.

– Это далеко?

– Как вы и пожелали, маркиз. На краю континента. Только самые крупные грандбагеры достигают океана, остальные возвращаются гораздо раньше. Там на самом краю есть клочок земли, что относится к нашему королевству. Точнее, входит в его состав со времен короля Вильяма Блистательного, когда его сын женился на дочери маркиза Форенто, а та, как единственная наследница, принесла с собой маркизат в виде приданого. К сожалению, маркизат расположен узкой полоской на океанском берегу…

Я спросил настороженно:

– А что в этом плохого?

Он вздохнул.

– Прекрасный обширный край, но полностью распиратенный. На самом деле, если начистоту, то Черро принадлежит Его Величеству уже чисто… номинально. Его могли бы в любой момент захватить хоть король Джон де Варенн, хоть Эдуард Длинноногий, это соседи справа и слева, но тогда самим пришлось бы бороться с пиратами, а тех победить невозможно.

– А что король Джон и король Эдуард? – поинтересовался я. – Разве их не грабят?

– Их земли очень неудобны для причаливания, – ответил он. – Где рифы, где отвесные берега, а в маркизате Черро берег хорош, а в ряде бухт, как будто специально созданных для порта, пираты обосновались крепко… Там у них даже свои города.

Я подумал, предположил:

– А если король загрузит багер… даже грандбагер, отборными войсками?

Он пожал плечами.

– И что? Пираты сядут на корабли и уйдут в море. Там с ними не тягаться. А потом высадятся в другом месте и разграбят куда сильнее в отместку.

Мы остановились наверху у лестницы, я понял, что нужно откланяться, но уточнил:

– Дорогой граф, а как же маги?

Он снова пожал плечами.

– Тот маркизат чуть ли не единственное место, которое ни одного мага ни заинтересовало. Во всяком случае, маркизат вне их власти. Возможно, кто-то из магов позже и захочет взять себе те земли, но пока таких нет. И, насколько я знаю, никогда не было. Там полная дикость и разорение… Хотя, простите, я слышал, что совсем недавно там все-таки появился свой маг. Очень странный, начал помогать пиратам вместо того, чтобы стереть их с лица земли.

– Действительно, странный, – пробормотал я. – Последний вопрос: когда мы… на багер?

– Скоро, маркиз, – сообщил он. – В самом деле скоро. Грандбагер туда ходит только раз в месяц, но вам повезло, если вы уж так хотите отсюда убраться. Завтра он причалит к нашей башне. Успевайте закончить здесь все дела.

Я развел руками.

– Сэр Эльрих… Какие у меня дела?

– Не знаю, не знаю, – произнес он задумчиво.

– Точно нет, – заверил я. – Вольное перекати-поле. Я уже готов. Прямо щас.

Он облокотился на перила, задумчиво глядя вниз. Я ощутил, что вот так покинуть его вроде бы неудобно, хотя вроде бы распрощались, уже хотел откланяться, как он вдруг спросил, не глядя на меня:

– Кстати, маркиз… а что вы делаете здесь на самом деле?

Я подкрутил несуществующий ус.

– Путешествую, развлекаюсь… Ищу новых забав, приключений.

Он повернул голову, взгляд его был острым и неотрывным. Я ощутил себя, как амеба под микроскопом, что вдруг увидела и микроскоп, и огромный глаз в окуляре.

– Не прикидывайтесь, сэр Ричард, – произнес он.

Я ощутил себя тревожно, но удержал застучавшее было сердце, не надо пока гнать адреналин, близкой дракой не пахнет, поинтересовался вежливо:

– Что вы имеете в виду, достопочтенный сэр Эльрих?

– Вы не гуляка, – произнес он спокойно. – Я хорошо знаю эту породу. У меня сын гуляка, и его друзья… Насмотрелся.

Я сказал обиженно:

– Обижаете, сэр Эльрих, отказывая мне в таких понятных удовольствиях.

Он коротко усмехнулся.

– Я не отказываю. Не уводите в сторону, сэр Ричард. Вы можете при случае гульнуть, но вы не гуляка. И здесь не потому, что ищете новых ощущений.

– А почему?

– Да вот любопытно, – ответил он, взгляд его стал острее. – Я бы предположил, что выполняете чье-то задание. Шпионите в пользу какого-нибудь короля или мага. Или достаточно амбициозного властителя рангом помельче, но желающего улучшить свое положение.

Я поморщился, его улыбка стала напряженнее.

– Ну что вы, Эльрих…

– Не угадал, – констатировал он неохотно, – да-да, я вижу, не угадал.

– Вы читаете мысли? – поинтересовался я.

Он покачал головой, не отрывая от меня пронизывающего взгляда.

– У вас достаточно выразительное лицо, сэр Ричард. Вы еще не научились притворяться. Ощущение такое, что в самом деле жили в чистом мире, где мало лжи. Или находились на такой высоте, что лгать нет необходимости. Но я не могу себе представить таких вершин, даже императоры постоянно лгут. Очень многие здесь, не только я, смогут ощутить, когда вы врете, а когда говорите правду.

– Многие?

Он чуть-чуть улыбнулся.

– Из умеющих смотреть и видеть. Для этого требуется особая подготовка, сэр Ричард. Но при всех королях такие люди есть. Без них королям нельзя.

– А при магах?

Он удивился.

– А им зачем?

– Ну, чтобы сообщали о возможных предателях…

Он покачал головой.

– Сэр Ричард, маги за милю видят таких людей!

– Ага, – сказал я, – значит, вы у Его Величества заведуете безопасностью? Думаю, у вас много работы. Его Величество весьма беспечен…

Он вздохнул.

– К великому сожалению. Магам нет дела до распрей между королями. Великие тайны постигают, а вот короли постоянно стремятся оттяпать друг у друга земли. Начинают с пограничных, а там и вообще стараются… по возможности. А чтобы такое проходило легче, могут попытаться через своих людей устроить что-то недоброе при дворе противника.

– Как это покушение?

– Да. Пока здесь торопливо решали бы, кто унаследует трон, можно ввести войска в намеченную провинцию и объявить своей. Все лорды будут во дворце, шансы стать королем есть у многих, а другие постараются поддержать своего сюзерена. Словом, защищать границы будет некому.

– Знакомо, – сказал я. – Такую родину при всем желании не продашь… Но сейчас все устаканилось?

– Более или менее, – согласился он, я понял по его лицу, что осмысливает новое значение слова «стакан». – Потому я и подумал, кто вы, человек, спасший жизнь короля, а теперь отбывающий дальше? Простое совпадение, что вы оказались здесь в такой момент, или же вы что-то знали?

Я развел руками.

– Знаете, сэр Эльрих, я уже думал над такими вопросами. Хотелось бы намыслить себе какую-нибудь лестную хрень насчет избранности. Это же звучит – Избранный! Мол, тебе предназначено перевернуть мир, установить справедливость и все такое… Куда бы ты ни совался, а трон императора тебя все равно ждет… Но это мечты совсем уж придурков. Избранности не бывает, а бывают шансы. У всех! Ведь на пиру присутствовало несколько сотен человек, верно?

Он кивнул, глаза хитро поблескивали.

– Верно. Но только вы смогли увидеть врага.

– Вы правы, – согласился я. – Но там, где эта возможность давалась, тоже были сотни, а то и тысячи… Шансы были у всех. Но одни сидят сиднями, надеясь на свою избранность, другие – барахтаются. Я – барахтался. Какие-то шансы упустил, правда, но только те, которые не заметил. А так я старался хватать их все. Представим себе, что незримника увидели бы и другие…

Я замолчал, он понял, что это сигнал высказать ему свое мнение, подумал, лицо скривилось в пренебрежительной усмешке.

– Вы правы, большинство сделали бы вид, что ничего не заметили. Вмешаться – рискнуть. Не только шкурой, но и будущим. Враг, который послал незримника, может затаить злобу и постараться отомстить тому, кто ему помешал. Хотя шанс мал, но есть. А вы рискнули. Я понял, что вы хотели сказать. Вот так рискуя, вы получали то, что не получат люди, предпочитающие не рисковать? Ваше чудесное оружие, ваша способность видеть незримников за тремя слоями мощной магии… И, смею предположить, это не все, что у вас есть.

Я улыбнулся как можно беспечнее, я же играю бесшабашного, сказал лихо:

– Кто не рискует, тот не пьет вино из королевских подвалов, и того не хоронят под королевскими знаменами!

Он кивнул.

– Хорошо сказано. Красиво. Чувствуется, что заготовили заранее. Потому меня и тревожит вопрос, кто вы, сэр Ричард?

Я тоже улыбнулся, уже грустно, сказал, понизив голос:

– Сэр Эльрих, ответ на поверхности, но я затаптываю его поглубже, потому что самому, честно говоря, стыдно… Мужчина готов признаться в любом преступлении, но очень неохотно признается в своей слабости. Но я могу признаться, потому что завтра утром меня здесь уже не будет, так что… признаюсь в самом стыдном. Я здесь потому, что бегу.

Он насторожился, спросил, понизив голос:

– Противники очень опасные?

– Очень?

– Тогда это… маги?

– Хуже, – ответил я.

Он посмотрел настороженно.

– Кто может быть сильнее мага?

Я ответил тихо:

– Душа, сэр Эльрих. Я бегу от… ответственности.

Он смотрел очень внимательно, я чувствовал, как анализирует мой тембр голоса, движение лицевых мускулов, выражение глаз.

– От ответственности, – повторил он медленно, словно пробуя слово на вкус, – да, нам бы права, а ответственность мы все не любим. Перед кем вас так тяготит ответственность? Перед женой?.. Детей у вас, судя по вашему юному облику, еще нет, или слишком малы… Перед родителями? Родней? Соседями?

Я покачал головой, вздохнул еще тяжелее.

– Хуже, сэр Эльрих. Гораздо хуже.

– Гм, – произнес он в затруднении, – тогда просветите меня? Если это, конечно, не затронет очень глубоких ваших чувств…

– Затронет, – ответил я невесело. – Но я же сказал, завтра вы меня уже не увидите, так что стыдиться особо некого. Сэр Эльрих, я все еще пытаюсь избегнуть ответственности за большое… очень большое хозяйство. Не буду называть, это и не важно, но я впервые оказываюсь ответственным за огромную область, населенную множеством людей. До этого я красовался на белом… пусть он черного цвета, но все равно – белом коне, красивый и побеждающий всякую мелкую хрень вроде драконов, огров или троллей. И срывал аплодисменты восхищенного народа и обещающие все на свете улыбки женщин!

Он слушал внимательно, глаза серьезные. Взгляд оставался сканирующим даже движение глубоких лицевых мышц, но я уже видел, что проверку прошел. Я говорю искренне, говорю правду, и он видит, что говорю именно правду.

– Сочувствую, – проговорил он медленно. – А нельзя это оставить в руках родителей или кого-то из советников?

Я вздохнул.

– Конечно, можно. Как вы понимаете, все с охотой ухватятся за возможность владеть большой провинцией. Но дело в том, что… так уж сложилось, к несчастью, что я оказался там наиболее компетентным!.. Да-да, я – любитель приключений в одиночку, я же и тот, кто может править… по крайней мере, лучше, чем другие! Не потому, что я так уж хорош, я себя не переоцениваю, но остальные намного хуже!..

Он переспросил:

– Как я понял, вас тревожит не то, что не справитесь. Вас тревожит…

Он сделал паузу, я договорил: -…что работать придется именно мне! Вернее, что именно мне придется работать. Вся беда жизни в моем родном королевстве, что там маги обеспечили всем очень уж привольную жизнь. Еще привольнее, чем здесь. Мужчины проживают всю жизнь и старятся, так и не совершив ни одного мужского поступка. Нам все достается легко, еще легче, чем здесь. У нас дошло до того, что женщины, более консервативные, начали брать в свои руки бразды, а мужчины, какой стыд, охотно передают им поводья! И нередко женщина создает то уютное гнездо, куда берет мужчину… обычно намного моложе, и обеспечивает ему райскую жизнь. Стыдно сказать, но мужчин такое редко… стыдит. Во всяком случае не настолько, чтобы встряхнулись и сами начали добывать средства существования. К сожалению, я тоже таков…

Он спросил тихонько, стараясь не спугнуть мою откровенность:

– Вы тоже были… на содержании женщины?

Я помотал головой.

– Мог бы, но я вовремя убежал, потому что на месте не смог бы бороться со своей слабостью. Я не приучен сытой и беспечной жизнью не то чтобы трудиться, а вообще напрягаться! У нас при всеобщей лени и бездеятельности мужчины еще и стараются расслабиться. Слово-то какое гадкое… Словно обосраться. Я тоже, увы, таков. Я понимаю, что мне нужно вернуться и взяться за трудную работу правления. Но я бегу от нее, потому что привык жить в развлечениях. И ни за что не отвечать. Это очень важно! Ну разве что за свои поступки… Но совсем не то, что отвечать за целую провинцию. Я чувствую, что как только вступлю в правление, сразу как бы постарею лет на двадцать.