Текст книги "Аттракцион (СИ)"

Автор книги: Гай Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Чем что?

О-о-о! разгоготался Рейду. О-о-о!

Погода была еще лучше вчерашней. Вчера с утра было дождливо и зябко, небо разошлось только после полудня, солнце не успело высушить влагу. Сегодня яркий свет и тепло разливались по крышам, улицам и садам с ранних часов. Воздух звенел пением птиц, зелень мерцала солнцем, ветер был ласковый. Рейду безостановочно гоготал и хватал за мягкие части тела простолюдинок.

Нет, вы посмотрите только, барон! радостно возмутился Рейду, когда очередная жертва дала ему сдачи букетом. Как невоспитанны эти цветочницы! Давайте ее накажем? У нас есть десять минут.

Рейду, где можно взять шафран? Я имею в виду цветок.

О-о-о, Рейду покачал головой. Как-то вы, Пэджет, не вовремя. Или это не вы, ха-ха-ха? Весенний уже отцвел, до осеннего еще далеко.

А все-таки, Рейду? Вы, негодяй, можете все. Ну... Почти все.

Пэджет, только скажите. Что смогу сделаю. Надо шафран будет шафран. Не в деньгах, я так понимаю, счастье? Ха-ха-ха!

Наконец они вышли на площадь. Народу было уже очень много, и Рейду пришлось пустить в ход ругательства, кулаки и колени, чтобы протолкаться к помосту. Здесь уже стояли столбы с хворостом. На столбах блестели яркие цепи. Пэджет и Рейду взошли на помост и заняли приготовленные места сразу же за столбами, прямо под балконом ратуши. Пэджет задрал голову, оглядел свисающие ковры. Вся власть почти собралась. Празднично разряженный епископ, беседует с каким-то прево, рядом кучка священников; какой-то народ из ратуши, судьи, судебные заседатели, все разодетые как на прием. В первом ряду почти все места еще пустуют.

Площадь наполнилась до предела. Над площадью стоял звонкий гул; народ оживленно общался, жевал, гоготал; в утреннем солнце сверкали пряжки на шляпах; в небе сияли шпили и флюгеры; балконы и окна были битком в глазах начинало рябить, в ушах звенеть, в голове стучать. Солнце уже припекало.

Размеренный гул растворился. На помост вывели ведьм в просторных рубашках четверо женщин, две девочки. Женщины были связаны, девочек держали младшие палачи в красных клобуках.

Итак, Пэджет, Рейду погасил ухмылку. У вас пять минут. Кто платит, тот заказывает музыку, ха-ха-ха. Ваш выбор? Вот этой девять, вот этой одиннадцать. Думайте, только недолго. Народ требует зрелищ.

Хм... Пэджет оглядел девочек. Вот эту. Которой девять.

Отлично. Значит барону де... Не помню как его там... Барону достанется та, которой одиннадцать.

Рейду кивнул проповеднику в длинной белой далматике. Тот поднял руку со свитком. Парадная манипула засверкала золотом. Гул стих окончательно. Проповедник огласил начало, подробно перечислил преступления ведьм, долго предостерегал народ от коварства дьявола и его приспешников.

И горше всего сознавать, что в эти черные сети столь часто бывают завлечены те, кто по возрасту или душевному состоянию неспособен отделить зерна от плевел...

Что за ерунду он несет?

Пэджет, какая вам разница?

...и по закону, который был принят в те давние времена, когда дьявол еще не опутал наш мир своей паутиной коварства, казнить девственниц запрещалось. Но в нынешние времена, когда коварство врага человеческого затмевает солнце на небесах, остаться перед лицом господа нашего без очистительного огня, который испепелит всю скверну греха и откроет врата в обитель небес, заблудшей душе мы не можем позволить. Поэтому, во исполнение святого закона, девственница перед казнью должна быть девственности лишена. Согласно старым законам, лишение девственности является обязанностью сеньора, если только сеньор не уступит ее за выкуп, не передаст в дар, или не откажется без причины...

Сеньор, ухмыльнулся Рейду, сильно не увлекайтесь. Церемония есть церемония.

...и развеять, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах казненных пособников дьявола. Барон Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, сеньор.

Пэджет поднялся и прошел к палачам. Девочку поставили лицом к толпе.

Не затягивайте, барон, сказал палач. Поглядывайте на меня.

Ощущая на себе тысячи взглядов, Пэджет вошел грубо как мог. Девочка закричала. Под горячие крики толпы Пэджет мучил девочку минут пять, пока палач знаком не указал закругляться. Пэджет заторопился и, наконец, кончил. Завязав штаны, он вернулся на место, и еще пять минут наблюдал как исполнял свой долг перед обычаем и законом некий сеньор с красным лицом.

Ведьм приковали к столбам, палач зажег факел. Пэджет обернулся и задрал голову. Герцогиня дОрейе де Ментуа де Боссар сидела с принцем королевской крови и смотрела на эшафот. Как будто почувствовав взгляд, она обернулась, посмотрела на Пэджета, сдержанно улыбнулась, опустила глаза, отвернулась. Пэджет оглядел яркое синее небо. Ему захотелось подпрыгнуть и полететь.

Костры загорелись. Палач смочил хворост, чтобы горело не быстро. Огонь охватил белую ткань. Женщины закричали. Огонь перебрался на длинные волосы, ткань почернела. Толпа гремела торжествующим воплем. Ведьмы бились в цепях. Дым поднимался в чистое небо. Ветер, как по заказу, подул прямо в лицо.

Ах! Рейду вдохнул приторный запах. Согласись проспать такое было бы глупо.

Рейду, а ты мне зачем? Вот скажи мне, кстати... Ты правда так напиваешься, каждый раз? Я так и не понял.

О-о-о! разгоготался Рейду. О-о-о! Почему бы и нет, барон? Почему бы и нет?

Аутодафе закончилось после полудня. До вечера оставалась масса времени, и если бы не мерзавец Рейду (надо отдать ему должное), Пэджет за шесть часов просто сошел бы с ума. Пэджет обнаружил себя у Жасминного дома на Королевском проспекте, без четверти шесть, с корзиной невероятных крокусов в слабых руках.

Таких дворцов Пэджет еще не видел. Пэджету показалось, что это был самый удивительный особняк во всем городе. Пэджет, не чувствуя ног, поднялся по лестнице. Лакей, не произнося ни слова, принял шляпу и плащ. Пэджета провели в небольшую залу с камином. В камине переливался уютный огонь. На полу расстилался невообразимый ковер. Перед камином стоял столик и пара кресел. Больше здесь ничего не было.

Пэджет присел, огляделся. Такой меры в отделке, такого тонкого вкуса в подборе, такой сдержанной стати, такого класса ничего такого вообще Пэджет никогда раньше не видел. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой с улицы, который, пользуясь каким-то случаем, забрался в приличный дом, попал в настоящую спальню, где спят взрослые люди... Пэджет перевел дух и осторожно прочистил горло. Голос пропал. Запах шафрана бил в голову.

Пэджет посмотрел на каминную полку, где стояли часы. Стрелка прилипла к шести. Сердце остановилось.

Герцогиня дОрейе де Ментуа де Боссар возникла так незаметно, что Пэджет вздрогнул. Снова эта дьявольская улыбка, снова эти опущенные глаза. Она присела. Пэджет скованно опустился на краешек кресла. Бросил взгляд на простую прическу одинокая брошь-заколка ударила по глазам маленькой радугой.

Вчера у маркиза был изумительный вечер.

Необыкновенный, Пэджет чуть не задохнулся. Теперь его будет преследовать голос. Я увидел там вас.

А сегодня такой же изумительный день.

Необыкновенный... Вы сидели в тени, но освещали всю площадь... Как солнце...

Она улыбнулась, склонила голову. Брошь сверкнула маленькой молнией.

Завтра, надеюсь, будет такой же изумительный день. И такой же изумительный вечер. Барон собирается быть на площади?

Безусловно... Приду посмотреть только на вас.

Она подняла мерцающий взгляд, улыбнулась снова.

Барон, возможно, не очень знаком с нашей погодой. В это время года ночью у нас обычно так же тепло, как днем. А завтра, надеюсь, будет так же тепло, как сегодня.

Он будет во много раз лучше... Если только вы снова озарите его... Своим присутствием.

Барон не пожалел времени, чтобы найти такие цветы?

Она наклонилась, осторожно, как будто что-то хрупкое взяла корзину, поднесла к лицу, вдохнула. Волосы замерцали. Брошь осветила всю залу.

Я потратил бы год.

Она поставила корзину на стол, поднялась, улыбнулась (о дьявол!), опустила глаза (о дьявол, дьявол!), медленно вышла растворилась в звенящем воздухе.

Пэджет опомнился только на улице. Полчаса он как пьяный шатался вокруг особняка, пока, наконец, наткнувшись на угол ограды чуть не разбил себе голову. Он оглядывал строгий фасад, обходил и осматривал дом сзади, пытаясь в каждом окне угадать заветную спальню. Затем, чтобы не сойти с ума окончательно, заставил себя удалиться.

Он долго бродил по вечернему городу; встретил барона Мессагэ, пропустил мимо ушей приглашение к горячей графине ле-Меруа; едва не попал под карету получил от возницы хлыстом и даже не чертыхнулся. Потом, когда он забрел вообще неизвестно куда (и где барону быть вообще запрещалось), получил по голове мешком какой-то толстяк перся напропалую, перегородив узкую улицу. Пэджет очнулся на пороге притона, куда его завлекали неароматные проститутки и от которых он еле отбился.

Да завтрашней казни было еще столько времени! А до вечера...

Завтра, завтра, завтра.

Фальшивомонетчицу должны были варить в полдень. Пэджет, который снова едва сомкнул глаз, был на ногах с восходом и шатался по саду, дожидаясь де Рейду. У де Меддоя всю ночь царила редкая тишина. Виконт решил нарушить затворничество и сегодня выбрался в гости. Особняк грустно глазел осиротевшими окнами в благоухающий сад.

Зато у общей соседки ле-Меруа всю ночь было очень весело. Вечером к Пэджету три раза приходил мальчик с записками, на что Пэджет врал, что был болен. Наконец явился сам полуодетый виконт, чтобы навестить больного. Де Меддой долго приставал к служанкам (судя по громкой возне небезуспешно); подрался, по какой-то причине, со слугами; наконец, красный и радостный, добрался до спальни. Пэджет лежал в одинокой постели виконт пришел в замешательство, убежал и сейчас же прислал Пэджету двенадцать бутылок вина и девочку, чтобы тот «выздоравливал как можно быстрее».

В десять явился Рейду.

Пэджет! Не смею спросить? Как прошла ночь?

Рейду, если не знаете она еще не прошла.

Рейду бросил колючий взгляд и погасил ухмылки.

Это, Пэджет, тебе не маркиза, сказал он спокойно. Де Фан де Руа. Ну как? Вы готовы? Сегодня нам предстоит много трудов. Сначала на завтрак к тому лысому старикану, виконту, с которым вы дрались на прошлой неделе. Вы не забыли? Он обещал угостить красным «Де Мю» двадцать пять лет, Пэджет! и показать коллекцию сушеных экскрементов.

Помним, Пэджет принял шляпу и плащ.

Затем на площадь. Я думаю за два часа ее сварят. В три у нас драка с гвардейцами.

Помним, Пэджет нацепил перевязь со шпагой.

Затем у нас Белая площадь. Ну, а потом у вас свободное время, Рейду, наконец, расплылся в обычной ухмылке. К виконту!.. Пешком?

Пешком, Рейду, пешком. Какая погода, а?

О-о-о! расхохотался Рейду. О-о-о! Только не сглазьте, барон! Погода, бывает, портится.

Кстати, продолжил Пэджет, когда они вышли на залитую утренним солнцем улицу. А кто этот наш лысый виконт?

Виконт Кузеран Шодерло де Роган де Барра де Лакло де Гюрсон ле-Капталь. Кажется, все. Ха-ха-ха!

Рейду, хватит кривляться. Кто он такой? И кто такая, кстати, маркиза? Де Фан де Руа?

Барон... Виконт, как я уже имел честь уточнить, это виконт Кузеран Шодерло де Роган де Барра де Лакло де Гюрсон ле-Капталь. А маркиза де Фан де Руа, что вы, как я понимаю, знаете лучше меня, это маркиза де Фан де Руа. Ха-ха-ха.

Время за красным двадцатипятилетней выдержки прошло весело и незаметно. В полдень Пэджет и Рейду были на площади Желтых нарциссов, где уже стоял котел и над ним перекладина с блоками. Народу было, как обычно, полгорода, и Рейду снова пришлось ругаться, толкаться и бить негодяев эфесом.

Безобразие, сатанински хохотал Рейду. Куда они смотрят? Сидят себе на балконе. А мы, бароны, между прочим, тоже не лыком шиты? Мы тоже высшая знать, Пэджет? Как герцоги, а? Ха-ха-ха!

Когда они наконец добрались до эшафота, младшие палачи уже разжигали огонь. Солдаты пиками оттеснили народ, образовав коридор шириной несколько метров. По коридору вокруг эшафота провели фальшивомонетчицу, провели вверх к котлу, где уже стоял человек со свитком, собираясь читать обвинение и приговор.

Воздух звенел обычным праздничным гулом; так же сверкали пряжки; так же сияли крыши; ветер бил разноцветные флаги; пестрели ковры на балконах; в окнах мерцали белые крапинки чепчиков служанкам разрешалось смотреть только из окон. Солнце в сияющем небе палило. Вечер обещал быть жарким.

Пэджет обернулся к балкону дворца. Владелец, принц королевской крови, сидел справа от короля. Фальшивомонетчиков казнили редко, и сегодня смотреть как будут варить молодую красивую женщину двор явился почти целиком. Герцогиня была рядом с принцем. Пэджет смотрел минут пять она увидела Пэджета, все так же сдержанно улыбнулась, опустила глаза, отвернулась. Голова у Пэджета закружилась.

Женщину раздели, связали ладони и щиколотки. Под колени навесили цепь с грузом, руки подвязали к крюку. Палач взялся за рукоятку, блоки двинулись. Женщина поднялась над котлом. Палач опустил ее ниже, груз ушел в чан над которым парил сизоватый туман. День сегодня был жаркий; аромат горячего масла смешался с горячим воздухом; ветра совсем почти не было, запах давил; толпа стихла, за треском огня можно было разобрать шипение масла.

Появился священник. Он долго читал свои тексты, потом, наконец, отошел. Палач взялся за рукоять. Здесь, рядом с помостом, можно было расслышать как скрипят блоки. Женщина закричала, задергалась, но груз тянул, и мышцы под блестящей от пота кожей бились напрасно.

В проходе появился мальчик с гербом на строгом плаще. Высмотрев Пэджета, он просунул руку между гвардейцами, поклонился, ушел. Пэджет развернул бумагу.

Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,

которому пишет дама Боссар,

будет свободен сегодня в девять часов пополудни.

Сегодня особенно жаркий день,

за которым обычно бывают такие же ночи.

Руки у Пэджета стали такими, словно он держал их в снегу.

Женщину, то погружая, то поднимая, варили почти два часа. Сначала варили по колено, затем отливали водой, затем варили по пояс, затем снова отливали водой, затем варили по горло. Мясо уже начало отставать от костей, когда женщина, наконец, умерла.

Ерунда, веселился Рейду. Вот во времена Чингисхана... Вы знаете кто такой Чингисхан, барон? Во времена Чингисхана одного типа варили целые сутки! Вот это я понимаю! Посмотрел, подрался с гвардейцами, вернулся, еще посмотрел, сходил посмотреть на кожу, потом чай с герцогиней... Вы знаете что такое чай, барон? Утром снова на площадь, а его как раз доваривают, на завтрак. Ха-ха-ха!

Для драки с гвардейцами было намечено место за городом, и так как казнь затянулась, пришлось поторопиться. Подраться как следует, однако, не удалось. В самый разгар дуэли явилось два десятка шпаг королевского гарнизона, и дворянам пришлось спасаться бегством (чему Пэджет был рад, потому что гвардейцы, даже пьяные в стельку, это гвардейцы). Пэджет, однако, успел, как и планировал, проколоть пару гвардейцев.

О-о-о! гоготал Рейду, оглядывая пятнышки крови на белой рубахе Пэджета. О-о-о! Как нельзя более кстати! Умоляю, не вздумайте чем-нибудь мазать! Герцогиня должна видеть какой ад вам пришлось испытать по пути в... На Королевский проспект! Ха-ха-ха!

Пообедав, они направились на Белую площадь. Здесь должны были сдирать кожу с какого-то графа, уличенного в прелюбодеянии с одной из принцесс. В силу специфики преступления казнь была непубличной, и Рейду, чтобы раздобыть приглашение, пришлось потрудиться.

А кто он такой, этот граф? полюбопытствовал Пэджет, когда они спустились в хорошо освещенное подземелье.

Какая вам разница, барон? Какая вам разница? Мы не за этим сюда пришли! Чтобы узнавать кто он такой и как его там зовут. Мы здесь затем чтобы получить назидание, милый Пэджет де Модеро! Ха-ха-ха. Когда лезешь в постель к особе королевской крови, нужно себе представлять чем все может закончиться. Или хотя бы не попадаться, ха-ха-ха!

А что принцесса?

А что ей сделается? Принцесса она принцесса. Посидит в тюрьме, даст пару раз кому надо, вернется домой, к благоверному. Ха-ха-ха!

Кожу содрали к восьми часам. Рейду и Пэджет вышли в чудесный вечер и не спеша прогулялись до Королевских дворцов. Тихое солнце медленно опускалось, воздух был сладок от запахов парка, звуки города под вечереющим небом плыли мягко и мелодично. Рейду довел Пэджета до проспекта, на прощанье состроил самую гадкую рожу, сатанински расхохотался и растворился в медвяном воздухе. Пэджет, сжимая ледяные ладони и едва переставляя ноги, направился к заветному дому.

У Жасминного дома Пэджет был без четверти девять. Сердце билось. Он обошел фасад, заглянул с боков, представляя себе гостиные, будуар, спальню. Со стороны проспекта света нигде не было. Дом стоял тихий, строгий, загадочный. Уже опустились сумерки. В хрустальном воздухе рассыпался хрустальный звон били девять.

Преодолевая слабость, Пэджет прошел аллею, поднялся по лестнице. Дверь открылась. Лакей принял шляпу и плащ. Пэджета повели на второй этаж, провели через несколько комнат, оставили. Он огляделся.

Таких будуаров он никогда не видел и не представлял, что такие бывают. Резные панели светлого дуба, небольшой камин в такой же отделке строгий чистый узор; от огня тонкий изысканный запах. По сторонам два столика, на столиках канделябры. Свечи горят спокойно и ровно. Два кресла, между ними маленький стол; неброская ваза темный хрусталь с тонким золотым узором, теплые искры свеч; фрукты. У стены напротив окна короткий диван. Паркет темного дуба, необыкновенный ковер. Гармония, строгость, обворожительность. Все как сама хозяйка.

Она появилась так же бесшумно и незаметно как будто прошла через стену. Волосы были собраны двумя простыми заколками и свободно спускались на плечи. Пэджет бросил взгляд на черный шелковый пеньюар под короткой накидкой. Он почувствовал, что сердце у него перестало биться.

Они присели за столик. В камине мерцал тихий огонь. Так же неслышно появилась служанка. На столике возникли две чайные пары, два блюдца с пирожными. Служанка разлила горячий напиток темный глубокий янтарь. Исчезла. Пэджет взял чашку, осторожно вдохнул аромат.

Это китайский чай, герцогиня улыбнулась так же неуловимо, как аромат чая свивался с ароматом волшебной комнаты. Появился у короля, затем здесь, в этом доме.

Необыкновенный вкус, Пэджет сделал осторожный глоток. Я не представлял, что такое бывает.

Это Китай, она наклонила голову. В волосах замерцали свечи. Королева предпочитает какао. Но королю очень понравился. У него теперь специальная чайная комната. Фарфор, обои, ковры. Все по правилам, она посмотрела на Пэджета и улыбнулась снова.

Такой посуды я никогда не видел, напиток пьянил крепче вина.

У короля такая же. Только белая. Мне больше нравится слоновая кость.

Пэджет смотрел на воздушную чашку, в которой застыло мерцание свеч и темнел горячий янтарь напитка. Герцогиня тихим движением тронула блюдце.

Ваш вчерашний подарок просто необыкновенен.

Пэджет поставил чашку, непослушной рукой взял пирожное.

Такого не может быть. Скажите мне что это? Что за волшебный вкус?

Это шафран. В этом доме замечательный повар.

Простите?

Лепестки ваших цветов.

Но как... Как такое возможно?

В этом доме замечательный повар, улыбка, опущенные глаза, мерцание свеч в волосах.

Пэджет не заметил как пирожное кончилось. Не заметил как кончился чай. Он перестал чувствовать вкус, ощущать запах. Холодные пальцы поставили горячую чашку. Герцогиня поднялась. Волосы заструились по тонкому шелку он больше показывал, чем скрывал. Вышла дверь осталась открытой... Пэджет уже не пытался справиться с дрожью. Он чувствовал, что горит.

Как в тумане он прошел в открытую дверь. Это была спальня. Пэджет запомнил только кровать с распахнутым балдахином и столик у изголовья. На столике сиял высокий подсвечник, блестела рубиновая бутылка, искрились три хрустальных бокала.

Маркиз, с бароном вы, я знаю, уже знакомы.

Барон... Я рад продолжить это знакомство. Ваш вчерашний подарок просто необыкновенен. Не представляю где сейчас можно найти такие цветы. Они уже отцвели.

Из полумрака возник маркиз де Мерибор.

В этом доме замечательный повар. Поверьте, барон, даже у короля не смогут приготовить такое пирожное из лепестков шафрана.

В дверях появился лакей.

Буду рад видеть вас у себя.

Лакей посторонился, уступая дорогу. Пэджета провели в парадное. Протянули шляпу и плащ. Он опомнился только на улице.

Как лунатик он добрел до ворот. С каждым шагом туман в голове рассеивался. Пэджет долго стоял, оглядывая ворота, аллею, парадное. Послышался стук копыт. В воротах возникла карета, с шелестом прокатилась ко входу. Луч из окон парадного упал на герб королевской семьи. Пэджет стоял, не в силах куда-то уйти. Дверь в парадном открылась, закрылась. Опустилась прозрачная тишина.

Минут пятнадцать Пэджет бродил по аллее. Карета принца давно укатила прочь. Все огни в доме погасли. Пэджета снова стала бить холодная дрожь; горло сцепило. Во мраке сада он пробрался на ту сторону дома. На втором этаже светилось окно. Лучи хватали из темноты ветки и листья перед окном, почти касаясь кроной стекла, росло ветвистое дерево. Пэджет по клумбам, через кусты пробрался к стволу, швырнул плащ, и как был в шляпе, со шпагой забрался наверх.

Створка окна была приоткрыта. Портьера была отодвинута. Столик, свечи, хрусталь, ковер, халаты, кровать. На постели стояла на четвереньках, спиной к окну, герцогиня. Маркиз сидел вытянув ноги и откинувшись к высокой спинке. Голова герцогини была у него между ног. Волосы рассыпались по плечам, стекая шелком на шелковое белье. Рука маркиза лежала у нее на шее.

Принц стоял на коленях сзади, держал герцогиню за талию, мерно и глубоко двигался. Пэджет смотрел как с каждым движением колышется грудь, и ему хотелось убить их всех. Он сидел на дереве минут десять, и все это время картина за окном не менялась только маркиз закинул глаза и положил ей на голову обе руки.

Затем она распрямилась волосы, мерцая в свечах, рассыпались по спине. Маркиз скользнул под нее, она склонилась над ним, принц подождал, и они задвигались все втроем. Пэджет сполз и рухнул в траву.

В пяти кварталах от Жасминного дома Пэджет обнаружил какую-то слежку. После заката в городе местами было опасно, но Пэджет в такие места никогда не совался (во всяком случае, сам). Здесь, где солдаты городской охраны шатаются круглые сутки, ничего можно было не опасаться, но до дома было еще идти. А там, несмотря на весь статус района, солдат видели реже, а шпаг гарнизона подавно.

Пэджет прикинул, что за углом, на улице Четырех династий, можно скользнуть в переулок и перебежать на улицу Бархатной розы. В той части города он разбирался гораздо лучше, знал там человек шесть, и в крайнем случае можно было спастись таким образом. Пэджет взялся за шпагу и ускорил шаг.

Когда он проходил безжизненный дом маркиза, преследователи разделились двое перебежали на противоположную сторону. Он свернул на улицу Четырех династий и побежал. Вот спасительный переулок Пэджет нырнул в темноту, помчался, споткнулся, сумел удержаться, вылетел на улицу Бархатной розы, замер как вкопанный. Справа из соседнего переулка возникли фигуры. Сразу заметив Пэджета, они бросились наперерез, обнажая на ходу шпаги. Путь домой здесь был отрезан.

Пэджет бросился влево. Если успеть добежать до площади Четырех ветров, можно будет спастись в трактире чуть дальше. Трактиру, который содержал какой-то угрюмый толстяк, была жалована привилегия держать свет круглые сутки. Больше здесь ничего подобного не было, и этим постоянно пользовались солдаты и шпаги, коротая ночные дежурства. Пэджет рванул к площади; краем глаза заметил, справа в проезде, карету, и уже выбегая на площадь, сообразил, что узнал этот голос который негромко воскликнул: «Вот он!»

Ах, ты сука! Пэджет рассвирепел. Нет, только подумать!

Его обуяло такое бешенство, что он едва не бросился назад на улицу, чтобы задушить эту тварь. Обогнув эшафот, он увидел, что путь к трактиру отрезан также маркиза, похоже, наняла целую роту. Налево, к Дворцу, дороги не было тоже, и бежать оставалось только направо, по улице Восточного ветра. Пэджет помчался как только хватало сил.

Чистота и порядок закончились очень быстро. Через пять минут Пэджет оказался в обычном вонючем районе, где по углам шатались какие-то тени, в кабаках гремело ночь напролет без каких-либо привилегий, проститутки приставали назойливо как противные мухи. Спасаться в таких кабаках одинокому дворянину было просто опасно. Иной раз Пэджет и сам бывал счастлив сунуться в такой вот притон и поразвлекаться в компании трех-четырех шпаг, с тремя-четырьмя наемными на всякий случай. Но если сейчас он завалится туда как есть, его, мягко говоря, не поймут.

Задыхаясь, Пэджет выбежал на пустырь и остановился. Бежать дальше сил уже не было. Сердце стучало в горле, в ушах, в глазах. Пэджет терял контроль над происходящим он даже не понимал где находится, был это город или уже не город. За пустырем виднелся забор. Облизав пересохшие губы, Пэджет перелетел пустырь и побежал вдоль забора. Почти теряя сознание, заметил распахнутую калитку, ворвался в какой-то двор, слетел с ног и упал в навозную кучу.

За забором послышались голоса. Сначала они перекликались, потом приблизились. Через пару минут раздался стук копыт, скрипнуло колесо кареты.

Я предупреждал, госпожа. Брать его надо было не так. Брать его на проспекте было вообще глупо.

Не твоего ума дело, кретин. Тебе заплачено и заткнись. Брать его надо было не так... Как теперь его брать? Где теперь его брать, одного? Один он теперь только там не понимаешь, осел? Чтобы через десять минут он был здесь!

Мужские голоса удалились. Пэджет осатанел. Он вскочил с кучи и заметался вдоль забора. Снова бросился к куче, чтобы забраться и перелезть, как вспомнил про распахнутую калитку. Он вылетел на пустырь. В десяти шагах от забора стояла карета с приоткрытой дверцей. Было спокойно и тихо. Пэджет огляделся и даже узнал эти места еще днем вон там, слева, под монастырской стеной, была драка с гвардейцами. Пэджет перевел дух и подошел к карете.

Какая приятная, приятная встреча! Гуляете? Какой сегодня замечательный воздух, маркиза! Пэджет вспомнил издевку, в тот вечер у маркиза де Мерибор. Прошу вас, он распахнул дверцу.

Маркиза дернулась вглубь кареты. Пэджет схватил ее за колено.

Но куда вы, куда? Вы что, пытаетесь спрятаться? Убежать? Взяли на себя такой труд, пошли на такие траты? И теперь что, в кусты? Маркиза, где логика?

Она выхватила из темноты какой-то предмет. Пэджет еле успел отпрянуть, вцепился в запястье. Маркиза вскрикнула, кинжал выпал, воткнулся в глину.

Секунду Пэджет растерянно смотрел на кинжал. Маркиза вырвалась, бросилась прочь.

Лейрак! Ко мне! Лейрак, сволочь! В чем дело? В чем дело?

Пэджет догнал ее без труда, дернул за платье, свалил наземь.

В чем дело? Ты что, сука, меня хотела убить? Что за бред?! Ты что, меня хотела убить я не понял?! Не молчи, сука, ну!

Она ударила его по лицу. Пэджет огляделся фигуры в плащах бежали к карете. Он схватил маркизу и поволок к забору. Она билась, кричала, но осатаневший Пэджет справился бы сейчас с целой ротой. Затащив маркизу в калитку, он подволок тело к куче, ударил по шее, поставил на четвереньки, стал задирать платье. Проклятые ленты, крючки, юбки, оборки Пэджет разорвал все что мог, обнажил ягодицы, сорвал завязку штанов, свирепо вошел маркиза с хлюпаньем воткнулась головой в навоз. Он бил ее так, что жижа под головой каждый раз хлюпала громко и ясно. Вокруг кучи собрались наемные.

Лейрак... Маркиза сплюнула, закашлялась, застонала. Лейра-а-ак!..

Да, госпожа?

Убейте его! Убейте! Ну! Что вы стоите?! В чем дело?! Я заплатила, за все!..

Нам было заплачено, да... Но только за то, чтобы мы доставили к вам барона.

Ах ты сволочь! Сволочь!

Барон, как видите, м-м-м... Находится рядом с вами. Наша задача, таким образом, м-м-м... Я рад, что мы оправдали ваше доверие и затраты.

Как Пэджет добрался домой он не запомнил. Приказал горячую ванну, выпил залпом бутылку (вчерашний гостинец виконта), долго лежал в кровати. Потом долго лежал в воде, пока она не остыла, потом снова лежал в кровати, поглядывая на часы.

Когда пришел виконт де Меддой, справиться о ходе выздоровления, Пэджет даже не помнил что отвечал. Виконт, как обычно, сообщил все окрестные новости; затем, как обычно, детали очередного мероприятия (кто был; что пили; кто держал графиню за бедра; кто поддерживал спереди; какие у графини возбуждающие панталоны в сиреневый ромбик; кто подстраховывал сзади; во сколько он сам проснулся; почему мог проснуться на улице без белья); затем о планах на завтрашний день, и что надеется, что барон, как обычно, не бросит соседа в ночном одиночестве. За полчаса виконт выпил четыре бутылки из числа собственного гостинца и уволокся за новой служанкой Пэджета куда-то на первый этаж.

Пэджет спустился в камеру, включил монитор.

Миксе!.. Я ничего не понял.

Лоб обернулся.

Миксе!.. В чем дело?

Что именно, Пэджет?

Все! Объясните в чем дело? Во-первых, эта сука маркиза...

Все в рамках программы. Я так понимаю?

Да, но...

Все в рамках программы. Вы дрались на дуэли уже четыре раза, в трактирах двенадцать, шесть раз спасались. Это седьмой. Когда будет восьмой вам, разумеется, никто не скажет.

Да, но... Маркиза!

И что? Ах да, она пыталась вас снять, помню.

Да я все понял, Миксе, давно! Это все ясно. Но этот кинжал... Он ведь острый! Он настоящий!

Разумеется, губ коснулась усмешка. Здесь все настоящее, Пэджет. Для всех.

Да ладно... К черту... Во-вторых... Во-вторых. Сколько мне еще ждать?

Пэджет... Мы об этом уже говорили. Это класс «А». Здесь есть свои тонкости. Это не просто как вы привыкли. Это не просто пришел, увидел, заплатил. Вы хорошо помните что было в текстах?

Да, да!

Это входит в число «косвенных обстоятельств». Вы даже не представляете какой комплекс нюансов приходиться здесь учитывать. Маркиз купил герцогиню один и собирается иметь ее сам. Делить с вами, сразу или по очереди, он не согласен.

Да, но...

Исключения, которые имеют место, оставлены на его усмотрение. Опция по умолчанию вы о них знаете.

Но деньги? Я заплатил!

Вы хорошо помните что было в текстах?

Но деньги...

Это было ваше решение. Вы знаете казино. Вы знаете, что проигрыш бывает очень большим.

Миксе. Я хочу эту женщину. Я плачу деньги. Я плачу такие деньги!

Какие?

Пэджет запнулся, облизнул губы.

Миксе, мне нужно выиграть. Я знаю это реально. Кто он такой, этот маркиз?! Маркиз, ха-ха-ха...

Это реально. Но только апдейт. Только наверх.

Только наверх... Но чтобы на этот раз... Никаких «косвенных обстоятельств». Миксе! Я плачу! Деньги!