Текст книги "Месть Монтесумы"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Знаю, – извиняющимся тоном откликнулся Тони, заматывая рану носовым платком. – Но с «М-1» от этой привычки я избавился. Мог бы показать, будь у вас тут «М-1».

– Есть, – сообщил старик, после чего, порядком попыхтев и погремев железом, извлек винтовку на свет из оружейки, видимо забитой любыми орудиями уничтожения, какие только изобрело человечество.

– Обычно я пользуюсь ремнем. – Взяв синевато поблескивающую вороненую винтовку, Тони осторожно прикинул ее вес, пытаясь припомнить навыки, много-много лет назад впечатанные в его синапсы выучкой. – Патрон вставляют сюда?

– Так точно, очень треклято хорошо, а вот и ремень.

– Попасть по мишени я могу только из положения лежа.

– Из положения лежа, – глухим голосом согласился Старина Фред.

Еще какое-то время потребовалось, чтобы прицепить ремень, отрегулировать его, выставить прицельную планку, – в конце концов Старина Фред сделал это собственноручно, все время ворча под нос, – зарядить и поставить на предохранитель, улечься на жесткий бетонный пол, поймать на мушку гуляющую туда-сюда мишень и выпустить в нее пули одну за другой. Вполне довольный собой, Тони поднялся на ноги, потирая ушибленное отдачей плечо. Как только мишень со звоном подкатила по проволоке, Старина Фред только глянул на нее и ушел в оружейку, откуда тут же послышался лязг инструментов. Дэвидсон осмотрел мишень повнимательнее, даже с двух сторон – на случай, если что-нибудь прозевал.

– Хорошо? – спросил Тони.

– Одна пуля попала в мишень, задела за край.

– Я немного заржавел. Будь у меня возможность отточить мастерство…

– Нет, это вряд ли. Времени мало. Тем более что так и так добрая старая винтовка «М-1» не из тех вещей, которые легко спрятать в брючном кармане. Больше ты ни с каким оружием не знаком?

– Вообще-то нет.

– Погоди-ка! Ты ведь индеец, чуть не забыл, и, наверно, ух как управляешься с томагавком?

– Дэвидсон, я вас умоляю, я же сперва рос на ферме, а потом в поселке. Нигде, кроме вестернов, я томагавков и видом не видывал.

– Тогда, может, лук со стрелами или, – с надеждой проронил Дэвидсон, – нож для скальпов?

– А может, лук со стрелами влезет в карман моих брюк? То же самое касается и ножа для скальпов, о котором до сей секунды я и слыхом не слыхивал.

– Неужели никаким ножом не пользовался?

– Вообще-то пользовался. Строгал палки…

– Вот оно, Фред! Французский портсигар, вот что нам надо.

Портсигар брякнулся на стойку с тяжелым стуком, совершенно не соответствующим его невинному виду. Чудесно окрашенная кожа, лоснящаяся, будто от долгого употребления. Дэвидсон открыл портсигар, где обнаружились зеленоватые кончики четырех сигар, и протянул его Тони.

– Вообще-то я не курю сигары, но…

Тони потянул за сигару, но она не поддалась.

– Сигары ненастоящие. Что на самом деле надо делать, когда его протягиваешь, так это нажать большим пальцем вот тут.

Раздался неприятный лязг, и из торца портсигара выскочил блестящий клинок никак не менее шести дюймов длиной. Вздрогнув, Тони отскочил назад.

– Очень удобная штучка. – Дэвидсон уткнул кончик ножа в стойку и навалился на него всем весом, чтобы вогнать клинок на место. – За этим лезвием стоит семидесятипятифунтовая пружина. Просто уткни его мишени в бок, чуть ниже грудной клетки, чтобы не застрял в ребрах, и нажми на спуск. Пружина доделает остальное. С ним тебе будет спокойнее.

– Мне было бы куда спокойнее без него.

Это непрофессиональное замечание было проигнорировано, и выкидной нож-портсигар перешел в собственность Тони после подписания соответствующего формуляра. Проверяя револьвер Дэвидсона и смазывая пружины его экспресс-кобуры, Старина Фред проявил куда больше энтузиазма, нежели доселе.

– Когда отправляемся? – поинтересовался Тони.

– Примерно через час.

– У меня будет время собрать чемодан?

– Чего это ради? Чтобы выйти на связь, нам всего-навсего надо переправиться через реку, в Маклин, штат Виргиния.

«Вот тебе и путешествие», – подумал Тони. Маклин. Тут зазвонил телефон, и Старина Фред снял трубку. Пожалуй, отчасти так даже лучше. Побыстрей покончить с этим делом и вернуться к работе. Фред позвал к телефону Дэвидсона, ушел в оружейку и закрыл за собой дверь. Открыть ларек сувениров, торгующий значками ФБР и наборами «Юный дактилоскопист», раскрутить его, а потом попросить о переводе обратно в Национальную галерею. Как только дело пойдет, руководить магазинчиком сможет любой, даже Софи, если уж на то пошло. Будет здорово избавиться от нее раз и навсегда. Дэвидсон повесил трубку и встал, задумчиво нахмурившись.

– Маклин отпадает. Связной улизнул, а наши за ним не уследили.

Тони, никогда не питавший особого энтузиазма, невольно ощутил облегчение, но оно тут же было развеяно.

– Но зато он оставил послание. Мы получим более подробные сведения на месте, и смахивает на то, что ты все-таки можешь собрать чемодан, потому что нам предстоит небольшая поездка.

– В Нью-Йорк?

– Разумеется, нет, с чего ты взял? Как только все приготовления будут сделаны, мы выезжаем в Мехико.

Глава 3

Огромный самолет с величественной неспешностью лег на крыло, чтобы сделать вираж. В поле зрения выплыла громада Истаксиуатль – Спящей Госпожи – давным-давно угасшего вулкана, охраняемого ее супругом Попокатепетлем – тоже вулканом, но до сих пор бурлящим жизнью и курящимся столбом дыма среди вечных снегов, обрамляющих его кратер. Гладкие, устеленные вулканическим пеплом склоны Попо плавными изгибами сбегали к долине Мехико – по одну сторону зеленые фермы штата Морелос, песчаное плоскогорье – по другую. Мало-помалу крутизна убывала, и ландшафт становился все более равнинным. Где-то под полом с гулом выдвинулись шасси, за иллюминатором показались затянутые пеленой смога жилые пригороды и заводы. Внезапно впереди показалась посадочная полоса, и Тони допил последний глоток «Маргариты», жалея, что уже некогда заказывать новую порцию. Дело не в том, что он боялся летать, просто во время посадки у него всякий раз начинало сосать под ложечкой с тех самых пор, когда в армии транспортник «Си-47», в котором летел Тони, выскочил с посадочной полосы и кончил свой путь носом в болоте. Никто серьезно не пострадал, но воспоминание об этом инциденте крепко угнездилось у Тони в мозгу. Наконец колеса коснулись бетона, запущенные на реверс реактивные двигатели начали торможение, крепко прижав пассажиров к ремням безопасности, и Тони вздохнул с немалым облегчением. Не успели они съехать со взлетной полосы на рулежную дорожку, как второй пилот вышел из кабины, кивая и улыбаясь пассажирам.

– Надеюсь, полет вам понравился, – сказал он Дэвидсону, проходя мимо. Эта необычная заботливость объяснялась тем фактом, что при этом пилот незаметно для всех, кроме Тони, сунул агенту в ладонь сложенный листок бумаги.

– Радиограмма, – вполголоса растолковал Дэвидсон. – Я ждал этого.

Тони был просто поражен; он и не думал, что можно отправлять личные послания на коммерческий самолет во время рейса. Впрочем, послание ФБР вряд ли можно отнести к разряду личных. Дэвидсон развернул листок в иллюстрированном журнале, бросил на него единственный взгляд и тут же захлопнул журнал.

– Черт!

– Проблема? Птичка опять сбежала из курятника?

– Хуже. – Он передал журнал Тони. Тот нашел нужную страницу и полоску бумаги, на которой был написан номер сиденья Дэвидсона да еще три слова. «СВЯЖИТЕСЬ С ПЕТУХОМ».

– Шифр?

– Достаточно ясный. Этого мы и боялись. Мексика – не наша территория, но мы решили, что попытка не пытка. Однако они вызнали про это, они всегда узнают, так что теперь хотят получить свою партию в игре.

– Что-то я не улавливаю. Какие они?

– ЦРУ. Мы должны работать через их местного представителя, Хиггинсона. Я уже имел с ним дело. Скверный тип. Запомни фамилию и телефонный номер 25-13-17, на случай, если что-нибудь стрясется и меня здесь не будет. Он…

– Хиггинсона я записал, а номер не успел. – Тони выжидательно держал карандаш над блокнотом, пока Дэвидсон не повернулся к нему и не вырвал страничку.

– Никогда ничего не записывай, отныне раз и навсегда. Всю информацию запоминай.

После этого агент впал в угрюмое молчание, и Тони ничего не оставалось, как обратить внимание на внешний мир. Нельзя сказать, чтобы он уж очень огорчился по этому поводу; после успешной посадки он как раз начал наслаждаться поездкой, с нетерпением дожидаясь отпуска за казенный счет. Хоть он и вырос на границе, в Мексику наведывался нечасто. Конечно, в Тихуане он бывал сколько угодно, но это скорее распутный город гринго, чем настоящая Мексика. Да еще пару раз проводил выходные в Энсенаде. Теперь же, всего в двух часах лёта от Вашингтона, он оказался в новом мире, на дне пересохшего озера, где гарцевал на коне Кортес, въезжая в столицу Монтесумы. В окружении звуков теплой, мягкой речи они покинули самолет, взяли чемоданы, после чего стоически скучающие таможенники с монгольскими ликами, будто явившиеся прямиком из азиатских степей, начертали на боках чемоданов меловые иероглифы. Толпа отличалась куда большим оживлением и красочностью, чем на севере, и сразу же у выхода на них набросились торговцы, предлагавшие алебастровых свинок, жестяные маски, сделанных из перьев игрушечных бойцовых петухов. Не без труда пробившись сквозь толпу, Тони и Дэвидсон добрались до стоянки такси, где водитель с услужливостью, забытой на севере лет пятьдесят с лишком, погрузил багаж, помог им сесть в машину и сам захлопнул дверцу за пассажирами. После чего с искренним интересом спросил:

– Pa que rumbo, maestro?[3]3
  Куда едем, хозяин? (исп.)


[Закрыть]

– Отвезите нас в отель «Тикэлий», – распорядился Дэвидсон, не разбиравшийся в языке и безбожно перевравший название отеля, но водитель уразумел сказанное и с энтузиазмом закивал.

– Si, maestro, pero si la onda es que es caro. Yo se' de otro hotel que no la muelan y es a todo dar.[4]4
  Да, хозяин, но постой там очень дорогой. Лучше я отвезу вас в другой отель, где не так дорого и все есть (исп.).


[Закрыть]

– О Господи, да он ни слова не говорит по-английски! Слушай, Джек… отель… «Тикэлий»… лады?

– Si, ya sepo, el Tecali, con sus pinche precios. Pero si quieres…[5]5
  Да, конечно, «Текали», цены там кусаются. Если спросите… (исп.).


[Закрыть]

Разговор зашел в тупик. Подавшись вперед, Тони торопливо проговорил:

– Escucha carnal, tenemos reservaciones en el «Tecali», y no queremos nada que hacer con sus insectos ni infecciones de tu casa de putas.[6]6
  Послушайте, у нас в «Текали» забронирован номер, нам ни к чему насекомые и зараза вашего борделя (исп.).


[Закрыть]

Водитель пожал плечами, и машина рванула с места, втиснувшись в поток уличного движения, хотя разрыв в веренице автомобилей вряд ли превышал длину самой машины хотя бы дюйма на четыре.

– Лучше объясни, – проговорил Дэвидсон, возвысив голос над сердитым рявканьем клаксонов.

– Он хотел отвезти нас в другой отель и…

– Не это, я об этих твоих разговорах по-мексикански.

– По-испански. Ну, еще бы мне не говорить. Там, где я рос, все говорили и по-испански, и по-английски.

– Дело весьма серьезное. Про испанский в твоем досье ни слова. – Судя по тону Дэвидсона, это было просто преступление.

– Ну, моей вины в том нет. Я не имел к написанию досье ни малейшего отношения и никоим образом не держал знание испанского в секрете.

– Это должны рассмотреть на высоком уровне.

Очевидного ответа у Тони не нашлось, и оба погрузились в молчание. Их окружала бешеная круговерть машин, во весь опор несущихся по тесным улочкам. Их водитель отличался тем же безумием, что и другие, раз за разом ставя на карту и свою жизнь, и жизнь пассажиров, пока наконец не обогнул под визг шин последний угол, выехав на Мариано Эскобадо и затормозив перед их отелем. Не успело такси остановиться, как дверцу уже распахнул пышно разодетый швейцар, чья расшитая ливрея сверкала червонным золотом в свете заходящего солнца. Тут же набежали другие обладатели ливрей, расхватав чемоданы. Дэвидсон заплатил точно по счетчику, скупо приложив одно-единственное песо, затем первым двинулся в сияющий великолепием вестибюль. Тони только диву давался. Сначала первым классом на самолете, хотя он привык летать в классе сельдевых бочек, а теперь еще и это. Агентство, жиреющее на деньги налогоплательщиков, явно не считает, что работников надо хоть в чем-то ужимать. Ожидавшие их апартаменты наверняка не знали себе равных во всем отеле. Пока Дэвидсон распоряжался багажом, пуская по рукам звонкие песо, Тони с восхищением осматривал гардеробные, до отказа забитый бар и увешанные зеркалами ванные.

– Можешь занять вот эту спальню, – сказал Дэвидсон, заперев входную дверь на ключ и оба засова.

– Право, очень мило. – Тони взял свой единственный чемодан, чуточку застыдившись за его поцарапанные, измызганные бока. – Как по-твоему, долго операция продлится? Потому что, по-моему, Мексика придется мне по душе. Вот я и думаю, нельзя ли мне использовать часть отпуска, раз уж я здесь? Ну, знаешь, чуточку продлить пребывание, а вернуться попозже.

Открыв чемодан, он развесил рубашки в гардеробе, чтобы они немного разгладились.

– Как, по-твоему, Дэвидсон? – Ответа не было. – Ты меня слышал?

Тони вернулся в гостиную номера. Там, почти точно посреди ковра, лежал ничком Дэвидсон с торчащей между лопаток деревянной рукояткой мясницкого ножа.

Вид смерти всегда чуточку нервирует, и Тони, не привычный к виду насильственной смерти, остановился, будто налетев на невидимую стену. Первой его мыслью было, что надо помочь агенту – быть может, тот лишь ранен, а не убит. Он даже шагнул вперед, но тут же отшатнулся, внезапно осознав, что его собственная жизнь тоже под угрозой. Где убийца? Наверное, за спиной! Он стремительно обернулся с отчаянно колотящимся сердцем, но в гостиной никого не было. Самозащита прежде всего, нож против ножа. Где его портсигарный нож? В кармане пиджака в гардеробе. Тони бросился к гардеробу, но тут же остановился, вдруг уразумев, что вовсе не желает испытывать судьбу в ножевой дуэли против профессионала, так беззвучно всадившего нож в спину не менее профессиональному агенту. Тут требуется средство посильнее. Склонившись над Дэвидсоном, Тони сунул руку ему под пиджак, нашарил револьвер и осторожно вытащил его, стараясь не встречаться с недвижным взглядом распахнутых в ужасе глаз. Иисусе! Вид у него – мертвее не бывает.

Тони потратил пару секунд, неуклюже снимая пистолет с предохранителя и открывая барабан, чтобы проверить, есть ли патрон наготове. Затем, держа револьвер на вытянутых руках, с дрожащим на спусковом крючке пальцем, он с опаской обыскал пустой номер. В самом деле пустой – под кроватями и в шкафах хоть шаром покати, никто не притаился за дверями. Через окна тоже не войдешь и не выйдешь, потому что они заперты из-за наличия кондиционеров воздуха. Вообще ни души. Так где же убийца? Тони вернулся к распростертому телу и тут впервые пристально взглянул на дверь – единственный выход из апартаментов. Закрытые Дэвидсоном засовы оказались отодвинутыми.

– Вот оно. – Тони перевел дыхание и опустил пистолет. – Вот как это сделали. Когда мы пришли, убийца прятался в номере, под диваном или где-нибудь еще. Как только он увидел, что Дэвидсон остался один, то вылез… – Тони поежился.

Что дальше? Он бросил взгляд на телефон. Может, следует позвонить в полицию – но что сказать полицейским, когда они прибудут? Опять же, на повестке дня остается вопрос о полотне, вся эта операция, а Тони не имеет о ней ни малейшего понятия. Наверно, надо сперва связаться с Бюро и спросить, что делать. Его взгляд невольно вернулся к трупу. А может, несмотря на свой мертвый вид, Дэвидсон всего лишь тяжело ранен. Первым делом надо проверить, так ли это.

Поставив револьвер на предохранитель, Тони сунул его в боковой карман и опустился на колени рядом с недвижным телом. А как узнать-то? По дыханию на зеркальце; зеркальца нет. Тогда по пульсу. Дрожащими пальцами Тони принялся нащупывать на стынущей коже шеи артерию, но не нашел ничего. Холоден, уже остывает, а это что-нибудь да значит. Вообще ни следа дыхания. Прижатая к спине Дэвидсона ладонь не ощутила ни малейшего движения. Значит, мертв, решительно мертв. Что дальше? Тони встал и, содрогнувшись от ужаса, увидел, что правая ладонь перепачкана кровью, пропитавшей пиджак. Надо немедленно вытереть ее, нет, еще лучше вымыть. И в этот самый миг раздался негромкий стук в дверь.

Тони потерял голову. У него не было даже и тени понятия, что тут предпринять, так что он не сделал ровным счетом ничего. Стук повторился, а через миг раздался скрежет ключа в замке. Засов! Будь Тони рядом с дверью, никто бы не вошел. Чудесная мысль, пришедшая задним умом, и, пока он ею тешился, дверь открылась, и вошел коридорный – улыбающийся круглолицый юноша с серебряным подносом.

– Тут вам почта, сеньор. Я подумал, что лучше ее принести.

Не успел он договорить, как его взгляд опустился к лежащему на полу телу, затем вернулся к Тони, в самом буквальном смысле запятнанному кровью жертвы. При виде трупа улыбка юноши не исчезла, а стала еще шире. Быстро переступив порог, он закрыл за собой дверь.

– Весьма профессиональная работа, сеньор. – В его голосе прозвучало искреннее восхищение.

– Это не я, – выдавил из себя Тони.

– Разумеется, не вы. – Взгляд на нож, взгляд на окровавленную ладонь, прежде чем Тони успел спрятать ее за спину. – Несомненно, вы обнаружили его в подобном виде, какая трагедия! Но сделавший это свое дело знает. Легкий наклон рукоятки указывает, что удар нанесен снизу вверх, профессиональный удар, мимо ребер, острием в сердце, скрытое грудной клеткой.

– Довольно.

– Конечно же, вы горюете. Вы не против, если я позвоню в полицию?..

Проговорив это, коридорный даже и не думал направляться к телефону и вроде бы даже не удивился, когда Тони ответил отказом.

– Вполне вас понимаю. Подобные материи могут выбить из колеи даже абсолютно невиновного. Полиция ценит туристов-гринго крайне высоко и воспринимает их смерть в нашей стране с крайним неудовольствием. Но есть и другое решение. У меня есть друзья среди персонала, имеется служебный лифт, и за мизерную сумму в пятьсот песо ваша проблема будет решена. Найдется два-три свидетеля, видевших, как ваш друг вышел из отеля в добром здравии, каковые заверят полицию в этом. Поутру вы позвоните и сообщите о его пропаже, и на том все будет покончено. Итак, договорились?

– Не договорились, и я его не убивал. – Неужто при этом заявлении улыбка стала еще чуточку шире? – Послушайте, дайте мне поразмыслить секунду, помыть руки. Сейчас вернусь.

В отличие от крови в беллетристике, кровь Дэвидсона смылась мгновенно, как только Тони пустил в ход немного воды и мыла. Но как же быть? Таращившееся из зеркала смятенное отражение не дало Тони никакого ответа. Нужна помощь, но теперь, при коридорном, звонить в Вашингтон уже поздно. Местная помощь? Полиция? Ни за что.

Свяжитесь с Петухом! Вот что гласила записка. Местный представитель ЦРУ. Подобный легализованный нелегал должен знать все на свете о трупах и всяком таком прочем. Какой у него номер? В душе Тони на миг всколыхнулась паника, но цифры тут же всплыли из глубин памяти. 25-13-17. Или 18? Нет, все правильно. Вытерев руки, Тони поспешно записал номер на зеркале уголком свежего куска мыла, чтобы не забыть. Первым делом коридорный, надо убрать его с глаз долой, и решение кажется достаточно очевидным.

– Это просто несчастный случай, – сказал Тони, снова входя в комнату и одновременно извлекая бумажник. – Спасибо за предложение помощи, но я все улажу сам. Конечно, если тут начнут рыскать всякие люди, я буду выбит из колеи, так что, если вы будете достаточно любезны, чтобы не упоминать об этом никому, пожалуй, двести песо не помешают.

– К несчастью, абсолютное молчание стоит недешево. Это большая жертва, а человек я небогатый, но с радостью сделаю сеньору подобную любезность всего за триста песо. – Юноша выставил поднос, уже освободившийся от почты. Тони достал потрепанные банкноты.

– С вами приятно иметь дело. Двести пятьдесят песо – сумма изрядная, я с трудом могу позволить себе подобную роскошь, но с радостью передам ее вам.

– Не менее приятно иметь дело с джентльменом. Двести семьдесят пять.

– По рукам.

После дальнейших уверений во взаимном восхищении коридорный выскользнул за дверь и исчез. На сей раз Тони запер дверь на засов. На зеркале значился номер 25-13-17. Стерев номер, Тони набрал его на телефоне в спальне. К счастью, источник его проблем был не виден. В трубке раздался лишь один гудок, и тут же послышался ответ:

– Coronel Glanders Mississippi Pollo Asado. Que' quieres?[7]7
  «Жареные куры полковника Гландерса Миссисипи». Что желаете? (исп.)


[Закрыть]

Ресторан? Жареные куры? Может, номер не тот? Собеседнику пришлось переспросить, прежде чем Тони пролепетал в ответ:

– Quiero cotorrear con Higginson.[8]8
  Побеседовать с Хиггинсоном (исп.).


[Закрыть]

– El Jefe? Un momentito.[9]9
  С шефом? Секундочку (исп.).


[Закрыть]

Значит, номер все-таки правильный, а Хиггинсон – босс. Конечно, кличка-то у него Петух, а ресторан наверняка служит прикрытием для операций ЦРУ в Мексике. В трубке послышалось тарахтение, а затем ответил другой голос.

– Que pues?[10]10
  Кто это?


[Закрыть]

– Вы меня не знаете, моя фамилия Хоукин, но я тут с агентом по фамилии Дэвидсон, которого вы, наверно, знаете…

– О да, сэр, мы доставляем жареных кур. Чем могу служить?

– Мне не нужны никакие куры, я… а, понял. Там люди. Извините, я в этом деле новичок…

– Просто изложите свою просьбу, – желчно отозвался собеседник.

– Извините. Но, видите ли, тут произошел несчастный случай, что ли. Я в комнате отеля, а Дэвидсон, ну, вроде как… видите ли, он мертв.

За этим сообщением последовало короткое молчание. Потом Хиггинсон изрек:

– Только куры, понимаете ли. Этот заказ мы выполнить не можем.

– Как раз напротив, можете. – Отчаяние толкнуло Тони на безрассудство. – Вы можете помочь мне, или я позвоню в полицию и расскажу все, что знаю обо всей этой операции, в том числе и о вашей роли.

– О, конечно, сэр, мы обслуживаем большие и важные приемы. Если вы назовете мне свой адрес, я тотчас же подъеду для обсуждения деталей.

– Вот так уже лучше. Номер 560 в «Текали». И рекомендую подъехать как можно скорее.

Пятнадцать минут спустя раздался стук в дверь. Тони дожидался его, пряча за спиной пистолет и приперев дверь ногой, чтобы она открылась не больше чем на дюйм.

– Кто там? – поинтересовался он через щелочку.

– Хиггинсон, открывайте, – прошептал хриплый голос.

– Лучше сперва назовитесь, а уж после я вас впущу.

– Слушай, ты!.. Нельзя, чтобы меня тут видели. Кличка Петух.

Как только высокий, поджарый мужчина с морщинистым, обветренным лицом протиснулся в дверь, Тони запер ее на засов и только после этого опустил пистолет. Хиггинсон задумчиво взирал на него взглядом ищейки. Он оказался старше, чем казалось на первый взгляд, особенно после того, как пристальное рассмотрение выявило, что густая копна черных волос – всего лишь парик.

– Расскажите, что произошло. От начала и до конца.

– Ну, вам известно, зачем мы прибыли. Мы приехали в отель прямиком из аэропорта. Я был в другой комнате, не слышал ни звука, а когда вышел, он вот так и лежал, а входная дверь была не заперта. Думаю, убийца дожидался нашего прихода в номере. Вот и все. Я позвонил вам. – Инцидент с коридорным Тони на время опустил.

Опустившись на колени рядом с трупом, Хиггинсон быстро и профессионально осмотрел его. Потом выпрямился, отряхнул колени и устремил на Тони холодный, жесткий взгляд.

– Неужто ФБР не может разобраться со своими проблемами на собственной территории?

– О чем это вы?

– Не разыгрывайте передо мной болвана. У вас там проблемы с человеком, и вы устраняете его у меня на задворках, предоставляя всю грязную работу мне. Неужели контрактнику не сказали, с какой стати он наносит удар?

– Да говорю же, это не я! – Ответом на протест послужил лишь невеселый смешок. – Ну ладно, не верьте. Это ваше право. Но теперь мы оба замешаны, и надо что-то делать с трупом.

– Об этом я позабочусь без всякого труда. Но только если вы пойдете на сотрудничество со мной, причем во всем.

– Что вы имеете в виду?

– Вам известно, что я имею в виду. Операцию «Лютик». Она переходит к моей команде, а вашего искусствоведа мы забираем. Теперь говорите, кто он.

– Искусствовед? Я, потому-то я и здесь.

– Оч-чень хорошо, – в голосе Хиггинса прозвучали нотки одобрения. – Я и не думал, что вы умеете работать с таким шиком. Никому и в голову не придет уличить искусствоведа в столь профессиональном ударе.

– Не придет, потому что я тут ни при чем.

– Отличная легенда, придерживайтесь ее. Мне нужно сделать пару телефонных звонков. Этот телефон прослушивается?

– Наверняка прослушивается, раз в комплекс услуг входил убийца, дожидавшийся нашего прибытия.

– Тогда позвоню с улицы. Держите дверь на запоре, на звонки не отвечайте. Я вернусь ровно в пять минут пополуночи. Отоприте дверь в четыре минуты первого, и мы сразу войдем. Давайте сверим часы.

Набитый до отказа бар сделал последующие часы вполне сносными. Как только агент ЦРУ удалился и сердцебиение Тони более-менее вернулось к норме, абсурдность ситуации начала давать себя знать. Один, в незнакомом городе, в чужой стране, с остывающим трупом на руках. В душе зародились недобрые предчувствия, впереди замаячила перспектива тюремного заключения, а дурная репутация мексиканских тюрем известна всему свету. Коридорный подкуплен, но надолго ли? Пульс Тони снова зачастил, но уже не от волнения, а от страха, а на лбу и затылке крупными каплями выступила испарина, несмотря на кондиционер. Вот так Тони и сидел один на один с новоиспеченным трупом, с ужасом дожидаясь стука в дверь, когда взгляд его упал на бар, задержавшись на миг, и тут же вернулся обратно. Глоточек спиртного, да, глоточек спиртного решительно не помешает. В баре обнаружился великолепный выбор большинства дистиллированных биологических ядов, известных человеку, разлитых в холодные, многообразные, утешительные бутылки. Текилы? Нет, Мексика и без того чересчур близко. Значит, шотландское – утешительный солодовый напиток зеленых холмов, в каждом глотке несущий память о торфяниках, вереске и килтах, щедрой рукой излитый на кубики льда и жадно испитый, будто после многодневных блужданий по безводной пустыне. За первой порцией последовала вторая, и по мере падения уровня душистой жидкости в бутылке дух Тони в равной степени воспарял. Подобным образом часы, оставшиеся до момента отпирания дверей, пролетели совсем незаметно. Немного повозившись с ключом и засовом, Тони все-таки сумел отпереть ее, и не более тридцати секунд спустя порог переступил Хиггинсон в сопровождении человека в белой форме, толкавшего перед собой инвалидное кресло, где сидел третий, одетый в черные перчатки, толстое пальто с воротником, поднятым для защиты от ночной прохлады, и шарфом, намотанным на шею, в темных очках и широкополой шляпе. О нем самом можно было сказать лишь одно – что он очень стар, если судить по жидким седым волосам, рассыпавшимся по воротнику.

Как оказалось, суждение глубоко ошибочное. Как только дверь закрылась, с кресла вскочил крепко сложенный молодой человек, быстро сбросивший пальто, шляпу, шарф, перчатки и белый парик, оставшись в опрятной спортивной рубашке и темных брюках. Тони с одобрением заметил, что туфли и брюки лжестарика очень похожи на те, что надеты на трупе. Стоя в сторонке, Хиггинсон надзирал за происходящим, пока его приспешники занимались грязной работой. С ловкостью, выдававшей богатый опыт, они выдернули нож, затем облачили труп в пальто. Застегнув пуговицы, бывшего агента ФБР усадили в инвалидное кресло, после чего довершили маскировку. Стороннему наблюдателю показалось бы, что все тот же старик в инвалидном кресле покидает отель после краткого визита.

– Ловко сработано, – с восхищением промолвил Тони. Подавшись вперед, Хиггинсон энергично потянул носом и нахмурился.

– Вы пили.

– Пару глоточков в память о покинувшем нас друге. Не хотите составить мне компанию?

– Я никогда не пью, а если и пью, то не на работе.

– Что ж, а я пью, и к тому же я не на работе. На сегодня моя работа закончена.

– Это вам пригодится, сеньор, – сказал псевдосанитар, с некоторой долей профессионального уважения вручая Тони вымытый и насухо вытертый мясницкий нож, будто в напоминание о том, что они считают его работой.

– Пожалуйста, суньте в мой чемодан, в той комнате. Я не на работе.

– Нет, на работе, – строго заявил Хиггинсон. – Предлагаю вам выпить кофе и немного поразмяться. Негоже, чтобы алкоголь ставил под удар сегодняшнюю операцию.

– Операцию? Ночью?

– Да, я вышел на связь. Встреча состоится в три часа утра.

– Закажите кофе, – тяжко вздохнул Тони.