Текст книги "Королева демонов сборник)"
Автор книги: Гарднер Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Глава седьмая
Когда Самандра и Унус оказались в закутке, предназначенном для колдовства, чародейка первая прошла к алой пентаграмме, заранее нарисованной на полу человеческой кровью. В ее границах запросто могло бы поместиться несколько человек. Король встал рядом с Самандрой и принялся с интересом наблюдать, что она делает.
Внутри пентаграммы находился небольшой рогатый алтарь, сделанный из человеческих костей и пепла от демонического огня, перемешанных с песком острова Магии, стоящего в озере Жизни, где демоны, говорят, встречались в каждый канун Бельтайна.
Самандра налила в крошечную выемку на алтаре кровь и немножко воды из озера Жизни, затем посыпала в эту смесь красноватого порошка, добавила голубой соли вместе с несколькими гранами земли и железа. Смесь начала испускать резко пахнущий лиловый дым.
– Взываю к тебе, Бельтамквар, отец демонов! – громким певучим голосом заговорила колдунья, обеими руками чертя в воздухе магические символы. – Внемли моей мольбе, Телония, мать демонов! Явитесь к нам, молящим вас, о великие Иных Миров. Пересеките бездны Времени и Пространства и прислушайтесь к нашей мольбе!
Король Унус слушал ее молча, опустив капюшон, чтобы родители-демоны могли сразу узнать его когда появятся. Но слова древнего страшного заклинания прозвучали, лиловый дым по-прежнему курился на алтаре, но ничего больше не происходило.
– Что их задерживает? – беспокойно спросил король.
– Тише! Бельтамквару и Телонии приходится являться издалека… через бездонные пропасти Эборрола и огромные расстояния между мирами. Заклинание, которым я их призвала, мало кому известно. Оно было записано на глиняной табличке, которая, согласно легенде, принадлежала самому Афгоркону. Единственные, кто обладал им, были Элвириом с Талкалидом, – добавила Самандра с озорной кокетливой улыбкой. – Пока я его у них не похитила…
Внезапно в помещении стало холодно. Это был вовсе не тот холод, который царит зимой и легко изгоняется жаром очага или кружкой горячего красного мина со специями. Этот холод был сродни тому, что царит в межзвездном пространстве – ужасающий, вымораживающий кровь, казалось, превращающий в лед не только человеческое дыхание, но и сами мысли. Унус с Самандрой задрожали, инстинктивно придвинувшись друг к другу.
В противоположном углу закутка сперва возникло крохотное пятнышко темноты, которая была гораздо черней окружающего мрака. Оно быстро росло, пульсировало, дрожало от переполнявшей его жизни.
– Я вижу моего сына, а с ним незнакомую женщину. Именно эта женщина и вызвала нас, – неожиданно прошептал сверхъестественный голос, в котором не было ничего человеческого.
– И все же, говорить с тобою, Бельтамквар, отец зла, отец демонов, будет мой сын. Говори с ним, Унус.
Оба они одновременно обернулись. В противоположном углу закутка для магических занятий стояла женщина сверхъестественной красоты, со свисающими почти до земли длинными золотыми волосами, толком не прикрывающими наготу ее жемчужно-розового тела.
Женщина смотрела на Унуса лиловыми глазами с длинными ресницами. На ее губах, изогнутых в виде лука, при одном взгляде на которое всех мужчин долго преследовали эротические видения, играла материнская улыбка.
– Если ты его отец, Бельтамквар, то разве я не его мать? – спросила женщина, обращаясь ко все разрастающемуся облаку черной запредельной тьмы.
Самандра сделала глубокий реверанс.
– Прекраснейшая из женщин, великая Телония, – почтительно прошептала она. – Твой сын ищет помощи против тех колдунов, которые создали его с вашей помощью.
– Милый сын, – ласково пропела Телония.
– Докучливый сын, – прорычала тьма, которая была Бельтамкваром. – Какая такая ему грозит опасность, что он должен вызывать меня из моих преисподних?
– Все именно так, как сказала Самандра, отец. Элвириом с Талкалидом провозгласили меня королем Фалкара, но я лишь называюсь королем. Я их марионетка. Они грозятся сместить меня с такой же легкостью, с какой я могу раздавить каблуком муравья.
– У тебя есть силы, Унус, – прошептала прекрасная Телония.
– Да что такое мои силы в сравнении с их колдовской мощью? Они знают заклинания для вызова таких демонов, как Азтамур.
– Не самый могущественный демон, – сердито проворчал Бельтамквар.
– В сравнении с тобой, отец – да! Но по сравнению со мной…
Король Унус вздохнул и горестно посмотрел на родителей.
Стоящая рядом с ним Самандра в глубине души восхитилась его актерскими талантами. Тот еще раз вздохнул и покачал головой. Самандре показалось, что она видит скатившуюся у него из уголка глаза единственную скупую слезу.
– Можем ли мы разрешить нашему сыну быть марионеткой? – спросила приятным голосом Телония.
– Слушай меня, упрямая женщина-демон! В этом мире мы далеко не так сильны, как во всех остальных. Да, нас могут вызвать и, выполняя просьбу мага, мы можем проявить свою сущность. Но действовать по собственному произволу… нет, это противоречит правилам.
– Наши имена станут посмешищем, – принялась настаивать Телония.
– Надо мной никто не посмеется! И люди тоже.
– Только если мы дадим этим колдунам страшный урок. Никто и никогда не смеет так обращаться с нашим сыном!
– На самом деле мысль не так уж плоха, – заявил демон после минутного размышления. – В конце концов, Элвириом с Талкалидом получили от нас чего желали – не заплатив даже пропащей душой какой-нибудь жалкой рабыни. Нарушив первыми правила и обычай, они сами обрекли себя на такую судьбу!
– Заберите вместо этого их собственные души, – вступил в разговор Унус.
– Помолчи, мальчик! Что скажешь, Телония?
– Думаю это можно сделать. К тому же мне хотелось бы испробовать на Элвириоме множество забавных штучек, которые люди почему-то считают ужасающими мерзостями. Гнусный человек, возомнивший себя превыше всего на земле и в безднах космоса! Я целыми веками буду смеяться, наблюдая за его страданиями!
– А я предпочел бы заняться какой-нибудь женщиной, – мечтательно произнес Бельтамквар.
В облаке тьмы, являвшейся отцом демонов, вспыхнули два золотых глаза, которые пожирали взглядом стройные ножки Самандры и ее привлекательную фигуру.
– Талкалид не доставит мне особого развлечения.
– Неужели тебе еще не надоели всякие женщины? – недовольно произнесла Телония.
– Нет, милая, не надоели. Я нахожу их очаровательными созданиями, которые понимают меня намного лучше, чем ты. И кроме того…
– Вечно ты все об одном и том же… Внемли же мне, Самандра. Мы сделаем то, о чем нас просит сын, но это будет один-единственный раз. Пусть он даже не думает вызвать нас для помощи в его мелких придворных интригах. Понятно?
– Да, мне все понятно, дорогие родители, – кротко ответил король Унус, склоняя голову.
Бельтамквар фыркнул из темноты; во всяком случае, так показалось Самандре.
– Чтобы сделать то, что должно быть сделано, требуется прочесть одно заклинание, – проворчал отец демонов.
– Повторяй за мной, Самандра, – подхватила Телония. – А ты, Унус, закрой уши. Я не хочу, чтобы ты слышал подобные выражения. Ты для этого еще слишком молод.
Самандра старательно повторила все за Телонией, копируя каждое слово, каждую интонацию и дрожа от страха, когда ее уста издавали эти звуки, никогда не предназначавшиеся для человеческого горла. Произнося их, женщина чувствовала, как само пространство вокруг нее начинает вибрировать. Она догадывалась, что воздействие этого заклинания распространяется по всему Алкариону до самого дворца, достигая парка наслаждений Темаса Херклара, где теперь весело проводили время чародеи Элвириом и Талкалид.
Мир, где обитали люди, мистическим образом соединялся с преисподними из которых вызвали Бельтамквара и Телонию. Казалось, сама вселенная меняла свои очертания. Где-то рядом слышался визгливый смех всевозможной нечисти, которой происходящий здесь магический обряд также доставлял громадное удовольствие. Всюду торжествовали ужасные существа, которым нет даже названия в человеческом языке. Обступив чародейку со всех сторон, они верещали ей в уши, делали непристойные или угрожающие жесты. Наконец Телония взмахнула рукой и все успокоилось.
Пентаграмма, на которой стояли Самандра с королем Унусом, поднялась в воздух, словно поддерживаемая неведомой силой и, просочившись сквозь крышу дома, проплыла над глухой улочкой.
Под ними расстилался город Алкарион, но на пути их улицы его были пусты. Случись кому-то увидеть эту поразительную картину – вряд ли рассудок невольного свидетеля остался бы в целости. Невидимыми бегали обитатели преисподних, которых заклинание на время освободило, по другим улицам, щупая аппетитных девиц и почтенных матрон и делая непристойные жесты перед почтенными отцами семейств.
Пентаграмма мчалась высоко над дворцовыми шпилями, миновав позолоченный купол храма Правосудия. Рядом по воздуху неслась Телония, впереди в виде сгустка тьмы следовал Бельтамквар. Солнце, больше двенадцати миллиардов лет сиявшее на небе, вдруг умерило свой свет, сделав ясный сияющий день унылым и мрачным. Над городом собрались темные тучи.
Наконец они достигли парка наслаждений Темаса Херклара, который когда-то разбили примерно в двенадцати милях от Алкариона. К нему от ворот Хастарты вела широкая дорога, обсаженная по обеим сторонам тополями. Когда пентаграмма показалась над дорогой, снизу послышался вой, исторгаемый множеством человеческих глоток.
Пролетая стену, они заметили то, что более всего походило на армию статуй. Все солдаты застыли в тех позах, в каких находились в тот момент, когда Самандра прочла страшное заклинание, следуя подсказке женщины-демона. Не удостоив вниманием запертые ворота, пентаграмма пронеслась сверху, а затем, снизившись, полетела почти над самой землей, едва не задевая живые изгороди из тиса и цветочные клумбы, превращавшие этот уголок парка в рай для любовников. Здесь же в изобилии стояли мраморные скамьи и скульптуры, являющие собой все тот же соблазн во всевозможных обличьях. Этот парк вполне мог бы быть посвящен богине любви – столько здесь было бронзовых и мраморных изваяний, изображавших разнообразные сцены служения Хастарте.
Сам дворец был построен из драгоценнейших материалов – порфира и мрамора, черного дерева и слоновой кости. Особое внимание привлекали витражные окна, выполненные в виде детородных частей тела мужчин и женщин. Вход же во дворец имел до крайности непристойный вид, не поддающийся никакому описанию.
– Это каким надо быть распутником, чтобы придумать такие двери? – расхохоталась при виде них женщина-демон. – Как ты считаешь, Самандра?
Но колдунья была не в силах произнести ни слова.
На балкон выскочил полуодетый Элвириом, на ходу оправляя на себе черную тунику. Одна его нога была в сандалии, другая же оставалась босой. Ему вслед смотрела, довольно хихикая, пышнотелая рыжая девица. Элвириом увидел парящую в воздухе пентаграмму, а на ней своего подопечного в обществе Телонии, не позаботившейся о том чтобы прикрыть свою жемчужно-розовую наготу, и Бельтамквара, которого чародей узнал даже в виде сгустка тьмы. На лице советника короля отразился неописуемый ужас. Глаза у него выскочили из орбит, челюсть отвисла.
– О, могущественные! – произнес он, наконец, дрожащим голосом, безуспешно пытаясь унять дрожь в коленях. – Отец демонов! Прекрасная Телония, прелестнейшая из суккубов! Чем я заслужил такую честь?
– Прекрати! Довольно с меня твоей болтовни и твоей бесстыдной лжи! – пронзительно выкрикнул король Унус. – Я пришел, чтобы поставить все на свои места. Где это второе ничтожество, которое откликается на имя Талкалид?
– Прячется под кроватью, сын мой, – с улыбкой промурлыкала Телония. – Талкалид, выйди к нам! Мы жаждем тебя видеть! Можешь даже не одеваться!
Сквозь мраморную стену проплыл по воздуху второй маг, цепляясь за простыню, в которую безуспешно пытался завернуться, не то для того, чтобы придать себе по возможности благопристойный вид, не то пытаясь спрятаться. Черноволосая девушка, прибывшая когда-то во дворец наслаждений из пустынного мира Оазии, изумленно таращилась на это невиданное зрелище из окна соседней спальни.
Талкалид дрожал, как осиновый лист. По лицу у него обильно стекал пот, а рот был открыт, как у рыбы, попавшей на крючок. Почуяв недоброе, он испустил жалобный крик и рухнул на колени.
– Великие демоны бездны, в чем я провинился перед вами?
– Это передо мной вы оба сильно провинились – крикнул Унус, выходя вперед. – Вы провозгласили меня королем, и все же я не более чем марионетка, которую вы дергаете за ниточки, когда вам заблагорассудится. Я никто иной, как вы оба – в одном теле. Я говорю то, что вы мне подскажете и думаю то, что вам захотелось вложить мне в голову.
– Это не так, великий король, – вымолвил дрожащим голосом Талкалид.
– Мы послушны вам, премудрый государь, – подхватил Элвириом.
– Теперь всему этому пришел конец. Я сам буду править Фалкаром, а чуть позже – Маккадонией и Сибаросом, Гвин Каэром и Зорадором. Я буду самым могущественным императором на Зимле! Но я совершу все это во имя самого себя, во имя Унуса Первого, Завоевателя Всего Сущего, Бессмертного и Непобедимого! Уничтожь их, отец! Истреби их, мать!
Самандра добавила к голосу короля и свой.
– Это моя месть, Элвириом! Мое возмездие, Талкалид! Страдайте же теперь за то, что вы сделали мне много лет назад!
Талкалид пронзительно завизжал в смертельном страхе, так как хорошо знал, что означают эти слова. Элвириом пошатнулся, лицо его сделалось пепельным. Он собрался было рухнуть на колени и униженно вымаливать пощады, но внезапно удлинившаяся прядь золотых волос Телонии удержала его на ногах.
Облако непроглядного мрака со сверкающими в самой глубине красными злыми глазами медленно и неотвратимо двинулось к Талкалиду. Множество маленьких щупалец не спеша содрали простыню с тела мага и обратили ее в клуб зловонного дыма. Лишенный одежды, чародей выглядел вовсе не таким представительным, как накануне, в зале для аудиенций. Король Унус зааплодировал, явно получая удовольствие от этого зрелища.
Но все еще только начиналось. Длинные тонкие щупальца со всех сторон обхватили отчаянно орущего Талкалида, проникли под его кожу и принялись выедать куски плоти, растворять кости и с утробным хлюпаньем высасывать кровь и прочие жидкости. Вскоре от жертвы осталась лишь пустая надутая воздухом кожаная оболочка. На лице того, кто еще недавно был могущественным чародеем, остались лишь живые полные ужаса и страдания глаза и рот, открывающийся в безмолвном крике.
Некоторое время демон забавлялся, перекидывая кошмарный предмет из одного щупальца в другое, а затем неожиданно сжал, заставив лопнуть с оглушительным треском. Нечто, похожее на истертую ослиную шкуру, исчезло в глубине сгустка тьмы, все еще издавая жалобные стенания.
– Ты довольна своей местью? – тихо спросил Унус, пристально Самандре глядя в глаза.
Та кивнула, не в состоянии говорить. Столько времени она лелеяла планы мести, но даже в порыве сильнейшей злобы не могла вообразить себе такого леденящего кровь зрелища.
Телония в свою очередь опустилась на балкон рядом с худощавым Элвириомом, уставившимся на прекрасную демонессу со странной смесью ужаса и вожделения. С мягким чарующим смехом она протянула к нему руки, едва коснулась плеч, и немногие предметы одежды на худощавой фигуре вспыхнули пламенем и опали. Обнаженный, он представлял собой даже еще более жалкое зрелище, чем его сотоварищ.
Телония нежно положила ему руки на грудь, а затем неожиданно резко погрузила их глубоко в плоть мага. Крик Элвириома прозвучал еще громче и пронзительней, заставив Самандру пошатнуться и поднести руки к ушам.
Спокойно и сосредоточено, будто прилежная хозяйка, месящая тесто для выпечки хлеба, демонесса переделывала под кожей тело мага, ломая кости, растягивая связки, сплющивая хрящи, придавая плоти совершенно иную форму. Покончив с телом, она так же старательно принялась за лицо верещащего во весь голос Элвириома.
Когда она закончила, на балконе стояла готовая к прыжку гигантская жаба, и ее глаза были глазами Элвириома. С жалобным кваканьем она по щелчку пальцев матери-демонессы прыгала, замирала и ловила мух огромной пастью. Демонесса, когда это занятие ей наскучило, поднялась в воздух и повисла рядом с пентаграммой.
– Прощай, сын мой, – сказала она, ласково улыбаясь и посылая королю Унусу воздушный поцелуй. – Только не вздумай вызывать нас с твоим отцом еще раз. Ты только что видел, какая судьба может постигнуть того, кто вызовет наш гнев.
Поднявшись еще, она медленно растворилась в воздухе. Оставшаяся без хозяйки жаба попыталась совершить отчаянный прыжок но, не допрыгнув до пентаграммы, сорвалась вниз и разбилась о мраморную статую, аллегорически изображающую мужскую силу…
Ошеломленная всем этим ужасным зрелищем Самандра покачнулась, и, чтоб удержаться на ногах, протянув руку ухватилась за короля Унуса.
Тем временем пентаграмма, где они остались вдвоем, снова поднялась в воздух и той же дорогой вернулась в дом чародейки, вновь оказавшись нарисованной на полу комнаты для колдовства. Успокоившись, женщина довольно улыбалась, вспоминая картину ужасной гибели своих давних недругов.
Король Унус вышел из пентаграммы, кивая и благосклонно улыбаясь.
– Дело сделано, я благодарю тебя, женщина, – произнес он. – А вот тебе моя награда.
С этими словами он развернул к себе выходящую из пентаграммы Самандру и по самую рукоять вонзил острый стальной кинжал ей в живот.
Глава восьмая
Кутар и Стефания скакали галопом по пыльной дороге к лесному миру на границе Фалкара и Маккадонии. Они ехали в полном молчании; недавние события вовсе не располагали к разговорам. Время от времени девушка поглядывала на Кутара и некоторое время спустя с удивлением ощутила, что сердце у нее взволнованно стучит при виде его массивной и мускулистой фигуры и грубовато-красивого лица.
«Если я буду королевой в Алкарионе, – подумала она, – то мне бы хотелось, чтобы моим королем был Кутар». Эти мысли были так непохожи на все ее прежние мечты и желания. Старый Зоккванор все время твердил, что она создана для великой цели и поэтому не должна растрачивать себя на пустяки, достойные разве что простой горожанки. Но девушка быстро поняла, что истинной причиной такого поведения служит то, что магу не хочется лишиться хорошо обученной и к тому же даровой помощницы…
Выбивая копытами по пыльной дороге ровную дробь, кони быстро несли их мимо широких лугов, деревенек и распаханных крестьянских полей. Наконец путешественники снова углубились в лес. Теперь они скакали в полумраке, где золотые лучи солнца лишь изредка пробивались сквозь густую листву. Залюбовавшись окружающей картиной, девушка с удивлением заметила, что ее спутник проявляет явные признаки беспокойства. Варвар подергивал плечами и ерзал в седле, словно какие-то невидимые демоны кололи его сзади.
– Не нравится мне все это, – произнес он заметив недоуменный взгляд Стефании. – Кто-то едет за нами, я это чувствую так же ясно, как ветер запах листьев.
Когда дорога пошла на подъем он чуть придержал коня и поднялся на стременах, пристально оглядываясь на дорогу. Стефания тоже посмотрела назад, но дорога была пустынна.
– Но кто может ехать следом за нами? – удивлено поинтересовалась она. – И зачем?
– Зачем? – сердито переспросил варвар. – Неужели ты еще не сообразила? Разве ты не знаешь, куда мы едем?
Озадаченная Стефания покачала головой.
– А про своего любимого учителя и наставника Зоккванора ты уже забыла? Того самого, чья жизнь так неразрывно связана с твоей. Он, все такой же бесчувственный и беспомощный, лежит где-то в ущельях Гиролуа. Ведь разбойники сбросили его с волокушами и выбросили, верно?
– Да, все так и было, – ответила девушка, поднося ко рту кулак и принимаясь беспокойно грызть его. – Тебя, потерявшего сознание, привязали к колышкам, чтобы оставить на съедение крысам. Разбойники спросили меня, что это за тело и для чего мы его везем с собой. Я сказала им, что это наш умерший родственник и мы собираемся похоронить его в том месте, которое он сам для этого выбрал. Они оставили его между двумя большими валунами, посмеявшись, что это будет для него самым лучшим местом и что на такое старое протухшее мясо не польстятся даже крысы…
Кутар тряхнул уздой Серко и побудил к бегу коснувшись носком сапога.
– Поэтому, девушка, мы и едем чтобы позаботиться о его безопасности.
– О безопасности Зоккванора? Ты хочешь сказать, о моей!
Стефании на своей гнедой кобылке было нелегко поспевать за боевым конем Кутара, поэтому варвар придержал поводья, поджидая, пока спутница не догонит его.
– Да, о твоей безопасности, – согласно кивнул он, когда их лошади оказались вровень. – Помни, что отныне ты не просто бродяжка, а будущая королева Алкариона. Как ты думаешь, что замыслил король Унус? Ведь он же явился не просто, чтобы поговорить о погоде и выпить стаканчик вина. Красноглазый монстр уже тогда решил избавиться от своих советников чародеев. Для этого он и прибег к помощи Самандры, попросив ее вызвать демонов, которые по праву могут называться его родителями.
– Но при чем же здесь я?
– При том, принцесса Стефания, что ты представляешь собой такую же угрозу для его царствования. Трон принадлежит тебе по праву рождения, а кто такой король Унус? Существо, магически созданное двумя узурпаторами, которые свергли другого узурпатора. Поэтому мы с Самандрой и решились разыграть этот спектакль с трехглазым попугаем. Услышав от мнимой птицы правду о своем положении, Унус сразу замыслил расправиться с Элвириом и Талкалидом. Предугадать дальнейшее было совсем не сложно. Но это еще далеко не все! Покончив со своими бывшими наставниками, он обязательно примется за тебя. Уверен, что стоило нам появиться в городе, как эти двое некромантов уже узнали об этом так же, как и о том, что ты пребываешь в полном здравии. Помнишь, Лупалина рассказывала, что пока жила в лесу, остерегалась применять сильное колдовство, чтобы не быть обнаруженной? Уверен, они узнали, где ты провела все эти годы, и о том, какую роль играет Зоккванор. Чтобы устранить тебя, вовсе не нужно тебя разыскивать; для этого достаточно лишь заполучить спящего Зоккванора!
– Но это же так легко! – испуганно пискнула девушка. – А стоит умереть ему, сразу же умру и я. Таково было его заклятье.
Беседуя таким образом, они скакали галопом по прохладным лесам и по дороге среди болот, а затем по широкой равнине.
Некоторое время спустя перед ними выросли ущелья Гиролуа, мрачные, серые, неровные скалы, подымающиеся ввысь из глубоких ущелий и образующие нависшие гранитные пики. Это была каменная пустыня, и лишь усыпанная мелкими камнями дорога давала понять, что где-то в таком мире мог существовать человек.
Подъехав к краю ущелья неподалеку от того места, где Кутар был оставлен разбойниками в качестве угощения для крыс, путешественники принялись напряженно всматриваться в зияющую бездну. Где-то неподалеку Торкал Мах наверняка и бросил тело мага.
Спешившись, Кутар принялся переходить от камня к камню, пристально глядя в трещины и провалы между ними, не оставляя своим вниманием и крохотной пещерки, в которой не поместился бы даже волк. Наконец варвар окликнул свою уже порядком потерявшую терпение спутницу.
– Он там, Стефания, я нашел его! Застрял в трещине примерно тридцатью футами ниже.
Девушка подбежала и встала на краю скалы, глядя как варвар свесился с края и принялся спускаться, тщательно нащупывая руками и ногами опоры. Добравшись до того места, которое едва не стало последним пристанищем мага Зоккванора, кумбериец уцепился за край ногами в мягких кожаных сапогах и, перегнувшись внутрь, осторожно извлек не подающее признаков жизни тело из хватки держащей его каменной щели.
Взвалив его на плечо, варвар направился обратно, туда, где его ждала Стефания и лошади. Но нелегкий груз, который за это время к тому же стал одеревенелым и негнущимся, мешал ему подняться наверх. Несмотря на все отвращение, которое вызывали у него чародеи, тем более мертвые, он взял сброшенную ему Стефанией веревку с седла и привязал мага к своей широкой спине.
Когда Кутар выбрался наконец на дорогу, девушка помогла ему избавиться от ноши и, отвязав веревки, опустить тело на землю.
Они с любопытством посмотрели на бледное как воск лицо, совершенно седую бороду и длинные волосы колдуна. Кутару маг казался мертвым и замерзшим, словно тот долгое время находился в толще ледника его родных северных краев. Стефания уставилась на колдуна широко раскрыв глаза, вспоминая наложенное им заклятье.
Внезапно кумбериец поднял руку, призывая свою спутницу к вниманию:
– Слушай!
Сперва она ничего не услышала. А затем до нее донесся издалека еле слышный стук копыт. Девушка обернулась, приложила ладонь козырьком ко лбу и посмотрела вдаль в ту строну, откуда прискакали они с варваром.
И в самом деле на горизонте виднелся всадник.
Он скакал на белом жеребце, своими длинными ногами пожиравших милю за милей, со скоростью, совершенно непостижимой для всякого существа из плоти и крови.
Вскоре они убедились, что их догадки очень близки к истине. Всадником, который догонял их на белом скакуне, завернувшись в пурпурно-золотой плащ, был никто иной как король Унус.
– Какой у него необычный конь, – изумленно протянула Стефания. – За считанные мгновения он покрывает целые мили!
– Должно быть, конь того же порядка, что и всадник, – буркнул Кутар. – Наколдован чародеями или подарен родителями-демонами. Сиди тихо, девушка, я сейчас узнаю, что ему надо.
Вынув из ножен Ледогнь, варвар не спеша вышел на дорогу.
Король Унус летел как вихрь; белый конь со всадником то выглядел смазанным пятном, то будто плыл в воздухе, сохраняя полную неподвижность и, казалось, даже не шевеля ногами. В то же время копыта оглушительно грохотали, эхом отдаваясь от горных склонов.
Белый конь остановился прямо перед ними. Король испытующе уставился своими красными глазами, переводя взгляд сперва не неподвижное тело мага, а затем на путешественников. Натянув узду, король спрыгнул со своего громадного скакуна, белого, под стать всаднику.
Кутар чуть шевельнул зажатым в руке заколдованным мечом. Солнечные блики заиграли на его стальном лезвии.
– Ты сделал мою работу вместо меня, Кутар. Благодарю.
– Зоккванор жив, Унус, – твердо ответил ему варвар. – И его жизнь находится под моей защитой.
– Глупец! Маг и девушка умрут здесь, сегодня. Я мог бы уничтожить вас всех, не покидая своего дворца, но все же проделал этот путь, чтобы ты мог спасти свою жалкую жизнь. Отойди же и не мешай мне творить свою волю.
Вместо ответа кумбериец бросился вперед, поднимая свой заколдованный меч, который подобно сверкающей молнии, устремился к бледному творению демонов. Острое лезвие Ледогня рассекло пурпурно-золотой плащ, разрезав держащую его завязку. Затрепетав в воздухе, пурпурно-красная ткань упала на землю, Унус отпрыгнул.
– Я тебя предупреждал, варвар. А теперь…
Подобно тому, что Кутар недавно наблюдал через хрустальный шар, красные глаза короля Унуса увеличились и запылали адским пламенем. В кумберийца ударил красный луч, расплескавшись вокруг него в виде огромного шара, внутри которого и стоял варвар. Стефания пронзительно закричала. Девушка ожидала, что с Кутаром сейчас произойдет то же самое, что с преступником, которого луч из этих красных глаз растворил заживо. Однако Кутару он не причинил ни малейшего вреда. Как ни в чем не бывало, кумбериец кинулся вперед и снова рубанул своим громадным мечом. Король Унус был уверен, что с варваром уже покончено. Он уже отворачивался от него, когда к своему изумлению заметил что противник жив и перешел в наступление. Защищаясь, он поднял руку, не то для того, чтобы сотворить какие-то чары, не то инстинктивно пытаясь загородиться. Лезвие Ледогня легко, будто сухую ветку, отсекло ее, перерубив ее чуть выше локтя.
Унус отшатнулся, издав возглас удивления и тревоги.
– Ты должен был погибнуть! Что за демон тебя защищает, Кутар из Кумберии?
Не удостаивая врага ответными словами, Кутар вновь бросился вперед, но теперь Унус понял, что имеет дело вовсе не с тем, кто беззащитен перед его демонической магией. Он стремительно отпрыгнул в сторону, избегнув удара. Хотя из обрубленной руки не показалось ни одной капельки крови, лицо короля исказилось от боли и ярости, а нежные на вид уста изрыгнули проклятия, достойные обитателя девяти преисподних.
Отбежав, Унус взмахнул единственной оставшейся рукой. Со стен ущелья в кумберийца полетели многочисленные камни и обломки скал. Один из них угодил прямо в Ледогнь, выбив его из руки Кутара. Второй ударил в самую середину широкой спины и отскочил от кольчуги. Третий чиркнул варвара по голове, прочертив кровоточащую борозду.
Варвар рухнул на колени. Против этих чар было недостаточно даже колдовской силы, содержащейся в Ледогне.
Судя по всему, Унус использовал что-то, унаследованное им из некромантского арсенала своих создателей. Именно такие силы и требовалось разбудить, чтобы заставить камни покинуть свои места и полететь в Кутара.
Широко расставив ноги и горделиво откинув голову назад, сверкая своими красными глазами, король Унус выкрикнул слова, смысл которых Кутар не мог понять. Зато результат их не замедлил появиться во всей своей грозной красе.
В каменистой дороге разверзлась огромная трещина, именно на том месте, куда отлетел Ледогнь. Кутар кинулся вперед, протянув руку к эфесу меча, но не успел буквально на мгновение. Заговоренный меч полетел в пропасть.
Вихрь, который вслед за тем сорвался с пальцев Унуса, заставил заговоренное оружие подняться и прилететь прямо в его вытянутую руку. Сжав украшенную красным самоцветом рукоять, король радостно рассмеялся, торжествуя свою победу.
Вслед за этим Кутар ощутил, как его тело обвивает множество невидимых щупалец, лишая возможности встать и двинуться вперед. Не торопясь, красноглазый сын демонов направился к телу чародея Зоккванора.
Стефания попыталась преградить ему дорогу, но Унус отшвырнул ее прочь оплеухой. Пролетев немного по воздуху, девушка бессильно упала на дорогу.
Издав полный ненависти крик, Унус исторг из своих глаз тонкий красный луч, которым будто раскаленной иглой пронзил тело бесчувственного чародея, пригвождая его к земле.
Стефания пронзительно вскрикнула и схватилась за грудь. Девушка корчилась, будто воин, которого поразили в грудь мечом. Выгнув спину, она отчаянно молотила воздух руками.
Издав грозный боевой клич, варвар напряг все силы и разорвал объятия держащих его колдовских сил. Вырвавшись на волю, он одним мощным прыжком преодолел расстояние, отделяющее его он бледного красноглазого порождения демонов, и сжал в своих медвежьих объятиях. Варвар применил свою силу достаточно умеренно, но произошло неожиданное. Король Унус сперва оглушительно завопил, как будто вдруг ощутил сильнейшую боль, а затем его голова бессильно откинулась назад. Широко раскрытые красные глаза уставились невидящим взором в небо. Удивленный Кутар медленно выпустил поверженного врага. Не может быть чтобы это создание так просто рассталось с жизнью!
