Текст книги "Крыса из нержавеющей стали (сборник)"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 127 страниц) [доступный отрывок для чтения: 45 страниц]

– Если не трудно, оставь мужской, это как-то больше подходит к ситуации. Хотя странно, что я связываю пол и машину. А для тебя есть разница?

– Ни малейшей: он, она или оно – выбирай сам. Для меня пол ничего не значит.

– А для нас, людей, значит очень много – тебе, наверное, этого не хватает.

– Чепуха. Невозможно сожалеть о том, чего никогда не имел. Ты же по ночам не плачешь от того, что на твоих пальцах нет фоторецепторов?

Это он хорошо завернул; старина Марк был не прост. Но как ни приятно поболтать, пора переходить к сути визита.

– Марк, я пришел по очень важному делу.

– Несомненно.

– Ты смотрел выступление Зеннора по телевизору, ты знаешь, что происходит. Этот кровожадный дебил собирается расстрелять завтра поутру десять твоих приверженцев. Что ты намерен предпринять?

– Ничего.

– Ничего?! – Придя в бешенство, я ударил ногой по панели. – Ты… Ты придумал индивидуальный мютюэлизм! Ты распространил свое учение по Галактике! Ты привел сюда верующих – и теперь, когда им грозит гибель, решил остаться в стороне?

– Пошел ты к черту, Джим, – добродушно сказал он. – Я опубликовал политико-философский трактат. Только и всего. Люди его прочли, вдохновились и прилетели сюда, захватив меня с собой. У них своя голова на плечах. Так что остынь, детка, и не позволяй эмоциям возобладать над логикой.

Я снова уступил место роботу-уборщику. Приблизившись к Марку Четвертому, он мокрой тряпкой стер с панели отметину от моего ботинка.

Я сделал глубокий вдох и успокоился. Действительно, эмоциями делу не поможешь.

– Ты прав, Марк. Послушай, завтра на этой самой площади погибнут люди. Неужели ты ничем им не поможешь?

– А чем я могу помочь? Советом? Так любой совет можно найти в моих книгах. Люди ровно столько знают об индивидуальном мютюэлизме, сколько и я.

– И ты будешь равнодушно смотреть, как их убивают?

– Люди и раньше умирали за убеждения.

– Чудесно. А вот я не считаю, что это правильно. И кое-что предприму, в отличие от тебя.

– Что ты предпримешь?

– Еще не знаю. Посоветуй что-нибудь.

– Что?

– Как спасти людей. Как сорвать экзекуцию и уничтожить Зеннора…

И тут меня осенило. Дискутировать с Марком не имело смысла – надо было попросту воспользоваться его разумом. Если в его ячейках хранится информация, накопленная за тысячи лет, то наверняка там имеются сведения, которые мне нужны. Ведь у меня есть птица-шпион!

– Ладно, Марк. Ты все равно поможешь мне, дружище. Мне нужна кое-какая информация.

– Ну о чем разговор.

– Тебе известны координаты этой звездной системы и этой планеты?

– Конечно.

– Ага! Дай-ка мне распечаточку, да побыстрее! Я пошлю сигнал на ССВ, позову на помощь флот Лиги.

– Не вижу в этом смысла.

Я взорвался.

– Не видишь смысла?! Ах ты, идиотская машина! Я тебя прошу поделиться информацией, а ты не видишь смысла в том, чтобы спасти людям жизнь…

– Джим, друг ты мой инопланетный! Не выходи из себя, от этого повышается кровяное давление. Дослушай до конца. Я хотел добавить, что координаты нашей планеты тебе ни к чему. Ты уже послал сигнал на ССВ, когда включил замаскированный под птицу передатчик.

Глава 29

– Я послал сигнал на ССВ? – обалдело переспросил я.

– Да.

– Но… Но… – Я умолк и, мысленно схватив себя за шиворот, хорошенько встряхнул. «Логика, Джим! Сейчас нужна логика!» – Но в своей речи, записанной на пленку, капитан Варод утверждал, что для этого необходимо знать координаты планеты.

– Это была откровенная ложь.

– Как и утверждение, что птица отправила радиограмму на обычных волнах?

– Конечно.

Я нервно расхаживал по комнате. Телекамера поворачивалась вслед за мной. «Что происходит? Почему Варод обманул меня? А если он получил сигнал – почему молчит? Ведь если он получил сигнал и не выслал флот мне на помощь, то ответственность за гибель людей ляжет на его совесть. Но офицеры Лиги дорожат своей репутацией, не могут они пойти на такое! И все же Марк, наверное, не лжет». Я резко обернулся к нему.

– А ну-ка, старая мыслящая жестянка, ответь, где сейчас флот Лиги? Уже прибыл или еще в пути?

– Извини, Джим, но чего не знаю, того не знаю. На последнем нашем орбитальном телескопе батареи сели лет двести тому назад. Понятия не имею, где этот флот, о котором ты говоришь. Но подозреваю, что очень и очень неблизко.

Внезапно на меня накатила усталость, и я остановился. Да, денек нынче выдался еще тот. Я окинул комнату взглядом.

– Тут есть старый ящик или что-нибудь в этом роде? Мне бы сесть.

– О, прошу прощения. Наверное, хозяин из меня не слишком гостеприимный. Не было практики.

В комнату въехал диван на колесиках и остановился возле меня. Я с удовольствием на него плюхнулся. Было трудно воспринимать Марка в среднем роде, учитывая его голос и манеры.

– Очень мягко. Премного благодарен. – Я облизал губы, и Марк понял намек.

– Располагайся поудобнее. Выпьешь что-нибудь?

– Почему бы и нет? Хорошая выпивка разговору не повредит.

– К сожалению, бар у меня сейчас не самый изысканный. Есть вино, но ему уже лет четыреста. Как бы в голову не ударило.

Ко мне подъехал столик. Сдув пыль с бутылки, я включил электронный откупориватель, и тот снял древнюю пробку целой и невредимой. Я наполнил бокал и понюхал.

– О-о! Божественный запах!

Вкус оказался и того лучше. А вдвоем они – запах и вкус – живо прочистили мне мозги. Я почувствовал, что смогу, пожалуй, справиться со своими проблемами.

– Который час? – поинтересовался я.

– До обещанной генералом Зеннором экзекуции более шестнадцати часов.

Потягивая вино, я перебирал всевозможные варианты.

– Я послал сигнал, значит, флот идет на помощь. Но рассчитывать на его своевременное прибытие не приходится. Все-таки один плюс в этом есть – мне теперь не надо волноваться, что на этой планете я обречен жить до конца своих дней. Ладно, перейдем к делу. Что я могу предпринять для спасения людей, учитывая, что ты и твои мютюэлисты палец о палец для этого не ударите?

– Это не совсем так, Джим. Сейчас в городе проходят совещания, на которых обсуждается этот вопрос. К тому же многие жители вернулись.

– Что, решили смириться? Согласились работать на оккупантов?

– Отнюдь нет. Они намерены протестовать, но в какой форме выразить свой протест, еще не придумали.

– Откуда ты все это знаешь? Через шпионов?

– Не совсем. Я подключился к каналам связи и прослушиваю все видеофонные переговоры.

– А к армейским каналам ты тоже подключился?

– Да. Очень интересно.

– Ты понимаешь язык пришельцев?

– Я понимаю все языки на свете. Четырнадцать тысяч шестьсот двенадцать языков.

– Jamen, e’n ting er i hvert fald sikker. Du taller ikke dansk.

– Og hvorfor sa’ikke det? Dansk er da et smukt, melodisk sprog.

Прекрасно. Я-то думал, что, кроме меня, никто на свете не владеет датским. Но я был уверен, что знаю язык, о котором Марк и слыхом не слыхивал. Древний язык под названием «латынь». На нем говорит только тайное общество – настолько тайное, что я больше ничего не стану о нем рассказывать.

– Nonne cognoscis linguam Latinam?

– Loquarne linguam Latinam? – Голос Марка вдруг стал отрывистым, раздражительным. – Quid referam in singulorum verborum delectu, in coniunctorum compositione, et structura, in casuum atque temporum discriminatione, in cetnrarum concinnitate formularum, in incisorum membrorumque conformatione, in modulandis circumdictionibus, in elegantiarum cuiusque generis aqccurata, elaborataque frequenatione quantus tum sim et quam purus putus Ciceronianus? Ex qua Cicero mortuus est, meis verbus nihil latinius. Memoria vero libros omnium auctorum latinorum tam veterum quam recentiorum et neotericorum continet. Voces peregrinae et barbarae quae latinis eloquiis inseruntur, omino mihi notae sunt. Nae tu es baro et balatro, nam ego studeo partes difficiles cognoscere quas scholastici doctores gestant, latebras singulas auxilio mei ipsius cerno. Doctissimi enimvero homines omnino universitatum modernarum me rogant sensus omnium talium verborum.

Я только рот разевал, пока он все это излагал.

– Джим, ты уловил нюансы? Понял, что такое настоящая латынь Цицерона? Каждое слово подобрано и продумано, как и структура предложений, контрасты падежей и времен, мыслей и фраз…

Он, точнее, оно, еще долго продолжало в том же духе. Хвастало. Болтая с Марком, я невольно очеловечивал его. Ее. Это.

Марк – это не человек, а мыслящая машина с непревзойденными умственными способностями. Как бы найти им полезное применение, вот вопрос.

– Марк, скажи, ты мне поможешь?

– Всем, чем могу.

Попивая вино, я чувствовал, как его живительные токи разбегаются по телу. А главное – они здорово стимулировали мозги, пробуждали память. Мне вспомнилось одно пустяковое, казалось бы, событие, свидетелем которого я стал по пути сюда.

– Марк, сегодня я видел, как дезертировали двое солдат. А, кроме них, в городе сейчас есть дезертиры?

– Да, и предостаточно. Сто двадцать один… прости, сто двадцать два. Только что прибыл еще один.

– Они все вооружены?

– То есть имеют орудия убийства? Да, все. Они сбежали из патрулей, разгуливающих по городу.

Но согласятся ли они воспользоваться своим оружием? А если согласятся, что мы сможем сделать? Мысль помаленьку обретала форму. Клин клином вышибают. Ничего другого не остается.

Налив себе еще вина, я повернулся к гостеприимному электронному хозяину.

– Я хотел бы встретиться и поговорить с дезертирами. И чтобы у них было с собой оружие. Ты мог бы это организовать?

Он долго молчал – видимо, рассчитывал последствия. Но я его не торопил.

– Все готово, – сказал он вдруг. – После наступления темноты люди, у которых они прячутся, приведут их в спортивный центр. Это совсем недалеко от места, выбранного генералами для казни.

– Ты идешь впереди меня на один шаг.

– Надо полагать. Ведь я, что ни говори, куда разумнее, чем ты. Ну а поскольку до намеченного сбора еще не один час, не хочешь ли воспользоваться возможностью поболтать со мной? А то я уже тысячу лет, а то и больше, не имею представления о том, что творится в Галактике.

Тот день и вечер были для меня необычны. Память у Марка оказалась весьма внушительной, какой ей и полагалось быть, и я узнал от него много интересного. Но на один вопрос он так и не сумел мне толком ответить: где родилось человечество? Потому что он был собран много веков спустя после того, как люди вышли в Галактику.

– Как и ты, Джим, я знаю только мифы, легенды… Будто бы человечество появилось на планете под названием не то Грязь, не то Земля. Но в моей памяти, увы, нет ее координат.

– Да я просто так спросил, не расстраивайся. Но мне, кажется, пора идти. Приятно было с тобой потолковать.

– И мне. Заходи в любое время.

– Обязательно зайду. Скажи, ты можешь выключить свет, когда я буду на верху лестницы?

– Запросто. Ты даже не представляешь, как тут все автоматизировано.

– А с электричеством нет проблем?

– Смею тебя заверить, никаких. Первое чувство, которое я познал, – это тяга к выживанию. В моем распоряжении вся электроэнергия города, загородные электростанции, аварийные батареи и бензиновый генератор, который можно завести в течение десяти минут. За меня не беспокойся.

– Не буду. Пока.

Я поднялся по длинной лестнице, и, как только дотронулся до двери, все лампы погасли. Притворив дверь, я осторожно выглянул и, не обнаружив патрулей, распахнул. Стирнер и Ниби сидели на скамье, дожидаясь меня.

– А вы не боитесь, что враг наткнется на вас после наступления комендантского часа?

– Не о чем беспокоиться, – ответил Стирнер. – Из армии сбежало столько солдат, что патрулирование, по всей видимости, прекращено. Военные не покидают базы и здания муниципалитета. Ну, расскажи, о чем ты говорил с Марком Четвертым? – Стирнер и Ниби даже дрожали от возбуждения.

– Да, собственно, о пустяках. Но Марк оказался очень гостеприимен. Кстати, у него там припасено два-три ящика отменного вина…

– Я верю всему, что говорят о Марке Четвертом, – сказал Стирнер, и Ниби кивнула. – Но мне жаль, что он не помог тебе решить проблему казней.

Я часто заморгал.

– Откуда ты знаешь? Я ничего подобного не говорил!

– А зачем говорить? Марк Четвертый прекрасно знает, что с этой проблемой мы справимся сами. И мы с ней справимся. Решение уже принято. Завтра на место казни соберется весь город. Мы заслоним приговоренных собой.

– Благородно, но бессмысленно. Вас попросту перестреляют.

– Тогда наше место займут другие. Рано или поздно у военных кончатся заряды, и они поймут, что убийствами ничего не добьешься. Я уверен, что они не такие изверги, как их предводитель.

– Я бы не очень на это рассчитывал. Впрочем, у меня есть альтернативная идея. С помощью Марка я организовал сбор всех находящихся в городе дезертиров. Если вы окажете любезность и проводите меня в спортивный центр, у вас будет возможность ознакомиться с моим планом. Надеюсь, он покажется вам более разумным, чем ваш.

Мы неторопливо прогулялись до спортивного центра. Идти по вечерним улицам города было одно удовольствие – впервые я не опасался, что столкнусь с захватчиком. Нам встречались только группы горожан, идущих в том же направлении, что и мы, сопровождая вооруженных дезертиров. Те ухмылялись, не скрывая радости, что вырвались из армии. Глядя на них, я начинал волноваться – согласятся ли они пожертвовать своей едва обретенной свободой? Но у меня был только один способ выяснить это.

Спортивный центр представлял собой стадион под куполом. На нижних рядах кресел разместились дезертиры, на верхних – зрители. Я подождал, пока все усядутся и угомонятся, и взял микрофон.

– Уважаемые бывшие военнослужащие, друзья мои! Многие из вас меня не знают…

– Все тебя знают, Джим! – крикнул кто-то. – Ты – тот самый парень, который едва не задушил генерала.

– В следующий раз будь удачливей!

Улыбаясь, я подождал, пока утихнет шум.

– Спасибо, друзья, я рад, что вы одобрили мой поступок. Наш любимый генерал, этот подлец Зеннор, затеял поутру расстрелять нескольких безоружных граждан. Тех самых людей, которые помогали вам и вашим товарищам бежать, которые протянули нам руку дружбы и дали приют. Теперь наша очередь помочь, и я скажу, как мы это сделаем.

Мы повернем это оружие, с которым нас научили обращаться, на Зеннора и его подручных и пообещаем стереть их в порошок, если они посмеют тронуть мирных жителей. Это рискованный шаг, и нам его не простят. Но что-то ведь надо делать!

Ребята пошумели, поспорили, но в конце концов большинство проголосовало «за». Меньшинство, не сочтя возможным с достоинством удалиться, вынуждено было уступить. Горожане развели нас переулками по домам, выходящим окнами на площадь, и мы уснули в обнимку с оружием. Я не сомневался, что многие дезертиры ночью разбегутся, но надеялся, что оставшихся хватит, чтобы оказать мне мощную огневую поддержку.

В первых лучах зари я разглядел на площади движущиеся фигуры. Отодвинув в сторону плюшевого мишку, я смотрел вниз из окна магазина игрушек, который служил мне укрытием. На площади собирались войска. Привезли на грузовике и десяток заложников, связанных и в наручниках. Когда стало светлей, я увидел, что на площади нет рядовых. Ну конечно, Зеннор больше не доверяет рядовым грязную работу. Наверняка они сидят взаперти под надежной охраной.

Зеннор вышел из здания муниципалитета и остановился посреди площади. И в тот же миг до меня донеслось рычание моторов и лязганье гусениц. На площадь выехали тяжелые самоходные артиллерийские установки. Этого я не учел. Как и того, что Зеннор вытащит из кобуры пистолет и высадит одно из окон магазина игрушек.

– Выходи, ди Гриз! Все кончено! – заорал он и следующим выстрелом продырявил плюшевого мишку.

Я отворил дверь и вышел на тротуар. А что еще оставалось делать? На все окна, за которыми прятались мои друзья повстанцы, были нацелены пушки. А на лице Зеннора сияла злобная, торжествующая улыбка.

– Ты не забыл меня? Я – генерал. Неужели ты всерьез допускал, что твой идиотский замысел увенчается успехом? Мой агент во всех подробностях рассказал мне об этой дурацкой затее. Хочешь на него посмотреть?

По сигналу Зеннора из здания муниципалитета вышел один из дезертиров. У него были темные очки и огромные усы. Когда он снял то и другое, я его узнал:

– Капрал Гоу!

– Разжалован в рядовые за то, что не сумел тебя задержать. Меня бы расстреляли, если бы я не был достаточно богат, чтобы откупиться. Но мое падение – это и твое падение. Эти вонючие свиньи, рядовые, не разговаривали со мной, потому что знали, кем я был раньше. Но я все равно заподозрил неладное, а когда они начали дезертировать, доложил генералу. По его приказу я отправился в город, и там изменники туземцы дружно склоняли меня к дезертирству. Я согласился, и в результате генерал Зеннор получил исчерпывающий рапорт.

– Ты – крыса!

– Не смей оскорблять меня, шпион! Добрый генерал восстановил меня в звании капрала. А ты проиграл!

– Это точно! – подтвердил Зеннор, прицеливаясь мне в переносицу. – Ты проиграл, и пусть эта мысль будет твоей последней мыслью. Тебе конец!

Глава 30

Признаться, тот момент в моей жизни был одним из самых неприятных. Чего уж приятного, когда рядом с тобой стоит генерал-убийца и ласкает пальцем спусковой крючок пистолета, нацеленного на тебя. За ним с оружием на изготовку стояли его головорезы, а моих обезоруженных солдат со всех сторон пинками сгоняли на площадь.

– Даром тебе это не пройдет, Зеннор, – не очень уверенно сказал я. Но ничего другого в тот миг мне в голову не пришло.

– Еще как пройдет, щенок! – Поглаживая спусковой крючок, он целился мне в переносицу. Потом опустил пистолет. – Но я не хочу, чтобы ты отделался так легко. Перед смертью ты увидишь, как я перестреляю всех мерзавцев-дезертиров. Они имели наглость выступить с оружием в руках против своего командующего. За эту ошибку они понесут суровое наказание. Потом я казню десять заложников, как и обещал. Потом, и только потом, я убью тебя.

– Если я сам тебя до того не прикончу! – зарычал я, чувствуя, как рот ощерился в зверином оскале. Терять мне было нечего. Вытянув руки перед собой, я пошел на Зеннора. И он побежал.

Но убежал он недалеко – всего лишь к ближайшей заложнице, седоволосой старушке. Он схватил ее за руку и прижал ствол пистолета к ее виску.

– Ну, смелее, ди Гриз! Еще шаг вперед, и я нажму на спуск. Или ты в этом сомневаешься?

Нет, я не сомневался. Поэтому я остановился. Вот-вот должно было случиться непоправимое – а я ничего не мог поделать. У врагов было оружие, у меня не было ничего.

И в этот момент сквозь мрачную пелену тягостных мыслей я услышал топот множества ног. Я оглянулся. Как и Зеннор.

Из-за угла показалась толпа горожан. В первом ряду шагали Стирнер и Ниби.

– Нет, уходите! – закричал я. Ниби улыбнулась мне. И продолжала идти рядом со Стирнером. Зеннор теперь целился именно в Стирнера – но тот, казалось, даже не заметил этого, остановился и заговорил:

– Люди, немедленно сложите оружие! Мы не причиним вам зла, потому что мы никому…

– Еще одно слово – и я тебя пристрелю! – заорал Зеннор, побледнев, и прицелился в Стирнера. Тот холодно, равнодушно смотрел на него.

– Верю, – сказал он. – До сего момента я сомневался в том, что человеческому существу под силу убить другое человеческое существо, но теперь увидел тебя и убедился в этом.

– Вот и прекрасно! В таком случае…

– Замолчи! Я все равно сделаю то, что задумал. Отберу у тебя оружие. Если не получится – это сделает кто-нибудь другой. Если и он погибнет – его место займет третий. Рано или поздно у вас кончатся патроны, и вы будете обезоружены. Вам не победить.

– Ошибаешься! – крикнул Зеннор. На его губах выступила пена, а в глазах горело безумие. Он оттолкнул заложницу и прижал пистолет к груди Стирнера. – Кишка у вас тонка, ребята. Стоит мне выстрелить и забрызгать толпу твоей кровью, как она разбежится. Стоит моим людям дать залп – и уцелевшие обратятся в паническое бегство. Сейчас мы так и сделаем, и ты меня не остановишь…

Я бросился к нему. Он толкнул на меня Стирнера, ударил меня пистолетом по голове, а затем прижал его к моему виску.

– Ди Гриз, тебе не терпится умереть? В таком случае ты будешь первым.

В этот миг на нас упала тень, и в небесах загремел голос:

– Война окончена! Опустите оружие.

Над нами висел громаднейший крейсер, ощетиненный пушечными стволами, нацеленными на войска Зеннора.

Прибыл флот Лиги!

Но слишком поздно для меня.

– Ни за что! – закричал Зеннор. – Огонь! Уничтожить заложников! Сбить корабль!

Не забыл он и обо мне. Плотнее прижал пистолетное дуло к моему виску и нажал на спуск.

Осечка!

Я заметил, что сустав его пальца побелел от напряжения – он изо всех сил давил на спуск. Лицо Зеннора стало пепельно-серым – он понял, что происходит. Я отскочил и выбил пистолет из его руки.

Присев на корточки, я распрямился, как туго сжатая пружина, и вложил все свои силы в апперкот. Зеннор аж в воздух взлетел, а потом рухнул. Глядя на распростертое на земле бесчувственное тело и глуповато улыбаясь, я потер разбитые суставы.

– Ваше оружие не действует! – громыхал с небес голос, порядочно искаженный эхом. Но я безошибочно узнал голос капитана Варода. – Корабль распространяет вокруг себя поле энтропии, не позволяющее электронам двигаться или металлу соприкасаться с металлом. На живые существа это поле не действует, поэтому я прошу уважаемых жителей Чоджеки оказать нам услугу и разоружить захватчиков.

Послышался частый топот – дезертиры первыми бросились выполнять просьбу Варода. Я полюбовался на вытаращенные глаза офицеров и отвисшие челюсти сержантов. В днище корабля появилось отверстие, по тросу к земле скользнула знакомая фигура. На мое плечо легла рука. Я оглянулся и встретил сияющий взгляд Ниби.

– Вот и все, Джим.

– Да, все хорошо, что хорошо кончается. Захватчики улетят и никогда не вернутся. Вы снова будете хозяевами своей планеты. И мир воцарится навеки.

– Ты тоже улетишь?

Мое сердце гулко екнуло. Схватив Ниби за руку, я чуть не утонул в омутах ее глаз.

Но вовремя вынырнул на поверхность.

– Не знаю… Здесь, конечно, замечательно, но, боюсь, для меня такая жизнь была бы слишком спокойной. Ты уж меня извини. В раю, конечно, неплохо, но я к нему не привык. Во Вселенной еще столько планет, где я не бывал… К сожалению, мне придется улететь.

– Оставайся лучше здесь, Джим, – посоветовал Варод, приближаясь к нам. – Иначе снова угодишь за решетку. Не забудь – на одной из планет тебя ждут не дождутся.

– И это говорите вы, Варод! – возмутился я. – После того как обманом заманили меня сюда и бросили на произвол судьбы, хоть я и послал вам сигнал на ССВ. Если бы вы немного опоздали, погибла бы половина населения планеты…

– Ничего подобного! Мы все время находились на орбите и следили за происходящим. И слышали каждое слово Зеннора. Мы прибыли через два дня после того, как ты отправил сигнал.

– Через два дня? Слушали Зеннора? Быть того не может! Марк Четвертый знал бы об этом.

– А он знал. Мы с ним постоянно консультировались. Эта гениальная машина очень нам помогла.

– Ты хочешь сказать, что Марк Четвертый лгал мне? Как и ты?

– Да.

Я открыл и закрыл рот. Поразмыслил. Сказал:

– Так… Какого же черта вы заставили меня рисковать своей шкурой, если могли приземлиться давным-давно?

– Мы ждали выборов, – улыбаясь, ответил он. – Сделали все возможное, чтобы выманить Зеннора с его родной планеты. Подсовывали ему «шпионов» с радиопередатчиками, чтобы он знал, что за ним наблюдают, а стартовав, отказался от мысли поддерживать радиосвязь с Невенкебла. А здесь за него взялся ты и причинил ему массу хлопот. Должен тебя поздравить – ты прекрасно справился со своей ролью. У него совершенно не было времени думать о контактах со своей базой. А мы тем временем осуществили у него на родине небольшой государственный переворот, отобрав у военных бразды правления и передав их гражданским. Отныне на Невенкебла будет царить мир, а у власти стоять выборное правительство из штатских. А эти обезоруженные вояки будут возвращены на родину и демобилизованы.

– Вы меня выставили на посмешище, – дружелюбно сказал я. – Заставили таскать каштаны из огня.

– Я впервые слышу это выражение, но ты, наверное, хочешь сказать, что тебе пришлось делать для нас грязную работу?

– Примерно так.

– Ты прав, но не совсем. Ведь у тебя была своя причина, по которой ты прибыл сюда. Если бы мы не следили за тобой и не пришли на помощь, ты бы погиб.

С этим трудно было спорить. Да, я прилетел сюда по своей воле. Опустив взгляд на бесчувственное тело Зеннора, я с трудом подавил желание сломать ему два-три ребра.

– Что вы с ним сделаете?

– Зеннор психически болен и подвергнется лечению. Потом он станет совершенно иным человеком.

– А как насчет меня?

– Советую остаться здесь. Все-таки ты совершил побег из-под стражи, да и в Райском Уголке тебя ждут не дождутся…

– Не тычьте меня носом в старые прегрешения, – возмутился я. – Вы что, забыли, что я – тайный агент флота Лиги? Что я вам помог обнаружить эту планету и сделал все, чтобы обеспечить вам успех? Даже от вашего имени обещал кое-кому вознаграждение…

– Да, я знаю, птица подслушала твой разговор с тем солдатом, Аспайей. Не беспокойся, мы ему заплатим.

– И мне заплатите.

Он потер подбородок и ухмыльнулся.

– Под платой ты подразумеваешь прощение всех грехов?

– Не только. Вы ликвидируете мое досье и выплатите мне жалованье за все то время, которое я работал на вас.

– Ладно. Пока ты служишь флоту, никто не напомнит тебе о прежних проступках. Пожалуй, со временем из тебя получится неплохой агент, хотя ты слишком горяч…

– Ни за что! – воскликнул я. – Никогда! Чтобы я служил закону? Чтобы я получал мизерную зарплату и ждал жалкой пенсии? Лучше смерть, чем позор! Нет, капитан, у меня собственные планы на будущее. Заплатите – и до свидания!

– Мечтаешь о карьере преступника?

– Совсем напротив. Я клятвенно вам обещаю – больше никаких преступлений! – Я прижал одну руку к сердцу, а другую поднял над головой. – Жизнь дала мне хороший урок. Я проклинаю свое преступное прошлое и даю торжественное обещание стать добропорядочным членом общества.

– Ну что ж, малыш, ты меня радуешь. Так и быть, я позабочусь, чтобы тебе заплатили жалованье. Хорошо, что ты решил встать на правильный путь.

– Да, сэр! Отныне я – честный человек.

Да, я солгал. Солгал с легким сердцем. А что еще оставалось делать, если все кругом, в том числе капитан флота Лиги и величайший искусственный разум во Вселенной, не стеснялись обманывать бедного мальчишку, бывшего пастуха свинобразов?

У меня пересохло в горле, и я остро ощутил желание промочить его четырехсотлетним винцом. Отчетливо представив в своей руке полный стакан, я мысленно поднял его и произнес тост – за мое будущее!

Облизав сухие губы, я повернулся к Ниби и Стирнеру.

– Друзья мои, сегодня у нас праздник. Предлагаю его отметить. Между прочим, тут неподалеку есть замечательный винный погребок…