Текст книги "Арабские каникулы (СИ)"
Автор книги: Галя Шенец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)
Глава 10
– Я не останусь, – заявила Вика. – Вы же понимаете, что это дорого. Да и не нужно мне этого ничего. Зря я с вами поехала.
– Жизнь, девочка, дороже всего. Так что лечись, а я буду каждый день наведываться к тебе. Следить за лечением и обещаю каждый раз приносить что-нибудь вкусное.
Вика поморщилась, но возражать не стала. Ей не хотелось спорить, подумала, что у старика какая-то блажь, решил доброе дело сделать, а тут она попалась вся такая несчастная с разбитой физиономией.
После ухода Павла Ильича, Вика обессиленно упала на кровать и провалилась в забытьё, видно лимит её сил был полностью исчерпан. Не слышала, как её подключали к аппаратам и ставили капельницу, не ощущала, как делали уколы и накладывали повязки с лекарством. Шли дни, но они никак не отпечатывались в памяти. Открывала глаза, не понимая какое время суток и какой день недели. Собираясь с силами, ела. Доходила до туалета на дрожащих от слабости ногах, а вернувшись, снова проваливалась в сон. Несколько раз как будто издалека слышала голос Павла Ильича, но вынырнуть из объятий сна так и не смогла. Через неделю, как потом выяснила Вика, она наконец-то более менее пришла в себя и бодрствовала несколько часов. Приходили несколько врачей и по их лицам поняла, что выкарабкалась, чем оказывается сильно удивила этих самых врачей. Слышала, как тот врач, что приходил в палату с Павлом Ильичом сказал в коридоре:
– Повезло, что молодой сильный организм. Но если бы ты её не привёз тогда, мы бы её не спасли. Повреждения были серьёзные, да и крови потеряла много, до сих пор не понимаю, как ещё на ногах стояла.
Перед самой выпиской к Вике в палату пришла врач – гинеколог. Хорошая тётка, которая вела лечение и очень понравилась за то, что была спокойной и все манипуляции делала аккуратно и мягко.
– Виктория, тебя выписывают. Ты молодец. Казалась с виду такой хрупкой девочкой, а на деле оказалась очень сильной. Ты настоящий боец. Я, конечно, всё написала в выписке, но хочу поговорить с тобой сама, чтобы это не стало для тебя неожиданностью в будущем. Ты практически здорова, конечно, нужно какое-то время на реабилитацию и чтобы набраться сил. А ещё психологически справиться со всем, что с тобой произошло. Однако я должна сказать тебе самую неприятную вещь. Мне очень жаль, но удар в живот привёл к выкидышу и необратимым последствиям. Про выкидыш ты знаешь. Не буду тянуть, но из-за него ты никогда не сможешь иметь детей. Я пыталась всячески минимизировать вред от полученных травм, но мы хоть и врачи, но не всесильны. Слишком поздно ты попала ко мне.
– У меня что, никогда не будет детей? Неужели нет вообще никаких шансов? – растерянно пробормотала Вика.
– Никаких, милая. Ты должна с этим справиться, смириться. Поверь, люди живут и без детей, находят для себя другой смысл жизни. С твоей внутренней силой можно добиться высот практически в любой сфере. Не зацикливайся на том, что я тебе сказала, просто прими это и живи дальше. Живи полноценной яркой жизнью.
Вика была в шоке. Хоть и не мечтала до этого о детях, но сейчас ей показалось, что она лишилась в жизни чего-то очень важного. И не просто лишилась, у неё это отобрали родные, самые близкие. «Близкие? Да нет у меня никого», – мысленно поставила точку. Задавив внутри жалость к самой себе, спокойно попрощавшись с врачом, она долго сидела на кровати, не двигаясь, глядя в пространство перед собой. Когда за ней пришёл Павел Ильич, он что-то говорил, но смысл слов никак не доходил до сознания. Мужчина вздохнул и жестом позвал за собой. Вика встала и молча пошла за ним.
Ехали долго, иногда стояли в пробках, хотя водитель всячески старался избегать главных магистралей. Наконец-то город остался позади и машина, въехав в элитный посёлок, остановилась перед большим красивым домом. Девушка безучастно скользнула по нему взглядом и ни одна эмоция не отразилась на её лице. Выйдя на свежий воздух, Вика немного пришла в себя и подумала, что может Павел Ильич какой-нибудь извращенец, цепляющий вот так вот растерявшихся в жизни девчонок. Он даже на вид никак не тянул на старика-добряка. Цепкий взгляд, подтянутый, бывший военный и немногословный, если не считать то, как он обхаживал её в автобусе. Зачем, спрашивается, она ему сдалась? Но стряхнув с себя непрошенные сомнения, понимая, что уже приехала и деваться не куда, Вика спокойно проследовала за мужчиной в дом.
Хозяин привёл её в большую светлую комнату. Скорее всего комнату подготовили именно для неё. Пахло свежим ремонтом, краской и деревом. Здесь было всё: от одежды и обуви до ноутбука, планшета и телефона. И всё это богатство лежало в пакетах и коробках, запакованное и с этикетками. Даже постельное бельё на большой и мягкой кровати, как отметила Вика, было новым.
– Обустраивайся и будь моей гостьей. Живу один и очень надеюсь, что тебе у меня понравится. Если что-то понадобится, кроме того, что видишь, скажи, всё куплю и знай, что мне это только в радость. Деньги есть, а тратить не на кого.
Павел Ильич остался стоять в дверях, внимательно наблюдая за девушкой.
– Как и договаривались, если не понравится, то сможешь уйти в любое время. Но прошу, не торопись. Дай себе время снова встать на ноги, и только после этого решай.
Неопределённо пожав плечами, Вика согласно кивнула. Когда Павел Ильич ушёл, сказав, что её позовут к ужину, села на край кровати, раздумывая как так случилось, что в один миг она потеряла всё. Не осталось ничего, даже надежды были растоптаны тремя, вроде когда-то любившими её мужчинами. «Нужно учиться жить. Детство закончилось. Родных нет, друзей нет, учёбы нет. Всё в прошлом. А впереди? Чистый белый лист. Никогда не думала, что значит «начать с нуля», а теперь сама стою на этой самой нулевой отметке». Сжав кулаки, не чувствуя, на щеках горьких слёз, Вика вдруг подпрыгнула с кровати и заметалась в ярости по комнате. Впервые она, спокойная домашняя девочка почувствовала в себе такую злость, что не находила выхода куда её выплеснуть из своей души, чтобы не задохнуться. «Не прощу, никого из вас не прощу. Если выживу, стану сильной. Больше никто и никогда не сможет мне причинить боль. Ты отец сказал, что у тебя нет дочери, а у меня больше нет ни брата, ни отца. Ненавижу за всё, что вы сотворили со мной».
Павел Ильич слышал, как металась по комнате Вика, прекрасно понимая, что с ней происходит. На испуганно-вопросительный взгляд экономки успокаивающе улыбнулся и махнул рукой в сторону кухни, напоминая об ужине. Покосившись на второй этаж, женщина вздохнула и, пожав плечами, ушла накрывать на стол. Вскоре и в комнате всё стихло, мужчина снова улыбнулся, уверенный, что ураган прошёл и нужно попытаться заново научить девчонку жить, наполнив её жизнь новым смыслом, сохранив в памяти другие воспоминания, но обязательно заставить забыть старые или хотя бы постараться приглушить их.
С этого дня они неизменно ужинали вместе. Много разговаривали. Вначале говорил только Павел Ильич. Рассказывал, как раньше в автобусе, о себе, о своей жизни и службе в армии. Оказалось, он никогда не был женат, хотя вниманием женщин не был обделён. Говорил, что не встретил за всю жизнь ту, которую готов был оставить в своей постели навсегда.
– Дон Жуан, что ли? – впервые с иронией откликнулась Вика.
– Ну, наверное, не дотяну до такого известного персонажа, но монахом уж точно никогда не был и скромником тоже. С удовольствием пользовался вниманием прекрасной половины человечества. А сейчас уже старик. Иногда думаю, что, может быть, не стоило искать идеал.
– Вы ещё не старый, чтобы отмахиваться от жизни, – каждый раз напоминала ему Вика. На что мужчина ухмылялся и отрицательно качал головой.
– Уж для амуров я точно стар и с годами стал ещё и ленивым, чтобы бегать за женщинами.
Глава 11
Постепенно, Вика и сама не заметила, как стала рассказывать о себе. Но было в её рассказах то, что очень не нравилось Павлу Ильичу. После таких разговоров он уходил к себе в кабинет и долго ходил взад вперёд в раздумьях. Его беспокоило совсем не то, что рассказывала о себе девушка. О безграничной человеческой подлости и низости он знал не понаслышке, были в его жизни и друзья и женщины, которые предавали, кто ради денег, кто ради звания, а кто и просто так от зависти, что всё давалось ему легко. Многих удивляло, как это он мог вот так без родства и тогда ещё без нужных связей спокойно и быстро взбираться вверх по служебной лестнице, меняя должности и звания. Хмурился мужчина от того, что девушка рассказывала как будто не о себе, словно это было прошлое другого человека. И очень редко выдавала хоть какие-то эмоции.
Когда шрамы на теле зарубцевались, по настоянию своего покровителя Вика по горячим следам легла в клинику пластической хирургии. Там за несколько процедур кожу сделали гладкой и ровной. Лишь на правом плече девушка оставила метку прошлого. Два белых чуть выпуклых шрама пересекались, как два острых прямых клинка. Остался ещё шрам на виске и шрам, рассёкший левую бровь. Бровь выглядела, словно на ней красовалась специально выбритая полоска, что совершенно не портило внешнего вида, придавая лицу девушки некий шарм.
Прошло несколько месяцев. Вика полностью оправилась от полученных травм. Поправилась, единственное, что осталось неизменным – это её хладнокровное спокойствие. Казалось, что ничто в жизни не может вывести её из себя. С Павлом Ильичом у них всё сложилось хорошо. Было такое чувство, что они родные друг другу, но прожили всю жизнь вдали, а теперь заново знакомились, притирались, узнавали друг друга. Вика понемногу рассказывала об университете и своей учёбе, оценках. Не стала скрывать и о постыдном видео, которое разлетелось по всему университету. Единственное, что скрыла от старика, это наличие флэшки с записью, на которой хранилось не только это видео, но и то, на котором был записан визит отца с братом и кровавая расправа.
– Хотела бы продолжить учиться в университете? – как-то поинтересовался Павел Ильич.
– Нет, – подумав, отмахнулась Вика. – Не хочу. Я же училась на переводчика, но языки я и так знаю неплохо, так что корочки мне не нужны.
– Что тогда? Подумай. Ты очень умная, умеешь мыслить, не обращая внимания на стереотипы. Я долго наблюдал за тобой и, поверь, твоё логическое мышление и скорость принятия решений даже меня впечатляют. А ещё в тебе уникальным образом сочетается как мужской, так и женский тип мышления, поэтому твои решения иногда бывают такими нестандартными, что их очень сложно просчитать. У тебя задатки великого стратега. На такую толи похвалу, толи оценку Вика пожала плечами, улыбнулась, заявив, что она за собой никогда не замечала каких-то особенных способностей, но со стороны может быть виднее. Ухмыльнувшись, напомнила, что была бы такой умной, то не попала бы в такое дерьмо, из которого еле выбралась.
Полной неожиданностью для Вики стала поездка с Павлом Ильичом в паспортный стол. Ни о чём таком они никогда не разговаривали, поэтому никак не могла поверить, что держала в руках свои новые документы. Всего лишь однажды, Павел Ильич, как-то между прочим спросил какое имя ей нравится. В ответ Вика пожала плечами и назвала несколько, а, подумав, добавила, что её далёкую прапрабабку звали Таисией и что она, по дошедшим рассказам, была не только красавицей, но и умницей, а ещё очень отважной женщиной. Участвовала в войне 1812 года, хоть в армию женщин и не брали, но как она умудрилась, сейчас узнать уже невозможно. Замуж вышла за гвардейского офицера, прожила с ним всю жизнь, родила четырёх ребятишек и была очень счастлива.
– Вот это история, – поразился тогда Павел Ильич.
– В память о Таисии и Ибрагиме, так звали того офицера и моего далёкого прапрапрадеда у меня есть его крест «Святой Анны» и шапка с кисточкой, которые передавались в нашей семье из поколения в поколение. Но до сих пор не понимаю, почему моя бабушка отдала эти реликвии мне, а не старшему брату. Виталик чуть ли не требовал их, но бабушка осталась непреклонной. Я когда убегала из дома первым делом их забрала, всё время боялась потерять. Хотите, покажу?
– Они у тебя?
– Я не могла их оставить там, в другой жизни. Вы не поверите, но они словно дают мне сил. Вспоминаю, про ту далёкую Таисию и думаю, что она рядом. Она прошла войну, значит была сильной женщиной. Хочу быть похожей на неё.
Вика достала из подкладки рюкзака красивый старый железный крест. Павел Ильич долго рассматривал его. С обратной стороны на кресте было выгравировано «Таисия и Ибрагим».
– Не понял? Твоего прапрапрадеда звали Ибрагим? Ты же вроде сказала, что прадед был гвардейским офицером? Кто он по национальности?
– Он был араб. По рассказам красавец, высокий и статный, значительно старше Таисии. По семейной легенде пятнадцатилетним мальчишкой убежал из дома, когда отец сказал, что он никчёмный и ничего в жизни не добьётся. Пешком добрался до Ирана. В то время в посольстве в Тегеране был проездом один русский князь. Никто уже не узнает, как Ибрагим уговорил этого князя взять его в Россию, но факт остаётся фактом. Князь привёз Ибрагима с собой и стал его официальным опекуном, определил в кадетский корпус. Так началась военная карьера Ибрагима.
– Удивительная история. Жизнь бывает такой непредсказуемой. А Ибрагим так ни разу и не был больше на родине?
– То, что сохранилось в рассказах, это его вера, что его потомки вернуться на родину и расскажут о нём и о его подвигах, о том, что он был богат и счастлив, что в далёкой холодной стране встретил любовь всей своей жизни. Так уж сложилось, что никто из потомков не был на востоке, насколько я знаю из рассказов бабушки. Так что мечта Ибрагима не сбылась. Ошибся мой прапрадед.
Вика долго рассматривала свой новый паспорт. Теперь она сама была Таисией. Улыбнувшись, посмотрела на старика:
– Не забыли. Это в честь моей далёкой прабабушки?
– Это имя подходит тебе больше. Ты тоже прошла свою войну. Осталось встретить своего Ибрагима.
– Ну, это навряд ли. Таких больше не бывает.
Впервые за столько времени Вика открыто улыбнулась, но тему развивать не стала.
– Вы дали мне свою фамилию. Я – Таисия Ярова. Мне нравится. Но вы поменяли и мою дату рождения. О, а я помню этот день. Это день, когда вы привезли меня в свой дом. Точно.
– Я рад, что ты не возражаешь против моей фамилии. Я больше всего за это беспокоился. Документы менялись много раз, в разных регионах страны, а чтобы не оставлять ни каких зацепок для автоматического поиска, решил сменить и дату рождения. До меня дошли сведения, что тебя стали очень упорно разыскивать. Кое-какие следы пришлось подчистить, чтобы тот, кто начал поиски, потерял след. Так что не бойся всё сделано официально и теперь ты никак не связана с Викой Светловой.
– Спасибо, что хоть год рождения не поменяли, но такая многократная смена документов может не иметь никакого смысла, так как по официальным базам очень легко отследить их смену.
Павел Ильич улыбнулся.
– Не думай, что всё так просто. Хотя молодец, рассуждаешь правильно. Но я не люблю выбрасывать деньги на ветер, а твоя свобода обошлась реально очень дорого. Есть у меня один спец, который помогает иногда решать нерешаемые проблемы. Поэтому все базы аккуратно, как я уже сказал, почистили, следы исчезли.
Теперь уже Таисия обалдела от услышанного. Она прекрасно понимала, что речь сейчас шла о федеральных базах.
– Ничего себе у вас связи и возможности.
– Я слишком долго работал в силовых структурах, поэтому прекрасно знаю, как устроен этот мир.
– Всё чаще думаю, что в какой-то момент мне реально повезло встретить вас, – снова улыбнулась теперь уже Таисия.
– Хочу, чтобы ты была счастливой, но понимаю, что для этого прошло ещё совсем мало времени. Но не забывай, тебе нужно двигаться вперёд, чуть опосля всё же отправлю тебя учиться.
– Спасибо, – прошептала девушка. – Знаете, зовите меня Тис. Таисия как-то официально и длинно. Ещё раз спасибо, что теперь даже имя не будет напоминать мне о прошлом.
Глава 12
Павел Ильич, не смотря на возраст, не сидел сиднем в четырёх стенах. Руководил каким-то бизнесом, правда, больше времени из своего кабинета. Раздавал приказы, к нему периодически привозили на подпись документы. Он уезжал на встречи, о чём заранее предупреждал Тис. Однажды постучал в её комнату и попросил спуститься для важного разговора. Такое было впервые, Тис даже разволновалась, не понимая, что ожидать.
– Знаешь, у меня остались связи в военных кругах. В университете, как я понял, ты учиться не хочешь.
– Не хочу, – подтвердила Тис.
– По своим каналам, недоступным простым смертным, я на свой страх и риск устроил тебя в закрытую военную школу. В такие школы нет обычного набора и вступительных экзаменов для всех желающих тоже нет. В неё попадают те, кто обладает определёнными способностями. За такими молодыми людьми какое-то время наблюдают в их повседневной жизни и только потом им поступает приглашение на обучение. Это полностью военная организация. В ней нет разделения на мужчин и женщин и никаких поблажек по этому поводу не даётся, все и всегда на равных. Очень серьёзная спортивная и военная подготовка, языки, оружие, техника и многое другое, о чём я и сам не знаю.
Замолчав, мужчина смотрел на растерявшуюся Тис.
– Ну, что скажешь?
– Даже не знаю, что вам и сказать. Какой из меня солдат? Я и двух раз не подтянусь и бегаю плохо. Нормы по физкультуре в школе кое-как сдавала. Сами же говорите, что спрос со всех одинаковый. Хотите моего позора? Я же самая обычная девчонка и мне всего восемнадцать, а вы решили мою жизнь превратить в триллер.
– Я хочу наполнить твою жизнь смыслом. Характер у тебя железный. Но ты замкнулась и отгородилась от всего, а то, что молодая, тоже ничего, ты и так повзрослела.
– Сделав из меня киборга, считаете, что сможете заставить меня снова чувствовать вкус и забыть прошлое?
– Не утрируй. Какой киборг? Получишь самые разносторонние знания, подтянешь физическую форму, а там видно будет. Жизнь, сама знаешь, какая не предсказуемая. Может, замуж выйдешь и станешь домохозяйкой, а может военная карьера привлечёт, втянешься. Просто попробуй.
– Помню, что вы что-то говорили про задатки.
– Тебя не просто так взяли, моего желания было бы мало. Мои наблюдения относительно тебя подтвердили специалисты. Один из них мой хороший друг сказал, что ты, если с тобой поработать, просто находка.
Через три дня, которые Павел Ильич отвёл ей на раздумья, Тис пришла к нему в кабинет, неуверенно пожала плечами и согласилась попробовать. Для себя же решила, что заняв своё тело и голову, сможет перестать анализировать произошедшее и искать причины. Сможет окончательно стереть воспоминания. Как пообещал Павел Ильич: «Просто думать будет некогда».
Когда Тис поступила в школу, то, как и следовало ожидать, оказалась самой слабой среди спортивных натренированных парней, было, правда, ещё несколько хилых программистов-уникумов, но и те были сильнее неё. Её же сразу невзлюбили однокурсники и большинство преподавателей. Все они, как один, считали, что Тис попала сюда исключительно по блату, но при этом никто не мог понять, зачем ей самой это понадобилось. После кто-то «умный» предположил, что типа сюда её в наказание определил какой-то скорее всего высокопоставленный «папик», который решил проучить свою молодую любовницу. Тис хладнокровно воспринимала пренебрежительное отношение парней и негативное преподавателей. Со временем это даже начало её забавлять. Оказалось, что мужики тоже не прочь посплетничать, учитывая, сколько домыслов и слухов крутилось вокруг её персоны.
Окунувшись в новую жизнь, Тис как будто получила доступ к кислороду. Она снова начала дышать и жить. Жить совсем другой жизнью. Не осталось детских восторгов, исчезли девчачьи мечты о любви и встрече с единственным самым красивым и самым лучшим. Теперь вся её внешность отражала спокойствие, а в критических ситуациях полное равнодушие. Ни каких эмоций. Если парни ржали, как кони случись что смешного в их группе, то Тис могла чуть вскинуть одну бровь, тем самым выделив ситуацию, но не более.
Прошло время, и Тис окончательно освоилась в школе, приняла свою новую жизнь. У неё появилось заветное желание, которое стало её путеводной звездой на несколько лет. Теперь всё своё время посвящала тренировкам. Тренировала не только тело, но и волю. По несколько часов каждый день без выходных она проводила в зале. Не тягала тяжести, не наращивала мышечную массу. Все её тренировки были направлены не на кубики пресса и рельеф мышц, она больше бегала, прыгала. Ловкость, скорость и реакция – это Тис поставила во главу своих занятий. Ежедневно преодолевая себя, она недолго плелась в хвосте у парней, постепенно её спокойствие и выдержка в совокупности с невероятной работоспособностью и упорством позволили добиться результатов, каких не могли показать многие её одногруппники.
Когда Павлу Ильичу докладывали об успехах его протеже, он довольно потирал руки. Старый вояка души не чаял в этой девчонке, которая уже давно перестала быть гостьей в его доме. К удивлению самого старика, он отмечал, что между ними царило абсолютное взаимопонимание, как будто Тис была его родной дочерью. Однажды она пришла к нему в кабинет и рассказала историю про женщину, которую встретила на автовокзале, когда убегала из дома. Рассказывая, она усмехнулась и сказала, что от неё отвернулись родные люди, а чужие совсем незнакомые по сути спасли её.
– Дядя Павел, – так в последнее время называла мужчину Тис по его же настоянию, – может быть, возьмёшь её к себе? Думаю, что она могла бы что-то делать в доме. Совсем одна, никому не нужная.
– Не знаю, Тис. С чего такая забота о совершенно незнакомом человеке? Как я понял она ещё и пьяница.
– Не могу объяснить, но тогда эта женщина словно подтолкнула меня вперёд. Вроде бы пьяная, и за деньги, но как будто подула на огонёк в моей душе, не позволив ему затухнуть.
– Если так хочешь, для начала мои люди найдут её и проверят, что она за человек, чем живёт, чем дышит, а потом уже будем принимать решение.
Больше Тис не заикалась о тёте Маше, которую и знала-то всего несколько минут. Но через месяц в дом вошла женщина средних лет, она с опаской оглядывалась по сторонам. Увидев эту женщину, Тис на мгновение остолбенела, а придя в себя чуть заметно улыбнулась.
– Здравствуйте, тётя Маша. Вы меня, наверное, не помните, но мы уже с вами однажды встречались.
Тис подошла к женщине и та, посмотрев на девушку, ахнула, прижав руки к груди.
– Девочка, неужели это ты решила меня всё же вытащить из болота?
– Раз вы здесь, значит, теперь у вас будет дом.
Обняв женщину, она облегчённо вздохнула.
– Только никакой пьянки, – строго добавил Павел Ильич, глядя на довольную девушку. Они и не заметили, как он вышел из своего кабинета и теперь возвышался над ними, стоя наверху лестницы.
– Никакой, – подтвердила новая работница, в обязанности которой вменили уход за садом, в качестве помощницы садовника.
Тис знала, что её спасителю отныне будет не скучно. Сама она редко бывала дома, не чаще раза в месяц, когда отпускали в увольнение. Но в глазах тёти Маши она увидела такие озорные огоньки, которые гарантировали, что женщина, не смотря на тяжёлую судьбу, не потеряла вкус к жизни и наверняка поделится своей энергией с хозяином дома.
В школе день и ночь шла нескончаемая подготовка военных спецов. Тис было просто безумно тяжело, но она не собиралась сдаваться. Сцепив зубы, она двигалась вперёд, продолжая всех удивлять своим упорством. Как робот без чувств и эмоций, не взирая на опасности и возможные травмы, добивалась своей цели. Судьба хранила её. Травм удавалось избегать иногда самым непостижимым образом. После одного случая на неё долго с удивлением смотрела вся военная школа. Павел Ильич чуть не загремел в больницу, так прихватило сердце, а его друг уже позже, когда они встретились в ресторане, хлопнул по плечу и сказал, что с этой девчонкой они точно не ошиблись, что родилась девка в рубашке.
