Текст книги "Использовать до...(СИ)"
Автор книги: Галка Сердитых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
–Таня… Танечка, что это значит? Ты спишь со своим охранником?! Это верх безрассудства и беспринципности! Спать с прислугой! Прекратите это распутство! – её глаза так и сверкали праведным гневом.
Она подошла поближе, хотела стащить меня со своей дочери. Но, одежды на мне не было – за воротник не ухватить, а трогать меня она постеснялась. Я обернулся, посмотрел ей в глаза. Нагло так посмотрел, со своей фирменной ухмылочкой, выдал:
–Ольга Александровна! Выйдите из комнаты, дайте нам с Танечкой закончить! Минут через пятнадцать мы будем в вашем распоряжении.
Она хотела что-то сказать, но, обалдела от моей непробиваемости. Потом обратилась к Тане опять:
–Таня! Ну, что ты молчишь?!
Я услышал как Таня, замирая от наслаждения подо мной, каким-то глухим, необычно строгим голосом сказала:
–Мама, выйди!
Ольга возмущенно фыркнула, повернулась и вышла из комнаты. А мы продолжили с новой силой. От того, что нас неожиданно потревожили, страсть закипела с необычайной силой. Я не мог оторваться от моей малышки ещё очень долго. Она обнимала меня за шею, в исступлении кусала губы, извивалась подо мной в сладких судорогах, приподнималась высоко, отдавая мне всю себя.
Мы, запыхавшиеся, но довольные, насытились друг другом не раньше, чем через сорок минут. Обнимаю её нежно и ласково. Таня прилегла ко мне на плечо, положила руку мне на грудь, перебирала пальчиками шерстяную поросль. Улыбалась немного смущенно:
–По-моему, пятнадцать минут уже полчаса как прошли. Вот маман удивилась, когда зашла!
Слава, тебя не напрягает, что моя мать считает тебя прислугой?
–Меня напрягает, что она, вообще, делит людей на сорта и породу.
–Прости её! Она всё это время жила в другой стране. Там немного другие понятия об этикете и условностях.
–Да я не морочусь, родная! Так или иначе, она ведь твоя мать! – потянулся рукой, приподнял Танино лицо за подбородок, поцеловал в губы.
Мы оделись, заправили кровать. Присели, стали ждать. Через некоторое время раздался вежливый стук в дверь. Таня ответила:
–Войдите!
На пороге возникла Ольга Александровна. Она, с сердитым лицом, нахмуренными бровками, прошла в комнату, присела на диван, потребовала:
–Таня, объясни мне, что всё это значит?!
Я сижу, молчу, жду, что скажет моя драгоценная Танечка.
Таня спокойно, уверенным голосом ответила ей:
–Да всё хорошо!
–Нет, почему ты спишь с охранником?! Как ты могла прямо в этом доме, почти при муже!
–Потому, что муж и любовник не удовлетворяют меня так, как бы я хотела! – Таня цинично, даже как-то зло, улыбнулась, – А что случилось-то, мамочка? Почему ты так обеспокоена моим моральным обликом?
Я почему-то начал волноваться, одну такую фразу я уже слышал когда-то в свой адрес. Почувствовал нервозность, исходящую от матери и дочери. Не дай Бог, поссорятся ещё! Но, предпочитаю не встревать, выговорятся – им обоим станет легче!
–Таня, пусть он выйдет! Я хочу поговорить с тобой наедине! – требовала Ольга.
–Мама! Он останется! Не стесняйся, говори при нём! Я доверяю этому человеку.
–Я заметила! – саркастически улыбнулась мать.
Дочь! Послушай меня! Я хочу предложить тебе поехать со мной в Германию. Ты продолжишь моё дело.
–Мама, я не хочу никуда уезжать! – возразила Таня.
Тем более заниматься твоим бизнесом. Это твоё дело! Дай мне пожить спокойно! Я, впервые за много лет, почувствовала себя свободной и счастливой! Не лишай меня этого!
–Счастливой?! С этим мужланом?!
–А чем он тебе не нравится? Посмотри на него внимательно! – Татьяна поднялась с кресла, подошла ко мне поближе, стала расписывать мои достоинства:
–Высокий, красивый, сильный! Добрый и нежный, а в постели – вообще, ураган, а не мужчина!
Мне это, конечно, льстит. Но, что-то тут не так! Таня уселась ко мне на колени, обвила мою шею обеими руками. Пока молчу, жду, что будет дальше!
Ольга презрительно сказала:
–Он же твой охранник! Или нет?
–Нет, он не охранник! Мама! Станислав – мой друг! Он подполковник полиции. Я люблю его. Он любит меня. Мы хотим быть вместе. Алексей всё знает про нас. Просто сейчас такая ситуация, что я пока не могу развестись с Алексеем. Как всё образуется в ближайшее время, я без промедления сделаю это!
– К чему тогда было это представление?
–Для всех остальных – он мой охранник. Это, так сказать, чтобы соблюсти условности.
–Таня! Ты непростительно тратишь своё время! Ты сказала, что можно говорить при нём? Пожалуйста! Он недостоин тебя! Он корыстный человек, сам в этом сознался. Ты думаешь, он тебя любит?! Да он просто хочет состоянием твоим завладеть, поживиться за твой счет! Рассуди здраво!
–Мама! Я всю жизнь до встречи с ним пыталась рассуждать здраво, мыслить логически. Пока меня не переклинило. И только тогда я поняла, что я совсем не жила до этого момента! Не жила, а просто существовала, плыла по течению. Боялась всего и всех. Вдруг кто-то что-то подумает, кто-то не так посмотрит, будут осуждать. А, оказывается, всё это время мной пользовались как вещью, кто во что горазд! Но, у каждой вещи есть свой гарантийный срок использования! У меня он уже истёк! Теперь я не позволю пользоваться мной, лучше буду это делать сама! Я, пока ещё жива, буду наслаждаться этой жизнью. Слава – мой мужчина, и хочешь ты этого или нет, тебя это не касается! Я буду с ним, пока смерть не разлучит нас! – Таня вдруг нервно засмеялась, обратилась ко мне, – Фу, как пафосно звучит! Правда, Славочка? – она положила голову мне на плечо, опять обратилась к матери:
–Мама, я уже давно выросла. Мне не нужны твои советы! Уезжай к себе в Германию! Там делай, что хочешь: занимайся бизнесом, устраивай личную жизнь. Как-то так!
Я сидел, приобняв Таню, смотрел, как менялось выражение лица её матери. От возмущенно-презрительного в мой адрес, до всезнающе-поучительного в адрес её дочери. Она думала, что знает всё на свете, навидалась столько, что её жизненный опыт пригодится в воспитании уже давно повзрослевшей без неё дочери.
Ольга упрекнула:
–Таня, я всё-таки твоя мать! Послушай моего совета!
Тут уже я не сдержался! Из меня струей кипятка вылилось то, что я думал, что чувствовал:
–Мать?! Какая ты мать?! Ты бросила свою дочь, оставила её на произвол судьбы! Один на один с твоим мужем, этим извращенцем-педофилом! Уехала за границу, спасать свои контракты! Да не нужны ей твои деньги! Ей ты сама тогда была нужна, твоё участие и понимание, забота твоя материнская! Девчонка такое пережила! Ребёнок совсем, а он её всячески использовал. Свою родную дочь! Ты соврала, что она не родная ему! Что ты наделала, на что надеялась?! Зачем надо было подвергать её такому риску! Ведь ты прекрасно знала, что он из себя представляет! Зелинский делал с ней всё, что хотел. Мстил тебе! А ты, в это время там, спокойно устраивала свою личную жизнь! Зарабатывала деньги. Никакие деньги не стоят её слёз, не могут компенсировать её поломанную жизнь!
Ольга замерла с округлившимися глазами, попыталась, было, мне возразить:
–Что я тогда могла сделать против него?!
–Да, как настоящая мать, ты должна была в колокола бить! Увезти девочку куда-нибудь далеко отсюда, оградить свою дочь от его домогательств! Дойти хоть до Верховного суда! В СМИ обратиться, чтобы этого козла закрыли всерьёз и надолго! Чтоб в тюрьме ему жизнь медом не казалась! А ты смалодушничала, побоялась! Вот теперь и пожинаешь то, что посеяла! – у меня внутри всё кипело и клокотало, я не мог успокоиться. Взглянул на Таню.
Боже мой! Что с ней творилось! Какие у неё были глаза! Я ещё никогда не видел её такой. Она пересела в кресло, когда я начал говорить с её матерью. И сейчас сидела тихо, смотрела то на меня, то на мать.
Ольга затравленно смотрела на меня, в глазах стояли слёзы. В них отражалась боль, переживание, запоздалое раскаяние. Она осипшим голосом произнесла:
–Да, я очень виновата перед дочерью! Станислав! Не Вам осуждать меня! Смалодушничала, побоялась! Но, Вы же не знаете, тогда была совсем другая обстановка в стране. Зелинский шантажировал меня! Пригрозил посадить в долговую яму, изуродовать мне лицо, чтобы не была больше в модельном бизнесе, а хуже всего то, что он пообещал Таню в приют отдать! Этого я никак допустить не могла! Сама сирота, выросла с бабушкой. Да уж, действительно, в приюте, наверное, было бы лучше! Я же только тогда и поняла, какая сволочь её отец! А ведь я его когда-то любила, жизни без него себе не представляла! Любовь зла! – она повернулась к Тане:
–Танечка, доченька! Прости меня, пожалуйста! Хорошая моя! Я все эти годы только о тебе и думала, переживала. Для тебя старалась, каждую копейку экономила. Думала, приеду и посажу этого гада! Или киллера найму! Заплачу любые деньги! У меня ведь больше нет никого, кроме тебя! Зачем мне всё? Я очень надеялась, что ты поймешь меня и простишь! Не позволяй твоему любовнику оскорблять меня! Он не был в такой ситуации!
Таня опустошенно сидела и слушала откровение матери. Посмотрела ей в глаза, сглотнула подступивший к горлу комок, закусив губу, собралась с мыслями, сказала:
–Станислав не собирался осуждать, а тем более оскорблять тебя! Он просто высказал тебе всё, что хотела сказать тебе я! Высказал мои мысли, которые я не решалась озвучить! – она благодарно взглянула на меня, потом продолжила.
Мама, я поняла тебя! Но, понять, не значит простить! Мне ещё очень больно, ещё рана слишком свежа. Я надеюсь, пройдет время, и я прощу тебя. Мне хочется в это верить! А пока – извини! Не могу себя пересилить. Я всю жизнь прожила через «не могу» и через «не хочу». Потерпи ещё, если сможешь. Просто у меня пока нет сил, чтобы простить тебя!
========== Часть 19 ==========
Я сидел в кресле, на душе скребли кошки. Я понимал, как тяжело им обеим. Да, наверное, будь я на месте Ольги в то время, вероятно, поступил бы так же. Мне не понять, чем руководствуются женщины в таких вопросах. Я – мужик, и решил бы всё гораздо проще и легче, по-мужски! Убил бы этого гада и всё! Нет, Таня права! Моральные мучения гораздо хуже. Чувство вины угнетает гораздо сильнее, чем пуля в виске! Она молодец! Презрение и полный игнор от собственной дочери – вот достойное наказание такому отцу. Как он валялся у неё в ногах, вымаливая прощение! Переступила, ушла! Гордая! Люблю её, с каждым днем всё сильнее.
Ольга Александровна тяжело вздохнула, поднялась с дивана, бросила на меня растерянный взгляд, закрыла за собой дверь.
Только она вышла, Таня бросилась ко мне, обхватила меня за плечи, прижалась щекой к моей щеке.
–Славочка, спасибо тебе! Ты просто мысли мои прочел! Я же сама ей хотела всё это высказать! Не решилась просто. Она ведь моя мать. Не суди её строго.
Обнимаю её, шепчу на ухо:
–Тань, да всё я понимаю! И что мать… Обидно за тебя стало, так и знал: ты ей не скажешь, пожалеешь. А сама потом себя грызть будешь, маяться. Ну, кто бы ещё ей высказал, если не я?
–Ох, какое счастье, что ты у меня есть! Я тебя очень люблю! – она мягко прикоснулась своими теплыми губами к моей щеке, а потом накрыла ими мои губы.
–И я тебя люблю, родная моя! – еле успеваю сказать ей между поцелуями.
Когда я вышел из её комнаты, направляясь по коридору к выходу, одна дверь тихонько приоткрылась. Ольга Александровна выглянула, остановила меня.
–Станислав, я Вас ждала!
–Зачем?
–Нам надо поговорить.
–По-моему, мы уже сказали друг другу всё, что хотели сказать! – делаю вид, что хочу уйти.
–Не уходите, прошу Вас! – глаза умоляют.
–Ладно, давайте поговорим! – соглашаюсь, как будто вынужденно.
Интересно, что такого она может мне сказать? Прохожу в её комнату, присаживаюсь на краешек дивана. Садится рядом. Не может решиться начать, нервно ломает себе пальцы, кусает губы. Трудно. Потом собирается с духом, начинает говорить:
–Слава!
Поправляю её:
–Стас!
Сбиваю её с мысли, она переспрашивает:
–А, что?
–Называйте меня – Стас! Слава – я только для Танечки!
Хмыкнула:
–Вот как?
–Да, так! Говорите, или я ухожу! – тороплю её.
–Стас! Пожалуйста, простите меня! – наконец выдает она.
Удивляюсь:
–За что?
–За то, что не доверяла Вам!
Поворачиваюсь, пристально смотрю ей прямо в глаза:
–А теперь доверяете?
Не выдерживает моего взгляда, отводит глаза в сторону:
–Теперь я знаю, что Вы честны с Таней. Я не знаю, действительно ли Вы её любите.
–Вы сомневаетесь?
–Там, где деньги – любви нет! А где большие деньги – её нет и подавно! Только корысть!
–Да, признаюсь – я корыстен, но в меру! Хотя, у каждого своя мера. Я не хочу, чтоб моя девочка нуждалась в деньгах. Обеспечить её я могу и сам. Речь идет просто о компенсации её потерянных лет, когда она была несчастна. Должна же быть справедливость!
Ольга посмотрела на меня удивленно:
– Вы до сих пор верите в справедливость?
–Не поверите! Я порой её даже устанавливаю! – усмехаюсь иронично.
–Стас, можно Вас попросить?
–О чём?
–Я хотела бы съездить к Зелинскому.
–В глаза ему посмотреть? – опять усмехаюсь.
–Да, посмотреть в глаза этой сволочи! И я прошу Вас сопровождать меня в этой поездке!
–Вчера Ваша дочь уже ездила к нему. Отхлестала его по щекам, высказала ему всё. Сказала, что отца у неё больше нет. А я после навестил его, попросил написать завещание в пользу дочери.
Ольга вдруг радостно посмотрела:
–Попросил или настоял? – допытывалась она.
–Неважно! Я за справедливость, и чтоб каждому по заслугам! – отмахнулся я.
–Вот и я хочу, чтоб по заслугам! – сказала твердо, с какой-то решимостью.
–Хорошо, завтра с утречка я заеду, если не передумаете! – я встал и быстрым шагом направился к выходу…
========== Часть 20 ==========
Карпов приехал рано утром. Зашел к Тане, собирался довезти её до работы. Заодно и Ольгу Александровну сопроводить к бывшему мужу.
Татьяна удивленно спросила:
–Мама, а ты куда, с утра пораньше?
– Поеду, бывшего мужа проведаю!
Дочь посмотрела на мать, спросила:
–А смысл?
–Ну, ведь ты же съездила! Сказала ему всё, что думала! Вот и я хочу сделать тоже самое.
–Тогда поезжай, и ничего не бойся! – Таня взяла её за руку, слегка пожала её ладонь.
–Спасибо, Таня!
Они сели в «Инфинити», поехали по заснеженному городу. Стас притормозил у банка. Таня поцеловала Стаса, быстренько выбралась из машины, забежала в здание.
Стас с Забелиной подъезжали к дому Зелинского. Ольга молчала, всю дорогу судорожно сжимала в руках небольшую сумочку, будто там было что-то ценное. Карпова это немного насторожило. Он схитрил: попросил Ольгу выйти из машины, посмотреть, горят ли задние габаритники. Она оставила сумочку на сиденье, вышла. Стас включал и выключал габаритники, спрашивал, высунувшись из окна:
–Горят? А сейчас?
Так он держал Забелину позади машины, а сам тем временем ухватил её сумку, деловито проверил её содержимое.
– Ого! Дамочка-то решительно настроена!
В сумочке лежал небольшой пистолет. Стас быстренько вытащил патроны, пистолет сунул обратно, сумочку положил на сиденье, как она лежала раньше. Позвал Ольгу обратно в машину.
–Теперь всё в порядке! А – то иногда бывает – не включаются сразу! – соврал он ей с честными глазами и невинной улыбкой.
Вот и дом адвоката. Стас нажал кнопку звонка, всё тот же охранник открыл дверь.
Карпов небрежно бросил:
–Скажи хозяину, приехал Карпов. Про мою спутницу – ни слова! Это сюрприз для хозяина.
Тот позвонил, сообщил о визитёре, пропустил Стаса и Ольгу. Она шла позади Стаса, прячась за его широкой спиной. Она очень была взволнована, даже испугана: а вдруг Валерий узнает её сразу!
Хозяин дома открыл, небрежно скользнул взглядом по Карпову:
–А, это Вы?
–Да, я! Документы готовы? Я привез своего агента, – он указал на Забелину. Она в темных очках стояла за ним.
–Да, всё готово! Нотариус как раз у меня! Проходите, присаживайтесь! – пригласил он гостей.
–Хотелось бы ознакомиться с текстом завещания.
–Пожалуйста! – Зелинский протянул Карпову бумаги.
Стас внимательно прочёл отпечатанные листы. Речь шла о том, что после смерти господина Зелинского всё движимое и недвижимое имущество, акции, счета в банках унаследует его единственная дочь – Никонова Татьяна Валерьевна, урожденная Забелина. Стас прочёл особенно внимательно то, что было напечатано мелким шрифтом, где было дополнительное условие. Если наследница выйдет замуж вторично, в случае развода или её смерти, муж не будет иметь право даже на часть её наследуемого имущества. Всё отойдет Забелиной Ольге Александровне, её матери. Пару раз Карпов останавливался, уточнял пункты завещания. Наконец, улыбнулся, передал его Ольге Александровне.
–Ознакомьтесь, пожалуйста! Посмотрите, всё ли правильно?
Забелина пробежала глазами текст:
–Вот здесь размытая формулировка! Уточните!
Документы тут же исправили, перепечатали. Всё было подписано и скреплено печатями. Один экземпляр отдали Забелиной. Стас посмотрел на Ольгу:
–Видите, я не буду претендовать на её наследство!
–Это хорошо! – улыбнулась она.
Зелинский внимательно разглядывал Забелину, не удержался:
–Станислав! Представьте мне, пожалуйста, Вашу очаровательную спутницу!– вежливо попросил он.
В больших темных очках на половину лица и повязанном вокруг шеи платке, её невозможно было узнать!
–Немного позже! Давайте мы сначала проводим уважаемого нотариуса, потом всё остальное!
–Да-да, конечно! – заторопился нотариус, – Я уже ухожу! – он откланялся и уехал.
–Откуда Вы? Такая женщина! Вы мне кого-то очень напоминаете! – рассыпался в комплиментах Зелинский.
–Не утруждайте себя, Валерий Яковлевич! Мы с Вами знакомы уже очень давно! – сказала Ольга. Она встала с дивана, развязала платок, выпустила из-под него каштановую копну волос. Тряхнула ими, распустив по плечам. Сняла темные очки. Зелинский побледнел, потом побагровел, потом опять побледнел. Он, как рыба без воды, открывал рот, но не мог выжать из себя ни слова. Наконец, с трудом произнёс:
–Оля…
–Да, Оля! Я вернулась в Москву, Валера!
–Оленька, прости меня! – адвокат сделал виноватое лицо.
–Я просто хотела высказать тебе всё! Да вижу, ты уже получил наказание Божье. Педофил-извращенец! Как ты мог! Ладно, я! А дочь-то чем была виновата?!
–Она очень похожа на тебя! Я любил тебя, очень любил! А ты променяла счастливую семейную жизнь на свой модельный бизнес!
–Если бы ты отпустил нас с Таней, не было бы никакой ненависти и злости на тебя! А теперь, после всего, что ты сделал со мной, а особенно с моей дочерью, я выношу тебе свой приговор! Ты не муж и не отец! Ты – мстительная, злопамятная, похотливая скотина! Я ненавижу, ненавижу и презираю тебя! Вот тебе за это! – она достала из сумочки пистолет, направила его на Зелинского, нажала курок. Но, выстрела не было! Она нажала ещё и ещё.
Зелинский очень испугался вначале: задрожал и побледнел, хотел убежать, спрятаться.
Ольга недоумевала: что с пистолетом, почему не стреляет? Она растерянно взглянула на Стаса. Он отрицательно покачал головой, достал из кармана патроны, показал ей. Отобрал у неё пистолет, положил в карман своего пальто.
Ольга всхлипнула, слёзы побежали по щекам. Она рассердилась на Карпова, бросилась на него с кулаками:
–Так это ты?! Зачем ты мне помешал?! – в ярости молотила его по плечам, по груди.
Карпов обхватил её, прижал к себе. Сказал негромко, но так, чтобы слышал адвокат:
–Ну, тихо-тихо! Потешила душу, мстительница! И довольно!
Ольга остановилась, закрыла лицо руками, уткнулась в его плечо. Стас продолжал:
–Ну, убила бы ты его. И что?! Ему легкая и быстрая смерть. А тебе пришлось бы присесть надолго из-за этого урода! Не только тебе, но и мне бы сесть пришлось, как сообщнику. Эх, ты, мамаша… Да я бы и сам его убил, честно говоря! Никто бы даже не догадался. Но, Таня – то гораздо умнее поступила: моральные страдания больнее физических. Такой отец ей не нужен. Правильно она от него отказалась! Разве можно забыть, что он с ней вытворял?! Да никогда! Ей же до сих пор видеть его невыносимо больно. А что касается денег: разве его деньги вернут двадцать лет её исковерканной жизни? Не вернут, но это будет хоть какое-то моральное удовлетворение, компенсация! Разве я не прав?
Зелинский в это время сидел на стуле за столом, рыдал, уронив голову на руки.
Ольга затихла, успокоилась, вытерла слёзы, посмотрела на Стаса снизу вверх:
–Стас, Вы правы! – она повернула голову в сторону бывшего мужа, презрительно сказала:
–Слишком много чести будет! Оставайся, живи, как знаешь! Бог тебе судья!
Стас отпустил её. Ольга тяжело вздохнула, направилась к выходу.
–Прощай, Валера! И прости, если что не так!
–Оля, Оленька! Не уходи! Я люблю тебя! – он бросился следом, упал на колени, пополз за ней.
Забелина, не оборачиваясь, шла дальше, громко говорила ему:
–Нет, не любишь! Если бы любил, никогда бы так не поступил с нашей дочерью и со мной!
Зелинский уткнулся лицом в пол, выл, голосил на весь дом:
–Прости меня, Бога ради!
Стас, проходя мимо него, пробурчал:
–Про Бога вспомнил? А когда дочь свою насиловал, что ж про него не вспоминал? Да будь ты мужиком – то, в конце концов! – Стас брезгливо обошел распластанное на полу тело, хлопнув дверью, вышел на улицу.
Ольга уже ждала его у машины. Карпов открыл ей переднюю дверцу «Инфинити».
Завел мотор, хотел ехать.
Она дотронулась до его руки:
–Стас! Верните мне пистолет, пожалуйста! Я всё поняла. Спасибо, что не дали мне совершить очередную глупость в жизни! – она вдруг улыбнулась, рассматривая его внимательно.
Знаете, чем больше я Вас узнаю, тем больше понимаю, почему в Вас влюбилась моя дочь! Я ей даже завидую немного. Если бы лет двадцать назад мне встретился такой как Вы! Моя жизнь была бы, наверное, безоблачной и светлой. Но, у меня не было бы моей Тани! Ей с Вами повезло, берегите её!
Вчера Вы про меня так правильно всё сказали! Я ведь сама себе признаться боялась, что очень виновата перед дочерью. Но, я люблю её и хочу ей счастья. Прошу Вас, не бросайте её!
–Не беспокойтесь, Ольга Александровна! Я буду с ней, пока смерть не разлучит нас, – пафосно – грустно сказал Карпов.
–Я вижу, как она просто светится, когда Вы рядом! Боже мой! Мне очень жаль, что всё так случилось! – у неё опять близко подошли слёзы.
Стас взял её руку в свою, легонько пожал:
–Не плачьте, всё будет хорошо! Я на это надеюсь.
–Спасибо, Стас! – Забелина подняла глаза вверх, чтобы ушли слёзы.
Простите, что пыталась осудить и оскорбить Вас!
– А Вы пытались?
–Да! Вы мне сначала очень не понравились. Показались грубым и дерзким.
–Я такой и есть! Поэтому, не за что извиняться! – Карпов улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой.
–Не наговаривайте на себя! Как можно плохо думать о человеке, который так хорошо улыбается?
–Ой, дорогая моя! Самые гнусные злодеяния в мире всегда творились с улыбкой на лице.
–Вы ещё и философ!
–Нет, философия – это теория. Я – практик! Но, как говорится, ничто человеческое мне не чуждо! И, потом, не всегда же я улыбаюсь! – заверил её Стас..
========== Часть 21 ==========
РОV Тани
Вечер. Я ждала Карпова в своем Малыше на стоянке недалеко от железных ворот ОВД. Холодно, поэтому я сидела и ждала, когда он выйдет. Наконец, он появился! Стоял в своем пальто, шапочке, ждал. Я только хотела выйти из салона, вдруг увидела странную картину: к нему быстро подбежала молодая красивая светловолосая женщина, радостно обхватила его за плечи, потом обняла за шею. Они нежно поцеловались. Стас тоже был рад. Он ласково смотрел на неё. Они оживленно о чём-то разговаривали, улыбались друг другу. Потом женщина что-то сказала ему. Он удивился, на лице засветилась радостная улыбка. Он обнял блондинку, поцеловал слишком нежно. Они ещё поговорили, блондинка опять обняла его, поцеловала в щёку, попрощалась с ним, повернулась на каблуках и ушла.
Слава огляделся вокруг, взглянул на часы. Видимо, ждал меня! Но, я не могла стерпеть такое: целоваться и обниматься прямо у меня на глазах! Моего Малыша не было видно из-за других машин. Карпов постоял ещё немного, подождал, потом зашел за ворота. Я увидела, как его машина выезжает из ворот со стоянки ОВД. Он не видел меня, поехал в другую сторону.
А я психанула, рассердилась на него. Вспомнила, как звали того старлея. Антошин Денис Олегович. Вышла из своей машинки, и вот я уже в «Пятницком»! Может, Иру встречу? Но, дежурный сказал, что она уже уехала домой. Спросила Антошина. Здесь. Иду по коридору, ищу его. Зачем, сама не знаю! Вдруг вижу, мне навстречу идут двое: то самый Денис и с ним его товарищ, немного повыше, бритый налысо до зеркального блеска, оба довольно улыбаются. Вспомнила, это про него говорил Карпов – майор Глухарёв Сергей Викторович.
Я – красивая и наглая! Иду им навстречу:
–Здравствуйте, мальчики!
Антошин узнал меня:
–Здравствуйте, Танечка!
Его товарищ протянул мне руку, представился:
–Глухарёв …
–Сергей Викторович, я знаю! – перебила его я.
Он блеснул широкой белозубой улыбкой, пожал мою руку.
–Откуда Вы меня знаете, Танечка? – удивленно спросил он.
Мы стояли у его кабинета, я молча указала на табличку, висящую около двери.
–Таня, Вы торопитесь?
–Нет, не тороплюсь!– заявила я.
Сергей достал из-за пазухи фигурную бутылку:
–У нас вот что есть!
–Что это? – спросила я.
–Текила.
–Не пробовала ни разу!
–А вот мы решили попробовать ещё раз. Летом пробовали – не понравилось! Может, зимой понравится? – рассмеялся Сергей.
–Давайте попробуем вместе! – предложил Денис.
–Ага! Как раз алкоголики по трое собираются! – пытаюсь пошутить я.
Парни рассмеялись.
–Точно! Проходите, Танюша! – пригласил Глухарёв, открывая передо мной дверь кабинета. Зашли в кабинет. Сергей достал три кружки, блюдце с нарезанным лимоном и соль. Показал, что в какой последовательности делать.
Текилу я никогда раньше не пила, решила устроить эксперимент, выпила.
–Ой, мама! Какая гадость! – я зажала рот ладошкой, дожевывая лимонный кружок.
–Это точно! Гадость ещё та! – констатировал Денис.
–Не, ребята! К ней просто надо привыкнуть! А там само пойдет! – смеялся Сергей.
Мы выпили всю бутылку. Через полчаса уже прилично наклюкались. Я была уже совсем пьяна. Парни открыли сейф, достали ещё бутылку водки, только мне наливать не стали. И, слава Богу! Я бы, вообще, вырубилась!
Серёга и Денис – уже свои, в доску! Смеялись, со мной по-дружески обнимались. Денис рассказывал анекдоты, не особо смешные, знакомые. Но, я смеялась, как угорелая. Сама думала:
–Танька! Ты же совсем пьяная! Как домой добираться? За руль – нельзя!
Мы уже хором песни запели, Денис всё пытался меня обнять и поцеловать, я сердилась, отталкивала его. Серёга сидел за столом, заторможенно улыбался, смотрел на нас с Денисом, курил, пепел стряхивал в необычную пепельницу, в виде открытой банки рыбных консервов. Забавно.
Вдруг дверь распахнулась. На пороге – мой любимый Славочка! Я уже совсем забыла, зачем и почему я оказалась в ОВД. Попробовала подняться с кресла, не получилось!
–Слава! Ты пришел! А я тебя тут жду. Мы с Серёгой и Денисом хорошо сидим, текилу пробуем! – показываю ему пустую бутылку.
Он впервые видит меня пьяную, улыбается:
–Ой-ей-ей! Это кто ж так напился? Таня, разве можно пить с малознакомыми ментами?
–Карпов, не сердись! Я тебя люблю! – говорю ему, пытаюсь встать, тяну к нему руки, хочу обнять за шею.
Денис, тоже изрядно поддатый, поддакнул:
–Да, Стас! Не сердись!
–Антошин, ещё скажи, что и ты меня любишь! – Карпов не упустил случая поиздеваться над бедным Денисом.
Серёга встал из-за стола, пошатываясь, подошел к Карпову, обнял его:
–Стасик! Айда, с нами выпьем!
–Ага! Сейчас! А как вы, алконавты, до дому добираться будете?
–Стасик! Мы на такси поедем!
–Ну-ну! Таня, нам пора домой!
–Поехали! – согласилась я. Идти я не могла, ноги заплетались. Слава подхватил меня на руки. Я обняла его крепко-крепко, дотянулась до его шеи, поцеловала. У выхода он оглянулся, сказал:
–За то, что Татьяну напоили, будете мне должны!
–Так она же сама, Стас!
–Не волнует! У меня на неё сегодня планы были!
–Извини, Стас! – крикнул ему вдогонку Сергей.
Слава унес меня к себе в машину.
–А мы к тебе или ко мне? – спросила я.
–Куда ты хочешь?
–К тебе! Завтра выходной! – я не соображала, что уже поздно и надо быть дома. У меня какое-то приподнятое настроение, почти эйфория. Мне всё нравится, всё хорошо.
Мы приехали к его дому. И тут моя выпитая текила полезла обратно! Ой, мама!
–Славочка, меня тошнит! Я же раньше не пила никогда эту текилу! А тут целую кружку, да ещё без всякой закуски! – я выскочила из «Инфинити», едва успела до ближайшего сугроба. Меня вывернуло. Я зачерпнула горстку снега, пожевала его, выплюнула.
–Не ешь снег, горло заболит! – Карпов взял меня за руку, повел домой. Я еле перебирала ногами. В лифте прислонилась к стеночке. Опять замутило, но я сдержалась. Стала глубоко дышать, вроде, полегчало. Карпов посмотрел на меня, покачал головой:
–Ай-яй-яй! Как нехорошо! Зачем ты напилась, Таня? Мы же договорились встретиться. Почему вовремя не появилась?
Я молчу, вдруг вспомнила, почему я оказалась в отделе. Вспомнила блондинку.
–Я искал тебя везде, потом опять в отдел вернулся. Предположил просто, что ты можешь быть там. Не хочешь разговаривать? Ладно! Отложим разговор на завтра! – он взял меня за локоть. Мы на нужном этаже. Зашли в квартиру. Он снял с меня шубу, разделся сам. Прошли на кухню. Он включил газ, поставил чайник.
–Есть хочешь? – спросил он.
–Какое там – есть? Плохо мне, Слава! – я присела на табурет.
–А я поем! – он достал из холодильника колбасу, из хлебницы горбушку хлеба. Нарезал всё это на ломти. Неторопливо стал жевать. Налил себе чаю, поел-попил. Потом взял телефон, стал кому-то звонить.
Меня опять замутило, я ушла в туалет. Опять меня вывернуло. Я пошла в ванную, умылась, почистила зубы. Улеглась на кровать. Я всё ещё пьяная.
–Славочка! А ты когда ляжешь?
–Скоро! – коротко ответил мне Карпов.
Он прилег рядом, укрыл меня одеялом.
–Слава, а у вас в отделе, наверное, ведь есть наркотики?
–Ну, допустим, есть, – как-то недоверчиво ответил он мне.
– Не мог бы ты принести? Мне попробовать хочется.
–Что?! – он даже подскочил на кровати. Чувствую в полутьме, как багровеет его лицо, и наливаются кровью глаза. Глаза становятся черными, как угли. Он словно хочет меня прожечь насквозь своим взглядом. Его ладони обхватили мою шею. Он с такой силой придавил меня к кровати, думала – задушит! Пытаюсь оторвать его руки от своей шеи, хриплю ему:
–Славочка! Ты чего?! Мне же больно, отпусти меня!
Он не отпускает, всё сильнее сжимает моё горло.
–Ты! Чтоб я больше ничего подобного от тебя не слышал, понятно?! Идиотка! Попробовать ей хочется! Да я лучше сразу своими руками тебя сейчас придушу, чем позволю тебе стать наркоманкой! У меня сестра в прошлом году подохла в СИЗО от заражения крови, наркоманка чёртова! Племянника сиротой оставила! У матери инсульт был. И всё из-за наркотиков проклятых! Сука! – в сердцах выругался он. Я замерла от ужаса, не зная, к кому относится его ругательство. То ли ко мне, то ли к его покойной сестре. Лицо Карпова исказилось, он разжал руки, отшатнулся от меня. Сидел на кровати, сжав свою голову ладонями, взгляд отсутствующий. Морщился как от боли, приходя в себя от эмоций, захлестнувших его. Какой-то сразу ссутулившийся, уставший, растерянный. Шею саднило, но я бросилась к нему, сразу забыв все свои глупые обиды. Обняла со спины, стала гладить его по плечам, целовала в шею, плечи, абсолютно искренне говорила ему:
