Текст книги "Узы крови"

Автор книги: Гарт Никс

Соавторы: Шон Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Гарт Никс, Шон Вильямс
Узы крови

Всем лохматым, пернатым, панцирным и чешуйчатым друзьям, сделавшим мою жизнь богаче.

Гарт Никс

Вожаку и Попрыгунчику, лягушатам, пришедшим в гости к их хозяйке Амелии и ее брату-близнецу Орландо.

Шон Вильямс

Garth Nix and Sean Williams

BLOOD TIES

Печатается с разрешения издательства Scholastic Inc, 557 Broadway, New York, NY 10012, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg

Copyright © 2013 by Scholastic Inc, 557 Broadway, New York, NY 10012, USA SCHOLASTIC, SPIRIT ANIMALS and associated logos are trademarks and/or registered trademarks of Scholastic Inc.

Великий бамбуковый лабиринт

Бамбуковые заросли были настолько выше Мейлин, что заслоняли солнце и погружали перепутье двух тропинок в густую тень. Мейлин остановилась и внимательно посмотрела на очередной перекресток дорог Великого бамбукового лабиринта. Пора снова выбирать дорогу.

Она не желала признаваться даже самой себе, что на каком-то похожем перекрестке в нескольких милях отсюда выбрала неверную дорогу и теперь окончательно заблудилась.

А ведь дойти до Цонга через этот лабиринт казалось ей поначалу отличной идеей. Бамбуковый лес специально вырастили как защитное укрепление в тех местах, где построить Стену оказывалось невозможным. Только тем гонцам, что пользовались особым доверием, и самым важным чиновникам были известны тайные тропы, проложенные через многие мили густых бамбуковых зарослей пятидесяти футов в высоту. Генерал Тенг, знавший, разумеется, все тайные маршруты, не раз объяснял Мейлин, как пройти Лабиринт, войдя в него через Северный проход.

– Проходя десять первых перекрестков, всегда поворачивай налево, – шепотом повторяла Мейлин, обращаясь к себе. – Следующие десять поворотов только направо. А затем: налево, направо, налево, налево, налево, налево, направо, направо, направо.

Но ведь она строго следовала этим указаниям, так почему же не попала на другую сторону Лабиринта? Хуже того, она рассчитывала преодолеть весь Лабиринт за один день, а потому взяла с собой лишь одну кожаную флягу, которую у входа в чащу наполнила родниковой водой, и два рисовых пирожка.

Но наступило утро третьего дня: во фляге не осталось ни капли воды, а рисовые пирожки превратились в смутное воспоминание. После недельного перехода через Эвру сначала на лодке, а потом с караваном, который часто останавливался и оставлял что-то в пыльных ящиках, спрятанных в кишащих крысами тайниках, Мейлин чувствовала себя удрученной и подавленной. Кроме мыслей о собственной неудаче ее мучили голод и жажда. Только теплящаяся в душе надежда на то, что отец все еще жив и ей, возможно, удастся его разыскать, спасала девочку от отчаяния.

Мейлин со злостью стукнула дубинкой по стволу ближайшего бамбука. Удар получился таким сильным, что ствол переломился и, отлетев, затерялся в бамбуковой чаще. Вокруг – одни только высоченные стволы, узкая тропа и солнце высоко над головой.

Впервые Мейлин поняла, что может попросту умереть в Лабиринте. Дочь генерала Тенга умерла от жажды в бамбуковой чаще! Уму непостижимо!

Грустные размышления Мейлин прервал зуд в предплечье. Закатав рукав, она посмотрела на татуировку спящей панды. Пробираясь по Великому бамбуковому лабиринту, она подавляла Джи, свой дух животного, опасаясь, что панда ее задержит. Теперь эти опасения потеряли всякий смысл.

– Ну, давай, просыпайся! – приказала Мейлин. – Вылезай и сделай хоть что-то полезное. Может, проешь для меня проход в бамбуковых зарослях!

Тут ярко вспыхнул свет, и возникшая Джи лохматым боком прижала Мейлин к стволу бамбука, отчего тот пошатнулся.

– Эй, осторожней! – пробурчала Мейлин.

Она почувствовала, как что-то коснулось ее лица, и отмахнулась, решив, что это насекомое. И только когда потревожившее ее нечто оказалось на ладони, Мейлин поняла, что это. Подняв голову, она увидела нежные и изящные белые цветочки, которые, словно снежинки, падали с верхних веток бамбука.

Бамбуковые цветы.

Мейлин никогда раньше их не видела. Она знала, что это растение цветет один раз в пятьдесят, шестьдесят, а то и в сто лет, после чего умирает. Умирает весь бамбук одновременно.

– Лабиринт умирает, – прошептала она, глядя на верхушки бамбуковых деревьев. Они, насколько хватало глаз, были усыпаны цветами. Но спустя неделю или две заросли начнут засыхать, трескаться, ломаться и падать. А перед этим всю землю в лесу покроет ковер цветов, на которые, как на пир один раз в столетие, сбегутся орды крыс и других животных.

Гибель Лабиринта оставит незащищенной еще большую часть Цонга. Проникая через Стену, захватчики и так разоряли несчастную страну, а теперь она потеряет свою последнюю, природную защиту. Очень возможно, что и к цветению был каким-то образом причастен Пожиратель.

Джи тяжело села и протянула Мейлин когтистую лапу, пытаясь усадить рядом.

– Нельзя мне сидеть! – возразила Мейлин. – Нужно найти дорогу!

Она отвела в сторону лапу панды и сделала несколько шагов по тропе слева. Затем в нерешительности остановилась и прошла несколько шагов по тропке справа. Джи, наблюдая за ней, издала какой-то сдавленный звук.

– Ты что, смеешься? – строго спросила Мейлин. – Дело серьезное! Я заблудилась, а у меня нет ни воды, ни еды. Я же могу здесь умереть!

Джи постучала лапой по земле. Этот почти человеческий жест напомнил Мейлин об отце. Он делал так, когда приглашал ее сесть рядом и делился мудростью. Она отдала бы все на свете – лишь бы снова его увидеть.

– Мне некогда рассиживаться! – скрипнув зубами, сказала девочка. – Вставай!

А ведь сейчас, в сущности, безразлично, по какой тропе идти, подумала Мейлин. Похоже, она окончательно сбилась с дороги, а теперь главное во что бы то ни стало выбраться из Лабиринта и не умереть от голода и жажды.

Мейлин размашистым шагом пошла вперед, уверенная в том, что тропка выведет ее из бамбуковой чащи к долине Цонга.

Джи, ковылявшая позади, снова что-то пробурчала, но Мейлин не обратила на нее внимания. Опять ее дух животного оказался бесполезным. Вот если бы у нее была Эссикс! Ястребу стоило лишь взлететь – и он сразу нашел бы дорогу.

– Видно, напрасно я надеялась, что от панды в бамбуковом лесу будет толк! – пробормотала Мейлин.

Пройдя еще с полсотни ярдов, она снова оказалась на перекрестке. Тропинки убегали налево, направо и прямо. Все три одинаково длинные и узкие, они змеились между гигантскими стволами бамбука.

Остановившись, Мейлин оглянулась. Джи следовала за ней медленно, но упрямо и настойчиво. Девочка заметила, что панда ломает бамбуковые стволы, с легкостью хватаясь за верхушки и пригибая их к земле. Деревья по обеим сторонам тропинки падали почти за спиной у девушки, снова и снова осыпая ее цветами. Джи, не останавливаясь, неторопливо принялась за еду, поднося к пасти зажатые в когтистых лапах охапки веток с цветами и листьями.

При виде этого Мейлин снова ощутила голод и сильную боль внутри, на которую трудно было не обращать внимания. Надо было бы смочить рот, но не было ни капли воды. На второй день она попробовала на вкус побеги бамбука, но от них свело желудок, а чувство голода лишь усилилось. Они были слишком сухими, среди них не было мягких молодых побегов, которые легко перевариваются.

– Ну, должен же быть отсюда выход, – шептала Мейлин, отчаянным взглядом осматривая тропинки, которые выглядели совершенно одинаково. В последний раз она шла вправо. Сейчас, подумала Мейлин, стоит пойти влево. А на следующем перекрестке повернуть направо, и так далее. Попробовать пойти зигзагами. Может, это сработает. Идя таким образом, она куда-то да выйдет.

– Пойдем, – скомандовала она Джи.

На этот раз Мейлин не бежала – сил на это у нее уже не было. Но она шагала быстро, не замечая голодные боли и режущую сухость в горле, жару и влажность.

– Я найду выход отсюда, – шептала она. – Я выйду в Цонг. Я скрещу оружие и с Пожирателем, и с нашими врагами.

Но в ее голове все громче звучал слабый, безнадежный и еле слышный голосок, постоянно повторяющий мучившую ее мысль.

Я умру. Я заблудилась и умру.

Послание с моря

Конор, сгорбившись, сидел в форпике[1]1
  Форпик – помещение в носовой части судна между форштевнем и первой («таранной») переборкой, крайний носовой отсек судна. Обычно служит для размещения грузов или водяного балласта. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть] корабля «Гордость Теллуна», самого быстроходного судна во флотилии Зеленых Мантий. На него ежеминутно обрушивались тучи брызг, когда корабль носом разрезал накатывающие на него волны. Но сейчас Конора, по крайней мере, утешало одно – это бедствие он мог переносить в одиночестве. Ощущать себя промокшим до нитки – едва ли это наказание за то, что он сделал. Отдать врагу талисман, Железного кабана Рамфусса… пускай сейчас он и понимает, что выбора у него не было – ведь то было необходимо для спасения его семьи… Конор чувствовал и безнадежность своего положения, и стыд, и угрызения совести.

Уже не в первый раз он размышлял над тем, нет ли во всем этом какой-то грандиозной, космической ошибки. Ведь он считал себя пастухом и больше никем. Он не должен был быть подданным Зеленых Мантий, и ни один из Великих зверей не должен быть его духом зверя. Конечно, он мог бы стать героем, но Эрдасу необходимы были настоящие герои для того, чтобы заполучить талисманы Великих зверей и победить Пожирателя.

Острые зубы осторожно коснулись его затылка: это был Бригган. Вцепившись в воротник, он вытащил Конора из его тайного убежища, как своего заблудившегося щенка.

– Да иду я, иду, – со вздохом произнес Конор.

Волк отпустил его и пошел по палубе.

– В чем дело?

Бригган обернулся и, стуча когтями по дощатому настилу, пошел к лестнице, ведущей с полубака на верхнюю палубу. Дойдя до верхней площадки лестницы, волк обернулся и впился в Конора пронизывающим взглядом голубых глаз.

У него за спиной Конор увидел Тарика, Роллана и Абеке – они стояли возле грот-мачты лицом друг к другу, образовав полукруг, в котором было два пустых места. Одно из них предназначалось ему, Конору, и он понял, что Бригган за тем и пришел, чтобы привести его сюда. Второе пустое место было местом Мейлин. Мейлин, которая никогда не пошла бы в одиночку в Цонг, не уступи Конор графу Трансвикскому и не загуби он всё…

Несколько мгновений он молча смотрел на своих спутников. Тарик считался уже настоящим героем, их наставником и вожаком, опытным и много повидавшим жителем Замка Зеленых Мантий. Стоявший рядом с ним Роллан, беспризорник, с улыбкой, словно намертво приклеенной к лицу, был из тех, кто не лезет за словом в карман. По нему было видно, что он относится к Тарику без должного уважения, но вот к Абеке… Она была серьезной, привыкшей делать все как положено, но при этом лучше остальных относилась к Конору, который провалил все дело. Возможно, в этом ей помогала выдержка бывалого охотника, которому не раз приходилось выслеживать дичь. Абеке проявляла терпение и в отношениях с людьми, и в отношениях с животными.

– О, Конор! Подходи и присоединяйся к нам! – обратился к нему Тарик. – Мы хотим попробовать забраться на мачту, используя талисман Аракса. Ты можешь быть первым.

– По-моему, первой должна быть Абеке, – возразил Роллан, глядя на Конора с плохо скрываемым презрением.

Конор поморщился. Когда-то он считал Роллана другом, но теперь нет. Еще до того, как Мейлин ушла…

– Да, я тоже так считаю, – поддержал его Конор. – К тому же она и прыгает намного лучше меня.

– Для этого мы и тренируемся, – спокойным голосом пояснил Тарик. – Тебе потребуется все твое уменье, когда мы отправимся за следующим талисманом.

– А что представляет собой следующий талисман? – спросила Абеке. – Нам ведь не известно, где он находится.

– А даже если мы его и достанем, – подал голос Роллан, – Конор наверняка так или иначе передаст его захватчикам!

– Хватит об этом! – прикрикнул Тарик. – Я уверен, что, когда мы вернемся в Замок, нас будут ждать новости о другом Великом звере. Наверняка Ленори найдет еще одного.

– Да, я очень виноват, – сказал Конор; его ужасно злило, что Роллан избегает смотреть ему в глаза. – Но вы же знаете, что… это ведь моя семья!..

– У всех есть семья, – пробурчал Роллан. – Лично меня почти радует, что моя бросила меня так рано.

– Да, мы люди, и мы любим, и в этом наша сила, – сказала Абеке, – но в этом и наша слабость. Когда на карту поставлены жизни близких, трудно судить, что правильно, а что нет.

Такое признание, казалось, удивило Роллана не меньше, чем Конора.

– Считаешь, что он совсем не виноват?

– Я говорю лишь о том, что его можно понять. – Абеке пристально посмотрела на обоих. – Все жизни находятся в опасности, пока захватчики не разбиты. И все семьи, в том числе моя собственная.

Это был упрек – упрек, который, как чувствовал Конор, он заслужил. Закусив губу, он потянулся к Бриггану, желая почувствовать успокоение, исходившее от покрытого густой шерстью волчьего загривка. Но пальцы ощутили лишь пустоту: Бригган успел отойти в сторону. Возможно, он сделал это потому, что на корабль налетела другая, более мощная волна, однако внутреннее чутье подсказало Конору, что его дух животного просто не хочет быть рядом.

– Абеке права, – сказал Тарик. Он говорил, как всегда, спокойно, но было видно, что слова даются ему с трудом. – Поэтому наши тренировки так важны. Вот талисман. Проверим, как быстро вы доберетесь до марсовой площадки на грот-мачте.

– С помощью Уразы? – спросила Абеке.

Леопард Ураза был еще в спячке, и татуировка с изображением животного виднелась у Абеке на предплечье. Ураза не переносила морских путешествий.

Тарик отрицательно покачал головой.

– Не сейчас. Посмотрим, как ты сама прыгнешь с талисманом.

Абеке согласно кивнула. Конор поднял глаза, волнуясь за нее. Марсовая площадка представляла собой маленькую платформу, расположенную всего на десять футов ниже вершины восьмидесятифутовой грот-мачты. Забраться на нее можно было по узкой веревочной лестнице, конец которой мотался по палубе. До этого они тренировались прямо с палубы допрыгивать до первой перекладины мачты, которая находилась на высоте в тридцать футов над палубой. Сейчас это было гораздо труднее из-за сильной качки.

Конор надеялся на то, что в случае падения Абеке попытается прыгнуть в море. Ведь лучше упасть в воду, чем разбиться о дощатую палубу – если, конечно, она не свалится на одного из китов, стая которых тянула корабль.

– Весь фокус в том, – объяснил ей Тарик, – чтоб сосредоточиться и проникнуться силой талисмана. Затем выбрать перекладину, на которую хочешь попасть, и держать руки наготове, чтоб схватиться за нее, когда допрыгнешь.

Абеке размяла плечи, затем предплечья. Ураза даже в пассивном состоянии была на удивление ловкой и проворной и даже сейчас могла мгновенно поменять и положение тела, и направление взгляда. Конор не представлял, как Абеке могла бы вообще обходиться без нее.

– Давай! – скомандовал Тарик, когда корабль, оказавшись на гребне волны, пошел вниз, скользя по ее боку.

Абеке прыгнула. Удивительная сила Гранитного барана подняла ее вверх и закрутила с бешеным ускорением. Она летела прямо вверх, подобно стреле, выпущенной из мощного лука. И тут до Конора дошло, что перемещается она слишком быстро, прыгает слишком высоко. Она взлетела не просто выше первой перекладины. Она собиралась добраться до вершины мачты, не прикасаясь ни к снастям, ни к реям – вообще ни к чему, и отвесно спуститься вниз по другой стороне мачты!

Конор открыл рот от удивления, когда она, с отчаянно-безрассудным видом выставив вперед колени, перекувырнулась в воздухе, сбавляя скорость. Затем спрыгнула с самого верха мачты, выпрямилась, вытянулась в струнку и ухватилась за тонкую веревку, свешивавшуюся с вершины мачты. С помощью этой веревки на мачте поднимали флаг Зеленых Мантий, защитников Эрдаса. В эту секунду Конор замер от мысли, что веревка может не выдержать, и тогда он увидит, как Абеке летит вниз, навстречу неминуемой смерти.

Но веревка выдержала. Абеке прокрутилась вокруг мачты и обхватила ногами горизонтальную перекладину. Она соскользнула по веревочной лестнице примерно на ярд, прежде чем ухватилась за рею и оказалась на другой стороне мачты. Перекладина, за которую она сначала ухватилась, едва не ударила ее по голове, и Абеке пришлось сделать не очень зрелищный, но необходимый в данной ситуации прыжок и ногами придержать перекладину. Наконец она снизила скорость, чтобы перебраться вниз на марсовую площадку. Оказавшись на ней, она посмотрела на палубу, до которой оттуда было семьдесят футов. Абеке помахала рукой, и Конор помахал ей в ответ с чувством неимоверного облегчения.

– Вот вам всего один мощный талисман, – сказал Роллан.

– С такими физическими данными, как у нее, это возможно, – поддержал его Тарик, для убедительности кивая.

– Это точно, – согласился Роллан. – Но я что-то не понимаю, какая здесь может быть польза от волка. Что скажешь, Конор?

Конор еще решал, следует ли ему принять это за шутку, а Роллан, отведя от него взгляд, уже смотрел на что-то другое. Эссикс, которая расположилась возле грот-мачты, положив голову на одну из подпорок, вдруг метнулась в воздух, издав долгий протяжный крик.

– Она что-то заметила? – спросил Конор.

Роллан указал рукой в направлении порта, скрытого за изогнутой линией горизонта – до нее простиралось голубое море с белыми барашками волн.

– Да, вон. Какая-то птица, как мне кажется.

Прикрыв глаза ладонью, Тарик посмотрел в ту же сторону.

– Ничего не вижу.

– Смотри внимательней. Небольшая черно-белая птица летит прямо над водой, – продолжал Роллан. – Она как будто скользит над волнами, приближаясь к нам. И Эссикс не голодная, прошу не сомневаться. Я сам утром ее кормил!

– Это буревестник, – предположил Тарик. – Птица-почтальон, вроде почтовых голубей, которыми пользуются в Эвре. Я думаю, он несет послание от Олвана или Ленори.

Глухой удар о палубу, прозвучавший за их спинами, заставил всех обернуться. Они увидели Абеке, стоящую на одном колене и опирающуюся рукой о настил палубы.

– Я спускалась вниз, а потом спрыгнула с самой низкой перекладины! – произнесла она взволнованным голосом. – Я знала, что смогу это сделать. Я почувствовала, что талисман замедлил мое падение, как это бывает у пернатых. Ну, так кто следующий?

– Я думаю, нам стоит сделать перерыв, – сказал Тарик. – К нам летит послание.

– Я когда-то слышал песню о буревестнике, – стараясь не показывать волнения, задумчиво произнес Роллан. – Это правда, что они приносят штормы или плохие новости?

Конор, который напряженно всматривался в пространство над волнами, наконец разглядел маленькую птицу, поднимающуюся от поверхности воды. Ему даже показалось, будто птица выпрыгнула из волны. Буревестник сел на перила ограждения палубы, а с него перелетел на руку Тарика. Эссикс, взлетев, села на плечо Роллана, ее хищные глаза янтарного цвета встретились с черными пронизывающими глазами птицы-почтальона.

Тарик осторожно снял с ноги буревестника маленькую бронзовую капсулу и подбросил птицу вверх. Издав протяжный клокочущий звук, она полетела назад над открытым морем.

– Неужели в этой капсуле есть послание? – удивился Конор. – Она кажется такой малюсенькой.

Согласно кивнув, Тарик развинтил крошечную капсулу. Внутри нее оказался свернутый в трубочку листок бумаги не шире ногтя мизинца. Когда он вынул его и развернул, листок оказался на удивление длинным.

– Такая бумага называется луковой шелухой, – пояснил он.

– Это сообщение о Мейлин? – спросил Конор.

Он очень надеялся на то, что с ней все в порядке. Ведь их послали на неделю в разведку, для того чтобы отвлечь от постоянных мыслей о пропавшей девушке, а также обучить некоторым навыкам морского дела. Но это не сработало. Если в письме действительно были хорошие новости, то это могли быть лишь известия о том, что она находится в безопасности в Цонге, среди Зеленых Мантий, или в настоящее время благополучно возвращается к ним…

– Ну вот, – начал Тарик. – Письмо от Олвана. «От Мейлин нет никаких известий. Получено подтверждение о местонахождении Динеша. Идите в Кхо Кенсит. Связной будет ждать вас на постоялом дворе «Яркая луна» за Восточными воротами Цин Као Дай. Но будьте осторожны. Город в руках врагов. Успехов вам».

– Куда сейчас? – удивленно спросил Роллан. – Я думал, мы идем назад в Замок Зеленых Мантий или по крайней мере туда, где тепло.

– Кхо Кенсит – это отдаленная провинция Цонга, – пояснил Тарик. Выдра Люмио, его дух животного, нахмурила свою мордочку, зажмурив глаза. – Цин Као Дай – это ближайший к нам порт.

– Но мы же не можем пристать к территории, занятой врагом, – возразил Конор. – Для этого нам нужна армия!

– Это оживленный порт, куда приходят корабли со всего света, – пояснил Тарик. – Если каждый из нас замаскирует себя, изменив внешний вид, и мы высадимся на берег ночью, воспользовавшись для этого одной из корабельных шлюпок, то…

– Что касается изменения внешности, тут я великий мастер, – с гордостью объявил Роллан. – В каюте первого помощника стоит ящик с одеждой. В нем наверняка должно быть несколько плащей не зеленого цвета и еще пропасть всяких тряпок, которые могут нам пригодиться. О, послушайте! А может, нам нарядиться менестрелями? Они, как мне кажется, проходят повсюду и без каких-либо препятствий.

– Во-первых, у нас нет никаких музыкальных инструментов, – возразил ему Тарик. – А во-вторых, мы и играть на них не умеем.

– А что, если представиться театром теней-марионеток? – предложил Конор. – Однажды подобная труппа появилась в Трансвике. Для этого нам потребуется только большой кусок ткани – мы можем воспользоваться парусом – вырежем несколько фигур и раздобудем где-нибудь мощный фонарь. Та труппа, на представлении которой я был, показывала шоу о различных типах овец: амайянских, синеспинках, эвранских белых длинношерстых…

– Овцы-марионетки! – воскликнул Роллан таким голосом, словно никогда прежде не слыхал ничего более удивительного.

– Для обдумывания ситуации и принятия решения у нас есть один день, в течение которого киты будут трудиться во всю силу, – сказал Тарик. – Я договорюсь с капитаном об изменении курса. Возможно, он предложит какую-нибудь свежую идею.

Абеке перечитывала послание.

– Динеш – это слон, верно? – спросила она, тыкая пальцем в узкую ленточку послания. – Я говорю о том самом Слоне. Великом звере.

– Да, – подтвердил Тарик. – Хранитель талисмана Священного слона, который мы должны заполучить.

Абеке посмотрела на Конора.

– И мы оставим талисман у себя, когда добудем его, верно? – спросил Роллан.

Конор согласно кивнул, при этом вид у него был жалкий и подавленный.

– Конечно, именно так мы и поступим, – объявил Тарик. – Но сейчас вы должны возобновить тренировки, пока море относительно спокойное. Так кто следующий?

– Давай ты, – нерешительно обратился Конор к Роллану. – Я… я что-то неважно себя сегодня чувствую… похоже, морская болезнь. Мне надо пойти прилечь.

Он повернулся и поплелся прочь, споткнувшись о Бриггана, а потом ухватился за перила и, держась за них, потащился к кормовому трапу и расположенным внизу каютам. Волк покорно следовал за ним.

В действительности никакой морской болезни Конор не чувствовал. Он чувствовал стыд. Ну как он сможет тренироваться, видя, что Роллан ему не верит? Тарик и Абеке старались ему поверить – это он видел, – а вот Роллан нет. Стоило Конору сказать хоть что-то, Роллан всякий раз оказывался рядом и ставил его на место. Как он может помочь получить новый талисман у очередного Великого зверя, если Роллан не дает ему возможности забыть то, как ужасно и как неправильно получилось все в деле с талисманом Железного кабана?

Вдобавок к его горестям, ему постоянно не давала покоя мысль о том, как пробраться на оккупированную территорию. Они лишь горстка людей против могущественной армии захватчиков. Конор не был трусом, но если их поймают – трудно даже и вообразить, какие ужасы им уготованы. Он волновался не только за себя, но и за Бриггана, и за людей, о которых он привык думать, как о своих друзьях, невзирая на то, что они думали о нем. Они все должны будут участвовать в этом деле. И у них не было ни возможности, ни права на ошибку.

– Я сделаю все, что потребуется, – прошептал он Бриггану, усевшись на узкую скамью и теснее прижимаясь к волку. – Я докажу им, что достоин носить Зеленую Мантию.