Текст книги "Алмазы"
Автор книги: Гаспаре Дори
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Квартира Эммы. Та же обстановка, что и в четвертой сцене. Эмма у телефона. Она очень взволнована.
Эмма. Повторяю тебе, нет, он не мог бы сойти с кровати, даже если бы очень захотел!.. О Господи, да не может он самостоятельно встать с кровати! А уж самому открыть дверь комнаты… Что?.. Если есть проблема, он зовет соседку… Рядом с его кроватью электрический звонок в ее квартиру… Нет, она живет этажом выше… Нет, она здесь ни при чем, я с ней только что говорила… Прекрати нести чепуху, ей семьдесят пять!.. Ну надо же, чтобы такое случилось именно со мной!.. Кто-то забрал его и унес из дома!.. Откуда я знаю? Если бы я знала, то сейчас разговаривала бы не с тобой… Какие враги у моего отца?! Ты бы видел его… Нет, ты его не знал, то есть ты не знаешь… Слушай, вместо того чтобы устраивать мне допрос с пристрастием, приехал бы сюда!.. Разумеется, я позвонила в полицию… Откуда я знаю, какой комиссариат?.. Знаешь, у меня куча других проблем…
Голос диктора в телевизоре: «Ночью были атакованы две фабрики… двенадцать убитых и двое раненых… в тяжелом состоянии… незамедлительный ответ наших войск…»
Почему бы тебе не оторвать свою задницу от стула и не приехать ко мне?.. Я спокойна, я очень спокойна и не нуждаюсь в твоей жалости… Я нуждаюсь в тебе! Но тебя, как обычно, ни о чем не допросишься… Я не начинаю, я не начинаю… Моего отца только что похитила банда преступников, а ты строишь из себя бог знает что… Нет, это невозможно, я должна надеяться, я должна найти его, я не могу сидеть дома сложа руки… Не знаю, я не знаю, с чего начать, нет, не знаю!.. Но сделай же что-нибудь, твою мать! Не можешь же ты продолжать сидеть спокойно и нести этот бред, помоги мне хоть чем-нибудь!.. Нет, не было никакого взлома, зачем, наши двери можно открыть фотокарточкой, им даже не понадобились ключи… Кто?.. Нет, эти просто стреляют и все, их не интересует похищение людей, они не берут пленных, предпочитают убивать их на месте… нет, никаких следов крови… Все изображаешь из себя Шерлока Холмса? Лучше приезжай сюда!.. Какого хрена мне тебя слушать!.. Нет, я ухожу… Не знаю куда, ухожу… Иду искать его…
Голос диктора: «В Парламенте идут горячие дебаты по проекту Закона о согласии на кремацию: если гражданин не оставляет соответствующего письменного заявления, заверенного у нотариуса либо в другом государственном учреждении, после смерти его тело должно быть кремировано».
Свет гаснет.
Сцена восьмаяТо же предприятие. Ночь.
Паппо. Алмазы. Цех «Б» производит алмазы.
Лалло. Алмазы?! Ну, нормально. А я уж черт-те что подумал о том, что там делают. Все о нем говорят, но никто ничего толком не знает… Хотя, подожди, то есть как «производят»? Разве их производят? Насколько я знаю, их добывают… есть специальные шахты…
Паппо. Верно, алмазы добывают. Но алмазы цеха «Б» – особенные…
Лалло. Может, ты хотел сказать, что их обрабатывают, как это называется… гранят?
Паппо. Нет. Их там производят. Делают, а не достают из земли. Они уже получаются блестящими, готовыми к продаже. Но хватит об этом. Мы теряем слишком много времени.
Лалло. Нет, погоди, объясни мне, как это – «производят»? Мне интересно…
Паппо. Ты правда хочешь это узнать?
Лалло. Ну, конечно, а что?
Паппо. Ты действительно уверен, что хочешь это знать? Хорошо подумай.
Лалло. А что тут думать? Да, я хочу знать. Ну и?..
Паппо. Предупреждаю, как только ты узнаешь, как здесь производят алмазы, твоя жизнь изменится. Ты готов к этому? Ты готов загрузиться информацией, от которой тебе никогда больше не будет покоя? Ты готов смотреть на все, что тебя окружает, через призму этих прекрасных, сверкающих, фантасмагорических камней?.. Готов?
Лалло. Не вижу причины… Да, я готов!
Паппо. Узнав все, ты уже не сможешь вернуться назад. Ладно, раз так, слушай. Алмазы делают из человеческого праха… До тебя дошло, что я сказал? Из праха людей! Тела умерших кремируются, превращаются в прах, а потом в алмазы.
Лалло. Но как… разве такое возможно?!
Паппо. Человеческий прах содержит углерод, а это основной элемент алмаза. Несколько лет назад они довели до совершенства свое дьявольское изобретение. Существует специальная технология обработки праха: его загружают в контейнеры и в течение двух месяцев выдерживают в условиях очень высокой температуры и очень сильного давления. В результате получаются алмазы… Земле требуются миллионы лет, чтобы сделать то, что цех «Б» делает за восемь недель…
Лалло. Ты шутишь… это ведь шутка, да?
Паппо. Нам надо продолжать тренинг…
Лалло. Нет, скажи мне, где они берут столько праха?
Паппо. Послушай, у нас мало времени.
Лалло. Кто работает в цехе «Б»? Почему он так называется?
Паппо. Никогда, слышишь, никогда не прерывай тренинг… теряется концентрация, в результате совершаются глупости, а за глупости приходится платить…
Лалло. Ты скажешь или нет? Давно там производят такие алмазы? С какого времени?
Паппо. (силой усаживает Лалло на лошадку-качалку, стоящую у него за спиной). Отлично! Сейчас будем отрабатывать навыки противостояния колебаниям рынка и способность всегда оставаться в седле!
Лалло. Кому в голову пришла эта безумная идея делать алмазы из праха?
Паппо (вкладывает в правую руку Лалло игрушечную шпагу). Шпагу вперед! Коли, пронзай клиента, показывай, что умеешь указывать направление, которому должно следовать твое предприятие!
Лалло. Где они набирают персонал для работы в цехе «Б»?
Паппо (вкладывает маракас в другую руку Лалло). Ритм, бодрость, креативность – вот что такое современное предприятие!
Лалло. Почему им постоянно требуются работники для этого цеха?
Паппо (надевает на голову Лалло шляпу). Всегда ходить с высоко поднятой головой, гордо неся эмблему нашего предприятия…
Лалло. Почему ты не отвечаешь? Да погоди ты с этим тренингом!.. Сначала ты рассказываешь мне об алмазах, о кремации, о человеческом прахе, а потом не отвечаешь на мои вопросы… а я хочу все понять!
Паппо (сует в рот Лалло свисток). Вот так! Всегда в боевой готовности! Всегда начеку!
Лалло нервно свистит.
Зачем тебе это? Рвешься попасть в цех «Б»? Пойми, им этого и надо! Хочешь быть пешкой в их игре? Нет. Поэтому лучше пока их слушаться, делать, что говорят они. А значит – тренинг и еще раз тренинг! Через пять дней экзамен. А там посмотрим. Может быть, это неправда, что в цех «Б» отправляют самых худших…
Лалло свистит в знак недовольства.
Может, наоборот, туда посылают самых лучших…
Лалло свистит еще громче.
Хотя, что я говорю… может, никакого цеха «Б» вообще не существует в природе… Я, между прочим, никогда его не видел… но, как бы там ни было, мы должны подготовиться к экзамену, иначе, черт его знает, что они с нами сделают…
Лалло свистит с горечью.
Стоп! Сиди как сидишь. Замри. Не шевелись! (Берет фотоаппарат и делает несколько снимков Лалло.) Отлично! Видишь, как прекрасна жизнь? Ты здесь, рядом с настоящим другом, в месте, где все тебя любят… мы делаем успехи… медленно, но делаем… ты уже совсем не такой, каким был десять минут назад! Я не прав? (Вынимает свисток из губ Лалло.)
Лалло. Как давно? Как давно они делают алмазы из праха?
Паппо (быстро возвращает свисток в рот Лалло). Извини, думаю тебе понадобится больше десяти минут, чтобы добиться прогресса… но не беспокойся, ты его добьешься… Прямо! Смотри прямо на меня! Шпагу вперед! Не шевелись, замри, скала в море! Голову выше! Пошли маракасы! Ритм, ритм, ритм! Выше голову!.. Выше! Нет, ты качаешься, я видел, сиди спокойно!.. Маракасы!.. Шпага вперед, вот так!..
Лалло (выплевывает свисток на пол). Кто там работает? Кто заставляет их это делать?
Паппо. Знаешь, что я тебе скажу? Занимайся-ка своим тренингом без меня! Давай сам как-нибудь. Хочу посмотреть, что у тебя получится в результате! Хоть посмеюсь вдоволь!.. Ты даже Устав не открывал!
Лалло. Нет, ты шутишь! Ты не можешь бросить меня!..
Паппо. …И ты быстро-быстро-быстро окажешься прямо в цеху «Б»! На экзамене на тебя посмотрят и отправят туда… только сначала всласть поиздеваются…
Лалло. Ты не можешь так со мной поступить…
Паппо. Почему не могу? Мне что, доктор прописал готовить тебя к экзамену? Проводить здесь с тобой целые ночи? Ты кто мне? Жена? Нет, ты мне не жена! Ты просто урод… и с этой минуты будешь заниматься тренингом один.
Лалло. Нет, ну не надо так, давай… ты же знаешь, что я…
Паппо. Что ты?
Лалло. Ну, в общем… в жизни и так мало радости… в конце концов, да наплевать мне на цех «Б»! Все это бред собачий, ведь так?
Паппо. Ведь так. Бред.
Лалло. А ты… ты ведь великодушный, правда?
Паппо. Да, я великодушный.
Лалло. И до экзамена осталось пять дней, да?
Паппо. Да, всего пять дней.
Лалло. Где мой свисток?
Паппо поднимает свисток и вставляет его в рот Лалло.
Длинный свист.
Свет гаснет.
Сцена девятаяБессловесная.
Ночной город. Эмма бродит в поисках отца. Иногда сталкивается с людьми в монструозных масках. Задает им какие-то вопросы, все отвечают отрицательно. Персонажи, сменяющие друг друга все быстрее, выглядят все страшнее. Один из них набрасывается на нее, пытаясь вырвать сумку.
Появляется Продавец зонтов со своей тележкой – злоумышленник обращается в бегство. Продавец подходит к сидящей прямо на земле потрясенной Эмме, открывает зонт и вставляет ей в руку. Сам же принимается ремонтировать другой зонт, в тележке их полно.
Сцена десятаяТа же фабрика, что и в первой сцене. Ночь.
Лалло и Паппо водят хоровод.
Паппо. Зачем ты позвал старшего менеджера?
Лалло. Из-за руки.
Паппо. Ты хотел попросить его руки?
Лалло. Нет, он должен был помочь тому, кто покалечил руку.
Паппо. А кто покалечил?
Лалло. Один служащий.
Паппо. Ошибка!
Лалло. Прости. Один рабочий.
Паппо. Как его угораздило покалечить руку?
Лалло. Виноват бригадир.
Паппо. Ты уверен?.. А если подумать?..
Лалло. Уверен, потому что это бригадир велел ему…
Паппо. И что будет с этим рабочим?
Лалло. И что будет с этим рабочим?
Паппо (останавливает хоровод). Опять ты ничего не понял! Я тебе тысячу раз говорил, что мы имитируем кружок качества…
Лалло. А мне показалось, что мы просто водим хоровод.
Паппо. Какой к черту хоровод! Это кружок качества! Люди собираются в кружок, чтобы помочь друг другу лучше выявить собственные деловые и человеческие качества путем решения проблем! У тебя есть проблема, ты ищешь решение! Это понятно или нет?
Лалло. Да, но…
Паппо. Ну ты и упрямый! Все очень просто… В Уставе говорится: чтобы снять проблему, надо выполнить три основных действия – идентифицировать, проанализировать, найти решение… Давай рассмотрим случай с покалеченной рукой. Это я ее себе покалечил?
Лалло. При чем тут ты?
Паппо. Ага, стало быть, не я. Тогда кто? Ну-ну, думай, это так просто… Уж не ты ли ее себе покалечил?
Лалло. Нет, с моей все в порядке.
Паппо. Отлично! Это не я и не ты покалечили руку. Тогда, может, это случилось с рукой бригадира?
Лалло. М-м-м…
Паппо. Ну! Анализируй, анализируй…
Лалло. Нет!
Паппо. Вот именно, бригадир тоже не ломал себе руку. Так кто в таком случае сломал эту проклятую руку?
Лалло. Эту проклятую руку сломал…
Паппо. Ну же!.. Ты почти у цели…
Лалло. Эту руку…
Паппо. Последнее усилие…
Лалло. Хрен его знает, кто сломал себе эту гребаную руку! Ты мне совсем мозги заморочил!
Паппо. Рабочий! Руку покалечил рабочий! И как с ним поступают в таком случае? Что говорит по этому поводу Устав?.. Ах да, ты же его не читал… Рабочего выбрасывают вон, чтобы это послужило всем уроком! Видишь, как просто? Идентификация, анализ, поиск решения – и любая проблема решается. Без проблем. В итоге, выявление твоих способностей решать проблемы показало, что у тебя с этим напряг. Ладно, над этим мы еще поработаем, а теперь переходим к тесту на креативность. Он – один из самых важных. Способность предлагать решения смелые, необычные и даже причудливые – это еще одно достоинство профессионального служащего! Если продуктивность – мотор предприятия, то креативность – его пульсирующее сердце… Сколько ты зарабатываешь?
Лалло. Как, сколько я зарабатываю?
Паппо. Ну, какая у тебя зарплата?
Лалло. Я точно не знаю… плюс-минус…
Паппо. Так плюс или минус?
Лалло. Плюс-минус… сорок…
Паппо. Вряд ли!
Лалло. Пятьдесят?..
Паппо. Еще хуже!
Лалло. Тридцать?..
Паппо. Абсурд!
Лалло. Двадцать?
Паппо. Что ты несешь?
Лалло. Ладно, сдаюсь. Я не знаю. Так тебя устраивает? Я не знаю, какая у меня зарплата. Откуда, по-твоему, я могу знать это… я торчу здесь день и ночь… Это ты у нас все знаешь, вот и скажи, какая у меня зарплата.
Паппо. А что тут говорить! Все очень просто: у тебя нет зарплаты.
Лалло. Прости, не понял…
Паппо. Тебе не платят зарплату. Зато у тебя есть сток опцион.
Лалло. Это еще что такое?
Паппо. Право покупать продукцию предприятия со скидкой. В перспективе на этом можно разбогатеть.
Лалло. В перспективе?.. А сейчас…
Паппо. А что сейчас? Сейчас тренинг. О нем надо думать. Мне жаль, но пока твои перспективы туманны: ты только что провалил тест на креативность. А я на тебя, брат, надеялся, думал, возьмешь реванш…
Появляется Анна, уборщица, неряшливо одетая женщина с ведром и шваброй. Ее роль играет та же актриса, что исполняет роль Эммы. Кажется, она не замечает присутствия Лалло и Паппо.
Анна. Вот ведь люди, никогда не гасят свет! У них что, культяпки вместо рук? (Замечает Лалло и Паппо, которые молча наблюдают за ее действиями.) Ой! Простите, не думала, что здесь есть кто-то в такой час…
Паппо. Мы готовимся к экзамену…
Анна. А, понимаю. Вы готовитесь. В четверть третьего ночи. Ладно. Не буду вам мешать. Сейчас протру здесь пол и уйду.
Паппо. Ну-ну, давайте, только быстрее.
Анна. Моя мать мне всегда говорила: «Анна, не будь дурой, не позволяй надувать себя…» Да, о чем только она не говорила, моя покойная мамочка. Есть такие люди, которые угадывают нашу судьбу… она далеко видела, моя мамочка… «Ты не должна быть такой дурой, Анна», – говорила она мне…
Паппо. Простите за любопытство, а вас что заставляет убирать помещения в четверть третьего ночи?
Анна. Гибкость, мой дорогой, флексибилити… ротейтинг сит. Сегодня ты менеджер и заключаешь контракты, а завтра уже чистишь унитазы зубной щеткой… В общем, вся эта хрень: организация работы, человеческие ресурсы, компетенция, профпригодность, эффективность, динамизм, предпринимательская жилка, командный дух, тичинг, коучинг, кружки качества и тэ дэ и тэ пэ.
Паппо и Лалло с изумлением смотрят на Анну.
Паппо. Я не ослышался? Вы сказали, кружки качества?
Анна. Кто, я? Ничего такого я не говорила.
Паппо. Неужели мне показалось?
Анна. Моя бедная мамочка мне всегда говорила: «Анна, не будь такой дурой…»
Паппо. Понятно. Если позволите, мы продолжим. Нам надо заниматься…
Анна. Да ради бога… занимайтесь! Вы думаете, я собираюсь здесь оставаться?
Лалло. Мой коллега прав…
Анна. Твой коллега, может, и прав, но была права и моя бедная мамочка, когда говорила: «Анна, не будь дурой…»
Паппо. Ладно-ладно, давайте я здесь буду решать.
Лалло. Ага, тебе не привыкать.
Анна (Лалло). «…не позволяй надувать себя»…
Лалло. Это вы мне?
Анна. Нет, это мне мамочка говорила: «Не позволяй надувать себя».
Паппо. У нас через два дня экзамен. (Лалло.) Продолжим. Свет!
Лалло. Что?
Паппо. Для нового теста нужна темнота. Погаси свет.
Анна. Эй! Дайте мне сначала уйти!..
Лалло. А где здесь выключатель?
Паппо. Ты все-таки безнадежен. Он там.
Анна. Но пол еще не высох.
Лалло. Там – это где?
Свет гаснет.
Действие второе
Сцена перваяПродолжение девятой сцены первого действия. Эмма сидит на земле под отрытым зонтом. Продавец зонтов чинит зонт, стоя рядом с тележкой. Ночь, но уже светает.
Эмма. Я ищу своего отца.
Продавец Зонтов. Все кругом что-то ищут… Кто дом, кто работу, кто мужа, кто жену… сейчас мы примемся искать отцов, матерей, сестер… Что еще? Улицу, адрес, номер телефона, носки, новую машину… Зачем вы уподобляетесь всем? У вас есть две руки, две ноги, два глаза, один рот и генитальный аппарат. Чего вам еще не хватает?
Эмма. Мой отец болен!
Продавец Зонтов. И что с того? Знаете, сколько народу больны… вы тоже больны, и я не исключение… и, тем не менее, меня никто не ищет. Нужно обязательно быть больным, чтобы тебя искали?.. Нет, слишком простое объяснение… Что в вашем отце такого особенного?
Эмма. Мой отец смертельно болен. Он… он инвалид.
Продавец Зонтов. Господи, сколько стыдливости в голосе! Нет ничего постыдного в этом смешном слове. Вы уже произнесли его, произнесли без запинки, и мир не рухнул от стыда. Инвалид, инвалид, инвалид… почему-то это слово вызывает у меня ассоциацию с чем-то сладким… Инвалид в ванили, инвалид в орешках с шоколадным кремом… это, наверное, потому что я всегда был сладкоежкой… Вы замерзли?
Эмма. Да.
Продавец Зонтов. А вы прикройтесь плотнее зонтом. Он вас защитит. Люди не знают, сколько всего хорошего можно сделать с зонтом… Интересно, почему слово «зонт» не вызывает у меня мыслей о сладком?
Эмма. Вы очень любезны со мной. Спасибо, но я должна идти.
Продавец Зонтов. С чего вы взяли, что я любезен? И почему вы должны уходить? Чтобы опять заблудиться и оказаться в руках какого-нибудь мерзавца? Посмотрите на часы. В такое время лучше не разгуливать в этих краях в одиночку, выкрикивая имя своего отца. Ваши огромные потерянные глаза видны даже в тумане. Как две фары. Или как мед для пчел… Вы ведь не из этого квартала, правда? Нет, точно, не из этого. Я не надоел вам своей болтовней?
Эмма. Они пришли в мой дом… И забрали моего отца…
Продавец Зонтов. Сколько зла кругом. Зачем? Какой в этом смысл? Что они имели против вашего отца?.. Хотя, простите, это не мое дело. Что за жизнь? Иной раз не знаешь, за что ухватиться. Но потом проходит. Все проходит.
Эмма. Мне так плохо, я чувствую себя, словно… это ужасно, ужасно! Так странно видеть его комнату пустой! Будто там никогда никого не было. Будто из жизни вычеркнуты целые годы. Я не могла оставаться дома, не могла вынести этой боли, я должна была уйти. Не зная куда идти, не зная, что делать. Я больше ничего не могла… больше ничего не могу…
Продавец Зонтов.(наливает в чашку из термоса горячий кофе и протягивает ее Эмме). Вы все еще в шоке. Выпейте кофе. Вам станет легче.
Эмма (пьет кофе). Спасибо.
Продавец Зонтов. Пожалуйста. А сейчас я, если позволите, продолжу работу. Все эти эмоции меня расстраивают… Вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете, вы мне не мешаете.
Эмма. Вы работаете даже ночью?
Продавец Зонтов. Ночью, днем, какая разница? До тех пор, пока светит луна и нам позволено видеть ее, до тех пор, пока несколько жалких фонарей составляют ей конкуренцию, для меня что ночь, что день – все едино. Я не меняюсь. Я всегда один и тот же человек. Мое время всегда одно и то же. Один час стоит другого, одна минута равна другой. К тому же у меня нет воспоминаний. Ведь именно для них и создана ночь, не так ли?
Эмма. И вы никогда не уходите домой?
Продавец Зонтов. А какой смысл? Мне кажется, в вашем вопросе отсутствует логика. Я же сказал вам, что я всегда один и тот же человек, что дома, что на улице. Да упадет мне дерево на голову, если это не так!.. Хотя здесь нет ни одного дерева. Но даже если б и было, все равно не упало бы.
Эмма. Мне невыносима мысль о том, что они заявились в мой дом… что рылись в моих вещах… увели из него человека… это ужасно, дико!
Продавец Зонтов. Не надо так отчаиваться! А то это уже похоже на болезнь. Зачем вам домой? Разве и вы не один и тот же человек везде? Я вас не знал раньше, но мне кажется, что вы тоже такой человек. Хотя… кто сейчас в чем-либо уверен…
Эмма. С вами никогда не случалось ничего подобного? На вас никогда не нападали, вам никогда не причиняли зла? Вы счастливчик, с вашими зонтами. Ни о чем другом не думаете… Вам кажется странным, что кто-то может страдать? Вы сами никогда не страдали? Вы никогда не чувствовали, как сердце рвется на части от боли? Вы никогда не ощущали себя потерянным? Никогда не жили в своем доме? Дом: четыре стены, крыша, дверь, окна, а в нем, может быть, кто-то, кто не вы. Вы что, всю жизнь продавали и чинили зонты, бродя по городу с этой смехотворной тележкой? Вам неизвестно, что такое насилие?
Тишина.
Продавец Зонтов. Хотите еще кофе?
Эмма, раздосадованная, не отвечает.
Какая прекрасная речь! Жизнь налаживается… Несколько раз они приходили… Ко мне они тоже приходили…
Эмма. Кто? О ком вы говорите?
Продавец Зонтов. Но я умею морочить им головы. Только один раз они разнесли в щепки мою тележку. Когда заявились впятером. А больше – нет. Одному из них я выколол глаза. Нет, я шучу. Когда он уходил, его глаза еще были на месте. Но он больше не появлялся. Кто знает почему. Еще одна загадка. Вы видите, какие у зонта спицы? С их помощью, знаете ли, можно сделать много плохого…
Эмма. Зачем они приходили? Что им от вас было нужно?
Продавец Зонтов. Если б я знал, зачем людям нужны деньги, может, я бы вам и ответил. Они вообще странные… звери… никогда не покидают наш квартал… привязаны к нему… они по-настоящему сентиментальны. Сладострастно разносят в щепки все, что попадется. Иногда можно видеть, как они выпрыгивают из окон, кувыркаются по земле, поджигают скамейки… потом отмечают это с большим количеством спиртного… и с песнями… да, они частенько отмечают свои праздники. Сентиментальные ребята. Иногда даже танцуют. Вы умеете танцевать?
Эмма. При чем тут это?
Продавец Зонтов. Станцуйте. Станцуйте со мной. Всего разочек. Не беспокойтесь, я к вам не прикоснусь. Мне это не интересно. Я хочу только танцевать. На этих улицах трудно найти женщину, с которой мог бы потанцевать такой старомодный человек, как я. Прошу вас, прошу. За это я подарю вам зонт.
Эмма. Да не нужен мне ваш зонт.
Продавец Зонтов. Денег у меня нет. А зонтов полно. Можете выбрать любой, какой вам понравится. У меня наверняка такой найдется. Станцуйте со мной. Прошу вас. Всего один танец.
Эмма. Вы точно сумасшедший…
Продавец зонтов подходит к Эмме и протягивает ей руку, приглашая на танец.
Эмма. Но это же безумие… танцевать… посреди улицы… ночью… без музыки…
Продавец Зонтов. Музыка придет сама… надо просто начать танцевать, и музыка придет. Нам не понадобится искать ее… музыка здесь, в нас, вместе с нами. Она в вещах, она в улице, в фонарях, которые освещают жизнь, в собачьих какашках… вот увидите… точнее, услышите!
Эмма уступает. Танцуют под звуки внезапно зазвучавшей музыки, непонятно откуда идущей.
Эмма. Как такое возможно? Откуда эта музыка? Из вашей тележки?
Продавец Зонтов. Не разрушайте магию, прошу вас. Не разговаривайте. Просто танцуйте. Музыка звучит только для нас. Не спугните ее.
Продолжают танцевать.
Я озноб и я гром, я лягушка и я саламандра, я скала и я паутина, мы жизнь и мы смерть!
Музыка внезапно обрывается. Оба прекращают танцевать и отходят друг от друга.
Продавец Зонтов. Ну вот, так и знал. Я переборщил. Всегда так. Я даю себе свободу и сам же раскаиваюсь в этом. (Пауза.) Нет, на самом деле я не раскаиваюсь. Никаких сожалений. (Танцует один, без музыки.) Я все еще лягушка и саламандра, я все еще скала и паутина! Я вижу и не вижу конца мира, его красок… я чувствую и не чувствую его вкуса… слышу и не слышу биения темных крыльев в мои уши. Господи, как много я говорю! (Останавливается.) Еще кофе?
Эмма. Нет, спасибо.
Продавец Зонтов. Вы еще не выбрали.
Эмма. Что? Зонт?
Продавец Зонтов. Да. Выбирайте.
Эмма. Вы так разговорились, потому что, должно быть, намолчались с вашими зонтами…
Продавец Зонтов. Может быть. Выберите себе какой-нибудь, доставьте удовольствие… мне и заре, которая вот-вот явится поприветствовать нас. И день будет прекрасен.
Эмма. Хорошо. Но после этого вы мне скажете, кто они, эти сентиментальные звери, о которых вы говорили? (Перебирает зонты. Открывает один зонт.) И что они против вас имеют? Вы же никому не причиняете зла… или я не права?
Продавец Зонтов. Мой голос, разумеется, не доходит до горних высей, когда мне это так нужно. Ваш, впрочем, тоже. Если я не могу посмотреть в колодец с чистой водой, не испачкав себе лица, почему меня должны заботить пятна на солнце?.. Нет, меня пугают не эти странные звери. Да, они все крушат, дерутся, иногда убивают, но они сентиментальны. Любят праздники. Громко смеются. Развлекаются. Танцуют. Они из романтиков. (Пауза.) Вы выбрали?
Эмма. Не знаю, на каком остановиться. Один стоит другого… у меня голова сейчас не этим занята…
Продавец Зонтов. Тот, что вы сейчас держите, я ремонтировал уже четыре раза, а выглядит совсем как новый. Но настанет время, и ему тоже конец… На меня нагоняют страх не эти звери, а другие. Другие.
Эмма. Кто они?
Продавец Зонтов. Продолжаете упорствовать в своем любопытстве? Если зонт невозможно починить, это значит, его больше нельзя использовать, хотя он остается зонтом. Мертвым, но зонтом. Собака, агонизирующая и умирающая на дороге, остается собакой. Она имеет право оставаться собакой. Имеет право на покой… А эти… Они отрицают право на покой…
Эмма. Но кто они? О ком вы говорите? Мне, кажется, я схожу с ума, слушая вас. Когда я могу уйти отсюда? Или здесь все еще опасно ходить одной? Уже светает. Это знак. Я ухожу!
Продавец Зонтов. Нет, останьтесь. Дослушайте меня. Засушенная бабочка остается бабочкой со всеми присущими ей достоинствами, разве не так? Почему, почему есть те, кто не признает достоинств за себе подобными? Моя жена оставалась моей женой даже после смерти… почему они у меня ее забрали? Почему я согласился отдать ее им? Что с ней стало, с моей единственной любовью? Она имела право на покой, как погибшая собака, как бабочки, как мои зонты… почему они отказали ей в этом праве? Что они с ней сделали? И что они сделают с нами?..
Эмма. Я выбрала. Возьму вот этот. (Указывает на раскрытый зонтик, которым прикрывалась.)
Свет гаснет.
